- Зачем?..
Прозвучавший в отнюдь не пустой комнате вопрос вдребезги разбил стекло тишины. Волнами пробежали звуки по стенам, отколупывая остатки, добивая их, бросая на пол... Сидящие в комнате этого не заметили. Она только слегка наклонила голову, прислушиваясь к своему зазвеневшему вдруг отчаянием голосу, да на миг задержала дыхание - чтобы не потерять, запомнить этот звук.
- Что зачем?..
Глухой ответ вернул тишину в состояние колеблющегося экстаза. Металлические отзвуки ледяного вопроса заморозили все вокруг своим безразличием и равнодушием. Он поднял сияющие внутренней силой серо-стальные, с легкой примесью меди глаза, на призрачно-бледном, изборожденном глубокими, почти стариковскими морщинами лице.
- Зачем все еще ищешь ответы?
Она спрашивала с отчаянием, в последней попытке услышать тепло в его таком чужом голосе. Но тишина все покрыла своим черным покрывалом. Все подавила и заткнула... Вопрос прозвучал сухо и застрял в горле, будто рыбья кость. Захотелось закашляться, выплюнуть ненавистную, зло бросить ее в мусорный бак...
- Чтобы жить...
Его тон ни капли не поменялся. Он ответил не подумав, ничего не пережив и... ничего не поняв. Ее чувства разбивались о воздвигнутую между ними двумя стену непонимания, чуждости и безмолвия. А он просто ничего не предпринимал, хотя прекрасно видел это.
Она просто промолчала. А он, вдруг задумавшись, нечаянно рухнув в бесконечную пропасть назойливых мыслей на мгновение задумался, вспомнил. Отчаянно вспыхнув, ответил еще более жестко и холодно:
- Не знаю, зачем...
И опустил голову. А в окно изо всех сил ударился плечом ветер, рассыпался по стеклу крупными каплями полуночного дождя и зашумел опавшей листвой запоздалой осени. И жалобно так, просяще и как-то заунывно, заскулило старое дерево, напоминающее теперь дряхлого старика...
И в сгустившихся полутонах ночи на ее щеке блеснула крошечная слезинка, вместившая в себя целый мир, полный страданий и боли. Капнула на холодный пол, растеклась крошечным озерцом и застыла, чтобы высохнуть и остаться солью, которую - чуть позже - сметут веником, или сволокут грязной тряпкой уборщицы...