Подгоняла

      Я хотел написать пародию на антиутопию, но злости во мне нехватило, и в конце-концов во мне лирик положил на обе лопатки сатирика.

Подгоняла
Ударение на "Я"
м. и ж. разг.
Тот, кто постоянно подгоняет кого-л. или что-л. (Толковый словарь ruLib.info online)

Гл.1 Москва
      Город, в котором жил Сергей, назывался Москва. Все города вокруг него многократно переименовывали, а этот поленились, так он и остался - Москва. Да и названия переименованных городов скоро забывали, и возвращались к старым, привычным. Впрочем, сейчас это не имело значения, потому что Москва уже больше двух столетий была отдельным изолированным государством, отгороженным от всего остального мира мощным энергетическим барьером. Барьер проходил по осевой линии МКАД. Что скрывается под этой аббревиатурой, тоже все давно забыли, так что слово "мкад" просто стало обозначением границы.
      Проход через границу в любое время был разрешён только чиновникам высокого ранга. Для этого в нескольких местах на мкад были КПП, где в энергетическом поле были отверстия. Впрочем, и простые люди тоже выходили за мкад, если уж очень хотелось походить по настоящему, природному лесочку, подышать чистым воздухом и поискать грибочки. В Москве ничего этого не было. Желающие провести за мкад свой единственный в году выходной день получали специальные пропуска. Но можно было пройти через КПП и без пропуска, за "даш-баш". Охранники были все как один азербайджанцы, и так у них называлась плата за проход. Размер "даш-баш" был как правило умеренным, но если платить его было обидно или накладно, то не было большой проблемы попасть наружу бесплатно в любом месте барьера. Для этого нужен был напарник, который крепкой палкой приподнимал барьер настолько, чтобы можно было проползти в образовавшуюся щель. В обратном направлении проход был свободным, барьер работал только в одну сторону. Желающих попасть в Москву ради любопытства, а тем более на постоянное жительство, давно уже не было.
      Причины возникновения границы и барьера Сергей изучал в курсе истории в школе, но как обычно историки всё перевирают  и запутывают. По самой распространённой версии, из близлежащих городов в Москву приезжали в электричках толпы людей за колбасой. Москвичи были этим недовольны, и жаловались правительству. Тогда правительство приняло мудрое решение отменить в Москве колбасу. Это решение было выполнено легко и быстро, потому что, как выяснилось, в самой Москве колбасу почти не производили, а делали её именно в тех городах, откуда за ней приезжали в Москву. В результате электрички в Москву перестали ходить, рельсы заржавели и заросли травой, а в опустевших вокзалах поселились выходцы из бывших братских республик. Теперь москвичи ломанулись из Москвы в провинцию, но правительство, поняв что скоро некем будет править, применило последние достижения нанотехнологии, и воздвигло силовой барьер, препятствующий выходу людей за пределы мкад.
      Со временем люди привыкли к существующему порядку, и перестали рваться куда-то из Москвы, разве что на выходной день (то есть один раз в году), погулять по настоящему лесу, и если повезёт, увидеть настоящего, живого, а не виртуального анимированного зайца в голографическом 3D-изображении. И вообще москвичи стали все как один очень инертными, безинициативными и просто ленивыми. Это произошло из-за того, что по решению правительства генетики оставили москвичам только один пол, который назывался "мужыки".

Гл.2 Мужыки
      Сергей знал из школьного учебника истории, что когда-то москвичи были двух полов: мужыки и женьчины. Но потом женьчин ликвидировали за нерентабельностью: они только красились, ревновали друг друга к мужыкам, и всё время требовали от мужыков сами не знали чего. Генетики придумали безболезненную операцию по изменению пола: усыпляли женьчин, и через час они просыпались мужыками со всеми мужыцкими первичными и вторичными половыми признаками. С менталитетом первое время были проблемы, но наука и с этим справилась.
      А людей (т.е. мужыков) стали производить в биосинтезаторах сразу в трудоспособном возрасте. Им тут же встраивали в мозги полупроводниковый чип, запрограммированный на определённую профессию. Квалификация работника тоже "зашивалась" в чип, так что мужык сразу с момента появления на свет и до своей естественной биологической кончины (от бессмертия генетики отступились) выполнял определённую работу, и не знал другой. В очень редких случаях, если требовались мужыки другой профессии или другой квалификации, чип легко заменяли, и мужык тут же приступал к новой работе.
      Единственное, с чем генетики так и не смогли справиться, это видимо заложенная природой в мужыков неискоренимая лень. Поэтому одной из самых массовых профессий в Москве была профессия подгонялы. Подгоняла постоянно заставлял своих подопечных мужыков работать. Если он хоть на несколько минут переставал это делать, работа тут же останавливалась. На каждую группу подгонял был свой подгоняла, а на самом верху этой пирамиды сидел главный подгоняла, который назывался "президент". Сергей был подгоняла восьмого уровня, т.е. в его подчинении было восемь подгонял - это был высокий общественный статус!
