СТРИПТИЗ - МОНОЛОГ . ( Третий )
Я и моё тело...
Каких высот могла бы я достичь, если бы на мне не висело стопудовой гирей моё тело!
Не пригибало бы и не тянуло вниз, не давая взлететь. Ему вечно что-то надо и я должна выполнять его прихоти.
Я в плену у него и в зависимости!
Для того, чтобы со мной кто-то считался, чтобы меня любили и восхищались ТОЛЬКО МОЁ ТЕЛО должно быть совершенным, только оно интересует окружающих.
Без красивого здорового тела, ты ничто!
Между тем оно капризно, непоследовательно и противоречиво.
Мне постоянно приходится либо угождать ему, либо бороться с ним.
Оно хочет нежиться в лени, чревоугодничать, требуя яств и напитков больше и вкусней. Оно жаждет ласк и нежности.
Но стоит уступить его желаниям и ослабить борьбу, как оно превращается в жирную развалину, обеспечивающую конец всему.
Если неожиданно сваливается огромное горе или огромная радость, когда так необходимы помощь и понимание, мое тело даёт сбой и немедленно предаёт меня.
Первой подводит эта знаменитая сердечно - бессердечная мышца, призванная качать кровь. Она выходит из строя и отказывается работать. Теперь мне приходится вести борьбу на два фронта: бороться с горем и, обманывая себя, убеждать слишком чувствительную мышцу, что всё хорошо и прекрасно и умолять её не убивать меня, перекрыв аорту.
Дальнейшее существование отныне полностью зависит от этого мышечного насоса, который начинает неадекватно реагировать на каждого постороннего недоброжелателя.
Но если мне все же удаётся выстоять в беде и остаться самой собой, тело оказывается слабей и разбивается вдребезги!
И вместо того, чтобы ликовать от счастья и победно вознестись ввысь, я должна склеивать осколки и как раб влачить на себе это кандальное тело.
Хочу я того, или нет, вся моя жизнь должна крутиться вокруг тела.
Оно должно нравиться окружающим, поэтому его надо облачать в такие тряпки, чтобы с одной стороны кое-что спрятать, а с другой стороны кое-что подчеркнуть.
Его надо кормить и ублажать, но держать на коротком поводке!
Несколько часов в день надо гробить на упражнения, чтобы угождать мышцам и костям, которые иначе скрипят и буксуют, как старая телега. Когда, наконец, выполнишь все эти требования, тело начинает беситься и требовать мужика.
Приходится наступать себе на горло и терпеть рядом какого-нибудь типа, не один раз изменяя себе самой, что приводит к разрушительным амбивалентным реакциям, когда с одной стороны хочется выгнать типа коленом под зад, а с другой стороны понимаешь, что с другим типом будет та же история...
Начинаю злиться и незамедлительно снова начинает артачиться и даёт 150 оборотов в минуту, упомянутая мышца-насос, угрожая вообще остановить "машину".
В этой свистопляске, на всю эту суету уходит почти всё отпущенное время.
Когда мне, наконец, удаётся стать опытней и умней, чтобы управлять этой физикой и химией, из которых состоит мой ближайший враг - моё тело, и думается, что теперь-то я поживу для себя, т.е. для ДУШИ, то оказывается, что уже поздно.
Весь зловредный физико-химический механизм моего тела износился и р а з б а л а н с и р о в а л с я!
Мозги суетливы и забывчивы.
Глаза щурятся и ничего не видят.
Кожа висит мятой, жеваной тряпкой.
Господи! Чего стоят зубы, челюсти, дантисты!!!!
О позвоночнике и конечностях лучше не упоминать.
Поломка следует за поломкой. Только тем и занимаюсь, что умоляю всю эту компанию ещё немного поработать.
Даю взятки лекарствами, которых требуется всё больше и больше.
И среди этого бедлама, как маленькая звёздочка светит мне моя ДУША.
Она одна не предаёт меня. Она ничего от меня не требует.
Она никому не видна и её не нужно украшать.
И только там, в ДУШЕ, нахожу я МИР и ГАРМОНИЮ!
Но, однажды, мне надоест бороться.
Станет всё безразлично.
