(Продолжение)
Книга Германа Беликова «Безумие во имя утопии. Ставрополькая голгофа» повествует о том, как большевики приводили к покорности разные слои населения. Одни из самых страшных страниц посвящены борьбе с казаками. Это сословие всегда было военной опорой на южных границах Российской империи, пользовалось льготами, у них была земля и крепкие хозяйства. Они были верны престолу и государю, поэтому когда свершился большевистский переворот, основная масса казаков примкнула к белому движению. О том, как убежденно, жестоко и отчаянно они воевали против большевиков, какие в их среде были сомнения, колебания, как они горячо любили родную землю, мы знаем в основном из «Тихого Дона» Шолохова и ставропольского писателя-казака. Это была реальная и грозная сила. Может быть, именно поэтому руководители новоиспеченного красного правительства особенно беспощадно уничтожали казаков. Как это происходило на Ставрополье, впервые приводит доказательства, цифры и факты Г.Беликов, соединивший их в одно огромное документальное повествование.
После того террора, который развязали большевики, многие казаки не замедлили присоединиться к Добровольческой армии. Еще в 1917-м помимо казачества Дона, Кубани и Терека, к Юго-Восточному Союзу примкнуло Астраханское казачье войско, воинские соединения антибольшевистски настроенных горцев (Черкесская, Кабардинская и Дагестанская конные дивизии, Карачаевская и Ингушская конные бригады, Осетинский конный полк), часть крестьянства. Появление Добровольческой армии связано с именем генерала М.В.Алексеева, создавшего в ноябре 17-го в Новочеркасске отряд всего из 600 человек из местных казаков и царских офицеров, бежавших на юг России. Позже командование принял генерал Л.Корнилов, а верховным руководителем назначен все тот же М.Алексеев. Вслед за Новочеркасском центром формирования Добровольческой армии стал Екатеринодар во главе с А.И.Деникиным. К лету 18-го армия пополнилась дивизиями генерала Маркова, Боровского, Дроздовского, Эрдели, кубанских казаков во главе с генералом Покровским. Тем не менее, белая армия уступала в численности красным – 8-9 тысяч против 80-100 тысяч большевиков. Почему? – да потому что большевики насильно мобилизовывали крестьян, порой угрожая расправой над семьями.
Ставропольская губерния затаив дыхание следила за слухами о победах белых и многие затерроризированные горожане с нетерпением ждали прихода освободителей. Добровольческая армия приближалась, сопротивление оказали только в Медвежинском уезде губернии – там было много солдат, дезертировавших еще с мировой войны. Подавив их сопротивление, Деникин приближался к Ставрополю. Опережая деникинцев, к губернскому центру подходили и «волчьи сотни» полковника Шкуро. Он был родом из казачьей станицы Пашковской, в Ставрополе обвенчался с дочерью директора народных училищ Т.Потаповой, после поездки в свадебное путешествие в Бельгию обосновался в Екатеринодаре. Потом принял участие в научной экспедиции в Нерчинск, которую организовали по воле царя для нахождения золотоносных месторождений. Война внесла коррективы в его судьбу – он вернулся в Екатеринодар и вступил в Хоперный полк, принимал участие в Галицком фронте, получил боевые награды. Здесь же сблизился с полковником Генштаба России И.Романовским, который впоследствии стал нач. штаба Добровольческой армии.