      Нужно заметить, что выполнявшие грязную и непрестижную работу иммигранты из бывших братских республик обходились без подгонял. У них были даже женьчины; впрочем все они жили за мкад, а в Москве не имели права появляться. Злостных нарушительниц этого порядка могли принудительно подвергнуть перемене пола.

Гл.3 Сергей
      Сергей не был синтезирован, он нормально родился от живой женьчины, которую совсем не помнил. На превращение всех жителей мегаполиса в мужыков ушло почти полтора столетия, и за это время много мужыков успело появиться на свет естественным путём. Сергей даже учился в обычной средней школе вместе с девочками, в седьмом классе был влюблён в одноклассницу с большими карими глазами, читал ей стихи собственного сочинения. Она слушала стихи широко раскрыв глаза, а он тонул в них. Но вдруг она исчезла, ему сказали что её отправили в плановом порядке на изменение пола. После перемены пола её (точнее, теперь уже его) должны были перевести куда-то совсем в другую школу, и её след затерялся. Точно так же потерялась всякая связь с родной матерью, она превратилась в чужого мужыка, живущего где-то в другом районе Москвы. Внешность при изменении пола менялась так, что даже столкнувшись носом к носу с этим человеком, не было никакой возможности его узнать. А память о некогда близких людях психотерапевты стирали элементарно за один сеанс. Ежегодный плановый визит к психотерапевту в рамках общего медосмотра был обязательным, без него лишали продовольственных талонов, а это - голодная смерть.
      Рождённые от женьчин обладали тем преимуществом перед синтезированными, что у них была некоторая перспектива карьерного роста. У Сергея была возможность (правда, очень призрачная) со временем получить в своё подчинение сотню подгонял более низкого уровня. Но все посты высокого уровня понемногу занимали сыновья верхушки общественной пирамиды. Их высокопоставленные отцы имели женьчин (часто не одну) за пределами мкад, в основном в Европе, там их сыновья учились, потом часто ездили туда развлекаться. Власть в мегаполисе всё больше делалась наследственной.

Гл.4 Выходной
      Москвичам полагался один выходной день в году, все остальные дни года были рабочими. Да и то право на выходной принадлежало только рождённым от женьчин, а синтезированным мужыкам день отдыха не полагался. Рождённых москвичей было меньше трети от общего населения когда-то многомиллионной Москвы, составлявшего теперь около миллиона человек. При этом число рождённых мужыков быстро сокращалось в результате естественной кончины или побегов за мкад, так что в скором времени выходной день должны были вообще отменить.
      Когда-то москвичи вместе с остальной частью бывшего государства со странным свистящим названием "Россия" имели столько выходных и праздничных дней в году, что не успевали толком протрезвляться. Приходили на работу, как это в те времена называлось, "под балдой", и на работе ничего не делали. Для борьбы с этим позорным явлением правительство систематически сокращало число выходных дней, и одновременно увеличивало число подгонял.
      Однако производительность труда московских предприятий продолжала неуклонно падать, что грозило голодными бунтами мужыков и потерей тёплых местечек чиновниками. Дело в том, что московская экономика была построена на натуральном обмене промышленной продукции московских заводов и фабрик на продукты питания, производимые за мкад. Конкурировать с китайской электроникой и другой высокотехнологичной продукцией московские предприятия не смогли, и перешли на производство мелких бытовых предметов: пластмассовой посуды, пуговиц, зубных щёток и т.д., причём удешевили их настолько, что они вытеснили с рынка аналогичную китайскую продукцию.
      Снижение себестоимости изделий московской промышленности достигалось простым снижением заработной платы мужыков. Деньги в Москве были давно отменены, зарплата выдавалась талонами на продовольствие и одежду. Талоны нужно было ещё "отоварить", отстояв после работы пару часов в шумной очереди в магазине.
      Кстати, в очереди сразу было видно, кто из мужыков синтезированный, а кто рождённый. Синтезированные стояли молча и терпеливо, такая программа была заложена им в чип. А рождённые шумели, ругались, обвиняли продавцов в недовесе, и вообще всячески проявляли недовольство. Это качество рождённых генетики так и не смогли устранить, несмотря на все свои усилия, поэтому правительство пока не отменяло единственный выходной день. Пусть рождённые мужыки хотя бы один день в году погуляют в новой обстановке и снимут стресс.