Захочется ПОКОЯ и СВОБОДЫ.
Я на минутку замешкаюсь... И моё тело прикончит меня…
Следующее наше пристанище носит в семейной хронике название
"У Бориса".
Мы въехали не только в один из домиков очередного переулка.
Мы въехали в чужую семейную драму, где пылали такие страсти, что мы забывали о собственных проблемах.
Борис жил с матерью, женой , сыном 8 лет и дочкой 4 лет.
Мать Бориса осталась в моей памяти, как некий объект без внешности, с жёстким вероломством и показной набожностью, не имеющей ничего общего с верой в Бога.
Борис, который привёл в дом матери свою тихую, спокойную жену Иру, был как пластилин (вернее будет сказать - дерьмо) в руках матери - глупой, необразованной бабы.
Ира страдала болезненными менструациями, сопровождавшимися мучительной мигренью и вынуждена была в это время лежать.
Надо было видеть, как издевалась над ней свекровь, обвиняя в лени и натравливая на неё своего сына - толстого, пузатого выпивоху с аморфным характером.
Её любимый внучек восьми лет отроду, уже усвоил много плохого и очень мало хорошего.
Иринина маленькая дочка с нежным личиком и беленькими волосиками, всегда казалась испуганной, крепко держалась за маму и громко плакала, как только в доме начинался очередной скандал.
К нам хозяева относились неплохо, но жизнь в центре этого драматического театра требовала слишком много энергии, не оставляя возможности для отдыха, учёбы и работы.
Не успевали мы прийти домой, и обняться после целого дня разлуки, как в комнату бесцеремонно вваливался Борис в сопровождении сыночка.
Старший обычно пребывал в прекрасном расположении духа.
Сияя круглой, лоснящейся физиономией, с улыбкой до ушей, усевшись и сложив руки на толстом животе, он громогласно заверял нас в своём полном к нам уважении, невзирая на то что мы евреи. Он, мол, всех уважает, а все уважают его.
Младший, посматривая на всех исподлобья, слонялся по комнате в поисках чего-то, что стоило бы присвоить себе.
Мы мучили себя стараниями "держать улыбку" и невозможностью послать всё к чёртовой матери, остаться одним и заняться своими делами. Но спрятаться от хозяйской жизни, которая била ключом сутки напролёт, не было никакой возможности!
По утрам раньше всех просыпалась бабушка-яга и начинала громко благодарить Бога за собственное благополучие и призывать все кары небесные на головы своих врагов.
Бабуся не задумывалась о том, что у мирной, доброй бабушки не должно быть врагов, а её благополучие весьма сомнительное, так как она почти не вставала с постели.
Однако своей беспощадностью и бессердечностью она держала в страхе всю семью.
Постепенно просыпались остальные домочадцы.
Чертыхался злой с похмелья Борис, ему вторил верный сыночек, как обычно, что-нибудь требуя, плакала девочка, моталась Ирина, стараясь всё успеть и всё роняя из нервных рук.
Уставшие и не отдохнувшие, зевающие и подавленные ползли мы в общественный транспорт, не успев выпить чая.
Возвратившись вечером домой, мы опять сразу же должны были "радостно" принимать у себя Бориса с сыном.
Действие алкоголя в это время было в веселящей стадии и сопровождалось бессмысленным словоблудием - весёленьким словесным поносом, насыщенным всё теми же вопросами относительно уважения, кто кого уважает: мы его, он нас и евреев вообще,
всё остальное человечество его, а также евреев, среди которых попадаются хорошие люди, как, например, мы.
На наши попытки интеллигентно его выдворить, он не обижался, но неинтеллигентно не уходил.
Когда он, наконец, спотыкаясь, удалялся, действие алкоголя, как раз переходило в агрессивную стадию, он перебирался на половину, где находился "козёл отпущения" то есть его любимая жена.
Комедия переходила в драму с криками, воплями, детским плачем, побоями, грохотом, хлопаньем дверей, матом и многим другим.
К средине ночи всё стихало, но ещё слышались всхлипывания детей, стоны Ирины, клокочущий храп Бориса и молитвы мамаши.
