7 Хрустальная дива

Часть 7

  (Этернианский год составляет 710 дней, каждый день длится 47часов, что, в целом, приравнивается четырём земным годам).

Конечно, я прекрасно понимаю, что не имела права так поступать с зеркалом Хешке, и была не права, выразив эмоции столь экспрессивным образом. Правда, она от части сама виновата, ведь, несмотря на то, что меня очень трудно разозлить, ей это удалось и весьма успешно. Однако, я более никогда не позволю себе подобное, ибо дважды повторять ошибки не есть моё амплуа.
 Я редко выхожу из себя, и все прочие члены моего Клана, постоянно устраивающие фейерверки эмоций, считают меня излишне сдержанной, и даже, где-то чопорной. Просто, по-моему, смысл эмоций состоит не только в том, чтобы их выражать сообразно ситуации, но и в том, чтобы сдерживать, то есть контролировать. Существо, что ведёт себя излишне фривольно, рискует профанацией  своего образа. Ну, конечно, если кому-то нравится выглядеть «петрушкой», то милости прошу, и даже, может быть, оброню краткую улыбку, если сочту репризу симпатичной.
Нет, я так рассуждаю не от того, что у меня ледяное сердце. Если учесть основные направления моих интересов и, соответственно, обязанностей, а это медицина и дипломатия, то многое становится ясным. В этих сферах эмоции совершенно не уместны.
Однако, в принципе, дело не только в этом. Чтобы понять от чего я приняла именно эту поведенческую модель, следует поднять не один культурный слой моей личности, а сие весьма долгое и кропотливое занятие. Со своей стороны отмечу, что на это были веские, и, поверьте, объективные причины. А то, что я зачастую кажусь бездушной, то могу сказать только одно: кажимость – свойство подслеповатого сердца, которое к тому же обделено доверием своего носителя.    
И всё же признаюсь, порой мне и самой представляется, что у меня нет души, что когда-то давно, я её потеряла на одной из дорог, и пошла дальше, так и не заметив пропажи. Но, иногда просыпаясь среди ночи от тревожного сна, я чувствую совершенную неприкаянность. Я отчаянно пытаюсь понять, в чём же причина этого состояния, и, в конце концов, прихожу к выводу, что потеряла душу. Наверное, из-за этого, происходящее вокруг меня и события, в которые меня вовлекают Властители Судеб, кажутся мне отчуждёнными, а иногда воспринимаются, как абстракции.
Родные по Клану часто обвиняют меня в бесчувственности, и, обычно, они правы. Однако, не смотря на слабый эмоциональный фон, я понимаю всё ясно и чётко, возможно, даже тоньше, чем они. Иногда, мне даже приходится прикидываться, будто я не заметила того или другого выпада в свою сторону, таким образом сохраняя сложившийся на мой счёт стереотип холодной особы, постоянно пребывающей во власти чистого рацио. В иных случаях, чтобы меня оставили в покое, я наоборот симулирую ту или иную эмоцию, дескать, получите и будьте счастливы.
Я ни в коем случае не требую к себе понимания и не ищу чужого, более того, вообще полагаю глупыми любые попытки понять другого в силу их тщетности. Всякое разумное существо изолировано в своей экзистенции, ведь такова природа самого разума – он обособлен по определению. Конечно, есть несколько способов преодоления этой изоляции, например мистический опыт или ментальное сканирование, но все они имеют один серьёзный изъян – кратковременность. Мало того, эти способы настолько сложны и энергоёмки, что к ним следует прибегать только в случае необходимости. Помимо вышеупомянутого у этой медали есть и другая сторона: побывав в мире иного «Я», непременно убеждаешься в том, насколько он отличен, а то и чужд твоему собственному. Такой опыт, грубо говоря, буквально «тыкает носом» в проблему одиночества.
Со своей стороны, я давным-давно оставила попытки отыскать понимание и тепло, ибо на тропах ведущих к этим целям нет ничего, кроме иллюзорного тумана. Призраки, живущие там, пьют сок заблудившихся в тумане душ, опустошая и иссушая их сердца.
Несомненно, всё, что я указала, может послужить неплохим объяснением моих мировоззренческих установок. Однако, я всё равно до конца не понимаю глубинных причин своей отчуждённости, так как вопрос «кто меня здесь бросил и почему?» не перестаёт терзать мой дух. 


 Сегодня выдался неплохой весенний день, почти тепло, и ветер, шелестит совсем ещё юной листвой, которая окутала светло-сизой дымкой кустарник, покрывающий террасы скал. Этот шелест гипнотизирует, пытаясь направить мое сознание в тенистые аллеи воспоминаний. Я бы с радостью отправилась туда, и окуналась в прохладу сумеречного лабиринта памяти, но меня ждёт множество неотложных дел.
Мои братья и сестры по Клану всегда стараются избежать занятий, которые полагают рутинными, считая, что их предназначение Стражей стоит выше бумажной возни. Я их ни сколько не виню за это, ведь существа не достигшие должного уровня самоконтроля всегда склонны к суетности. Так что дыбы несколько упростить им существование, я взяла на себя дипломатический сектор и, от части, обработку данных разведки. Эти занятия не несут в себе радости и наслаждения, но мне нравится процесс упорядочивания и анализа. 
Что я действительно люблю, так это медицина. В этой науке можно полностью реализовать свои познавательные интенции, прилагая многие навыки, полученные из иных сфер знания. В своих медицинских изысканиях, я часто использую магию, алхимию, некромантию, метафизику и даже основы механики и инженерии. Синтезы этих наук и искусств зачастую дают поразительные результаты. А процесс наблюдения за протеканием эксперимента – это поистине самое увлекательное, что можно представить!
Мою страсть к медицине разделяет только юная Шиа, да и Королева тоже немного интересуется. Ей неплохо даётся диагностика. Однако, в случае Электры это скорее каприз или праздный интерес, обусловленный общей страстью к познанию, столь характерной её разуму. Что же касается Шиа, то она мне помогает и с дипломатической корреспонденцией, а иногда заменяет на посольских встречах. Ричерд и Кай тоже весьма образованны. Одно время, я даже обучалась у Кая некромантии, но мне было трудно понимать его в том, что касалось тонкостей и энергийной основы этого искусства, ведь он совершенно иной и в плане физиологии, и, естественно, менталитета. Хотя, надо отметить, к обязанностям педагога он относился очень добросовестно. С Ричердом мы вместе занимались исследованием этернианских потоков Силы, и даже написали совместный труд, который стал незаменимым руководством по навигации передвижения в Небесном Куполе. Ещё я очень уважаю мощь интеллекта Анжель. Сферы знания, где она буквально властвует (именно властвует, а не обитает), мне не до конца ясны, но то, что я понимаю поразительно, а что не понимаю – поразительно вдвойне. Но ведь Анжель уникальна.
Относительно остальных моих родственников сказать можно только, что их интересы, на мой взгляд, несколько ограничены. Рашель бы только рассекать крылами небеса да размахивать копьём. Она склонна находить себе странных и весьма опасных фаворитов, с которыми постоянно ввязывается в какие-нибудь немыслимые авантюры. Питэр конечно очарователен, но в силу того, что я знаю его лучше остальных (мы вместе выросли), имею полное право заявить о неодобрении политики его поведения. Принц Долины Грёз существо взбалмошное и совершенно безответственное, а отсюда следует, что и эгоистичное. Это непозволительно для Дракона. Малыш Фалько конечно разгильдяй и бездельник, но я его очень люблю, поэтому не могу судить объективно. На мой взгляд, не смотря ни на что, Золотого Дракона всегда будет оправдывать его доброе отзывчивое сердце.   
Ветер, непрошенным гостем ворвавшийся в мою башню, растолкал кованые створки окна и легонько толкает меня в грудь и лицо. Он разметал исписанные листки бумаги, стопками покоящиеся на моём столе, сообщая о скором появлении визитёра. Что ж, раз так, то на время можно отложить бумажную работу.
Я собираю листки и укладываю их согласно нумерации и тематике, гадая, кого же мне сейчас ожидать. Всё-таки немного жаль, что меня отрывают от работы, это важные документы, связанные с разведывательной миссией в Шииде. Мы пошли на решительный шаг, заслав к ним «крота», с заданием не только разузнать о политических планах Небесных воинов, но и переманить к нам одного из капитанов шииданских воздушных судов. Я как раз рассчитываю метод психологического прессинга нашего предполагаемого информатора. Кандидат был выбран почти безупречно. По настоянию Эли им стал Сома, так как по крови он не шиидан, более того, даже не человек. Капитан Сома полукровка, урод, и, поэтому наверняка в глубине сердца симпатизирует жителям Долины. Для любого, даже самого далёкого генетике существа, кровь всегда выступает важным фактором. Увы, это доказано историей.
Как я уже говорила, идея переманить к нам Сому принадлежит Электре. Она всегда на сто процентов угадывает подобные ситуации. Я как-то спросила её: «как это у тебя так выходит», на что, одарив меня своей кривой усмешкой, она сказала только: «интуиция богов, сестрица». В скромности нашей Королеве конечно не откажешь, однако, что-то в этом есть, особенно если учесть её определение понятия «Бог», как измерение свободы разумного существа.
Что ж, ладно, хватит об этом, я уже слышу того, чьи шаги считают ступени моей башни. Надеюсь, это не Кейл. Этот блудный «файр», склонный к эпатажу и устраиванию сцен, постоянно испытывает мое терпение, пользуясь тем, что дорог мне. После каждого очередного скандала, он покидает Долину и меня «навсегда!», чтобы через пару дней вернуться с покаянной головой. Если честно, я от его выходок уже устала. Взял бы и правда полетал где-нибудь подольше… 
Это Кай! Я знаю наверняка: стылый запредельной льдистостью сквознячок с пряным ощущением покоя поведал мне об этом.
«Спустись в «смотровую», пожалуйста» - приходит ментальный призыв моего брата.
«Сейчас», - быстро набросив тёплый жилет, я сбегаю по ступеням, спускаясь на второй уровень башни.
В «смотровой» их трое – Кай, Шиа и генерал Этон. Интересно, что им здесь понадобилось? Приглядевшись, отмечаю для себя, что вид у них достаточно потрёпанный, а у Этона одежда испачкана кровью, однако пятна уже засохшие.
- Здравствуй сестра. – это Шиа. Кай и Этон просто кланяются.
Жестом указываю им на кушетку.
Подталкивая Этона вперёд, туда направляется Шиа.
- Ладно, - говорит Кай, - Мне пора. – и направляясь к двери, обращается ко мне, - Извини, что потревожили.
- Спасибо, брат. – кидает ему во след Шиа.
Уже в дверях Кай ей «отсалютовал» и исчез.
- Так что случилось? – я до сих пор не в курсе ситуации.
- Мы попали в переделку, Габи. – начинает объяснять сестра, осторожно помогая Этону снимать одежду. – Я вроде всё сделала правильно, но уверена не до конца. Посмотри, пожалуйста.
Пока Шиа возится с одеждой, я осматриваю голову юного генерала. В гуще его русых кудрей только грязь, копоть и старые шрамы, которые были настолько значительны, что даже остались после преображения Соком Вечности.
- Что именно тебя тревожит? – не обнаружив видимых повреждений, снова обращаюсь к сестре.
- Вот здесь, - она указывает на плечё, сняв своему другу рубашку, - Был перелом в двух местах. Один открытый.
Я осторожно прощупываю руку, следя за реакцией Этона. Он молчит и только вздыхает.
- Всё в порядке. Если искупается, будет как прежде.
- Шиа, - не выдерживает он, - Я же говорил, что все нормально!
- Мне нужно было удостовериться. – с небольшой обидой в голосе и послав ему укоризненный взгляд, говорит сестра.   
- Одевайся. – прерываю их семейную сцену я, - Надеюсь, за обедом вы мне изложите суть и подробности происшествия.
После их ухода пришлось вызывать уборщика.
Не смотря на небольшие хлопоты, которые они частенько доставляют мне, я всё же нахожу эту пару милой. Хотя, по большёму счёту, всё это глупо в принципе и по определению. Я имею в виду привязанности.
Уже очень давно, я для себя уяснила, что подобные отношения совершенно лишнее явление, словом – в моей жизни нет места для ещё одной жизни. Может быть (согласно мнению многих, кто близок мне, тому самому мнению, что они не выражают в открытую), однажды, спустя многие лета, я всё-таки пожалею о том, что было осознанно упущено мною. Однако, то, что я о себе знаю, то, как переживаю действительность, постоянно сообщает мне о верности выбранной позиции в отношении данной области бытия.
Наверное, всё дело в моей степенности, кою многие полагают холодностью. Сдержанное поведение и манеры, от чего-то кажутся окружающим некой бронёй, которую в силу той или иной причины надевают, чтобы скрыть хрупкие, а, следовательно, уязвимые стороны своей натуры. Спешу заявить, что это совершенно не так, ведь одним из основополагающих принципов для меня выступает правдивость по отношению к другим и, тем более, к себе. Но если кому-либо не верится в мою искренность, как Мастер Целительства могу сказать только одно: «Все причины и объяснения одинаково хороши, ели они способствуют вашему душевному равновесию».
Ладно, пора переключить свое внимание от пространных размышлений и вернуться к прерванной работе. Как покончу с неотложными делами разведки, сразу вернусь к своим алхимическим изысканиям. Вот в чём я нахожу истинное наслаждение!
***

В тот день, за обедом, я услышала подробности злоключений моих родственников, а двумя днями позже вернулась Электра, и взгляд её был мрачнее гроз, которые часто происходят в хайдин - последний месяц весны.
Однако, до хайдина сейчас ещё очень далеко, и, в свете новостей, принесённых с Севера Королевой, нам бы во всем разобраться, пока на дворе ниорат .
Припоминаю, эта история началась с подозрений Электры и Кая, которые, как я тоже склонна полагать, не лишены здравого смысла. Первое, что насторожило моих родных по Клану, это феномен Гертруды. От себя замечу – она мне сразу не понравилась. Что-то в ней было от куклы…. Впрочем, это уже прошлое, её нет, ошибка исправлена.
Схожесть девочки с Королевой была очевидной, но не поразительной, как считали многие. Однако, то, что её появление означает для Этернии – вопрос другой. У Электры на этот счёт есть своё мнение: Её Величество полагает, что Гертруда символ пристального внимания, которым удостоили нас Лорды Полюсов. Помимо прочего, Эли убеждена, что прислав к нам двойника, некто больший пытался продемонстрировать одну из минувших её вероятностей и, таким образом, о чём-то напомнить. 
Конечно, как врач я могла бы заподозрить Королеву в паранойе, но, как это не парадоксально, мне не чуждо чувство, что она права.
Итак, следуя словам мастера из далёкой Грани: «Конечной точкой любого учения выступает действие», мы решили послать эмиссаров к Полюсам. Первой вернулась Шиа. Из её доклада мы узнали, что подступы к Полюсу Юга практически законсервированы. Всё, что удалось принцессе Рассвета, так это немного поболтать с одним из магов Окраинных Земель, который поведал о возросшей интенсивности естественных источников Силы в их регионе, а из этого следует, что Артефакт Юга накапливает мощь.
Это пол беды.
В отличие от Лилового Дракона, Серебренному удалось таки добраться до святая святых Формы, мало того, Электра даже погостила в одном из казематов подземелий их Цитадели. Она опустила подробности своего побега, однако, космический гурм , который поднялся в душе Королевы при упоминании данного события, меня встревожил и заинтриговал.
Что касается политической обстановки на Севере, то Эли считает, что пока нам опасаться нечего: об Этернии знают, но королевство не вызывает у Лордов Севера серьёзного интереса, потому что для них гораздо занятнее активизировавшийся Юг. Электра, вообще, видит происходящее в надбытийном, метафизическом срезе реальности. Согласно её словам «на поле сражения вышли Артефакты, оперирующие чистыми энергиями» и «теперь все «причём»».
Значит, нам остаётся дрейфовать в ожидании «Большой игры».
Я не стала говорить о том, что предполагала именно такое развитие событий всегда, потому что мне ясны его причины. Эта модель будущего логически складывается из элементарных данных метафизики. Совершенно естественно, что персоналии дуальности мироздания будут постоянно стремиться к абсолютной власти. В «Пророчествах Вечного Края» есть одно изречение мыслителя, имя которому Магус: «Их распрями объят и Запад и Восток, по рубежам души моей их путь пролёг», - оно, на мой взгляд, очень лаконично отражает метафизическую ситуацию как сейчас, так и на все времена. Однако детали….   

***

Ночь, я работаю в своём кабинете, но никак не могу сосредоточиться должным образом. Видимо рассказ Электры… Стоит на мгновение прикрыть глаза, как перед внутренним взором появляются сине-белые, ясные и холодные линии вечности, вдоль которых, словно лианы, скользят красно-оранжевые сполохи диссонанса, питающие динамику Вселенной. Я всё это знаю…
Ощущение тревожности гасит виденье. Снова чувствую приближение, колеблется ткань воздух – кто-то спугнул тишину. Это Кай. Увы, он редко приносит хорошие новости. Тёмный ангел….
Бреду по подвесному мосту, который соединяет четвертый уровень моей башни с одной из внешних галерей выбитых прямо в толще скал, террасами окаймляющих Долину.
Кай ждёт меня в проёме каменной арки. Он так высок, что едва не задевает головой её стрельчатый пик. Мой брат – странное существо, он не боится ни жгучего зноя, ни ледяной стужи, а вот меня, не смотря на плащ подбитый густым белым мехом, пробирает стылый ночной воздух. Весна в этом году скупа на тепло.
- Габи… - он красиво кланяется.
- Ты хотел меня видеть?
Что-то с ним не так. Ну конечно, я привыкла к тому, что выражение его лица всегда бесстрастно, и видеть Кая взволнованным, пусть даже не сильно, несколько странно.
- Я видел яркую вероятность, сестра, после того, как возвратилась Королева, - говорит он, подойдя вплотную ко мне и прикрывая от холодного ветра, - Увиденное встревожило меня.
Он берёт паузу, и мы пристально смотрим друг на друга.
- Я не могу до поры открывать ни тех образов, ни их смысл – не хочу укоренять их в реальности посредствам слов, может их предназначение только морок. И всё-таки есть вероятность риска, так что чувство тревоги за близких, подтолкнуло меня сломать печать, хранящую тайну, что два века назад я поклялся истово оберегать. – Кай берёт меня за плечи. – Это касается тебя, моя Габриэль.
Мне от чего-то захотелось вырваться из его объятий и бежать неведомо куда, лишь бы подальше от страшного существа, что волею тех, кто больше, стал моим братом.
- Я не хочу этого знания, оно поставит на мне Печать Судьбы. – с этими словами, я начинаю пятиться от него, но Кай смыкает объятия плотнее.
- Так надо, милая. Нам с Анжи будет очень нужна твоя помощь. Ты же знаешь, Шиа отреклась от своего Дара…
- Но причём здесь я! – предчувствие начинает душить меня и жечь из нутрии.
- Твоя кровь просто пульсирует Даром Прорицания, ведь ты была выношена и появилась на свет подле Ока Грядущего…
- Замолчи! Я никто и ни откуда! Я свободна от ярлыков рода, мне никто не нужен! – по-прежнему пытаюсь вырваться, но он невероятно силён.
- Ты и так уже всё поняла, я могу и не продолжать, но тогда ты не увидишь полной картины. – чувствуя, что я оставила попытки сопротивления, Кай увлекает меня за собой.
Мы движемся через завесы туманной мглы и пурпурно-серые сполохи. Холод ночи сменяется «ничем», и появляется впечатление, будто мы пронзаем плоть самого времени.
***

Я смотрю на пляшущие языки пламени, отгороженные от их желания «зализать всё до черноты» мраморным парапетом и изящной кованой решёткой.
- Ты и правда меня ненавидишь? – спрашивает Кай, разбирая мне волосы на проборы, чтобы, видимо, заплести их в косы.
- Теперь я тебя люблю ещё больше.
- Никогда бы не подумал.
- Просто ты меня совсем не знаешь.
- Тебя никто не знает. Даже Эли. – он садится рядом, и я чувствую плечом его плечё. – Почему ты так решила?
- Так проще. – я повернулась к нему, глядя прямо в глаза, похожие на болотные огни. – Я - Цветок Зла, и что это меняет?
- Теперь я люблю тебя ещё больше. – сказал Кай и рассмеялся.
Зная, что это всегда срабатывало, я придаю своему взгляду толику наивности и наполняю мольбой. Потом, прижавшись к его груди, тихо шепчу:
- Не говори никому, прошу тебя.
- Никому и никогда, обещаю.
Украдкой пробираюсь в его мысли, и вижу, что Кай  мне не лжёт.