Гл.5 Чуваки
      Все люди, живущие за мкад, назывались чуваками, а их женщины - чувихами. Для многих московских мужыков, вырывающихся за мкад на свой единственный выходной день, именно чувихи представляли особый интерес. Правда, половой инстинкт у рождённых мужыков сильно подавлялся, но не генетическим путём. С этим, так же как и с ленью, генетики не смогли справиться. В некоторые продукты питания, распределяемые по талонам, добавлялся "антистоин" - препарат, понижающий половую потенцию. Применение таких средств на основе брома было хорошо отработано ещё три столетия назад на солдатах советской армии. Но солдаты в те далёкие времена уже знали простой способ восстановления либидо, и передавали его из поколения в поколение. Так что мужыки, которые рассчитывали на интимный контакт с чувихой, за два-три дня до выходного отказывались от консервированных продуктов питания, составлявших около половины рациона, и пили много чуть подсоленной воды. По опыту нескольких поколений мужыков, этот способ срабатывал безотказно!
      Сергею было 22 года, он уже два года имел право на однодневный выходной за пределами мкад, но он этим правом до сих пор не пользовался. Добровольный отказ работника от очередного выходного дня очень высоко ценился начальством, и автоматически повышал административный статус работника сразу на два уровня. Поэтому Сергей был уже подгонялой 8-го уровня - положение, которого многие мужыки достигали только к тридцати годам, а некоторые неудачники не добивались даже к пенсионному возрасту 40 лет. На этот раз Сергей решил, что карьера подождёт, надо в конце-концов побывать во внешнем мире и самому проверить, правду ли рассказывают его знакомые о прогулках по настоящему лесу и встречах с чуваками.
      Ещё с детства Сергею запало в память красивое слово "Звенигород", откуда была родом его мама, и его мечтой было попасть в этот город. Он стал узнавать у своих знакомых, сможет ли он в течение своего выходного дня дойти пешком от КПП до Звенигорода и обратно, но никто этого не знал. Мужыки вообще не отличались любознательностью, и кое-как отбыв свой 12-часовый рабочий день на заводе или в офисе, дома сразу ложились спать. Сергей узнал только, что ближе всего к Звенигороду идти от КПП М-1 на Можайском шоссе.
      Ночью перед выходным днём Сергею приснился странный город с золотыми куполами церквей, в котором воздух был заполнен мелодичным звоном множества колоколов. Проснувшись рано утром с улыбкой, Сергей несколько раз с удовольствием повторил "Звени-город, Звени-город", быстро встал, умылся, выпил большую кружку настоящего кофе, и пошёл быстрым шагом к КПП.
      На проходной КПП заспанный азербайджанец провёл увольнительной магнитной карточкой Сергея через щель ресивера, над выходной дверью замигал зелёный огонёк, и на табло засветились цифры "08:31". Это было время выхода Сергея за мкад и одновременно требуемое время его возвращения через КПП на следующие сутки. В случае опоздания каждая минута вычиталась из суток следующего выходного, а опоздание больше чем на час вообще лишало мужыка права на очередной выходной.
      Дверь медленно ушла в стену, впустив в душное помещение проходной свежий воздух. Перед Сергеем открылась чудесная картина: освещённая утренним солнцем старая выщербленная "бетонка" уходила стрелой вдаль, теряясь в лесочке, а вдали на бугорке за лесом был виден город, очень похожий на тот, что Сергей видел во сне. Он спросил азербайджанца: "Это Звенигород?", но тот покачал головой - он никогда не слышал такого названия. "А как называется этот город?" Азербайджанец никак не мог вспомнить название, всё повторял "Одын", "Одын". Сергей потерял терпение и хотел идти, когда азербайджанец наконец вспомнил: "Одынцово!". И крикнул в спину Сергею: "Дэвичка?! Виагра?!" Но Сергей уже решительно зашагал по шоссе к загадочному городу с названием Одинцово.

Гл.6 Глафира
      У москвичей не было никаких денег. Тайком принесённые из-за мкад деньги не имели в Москве никакого хождения. Более того, они считались враждебной валютой, за них можно было схлопотать административное взыскание с задержкой продвижения по службе или лишение части продовольственных талонов. Мужыки, выходящие за мкад на выходной день, обычно брали с собой для обмена что-нибудь из того, что сами производили на работе. Вынести что-то малоценное с работы воровством как бы не считалось.
      Сергею нечего было выносить с работы. Его работа заключалась в том, что он в течение своего 12-часового (а иногда и больше) рабочего дня проходил многие километры, неожиданно появляясь на заводах и строительных участках, чтобы проконтролировать работу подгонял младшего звена, устраивал им шумные разносы и грозил лишением талонов.
      Так что теперь Сергей с привычной лёгкостью шагал по совершенно пустому шоссе, с наслаждением вдыхая чистый утренний воздух и вглядываясь в глубину прилегающего к дороге светлого соснового лесочка. Он уже хотел свернуть с дороги в лесок, как услышал сзади себя шум мотора и увидел, что с боковой дороги на шоссе сворачивает небольшой полугрузовичок с молочными бидонами в кузове. Сергей отошёл к обочине, пропуская машину, но сидящий за рулём парень притормозил около него и просигналил, приоткрыв дверцу кабины: "садись". Сергей сделал понятный во всём мире жест, вывернув карманы, но парень засмеялся и сказал: "Да садись, я же вижу, что ты из Москвы, какие там у вас деньги!"
