– Милый, помыла волосы, а они плохо лежат – рассыпаются, хотя мыла их дорогим шампунем.
– Голубушка, я мою хозяйственным мылом. Правда, они, как высохнут, всё равно рассыпаются. Но есть способ…
– Какой, мой шалунишка?
– Один маленький поцелуйчик.
– Это способ?
– Нет, это вымогательство.
– Получай, мой вымогатель… Жду способ.
– Голубушка, я ещё не очухался от такой роскоши, а ты уже заставляешь меня напрягаться. Подожди чуток.
– Как получать, так ты работоспособный, а как отдавать, так – инвалид? Вот пожалуюсь на тебя Злючкину, он тебя проштудирует.
– Голубушка, только не ему жалуйся. Пожалуйся на меня Зелёному.
– Нет уж, Злючкину, чтобы ты не обижал свою Голубушку.
– Это уже серьёзно. Ладно. После мытья волос они, бедолаги, становятся такими чистюлями, что сами себя стесняются. Поэтому ты их сполосни на следующий день обычной водопроводной водой, вот они и не будут стесняться. Волосы впитают в себя жёсткие соли воды и станут нестечнючими, они будут жёсткими. Причёска будет держаться. Правда после того, как ты намочила волосы, их надо уложить и немного почитать – например, Вячеслава Сергеечева, не крутя головой, или послушать его «Перстенёк с аметистом». Этот Злючкин – просто ходячий сарказм. Как его полные инициалы?
– Вот поцелуешь – скажу.
– Неслыханное вымогательство! Пожалуюсь на тебя Злючкину. Пусть он тебя прошпандорит.
– Дорогой! Лучше пожалуйся на меня Зелёному. Он добрый и не обидит твою Голубушку.
– Голубушка, нехорошо заниматься плагиатством. Куда тебя целовать? Уточни. Нам, татарам, всё равно: «Наступать – бежать, отступать – бежать».
– Любимый, я знаю вас, «татар», но сейчас утро. Быстренько целуй в щёчку и… Подожди! Кто-то к нам стучится.
– Позвольте? Лаврентий Ларионович Лючкин! Самолично! Шёл мимо, дай, думаю, загляну – может чем-то угостят. С утра маковой росинки во рту не было.
– Дорогой Три Л! Ой, простите, пожалуйста, Лаврентий Ларионович, проходите, садитесь. Что изволите: чай, кофе, бутерброды с сыром, или с ветчиной? Яблоки, или груши, может, виноград?
– Валюш, остановись. Зачем перечислять? Выставляй всё, что есть и – Бастилия. Хорош каламбурчик? Ха-ха-ха! Все говорят: «И баста». – А я: «Бастилия!» – Правда, оригинальненько? Кстати, оригинального пива у вас нет? Я вам тут в обмен на ваше угощение принёс кое-что. Конечно, гениальное! Я пустяки не «писю». Ха-ха-ха! Оригинальненко? Пока ты Валюша, девочка хоть и миленькая, но недалекая, завариваешь чай, я почитаю своё. Слушайте внимательно и не перебивайте! Валюш, бутерброд сначала «Анкором», а потом паюсной. Второй можно и зернистой. Можно баночки-то и открыть. Я к вам часто буду заходить, они и не пропадут. Валюш, не стесняйся – икоркой «кашу» не испортишь! Ха-ха-ха! Хорош каламбурчик? Совсем как огурчик, только без пупырышек, зато в рифму. Валюш, у тебя пупырышки на груди просвечиваются очень мило. Позволь такой же милый каламбурчик.
Пупырышки, пупырышки!
Откуда у вас крылышки?
Вас мало похвалить!
А как вас прихватить?
– Дорогая, чай готов? Наш друг заждался.
– Милейший мой друг Вячеслав! Да чёрт с ним с этим чаем! Ты послушай, что я принёс. Только что сочинил, называется – Политика.
– Я в нетерпении.
– Сначала появился заблужденец с галстуком в горошек, которого сменил такой же, но похуже – с кителем, которого чуть не сменил ещё один – шизофреник с чёлкой.
– Социализм в отдельно взятой стране невозможен! Возможен только в отдельно не взятой.
– Не заводи в тупик – подорвёшься. (Совет Нострадамуса политикам.)
– Если ты террорист – начни свою акцию с самоуничтожения.
– Если ты борец за справедливость – отдай свою виллу под детский сад.
– Любишь российский футбол? Купи для России «Челси».
– Раньше: Сведение-Союз. Недавно: Сведение-развал. А в будущем: неужели снова – Сведение-Союз? Как в автомобилях всё быстро меняется!
– Для кого-то разговоры – разговоры, а для кого-то разговоры – приговоры. (Из разъяснений политзаключённому).
– Искусство создаёт один художник, а принадлежит оно всему Человечеству. (Если на данный момент оно не вымерло)…
Что скажете, не правда ли – гениальненько? То-то же! Знайте «наших», то есть меня. Меня зовут Лаврентий Ларионович Лючкин. Милейший, я вижу, что твоя очаровашка закопалась. Позволь, я возьму сухим пайком. Валюш, заверни мне всё это. Можешь мелко порезать. Ха-ха-ха! Правда, гениальненько?
– Лаврентий Ларионович, мы с Валентиной вообще-то уже позавтракали, и вы действительно можете всё это забрать с собой. Я вам заверну в полотенце, кушайте на здоровье!
– Почтеннейший! Я, конечно, всё это заберу – не пропадать же добру. Только вот чай-то уносить не стоит. Я его выпью здесь, не правда ли, Валюш?
– Лаврентий Ларионович, по-моему, вы так торопитесь ещё что-нибудь гениальненькое написать, что чай можете тоже забрать с собой.
***