***

 Спустя около шести-семи часов, я проснулась у себя в башне. Мой сон спугнул ментальный зов Электры – я почти позабыла, что договорилась повидаться с ней в сердце ночи.
Зная, что она предпочитает встречаться у себя в башне, я нехотя собираюсь. Не смотря на пережитое, мне хорошо спалось, но Эли обещала рассказать полную версию приключения. Это так интригует.
Сегодня Вела явила этернианским землям полный лик, и кажется, будто возвратилась не так давно покинувшая наши края зима. Серебристо-белый свет превратил дворцовые тени в призраков, припорошил нугой деревья и кусты, которые только-только стали покрываться первыми, робкими цветами. В своих белоснежных одеждах я тоже, наверное, кажусь призраком, быстро скользящим меж стройных колонн галерей и подвесным мостам.
Эли ментально зовёт меня на седьмой уровень башни Силы, и дабы не утруждать свои ножки, я делаю глубокий вздох и взлетаю. Это так просто – оторваться от земли. Лёгкость и прохлада, спутанные ветром волосы.
Она ждёт меня на открытой галерее, что издали походит на скелет диковинного ящера. Такое впечатление создаётся из-за дуг аркбутанов - каменных рёбер, ритмично разбегающихся в стороны кругом. Над маленькой фигуркой Электры застыл острый серп Гемы, скромно сияющий синевой, в ночи, где правит белизна полной Велы.
Плавно опускаюсь рядом со своей венценосной сестрой. Подле неё тепло, видимо Эли согрела воздух и окружила себя тонкой сферой уплотнённой энергии, которая пульсирует повсюду в Долине. Это хорошо, а то холод вызывает у меня чувство тревоги. 
 - Надеюсь, ты не против, - говорит Королева, жестом указывая вокруг, - Уж очень сегодня красиво, чтобы сидеть в комнате.
- Нисколько. Только не разрушай тепловую завесу.
- Конечно, я тоже холод не люблю. – она чуть поводит плечами, и прочтя тишину на свой лад, замечает: - Ах да! Я должна тебе историю своего странствия.
Со словами: «Пройдёмся», Эли берёт меня под руку.
- Дорогу туда я в принципе знала неплохо, - начинает она рассказ под ритм шагов, уводящих нас по мраморной галерее дугою на юг. – Её образ был выжжен на моём разуме после инициации Ключом Полюса… - Эли взяла паузу, словно обдумывая свои слова.
- Долетев до Третьей Грани в драконьей форме, - снова заговорила она чуть торопливо, - Я решила более не рисковать и призвав скромного, булатного коня, продолжила путь в человеческом теле. Естественно, я немного изменила привычный образ, мало ли что. Зная, что к несомненно красивым существам все более расположены, леди Эли решила сделать себе более раскосую посадку глаз, заодно высветлив их, от чего зрачки приобрели нежно серый окрас с ярким ободом. Нос стал меньше, губы чувственнее, волосы удлинились и к их тёмно-дымчатой массе добавились чёрные и серые пряди. 
Обновлённая и немного возбуждённая новым приключением, я провела в дороге ещё два дня. Надо отметить, что время там течёт иначе, чем на Этернии, немного быстрее, а сутки равны примерно тридцати пяти часам.
По пути мне попадались донжоны и деревеньки точь-в-точь, как те, что я представляла, читая книжки очень давно, в детстве. Весна в тех землях вошла в полную силу, нарядив леса и холмы сочной, светлой зеленью, многочисленные речки и ручейки иногда преграждали мне путь и… Словом, я была счастлива, и, сердце билось в радостном предвкушении светлой, давно ожидаемой встречи.
Может это было иллюзией, но я чувствовала, что с каждой милей, которая приближала меня к Цитадели Формы, воздух становился упоительней, а небо наливалось чудесной, яркой синевой.
Когда я миновала гряду гор, которые стоят словно древние титаны, охраняющие несметные сокровища матери-земли, то увидела, что таки стерегут они. Это был океан. Пойми меня правильно сестра, я видела многие великие водные глади, и, поверь, далеко не в одном мире-грани, но эта не походила ни на что известное мне прежде. Одного взгляда хватило мне, чтобы понять, что ОН был первым, изначальным.
Не в силах с НИМ расстаться, я поехала дальше вдоль линии берега, припоминая, что так рано или поздно попаду в порт. Быстро набросав в уме план того, как заказав себе обед в какой-нибудь портовой таверне, смогу послушать местные новости и откорректировать свой акцент, я уверенно двинулась к цели.
Песок, словно мягкий шафрановый ковёр, расстилался у самого края первозданного океана, и мой походный друг оставлял на нём чёткие отпечатки подков. Происходящее со мной было словно волшебная пьеса, и я представляла себя единственным автором и единственной актрисой этого действа. 
Естественно, по прибытии в порт всё вышло согласно задуманному. Когда я заказала себе вторую порцию рыбы (до неприличия вкусной, хочу заметить), ко мне попросились подсесть два симпатичных юноши. Оценив их наружность и одежды, я дала согласие. За трапезой мы разговорились, и, я поняла, что моя интуиция опять была на высоте – один из них, Гай, был сыном владелицы одной из самых дорогих гостиниц, которая располагается близ дворцовой площади. Второй молодой человек, по имени Мордред, сначала оказался не очень разговорчивым, но когда узнал, что в их славном городе Электроне (ничего название, да?) я впервые, что приехала из далёких земель лежащих на юге, оживился и стал активнее общаться. После третьей кружки тёмного эля, постепенно выяснилось, что его папа – какая-то важная шишка во дворце, и старина Мордред прописан именно там. Как понимаешь, я решила уделить моему новому знакомцу особое внимание.   
Устав от душноватой атмосферы таверны, мы покинули её, став уже добрыми друзьями. Симпатяга Гай предложил мне остановиться «у него», но прежде осмотреть главные достопримечательности их великого города. С его слов, некоторые уголки Электрона особенно очаровательны в ночные часы. Не смотря на то, что я порядком подустала, отказываться было не в моих интересах.
Короче, в гостиницу мы попали не задолго до рассвета. Сговорившись завтра непременно увидеться вновь, я распрощалась с ними, и, едва приняв ванну, упала замертво на кровать.   
Сидя в просторной гостиной, окна которой открывали вид на перистиль  в романском стиле, я приводила в порядок мысли, параллельно потягивая ароматный чай. Мне было очевидным, что через милого Мордреда я смогу попасть во дворец и получить всю интересующую нас информацию. Однако, для того, чтобы юноша стал в должной мере гостеприимным, нужно всерьёз заинтересовать его, а то и привязать к себе. Не тебе мне говорить, о том, что в политике и дипломатии хороши все средства, приводящие к нужной цели, включая и те, которыми пользоваться совсем не свойственно, а зачастую и малоприятно. Но, существуют цели, ради которых иногда стоит поступиться принципами….
Итак, быстренько наколдовав себе туалет, согласно местной моде, и раскрасив одежды в свои драконовские цвета, я спустилась в холл, где меня уже поджидал Гай. С его слов я узнала, что Мордред запоздает, но непременно подойдёт не позднее четырёх в сквер, затерянный среди витиеватых улочек к юго-западу от дворца.
Слушая тихий щебет Гая, повествующего о славном прошлом Электрона (Гай всерьёз увлекался историей), я гуляла с ним по мощёным тёмным камнем, широким бульварам, целиком погруженная в иллюзию, будто всё, что происходило в этом городе, происходило и со мной, будто я прожила здесь уже многие лета. Словно наложенные картины из иной реалии, мне виделась группа воинов, пытающихся прорваться к дворцовой площади. Их удары полны отчаяния, ведь они, ещё поднимаясь к городским стенам, уже знали, что потерпели крах. А вот ловкий Магус запрыгивает на подножку кареты, скрываясь от преследователей, стремящихся убить его. Он жертва чужих интриг и сил, замыслы которых много больше его желаний.
 Иногда, дабы не показаться чересчур отвлечённой и, заодно чтобы наше общение не было односторонним, мне приходилось, выбрав момент, делать свои вкрапления, в виде историй моей вымышленной родины, якобы походившие на события, упомянутые моим спутником. Параллельно я подготавливала себя к встрече с Мордредом, тщательно прорабатывая модель поведения, сообразную замыслу. Я снова и снова вызывала пред внутренним взором его образ, дабы настроиться и привыкнуть, точнее, свыкнуться с мыслью, что он мне нравится. В моих эмоциях не должно было читаться фальши (жители Полюсов более склонны к эмпатии), поэтому я крайне сосредоточилась. Признаться честно, это было не так уж и трудно, потому что молодой человек действительно был привлекательным, но не настолько, как, к примеру, Ричи или Питэр. У него были соломенного цвета волосы, серо-голубые глаза, острый нос, и слегка насмешливый, интересный изгиб губ. Ростом он тоже уступал нашим братьям, но, в любом случае, выше меня на голову.
Спустя час, после того, как мы встретились с Мордредом, я воспользовалась Ментальным Убеждением, и внушила Гаю, что всевластная матушка срочно жаждет его лицезреть. Искренне удивившись, как он мог это позабыть, мой дорогой экскурсовод распрощался, осыпав нас тонной сожалений, и быстро удалился в направлении отчего дома. Мы же с Мордредом отправились прогуляться вдоль городской стены, а позже пошли к лестнице, что спускается к океану.
 Мне было до странного легко с ним общаться. Возникло чувство, словно я окунулась в атмосферу тех лет, когда была человеком, беззаботной студенткой, живо интересующейся литературой, музыкой и путешествиями. Хоть в тех моих воспоминаниях и не было много радости и тем более счастья, я использовала лёгкий образ той-себя, дабы сблизиться с Мордредом. Выбор не случайно пал на одну из моих давних личин – манеры центрального объекта королевских планов сильно напоминали тинэйджера-переростка. Прости, Габи, сейчас поясню: это кто-то вроде парня, задержавшегося в подростковом возрасте, с характерным поведением, куда включены элементы бунтарства, которые он проявляет через не традиционные манеры и речь. Короче, для тех мест он вёл себя странно, слишком фривольно и неординарно. И мне это нравилось.
Спустя несколько дней, проведённых в долгих прогулках и посиделках в питейных заведениях, я поняла, что наши отношения явно прогрессируют. Было нетрудно просечь момент их выхода на новый уровень. Когда же сие произошло, я решила внести элемент трагического. Это всегда придаёт чувствам пряности.
 К тому моменту я уже дважды побывала во дворце. В один из этих визитов умница Гай провёл мне замечательную экскурсию, по окончании которой я могла уже смело издавать собственный труд на тему «что здесь было, как и почему, а так же кто строил и декорировал».
Стоп, кажется, я отвлеклась. Итак, отношения с Мордредом. Дабы, как говорила прежде, придать нашим отношениям остроты, я призналась ему, что не всё так просто, ибо я являюсь жрицей Священного Зверя. Мне было приятно поведать ему немного правды о себе, хотя, преследуемая цель была иной. Сама понимаешь, во что превращают мужчину обличённого властью всевозможные табу. Однако, мой славный ухажер меня несколько удивил. Под слоем причудливо-бунташных манер юного дворянина жил очень воспитанный и порядочный молодой человек. Словом, Мордред поступил как истинный рыцарь, и предложил принести свои чувства в жертву моему высокому предназначению и остаться добрыми друзьями. 
Серьёзный груз оставил мои плечи, ты же знаешь, как я не люблю нелепо выглядеть, а ещё шаг и пришлось бы.
Значит так: порешив, в силу сложившихся обстоятельств, вести себя сдержано, мы продолжали встречаться, и лишь несколько раз, «не выдержав, сорвались» на поцелуй.
К тому времени я знала уже достаточно о местной «внешней» политике для того, чтобы убираться восвояси. Но, решив перестраховаться и ещё раз проверить достоверность собранной информации, леди Тэа (это имя я носила в Электроне) приняла приглашение милого Мордреда и направилась во дворец, где намечалась небольшая вечеринка в честь приезда какой-то «шишки» из соседнего королевства.
Всё шло как нельзя лучше, я внимательно слушала беседы политиков и местной аристократии, пока мой воздыхатель не решил представить меня своей тётушке, которая почтила чудесной персоной собравшихся, украсив вечер. Милая рыжеволосая леди восседала на небольшой кушетке близ камина и беседовала с лохматым карликом в костюме репликона.
Мы подошли, Мордред обратился к ней, кажется, назвав Вайлет. Пока дама медленно обращала на меня взор зелёных глаз, её спутник, тот самый горбатый карлик, вцепился ей в руку со словами: «На ней печать Огненного Знака Роланда!».
Всё произошло за какую-то долю секунды: я метнулась прочь, сразу начав менять форму, но, едва свет увидели мои серебряные крылья, трансформация остановилась помимо моей воли. Страшная, титанически мощная магия связала меня по рукам, ногам и крылам. Звуки померкли, превратившись в неразличимый гул, цвета бешено замерцали, чтобы через миг померкнуть.
 Очнулась я в сыром подземелье, освещаемом небольшой, коптящей лучиной. Я висела в футе от пола, видимых пут на мне не было, однако двигаться не было возможным. В трех шагах от меня, на грубо сработанном стуле, сидел человек. Я была уверена, что вижу его впервые, однако черты лица казались очень знакомыми. Заметив, что я проснулась, он начал задавать мне стандартные в такой ситуации вопросы, вообщем означающие «какова цель моей миссии». Я возмутилась, и, аппелируя к его воспитанию, потребовала обосновать арест, или хотя бы его мотивировать, а заодно назвать себя, чтобы знать имя предполагаемого палача. Человек сказал, что он хозяин дворца, и раз я на его территории, то непременно должна назвать истинную цель своего визита. Я рассказала, он не поверил. Уходя, уже в дверях, замковладелец сказал, что завтра и правда придёт с палачом. Мне предстояла занятная ночь.
Спать я естественно не могла. Попытки выбраться из магической блокады привели только к тому, что у меня обострилось зрение и слух.
Лучина догорала, и в мерно наползающей тьме я слышала, как по стенам робко сползает затхлая влага, как шуршат по углам крысиные лапки и где-то далеко, за толщей стен, отделяющих меня от поверхности земли, тяжёлые шаги меряют плиты каменного пола. Мне было не весело.
Не буду надоедать тебе подробностями. Словом, скоро к услышанным ранее шагам прибавилась ещё одна пара, и вместе они стали неотступно приближаться, топая по ступеням сверху вниз. Интуиция настойчиво твердила, что идут именно за мной, хотя, сомнения сообщали что-то вроде «не обольщайся» или «если и за тобой, то ради чего?».
Минут через пятнадцать заскрежетал засов, распугавший голоса сомнений, скрипнули проржавевшие петли двери, и в мою камеру вошли двое: мой Мордред и высокий тёмноволосый мужчина с факелом в руках. Не говоря ни слова, спутник Мордреда сделал несколько пассов факелом, и я рухнула на пол. Мордред кинулся ко мне, быстро поставил на ноги и, подталкивая вперед себя, направил к двери. Когда мы оказались в коридоре, он повернулся и громким шёпотом кинул: «Роланд, быстрее».
Втроём мы долго кружили по каким-то коридорам и тоннелям, выбитым в толще скальной породы, изредка останавливаясь на перекур. Мужчины обсуждали дальнейшее направление нашего маршрута, стараясь не смотреть в мою сторону, разве только изредка косясь на перепончатые крылья, поверхность которых отражала сполохи пламени факелов. Они полностью игнорировали вопросы, которые я задавала, видимо так демонстрируя упрёк за те проблемы и заботы, кои обрели по моей вине. Однако, заметь, это были их проблемы, ведь я никого не о чём не просила.
  Когда мне стало казаться, что это путешествие продлится ровно вечность, мы вышли в просторную пещеру, за стенами которой отчётливо слышался шум прибоя.   
Вскоре мы оказались под звёздами на берегу океана. Единственное, что я услышала от Мордреда в свой адрес, это смогу ли я какое-то время двигаться бегом или меня нужно нести. Вместо ответа я обернулась Истиной формой.
Примерно через час полёта, я изрядно подустала. По совету Роланда я приземлилась в небольшой горной долине, где средь серых валунов струился чудесный ручей. Как только мои спутники «сошли», я, приняв человеческий облик, с наслаждением утолила жажду.
Мордред и Роланд по-прежнему не желали говорить со мной. Что касается Мордреда, то я его прекрасно понимала - он был бесконечно обижен на меня из-за обмана, но вот от чего кочевряжится Роланд, мне было не ясно. Не припомню, чтобы прежде досаждала ему.
Махнув на них рукой, я немного передохнула на камне и решила прогуляться вдоль чудесного ручья. Меня всё время тянуло подняться чуть выше, туда, где начинались заросли кустарника, после переходящие в небольшую рощицу. Дойдя до границы рощи, я поняла, почему неотступно шагала сюда, ибо увидела ЕЁ.
Священный Зверь сияла пуще снежных вершин, что царствуют над миром во владениях Ледяных демонов. Я смотрела на неё неотрывно, снова переживая воспоминания прежних встреч, каждая из которых привносила уверенность духу моему, тишь душе и тепло сердцу. Все века прожитой жизни замерцали, словно кадры ускоренного фильма. Это походило на исповедь, самому Абсолюту, ибо в это был вовлечён весь мой дух, всё существо, без остатка. Сомнения, метания, которые следуют вслед за ними, жёсткий скрежет совести, эхо страстей, послевкусия желаний – всё обретало смысл пред её взором, складывалось в единое, мощное знание, в чреве которого была самая желанная истина – то, что я не напрасна. Человек может быть счастлив только там, где он нужен, подле того, чему предназначен, Габи – это небольшоё лирическое отступление, но так же и то, что всегда сообщала мне глубокая тишина её мыслей. – Эли снова умолкает, глядя на мерно перемигивающиеся звёзды в небе, которое соткано из тёмно-еловых и кобальтово-синих полотен.
- Итак, - продолжила она, - Мои чувства были по-прежнему обострены, но как-то вдруг оказались на периферии внимания. Тем не менее, я слышала, что в нескольких метрах, где-то позади, тихо и восторженно переговариваются мои спутники. Но мне было всё равно где я и кто рядом, всё моё существо устремилось к ней, к её чудным, полным и светлым думам. Я замерла, но всё же, поддавшись какому-то внутреннему наитию, схожему разве только с безумной мечтой, медленно потянула к ней руку.
Привычное зрение уже не действовало, когда я почувствовала под самыми кончиками пальцев шёлк нежной, сияющей шкуры.
Моргнула Вечность глазами изумрудных звёзд, и полнота бытия оставила мне в наследство солёную влагу на коже, что тёплыми струйками скользнула по щекам. Мир стал прежним, а я только и могла шептать «не покидай» вслед ускользающему совершенству. Вечность пожалела меня, снова моргнув, и погрузив моё сознание в бархатистую тьму.
Когда я открыла глаза, то увидела выцветающий кобальт ночного неба, по которому были разбросаны редкие, гаснущие звёзды и лиловые сполохи - глашатаи приближающегося рассвета. В паре метров от меня потрескивали горящие ветки, источающие дымок, напитанный слабым запахом древесных смол.
Я поднялась, и поплотнее запахнув плащ от утренней прохлады, подсела ближе к костру. Мордред спал, Роланд сидел напротив, изредка подбрасывая огню лохматые, игольчатые гостинцы. Не отрывая глаз от пламени, он сказал: «Значит, это ты». На что я ответила: «Да, это я». Он, наконец, обратил ко мне взгляд, и мы долго молчали, глядя друг на друга.
 Ты не представляешь, Габи, сколько мне хотелось ему сказать, когда я представляла нашу встречу. Но, сидя в шаге от существа, ставшего для меня надеждой в мире без надежды, богом в бытие без веры в бога, отцом в жизни без отца, я не находила слов. Нет, это не от того, что надо было говорить нечто глобальное, скорее потому, что слова попросту не были нужны, ведь мы знали друг о друге абсолютно все, ибо были разными версиями одной и той же идеи. Такие дела. – Эли замолчала, а я всё по-прежнему ощущала себя сидящей у костра, глядя в зелёные глаза незнакомца, и чувствуя щемящую боль где-то под сердцем.
- К полудню наша троица добралась до очень красивого, древнего леса. – встрепенувшись, словно только проснулась, снова начала рассказ сестра, - Там мы устроили привал на обед. Разговоры во время еды не клеились, да, собственно, и сказать друг другу нам было нечего – все прекрасно понимали причины сложившийся ситуации, и старались прожить её без больших потерь. Помимо прочего, нам нужно было спешить, ибо этот лесной край был вотчиной другого дядюшки Мордреда. Согласно словам Роланда «братец Утер» был скор на расправу. Словом – время, отпущенное нам, не предполагало излишних сантиментов.
Ирония судьбы, но так получилось, что кто-то больший, своей мощной волей абсурда сделал нас врагами, нас тех, кому бы вместе странствовать по бесконечным тропам мироздания под знаменем дружбы и понимания.
Когда мы прощались, я высказала эти свои мысли, заодно пообещав, что на Этернии у них никогда не будет врагов. Пожав руку Роланду и чуть приобняв Мордреда, я сказала последнее «прощай», и, обернувшись Драконом, взмыла в синие небеса.
Вот, собственно и всё. – Эли замолчала и отвернулась.
Я не совсем понимала от чего ей так дороги эти существа, далёкие настолько, что кажутся мне абстракциями. Наверное, моё не знание некоторых аспектов её личности и является причиной того, что я не могу оценить рассказанное в полноте его рационального и эмоционального срезов.
Дав Электре время на то, чтобы отстраниться от чувств, вновь воскрешённых посредствам рассказа, я решила порасспросить её, дабы устранить «белые пятна» в своём понимании.
- Эли, в начале своей истории ты упомянула инициацию Ключом Полюса. Что это значит? Ты познала артефакт долины Дом Тишины?
- Это было необходимо. Однако, испытанное слишком лично, Габи, я не могу посвятить тебя в подробности. – она говорила это по-прежнему глядя в сторону.
- Хорошо. – я поняла, что это как-то связано со способностями за гранью моего понимания, например тех, которые касались метаконструкции Щита. Однако, я так же знала, что Электра никогда не «роняет» слов случайно. – Тогда, может, скажешь, кто такой этот Роланд и кого тебе напомнил хозяин замка?
- Всё это тени прошедшего, некогда определившие смысл моей жизни, сестра, - Эли повернулась ко мне, - Они пришли вместе со мной на Этернию, а задолго до этого, шлифовали мою личность в далёком мире детства. Я не могу передать тебе то, насколько много они для меня значили и значат до сих пор. – она умолкает и отворачивается, но, через пол минуты начинает говорить вновь, так отстранённо, словно шагнула за невидимую завесу времени. – В той, иной, прежней жизни, я постоянно испытывала чувства, будто кроме моих фантомов в мире нет ничего реального, что если я увижу так же ярко что-либо помимо них – Грёз Вечности - мой разум рассыплется прахом. И я смотрела только в бездны самой себя, так обосабливаясь от чуждой реальности и сохраняя целостность своего духа. Иными словами: ещё находясь в том, другом мире, я уже давно покинула его, постоянно пребывая среди тех, о ком грезила. Роланд и Мордред были как раз из их числа. 
- Мне трудно понять тебя сестра. – я и правда недоумеваю по поводу её слов.
- Я знаю, поэтому и объясняюсь так пространно, конкретика тебя и вовсе запутает, так что обойдёмся без уточнений.
- Тогда хватит об этом. – я не люблю платить временем за неясность. – Что ты предлагаешь делать в свете известного на сегодняшний момент?
- Пока ничего. Цитадели Севера и правда нет до нас особого дела. Однако, думаю, нам следует ожидать их эмиссара.
- Сие не страшно.
- Я тоже так думаю.
Когда мы уже распрощались, я все же решила окликнуть её последним вопросом:
- Эли, так кого все-таки тебе напомнил хозяин замка.
Лукаво усмехнувшись, она молвила:
- Думаю, это был отец Мордреда. – и, махнув мне рукой, растворилась в тенях скелетообразной колоннады.