После октябрьской революции Шкуро оказался в Кисловодске. Там в этом время главкомом реввойск был некий Автономов, стоявший на позиции примирения с казачеством и даже с белой армией. Как ни удивительно, именно он поручил Шкуро формирование казачьих отрядов для Красной армии. Об этом известно из воспоминаний самого Шкуро, опубликованных в 1994 г. в сборнике «Трагедия казачества». Вот как описывает Г.Беликов этот эпизод: «Обосновавшись в Гранд-отеле Кисловодска, Александр Григорьевич принялся за дело, мало доверяя окружавшим его большевикам. То были, со слов самого Шкуро, умный и хитрый Лещинский, терский комиссар Фигантер, председатель Пятигорского совдепа Булэ, взяточник и вор, славившийся жестокостью. Особо неприятен Шкуро был председатель Кисловодского совдепа Тюленев, левый коммунист из монтеров, страшно ненавидевший буржуазию и офицерство, дерзкий и грубый». Кстати, вскоре именно Тюленев отдаст приказ об аресте Автономова, а следом и Шкуро. Чудом последнему удалось избежать расстрела, он бежал и скрылся в окрестностях Кисловодска на Волчьей поляне. К нему стали подтягиваться казаки – образовался отряд в 25 человек. По имени поляны отряд и был назван «Волчьим». Слухи о нем распространились по всей губернии, вскоре отряд преобразовался в дивизию, получившую наименование 1-й Казачьей. А в сентябре 18-го года Шкуро сформировал еще 2 дивизии. В первую – Кавказскую – вошли 2 партизанских, 2 Хоперских, 2 Волжских и 1 Горский полк. Во вторую вошли 2 Черкесских, Кабардинский, Карачаевский полки и Осетинский дивизион. Сформированные и вооруженные дивизии победным маршем прошли по югу Кубани и вышли к Ставропольской губернии. В июне 1918 г. заняли станицу Темнолесскую, где бойцов Шкуро встретили «восторженно», а большинство казаков влились в его отряды. В это время в самом Ставрополе вспыхнуло восстание офицеров, о беспощадном подавлении которого Шкуро тут же был извещен. Одновременно он узнал о том, что Деникин со своими людьми находится в селе Медвежьем (ныне Красногвардейское). Поскольку артиллерии у Шкуро не было, он решил идти на Бешпагир. Там были только большевистские разведчики на грузовиках с пулеметами. Оставив 2 грузовика казакам Шкуро, остальные красноармейцы бежали в Ставрополь и посеяли там панику… Шкуро же вышел к селу Кугульта, где был комиссаром бывший царский офицер Петров. Его повесили. Одновременно Добровольческая армия овладела Тихорецкой, а Шкуро занял Птичье близ железной дороги. Он составил большевикам ультиматум, в котором требовал сдачи города в 24 часа. В ответ ему телеграфировали, что красные спешно покинули Ставрополь, а власть перешла в руки городского самоуправления, которое просит его занять город. Так без боя Ставрополь оказался в руках белых. Тут же был сформирован офицерский полк, который подчинялся Шкуро. Однако красные в Невинке опомнились, разобрались в обстановке, обвинили в предательстве комиссара М.Морозова и зарубили его. Они мобилизовали к своим силам крестьян – 6 тысяч, и пошли на Ставрополь. Бой произошел в районе кирпичного завода купцов Меснянкиных – он до сих пор сохранился на проспекте Доваторцев. Шкуро в воспоминаниях описал, что превосходившие их красные бежали, не выдержав той психологической атаки, которую прекрасно показали в фильме «Чапаев», когда батальоны белых в полной тишине шли со штыками наперевес прямо на своих врагов. В том бою погиб Фома Шпак, возглавлявший красных. О том, как это было в действительности, а не по придуманной впоследствии большевистской легенде, можно прочесть в книге Г.Беликова: «Шпак на коне налетел на есаула Проворотова. Один взмах саблей казака – и Шпак упал с коня. Матросы дрогнули и обратились в бегство». Вот и вся история геройской смерти комиссара.