      Сергей сел на изрядно продавленное сиденье рядом с парнем и сказал: "Я - Сергей!", на что парень ответил: "А я Павел!" и спросил:
      - Куда намылился?
      - Вообще-то я хотел в Звенигород.
      - В Звенигород?! Без денег?! Но это же чёрт-те где!
      - Я просто не знаю, где это. А успею пешком за сутки туда и обратно?
      - Ну ты даёшь, чувак! Ну конечно нет! Даже на машине не успеешь! А что тебе надо в Звенигороде?
      - Ничего, просто побывать - и всё.
      - Ты какой-то странный, чувак! Впрочем, там у вас в Москве у всех крыша поехала от такой жизни.
      - А ты хоть раз был в Москве?
      - Да нахрен она мне сдалась! Ну-ка погоди!
      Павел притормозил около крутобёдрой чувихи в джинсовой куртке и брюках, размашисто шагающей по шоссе в сторону Одинцово.
      - Эй, Глашка! Садись, довезу!
      - Не сяду, я на тебя обижена!
      - За что, Глаша?
      - Ты вчера меня пригласил на свидание, а сам пошёл с Элкой. Я как дура тебя ждала в новой кофточке.
      - Ну прости, сегодня точно к тебе приду. Вот садись рядом с москвичом.
      Глаша с интересом оглядела Сергея и села рядом, притиснув его к Павлу. Сергей никогда раньше не сидел так близко от женщины, тем более такой большой и горячей, как Глаша. Он почувствовал, что краснеет. Глаша это заметила и расхохоталась:
      - Пашка, смотри, он краснеет! Ты что, девственник? Пашка, он девственник! Всё, Пашка, ты сегодня ко мне не приходи! Я беру его к себе на ночь на воспитание. Тебя как зовут?
      - Сергей.
      - А меня Глафира!
      - Смотри, Глафира, не промахнись, - вмешался Павел, - ты же знаешь, что им там в Москве всем антистоин дают!
      - А у меня на этот антистоин есть такое средство - у мёртвого поднимется, - парировала Глаша.
      Между тем они свернули с "бетонки" на старую дорогу, когда-то покрытую асфальтом, а теперь поросшую травой. С обеих сторон дороги потянулись одноэтажные домики, утопающие в садах. Сергей с любопытством смотрел на них. В Москве до самой мкад стояли многоэтажные дома, в большинстве своём пустые, незаселённые, с чёрными проёмами окон и дверей. Глаша, уже явно считающая Сергея своей собственностью, обняла его за плечи своей могучей рукой. Сергей спросил:
      - Это Одинцово?
      - Смотри-ка, знает Одинцово! - удивилась Глаша, - а зачем тебе Одинцово? Нет, до Одинцово ещё далеко. Мы едем на молокозавод.
      - Он в Звенигород хочет попасть, - сказал Павел.
      - В Звени-и-игород, - мечтательно протянула Глаша, - я там родилась, у меня там бабушка живёт. Нет, Серёженька, Звенигород далеко.
      Они въехали во двор молокозавода. Павел притормозил около конторы, сказал Глаше: "Вытряхивайся, мы на приёмку поедем!" Глаша выскочила и закричала: "Пашка, без меня не уезжайте! Мне только зарплату получить! Я здесь вас буду ждать!"
      К приёмщику молока была очередь из нескольких машин. Сергей вылез из кабины и с любопытством осмотрелся вокруг, даже заглянул через открытые ворота в цех по переработке молока. Его удивляло, что никто из работающих вокруг чуваков не пьёт молока, хотя его хоть залейся. В Москве молоко было редкостью, на талоны давали один пакет пастеризованного молока в месяц на мужыка, да и то если некурящий.
      Появилась радостная Глаша, похлопала себя по карману курточки и пропела: "Гуляй, рванина-а-а от рубля и выше!" Но тут подошла очередь Паши сдавать молоко, он подогнал грузовичок к весам, откинул задний бортик и скомандовал: "Серёга, бери бидон! Глашка, помоги ему!" Сергей вежливо отодвинул Глашу, легко поднял 40-литровый бидон на плечо и поставил на платформу весов. Глаша восхитилась: "Ну ты и силён, Серёжа! Эх, мне бы такого мужа! Как бы я его любила! А говорят, что все москвичи - хиляки!"
      С приёмкой быстро разделались, Павел подписал у приёмщика акт приёмки, они сели в кабину, на этот раз Глаша в середине, и выехали на шоссе. Павел спросил Сергея: "Ну ты куда? Всё ещё хочешь в Звенигород?" Глаша попросила: "Пашенька, свози нас в Одинцово, мне надо кое-что купить!" Павел, ворча, повернул в Одинцово.