***

В нашем сознание всегда найдутся потаённые уголки для тех желаний и мыслей, в которых трудно, либо неловко себе признаться. И, не смотря на то, что эта идея мне совсем не симпатична, я всё же вынуждена признавать её существование, а иногда и влияние на мою жизнь.
Обычно, пристанищем таких феноменов сознания становится сфера чувственного восприятия и реакций, основанных на этом восприятии.
Как я уже упоминала ранее, свою жизнь мне нравится подчинять чистому рацио, кристально ясным законам логики. Однако, как и все Драконы, я существо далеко неоднозначное, и, порой, Зверь, что является неотъемлемой моей частью, поднимает бунт, требуя жертв стихиям Хаоса – повелителям чувств и их детищ страстей.
В периоды подобного «рецидива чувственности», я использую специальные медитации, которые позволяют усмирять бунташные стихии души. Как ни странно, мои братья и сёстры считают, что я поступаю скверно, подавляя своё естество. Боюсь, мне никогда с ними не согласиться. И всё же…
Мне нравится думать, что таким образом я приношу часть себя в жертву на алтаре истины. Я считаю важным быть практически всегда объективной и уверенной в ясности и правильности построения своих интеллигибельных конструкций. Каждый раз преодолевая себя таким образом, я чувствую гордость и прилив духовных сил. И всё же постоянный контроль иногда выматывает.
Срываюсь я крайне редко. Последний раз это было в Храме Судьбы.
Мои родные естественно посчитали, что это из-за Кейла, и я не спешу их разуверять, ибо истинная причина произошедшего инцидента хранит мою самую сокровенную и неприятную тайну.
До недавнего времени эта тайна была неким дремлющим знанием,  где-то очень глубоко, на самом дне моего «Я», реальным, но неотрефлексированным. Но потом были сумерки, промозглый туман и страшная правда, которую принёс мне мой брат –  Ангел  тьмы.
Теперь я обречена ненавидеть часть себя, ненавидеть вечно, ибо таков срок отпущенной мне жизни. Ирония судьбы состоит в том, что та, кто полагала себя первой претенденткой и единственной достойной холодного величия Мраморного Трона, оказалась существом возникшем из семени зла. Злом является и почва, взрастившая меня. Сорилея была права, сокрыв от меня всё это.   
Когда мы попрощались с Эли, мне очень хотелось окликнуть её дважды… Хотя, я уверена, что она всё знает, причём давно, и, скорее всего,  знала всегда.
 Раньше я часто размышляла о нашем различии с ней, злилась на то, что Трон занят чужой, пришлой невесть от куда бродяжкой без рода и племени. Но чувства к ней, возникшие неожиданно и спонтанно, заставили меня переменить своё отношение к Королеве. Да и разумом я понимаю, что она на своём месте. Мало того, то с каким остервенением, с какой неприязнью она воспринимает схожие с нею вещи и существ, походящих на неё нравом, наталкивает меня на мысль о том, что наши чувства идентичны. Как и я, Электра ненавидит всё, что ей её напоминает. Вспомнить хотя бы Гертруду.
Возможно, такое качество у меня вызрело от незнания себя, но, незнание это было обличено дурным предчувствием. Что касается Эли, то, я думаю, в её случае всё наоборот – от слишком чёткого знания кто она есть. 
Наверное, вот так, навскидку, это трудно понять, однако, если учесть, что каждый мыслящий субъект вынужден нести тяжесть своей индивидуальности, вскрывать в процессе самопознания всё новые и новые глубинные пласты своей личности, изнашивая и изматывая при этом психику, то может и не так уж трудно. Порой же, хорошее знание себя может сделать не симпатичным отражение в зеркале. Так, видимо, случилось со мной и Электрой.
В любом случае, мы те, кто мы есть и нам с этим жить. Я ни в коем случае не жалуюсь, это только констатация факта.
Невольно усмехаюсь своим мыслям: интересно, если бы Кейл знал обо всех моих демонах, тех, что заселяют мир моего духа, он всё так же обожал бы меня?
Неважно. В любом случае, мальчик всегда тешил мое самолюбие, и, думаю, он мне ещё ни раз пригодится.

***

Не могу уснуть. Хотя, нужно ли?
В приглушённом, неясном бело-голубом свете магической сферы смотрю на своё отражение в хрустальной поверхности зеркала. «Снежная королева» - так однажды назвала меня Электра. Не знаю от чего, это сочетание слов врезалось мне в память.
Хрусталь и серебряная амальгама зажали меж своих плоскостей мой вытянутый силуэт, окутанный белым шёлком. Правильные и ясные, даже резковатые черты лица замкнуты чёткой линией овала с подчёркнутыми скулами. Под тонким изломом черных бровей сияют глаза, походящие на сине-голубые, гранные кристаллы льда. Прямой тонкий нос, светло-розовые, небольшие губы, тоже очень чётких очертаний. Волнистые чёрные волосы стянуты на затылке серебряной лентой.
Я часто задавалась вопросом самой себе, от чего многие наши витязи находят меня столь прекрасной, ведь очевидно, что моя красота очень холодна. В качестве вдохновения, я безусловно подхожу, но что касается желания, точнее вожделения, то увольте, сие ни есть вотчина моей красы. Когда у меня случился роман с Ричи, то это было вполне естественно – он из породы Ледяных Демонов, а их эстетические приоритеты известны. Однако, постоянство страсти Кейла меня удивляет и по сей день. Мальчик явно себе голову повредил от частых падений с плеч Ментора. Ну, да ладно, всё равно приятно. Когда его долго нет в Долине, я даже начинаю скучать без бесконечно влюблённого взгляда, повсеместно следующего за мной. Единственный негативный побочный эффект его страсти – это яростное желание связать нас узами священного союза. Вот это я как раз и называю юмором.
Интересно, если Кейл узнает, что я далеко не прекрасная принцесса, а, напротив, нежеланный отпрыск злодея и чудовища, будет ли для него мой образ по-прежнему таким притягательным и полным волшебного очарования? Надо будет проверить. Это я тоже полагаю юмором, правда, немного злым.
Взяв с маленького столика пачку «контрабандных» сигарет, я иду на террасу покурить. Эта «дурная» привычка имеет для меня двоякий негатив: во-первых, потому что я её скрываю, дабы непоколеблелось моё совершенство в глазах окружающих; во вторых, потому что таким образом, я поддерживаю контрабанду. Что касается того, что якобы сигареты вредят здоровью, то это мне безразлично, ибо существо я волшебное. Эли тоже курит, правда в открытую. Ей, видите ли, «наплевать».
Когда я думаю о манерах Королевы, то сам собой напрашивается вывод о том, что происхождение и воспитание моей сестры оставляют желать лучшего. Но, всё это тайна, тайна, тайна. Правда, сегодня из её рассказа я смогла выудить несколько штрихов прошлого, но, увы, они слишком туманны. Да, ничего, у нас впереди ещё вечность, чтобы узнать друг друга. Мне, вообще, поспешность не присуща. 
  Полной грудью вдыхаю прохладный ночной воздух, к которому примешан вкус табака пропитанного ванилью. Затягиваюсь – вкус становится гуще. Наверное, тяга к запретному (пусть это даже и так мелко), является частью моего Драконьего нрава.
Внезапно ловлю себя на мысли, что сигареты иногда мне доставляют больше удовольствия, чем близость с мужчиной. Видимо дело в риске, или в пропитке ванилью? 
Когда мы с Питэром были детьми и много времени проводили вместе, я казалась ему совсем не весёлой, даже чопорной. Сейчас он считает, что я вообще утратила способность веселиться. Если бы он только знал, сколь много чудесных нелепостей подарил мне в детские годы посредствам своей персоны. А сколько я их наблюдаю сейчас… Однако, мой дорогой братик, как и многие, стал жертвой стереотипа, согласно которому, если кто-то не хохочет, демонстрируя во всей красе оба ряда зубов, то значит он лишён чувства юмора. В этом я тоже не собираюсь никого разуверять, так даже веселее.
Ленясь добывать кофе посредствам последовательности физических действий, я просто материализую чашку с горячим напитком, используя трансформацию материи, словом – колдую. Затягиваюсь новой сигаретой. Что бы такого придумать? Интересно, что сейчас делает Пити?
Начинаю ментальный поиск знакомого разума. Раз, два три… Вот и ты! Конечно же не один, естественно не одет. Имя, братик, скажи мне имя, любопытно же. Вот паршивец, закрылся! Почувствовал. С другой стороны, теперь точно явится ко мне минут через десять, дабы выразить протест против вмешательства в его личную жизнь. А мне того и нужно, скучно ведь.
 На этот раз не ленясь (скорее убивая время), возвращаюсь в комнату за меховой накидкой. Одевая её, попутно снимаю с волос серебряную ленту – пусть будут рассыпаны волнами по плечам, так красивее, а красота всегда смягчала питэрово сердце.
Он пришёл через двенадцать минут.
Не стуча, Пит открыл дверь «с ноги», и вихрем бросился в сторону лоджии, где я ждала его во всеоружие.
 Вместо ответа на тираду бранных слов протягиваю ему чашку, где плещется горячий кофе, сдобренный ложечкой вишнёвого ликёра. Братик смолк и уставился на меня с явным удивлением и вопросом во взгляде. Так же молча предлагаю ему уже подкуренную сигарету.
- Очень интересно. – говорит он принимая дар. Затягивается.
- Сегодня странная ночь, ты не находишь? – я решила сразу задать тон предстоящей беседе.
- Теперь нахожу. – Пит отхлебнул кофе, и уголки его красивых губ чуть поползли вверх. – Соскучилась по мне, подружка?
- Да, очень. Кстати, извини, что прервала акт воплощения истиной любви.
- Не язви, а то уйду. Меня, между прочим, очень даже ждут.
- Тогда иди. Жаль, конечно, я хотела обсудить с тобой путешествие Электры к Северу.
- Я не люблю эти игры, Габи, и уверен, что ты немного лукавишь.
- Ах да, ты же эмпат. – я не учла, точнее забыла, о его даре. Демон! – Тогда давай оставим недомолвки.
- У меня их и не было, это тебе, сестрица, нравятся интрижки. – он хмыкает, - Всегда нравились. Только ты, от чего-то считаешь, что этого никто не замечает.
Прочтя его мысли, я улыбаюсь.
- Наверное, я просто не доиграла в детстве.
- Может и так. Не хочешь продолжить сейчас, вдруг ещё не всё упущено? –  Пит явно не собирается сдавать позиций в нашей лёгкой перепалке.
- Я хочу вспомнить, вместе. – резко меняю надоевшую уже тему.
- Что именно? – спрашивает он, и искорки любопытства заиграли во взгляде.
- Тот день, когда появились ОНИ.
- Почему?
- У меня возникли вопросы после её рассказа, ответы на которые могут укрываться в прошлом.
- Хорошо. Только обещай рассказать мне всю историю, и… У тебя есть Связующая сфера?
- Найдётся. – говорю, одновременно кивая, соглашаясь на его просьбу.
Мы вернулись в тепло моей залы. Я быстро сбегала за сферой, которая хранилась уровнем выше в шкафу для магических проводников. Пока меня не было, Пит сдвинул два больших кресла друг против друга и принёс из спальни плед.
Усевшись поудобней, я жестом поманила Питэра. Он придвинулся, наши колени коснулись друг друга.
Взяв в руки прозрачный шар, диаметром около сорока сантиметров, я касаюсь через него Источника башни Силы, мысленно возвращаясь в тот день, события которого пожелала пережить вновь. Пит кладёт свои ладони поверх моих рук, и тоже отправляется в путешествие сквозь время. Преломлённые кривизной магического стекла, наши взгляды встречаются внутри Сферы.
Полёт. Сначала быстрый, от чего чуть перехватывает дыхание, после – долгое, вязкое падение сквозь прозрачные обрывки образов. Замедление нагнетается, мир делается статичным, образы наливаются цветом и объёмом.
Влажная трава намочила край белого подола…

Фыркнув, я приподняла подол платья.
Это всё дождь, теперь он будет случаться всё чаще и чаще. Как-то быстро, почти незаметно прошло лето, и вот уже середина первого осеннего месяца Кхельд. Устав от моих постоянных жалоб, Серк обещал принести от реки побольше гладких камней, чтобы выложить тропинку выше, но, почему-то не спешил, и я опять намочила туфли и края платья.
Мои стенания веселили Питэра, и, изображая участие, он предложил мне дать поносить его сапоги, видимо зная, что для меня это неприемлемо. Пожав плечами на мой отказ, он отправился предаваться своей новой страсти – собирать из хаоса осколков разбитый мозаичный пол какой-то заброшенной залы, что находится аж на шестом уровне развалин Дворца. По-моему, он ненормальный, раз каждый день, добровольно, карабкается по полуразрушенным ступеням на высоту более двухсот пятидесяти метров.
Бросив на мраморные ступеньки свою сумку, в которой были собраны лечебные травы, что растут вдоль речки Уны, я уселась на неё, и погрузилась в грустные мысли. Мне думалось о том, что никто не хочет меня понимать, что всем безразличны мои проблемы. Вот взять хотя бы Сорилею, так она ног не промачивает – завидев впереди лужу, оборачивается совой и в небо. А Серк! Ему-то что, у него копыта. У Пити крепкие сапоги по колено. А я не хочу носить мужские одежды и всё тут! Неужели так трудно выложить дорожки.
Я почувствовала себя глупо, понимая, что вот-вот расплачусь.
Тем временем начал снова накрапывать дождь. Я подняла голову, дабы оценить, не стоит ли мне поискать укрытие, и, увидела многоцветную дугу. Словно мерцающий мост, она плавной аркой вспорхнула над Долиной. Её создатель – редкий лучик Эдидары, стремительным копьём вырвавшийся из массива вековечных туч, которые застилают Око Дневных небес. Эти тучи на Этернии были всегда неотъемлемым элементом Бурлящего Купола – так звался Небесный Купол до того, как, немногим более восьми лет  назад появился Ключ Полюса.
Залюбовавшись столь редким явлением, я не сразу заметила две человеческие фигурки, только что пересекшие Врата Долины. Думая о том, что Серку это вряд ли понравится, я стала ждать, когда приблизятся наши непрошенные гости.
Силуэт первой фигуры был высоким и статным, судя по грациозной походке, он явно принадлежал женщине. Второй походил на подростка, и, в отличие от своей спутницы, бал совсем невысок. Он часто отклонялся от маршрута, начиная то кружиться, то указывать по сторонам очень экспрессивными жестами.      
Когда они оказались метрах в пятидесяти от меня, я могла с уверенностью сказать, что обе были женщинами, причём весьма странной наружности: высокая явно не принадлежала к людской расе, правда эльфийского в ней тоже не наблюдалось, однако, обладая магическими способностями, я чувствовала истекающую от неё энергийную мощь. Пока я гадала, кто же она, гостьи подошли к ступеням, и та, что была поменьше, одетая в мужской наряд лесного лучника, и в запыленный серый, лохматый плащ, присела. Совершенно не боясь намочить коленей, она уперлась ими в мокрую землю, и, стянув грубоватые рукавицы с обрезанными пальцами, положила ладони на одну из первых ступеней дворца. 
  - Вот мы и дома. – сказала она ни к кому конкретно не обращаясь. Потом обернулась к своей спутнице, и, улыбнувшись, молвила: - Мы дошли.
Волшебная дева улыбнулась и протянула ей руку, помогая подняться.
Наконец обратив внимание на меня, девушка-подросток очень просто сказала:
- Здравствуй Габриэль.
Я невольно поднялась. Понимая умом, что никогда её прежде не видела, я, в то же время, была уверена в том, что мы знакомы. Взгляды наши встретились, и, перед моим внутренним взором замелькала вереница образов, увлечённых безумным движением сверкающих, перепончатых крыл.
- Электра! – внезапно произнесла женщина-диво, и кружение картин оборвалось, возвращая мне привычные виды окружающего мира.
- Извините, - снова обратилась ко мне девушка, - Мы не представились. – указывая на свою высокую спутницу, она сказала: - Это Анжель, а я – Электра.
Стараясь по возможности взять себя в руки, я глубоко вздохнула.
- Наверное, мне представляться не стоит, раз вы знаете моё имя.
Анжель протянула мне руку, и тут я впервые прямо посмотрела на неё.
Это был ни эльф, ни человек, ни демон, ни какое бы то ни было до селе известное мне существо. Очень красивое лицо в ореоле чисто серебряных волос, а из-под тёмно серебристых бровей, напоминающих крылья лариссы , смотрели не глаза – звёзды.
- А где Питэр? – вырывая меня из гипнотического транса звёздного взгляда,  спросила та, которую звали Электрой.
- Где-то в развалинах центральной башни, на шестом уровне. – как-то автоматически ответила я, указывая направление рукой.
- Я разыщу его, а вы пока познакомьтесь поближе, ладно?
- Конечно, милая. – молвила Анжель, легко улыбнувшись.
Проводив девушку взглядом, она повернулась ко мне, и с той же едва уловимой улыбкой спросила:
- Вы не могли бы подсказать мне, где здесь можно остановиться. Мы, видите ли, весьма устали с дороги.
Она была такой чудесной, что ей просто невозможно было в чём-либо отказать.
- Пойдёмте. – сказала я, протянув ей руку.
Анжель осторожно коснулась прохладными пальцами моей ладони, и я повела её в северную часть Долины, где среди скал, расположенных террасами, находились пещеры, оборудованные под жилые помещения.
Спустя примерно пять минут, не выдержав затянувшейся тишины и раздирающего душу любопытства, я решилась заговорить с ней. Но, словно предвосхищая все возможные вопросы, Анжель начала первой.
- Думаю, до того, как всё начнётся, я могу позволить себе, дать Вам простой совет: ни чему не удивляйтесь. Всё, что должно произойти, будет и простым и сложным одновременно. Это Пророчество, не более. – она посмотрела на меня, доверительно улыбаясь. – Вы несколько ошибаетесь, полагая, что я лидер. Поверьте, всё иначе. И всё же, от себя хочу заметить, что я видела истории множества миров, и наблюдала, как рассыпаются прахом великие империи, как начинают движение те силы, что все разумные существа зовут пророческими, видела, как они приходят к своему логическому завершению. Однако, сейчас, в силу определённых субъективных причин, я решила спуститься в мир, и сама поучаствовать в одном из них. – заметив что я пребываю в полном недоумении, она сильнее сжала мою ладонь. – Не позволяйте удивлению обернуться испугом. Заверяю Вас, всё, что случится, будет чудесным.
Я привела Анжель в свои комнаты, предложив им с Электрой расположиться в более просторной. Пока она разбирала небольшую дорожную суму, я нагрела воды и заварила нам чай...
Сдвиг сознания… Иной срез… Шаги в пустоте…

