Ясек очнулся от горячего питья, мачеха вливала в рот спасительную жидкость. Отец с женой шепотом вели беседу:
-Для дела надо, дорогая. Кого ты больше любишь, меня или добро, которое я в дом тащу? Желаешь счастья сыну своему? Полина тоже мать и счастьем детским бредит. Мы куролесим, в угоду нам, сын неповинный, готов в петлю головку сунуть, он будет жить у нас. Так надо.
Она ответила:
-К чему добро, если тебя не будет рядом. Утром, прощение попрошу и сыном назову.
В доме пахло чистотою и вкусною едой. Вчера отец взял на руки его, привез домой, и на лежанку уложил. Припомнил разговор и обещание отца, на жительство оставить, от радости дыхание прихватило. Подошла мачеха, велела сесть за стол. Ясек вскочил и тут же опустился на колени, стены заходили кругом. Она с тревогою спросила:
-Где болит? В ту комнату не заходи, если болезнь, заразишь сына. Свалился ты нежданно. Вчера услышала, что натворил, прижал бы хвост, беду накличешь. Ты получил подвоз и лошадь, тысячи детей такое не знавали. Сыновья благодарность, где?
-Не болен, просто ослабел, меня задела молния случайно, искры и сейчас в глазах, смотреть мне тяжело. Я за себя отвечу сам. Не мог я поступить иначе. Сама же мать, если бы сына твоего в чужие руки передали, свиданий запретили, травили, угрожали, ты, как бы повела себя? Легко чужие беды осуждать. Не бойся за семью, я оклемаюсь и уйду, без уважения жить не стану.
-Я не гоню, живи, коли отец велел. Передвигаться можешь здесь и в комнате отца. Еду без спроса не хватай.
-Вечером добрей была, из ложечки поила, принять за сына обещалась, а утром всё перевернула. Не виноват я, мне с матерью спокойно было, она не злилась, нас ласкала, советы мудрые давала. Зачем ввёл в дом, если душою против? Всего боишься, собака гавкнет, белое лицо, услышишь стук, осиною трясёшься. Трясёшься зря, пока отцова голова в нужде, беда семье не угрожает и за добро не беспокойся, небом клянусь, мне не нужно оно.
Малыш проснулся, мамка вышла, Ясек услышал тихий плач. В дверь заглянул. Повернув слезливое лицо, она рукою поманила и еле слышно прошептала:
-Как станешь на ноги, уйди, сказать я не могу причину.
Ясек проспал весь день, вечером отец заставил съесть овсянку, выпить молоко, и на ночь напоил отваром. Перед рассветом заглянул.
-Поладили, жена не обижала?
Ясек головой мотнул, обвел глазами стены и произнес:
-В глазах искрит, в толк не возьму, откуда молния зимою? Обратную дорогу, я вспомнить не могу. Путь не близкий, у пропасти опасный, чуть зазевался, сразу вниз, такого просто быть не может, не мог я путь преодолеть! До пропасти дорогу знал, а дальше, место не знакомо. Я никогда тебе не вр и в этот раз не вру, понять хочу, голоса без видимых людей, мне это не приснилось. Они советовали мне, охранников остановили, возчик, словно к земле прирос, на полушаге замер.
-Гробницу, местность, расположение кибиток, ты на бумаге можешь обозначить.
-Могу.
Ясек старательно все обозначил и протянул отцу листок. Отец рисунок рассмотрел и произнес:
-Возчик вернулся, на перевале был, гробницу видел, мать с дочерью лежат рядком, рисунки ваши совпадают. Главнейший на перевал собрался, проверить сынову работу, Главный охранник с ним и узкоглазая охрана. На сына зол, не ожидал, что тот открыто внимание матери окажет.
-И я бы оказал, не только ей, или своей, всем матерям на белом свете. Зачем на перевал он едет, двоих на небеса отправил, не уж то сына убивать?