      Одинцово не произвело на Сергея никакого впечатления. Таких старых обшарпанных домов было полно и в Москве. Пока Глаша бегала по ближайшим магазинам, Сергей выспрашивал Павла об окружающих городах, и с удивлением узнал, что многие из них больше Москвы по числу жителей, что в них есть промышленность, и что люди в них живут куда лучше, чем в бывшей столице. Впервые у него появилась мысль, что он мог бы жить среди чуваков за пределами мкад.
      Глаша притащила большой пластиковый пакет, полный всяких свёртков и бутылок, открыла две бутылки пива и вручила Паше и Сергею. Сергей отказался и отдал бутылку Паше. Глаша снова села в середине, и они поехали по направлению к Москве. Сергей спросил:
      - Куда мы едем?
      - На ферму в Новоивановку, мы там живём. А ты что, хочешь в Звенигород?
      - Я не знаю, - сказал Сергей, который действительно не знал, что делать дальше.
      - Какой там Звенигород, ты едешь ко мне! - решительно заявила Глаша, - Ты мой до завтрашнего утра, а завтра я тебя сама хоть на руках отнесу к КПП!
      Они проезжали мимо уютного лесочка, и Глаша неожиданно сказала:
      - Паша, останови! Мы с Серёжей выйдем!
      - Что, уже невмоготу? - радостно заржал Павел, - ну выходите!
      Он остановил машину, Сергей с Глашей вышли. Павел, всё ещё скалясь, газанул и уехал. Они остались вдвоём на пустынной дороге.

Гл.7 Любовь
      Сергей стоял в нерешительности, не зная, что делать. Он слышал от мужыков, что в таких случаях мужчина должен взять инициативу в свои руки, но не помнил, в чём это должно проявиться. Впрочем, Глаша не нуждалась ни в чьей инициативе. Она крепко взяла Сергея за руку и потащила его в лесок. Найдя уютную полянку, окружённую молодыми пушистыми сосенками, она положила на землю пакет, скинула с себя куртку и расстелила её на земле. Стала на колени, достала из пакета бутылку водки. Открыла пробку, налила до половины бумажный стаканчик. Вытащила из заднего кармана брюк маленький пакетик, высыпала его содержимое в водку. Поболтала, дала Сергею и сказала:
      - Выпей, только залпом!
      - Что это?
      - Пей, не спрашивай!
      Сергей выпил. Не сводя с него глаз, Глаша стала медленно раздеваться. Сняла брюки, аккуратно расстелила на траве, сняла всё остальное. Сергей ошалело смотрел на неё, не двигаясь. Она спросила: "Что, никогда голую бабу не видел?" Сергей сглотнул и помотал головой.
      - Даже на картинках?
      - У нас нет таких картинок.
      - А, ну конечно!
      Глаша начала так же медленно раздевать его. Он не сопротивлялся. Когда всё с него сняла, удовлетворённо сказала:
      - Ну вот, а говорили "антистоин, антистоин". Очень даже "стоин". Вон какой он у тебя большой! А наши бабы врали, что у москвичей ничего нет, всё усохло. Ложись на спину!
      Сергей лёг на спину и закрыл глаза. Так хорошо ему никогда раньше не было. Во всём теле была лёгкость, как будто он был весь наполнен мелкими пузырьками. Глаша начала целовать его лицо, плечи, грудь, живот, спускалась всё ниже. Ему было одновременно сладко и больно, хорошо и плохо. Теперь она стала делать что-то такое, от чего сладкая мука усилилась, и сделалась почти невыносимой. Он почувствовал, что Глаша села сверху на него, животу стало горячо. Глаша начала двигаться по нему взад-вперёд всё быстрей, её стоны всё усиливались. Вдруг Сергей почувствовал, что у него внутри что-то взорвалось, он закричал, и тут же послышался крик Глаши, а по животу Сергея полилось что-то горячее. Он попытался открыть глаза, но перед глазами всё плыло, и он потерял сознание.
      Он очнулся от того, что Глаша целовала его в губы и шептала: "Серёженька, хороший мой, сладенький мой, проснись". Он спросил её:
      - Что это было?
      - Любовь, миленький, любовь!
      - А ещё так будет?
      - А ты хочешь?
      - Конечно!
      - Будет, Серёженька, будет, любимый. Будет ещё много раз!
      Весь оставшийся день до вечера слился для Сергея в одно ощущение непрерывной любви. Они с Глашей не отходили друг от друга, и потеряли счёт оргазмам. Один только раз Сергей по настоянию Глаши что-то поел, сетуя на то, что на еду уходит драгоценное время любви.
      Когда в лесочке стало темнеть, и наступила вечерняя прохлада, они с Глашей оделись, и она повела его коротким путём на ферму. Через полчаса они уже были на месте. Возле большого коровника был посёлок из двух десятков домиков-балкОв, в которых жили доярки. В одном из них жила Глаша. Она повела Сергея через огороды, чтобы не привлекать внимание, но около домиков никого не было, все доярки были заняты в коровнике.