Я изо всех сил старался пристроить острый кусочек мрамора в пазы, но он почему-то упрямился. Раздосадованный этой неудачей, я примерил его ещё в паре, на мой взгляд, подходящих мест, и опять получил отказ. Да что же это такоё. Со злобой и отчаянием, я начал им нервно тыкать почти наугад, и (о чудо!), мой шлифованный осколок серо-голубого мрамора оказался фрагментом линии, обрамляющей что-то вроде огромного луча, служившего частью какого-то грандиозного узора, в незапамятные времена украшающего пол этого помещения. Познав триумф, и бесконечно довольный собой, я не сразу услышал приближающиеся шаги. Их гулкий стук раздавался там, где, согласно предпринятым мной ранее исследованиям, не могло быть ничего, кроме пустоты. Там вообще зияла пропасть, открывающая простор почти трехсотметровой высоты.
И всё-таки это были шаги. Из-за завывающего ветра, я их скорее чувствовал, чем слышал, чувствовал кожей. Когда ласково-прохладные мурашки, пробежав вдоль позвоночника, поднялись к основанию моего черепа, и став тёплыми, начали приятно греть шею и уши, я не выдержал, и, оставив рисунок неоконченным, оглянулся через плечё.
 Да, шаги явно принадлежали этим ботинкам, точнее ногам, что были в них обуты. Усмехнувшись самому себе, я поднялся, выпрямляя спину, дабы улучшить обзор с высоты своего роста. У дальнего края площадки, некогда служившей полом коридору, что примыкал к моей зале, поставив ногу в грубом ботинке на небольшой камень, оставшийся от стены, стоял мальчик. У него были коротко остриженные тёмно-русые волосы, которые вместе с потрёпанным серым плащом, теребил ветер, всегда задиристый в этом месте.
Уперев руки в бока, я принял хозяйскую позу.
- Поди-ка сюда, дружок. – сказал я, для пущего эффекта хмуро сдвигая брови.
Когда я услышал его весело звенящий смех, то засомневался, что передо мной существо мужского пола.
- Ладно, - сказал я скорее себе, чем ему, - Я сам подойду.
Остановившись в трёх шагах от визитёра, я уже был уверен, что передо мной девушка.
- Чем обязан? – спросил я, чуть склонив голову в поклоне (того, на мой взгляд, требовал этикет). 
В ожидании ответа я разглядывал её, несколько нагло, но, увы, это издержки моего воспитания и любопытства. Ничего особенного, на первый взгляд: приятные черты, умненькие чёрные глазки, смешная улыбка… Внезапно, я поймал себя на мысли, что, глядя на неё, думаю о серебреном драконе, таком, какого не видывал прежде, разве только во снах…   
- Ну, здравствуй, Питэр. – вдруг, тихо сказала она, и, я обалдел.
- Мы прежде встречались? – быстро нашёлся я, подстёгнутый внутренней уверенностью, что правда её знаю откуда-то, и причём, давно. 
Перешагнув остаток стены, она прошла мимо меня, поманив за собой. Я последовал за ней весьма заинтригованный. Девушка двигалась в ту часть залы, где стены по периметру сохранились почти до свода. Образованные стрельчатыми нервюрами, заполненными камнем, они сходились над центром залы подобием лучей. На некоторых из них проглядывали древние фрески, которые, к своему стыду, я так ни разу и не удостоил вниманием.
Моя гостья остановилась подле одной из этих фресок, находящейся как раз напротив того места, где ранее был вход в залу, и снова поманила меня жестом.
- Посмотри вот сюда. – всё тем же тихим голосом сказала она, касаясь рукой изображения огромного боевого дракона. Зверь стоял, широко распахнув серебреные крылья и сжимая в когтистых лапах красивый длинный эсток. На груди его, подвешенный на цепь, покоился орен в виде восьмиконечной звезды – символа Хаоса. Голову дракона венчало сияние, напоминающее корону из восьми копьеобразных пик.   
- Очень красиво. – сказал я, и, взлохматив привычным жестом волосы на затылке, добавил, - Я, кажется, видел это во сне.
- Так и должно быть. – она закивала, говоря это, - Для тебя сие естественно.
- Может пояснишь? – раз она обратилась ко мне на «ты», я решил поступить так же, тем более, что ощущение её «знакомости», не оставляло меня ни на секунду.
- Да, конечно. – девушка ещё раз посмотрела на фреску, потом повернулась ко мне. Взгляд её был прост и прям. – Это я. – указывая рукой на изображение дракона сказала она, - И меня зовут Электра.
Не дав мне прийти в себя от таких откровений, Электра бесцеремонно взяла меня за рукав и потащила дальше вдоль уцелевшей стены. Остановившись против фрески, изображающей чёрного дракона с изумрудными крыльями, который стремительно летел над вздымающимися морскими волнами, она молвила:
- А это ты.
Это было невообразимо, но это было правдой. Я точно знал.
Ощущение, что мы старые знакомцы, помогло мне как-то сразу завести с Электрой простую беседу. Вызвавшись помочь мне реконструировать пол Звёздной Залы (так она назвала это помещение), она в вкратце рассказала, что пришла на Этернию вместе с подругой. Они прибыли в наш мир через Северные Врата, долго путешествовали в поисках речки Эль, и, сделав напрасный крюк, оказались в лесу Вейрон. Уверено укладывая кусочки мозаики пола на их прежние места, Эли (она предложила звать её так для простоты) описала их встречу с эльфийским патрулём. С её слов, если бы не Анжи (так звали её подругу), то по приходу в Долину, она походила бы на дикобраза, из-за количества точащих из неё стрел. Я понятия не имел кто такой дикобраз, но картину представил очень отчётливо.
Когда усталость и голод заставили нас отложить труд и покинуть развалины центральной башни, я был уверен, что обожаю её…
Сдвиг сознания… Это не возможно… но… Знание рождает чувство…

…Он болтал с ними так, словно знает тысячу лет. А я решила повременить, пусть сначала поговорят с Серком.
- И как там живётся? – не унимался Пит, едва заслышав, что наши гостьи из другой Грани.
- Сносно, - сказала Эли, в то время, как молчаливая Анжель пожала плечами, - Но, вообще-то не прикольно. 
- Как? – переспросил он, озадаченный неизвестным словом.
- Ну, как бы, мне мало что нравилось. – она подалась вперёд, - На самом деле, там нормально, но не для меня.
- Понятно. – участливо молвил Пит. – Знакомая ситуация.
- Сиротинушка! – фыркнула я.
- Да я не про Долину, - он тоже фыркнул, посмотрев на меня, - А про мою эльфью родню.
- Добрый дядюшка. – Электра усмехнулась, чуть искривив один уголок губ, от чего выражение её лица сделалось коварным.
- Ты всё про нас знаешь? – недовольным тоном спросила я. Мне не понравилось её замечание, от него разило хвастовством.
- Многое. – тихо сказала Эли, и было видно, что ей неловко.
- Это не честно! – попытался атаковать Пити. – И… - но ему не дали закончить.
- Это нормально для неё. – вмешалась Анжель, дабы заступиться за подругу. Голос её был тихим, но в нём чувствовались глубина и мощь. – В той Грани, от куда мы пришли, вы всего лишь фантазии, тени сознания. – она обвела нас медленным взором. – Посредствам способности мечтать, люди, населяющие те края, могут видеть другие миры. Правда, мало кто из них знает, что эти видения не бесплотные грёзы, а правда, иные реалии Вселенной.
Мы все замолчали. Мне стало совсем не уютно и грустно, и сильно хотелось, чтобы поскорее вернулись хранители Долины – Серк и Сорилея.
- Нам с Анжи надо съездить в края Ледяных демонов. – нарушила молчание Эли, - Кого из местных драконов можно попросить об одолжении нас туда транспортировать?
- Это не ко мне. – замотала головой я, - Подождите возвращения Серка, может он что-нибудь придумает.
- Да ладно, - вклинился Пит, теребя свою нечёсаную шевелюру, - Можно ведь Клиффорда попросить. Он же тебя любит, Габи.
 Волна возмущения опалила мне виски. Надо же! Мой любимый дракон должен тащить их на край света!
Я глубоко вздохнула, дабы успокоиться, и стала мысленно строить план мести выскочке Питу.
…Чужой смешок в сознании… Мелькание выцветших образов… Забытые чувства эхом отражаются в чертогах разума…
Как оказалось, хранители Долины знали, что они должны придти, и не были удивлены. Мне даже показалось, что Сорилея вздохнула с облегчением, а Серк стал ещё более деловым. Он всё-таки послал двух драконов таскать камни с реки, тогда как третьему было поручено расчищать место для будущих дорожек.
Если бы я не была назначена техническим руководителем этого строительного процесса, то обязательно вызвалась бы сопровождать Эли и Анжи в их ознакомительной экскурсии по Долине. Что не говори, а они всё равно чужие здесь, мало ли что…
Питэр постоянно крутился возле них, что вполне для него характерно. Ловелас почуял себя в родной стихии. Правда после, у его интереса оказался очень полезный побочный эффект – он много узнал про наших гостей, и оживлённо обсуждал всё это со мной. Я же собирала и анализировала информацию.
Дамы уже, обустроились в соседней пещере, которая располагалась слева от моей, и внизу и справа от питеровой. Они провели остаток светлого дня и всю ночь в Долине, а с рассветом собрались вылетать в страну вечных льдов.
Питэр водрузил на плечи моего красавца Клиффорда двойное седло, приладив, по просьбе Электры, и ремни для багажа. Мне это показалось странным, ведь летели они налегке.
Клиффорд от чего-то был весьма расположен к этой парочке, и, чувствуя моё недовольство, старался меня успокоить, ментально посылая заверения, что всё в порядке. Его пегий (белый в крупные чёрные пятна) окрас выглядел очень весело, напоминая рогатых животных, из молока которых деревенские жители готовили сыр. Этот окрас абсолютно соответствовал насмешливому и общительному нраву дракона, а в совершенно черных глазах, походивших на огромные бусины, читался незаурядный ум. Я любила Клиффорда, и, поэтому, всегда за него волновалась.
Однако, на этот раз мои опасения не были напрасны: мало того, что моё золотце отморозил пальцы на задней правой лапке, он ещё при приземление потянул крыло, потому что нес не двоих, а уже троих пассажиров.
Третьим грузом, спущенным с плеч моего Клиффи, оказался совершенно закоченевший парень. Правда, дамы выглядели не многим лучше.
Первое, что смогла вымолвить Электра, после того, как снова стала шевелить губами, было:
- Дромос – это что-то!
Пит весело оскалился и закивал (он ненавидел дромосы), помогая водружать на спину Серку недвижимое тело привезённого парня. Под цокот серковых копыт, мы все направились ко мне, потому что (как сказала Эли), я – доктор.
К нашему приходу Сорилея уже растопила камин, но, не смотря на то, что в комнате было очень тепло, Эли и Анжи долго отказывались расставаться с шубами. Сняв с моей кровати толстые тюфяк, Пит разложил его поближе к камину, и, освободив Серка от его ноши, мы уложили туда парня. Анжи очень заботливо устроила его голову, подложив под шею маленькую подушку, а я, тем временем, стала освобождать «пациента» от холодной и влажной одежды.
В процессе разоблачения, я поняла, что это никто иной, как Ледяной демон, собственной персоны. Возраст его определить было не возможно, ибо родовая знать (а он, безусловно, принадлежал к ней – это легко определить по рельефным узорам на коже вдоль лопаток и плеч) этого демонического племени может жить тысячелетиями не меняясь.
- Почему Ледяной демон? – обратилась я к Электре, вытирая с лица парня крупные капли воды, что стекали с его оттаявших чёрных волос. 
- Он один из нас. – ответила она тоном, предполагающим «само собой разумеется».
- Кого «нас»?
- Драконов, этернианских Стражей Первого Круга.
Я тяжело вздохнула. Меня взбесили не её слова, а то, что не смотря на их абсурдность, я знала, что это правда. Ещё меня бесило моё собственное сердце, которое просто истерило тахикардией, стоило мне посмотреть на своего подопечного.
Немного ассимилировав новые чувства и привыкнув к вызванному ими состоянию, я снова обратилась к Эли:
- Ты знаешь его имя?
- Да. Его зовут Ричерд. – и, видимо зная, что сейчас услышит следующий вопрос, она продолжила:
- Он – один из немногих представителей древнего поколения, кто смог выжить после резонанса Формы, того катаклизма, что изменил лицо Этернии восемь лет назад. Правда, противостояние могучей стихии отняло у него много сил. Его враги воспользовались этим и заточили Ричерда в глыбе льда, погрузив её монолит в глубины вечной мерзлоты. – она посмотрела на меня и улыбнулись. – Мы с Анжи летали его освобождать.
- Как вы узнали, где он спрятан? – я по-прежнему недоумевала.
- Это Анжи, - с гордостью молвила Эли, - Она всё и вся видит насквозь!
Я вопросительно посмотрела на чудо-деву, которая сидела в изголовье Ричерда и нежно гладила его волосы.
- Мы тебе не говорили, - тихо отозвалась она на мой немой вопрос, - Но, я – звёздный осколок, то есть прежде была частью звезды. – и снова, словно прочтя мои мысли, пояснила, - Да, да, той самой, что на небе.
Окончательно выбитая из колеи, запутавшись в их словах и своих реакциях на них, я решила поразмыслить над всем этим позже. Пока же, главное – это Ричерд, ибо ему необходима моя помощь и забота. 
…Сдвиг… Иное… Продавливается плотная ткань эссенции времени… Сопротивление… Предчувствие былой боли… Плен дикости…

Меня удручали эти занятия, но она их мне очень настойчиво рекомендовала.
Было такое впечатление, что все мы уже необратимо завязли в её влиянии на наши судьбы. Я знал, но не понимал почему и от куда, и этот парадокс, в котором постоянно пребывало моё сознание уже более месяца, выводил меня из себя, накаляя психику до бела.
Теперь я, видите ли, должен был разучивать какую-то странную мелодию, которую непременно нужно будет сыграть на флейте, что подарил мне Серк в мой четвёртый день рождения. На вопрос: «Почему я?», ответом было: «У тебя дар».
«Даром» она считала то, что мне удалось научить нескольких диких драконов человеческой речи. Я же не понимал, что в этом такого особенного, подумаешь, заморочил голову двум зверям, одуревшим от безделья. Они научили третьего, и пошло и поехало. Я и своего ручного караса  выучил говорить слова «спать» и «жрать», так что с того?!
Если честно, мне было жутко лень разучивать сложное плетение нот, хоть мелодия и была красивой. Я хотел перепоручить это Габи, но оказалось, что ей, по воле Властителей Судеб, достались скверные уши. Она не могла повторить даже самую простую мелодию, и от этого сильно сердилась. Мне, конечно, было приятно, что «само совершенство» оказалась тугоухой, но, с другой стороны, это означало, что я - единственный кандидат. Абсолютный слух, знаете ли.
Конечно, благодаря этому заданию я мог дни на пролёт отлынивать от множества всякого рода хозяйственных занятий. И всё же…
Странным было то, что хранители Долины слушались Электру, словно они малые дети, и во всём потакали и поддерживали. Габи на это злилась сильно, я – не очень. Немного утешало то, что Эли пообещала, как только появится «Шестой Дракон», всё встанет на свои места и прояснится. Однако, когда я об этом задумывался, то меня охватывало необъяснимое предчувствие страха, таящего за своими контурами боль. К сожалению, в силу сложившегося амплуа, я не мог ни с кем поделиться своими чувствами, особенно если учесть, что меня сплошь окружали девицы (если не считать странного Ричи, Серка и драконов). Возможно, мне стоило бы поговорить об этом с Габи, ведь она мне почти как сестра, но леди-доктор была так увлечена свом красавцем пациентом, что застать её одну не представлялось возможным. Эли я не достаточно доверял, да и не хотел опростоволоситься, а Анжи побаивался, из-за той непонятной мне мощи, что буквально пульсировала в ней.
Окружённый угрюмостью своих тайн, я сидел на большом куске мрамора, напоминающим фрагмент дуги, который раньше, по-видимому, был частью какого-то ограждения в форме овала, и разучивал эту «чудесную» мелодию. Демон её пожри! У меня совершенно не выходил один её участок, где нужно было сделать достаточно резкий, но в то же время гладкий переход. По словам Эли, было очень важно, чтобы ноты не прерывались, а даже в самых контрастных переходах перетекали одна в другую. «Если ошибешься – наша гостья будет в ярости» - всё время повторяла она.
Я сидел и страдал. Когда в двадцатый, или уже тридцатый раз, набирая в грудь воздух, я проходил один и тот же отрывок, мне показалось, что за спиной кто-то тяжело вздохнул. Я оторвался от свирели, и, обернувшись, машинально подался назад. Не удержавшись на краю, я сразу свалился в гущу влажной травы.
Это был ОН. Подумать только, я последний раз виделся с ними в детстве, а это было ужасно давно.
Он опять тяжело вздохнул и закатил огромные, прозрачно-фиолетовые глаза, по-видимому, так изображая сильные страдания. Я сразу понял, что этот жест отражает критическое отношение к моей игре.
- В начале перехода ты спешишь на четверть вздоха, - тихим и совершенно человеческим голосом заговорил со мной он, - А в конце его - на две трети медлишь с выдохом. Это грубейшая, непростительная ошибка. Пришедший на такой твой зов дракон, просто проглотит тебя от возмущения!
Прежде чем ответить Заклинателю Облаков (а это был именно один из них), я поднялся с земли и поклонился. В ответ он сделал то же самое, и поманил меня своей изящной, коротенькой лапой, когти на которой, хочу заметить, были не такие уж изящные.
- Не бойся, мальчик, я не ем мясо, - видимо прочтя мои мысли, молвил он, - А вот Повелитель Пламени, которого ты собираешься принудить явиться своей музыкой, этим похвастаться не может. – мне показалось, что сказав это, он хихикнул.
- Меня зовут Питер, - сказал я, и, для пущего эффекта решил добавить, - Я Принц Долины Грёз.
- А я Хираюки, Тот-кто-отдал-титулы-Ветру. – он опять захихикал. – Послушай, мальчик, здесь сейчас находится лорд Мечей Хлада. Мне нужно переговорить с ним, а после, я обучу тебя правильно играть Музыку Гнутой Воли.
Мне подумалось, что раз он мяса не ест, то ничего дурного не станет творить с Ричердом. Тогда, я кивнул и жестом предложил Аэросу следовать за мной. 
- Что ты знаешь об инициации Первого и Высшего порядков? – решил начать разговор с вопроса Хираюки, пока мы шли к жилым пещерам.
- То, что от неё либо умирают, либо обретают власть над Формой и Тканью. – ответил я то, что Серк когда-то буквально вбил мне в голову.
- Когда тебя обучали теории, то проводили ментальную симуляцию процесса?
- Не-а. – заверил я его довольным тоном.
- Тогда тебя ждёт масса новых ощущений. – его тон был на несколько порядков довольнее моего, что придавало ему окрас саркастичности. – Ибо я прилетел в Долину Грёз именно за этим.
- Кажется, Вы упомянули, что решили почтить своим вниманием Ричи? – меня насторожили перспективы, обрисовавшиеся посредством его слов.
- Для Стражей, отмеченных Драконом, первая инициация должна быть коллективной.
- Знаете, - сказал я, повернувшись к нему, - Я обо всём этом только наслышан. Посвятить в сию тайну меня никто не удосужился, так что пусть умники всё и расхлёбывают. Мне и так хорошо.
- Это Предназначение, дитя моё, от него не отмахнёшься. – заявил он менторским тоном, - Так что вдохни поглубже, и прими судьбу покорно, если не хочешь, чтобы она тебя тащила за шиворот.
- Знаете, Эли тоже о чем-то подобном всё время толкует, правда речи её мне практически не ясны.
- Но ты, все равно, чуешь в них правду, да? – он опять усмехнулся, и, прочтя мои мысли, добавил, - Не злись на неё. Девочка вас просто поломает, чтобы сложить по-новому, согласно вашей истиной сути.
- Надеюсь не в буквальном смысле? – настороженно спросил я.
- Через инициацию Первого порядка.
«Пожри всё демон Грани» - мрачно подумал я, на что услышал комментарий:
- Вот, вот, так всё и будет, ведь им тебе и предстоит стать.
Осознавая, что Хираюки не из тех, кто шутит, я тяжело вздохнул, и, выругался, не сдержавшись:
- Прах и зной! И что мне это даст, кроме дополнительных проблем? И, вообще, с чего вы все взяли, что я отмечен Драконом. Такие демоны не рождались уже десять тысяч лет!
- Такие демоны дремлют до той поры, пока в них снова не наступает нужда, пока не приходит эпоха Заката, что зовётся Сумеречным декадансом. Они призваны оберегать мир от полного уничтожения, следить, чтобы остались крупицы, на основе которых можно будет произвести Реконструкцию мироздания. – он перевёл дыхание после этой тирады. – Что до тебя лично, так ты и сам чуешь своё Драконье начало, поэтому нужно ли спорить? Примирение со своей природой и судьбой, целокупность которых называется «Предназначение», помимо прочего, даст тебе свободу, мой мальчик. – в этот раз из его «уст» я услышал добрый тон мудреца.
- Мне хватило бы только свободы. – угрюмо молвил я.
…Светящаяся сталь грани… Боль в груди… Удар…