Однако Ставрополь все же был ненадолго взят красными – благодаря отступавшей с Черноморского побережья Таманской армии, которая должна была у Маныча соединиться с 10-й Красной. Но уже через месяц в губернию вернулись белые. Кстати, поражение красных было обусловлено и теми нравами, которые царили в командовании. Об этом нельзя не сказать для полноты картины. Войдя в город, таманцы первым долгом уничтожили Сорокина - главкома на Кавминводах. Тот однако вовсе не был агнцем божьим – по его приказанию были расстреляны командир Таманской армии Матвеев, председатель пятигорского ЧК Власов, члены Сев.-Кавк. ЦИКа Рубин, Крайний, Дунаевский и председатель ЦК фронта Рожанский. То есть он фактически перестрелял всю верхушку красных руководителей губернии. Интересно, что по некоторым данным, Рубин и Крайний были обвинены в предательстве на основании документов, изготовленных в Осведомительном агентстве и подброшенных белыми поручиками, которые под видом чекистов проникли в Пятигорск к Сорокину. С ними связана еще одна история – вскоре их расстрелял Деникин за попытку похитить у графини Воронцовой ее драгоценности. Таким образом, лишенные руководителей, красные тем не менее вступили в бой с подошедшими частями Добровольческой армии, которую возглавляли полковник Шкуро, ген. Покровский, Боровский, барон Врангель и др. Бой был кровавым, таманцы ушли. Об этом бое можно прочесть в воспоминаниях Врангеля. Немногим более года Добровольческая армия сохраняла власть в губернии. А затем сдала город и стала отступать. Известно, что за ней из сел, станиц и городов юга России в Туапсе, Новороссийск, Крым, Батуми, а оттуда в Константинополь и балканские страны последовало более 300 тысяч человек.
Что же стало с казаками? Об этом видно из письма Ф.Дзержинского Ленину, в декабре 1919 г. писавшего: «В Ростове захвачены в плен 300 000 казаков войска Донского. В районе Новочеркасска удерживается в плену более 200 000 тысяч казаков войска Донского и Кубанского. В городе Шахты, Каменске удерживается более 500 000 казаков. Пленные размещены следующим образом: в Геленджике – около 150 000 человек, Краснодаре – около 500 000, Белореченской – около 150 000, в Майкопе – около 200 000, Темрюке – около 50 000. Прошу санкции». Резолюция Ленина на письме: «Расстрелять всех до одного. 30 дек.1919г.».
Оставшиеся на свободе стали объединяться и оказывать сопротивление. В начале 20-х они называли себя «зелеными» или «повстанцами». В окрестностях Ставрополя одно время действовала такая «банда зеленых» под предводительством есаула Беззубова из 60 человек, в основном из казаков станицы Новомарьевской. Они базировались на Русской лесной даче, именуемой Казенным лесом. У них было вооружение, поддержка среди станиц и сел вокруг города, и оттуда они совершали набеги на Ставрополь, расправляясь с большевиками, советскими работниками, красноармейцами. Чекисты по главе с комиссаром Вихманом объявили на них охоту. О том, как закончилась эта эпопея, есть свидетельство в крайгосархиве – документ из госревтрибунала, где говорится о разгроме повстанцев станицы Новомарьевской под предводительством есаула Беззубова, который «ходил за Кубань на соединение с бандами Серебрякова и Ропота. Объединившись, они хотели захватить Ставрополь, но под ним были разгромлены». Помощник Беззубова есаул Родион Кузнецов, Сергей Сапрыкин, Петр Сергеев и еще более 50 казаковов сложили оружие. Нетрудно догадаться, чем закончилась предоставленная им амнистия - расстрелом. План захвата губернского центра не мог не опираться на поддержку внутри города. Поэтому в самом городе проводилась «чистка» всех, кто подозревался в поддержке беззубовцев. Так, был арестован поручик Корнеев и скрывавший его бывший купец Г.Меснянкин. Сохранилось решение губчека за 1921 год, в котором говорилось: « … Г.П.Меснянкина, 42 лет, за укрывательство офицера старой и Деникинской армии Корнеева, разыскиваемого ЧК и подлежащего аресту за связь с бело-зелеными, а также за пособничество по приобретению подложных документов Корнееву, с которым он потом бежал, скрывшись таким образом от ареста с целью уйти в Батуми – объявить врагами трудового народа и применить к ним наказание – расстрелять». Сохранились воспоминания Г.И.Петрова, в них он писал: «Зеленые» воевали с милицией, грабили коммуны, потребкооперацию. Коммуны для них были особенно ненавистны, так как они организовывались на хуторах-отрубах и в частновладельческих имениях, хозяева которых были либо изгнаны, либо уничтожены… По словам моей мамы, оказавшейся в подвалах ЧК Верхней аптеки, «зеленые» до середины 20-х годов были единственной категорией заключенных, которые ночами подвергались избиениям в тех же подвалах столь беспощадно, что крики истязаемых были слышны всем сидящим в других подвальных камерах».