      После ужина Сергей и Глаша легли вместе на узкую глашину кровать, и опытная Глаша показала Сергею несколько поз для любви, но они оба уже устали, и уснули обнявшись. Засыпая, Сергей вспомнил, что завтра в половине девятого он должен быть на КПП, и сказал об этом Глаше. Но она его успокоила, что ей рано вставать на дойку, Сергей не проспит. У него хватит времени, чтобы позавтракать и спокойно дойти короткой дорогой.

Гл.8 Странно!
      Сергей проснулся рано утром, быстро встал, умылся, выпил большую кружку настоящего кофе, и пошёл быстрым шагом к КПП М1. Сегодня ему предстоял первый в его жизни выходной день за мкад. На КПП заспанный азербайджанец провёл увольнительной магнитной карточкой Сергея через щель ресивера, над выходной дверью замигал зелёный огонёк, и на табло засветились цифры "08:31". Сергею показалось, что всё это уже когда-то было, может быть даже совсем недавно, но он не стал копаться в своей памяти. Решительно вышел наружу и зашагал по старой выщербленной "бетонке", не слушая, что ему кричит в спину азербайджанец.
      Пройдя несколько километров, он услышал позади себя шум мотора и увидел, что его догоняет полугрузовик с молочными бидонами в кузове. Сергей стал посреди дороги и поднял руку, останавливая грузовик. Сидящий за рулём парень затормозил буквально в метре от Сергея, и недовольно спросил:
      - Тебе чево?
      - Привет, Паша, - сказал Сергей, сам удивляясь тому, что откуда-то знает имя парня.
      - Привет, чувак, - сказал Паша, - а ты откуда меня знаешь? Ты же москвич!
      - Подвези меня до молокозавода. Ты на молокозавод едешь?
      - Ну ясное дело, я же бидоны везу. А что тебе надо на молокозаводе?
      - Ничего, просто посмотреть.
      - Вы там все чокнутые в Москве. У вас там воздух такой. Ну ладно, садись.
      Сергей сел на изрядно продавленное сиденье рядом с парнем и сказал:
      - Меня зовут Сергей. Ты меня не помнишь?
      - Нет, не помню. А ты уже был здесь раньше на выходной?
      - В том-то и дело, что не был. Я вообще первый раз за мкад. Но у меня такое впечатление, что я здесь уже был.
      - А-а! - сказал Паша, - Я когда-то видел старинный кинофильм про такое. Очень смешной. Это называется "дежа-вю". Чувак попадает в совсем новое для него место, а ему всё время кажется, что он там уже когда-то был.
      - Да-да, вот и у меня то же самое. Смотри, вон идёт девушка. Подвезёшь её?
      - Эту чувиху? Да ну её! Это Глашка. Я вчера на дискотеке клеился к ней целый вечер, а она с Петькой ушла.
      Крепкая блондинистая чувиха подняла руку, останавливая машину:
      - Пашенька, подвези до молокозавода, мне надо зарплату получить!
      - Пусть тебя Петька подвозит!
      - Ну Пашенька, у Петьки же нет машины. Подвези! Ну прости меня за вчерашнее, сегодня я буду твоя со всеми потрохами. Бери - не хочу! Ну?
      - Ладно, садись вон рядом с москвичом, если поместишься. Ну и задница у тебя!
      Чувиха села рядом, притиснув Сергея к Павлу. Сергею показалось, что это уже с ним было, хотя он первый раз в жизни сидел так близко к женщине. Чувиха с интересом оглядела Сергея и сказала:
      - Пашка, а он хорошенький! Смотри, он краснеет! Пашка, он девственник! С ума сойти, первый раз в жизни встречаю чувака-девственника! Тебя как зовут?
      - Сергей.
      - А меня Глафира!
      - Слушай, Глафира, кончай клеить чувака прямо у меня в кабине! - вмешался Паша, - Высажу! Ты же мне обещала! И зачем тебе москвич, ты же знаешь, что им там в Москве всем антистоин дают!
      - У меня есть проверенное средство от антистоина - поднимает, как часовую стрелку в полдень!
      Тем временем они доехали до молокозавода. Глаша вышла у конторы, а Сергей с Пашей проехали дальше до приёмных весов. Очереди не было, они вдвоём быстро выгрузили бидоны с молоком и загрузили в кузов обменную тару. Довольный Паша подъехал к конторе, где уже стояла Глаша, открыл ей дверцу, но она не торопилась садиться в кабину.
      - Пашенька, езжай, а мы с Серёжей пройдёмся до фермы пешком. Я ему покажу окрестности.