От сильного удара головой о пол у меня потемнело в глазах. О небо, как хорошо, что тут лежит ковёр…
Надо мной склоняется Питэр, лицо его взволнованно.
- Габи, всё в порядке, ты не сильно ударилась?
- Да пропади ты пропадом! – он ещё спрашивает! – Какой кретин так разрывает связь?!
 - Я не специально, - чуть ли не визжит он, - Это подсознательно получилось. Ты же помнишь, какой кошмар мы пережили во время Первой инициации. Я когда почувствовал, что уже скоро, руки сами оторвались…
- Лучше бы у тебя голова оторвалась! – я поднимаюсь, приняв помощь Пита, и, улучив момент, отвешиваю ему подзатыльник.
- Ну за что?!
- Сколько раз тебе говорить - учись контролировать эмоции!
- А сама?
- Я чуть шею не поломала!
- Давай посмотрю.
Я поворачиваюсь, и Пит начинает аккуратно прощупывать мне область предполагаемой травмы. У него чуткие и ловкие пальцы… Мог бы использовать свои таланты в искусстве Целительства, но увы. Хотя, многие со мной не согласятся.
 - Как тебе наше путешествие? – спросил он, продолжая приятно массировать мою шею и плечи.
- Ты совсем не изменился.
- А серьёзно?
- Я поняла, что старая война будет длиться вечно, от ремиссии к рецидиву, и так далее. – мне очень хотелось произнести это вслух, хоть и знала, что Пит забросает меня дюжиной вопросов.
- Ты что, впала в пророческий транс? – это был неожиданный поворот с его стороны. Хотя, возможно он прочувствовал силой своей эмпатии мои прежние воспоминания.
- Нет. – мне не хотелось сейчас лукавить. – Я просто проанализировала всю информацию, и пришла к выводу.
- Опять мимо. Давай по порядку: тезис, потом развёрнутый вариант твоего умозаключения.
- Помнишь то, что говорил тебе Хираюки о Предназначение Драконов?
- Ещё бы! – Пит даже фыркает.
- Если сложить всё, что на эту тему говорила и Эли, заодно добавив её рассказ о путешествии к Полюсу Севера, то я делаю вывод о том, что начался период рецидива. Понятно?
- Ну, так это понятно уже очень давно. А я то думал, ты вычислила что-то из ряда вон. – он вздыхает, - И стоило ради этого века назад листать.
- Стоило. – мне и неловко и обидно. – Ради того, чтобы и я почувствовала это. Если тебе не жалко, конечно.
- Так ты же тоже всё знала. – удивляется брат.
- Знала, но не чувствовала, а для полноты восприятия нужно познать все стороны явления. Теперь мой анализ и выводы будут точнее, продуктивнее.
- Хвала богам!
- Ни юродствуй!
Я чувствовала себя уставшей, да и по Питэру было видно, что он на пределе бодрости. Мне оставалось только предложить ему чай и, вскоре попрощаться.
Однако, после его ухода, я потратила пятнадцать минут на медитацию, и, напитавшись новых сил, почерпнутых в Источнике Долины, отправилась в библиотеку. Там я смогу спокойно поработать, отгородившись от окружающего мира толстыми стенами и множеством стеллажей, где обитают знания и мудрость, запечатлённые на бумаге. 
Сейчас главное – суммировать всё данные (известные на сегодняшний момент) ничего не упустив. Затем подвергнуть всестороннему анализу, так же, если понадобиться, прибегнув к методу призматической реконструкции. Я неплохо им владею, хотя на этом поприще нет равных Электре. Суть этого метода – включение призмы сознания в процесс реконструкции. Естественно, что далеко не каждый на это способен, ибо сознание должно соответствовать определённому уровню интеллектуально-духовного развития, и, помимо этого, обладать даром «чувствовать правду». Эли, например, легко восстанавливает любую теорию по всего одному её моменту. Так же, зачастую, она может оборвать вас недослушав, и начать отвечать на вопрос или дополнять услышанное. Это не из за бестактности, просто она уже уловила смысл по одной фразе, и, дабы не заскучать, сразу переходит к сути дела. Я тоже на это способна, но не так быстро и не всегда, потому что иногда, я просто не «чувствую правду» заданной темы.
Иду в центральную башню. Вела низко зависла, едва не касается дуги горизонта. Её детища – тени, удлинились, и стройно ложатся поперёк моего пути, отбрасываемые деталями архитектуры. Другая луна – Лея – стоит в зените, превращая все гладкие поверхности мира в свои зеркала. В те ночи, когда в Небесном Куполе плывут все четыре царевны, от безумных игр их теней может помутиться рассудок. Раз в год луны выстраиваются в линию, и, тогда наступает праздник нашего мира. Вот, только я не люблю праздники.
Останавливаюсь на висячем мосту второго уровня, ажурной нитью тянущегося к башне Киры, думая «почему?», и смотрю вверх. Да, центральная башня впечатляет, но я уже привыкла и, серо-мраморный величественный колос, утопающий в каменном кружеве с рефлексами золотистого света, уже не трогает моей души. Её шпиль врезается в тёмно-малахитовые небеса как клинок. Красиво, но агрессивно. Однако, мне нравится жить здесь, наверное от того, что мы похожи, это место и я.
За двустворчатыми дверьми, которые расположены под высоким сводом стрельчатой арки, открывается пространство комплекса знаменитой библиотеки Долины. Слева у входа – координирующая сфера Ричерда, но она мне не нужна, я и так знаю здесь всё досконально. Прямо, потом – направо, мимо секции, где хранятся все сведения связанные с пророчествами и предсказаниями. На последнем стеллаже, третьей полки сверху есть один интересный документ, который, возможно косвенно, но всё-таки может пролить свет на мои вопросы. Так, так, что это…
Странно, раньше я не замечала этой книги. Открываю, придерживая коричневую обложку из твёрдого картона, и всё становится понятно. Этот экземпляр появился здесь совсем недавно, ибо сие - последний перевод сделанный Электрой и Каем с латыни – древнего языка иной Грани. Надо же, с комментариями, а называется «Химера и Гнездо Феникса». Понятно, данный текст повествует о древних секретах алхимии, если быть точнее, о том, как производить скрещивание Орла и Змеи, в результате чего получается Химера. Затем это дивное создание ставят на страже Гнезда Феникса – первого энергетического узла тела, преобразованного посредствам трансмутации, во Врата Хаоса. Так, так, так…
Не прекращая читать, я сажусь на пол, облокотившись спиной о стеллаж.
Так, значит, тело представляет собой Великое Древо с основными энергетическими сферами вдоль ствола (позвоночника) и второстепенными в ветвях (основаниях конечностей - ног, крыльев и рук). Орел – это разум, что гнездится в голове (кроне). Змея – это страсти, её область – основание позвоночника в поясничной зоне (корневище Великого Древа). Это понятно. Что там про трансмутацию Гнезда Феникса? А, вот! Подготовка: питание, аскеза, медитации… - это тоже понятно. Вот, - использование образов для организации силы! Конечно, сила не подчиняется образу буквально, всё дело в концентрации и наложении воли. И… Подобное направится к подобному, и зона средоточения эмоций проложит тоннель к их метафизическому источнику – Хаосу, а он неиссякаем! Ясно! – Химера нужна для того, чтобы черпать энергию чистого Хаоса. Это существо – ключ к использованию силы, ведь Змея в ней обеспечит слияние с Хаосом, Орёл же осуществит контроль стихии.
У меня замирает рука, пальцы, которыми я водила вдоль строк, начинают дрожать. Оказывается Зверя можно в себе вырастить осознанно из этой самой Химеры, если… Если напитать её мощью и, потом, скормить ей человеческое начало. Это третья составляющая, последняя – четвёртая – интенциональность. Она-то и определяет тип Зверя.
Я громко захлопываю книгу.
Они сошли с ума, поместив рукопись в доступном всем месте. Хотя…
Перевожу дух, понимая, что горячиться не стоит. Ведь мало того, что большинство читателей всё воспримут буквально (занявшись не символическим, а генетическим скрещиванием), им, помимо прочего, всегда будет не хватать пятого элемента. Непреклонность – хитрая штука.
Ладно, к демонам всё! Я же сюда пришла совсем за другим.
Прижав рукопись под мышкой, снова приступаю к прочтению книжных корешков. А вот и она: «Пророчества Вечного Края».
Взяв весьма увесистый томик, иду в секцию читального зала.
Провозившись с рукописью два с лишним часа, я поняла, что мне нужно совсем иное, и отправилась в секцию художественной литературы. Кажется, чтобы понять грядущее, мне придётся тоже создать химеру.
В отделе «за-граничных» произведений, я выуживаю двухтомную рукопись Северного лорда, подписанную достаточно искромётным псевдонимом.
Я её уже читала, поэтому работаться должно быстро. Конечно, можно было бы просто спросить обо всём Эли, но я не хочу, чтобы она сочла меня неспособной к реконструкции.
Привычным жестом прикрываю зевок. Как же хочется спать… Но я не сдамся. Перед подёрнутым кисеей сна взором, проплывают воспоминания, в которые не так давно мы погружались с Питэром… Они прервались перед событием… Перед первой Инициацией…. Кажется…. там был Хираюки….
…Слишком быстро. Мой желудок резко сокращается и, если бы не был пуст, его содержимое украсило бы мозаичный пол Звёздной Залы. Сквозь слепящее глаза бело-голубое сияние слабо виден силуэт Электры. Она окутана плотным энергийным слоем, который мощным потоком пронзает каждую клетку её тела. Ловлю себя на мысли, что ещё при первой встрече поняла, что она чокнутая.
Мысль смазывается, растёртая выбросом очередного протуберанца бело-голубой энергии. Только на этот раз, это уже не просто энергия, это протоплазма – вещество изначальности, перестраивающее всё, с чем только соприкасается. Мне страшно, мне больно, действительность истончается, тает… Кажется, я начинаю кричать, но меняющееся тело лишено голоса.
Вселенная взрывается. На плоскости, скроенной из ясных, холодных линий, вычерчена Звезда Хаоса – восемь пик и единый центр. На пяти пиках и в центре, я вижу светящиеся трёхмерные силуэты тел. Они словно сотканы из всё тех же ясных ниток, только интенсивность их свечения обрела оттенок синевы… Мы уже не на Этернии, мы нигде….
Моргнула Вечность. Первое, что я чувствую – это нечто тёплое, струящееся по губам, подбородку и шее. Медленно возвращается зрение.
Я лежу на боку, ощущая холодность мраморных плит, и вижу, как дикарка Ратхна несёт на плече Пита, а под мышкой – Эли. Кто-то аккуратно переворачивает меня, поднимая голову. Сияние и серебро. Кажется это Анжи…
Улучшившийся обзор позволяет мне разглядеть неподвижный силуэт Ричи. Он лежит у луча Звезды, противоположного моему.
«Можешь подняться?» - это спрашивает Анжи. От чего-то её слова звучат прямо в голове. – «Мне нужно Ричерду помочь, кажется ему очень плохо».
Я киваю. Анжи подтаскивает меня к стене и, прислонив к ней спиной, направляется туда, где лежит недвижимый Ледяной демон. Мне опять становится страшно. Вдруг все, кроме нас троих, умерли. Кажется, я начинаю плакать….
Вытирая лицо, вижу на своих руках кровь. Видимо она обильно струилась из носа и ушей. Ужас проясняет сознание. Покачиваясь, я встаю, чтобы помочь остальным.…
Просыпаюсь словно от сильного толчка воздуха. Проклятье! Однако всё это не лишено смысла.
Вернувшись к себе в башню, дабы нормально отдохнуть, обнаруживаю там Кейла. Это кстати, не хочу сейчас быть одна – стресс и всё такое….
Он, безусловно, удивлён моей благосклонности, но вида не подаёт, боится «спугнуть» везение. Пока мой мальчик массирует мне спину и шею, я думаю о Питэре, который видел тот же сон, что и я. Это точно. Забавно то, что обычно он спит не один.
Ухмыльнувшись своим мыслям, откидываю голову, чувствуя, как сильно колотится сердце Кейла.

***

  Обычное для меня состояние эмоций – «не знаю, чего сейчас хочу», и в этом заключается и моё спокойствие и причина всех бед.
Я проснулась, села в кровати и тупо смотрю на Кейла. Его светло-золотые волосы сильно отрасли и часть их прикрывает лицо, часть – беспорядочно разбросана по подушке. Когда он спит, то такой хорошенький. Кейл очень похож на своего отца, Кристиана, только «мастью» в мать – голубоглазую блондинку. Когда ему было чуть больше года, она привезла его в Долину и сдала на попечение отца, ибо ребёнок был совершенно неуправляем и затерроризировал весь Двор. От Кристиана он достался мне.
Размышления о семейных сходствах вывели меня к довольно неприятной теме о моих предках. К счастью, я совершенно не похожа на свою мать, разве только унаследовала её некоторые способности. Отца я никогда не знала, и уже не узнаю, ибо проклятия Хешке, наверняка давным-давно настигли адресата.
Всё! Не хочу и не буду об этом думать!
Злость жжёт мне виски. Надо прогнать Кейла пока он не пострадал ни за что от моего гнева.
Ныряю обратно под одеяло, пряча от прохладного воздуха голые плечи. Пробудившийся от моей возни Кейл, кутает меня полным обожания взглядом. Как ни странно, это успокаивает. Ну и пусть я Цветок Зла, меня всё равно любят!

За завтраком Кейл предложил мне отправиться с ним на острова Южной Эйкумены, и, неожиданно для себя, я согласилась. Однако, в этом решении несомненно было рациональное звено, ведь, чтобы с иной стороны взглянуть на проблемы, следует кардинально сменить обстановку.   
Позже, я чуть было не передумала с ним ехать, ибо это ужасное существо, помимо того, что ни удосужился прибрать за собой остатки завтрака, ещё и начал жаловаться на отсутствие «толчка» в моей ванной. Этот скверный мезоморфный отпрыск человеческого рода заподозрил меня – Дракона! - гармонию совершенной формы и духа – в выделении экскрементов! Неужели неясно, что наши чудесные тела полностью сжигают все поступающие из вне вещества, ибо такова особенность циркуляции драконьей энергии. Однако, аргумент Кейла звучал так: «Но ведь эльфы гадят».
Словом, я была в ужасе от его невежества, понимая, что все потраченные на его образование годы пропали даром. Одно утешает – он хоть с дракона стал редко падать.
Успокоило меня то умозаключение, что мы с ним взаимопритягательны, как абсолютные противоположности.

Мы с Кейлом сговорились встретиться через два часа. За это время он должен привести в порядок Ментора, мне же необходимо было передать все государственные дела Шиа и Эли. Сестрички приняли этот груз безропотно, прекрасно понимая, что небольшой отдых я давным-давно заслужила. Конечно, я подозревала, что Эли сгрузит аналитику на Анжель, Шиа же передаст Ричи обработку разведданных, а безотказного Фалько попросит о проведение нескольких дипломатических встреч. За пятьсот лет я отлично изучила алгоритм их действий. Конечно, мне бы следовало кое в чём брать с сестёр пример, но перекладывать свои обязанности на чужие плечи для меня всё же неприемлемо.   
Итак, вылет.
Дабы насладиться полётом в Истиной форме, я отказалась от транспортных услуг Ментора. Хоть я тоже боевой Дракон, однако, реже остальных перевоплощаюсь, так как баталии мои специфичны - их принято вести не покидая рабочего кабинета. Но, когда мне выдаётся оказаться на поле сражения, безудержность Дракона в Белой и Серебреной чешуе, приводит в панику даже гигантских горных троллей. Да, я люблю кровь, и в запале боевого азарта зачастую позволяю себе лишнее с жертвами…. Что характерно, в последствии, из-за своих деяний, я никогда не испытываю стыда или угрызений совести. Вот так.