Несколько дней дом напоминал поверженный город после крупного сражения.
Для нас эти дни были бы наиболее терпимыми, если бы не надо было видеть и слышать жизнь по ту сторону тонкой стенки.
Борис ходил как нашкодившая побитая собака, бабка лежала почти тихо, испуганные и голодные дети, как беспризорники бродили по объятой трауром квартире.
Ира в синяках и ссадинах лежала на раскладушке с завязанной головой.
Проходило несколько томительных дней и в разгромленном
"семейном очаге" постепенно, исподволь возрождалась жизнь.
Превозмогая боль, поднималась Ира, чтобы накормить детей.
Ночами слышался громкий умоляющий шепот Бориса с клятвами, что он больше не будет.
Старуху в эти дни пока ещё было неслышно.
Наконец, наступало примирение. Борис каждый день брился, одеколонился и не казался таким толстым.
Ира хорошела и приобретала некоторую уверенность.
Они вдвоём ходили за покупками и даже делали генеральную уборку, украдкой целуясь. Возникала реальная надежда на спокойную жизнь.
Однако, через какое-то время всё явственней оживала бабка.
Молитвы незаметно переходили в ворчание, брюзжание, подначивание и перечисление всех невесткиных недостатков.
Внучек, как барометр, чувствовал атмосферу и заметно наглел.
Ирина порой не выдерживала и бросала бабке несколько недостаточно любезных слов, не смея, к сожалению, послать её по-настоящему подальше, что, безусловно, заставило бы старую воительниц у присмиреть раз и навсегда.
Но так как в этой жизни пока ещё не тот властвует, кто прав, а тот, кто наглей, то верх всегда одерживала бабка.
Наконец в один из не самых прекрасных дней, Борис вновь приходил домой изрядно надравшись.
С каждым днём шло накопление грозовых туч и... в итоге новый разряд!
Гром и молнии! Драки и крики! Опрокинутая мебель, разбитая посуда!
Цикл повторялся с небольшими вариациями.
Мы выдержали несколько месяцев и добровольно стали искать новую квартиру.
Вскоре мы переехали на новую квартиру, где прожили до того времени, пока у меня не появился "животик" который не оставлял сомнений, что недалёк тот час, когда вместо двух квартирантов, станет трое.
Это не вызвало восторгов у наших очередных хозяев и послужило поводом для новых, более безнадёжных (в связи с "животиком") хождений по собачьим калиткам.
Вся дальнейшая "квартирная" эпопея могла бы послужить хорошим материалом для отдельного романа под неброским названием:
" Образ жизни - советский ". Но это как-нибудь в другой раз, возможно, во второй части.
О дальнейшей судьбе героев драмы из семейства Бориса я случайно узнала спустя 10-15 лет.
Однажды в универмаге меня окликнула по имени незнакомая женщина.
Глядя на моё недоумение, она засмеялась: "Не узнаёшь?"
Я напрягалась, всматривалась и была уверена, что никогда не встречала эту красивую, хорошо одетую женщину.
Это была Ира, которая рассказала мне, как закончилась тогда её беспросветная семейная жизнь с Борисом под руководством матери.
Однажды, обезумев от побоев, она вырвалась в ночной сорочке и убежала к соседям.
Больше она не вернулась, хотя они не отдавали ей детей и настраивали их против матери.
Ира жила на квартире, страдала, тосковала по детям, но не вернулась.
Позже она познакомилась с нормальным хорошим мужчиной, вышла за него замуж, родила дочку, работает, имеет квартиру. Дети от Бориса выросли, повзрослели и теперь навещают и любят мать.
Недавно она случайно встретила Бориса. Он не стал умней, зато стал ещё толще.
Я смотрела на Ирину и не верила, что 10-15 лет могут так украсить женщину!
Я думала о том, что было бы с ней, если бы она не использовала тогда своего единственного права - уйти.
Мой брак во время нашей встречи в универмаге уже не был таким лучезарным и прошедшие 10-15 лет не пошли мне на пользу, как Ирине и не украсили меня, скорей наоборот.
