На зелёной городской лужайке лежал крупный старый, уже поседевший кобель, немецкая овчарка. Казалось, что он просто нежился на солнце, но пёс умирал от старости и болезней. Когда пес пытался шевельнуться, то из его глотки непроизвольно вырывался рык, то ли рык боли, то ли рык возмущения своей немощью. Рядом с собакой сидел его немолодой, такой же седой, хозяин, иногда слёзы жалости наворачивались на глазах хозяина, медленно скатывались, на заросший трехдневной щетиной подбородок, капали на траву, но он их даже не пытался вытирать. Иногда он гладил пса по голове, и пес в благодарность пытался лизнуть ему руку. Но видно боль мешала ему завершить движение, и из его глотки снова вырывался рык недовольства и страдания. Вот так иногда по несколько часов эти два, любящих друг друга основательно потрепанных жизнью существа, сидели на лужайке возле друг друга часами. Если вдруг портилась погода, и начинался дождь, то старый хозяин накрывал пса от дождя такой же старой и потрепанной армейской плащ палаткой, а сам прятался под зонтик, которому тоже было немало лет, если судить по непонятно какого, и тоже с сединой, цвета выцветшей на солнце и под дождём материи на зонтике напрочь. Когда же, по мнению хозяина, прогулка заканчивалась, то хозяин, еще сильный и жилистый, брал шестидесяти килограммового пса на руки, нёс к подъезду, потом включался лифт и поднимал их к квартире на седьмом этаже. Рядом с ними никогда никого не было, ни детей, ни женщин, ни молодых людей, из чего несложно было заключить, что эти двое были совершенно одни в этом неласковом для них мире.
Пограничный заслон вел открытый встречный бой на перевале с наркокурьерами из Афганистана. Начальник заставы, проверяя ночью дозоры и посты вместе со своим псом, как раз угадал время и место встречи с теми, от которых защищал границу своей страны. Но силы были неравны. В заслоне находилась группа комендатуры в составе 12 человек, а торговцев дурью было не менее пятидесяти, хорошо вооруженных и знающих местные горы, как все родинки на теле любимой жены. Видно эти парни решили прорвать границу силой, поэтом такой крупной группой и шли. Помощь из отряда могла подойти не скоро, ночью в горах на вертолете группу поддержки не высадишь, а пешим ходом топать до перевала не менее двух часов.
Помощь пришла, но от группы в живых никого не осталось. Раненого командира заставы его пес отволок в укрытие за скалу, и потому, с кучей осколков в теле и землей, перемешанной с кровью, в разорванном осколком гранаты животе, его хозяин чудом выжил. Потом госпиталь, списание по ранению на гражданку, мытарства с получением квартиры там, откуда призывался служить в Пограничные войска СССР, а ныне уже Ре.Фё, мытарства по чиновникам и госпиталям, и получение квартиры, наконец, с копеечной пенсией на доживание. Жена ушла от него сразу же в первый год службы на границе, не выдержав постоянного одиночества, жары, пыли, грязи, дикости окружения, предварительно сделав аборт. Так что и детей у него не было, был только верный пес, которого ему подарили на день рождения сослуживцы. Пёс и хозяин любили друг друга искренне и верно, как любят только надежные и настоящие мужчины, стойко перенося все невзгоды тяготы их жизней. Когда хозяин лечился, то пес жил на его заставе, ну а когда хозяина уволили за ненадобностью из Пограничных войск уже Ре.Фё, то хозяин забрал его с собой и привез в новую Марьинскую квартиру в Москве.
И вот теперь пес умирал мучительно и трудно, так же трудно, как служил на границе, да и просто жил. Ветеринарные врачи оказались бессильны излечить пса, и предложили усыпить хозяину собаку, но он даже мысли такой не мог допустить, а потому он делала сам псу обезболивающие уколы, выносил на руках на улицу, не спал, сидел рядом с ним ночи напролёт, когда тот по ночам выл от боли, кормил с рук, мыл пса, когда тот ходил под себя, не в силах выдержать до прогулки.
Соседей вначале возмущал вой больной собаки, они пытались жаловаться на него и собаку, пытались даже угрожать, но хозяин не был ни слабаком, ни трусом, а потому всё жлобское змеиное шипенье оставалось за кадром их жизней.
В один из дождливых осенних дней пес, наконец, отмучился и умер на руках хозяина рано утром, так и не увидев в этот день неба и солнца. Хозяин завернул его в старую плащ палатку, вызвал такси и увез за город к излучине Москвы – реки, где они частенько летом вместе коротали время, живя на природе в палатке. Там в соседней деревеньке он попросил у знакомого крестьянина лопату и похоронил пса на берегу реки в нелюдном и тихом местечке. Могилу укрыл дерном, чтобы по весне на могиле пса сразу же проросла трава и укрыла место захоронения собаки от посторонних глаз.
Хозяин ненадолго пережил свою собаку. На следующий год, в День Пограничных войск СССР, 28 мая, надев парадную форму, нацепив все ордена на китель, выпив стакан водки, помянув своих боевых товарищей и верного друга, боевой офицер Пограничных войск СССР застрелился из пистолета, который сделал из ракетницы, переделав её под мелкокалиберный патрон.
Вечная память бойцам и офицерам Пограничных Войск СССР.