Мы летим над океаном Артинит строго на юг. Воды его светлы, и их прозрачность отражает бесконечность собственных глубин. От чего-то я чувствую себя недозрелым весенним листком, которому не хватило сил удержаться на родном стволе, и теперь, он летит неведомо куда несомый ветром, обречённый на преждевременное увядание. Такой лист не увидит ни лета, ни осени, так и не познав зрелость и золото, что всегда приносит она, его ни скуёт ледяной плен первых морозов, ни коснется пушистый, голубоватый иней. Наше единственное различие в том, что он умрёт, а я бессмертна, в остальном – мы, суть одно.
Под крыльями струится плотный, прохладный воздух, я смотрю в даль, а там лишь прозрачно-голубая ткань воды, кое-где тронутая сполохами серебристой амальгамы, да светлая зелень утреннего неба. Если сфокусировать внимание на воде, то становится виден даже донный ландшафт, несмотря на огромную глубину в этой части океана. Мои драконьи глаза видят мир чётче и ярче, чем глаза человеческие, и, когда я меняю форму обратно, то некоторое время чувствую себя несколько подслеповатой. В таких случаях, чтобы облегчить себе жизнь, я пользуюсь Магическим зрением, так как оно позволяет видеть на пару порядков лучше, чем человек и настолько хуже, чем Дракон. 
В моей голове полный сумбур, и чтобы найти хоть какую-нибудь спасительную нитку определённости, я снова погружаюсь в светлые чертоги памяти. Где-то там, за призрачными вуалями небытия, таится то, что укажет мне причину происходящего сейчас. И пусть эта причина касается только меня, я всё равно смогу произвести Реконструкцию, ибо прибегну к методу аналогии, отталкиваясь от принципа подобия.
В моём сознании снова возникает образ преждевременно сорванного листка, что хаотично подбрасывают и кружат мировые ветра. Я смотрю на танец ментальной абстракции, понимая, что его обречённость – это всё, что у него есть, трагедия его кратковременности и есть его вечность. Его судьба – момент этой вечности, один удар гигантского сердца Вселенной.
От внезапно обрушившейся волны-догадки, я спотыкаюсь в воздухе; знание о тревоге Кейла и Ментора приходит одновременно с самой их тревогой. Но это сейчас неважно. Важно то, что я один из тех листков, который никогда не коснётся земли, ради того, чтобы стать её частью и начать всё с начала. Я, как и все подобные мне, навсегда оторвались от древа Мироздания и ствола его – Причинности и Последовательности. Вот почему я не имею права касаться своей судьбой ни Кейла, ни кого-либо другого, кто является частью того, частью чего я не являюсь. Ведь только трансцендировав себя из Судьбы Мира можно стать на его Рубеже, исполняя долг и предназначение Стража. Электра всегда знала это и ждёт, когда мы сами «дозреем» то этого знания. Она никогда не стремилась облегчить нам жизнь разъяснив что к чему, однако, в то же время, оставляла возможность для самоопределения. Единственное, что Эли для нас сделала, так это окружила изгоями, судьбы которых зыбки. Только в их обществе - обществе существ Случайности, мы можем жить не причиняя вреда невольной корректировкой иной жизни своей великой волей и Силой. Да и сама Этерния ни что иное, как Перекрёсток-случайность, созданный впопыхах ради того, чтобы остановить космическую бурю. Вот, почему все Драконы, кроме Эли, Анжи и Кая, родились и выросли здесь. 
Теперь я знаю, почему именно меня Королева сделала регентом, ибо я на сто процентов всегда была тем самым листком, до времени оторванным от древа. В моей памяти никогда не было воспоминаний о древе-постоянстве, древе-опоре, я знаю о нём, но не помню его. Леди Габриэль – совершенный листок-на-ветру, своя собственная вечность в себе самой. Я целостна, не смотря ни что, и, поэтому, ближе остальных к Трону.
Стоп, ни каких эмоций! Сосредоточиться, очистить от них образы, оставив только ясные четкие линии. Я одна из Детей Предназначения, моя судьба – стоять на острее луча Звезды Хаоса, как мои братья и сёстры. Именно потому, что мы те, кто мы есть, нам это по силам, более того, нам это нравится. Вот, что моя венценосная сестра называла Абсолютным Предназначением. «Дракон» - говаривала она, - «Это чистая страсть». Всё так просто.
Это так же просто, как и понимание, почему именно здесь, на Этернии, должны сойтись все векторы причин, обернувшись действием. «Сполохи пройдут вдоль Щита» - сказал как-то Кай, и Эли многозначительно кивнула. Теперь и я киваю вместе с ними. Кай прав, мне нужно использовать все свои потенции, потому что теперь «все причём».
Надеюсь, я не сильно спешу, и мыслями и движением крыл (кажется, Ментор с Кейлом безнадёжно отстали).
Сбавляю махи, делая в воздухе несколько «петель» в ожидании моих спутников. В мыслях все осколки узора становятся на свои места, прямо как в воспоминаниях Питэра о мозаике Звёздной залы. Теперь я понимаю, почему загадочные Хранители из рассказа Кая, хотели принести в жертву Гертруду. Это явно были жрецы Формы, которые, стремясь придать своему божеству мощи, решили подпитать его кровью тени Стража. Страж же, уникальная фигура в шахматной партии сил Универсума, ибо он, как его аналог – пешка, может эволюционировать, превратившись в Создателя. Если бы девушка-тень приняла свою судьбу, то помогла бы «северянам», но вместо этого она стала для нас тревожным вестником, заодно рассорив Эли и Пита. Да, каждому действительно отведена своя роль на этой гигантской авансцене Судьбы.
Ментор наконец-то нагоняет меня, и мы вместе берём прежний темп. Скоро дромос.
Не смотря на неудобства, которые переживают наши тела в чреве дромоса, я безостановочно продолжаю «складывать кирпичики». Интересно наблюдать, как развивается то, что позднее назовут легендой. Для меня же это всегда будет просто воспоминанием, как для Вселенной – ритмом. Ах, моя таинственная звёздная дева Анжель, кажется, твоё желание исполняется, и ты стала частью Пророчества. Хотела и стала! – как же это чудесно. И я живу согласно этому принципу, другого я просто не приму. Всё действительно просто.
Так, ладно, теперь конкретика. Раз силы обоих Полюсов, атакуя друг друга, непременно натолкнутся на наш Щит (этернианский метафизический шедевр), то это даст резонанс на том же, метафизическом уровне. Следовательно, на Этернии разразятся бури стихий и войны королевств. К первому нам не привыкать (Этерния всегда этим славилась, ибо сказывается близость полюса Юга), что до второго – то для этого и существуют несокрушимые всадники Долины Грёз и опытные дипломаты, вроде нас с Шиа. Теперь ещё конкретнее. Кажется, мне стоит вернуться к тому, с чего и начались мои тревоги: царство Шиида. Война с ними станет Первой Волной, рождённой резонансом Щита.
Глубоко довольная собой, я покидаю горловину дромоса. Вот он мой любимый метод проектирования грядущего – восемьдесят процентов логики и только двадцать интуиции. Главное же состоит в том, что мне не пришлось прибегнуть к дару Прорицания. Я могу обходиться и без этого дурацкого «наследства»!
Однако, это не всё, есть ещё потенциальная проблема эмиссара Севера, но пусть она будет проблемой королевского уровня, я, в данном вопросе умываю руки.   
Оставив коридоры своего разума, я полностью обращаю внимание на окружающее нас пространство. Элидара поднялась уже высоко над дугой горизонта, и её лучи разбросали по лазурно-голубой, волнующейся глади Тропы Звёзд тысячи разноцветных сполохов. Редкие перистые облака, что плывут сейчас над нами, прикрывают полупрозрачными тенями острые пики и сочную тёмно-бирюзовую листву лесов, густым ковром лежащую у подножия гор. Эти чудные земли и есть острова Южной Эйкумены. Контуры их гор разнообразны и живописны, берега сплошь испещрены многочисленными бухтами и заливами, а пляжи на любой вкус – хочешь шафрановые, охристые, белые, либо гранатовые дюны. Если же не по душе мягкий песок, то есть бухты, устланные мелкой галькой или огромными гладкими плитами.
Не спрашивая своих спутников, я беру курс на остров Манео. Он расположен на северо-востоке архипелага, от чего климат там мягче – я не очень люблю знойные полдни. К тому же, на его западном берегу, где пологий склон горы террасой спускается к океану, среди рощ стройных кипарисов и карликовых питисов, стоит мой небольшой домик. Это скромное жилище, выстроено в сальвийском стиле – толстые стены из сырца, выкрашенные белой известью, рыжая тонкая черепица и золотистые бревна манейского питиса, служащие балками и опорами. Все там просто, скромно и функционально. Более всего мне любима открытая веранда, стены которой увиты плюющем с глянцевыми, тёмно-бардовыми листьями. Там можно часами любоваться закатом сидя на плетёном диване, который подвешен цепями к потолочной балке.
Как только прилетим, пошлю Ментора на рынок, а Кейла за дровами, сама же усядусь на тот диван, и буду любоваться блестящими волнами, взяв в одну руку тонкую ванильную сигаретку, в другую – мой колдовской кофе. А потом…. Когда наступит «потом», тогда и придумаю.
Приземляемся прямо на песчаном пляже. Ментор едва не задел крылом огромный тёмно-сизый валун, стараясь угодить Кейлу, устраивая удобный спуск со своих плеч. Пока они возятся, я, изменив Форму, почти бегом направляюсь к роще, громко стуча каблуками по дощатой дорожке, уложенной прямо на светло-жёлтый песок. Дорожка петляет меж дюнами, местами поросшими длинной жёсткой травой, плавно поднимется вверх, и, едва касаясь могучих корней питисов, превращается в пологую лестницу. Я как всегда считаю ступеньки, а ветви деревьев образуют надо мной живописный сводчатый коридор из пушистых иголок и стройных бархатных свечек, сквозь тёмный тент которых проскальзывает сияние лучей Элидары и светло-зелёные лоскуты неба. Ровно двести четыре уступа. Двести пятый – основание веранды.
Разгоряченная быстрым подъёмом, я скидываю длинный серебристый жилет и, запрыгнув на качающийся диван, кладу ноги на парапет. Мерно покачиваясь, слушаю шелест прибрежных волн и приближающееся пыхтящее дыхание Кейла. Ветер едва касается моего белого платья из тонкого бархата. Достигнув последней ступени, Кейл смешно падает на живот и роняет тяжёлые седельные сумки, всем своим видом демонстрируя полное изнеможение.
- Как тебя только взяли Всадником? - хмыкая и качая головой, говорю я, - Сделал два шага и уже выдохся. 
Он пожимает плечами и пятернёй поправляет свои лохматые, густые и длинные, волосы. В ярком свете дневной звезды шевелюра Кейла стала совсем белёсой, а золотистый оттенок превратил её в подобие нимба. Желая мне угодить, он было взялся нести сумки в дом, но я останавливаю его жестом.
- Потом.  Иди сюда.
Кейл скидывает лётную куртку и, чуть ли не с разбега прыгает рядом со мной на плетёный диван, превращая его в качели.
- Как же я люблю это место. – говорит он почти мурча и жмурясь от яркого света.
- А где Ментор? – вдруг вспоминаю я про дракона.
- Дрова собирать вызвался, - говорит мой блондинчик, с ленцой в голосе, - Там заодно и подкрепиться сможет. Ему нравится здешняя живность.
Я резко отрываюсь от спинки дивана.
- Быстро верни его. Мне и прошлого раза хватило, когда он разжился полудюжиной деревенских коз. Помнишь скандал?
- Было бы из-за чего. – фыркает Кейл, - Тоже мне козы, одна кожа на кости натянутая. Этим деревенщинам только бы по орать, любой повод хорош.
- Кейл!
- Ладно, не сердись. Я его предупредил на этот счёт. – говоря это, он начинает осторожно ластиться ко мне. – Чем займёмся, пока он гуляет?
- Ты пойдёшь на рынок, а я распакую сумки. – холодно отвечаю ему.
- Ментор и на рынок обещал заглянуть, я передам ему всё, что ты захочешь, а сумки потом сам распакую.
Удивительно, кажется Кейл начал принимать самостоятельные решения, даже меня не спросив. Это для него большой риск, ведь я всегда ищу повод к чему придраться. Видно, ещё немного, и он станет совсем взрослым. Интересно, это хорошо или плохо? Наверное хорошо, потому что последнее время его истерики сократились (если не считать сцен из-за Лазаря, но тогда действительно был повод), эмоции стали сдержаннее, а действия настойчивее, и мне это нравится.
Мысли о нём вызывают у меня улыбку. А ведь и этого паршивца мечты сбылись, он всегда говорил, что всё, что ему нужно – это быть подле меня и летать с Ментором.
Беру его лицо в руки, и, пристально вглядываясь в прозрачно-голубые глаза, говорю:
- Зачем ты мне нужен?
- Точно не знаю. – шепотом отвечает он, - Наверное…. Тебе нравится чувствовать мои чувства к тебе.
- Думаешь, я так на себя любуюсь? – чуть оттолкнув его, спрашиваю удивлённо-недовольным тоном.
- Не-а. Просто тебе со мной теплее, Снежная королева.
Надо же, запомнил прозвище, что дала мне Эли. Видимо взрослеет и умнеет.
Я чувствую его трепет и снова улыбаюсь.
- Ты опять дрожишь, Кейл. - и смеясь в голос, - Это такие комплименты?
- Звезда моя, прости, но я не в силах себя контролировать в столь тесной близости от тебя. – говорит он привлекая меня к себе и смешно поводя бровями.

Думаю, не трудно догадаться, почему я скрываю даже от своей Клановой родни некоторые стороны отношений с Кейлом. Во-первых, вторых, третьих и четвёртых это никого не касается. В-пятых же – не хочу, чтобы кто-нибудь отпускал свои глупые шутки на наш счёт, ведь в гневе я могу и придушить случайно, а это как-то не очень соответствующее действо для главного целителя Долины. Да и толки о том, что я растила мальчика как мать, и вот нате…. Словом, на мой взгляд, покровы тайны надёжны и очаровательны, в них я вижу только плюсы.   

Где-то через полтора часа вернулся Ментор. Он оставил дрова и продукты во внутреннем дворике и деликатно удалился под предлогом, что хочет искупаться. Оглядев, что дракон принес из еды, Кейл предложил мне устроить колдовской обед.
- Ты же знаешь, я не люблю здесь пользоваться магией, так что иди разводить огонь.
Сотворив красивый поклон, мой возлюбленный отправился на кухню с вязанкой хвороста. Я присоединилась к нему через несколько минут, и начала распаковывать продукты.
- Послушай, а чего, собственно, мы здесь делаем? – спросила я, наконец поняв, что Кейл не обозначил мне ясных причин для полета на острова.
- Ну….
- Не юли!
- На острове Рори у меня враг, с которым я собираюсь схватиться.
- О Небо. – я прикладываю прохладную руку ко лбу, - А я то думала ты наконец-то повзрослел.
- Он колдун, Габи, - не давая мне возможности продолжить, затараторил Кейл, - Ты ведь поможешь проследить, чтобы бой был честным. К тому же, в твоём присутствии я просто не смогу проиграть!
- Уволь меня….
- Погоди! Это важно, ведь мы враги с детства. Слим мне ещё в материнском замке докучал, и позже, когда приезжал на балы в Долину. А я…. Я был так счастлив, когда ты согласилась лететь со мной, так хотел побыть с тобой вдвоём.
- Втроём. Ты про Слима-колдуна забыл. Про врага! – я перевожу дух, - Ты хоть представляешь себе, насколько важными государственными делами я сейчас занимаюсь?!
- Да. – просто отвечает он.
В этом весь Кейл. Сама непосредственность, демон его побери.
- Ну, раз так, то будем смотреть поединок. – сказав это, я начинаю смеяться, понимая, что остановлюсь не скоро.
Кейл обуяла нервная суета. Наладив огонь, он начинает что-то срочно резать и чистить, стараясь мне угодить. Верный знак, что почуял свою вину.
- Габи. – прерывает он долгое молчание, которое сопровождалось тяжкими вздохами грешной души, - А ты меня хоть немного любишь?
Я откладываю в сторону нож, которым крошила салат, и, опершись локтем о буфет, устремляю на него крайне заинтересованный взгляд.
- Какие интересные разговоры мы вдруг завели, а тема…. Мало сказать «животрепещущая и подкупающая новизной». Ели бы я не знала тебя уже почти пять лет, а точнее - почти всю твою жизнь, то решила бы, что храброму Кейлу вздумалось меня ошарашить.   
- Дело не в свадьбе Габи….
- О, ты отказываешься сделать меня «честной» женщиной! Я так расстроена!
- Да погоди ты со своими шуточками. – он отрывается от своего «рукоделия», и не выпуская из руки тесак, начинает быстро объяснять, нервно размахивая опасным прибором. – Я много думал обо всём, что между нами происходит….
- Думал?! – не выдержав, вставляю я.
- Да, думал. Ты верно отметила, я это уже давно умею, но скрывал, дабы не разочаровать тебя. – Кейл переводит дыхание, - Так вот, я пришёл к выводу, что помимо всех причин, которые ты постоянно называешь по поводу нашей секретности, есть и скрытые. Они намного важнее. Иначе быть не может, ведь ты не из тех, кто начинает отношения из жалости или привычки. А я не так уж и плох, чтобы меня постоянно прятать. – он снова тяжко вздыхает, - Ты можешь ответить мне хоть на одно «почему?».
- Ну, раз ты умеешь думать, то должен понимать и то кто я.
Сказав это, и заметив наползшую на его лицо тень, я решаю пояснить свои слова. Видимо Кейл поспешил с заявлением о своем умении думать.
- Конечно же, я имею в виду не то, что я этернианская Леди и королевский регент. Нет, Кейл. – подойдя ближе, я забираю у него из руки тесак, и положив предмет на стол, беру Кейла за руки, - Я неуязвима, сладкий, а ты - нет. Нам, Драконам, можно причинить вред и боль только через тех, кто нам дорог. И это одна из причин, по которой я настаиваю на неразглашении нашей с тобой близости. – я качаю головой, - А представь, что начнётся, разведай об этом твоя родня по материнской линии. Обнадёженные такой привилегией, послы Киршена будут дни и ночи торчать у моей башни, с просьбами и ходатайствами. А шиидские головорезы! Угадай, кто станет их любимой дичью?
- Фаворит Первой Леди. – закончил за меня Кейл. – Ты права, - добавляет он, - Я – болван.
Он выглядел абсолютно поверженным, и мне захотелось его обнять, что я и сделала.
- Хочу тебе напомнить кое-что. – говорю, медленно проводя рукой по его спине, - Это ты настойчиво добивался моей любви, и был готов на всё, на любые условия ради этого. Помнишь?
- Конечно, звезда моя.
Кажется теперь, Кейл некоторое время снова станет меня слушаться. Правда не долго, таков уж у него нрав. Однако я молодец – так быстро и спонтанно придумать «тайную» причину и предъявить её. И что самое интересное, она действительно подходит, то есть актуальна! Братик Пит, сто процентов, оценил бы и подарил мне аплодисменты. 
За обедом выяснилось, что «поединок с врагом» должен состояться завтра в десять утра. Времени была целая уйма, и я решила в полной мере насладиться редкой возможностью отдыха.
Ближе к вечеру, устав от череды купаний, прогулок, сна на тёплом песке и частых лёгких перекусов, мы решили полетать над Эйкуменой в поисках тайных, живописных уголков и, вообще, красивых видов. Но прежде, я потребовала капитально выкупать Ментора. Всё дело в том, что если не помогать зверю, периодически тщательно вычищать чешую, у неё появляется довольно неприятный, резкий мускусный запах. Ментор же, по всему, давно не подвергался этой процедуре. Нет, он не грязнуля, просто самому ему это делать сложно, а Кейл ленив, и, если честно, драконы не очень-то любят капитальную чистку. Кроме королевских, конечно.
В центральной части Манео, есть небольшая тектоническая впадина, весной заполняемая водой, что стекает со скудного ледника, расположенного в высокогорье. Именно к этому временному водоёму с пресной водой мы и летим сейчас с Ментором, дабы искупать его как следует. Кейл веселится, дракон же, в десятый раз требует от меня обещания, что я обязательно согрею для него воду с помощью магии, и я десятый раз повторяю ему, что непременно сделаю это, ведь люблю его племя пуще прочих.
Пока Ментор и Кейл весело плещутся в тёплом озерце, я сижу на берегу, на гладком стволе палого дерева, и, уже в который раз за последнее время впадаю в состояние оцепенения. Мне кажется, что эти состояния стали происходить со мной из-за обилия информации, которую обыденному сознанию не освоить, и разум автоматически находит подходящий уровень. Именно таким уровнем для меня стали эти приступы оцепенения, во время которых, я, словно отгородившись от деталей внешнего мира и избавившись от его суетности и маеты, могу вычленить узловые моменты событий, их мотивации и последствия.
В детстве подобное со мной происходило редко и бесконтрольно. Потом я научилась подчинять эти процессы своей воле и даже, при необходимости, вызывать такое состояние. Однако, примерно месяца три-четыре назад, как раз в то время, когда Эли опять поссорилась с Питом и он скрылся невесть куда, моя способность к ментальной отчуждённости (так я обозначила свои оцепенения) стала опять спонтанной, прямо как в детстве. Озадаченная, я как-то пригласила к себе в башню Эли и Кая, дабы спросить их мнения на этот счёт. Версией Эли были парадоксы, что стали часто случаться во временном поле Этернии, из-за чего происходит уплотнение событийной последовательности на одном его промежутке и разряжение на другом. Это, в свою очередь, влияет на чувствительное, к подобным процессам, сознание, коим я и обладаю. Версия Кая была своего рода добавление к королевской: он сказал, что наблюдает в нашем секторе Вселенной большее, чем обычно, количество дрейфующих, межпространственно-временных дромосов. Эти феномены и послужили причиной искажения временного поля нашего Перекрёстка.
Словом, всё это мы обсуждали до позднего вечера, и, в принципе, им удалось меня убедить и избавить от тревог. И всё же, не смотря на то, что я быстро переключилась на текущие проблемы королевства, тень сумбурности постоянно присутствовала в моей душе. Тогда я начала объяснять свои тревоги чисто с точки зрения психологии, ведь мега-дромос – космический экспресс между различными слоями пространства и времени, помимо прочего ещё и космическая опасность, своеобразное фрактальное ядро, чёрная дыра, горловина и тому подобное. Этот феномен делает «дырки» в ткани реальности, и если на определенном её клочке таких дырок становится слишком много, то это чревато разрушением данного участка. Мне же совсем не хотелось быть погребённой волнами Хаоса, и этот страх я положила в основу объяснения своего психического дискомфорта.
Однако, события сыпались одно за другим, они налагались друг на друга, переплетались, а их значимость превосходила все надежды и предположения. Глядя сейчас на череду произошедшего за минувшую осень и зиму, я могу либо покачать головой, либо развести руками, несмотря на то, что мы, Драконы, предназначены подобным вещам по определению. Взять хотя бы Купол и пришельцев, но главное то, что в результате их компании Королеве пришлось сменить тело. А поединок Этона и Кая – совершенно немыслимо, чтобы смертный победил такого монстра как мой брат, и всё же это так. Или случай с Рашель: альянс каких-то второсортных магов в открытую выступил против Королевского Дракона, причём им удалось довести её до полного безумия. И, конечно, я уже не говорю об этой Гертруде – королевской тени. Жуткое существо. Вывод напрашивается неоднозначный: может мы, по какой-то причине, ослабели, а может, мир стал жёстче. Я склонна ко второй версии, и этот вывод меня совсем не радует.
Мне в лицо и на одежды посыпался огромный фейерверк брызг, незамедлительно выведший из ментальной отчуждённости. Я встрепенулась и погрозила смеющемуся Кейлу кулаком. И странное дело: в голове моей зажглась огненная нить, ведущая неведомо куда, но явно куда-то. Она словно высвечивала связь, позволяла почувствовать преемственность моих рациональных брожений с событиями, которым предстоит случиться.
Я глубоко вдыхаю, думая о том, что не стоит опережать размер времени. То, кто я по крови – это одно, и неважно, что мне судьбой положено прозревать грядущее. Главное же то, кто я по духу – мудрость важнее капризов судьбы. Я точно знаю одно: когда векторы событийных линий пересекаются, приходит понимание того, что надлежит делать. Именно так я и настроена поступать даже в эти времена парадоксов.
Ладно, в любом случае ближайшие вечер и ночь обещают только приятные впечатления и беззаботные мысли.
После генеральной помывки Ментора, мы вернулись на пляж перед моим домом. Пока я плещусь в ласковых прохладных волнах бухты, Кейл устанавливает на плечах дракона двойное седло.
Выйдя из воды, я закрутила вокруг себя тёплые воздушные потоки, призванные высушить мою кожу и волосы. Кейл прервал возню с ремнями, дабы полюбоваться процессом, что, в свою очередь, вызвало устало-осуждающий вздох Ментора.
  - Может, потом полетаем? – говорит Кейл, направляясь ко мне.
- Сейчас. Я хочу любоваться Эйкуменой в закатных лучах. – с этими словами я покрываю кожу серебристо-белой чешуёй, которую медленно преобразовываю в одежды. Белая рубашка и брюки, серебряный пояс и плащ, тёмно-серые сапоги до колен.
- Облом. – со вздохом роняет Кейл, возвращаясь к прежнему занятию.
Копошась в его мыслях, я вижу, что он хотел бы, чтобы я ему помогла, но не смеет просить. Я же не хочу помогать, пусть всё делает сам.
Сидя на плаще, расстеленном прямо поверх песка, я думаю о своих чувствах. Наверное странно то, что я не испытываю любви к Кейлу. Да, я его не люблю, однако он меня привлекает чем-то, может физически, может весёлым нравом и дурной славой сластолюбца, а может и всем вместе. Он знает об этом и чувствует, но ничего не может поделать – я для него что-то вроде светоча для светлячка. Что ж, в любом случае каждый получает то, что хочет, пусть даже (в случае Кейла) далеко не всё. Так вышло, что леди Габриэль Этернианская не создана для высоких чувств.
Закончив с упряжью, Кейл приглашает меня, сотворив низкий деланный поклон, сопровождаемый красивым жестом руки.
- Я сяду первой. – мой тон не предполагает возражений.
Пожав плечами, Кейл забирается позади меня, и с довольным хмыканьем обхватывает за талию руками. Ментор пружинит мощными лапами, подбрасывая себя и нас в воздух, и его первые махи крыл задевают водную гладь. Мы плавно набираем высоту.
Небо налилось сочной зеленью, разбавленной бирюзой подле дуги горизонта, редкие перистые облака, подсвеченные закатными лучами Элидары, мерцают пурпурными и золотыми сполохами. Внизу острова, они походят на неравные горстки самоцветов, которые, следуя одному ему ведомому принципу, разделил своими огромными руками некий великан. Вон, слева, наш Манео, сизые пики которого украшают несколько белых крошек ледника, прямо и чуть правее Сич. Этот остров похож на краба – невысокие горы с высоты полёта выглядят как шершавый панцирь, а два мыса, выступающие далеко в океан, точь-в-точь как хищные клешни. Правее, по диагонали, расположен Креот. Это один из трёх самых крупных островов архипелага. Здесь полноводная река, берущая исток от водопада, который бьёт с прибрежных гор, и огромное озеро, в которое эта река впадает, почти разделяют Креот на две равные половины. От солёных, пресные воды ранее отделяла тонкая песчаная коса и редкие гладкие валуны. Но местные жители, поняв какую прибыль им будет приносить продажа пресной воды мореходам, соорудили мощную дамбу, что защищает внутреннее озеро от вот Тропы Звёзд. На юго-востоке от Манео находится остров Эстин. Он почти гладкий, и только ближе к его южному берегу в небо вздымаются два пика – Этос и Эгор, названные так в честь двух первых правителей архипелага, которые положили конец междоусобным войнам. Жители этого острова разбили на нём две дюжины садов, где растят экзотические фрукты – источник своего богатства и процветания. Дабы защитить сады от океанских штормов, которые время от времени налетают с запада и юга, островитяне построили огромные волнорезы, лучами расходящиеся от берегов. В высоты полёта, Эстин выглядит как детский рисунок дневной звезды.
Вообше, Южная Эйкумена насчитывает более тридцати островов, не считая песчаные мели и крупные рифы, и чтобы совершить по ним полноценное путешествие может понадобиться не менее двух лет. Но, наша троица подобным не озадачена, всё, чего мы хотим, это насладиться красотой видов, и устроить пикник, где-нибудь в самой глуши этого островного мира. Поэтому мы ограничиваем зону полёта восточной частью архипелага.
Спустя два часа, налюбовавшись игрой закатных красок на небе и водной глади, мы решили перекусить. Завидев скопление коралловых рифов вокруг небольшого необитаемого островка, я мысленно указываю Ментору на него. Однако, делая над выбранным местом круг, я замечаю, что на юго-западе, в мареве дали ранних сумерек, колышутся очертания какой-то призрачной земли.      
«Давай туда». – посылаю ментальный сигнал дракону.
«Не стоит», - слышу его мысли, окутанные неприятным трепетом, - «Это Остров Мёртвых, приют потерянных душ».
«Ты там был?»
«Да. Кейл настоял. Помнишь, когда он болел почти неделю непонятно чем, а я был в глубокой депрессии? Это после купания в миазмах того места».
«Кейл дурнее, чем я полагала».
«Нет. Он просто хотел знать, насколько уязвим».
«Ладно, садимся здесь».
Мы приземлились. Этот скудный клочок суши при непосредственном рассмотрении выглядит весьма живописно. Мелкая разноцветная галька перемежается с крупными валунами сизого цвета, местами с вкраплением тёмного пурпура. Ближе к центру островка есть несколько холмов поросших остролистым кустарником и несколькими пальмами. По периметру всего берега из воды торчат острые камни – часть огромного кораллового рифа, который протянулся на многие мили в этой части архипелага.
Присаживаюсь на корточки и загребаю горсть гальки. Милые камушки, большинство из которых самоцветы. Лучше Кейлу об этом не говорить, а то начнёт похваляться друзьям, что обнаружил копи, и островку конец.
Пока мои спутники накрывают «стол», я стою и любуюсь далью, распахнутой на северо-запад: поверхность вод обрела металлический блеск с оттенком лазурной зелени, голубого и лилового - так океан отдаёт дань красоте неба, подчеркивая и отражая его переливы. По Небесному Куполу поплыли призрачные очертания лун. Лея видится зыбким, чуть позолоченным серпом, Гема кажет большую свою половину, но из-за прозрачности контура выглядит, как голубое кружево. Слева, на западе, небеса ещё светлы, их нежная зелень плавно перетекает в бирюзу и, следом, у самой дуги небесного моста, в ультрамарин; справа же небо напиталось духом сменяющей Элидару ночи, обретя малахитовую бархатную тьму в которой скромно мерцают первые звёзды.
- Погляди, – Кейл спугнул моё вдумчивое созерцание, - Какой большой и прозрачный, а внутри, если смотреть на свет, искорки золотятся. – он протягивает мне крупный алмаз золотой воды, и довольно улыбается, не подозревая, что вертит в пальцах где-то пятьдесят золотых марок.
- Очень красивый.
- Я наберу побольше и сделаю тебе бусы, как сувенир из поездки.
- Не стоит милый, я и так сохраню её в памяти.
Я беру его под руку, и мы идём к столу, накрытому на большом плоском валуне. Кажется, я проголодалась, и это меня радует, потому что редко испытываю голод, у меня, вообще, плохой аппетит.
Мы едим, при этом Кейл всё время о чём-то болтает. Он отпустил Ментора погулять и, если мне вскоре надоест прогулка, то придётся везти его домой на своих плечах. А может, я его здесь брошу, тогда некому будет докучать мне всю долгую южную ночь, и я смогу тихо спать и так же тихо любоваться лунами и звёздами сидя у себя на пляже.
Ночные тени подмешали в мир тайны, надев вуали на пейзаж и лица, а мягкий свет лун слегка подчеркнул контуры. Я смотрю на Кейла и отмечаю, что графичность темноты сделала его лицо старше: волосы потемнели, словно их присыпали пеплом, выделились скулы, заострились черты, но глаза кажутся ещё светлее. Он что-то говорит и говорит, правда очень тихо, так, что голос сливается с шелестом волн, и я начинаю скорее чувствовать, чем понимать смысл его слов. Это вечная история о сердце и красоте, о том, как оно тонко её чувствует и, как бесконечно всё это будет длиться. Мне забавно сие слушать, но всё равно приятно. Возможно, я бы относилась к нему серьёзней, будь Кейл умом ровней хотя бы юному Фалько. Тогда наши беседы были бы наполнены пусть и небольшим, но всё-таки смыслом. А то порой, я начинаю уставать от нескончаемых признаний и комплиментов.
Я протягиваю руку и касаюсь указательным пальцем его губ.
- Завтра. – так же тихо, как давеча он, говорю я, - Ты до расскажешь всё это завтра. Иди сюда.
Мне всегда были предпочтительнее действия, нежели слова.

