К большому сожалению, взгляд геолога на медведя, практически всегда, проходил через прицельную планку. Не лучшее из взаимоотношений. Хотя, откровенной вражды друг к другу ни один, ни другой не испытывали. Всё дело было в статусе, и каждый из них отстаивал свой.
Попробуйте отобрать у «лохматого» статус хозяина тайги. Не советую. Он будет отстаивать его с принципиальной прямотой и до последнего. А в этом статусе, всё, что в его хозяйстве, в тайге, то есть, он и считает своим, по праву. И разубеждать его в этом – пустое дело.
Геолог, придя в тайгу, не против считать себя гостем. Но не согласен со статусом непрошенного – хуже «татарина». Как доказать, что ты лучше «татарина». Да и от хозяина ждать экивоков, типа «здравствуйте пожалуйста», не приходится. Не обучен этикету. Да и скуп до предела, не горазд своим поделиться. Вот и считает он всё, что геолог принёс вкусненького, гостинцами, как Леонид Аркадьевич. Было ваше, стало нашим.
Геолог, он, в принципе, не жмот. Готов угостить хозяина, но на полную экспроприацию никак не согласен. За всё деньги плачены, да и самому по тайге колесить впроголодь тоскливо. Вот и начинает всяко изворачиваться – оберегать припасы свои. Тайга вам – не поле чудес. Геологу на халяву рассчитывать не приходится. Вот и изобретает он лабазы по тайге. На базе, там завхоз, в случае чего, пугнёт мишу. А в тайге геолог от лабаза к лабазу маршруты строит. Там и палатка и пропитание. День-два передохнёт, записи, карты, образцы свои в порядок приведёт и дальше – до следующего лабаза. Дорог для него каждый, понятное дело. А сторожей к ним где набрать, да на какие шиши – экономика должна была быть экономной.
Таёжный «кулак»
Самый простой по устройству лабаз – палатка, пара спальников да продуктишек набор, в бочке из под солярки. Выжжешь её, отмоешь от копоти, и пакуй добро. Днище вырубленное, отожженной проволокой-шестёркой «пришьёшь», скрутишь её, и готово. Медведя Боженька силой не обидел, но против «шестёрки» коготь его слабоват, а раскрутить проволоку – тяму не хватает. Надёжная конструкция.
Разбросит геолог вертолётом свои лабазы, полянки приметные подберёт, на карте пометит, вот и спокоен – есть где и от непогоды укрыться, и силы подкрепить. Погостит, лабаз опять «зашьет», и уходит, другой паре место освобождает. Ну а по осени, вертолётом же их и собирает.
Так и в эту осень – полетели лабазы собирать. Начальник лётчику точку на карте показал. Вот она и поляна. Лётчик на круг заходит, вместе с геологом бочку выглядывают. Тю-тю бочки. Лётчик геологу – Может ошибся? Тот ему свою карту суёт. Нет, вроде, верно всё. Заходит на второй круг. Поляна пуста. И тут, второй пилот вниз пальцем тычет. А там, за ручьём, через кусты медведь на склон торопится, явно от вертолётного грохота «когти рвёт». Ну и сели на поляну. Вот и от палатки след, и от бочки круг, и от костерка пепелище, а бочки нет .
Ни следов волочения, ни развалов содержимого. Исчез лабаз, будто и не было его. Разбрелись по поляне вместе с летунами. Вдруг из кустов, от ручья, бортмеханик кричит, к себе зовёт. Все туда. Придумать такое!? Из развороченной грязи сантиметров на десять торчит наша бочка. Зашита проволокой, не распечатана. А вся, на метр, считай, в яму закопана. Ещё бы чуть-чуть, и зарыл бы её медведь полностью.
На что рассчитывал «хозяин»? Может, в берлогу себе припас готовил, может на чёрный день. Поди догони – спроси. А нам задачка вышла – своё вернуть. У бортмеханика сапёрная лопатка в арсенале была. Только что толку ею грязь перелопачивать. Тут медвежья сноровка нужна. Подцепили тросиком к вертолёту. Тянет- понянет, еле вытянул. От грязи очистили и увезли. Когда взлетали, геолог на сопке медведя высматрива. Очень хотелось высунуть ему из блистера вымазанную грязью дулю.
Рационализатор.
Разумный, опытный таёжник, работая с «хозяином тайги» бок о бок, всегда озабочен, чтоб тропки их в тайге реже пересекались. Так оно спокойней. Для этого и старается он не прельщать медведя своей таёжной «кухней». Тем более, что вкусы медведя, во многом, схожи с человеческими, а о французской где ему знать – эвон где она, та Франция.