Осмысливая, каким образом мой брак по любви, моя мечта превратилась в тридцатилетнюю войну, где я отступала, защищалась, зализывала раны и лила слёзы, не умея принять единственно правильного решения, я во многом виню себя.
За свою слабость и непоследовательность, любовь и темперамент я заплатила тридцатью годами жизни и чувством вины перед дочерью и сыном.
Но я всё-таки ушла, оставив дом, превращённый в поле боя, и всё, что в нём было, большую часть жизни, здоровье, сломленные судьбы детей и даже надежды.
Я не испытываю к нему ненависти или желания мстить.
Я не испытываю к нему ничего и благодарна за это.
Слава Богу, что нет фантомных болей, как бывает при ампутации ноги, когда нет ноги, но остаётся боль в несуществующих пальцах.
Но я сомневаюсь в том, что следовало испить сию чашу до дна.
Уходить надо вовремя.
Если жизнь превращается в войну, надо спасать Душу и уходить, хотя есть одна деталь: от себя не уйдёшь и чаще всего, уйдя от чего-то, нередко обретаешь нечто похожее.
Наверное судьба человека - это он сам.
Он всегда находит способ окружить себя тем дерьмом, в котором привык плавать, хотя потом находит себе массу оправданий и обвиняет во всём окружающих и обстоятельства.
Мало кто способен признать, что получает именно то, что сам создаёт.
Но это относится больше к сильным субъектам, которые в любых ситуациях
"гнут свою линию".
Слабым, податливым натурам, подобным Ирине, важно попасть в благодатную среду и всё будет хорошо, но если, не дай Бог, они встречают беззастенчивых хамов, подобных Борису и его матери, то линия их жизни пойдёт по воле сильных и наглых.
Мне же всегда мешало то, что я была недостаточно сильной, чтобы самой командовать жизнью и недостаточно слабой, чтобы подчиняться.
Я страдала потому, что не хотела терпеть и не могла уйти...
ОТСТУПЛЕНИЕ. Стриптиз - монолог.
(Четвёртый).
Моим детям уже тридцать!
Какой прекрасный возраст!
Ещё паришь, но меньше падаешь!
Ещё всё хочется!
И много можется.
Не растерял ещё.
Но поумнел уже!
Ещё надеешься.....
И может сбудется!?
А я!
Зачем пришла я, ГОСПОДИ?
Чего достигла и с чем ухожу?
Есть ли справедливость и в чём?
По каким законам строится судьба ЧЕЛОВЕКА, и кто этим руководит?
Одному ничего не надо делать.
Всё приходит само.
Другой всю жизнь суетится, чтобы убедиться, что ничего не получится.
Одному достаточно наклониться, чтобы поднять с земли крупную купюру там, где до него прошли десятки людей...
Другому легко достаются только потери...
Стоит ли суетиться?
Я не знаю.
Живя по самым высоким правилам, как правило, проигрывала.
Жила по правилу: "НАДО!", хотя следовало бы по правилу: "ХОЧУ!"
А ещё лучше: "МНЕ НАДО ТОЛЬКО ТО, ЧТО Я ХОЧУ!"......
Но хотела не всегда то, что надо хотеть, и не очень знаю как надо....
А кто знает?
Родился ЧЕЛОВЕК! - Как крохотная искорка Огня с Олимпа.
В чьи руки ОН попадет, и кто поведёт ЕГО по ЖИЗНИ?
Кто и чем будет подпитывать ЕГО Горение?
Будет ли это Яркое Пламя, несущее Свет и Тепло, или смрадный дым, всё отравляющий?
ЧЕЛОВЕК РОДИЛСЯ!
Кто выберёт путь, которым ОН пойдёт и кто оценит финиш, к которому ОН придёт?
ЧЕЛОВЕК РОДИЛСЯ!
ОН приходит ни с чем и уходя всё оставляет......
Каждый родившийся чист и светел. Как сберечь эту Чистоту и Святость, чтобы в конце пути он оценил себя, достойным своей юности?
Я терзаю себя тоской и неуверенностью в том, что хоть кто-то прочтёт мою книгу до конца?!
Мир живёт в другом ритме и в другом измерении...