Я и сама удивилась тому, сколь долго мы пробыли на том острове. Когда я, наконец, ступила на песок пляжа Манео, ночь почти коснулась своего центра. Более всего мне сейчас хотелось направиться к тому пресному озеру, где не так давно купался Ментор, и вымыть из волос песок, а с кожи смыть соль.
Так я и поступила, но сначала отправила Кейла спать – людям больше нашего нужен отдых. Заодно, не смотря на протесты, пришлось его заверить, что этой ночью больше не будет никакой любви, ибо завтра у него поединок.
Изменив форму, я прилетела к горному озеру, и теперь с наслаждением плескаюсь в его холодной, хрустальной воде. Звёзды отражаются на тёмной глади водоёма, и когда двигаясь, я нарушаю её покой, превращаются в светящиеся обесформленные разводы. Вокруг, по берегу озерца, заросли самшита и длинной тёмно-голубой травы, с белёсым налётом, такой же, какая растёт на дюнах подле моего дома. На склонах окружающих гор карликовые, южные питисы держат корнями, словно пальцами, валуны и сыпучий горный грунт, позволяя соседствовать с собой лишь можжевельнику и колючим кустам, имя которых мне не ведомо. Сквозь эти несмелые заросли легко проникает лунный свет. На небе уже три царевны, и они плетут узоры своего света, как им вздумается, но, как всегда, это непременно шедевр. 
Вернувшись в дом, я немного почитала на веранде, дав подсохнуть своим длинным волосам на ветру, и позже присоединилась к спящему Кейлу. Где-то часов через пять вернулся с прогулки Ментор. Его попытки удобно устроиться на террасе перед домом, и разбудили нас.
Хоть до рассвета было ещё достаточно далеко, мы затеяли завтрак и чаепитие. Я, вообще, считаю, что спать нужно тогда, когда того хочется, не зависимо от времени суток.
За завтраком я порасспросила Кейла об Острове Мёртвых, заодно пожурив за глупость, и потом мы отправились гулять по берегу.
Мне сейчас трудно припомнить подробности, но, кажется, рассвет я пропустила, предпочтя ясным краскам зори иллюзии морфея.
К десяти часам нам надо было направляться на остров Сич, где на восточном берегу и намечался поединок Кейла и его (как оказалось) кузена Слима. Тот факт, что они близкие родственники, прибавил вес моему мнению по поводу того, что вполне естественно, кроме любви, родня может вызывать и самую жгучую ненависть.
Итак, мы на пути к Сичу. Минувшей ночью я всё-таки проверила боевую форму Кейла, немного погоняв его копьём и шпагой во время прогулки. Реакция у него всегда была хорошей, да и техника ничего, вот только постоянно подводит излишняя бравада и самоуверенность. Словом, многовато дури, но что с него взять, мужчины все такие, когда им чуть больше пяти лет.
- Нельзя недооценивать силу врага. – в который раз говорю ему, пока мы летим к острову ристалища, - То, что ты прошёл все горнила тренировочных площадок Долины, может ничего не значить перед одним единственным, случайно пропущенным выпадом твоего противника.
- Да я его знаю. – отмахивается Кейл, - Слим только на словах ловкий, а так, если бы не способность к колдовству, я бы его уделывал всякий раз.
- Тогда помни о том, что магия у недоучки может проявиться спонтанно, в качестве защитной реакции на подсознательном уровне.
 - Какие там уровни, Габи! У этого олуха и мозгов то нет, только рефлексы да нервы.
- Если есть рефлексы, милый, значит, есть центральная нервная система, а, следовательно, и мозг.
- Ну, ты его прямо нахваливаешь, хоть и не знаешь совсем.
Я в очередной раз тяжело вздыхаю, испытывая только одно желание: чтобы этот фарс поскорее закончился, и я могла бы отправиться на остров Самоцветов (так я решила назвать местечко, где у нас был пикник) и собрать побольше крупных сапфиров и алмазов, дабы заказать колье ко дню рождения Электры.
Мы приземлились на набережной, выложенной тёсаным светлым песчаником. Враг Кейла уже был на месте, как и небольшая толпа зевак, пришедших поглазеть на «рыцарский поединок».
Кейл пошёл вперёд, дабы поприветствовать своего оппонента, я же задержалась подле Ментора.
«Слушай внимательно», - даю ему указания ментально, чтобы Кейл не подумал, что я с ним «нянчусь». Достоинство мужчины, пусть даже столь юного, не должно быть попрано его возлюбленной. - «Если что-то пойдёт ни так, выпускай огненный залп между сражающимися, только не смертельной интенсивности».
«Понял». – коротко ответил дракон. 
Кейл и его кузен о чём-то горячо спорили, как видимо обсуждая детали условий поединка.
- Да ты подружку с собой привёз. – из дали завидев меня, специально громко начал говорить Слим, - Это та, что ты подцепил на Центуриях, или та, что пляшет в трактирах Сальвы?
Предвкушая мою реакцию, и скрывая коварную ухмылку, Кейл прикрыл рот и подбородок ладонью. Я же поняла, что иногда он бывает прав – Слим действительно редкий пакостник.
- Нет, дружок, - лучезарно улыбаясь, говорю я, подойдя, - Это та, что покровительствует ему в Долине.
Слим сглотнул и низко поклонился, достаточно долго не разгибаясь.
- Прошу прощения, Первая Леди, я….
Небрежным жестом руки останавливаю тираду извинений.
- Думаю, вам пора начинать. – после этих слов, я поцеловала в лоб Кейла, и направилась к толпе зевак, чтобы устроиться близ них, на удобных ступеньках. 
 Отсалютовав, противники скрестили оружие. Кейл взял свой привычный клинок – обоюдоострый, прямой меч средних размеров, с захватами у крестовины гарды и гравировкой вдоль лезвия. Слиму явно была привычнее легко изогнутая сабля с чашевидной гардой и лезвием чернёной стали.
Они так долго кружили, нанося друг другу незначительные порезы, что я начала зевать. Однако, из состояния лёгкой дрёмы меня резко вывело чувство, которое даже при желании я не смогу спутать ни с чем другим. Колючие мурашки, тысячей иголочек обступили мой позвоночник вдоль, от шей до поясницы. Я резко поднялась, но на мгновение меня ослепили яркие ленты бело-жёлтых лучей, метнувшиеся параллельно земле на уровне груди. Я отшатнулась, мгновенно наполняясь мощью. В уши ударил трубный вой ментора, что звучал на всех частотах, включая и ментальную сферу, вслед за которым в воздух рванулось его пламя.
Толпа загудела и бросилась в рассыпную, мешая мне приблизиться к месту конфликта. В спешке, яростно отшвырнув нескольких зевак, я оказалась в центре событий одновременно с Ментором.
Слим пятился от дракона, выставив перед собой саблю, всё ещё пышущую жёлтым магическим огнём. Позади Ментора, у самой кромки воды, неподвижно лежал Кейл.
Я оказалась возле него за долю секунды, чтобы сразу понять, что мы с Ментором опоздали: В груди Кейла зияют три огромные сквозные дыры, оставленные магическими лучами. Моё сознание щекотнул истошный вопль Слима и тут же последовавший, громкий хруст его костей, но это уже не имеет смысла. Кейл мёртв, мертвее не куда. Волны набегают на его бездыханное тело, и ничто в этом мире уже не может ему помочь, ни вакуумный кокон, ни некромантские заклятия – мне это абсолютно ясно.
Чувствуя, как у меня немеет грудь, я аккуратно взяла его под мышки и оттащила от воды. Сев рядом с поверженным мальчиком, я зову его дракона, пытаясь прислушаться к стуку своего сердца, чтобы хоть на что-то опереться в момент полной растерянности. Странно, оно не клокочет, не стучит в бешенстве от горя – моё сердце просто молчит, утонув в гулком безвременье. Безвременье…. Опоздала….
За тысячную долю одного мига я принимаю решение.
Но сначала нужно позаботиться о Менторе.
Встав и обернувшись, я вижу, как обезумевший дракон продолжает рвать в кровавые лохмотья труп Слима. Видно рассудок уже начал покидать его.
Монотонно, почти на распев, произношу заклинание, призванное ввергнуть в глубокий сон мощный разум зверя. Пятясь в мою сторону, Ментор падает, как подкошенный, близ своего мёртвого всадника.
Я снова взяла Кейла под мышки и потащила к дракону. Устроив его под огромным крылом зверя, я на секунду присела подле него, бессмысленным жестом убрав прядь мокрых, светло-золотых волос с лица.
Выбравшись из-под крыла бесчувственного Ментора, я обернулась Истиной формой и взмыла в яркую зелень дневных небес. То, что они остались беззащитными лежать там, на берегу острова Сич, не имеет значения, ибо всё перемениться, когда я вернусь. А я вернусь, непременно, ибо никогда не позволю миру, судьбе, Богу, или демон знает чему ещё, отобрать у меня то, что мне дорого!
Скорее назад, в Долину Грёз, туда, где дремлет мудрость под стройными сводами Храма Знаний. Мой дорогой брат Ричерд обладает знанием темпоральных принципов. Он научит меня.
Поднявшись в высь, к самому зениту Небесного Купола, где воздух лёгок и разряжен, я зависаю, и, улавливая этернианские потоки, загоняю в себя энергию мира всех сортов, хлеща её волей, словно гигантским бичом. Напитавшись Силой и буквально бурля ею, словно вулкан, я вызываю в памяти наш маршрут и, как гармошку, начинаю складывать пространство между двух точек: мной и моей целью. Расстояние превращается в книгу, страницы которой – скомканная ткань реальности. Распахнув пасть, я выдыхаю бело-голубое пламя, которое, опустошая меня, пробивает дыру в толще материи пространства. Следуя за своим огнём, точно нить за иглой, моё тело пронзает мир, моментально выбрасывая меня в Небесном Куполе прямо над Долиной.
Падаю как метеор - магия Формы отнимает все силы.
«Ричи…» - обращаю ментальный зов в пустоту, полностью распахивая себя тому, к кому направлен этот зов.
Он появляется молниеносно, и сам, управляя моим сознанием, меняет меня, оборачивая человеком.
Я обнимаю своего брата, обвив руками его плечи и торс, вспоминая те далёкие времена, когда мы были любовниками. Знаю, он никогда, ни в чём не откажет мне.
Пока мы плавно спускаемся на верхнюю террасу его башни, я наполняю себя новыми силами, так как это просто близ Источника центральной башни. В Долине Грёз всё пропитано его энергией, здесь можно черпать Силу без предела и, при этом быть лёгким, словно пёрышко.
Не выпуская меня из рук, Ричи садится на парапет, и я оказываюсь у него на коленях.
- Что случилось, моя Габи? - говорит он, нежно поправляя мои растрёпанные полётом волосы, - Ты появилась в небе словно комета.
- Кейл убит, Ричи. Мне срочно нужно научиться у тебя темпоральной магии, чтобы вернуться и всё исправить.
Ричи улыбается и вздыхает.
- Стоит ли так изводиться по пустякам, моя красавица? Это трудная наука, лучше найди себе другого фаворита. Если мальчик умер, нужно ли спорить с Властителями Судеб?
- Стоит, Ричи.
- Понимаешь в чём сложность процесса, - изменив тон на белее серьёзный, говорит брат, - Время – очень нестабильный материал, и чтобы научиться точным манипуляциям с ним, нужен ни один год. А поспешишь, можешь веком ошибиться.
Я спрыгиваю с его колен, чувствуя, как начинаю трепетать от гнева.
- Если тебе лень, или есть другие причины для отказа, то так и скажи. Не нужно мне морочить голову!
- Габи, успокойся. – Ричи начинает ходить взад-вперед мимо парапета, - Успокойся, и хорошенько подумай. Тогда поймёшь, что я прав.
Я думаю о темпоральной магии. Демоны! Ричи ей учился не один десяток лет. Что же делать?!
Словно прочтя мои мысли (я знаю, что он этого не делал), Ричи спрашивает:
- Что ты намерена делать?
- Пойду напролом. Наберусь энергии в Звёздной Зале, зафиксирую временной поток и разыму его на фракталы. Потом выделю тот интервал, который мне нужен и сожгу его материю. – на одном дыхании выдаю я способ, с принципами которого знакома чисто теоретически.
- А чем восполнишь материю недостающего участка?
- Преобразую энергию своей жизни в энергию времени и вставлю в пустоты.
- Гениально Габриэль! – всплеснул руками Ричи, - И когда твой всадник вернётся невредимым, и обнаружит, что часть тебя пожрало время, он не раздумывая свернёт себе шею. Или я не знаю Кейла. -  брат внимательно смотрит на меня, - Ну и как тебе моя версия развязки?
Я несколько раз глубоко вздыхаю, чтобы успокоиться. Ритм сердца постепенно выравнивается, мысли снова обретают ясность.
- Что ты можешь мне предложить, мой мудрый брат. – делаю акцент на двух последних словах.
Ричи фыркает и отворачивается. Я смиренно жду.
- Иди к Анжи, - не оборачиваясь, говорит он, - Она объяснит тебе принцип темпорального танца. Но движения пусть покажет Шиа. – Ричи подходит к парапету и, нагнувшись, упирается в него ладонями, - Анжи все понимает слишком отчуждённо, абстрактно, зато изъясняется точно. Шиа же натура чувственная, она идеально обучит тебя нужным па.
- Почему именно танец? – о таком методе работы с тканью времени я ещё не слышала.
- Он легок в освоении для женского сознания. Плетётся сложно, но с изяществом, и энергии для него надо не много. Встань на источник Силы да кружись, мысленно строя Призму заклинания, которое подчинит временной поток.
Я подхожу и обнимаю его за талию. Даже в сравнении со мной Ричи очень высок.
- Спасибо тебе, я знала, что ты меня не оставишь без помощи.
Он поворачивается и заключает меня в объятия.
- Если будет нужно, я порву для тебя время, детка.
- Мой Ричи…. – у меня не хватает слов, чтобы ответить ему.
- Иди скорей.
Я легко вскакиваю на парапет и, прежде чем отправится в полёт к Восточной башне, посылаю Ричерду воздушный поцелуй, который полон магии чувств. Он его ощутит не как воздушный.