Вот и не уходит геолог со стоянок своих, пока не обожжёт в костре жестяные банки от сгущёнки, мясных и рыбных консервов, чтобы не привлекать медведя, не знакомить его даже с внешним видом своих продуктов. Только медведь бывалый, он уже и читать научился, будто. «Молоко сгущенное» - значит сладкое, вместо мёда сойдет. Говядина, свинина тушёная или «Запах туриста», как геологи «Завтрак туриста» называют – только дурак мимо пройдёт. Вкусная, сытная пища. А геолог обжигает, чтоб сбить «хозяина» с толку – пустые, мол, ржавые банки, и всё.
Что интересно. Никогда медведь не тронет продукт в стеклянной таре, хоть выложи ему на скатерти. Борщ, к примеру, или салаты, пусть даже и с грибами. Ну, не по нему этот продукт. Подавай ему банки жестяные. Тут уж он поработает. Изжует банку, расплющит, исковеркает и клыками прокомпостирует, что билет трамвайный. Только, в дырочку можно палец просунуть, крепок клыками парень.
А в тот сезон геологам тушёнку выдали «мобзапасовскую», после предела срока хранения в мобилизационном запасе – на случай войны, значит. Тушёнка отличная, может ещё «сталинского завоза». Только вот, банки так солидолом покрыты – пока оботрёшь, сам вымажешься, будто мобзапас.
Геологи тогда лабаз без бочки оставили – собирались вскорости на него большой группой выйти. Накрыли всё брезентом от дождя, камнями по периметру обложили да гильзы стреляные по брезенту рассыпали, для острастки «лохматому». Иногда помогает. Ну, и целый мешок мобзапасовской тушёнки тоже под брезентом оставили. Типа – угощайся, дорогой, бутербродиком с солидолом. Пошутили, твою дивизию.
Пришли к полному разгрому. Спальники раскиданы, будто он ими в футбол играл, или на дальность метал. Сапоги чьи-то, на сменку, видно, «прокомпостировал» от души. Стеклотара – целёхонька, как в магазине на прилавке. А вот мешок с тушёнкой исчез бесследно. Ни одной банки вокруг – упёр прямо в мешкотаре, зараза. Пригорюнилась компания. Работы вокруг прилично – не на один день. На кашке да макарончиках с салатиком далеко ли забежишь? Так, чтоб желудок не тосковал, хоть на горшок работал. Перспектива-а-а.
Перекусили салатиком. Геолог бровки домиком насупил, глаза у него недобрые сделались. Загнал он патрон в патронник, метнул карабин за спину и двинул к лесу на сопке. Найти и выяснять отношения. Долго бродил он по лесу, уж у самой вершины набрёл на поляну. Глаза у него на лоб – вся поляна усеяна разорванными пополам, вылизанными до блеска изнутри, и в солидоле сверху, банками. Посреди мешок изорванный, и куча медвежьего навоза тут же. Донял его солидольчик, всё же.
Сел геолог в задумчивости, папироску «Беломор» размял, задымил. Не доводилось ему ещё такого видеть. Перво-наперво, каким манером «лохматый» пёр в гору целый мешок килограммов в тридцать-сорок? Вес для него, конечно, пустяшный. Только вот, плечей-то у него нет. Да и на спину если закинул – на троих своих, что ли? Ничего придумать геолог не мог. Выход у медведя был один – тащить мешок в обнимку, на двоих задних. С перекурами, видно. Упёртый.
Ну, а второй момент – это способ открывания банки. Фантастика. Возьми, читатель, банку тушёнки. Обхвати её ладонями вдоль и положи пальцы на донце банки. Теперь, представь, что у тебя медвежьи когти на руках, как у него на передних лапах – сантиметра в три-четыре. Крепко наёжся, будто набираешься медвежьей силы и проткни когтями это донце. Получилось? А у него – запросто, медведь, всё же. Ну а дальше у него всё просто – рванул в стороны, разорвал банку вдоль пополам, и вылизывай то, ради чего старался-корячился. Ну, а что лапы в солидоле, морда – тут уж не до приличий.
Встречи у геолога не получилось, хотя след был. Пронесло бедолагу крепко. Только, «мобзапас»-то не вернёшь. Макароны с салатиком, да чайком закрыть, оно и ничего. Жить можно.