Почти дословный перевод из воскресного приложения к самой крупной шведской утренней газете " Экспрессен" № 31 за 4 августа 1996 года:
Вопрос: Как могу я знать, что имела половое сношение?
Я девушка 14 лет, которая была на празднике и мне кажется, что я лежала с одним парнем.
Но я не знаю точно какие бывают симптомы после первого полового сношения.
Должна ли я обратиться к гинекологу, чтобы узнать имела ли я сношение?
И если да, то почему?
Ответ Хелен Бакман, куратора по сексу и вопросам сожительства:
Нет никаких достоверных данных, чтобы знать имела ли ты сношение.
У некоторой части женщин девственная плева уже нарушена до первого сношения.
Проба спермы из влагалища должна браться в определённое время, поэтому это тоже не альтернатива.
Основанием для обследования я считаю необходимость исключения венерического заболевания или беременности.
Кроме того, я считаю, что будет хорошо, если ты обсудишь случившееся с
кем - то из взрослых.
Если ты была настолько пьяна, что не знаешь что произошло, то это кажется довольно неприятным.
Обратись лучше на приём для молодёжи. Номер телефона находится в телефонном каталоге.
Вопрос: Это опасно иметь часто анальный секс?
Я девушка (видимо имеется в виду женщина) 35-летнего возраста.
Я и мой муж обычно имеем анальный секс.
Вперёд он смазывает руки растительным маслом.
Потом он вкладывает мне в задний проход два или три пальца.
Затем он всовывает penis...
Вперёд это доставляет боль, потом становится легче.
Дорогая, ответь на мой вопрос, потому, что я очень давно хочу знать:
Это опасно иметь анальный секс очень часто?
Мы обычно имеем анальный секс много раз в неделю.
Ответ Хелен:
При анальном сексе неслыханно важно использовать средство для скольжения.
Абсолютно не растительное масло или что-то другое.
Наоборот только тот тип средства для скольжения, которое продаётся в аптеке.
Анальный секс не опасен, пока оба одобряют его в целом и если применять много средства для скольжения, и если это не делает больно.
Я должна сказать, что я не считаю, что ты и твой муж должны иметь анальный секс, если это доставляет тебе боль.
Тогда лучше иметь секс другим способом.
ГОСПОДИ! Какой устаревшей дурочкой кажусь я, со своей устаревшей сентиментальностью и романтикой, когда кругом гибнут люди и количество их исчисляется многозначными цифрами, а жизнь человеческая почти цены не имеет.
Когда даже порнография уже больше не возбуждает и всё больше распространяется детская порнография!
Детская порнография - два обтекаемых слова, скрывающих ужас и кошмар, моральное и физическое уродование будущих женщин и мужчин, когда выродок с мозгами, переселившимися в половой член и сердцем, ушедшим в мошонку, рвёт пятилетнему ребёнку промежность и внутренности, или всовывает в ротик свою мерзкую плоть, навсегда лишая ребёнка самого лучшего и светлого в жизни.
А другой оскотинившийся самец, не содрогаясь от жалости и сочувствия, снимает всё это на видео новейшей марки, чтобы продавать для возбуждения пресыщенных импотентов!
ГОСПОДИ!
Но может быть развитие общества идёт по спирали, и где-то там, на самом верху пирамиды, устаревшие понятия обретут новый, более высокий смысл?
Как приблизить это время?!
Я хотела бы, чтобы моя книга была, как глоток свежего воздуха в мире огня и крови, как крик замученного и убитого ребёнка, как рисунки Марка Шагала, как мольба о помощи, как надежда на РАЗУМ, как ВЕРА в ЛЮДЕЙ, как мечта о счастье без льющейся крови...
Я не доживу до этого, но!
Пока живу -
Жив МОЙ МИР!
Пока живу -
Не надо смерти!
Пока живу -
Я верю в счастье!
Пока живу -
Возможно всё!
Пока живу -
Я выбираю!
Пока живу -
Я начинаю снова!
Пока живу -
Ещё не поздно!
Пока живу -
Конца не видно!
Пока живу -
Я верю в ЧУДО!!
ПОКА ЖИВУ ! ! !
11 августа 1996 года. 4 часа 25 минут. УТРО.
Конец первой части.