Позже к «зеленым», оппозиционно настроенным интеллигентам стали добавлять эсеров и меньшевиков – особенно после запрета на Х съезде ВКП(б) всех партий, кроме правящей. В Ставропольской губернии была традиционно сильна партия эсеров, которую возглавлял Ф.Капельгородский. Как только начались повальные аресты он с группой товарищей бежал в Среднюю Азию, где и повстречал сына настоятеля Варваринской церкви в Ставрополе Г.И.Петрова. Остальным спастись не удалось. Как пишет Г.Беликов, «лишь случайно обнаруженные тайные захоронения «врагов народа» в том числе и в черте самого города, в какой-то мере говорят о масштабах террора как в 200-е годы, так и в последующие. Об одной из таких страшных находок в начале 60-х рассказал работник Ставропольского противочумного института Евг.Юдин: «Решено было сделать надстройку к старому зданию института и одновременно с восточной стороны трехэтажную пристройку. На этом месте стоял вытянутый по-над улицей одноэтажный каменный флигель, который разобрали и начали выгребать землю под фундаментом пристройки. Первый же ковш экскаватора извлек с землей груду человеческих костей. Рабочие начали их выбирать и складировать в сторону, отчего уже скоро образовалась большая груда. С каждым новым ковшом количество человеческих останков увеличивалось. И тогда по чьей-то команде их попытались сжечь. Смрад стоял страшный, который напугал жителей этого района города. Людям стали объяснять, что сжигаются зараженные чумой мыши. Но разве правду скроешь. Тут же «сверху» раздался звонок – прекратить акцию. Все что было извлечено, вновь было сброшено в образовавшийся котлован, заутюжено катком, но строительные работы были продолжены. Пристройку на человеческих костях делали ускоренными темпами…». Остается только добавить, что в старом здании противочумного института на ул. Советской до революции находилось Дворянское собрание, а до 1927 года принадлежало ЧК-ОГПУ…
Заканчивая главу о казаках, погибших в борьбе против большевизма, нельзя не вспомнить и о том, кто поставил их не закона – о Свердлове. По вине это «вождя» только на Сев.Кавказе были уничтожены десятки тысяч казачьих семей – мужчин, женщин, детей. Тому способствовала принятая в конце 1919 года директива оргбюро РКП (б) «О поголовном истреблении казачества»: «Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно. Провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем казакам, принимавшим прямое или косвенное участие в борьбе с советской властью. Конфисковать хлеб и т.д.». Не меньше Свердлова казаков ненавидел и Ленин. В известном письме к Сокольникову от 24 апр.1919 г. он требовал свирепой и беспощадной расправы с казаками. Конечно, жертвами террора были не только казаки. В результате 16 марта 1919 года Свердлов был убит голодными рабочими в Орле. В этот день пленум ЦК отменил его кровожадное постановление по ликвидации казаков, но к тому времени сколько же невинных людей было уничтожено… А в Ставрополе местные власти в знак особых заслуг палача Свердлова решили поставить ему чугунный памятник. Напротив дома губернатора, там где когда-то стоял бюст Александра II. Открытие состоялось 7 ноября 1923 г. Как пишет автор, памятнику однако «не повезло». В 37-м его тихо убрали, а на «осиротевший пьедестал затащили гипсовый бюст отца всех народов». Он рассыпался в прах при бомбежке Ставрополя в августе 1942 года.
И последнее – за сопротивление казаков и других сословий власти большевиков, на Ставропольскую губернию была наложена контрибуция или так называемая продразверстка – требовали отдать 30 млн. пудов пшеницы, что и привело потом к массовому голоду. О том как это происходило и к чему привело– отдельная песня. Но об этом в следующем номере.