Восточная башня – пенаты нашей звёздной дивы Анжель.
Её покои расположены на пятом уровне башни (более ста метров высоты), и даже если бы я точно не знала где она сейчас, это легко определить по файрам. Эти миниатюрные дракончики полагают Анжи своей королевой, и всегда парят рядом с местом её обитания.
Я подлетаю  и приземляюсь на висячий мост, соединяющий пятые уровни Центральной и Восточной башен. Он приведёт маня на террасу, где находятся двери в покои сиятельной сестрицы.
Чуть вниз и чуть вверх – большинство наших висячих мостов имеют форму лёгкой дуги, что придаёт им изящества, как, в принципе, и всему архитектурному ансамблю в целом.
Веду рукой по мраморному парапету. Он прохладен и гладок, подобно моей душе. Я точно не знаю, от чего так: может потому, что меня успокоили слова Ричи, дав уверенность в том, что я совершу, а может и потому, что Кейл мне менее дорог, чем я полагала. В любом случае, как я уже говорила: отдавать миру то, что мне дорого, не в моих правилах.
Провожу пальцами по прозрачным палочкам, гирляндой свисающим над дверьми сестры, и слышу нежный хрустальный шелест.
«Заходи». – раздаётся тихий голос в моём сознании, и я отворяю незапертую дверь.
Анжи выходит мне навстречу, её стройный силуэт отражается во множестве зеркал и стёкал, которые украшают стены прихожей.
- Здравствуй Габи. – она слегка обнимает меня. Мы с ней всегда были очень дружны, буквально с первых дней её пребывания в Долине.
- Здравствуй Анжи. – я расплываюсь в счастливой улыбке, - Как поживаешь?
- В сиянии и тиши. Словом, как обычно. – она берёт меня под руку, - Проходи, будешь чай?
- Да, с удовольствием.
Сажусь на кушетку, оглядываясь кругом. Мне всегда нравилось у неё:  убранство комнат просто и изящно. Здесь светло и так просторно.
Анжи принесла чайник и поставила его на маленький серебристый столик на тонких ножках. Напиток пахнет смородиной и мятой. Разливая его в полупрозрачные, молочного цвета чашки, она садится рядом со мной на кушетку.
- Ричи мне коротко поведал о твоей беде, пока ты ко мне добиралась, Габи. – она умолкает, давая мне возможность высказаться.
- И ты знаешь, как мне помочь? – я принимаю из её рук чашку, но, не притрагиваясь к напитку, пристально смотрю на неё.
- Да. Я покажу тебе, как строится Призма этого воления.
- Покажешь? – если честно, я не представляю, как это можно «показать».
- О, милая, не сердись, но у тебя всегда недоставало фантазии. Поэтому я решила показать тебе всё через свой разум. – она делает маленький глоток, - Вот допьём чай, и сразу отправимся ко мне «в гости».
Я несколько поражена и немного напугана. Разум Анжи! Это же совсем ИНАЯ, даже нам, Драконам, сфера реальности.
- Это займёт много времени? – стараюсь вопросом скрыть своё замешательство.
- Даже меньше, чем ты можешь вообразить. – она смотрит на меня с улыбкой, - И, естественно, не стоит бояться. Разве я могу причинить тебе вред?
- А откуда Шиа известен темпоральный танец? – решаю я перевести тему разговора с неприятной мне почвы.
- Она постигла его интуитивно. – Анжи откидывается на спинку кушетки, - Представляешь, ей просто нравилось кружиться под снегом или в падающих листьях. Потом она заметила, что когда так самозабвенно кружится, время вокруг неё начинает вести себя странно: если она вращается по часовой стреле, то ускоряется, если же против – замедляет ход. Тогда Шиа решила порасспросить меня об этом феномене, в результате мы и выяснили, что она умеет завораживать время.
- Здорово. Шиа, вообще, очень умная и талантливая девочка.
- И как и ты склонна к увлечениям смертными. – констатирует Анжи ровным тоном.
- Но в них столько очарования. – я с улыбкой развожу руками, вроде как «что поделать».
- И быстротечности, и хрупкости.  – Анжи вздыхает, - Они же вспыхивают и гаснут, как огни лесных светлячков, Габи. Вы же своими прикосновениями к смертным судьбам разрушаете их ещё быстрее, делая их трагизм абсолютным.
- И наполняя их кратковременность таким счастьем, что они забывают даже страх смерти! – я искренне возмутилась её словам. Как может она, упавшая с неба ради грёз смертной, поучать меня!
- Ты права. – в тон Анжи попала капелька грусти, - Мне не стоит тебя учить. Вот только, Эли никогда не была смертной. Я видела её с Небес, как и миллионы других, но только от её огня было не отвести взора. – она встаёт и берёт у меня пустую чашку. – Хватит об этом, тебе нужно познать время.
Я знаю, что она не умеет злиться, либо расстраиваться, но мне всё равно не по себе, тем более, что предстоит прямо сейчас идти в лабиринт её разума.
Анжи встаёт и идёт в другую комнату. Её стройный силуэт словно скользит по тёмным зеркалам плиток пола, ткань просторного хитона мерцает серебристыми и голубыми волнами и кажется, будто вся она – плавно танцующее, холодное пламя. Хотя, по сути, так оно и есть.
Она возвращается, принеся с собой, какой-то полупрозрачный обруч. Я взираю на этот предмет с опасением, на что Анжи дарит мне улыбку с толикой снисхождения.
- Прекрати, Габи. – тихо говорит она, надевая обруч мне на голову, - Ты даже не заметишь момента перехода.
И, последнее, что я ощущаю, что остаётся в этом мире – белые звёзды её зрачков, растущие и заполняющие собой всё пространство.
В непостижимо огромной призме, расколовшейся на бесчисленные, многомерные пространства, нет ни времени, ни чувства ткани. Прозрачные плоскости, на поверхности которых пляшут сполохи всех цветов известного и неведомых спектров, вырастают и исчезают со скоростью взмаха ресниц. Я на миг удаляюсь, словно воспарив над этим световым мельканием, чтобы узреть грандиозность призмы в целом. Но нет, я вижу только её поверхность, первый уровень, остальные где-то там, ниже, сложенные из параллелей, диагоналей и перпендикуляров. Структура каждой такой плоскости-уровня имеет строение пчелиных сот. Я парю над этой многомерностью, дабы определить местоположение одной из ячеек этих сот. Пока идёт поиск, я понимаю, что структура этого фантастического разума что-то вроде точек памяти-сознания равноудалённых друг от друга так, что каждая является центром всего целого. Я уверена, что сейчас, вместе с НЕЙ, могу видеть любой пространственно-временной континуум, только пожелай этого, только оброни взгляд…. Здесь совсем не важно когда ты и где, ибо нет пределов лучам сознания, пронзающим бесконечность. Здесь так тихо….
Моргаю. Мир вернулся: вот лёгкие тюлевые шторы, колышущиеся прозрачно-голубыми парусами, и прикрывающие огромные стрельчатые проёмы окон, вот столик с блестящей металлической поверхностью, и мягкая ткань ложа под моими пальцами. Моргаю ещё: Анжи идёт ко мне, в её руках разнос с чайником и двумя матово-белыми чашками.
- Ещё чая? – спрашивает она, присаживаясь.
- Да, пожалуй. – только услышав собственный голос, я окончательно принимаю и осознаю себя в «контексте» мира.
Стараясь припомнить посещение разума Анжи, я понимаю, что знаю Темпоральный танец. Точно! И как просто – тело кружит, сознание путешествует.
Я улыбаюсь своим мыслям, чистым, словно звёздный свет и абсолютно незамутнённым чувственностью.
- Хорошо быть тобой. – говорю Анжи, и наивно улыбаюсь.
- Да, хорошо. – отвечает она, подливая мне чай.

Когда я вышла от Анжи, то на мгновение растерялась: а, собственно, зачем я к ней приходила. Попить чай? Демоны, нет! Нужно изменить время ради Кейла. Жаль, что не удастся задать ему трёпку, когда всё наладится. Дело в том, что если меняешь прошлое, то меняешься в нём и сам. Словом, когда придёт волна иной вероятности, и откорректирует реальность, я изменюсь вместе со всем. Останется только впечатление в сознание, как некая неясная мысль, или полузабытый сон.
Так, я подумаю об этом позже, сейчас надо поговорить с Шиа.
«Сестра», - обращаюсь к её разуму, - «Ты нужна мне прямо сейчас».
«Приходи ко мне на террасу». – сразу приходит ответ.
Легко оторвавшись от мраморных плит моста, резко устремляюсь вверх, на седьмой уровень башни Силы. Там, среди пустоты небес и безумного кружения ветров решила поселиться Лиловая принцесса островов Сутоми.
Маленькая и с виду хрупкая Шиа, стоит кутаясь в серебристо сиреневую шубку из короткого, густого меха. Я приземляюсь рядом с ней, и протягиваю навстречу руки. Мы обнялись.
- Здравствуй милая.
- Здравствуй Габи. – она отступает на шаг, - Я знаю, что тебе нужно. –  улыбается Шиа, - Извини за прямолинейность, но ведь дело срочное.
- Да сестра, весьма срочное. Может, пройдём в комнаты.
- Давай. Только потихоньку, у меня Этон спит.
- Конечно.
Мы поднялись на один пролёт, и тихо отворив двери, проскользнули в тёплую гостиную. Быстро сотворив заклинание, Шиа уплотнила воздух против проёма, ведущего в спальню, видимо, чтобы случайно не разбудить своего друга. Жестом предложив мне располагаться в кресле, она усилила освещение, прикосновением зажигая ещё две световые сферы.
- Что ж, - молвит сестра, - Сразу к делу. – она становится против меня, - Следи внимательно, хоть танец с виду и прост, но важна каждая деталь, каждый мимолётный штрих.
Я киваю. Шиа плавно поднимает руку, словно поправляя длинные волосы (которых у неё больше нет) и одновременно потягиваясь. Потом выводит сомкнутые за головой руки по спирали, слева на право. Разомкнув их, медленно ведёт левую руку в сторону и, вовлекает в круговое движение всё тело. С каждым оборотом темп кружения ускоряется, кажется, будто руки мелькают, словно у ледового танцора. Её тонкие запястья и хрупкие кисти взлетают вверх, подобно древесным ветвям под порывами ветра, так же опускаются, едва не касаясь нежной лиловой ткани платья. Танец-стихия – это очень красиво.
Я чувствую, как вокруг, в пространстве, что-то сдвигается, воздух всколыхнулся, и чуть нарушилась чёткость окружающих предметов. Шиа замедляет движения и останавливается, вместе с этим миру возвращается привычная резкость.
- Вот, в основном и всё. – она совсем не запыхалась, - Я даже сдвинула для тебя назад десять минут, чтобы показать ещё раз. 

Я покинула Шиа просмотрев «танец» ещё дважды и, думаю, запомнила все па, или, по крайней мере, уловила суть принципа.
На миг замираю под аркой входа в башню Силы. Собственные намеренья вдруг кажутся мне сомнительными: а стоит ли, правда, спасать Кейла, он ведь всё равно рано или поздно свернёт себе шею?
Делаю пару неуверенных шагов внутрь: «Нет, всё же я дам ему ещё один шанс, ведь это в моих силах».
Шестой уровень Центральной башни, здесь, на высоте двухсот семидесяти пяти метров расположена Звёздная Зала. Я не очень люблю бывать тут, если быть честной, хотя, в принципе, никто из Драконов не любит. Но, порой приходится….
Дуга коридора, мерцание магических факелов, стук каблуков по мозаичной плитке пола.
Останавливаюсь перед дверьми с изображением драконов. Как же не хочется заходить туда. А может оставить всё как есть, и не таскать судьбу за усы? Кейл, Кейл, какого демона я с тобой связалась! Однако, я не верю в случайности – это глупо. Да и жизнь стоит того, чтобы ради её спасения пережить несколько неприятных минут. Хотя, «неприятных» очень мягко сказано. Ненавижу ощущение пронзаемого энергийной плазмой тела: при этом, помимо боли, полностью теряется контроль над своим существом.
Глубоко вдохнув, отворяю двери.
Переключаюсь на магическое зрение (здесь так надо), и помещение Залы утрачивает границы. Впечатление, будто и пол и стройные полуколонны парят где-то в межзвёздном пространстве, в дебрях холодного космоса, среди сумасшедших светил. Делаю несколько шагов; от Звезды Хаоса меня отделяет четыре пологие ступеньки, ведущие вниз. Ещё один глубокий вдох….
- Подожди, Габи. – слышу голос Электры у себя за плечами.
Оборачиваюсь: возле входа стоят они все, мои родные по клану, Драконы.
- Вам меня не остановить, я уже всё решила, - говорю им грозно, - Лучше не мешайте!
- Мы пришли помочь тебе. – просто молвит Ричи.
Это конечно трогательно и мило, с их стороны, но меня немного раздражает. Они что думают, я сама не справлюсь?!
- Может, справишься. -  слышу голос Фалько.
- А может, и нет. – голос Рашель.
Больше не оборачиваясь, решительно иду к своему Лучу, прямо на север. Но, прежде чем встать на него, и позволить Соку Вечности пронзить меня, я останавливаюсь – надо пропустить Электру, ибо её место в центре. Обычно она проходит туда по Северному Лучу.
Пока Эли движется к центру, все остальные, следуют цепочкой против часовой стрелке вдоль Круга Лучей – так надо, ведь мы собрались ради Отрицания. Каждый становится напротив своего луча: Ричерд – на Юге, прямо против меня. Анжель правит Западом, Питер – Востоком; Фалько выбрал Северо-запад, Рашель – Юго-восток; Шиа на Северо-востоке, Кай – на Юго-западе и, Электра в Центре. Ей приходится контролировать мощь Потока.
Заняв места у своих Лучей, мы одновременно становимся на их острия. Все сейчас полностью открыты друг другу, каждый чувствует и знает, что происходит со всеми остальными. Вот Эли открывает Врата Потока – её силуэт утопает в мощном стволе густого, бело-голубого света. Она разбивает Сок Вечности на восемь струй, и они устремляются к нам. От щекочущего прикосновения холодного пламени немеют мышцы. Я забываю про дыхание и закрываю глаза, но, собрав всю свою волю, начинаю кружиться против часовой стрелки, повторяя то, что показала Шиа.
Сначала трудно точно следовать правильным жестам и па, так как Поток кажется немного вязким, однако, с каждым новым оборотом, я чувствую, как потихоньку ввинчиваюсь в ткань времени. Мне страшно, но нужно открыть глаза. Я должна ВИДЕТЬ течение времени.
От образов, сжатых в пучок и врезающихся в глаза хочется закричать, они вызывают ощущение, будто в глазные яблоки воткнули иглы. Демоны, почему в воспоминаниях Анжи ничего не было про эту боль! Так, ладно, сейчас самое важное успеть остановить «картинку» «за момент до». На усиление сосредоточенности внимания бросаю всю волю, всю, что у меня осталась. Вот: светло-изумрудные небеса залиты сиянием Элидары, теплые ступеньки, позади - гудит толпа зевак, Кейл и Слим размахивают клинками, мне скучно…. 
Точкой сознания проникаю в собственный разум и, рывком распахиваю затворы, где ждут наготове мои колдовские силы. Я-та-которая-там, от удивления и неожиданности вскакиваю; я-та-которая-здесь направляю шар из разряженной магической плазмы прямо в грудь Слима, сабля которого уже начала мерцать желтоватыми сполохами. Маг падает, сбитый с ног и с толку внезапной атакой, Кейл поворачивается и бросает на меня недоуменный взгляд. Я больше не могу удерживаться в сознании той себя-которая-там, и падаю обратно, скользя вдоль стенок темпоральной воронки – времени, которая зачаровано Силой и Динамикой.
Пошатнувшись, останавливаюсь и стараюсь проморгаться: кажется я в Звёздной Зале. Какого демона все тут делают, да и я вместе с ними? Не успев разобраться с вопросами, вокруг которых начали кружить призраки нелепых ответов, чувствую, как Электра собирает Лучи воедино, и запирает Поток.
Медленно, словно я угодила в загустевшее время, делаю шаг со своего Луча. Ко мне подходит Кай и берёт под руку; его движения, как всегда очень уверенные.
- Я провожу тебя. – говорит он, ведя меня к выходу из Залы.
- Что произошло и почему мы все здесь? – спрашиваю, глядя в его ореховые глаза-омуты.
- Были проблемы, о которых ты через миг и не вспомнишь. – в тоне носферита нет и намёка на какие-либо эмоции. Как обычно.
- Мне бы хотелось знать. – я не желаю теряться в догадках.
- Давай отдохнём, и обещаю, после, я тебе всё расскажу.
- Хорошо.
Как и давеча, Кай призывает Тьму, и, пронзая её, доставляет меня к моим комнатам за пол секунды. Ему полностью подвластен тёмный тип материи, и брат может делать с её помощью всё, что ему заблагорассудится, а одно из свойств Тьмы это то, что её скорость быстрее скорости Света.
Мы проходим в комнаты. Я чувствую слабость, и мне приятно довериться заботам Кая, и дать себя убаюкать.

Когда я проснулась, то у меня создалось впечатление, что круг замкнулся. Рядом снова спал Кай: он обнял меня сзади и прижался щекой к моим волосам, источая ауру уверенности и умиротворённости. Кажется, только вчера он поведал мне правду о моей матери, и я испытывала к нему злость, смешанную с благодарностью. Да, это были самые яркие эмоции за последнее время. Хотя, кажется, было что-то ещё, однако сие значило много меньше.
Лежу, глядя на световые блики, скользящие по стене. Лунный свет…. Интересно, где сейчас демоны носят Кейла. Когда минувшим днём мы вернулись с островов, он отправился восвояси, дабы написать письмо и так отчитаться перед Гретой – своей мамочкой – о причинах травм Слима. Я здорово отделала негодника, правда, толком не понимаю зачем. Видимо что-то нашло, но с нами, Драконами, такое бывает, главное постараться избежать летального исхода. Ладно, дело прошедшее.
Надо бы встать и сделать нам с Каем кофе, но так не хочется - с ним тепло и спокойно. Он, по какой-то ведомой только ему причине, часто проявляет ко мне заботу, выказывая истинно братскую опеку. Да и научил многому. Хоть разум и диктует мне относиться к нему с настороженностью, сердце подсказывает, что Кай желает мне только добра. Мой брат, вообще, самое величественное и загадочное существо, что я знаю. Его мощь меня просто завораживает и….
Может, стоит узнать его получше?