      - Знаю я, какие окрестности ты ему покажешь! - заржал Паша, - Видел я твои окрестности! Серёга, поехали на ферму, пусть она одна пешком добирается! Там сейчас на ферме доярки свободны, они тебе такие окрестности покажут! Поехали!
      Но Глаша уже буквально выдернула Сергея из кабины и крепко обхватила своими неслабыми руками. Сергей не сопротивлялся. Паша захлопнул дверцу и уехал.
      - Серёженька, мы с тобой пойдём ближней дорогой через лесок, но сначала зайдём к одной знакомой бабушке.
      Седенькая бабуля божий одуванчик посадила Сергея и Глашу на веранде своего уютного домика, налила холодненького кваску. Глаша пошептала бабушке на ухо, та проницательно посмотрела на Сергея, зашла в дом, и вскоре вышла со стаканом буроватой жидкости со странным, но приятным запахом:
      - Выпей, сынок!
      - Что это?
      - Домашняя бражка с травками!
      Глаша ободряюще кивала, Сергей выпил. Вкус бражки ему отдалённо напомнил что-то из детства, когда он с кем-то забытым, но очень родным, гулял по летнему лугу, покрытому яркими цветами, и грыз сочную травинку. На душе у него становилось тепло, спокойно. Какие-то никогда не испытанные им чувства стали им овладевать. Внимательно смотревшая на него Глаша встала, вытащила из кармана курточки пачку бумажек, отдала две из них бабуле, взяла Сергея за руку и повела, как он сразу понял, к счастью.
      Всё, что произошло в этот день дальше, почти полностью повторяло уже известное нам из предыдущей главы. Но для Сергея с Глашей всё это было как в первый раз. В этом и заключается счастливая любовь: в ней каждый день всё происходит как в первый раз.

Гл.9 Опять!
      Сергей проснулся задолго до рассвета. Сегодня ему предстоял единственный в году выходной день. А для Сергея вообще первый за всю его жизнь, потому что он ещё ни разу им не пользовался, хотя имел на него право уже два года. Сергей отчётливо помнил, что вчера он уже был за мкад, помнил даже подробности. Помнил каждую минуту, проведенную с милой чувихой по имени Глаша. Первая любовь не забывается. Но при всём при этом оставался неоспоримый факт - у него сегодня выходной!
      У Сергея, как и у большинства московских мужыков, не было календаря. Кому нужен календарь, если нет ни выходных, ни отпусков, ни праздников? Но в конторе бригады подгонял, где служил Сергей, у бригадира был казённый календарь, и в нём стояла отметка, что сегодня у Сергея выходной день. Вчера Сергей специально заходил в контору убедиться в этом, и бригадир подтвердил, что Сергею на этот день назначена подмена, он может спокойно отдыхать.
      Ещё весь в сомнениях Сергей встал, умылся, выпил большую кружку настоящего кофе, и пошёл быстрым шагом к КПП М1. Заспанный азербайджанец провёл увольнительной магнитной карточкой Сергея через щель ресивера. Сергей весь напрягся, ожидая что над выходной дверью загорится красная лампочка, и загудит тревожная сирена. Тогда неприятностей не оберёшься! Но нет, замигал зелёный огонёк, и на табло засветились цифры "08:31". Дверь открылась, Сергей вышел наружу, отмахнулся от предложения азербайджанца продать ему виагру и дать адреса девочек, и зашагал по знакомой "бетонке".
      Дойдя до просёлочной дороги, идущей на ферму, он присел на обочине, и стал ждать пашин грузовичок. Вскоре тот показался, пыхтя мотором и поднимая пыль. Сергей махнул рукой. Паша затормозил, удивлённо глядя на Сергея. Сергей без лишних слов открыл дверцу кабины, сел рядом с Пашей на изрядно продавленное сиденье, и сказал:
      - Привет, Паша! Поехали!
      - Тебе куда, чувак? - удивлённо спросил Паша.
      - На молокозавод. Ты ведь туда едешь?
      - Ну конечно, куда же ещё? А зачем тебе молокозавод?
      - Вообще-то он мне не нужен. Так, прокатиться.
      - Чувак, ты что, совсем погнал? Там у вас в Москве все такие?
      - Мы там разные! Меня зовут Сергей. Ты меня не помнишь?
      - А почему я должен тебя помнить?
      - Ты меня вчера возил.
      - Я! Тебя!! Ну ты точно погнал, чувак!
      - Ладно, поехали!
      Всё ещё удивлённо поглядывая на Сергея, Паша нажал на газ, и машина покатила по пустому шоссе. Сергей смотрел вперёд, ожидая увидеть шагающую по шоссе Глашу, но её не было. Вот уже поворот на молокозавод, а её нет. Вот ворота молокозавода, а её не видно. Наверное успела пройти раньше, и зашла в контору. Сергей попросил Пашу остановиться около конторы. Вся контора помещалась в одной большой комнате. Среди сидящих и стоящих в ней людей Глаши не было. Сергей помог Паше сдать бидоны с молоком и загрузить порожние. Когда они выехали за ворота молокозавода, Сергей спросил Пашу:
      - Паша, а где Глафира?
