Он так любил её и такая приятная боль трепетно терзала
его внутренние пределы, что если бы существовала
возможность передать её словами, то в мир пролилась бы
чудесная, до селе невыразимых форм поэма. А если бы его
чувства к ней смешать с акварелью, то рождённая ею
картина останавливала людям сердца, дабы высвободить
узревшую истинную красоту душу.
Он так любил её, что одно только предположение об её
отсутствии осушало все кровавые реки ограниченного
физикой тела и сажало на мель разноцветные кораблики его
воображения, а перевозимые в трюмах духовные сокровища
превращались в ил и становились пылью, ни к чему не
обязывающего забвения.
Иногда, свою любовь к ней он пытался сравнивать со
звёздами, но они казались ему слишком маленькими и
далёкими, к тому же звёзды когда-нибудь умирали и
разносили осколки своей смерти по всей вселенной, а он не
хотел чтобы в чужой галактике одиноко летала бездушная
льдинка некогда сиявшей звезды.
Он сравнивал свою любовь к ней с домом, стоявшим
напротив, но в доме было только одно окно, всего одно
грустное окно.
Однажды, ему понравилось сравнение его любви к ней с
водой. Вода имела три состояния сознания. А он не хотел
любить лёд, не хотел проливать её на голодную землю,
отпускать в облака, что-бы она одаривала своей свежестью
не только его, жаждущие её влаги цветы. Нет, это была не
ревность, просто он понимал, что вкус этой воды до конца
оценить мог только он и утолить её сладостью не только
жажду, но и затопить огонь, вызывающий безрассудные
поступки в его жизни. Другие сделали бы из этой воды обычную
олу. Всё это было нелепой греховностью, Хотя ради
полного понимания его любви к ней, он готов был пойти на
компромисс даже в чем-то тёмным и оставить там свой разум,
только бы он внятно осознавал его любовь к ней. И пусть
во тьме, пусть в самом отрицательном духовном своём
существовании, он готов был стать минимальной, в своей
субъективности, точкой, но только цвЕта его любви к ней.
Сквозь эти размышления он услышал название своей
станции.
-Выходите ли вы?-ему показалось что поэтичностью вопроса
он напугал черноволосую девушку в меховых наушниках.
Девушка конечно не услышала его, но что-то
почувствовав за своей спиной, повернулась и ответила:
-Да. Конечно.
Когда он вышел из метро переспелый осенний ветер разбудил
в нем уснувший вопрос: "Я всё-таки так и не придумал, что
же ей подарить? Она так любит свой День Рождения, а я так
и не придумал.."
Он заметил девушку в меховых наушниках. Она промелькнула
чуть спереди и вошла в дверь неприметного
магазинчика. Он двинулся следом за ней.
Все магазины у метро не обладали особой оригинальностью и
ассортимент продукции начинался от шоколадки и
заканчивался компьютерами.
Он побродил вдоль витрин, пытаясь найти предмет, способный
хоть кокой-то своей частичкой выразить его любовь к ней.
Он посмотрел на кулон с золотым слоником. Но слоник
показался ему слишком толстым, будто кто-то попытался
максимально раздуть его объём при минимальном количестве
золота. И почему-то ему припомнилось, что нечто подобное
он ей уже дарил.
Статуэтка Будды показалась достаточно миловидной, но от
лица повеяло бездушной однообразностью и коммерчески не
утруждающей себя штамповкой.
Кольца всегда её чем-то пугали. Духи убивали её
естественный запах.
Он посмотрел на набор дорогой акварели но тут же понял,
что у него просто не хватит денег.
Подарок должен непременно олицетворять его любовь к ней,
влекущую как солнце, естественную в своей живой простоте
с неприкасаемой, всегда жаждущей свободного чуда,
гордыней. И он его увидел..
Свой День Рождения Ю устроила в одном из самых дорогих
ночных клубах под вызывающим названием
"Взлом".Популярность Ю, как одной из самых модных
художниц, предполагала гостей определённого уровня. Когда
он зашёл в зал, то сразу определил её местонахождение.