      - Какая Глафира?
      - Ну, ваша доярка с фермы. Она должна была сегодня получать зарплату.
      - Зарплату дояркам давали вчера.
      - Ну значит она вчера получала. Ну Глаша, такая полная.
      - У нас на ферме две Глаши, и обе не худенькие.
      - Светловолосая, ходит в джинсовой куртке и брюках.
      - А, наверное Синицына. Да вроде видел её сегодня на ферме. А ты откуда её знаешь?
      - Видел во сне.
      - Нет, ну ты точно на мозги больной, чувак! Тебе лечиться надо! Глашку Синицыну он видел во сне! На алкаша ты вроде не похож. К тому же у вас же там сухой закон в Москве.
      Приехали на ферму, подъехали к коровнику. Паша показал Сергею, где вход в коровник, но предупредил:
      - Туда не заходи! Туда вход только персоналу, и только в белых халатах. У нас порядок! Подожди, может быть выйдет кто-нибудь из доярок. А, вот Элка выходит! Элка, Синицына там?
      - Да вроде там. А кто это с тобой, Паша?
      - Москвич, ищет Синицыну!
      - Жаль, что не меня! Такой красивенький, аккуратный. Не то что ты, Пашка, чувырло небритое!
      - Ладно-ладно, я тебе припомню чувырлу. Будешь в Одинцово пешком ходить!
      - Ой, прости, Пашенька, нечаянно слетело с языка!
      - Ладно, пойди позови Синицыну!
      Через несколько минут вышла Глаша в белом халате и с перекинутым через плечо полотенцем, щурясь от яркого солнца после полутьмы коровника. Поздоровалась с Пашей, удивлённо посмотрела на Сергея. Сергей сказал:
      - Здравствуй, Глашенька, меня зовут Сергей. Не помнишь меня?
      - Нет, не помню. Ты не из Звенигорода?
      - Нет, я москвич, в Звенигороде никогда не был.
      - Прости, Серёжа, у меня сейчас совсем нет времени. Подожди меня полчаса. Можешь посидеть у меня дома, там есть телевизор. Паша, покажи ему мой балОк.
      - Не надо показывать, я знаю, - сказал Сергей.
      - Знаешь?!! Ну ёла-пала! Откуда?
      - Всё расскажу, может быть вспомнишь меня.
      Паша забавлялся, слушая этот разговор, а потом сказал:
      - Ну, чувак, ты может быть и видел Глашку во сне, но она тебя точно не видела! Ни во сне, ни в жизни!
      Заржал, сел в машину и уехал. Сергей не стал заходить к Глаше в домик. Сел на скамеечку около входа, и задремал. Он вообще хронически не высыпался со своей собачьей работой в Москве. Целый день на ногах, пока придёшь домой - уже ночь. Надо что-то поесть и сразу ложиться спать, потому что утром рано вставать. Нужно успеть на предприятие или стройку к началу рабочего дня, чтобы показать младшим подгонялам, что контроль над ними не дремлет, и спуску им не даст. Сергей только теперь стал понимать, какое это счастье - иметь нормальную работу, вроде пашиной, и такую тёплую, такую родную подругу, как Глаша.
      Сквозь дрёму он почувствовал, что кто-то нежно гладит его руку, открыл глаза - это она, Глаша. Она сидела перед ним на корточках и смотрела на него снизу вверх добрыми глазами. Он спросил:
      - Не узнала меня?
      - Узнала, Серёженька. Правда, я не могу вспомнить, где я тебя видела, но моё сердце мне говорит, что я тебя знала и любила. Пойдем в дом, мой хороший.
      Всё, что было дальше, нам уже известно. Это для Сергея и Глаши всё было в первый раз. В счастливой любви всё происходит в первый раз.

Гл.10 Счастье
      Утренний солнечный лучик пробрался в окошко балкА, и ласково коснулся спутанных любовью светлых волос Глаши и тёмных - Сергея. Глаша проснулась, взглянула на будильник и вскочила:
      - Серёженька, мы проспали, надо скорей вставать. Еле успеем добежать до КПП, а ещё позавтракать надо!
      Сергей сладко потянулся, зевнул и сказал:
      - Иди ко мне!
      - Миленький, ты что, не понял?! Ты же опоздаешь!
      - Глашенька, любовь моя, я никуда не опоздаю. Я дома, понимаешь? У себя дома. Это мой дом, ты моя жена, а я твой муж. И нет на свете никакого КПП, нет никакой Москвы и моей прежней собачьей жизни. Она мне приснилась в кошмарном сне! А теперь я проснулся и хочу тебя! Умру, если ты сейчас же не придешь ко мне и не обнимешь меня!