Говоря сладко-кулинарным языком, Ю была обляпана
разноцветной толпой, издающей охи и ахи, извергающей
дорогие ароматы и сверкающую ослепительной бриллиантово-
фианитовой смесью. Ю стояла с широко раскрытыми глазами и
уставала кивать на водопады комплиментов. Её улыбка
показалась ему неестественно натянутой на изменившееся
лицо. Он так давно не видел Ю, что на мгновение опешил,
потерявшись в мыслях - она это или нет?
В одной руке Ю держала бокал, в котором играла коньячного
драйва тяжёлая музыка. Другую руку лобызал юноша с
розовыми волосами и изумрудной серьгой в ухе.
На Ю было белое, обтягивающее платье. Ему показалось что
она изрядно похудела, грудь стала больше, а бриллиантовое
колье смотрелось тяжеловато на тонкой, потерявшую девичью
мягкость шее. Кисти украшали разной фактуры браслеты и
боже мой!.. под кольцами и перстнями не оставался виден
ни один, так обожаемый его любовью к ней, пальчик.
Их взгляды встретились и в ней что-то встрепенулось. Она
оттолкнула юношу с изумрудной серьгой и двинулась ему на
встречу. Её глаза показались ему застеклёнными кокаиновым
пластиком, под которым мутно притаилась разбавленная
золотым металлом усталость.
-Здравствуй мой мальчик!- Ю обняла его. Он понял что она
немного пьяна и самое страшное - он не услышал как бьётся
её сердце. - Тысячу лет тебя не видела! Я знала что ты не
забудешь про мой праздник. О! Даже подарок мне принёс!
Спасибо тебе ангел мой!
Ю выхватила у него из рук коробочку, перевязанную зелёной
лентой и стала быстро её развязывать. Вокруг всё было
обсыпано гостями, которые вытянув шеи, обнюхивали это
событие с утиным любопытством. Наконец, крышка у
коробочки подпрыгнула и Ю запустила в неё со рвущими
бумагу кольцами руку.
-Ю! Осторожно! Там.. - это всё что он успел крикнуть.
Ю так громко завизжала, что сеющая по клубу мягкий хаус
музыка, тут же замолчала.
Коробка упала на стекло рисующего лазером геометрические
фигуры пола.
Толпа зашипела множеством разрастающихся звуков. Кто-то
громко засмеялся, кто-то завис в одной, распугивающей
даже мух, тональности, а кто-то постоянно повторялся,
восславляя имя Бога.
В руке Ю держала маленький, с фиолетовым цветочком,
кактус. Струйки крови растекались по плоду его зелёного
тела и быстрыми каплями срывались на пол, образуя чёрную,
кровавую кляксу.
-Прости, я хотел..- он не знал что сказать, потому как не
было ответа на вопрос, заданный нелепостью создавшейся
ситуации.
-Идиот!- Ю прорычала это чужим, прокуренным голосом. - Ты
как был неудачным ничтожеством, со своей дурацкой
романтикой, так им и остался! Не хочу больше даже
вспоминать тебя! Выкиньте этого ублюдка от сюда!
Кто-нибудь позовёт мне врача?!
Он очнулся в какой-то подворотне, с переломанными ребрами
с распухшим лицом. Маленькая девочка тыкала в него пластмассовым совком и что-то говорила. Когда он потрогал
ухо, оно стало слышать спокойной голос ребёнка.
- Дядя вставайте. Вы можете тут уснуть, а ночью очень
холодно. Идите домой, а то ваша мама будет на вас
ругаться.
Он с трудом поднялся и увидел на асфальте кулон,
когда-то подаренный ему той, свою любовь к которой он
сравнивал с биение сердец всех живых существ этой
планеты. Он поднял кулон и протянул его девочке.
- Спасибо.- Девочка потёрла кулон и начала его изучать,
подставляя то под свет фонаря, то под сияние далёких и
недоступных звёзд. - А что он обозначает?
-А?-голова закружилась и его шатнуло в сторону.- Да,
милая. Он означает счастье. Счастье полного и абсолютного
одиночества. Беги к маме. И береги себя..
Девочка убежала а он медленно побрёл в сторону метро, и
только зелёная ленточка подброшенная осенним ветром к
небу, закружила маленькой змейкой вокруг старого фонаря,
и словно влекомая какой-то любовью к нему, навеки
запуталась в его тусклом, привлекаемом разноцветными
мотыльками, свете..
(посвящается Л.)