-Сейчас, ты поклянёшься, в дела чужие носа не совать, не ввязываться в разговоры. Подвоз и лошадь, труд во благо живота, вот действие твоё. Не своевольничать в дому, жену не раздражать, шаг в сторону, от сына отрекаюсь. Дело по душе нашёл, живу в нём и дышу, ради него, я ни кого не пожалею. Оступишься, не жди защиту.
Отец ушёл, мачеха присела на лежанку:
-Понять ты должен, не в мире мы живём, осада пред носом, кровь человека не в цене. Подметил верно, от стука содрогаюсь, мужа люблю, ценю красу и тело, ум светлый, отношение ко мне. А насчет осады, её бы не было, не встретились бы мы.
-Мне легче, я клятвою ни с кем не связан. Чужие тайны не нужны, отец не доверяет, знать боится, уверенности в сыне нет. В дом неспроста привел. Меня, ты не хотела, сказала не подумав, свалился ты нежданно. На поводу идет, бумаги разложил и без замка секрет оставил. Велел за мною наблюдать? Делами занимайся, я к ним не прикоснусь.
-В отца характером пошел, не навреди нам, Ясек.
-Ты, мать мою не знаешь, в ней воли, больше, чем в отце и преданности тоже. Отец в отлучке был всегда, она всему нас обучала. Последние три года я жил с отцом, а не был рядом, ко мне душой не прикипел. Я сам творил себя, приглядывался к людям, какие разные они. И если взгляды поперёк, ещё не означает, что сын паршивая овца.
От брата отстранила, подумала, зачем? Я, может быть, опорой буду, по жизни поведу, людей послушать, всякое бывает. Не надо с сыном разлучать.
Отец явился поутру, Ясек не спал, ночь эта в радости прошла. Вечером мачеха в комнату вошла, да не одна, а с сыном на руках. Малыш уставился на брата, друг друга оглядели и потянулися руками. Ясек с умилением воскликнул:
-Я знаю, как с такими ладить, мать оставляла нас одних. За Крепышом смотрели ладно.
Весь вечер Ясек провозился с братом. Мачеха, нагрев воды, в золе вымачивала грязную одежду. Они вели пустячную беседу.
-Семья мала, а дел невпроворот, чистоту такую, впервые увидал, полы мы шоркали раз в месяц, стены скоблили раз в году. Раньше, я топал, грязь не замечая, мыл руки редко, неделю мог не умываться. Теперь, я как отец, в дом с грязными ногами не войду и руки вымою перед обедней.
Днём в дверь стукнули, нахмурив брови, мачеха быстро застегнула ворот и подвязала голову платком.
Пёс Главный появился на пороге, не раздеваясь, бухнулся на лавку
-Доброй хозяюшке поклон, покормишь гостя дорогого?
-В печи еда, томиться будет долго.
-Я подожду, Главнейший уехал, мою охрану взял с собой. Люблю бывать я у тебя, в доме свежо, как в день весенний, мужицким потом не воняет, словно здесь нету мужика. Бурчишь напрасно, осада, бойня, всякое бывает. Прошлой ночью, мужа твоего спасали, пласт рухнул. Кто был с ним рядом, всех казнили. Ума палата в нём, а в остальном, обычный, как и все. И в этом остальном, я более его достойный. Если погибель вдруг случится, ко мне в кибитку прибегай, укрою, накормлю, в края родные увезу. Ясека приютили? Самостоятельный малец, не у того отца родился.Решали важные вопросы, о деле говорили, Подглавный, нас вдруг перебил, сказал о сыне странные слова, судьбу сыновью вам вверяю, решайте сами, проверяйте, в обузу превратился, от дела в мыслях отвлекает, не беспокойте им меня.Главнейший приказал повесить, Главный охранник на время гибель оттянул.
-Слова в сердцах сказал, зачем приходишь, будоражишь, к замужней бабе негоже приходить, когда она одна, без мужа.
-Ты не жена, а просто так, живёшь при нём, пока ему охота. Охота сдуется, к бабе другой переметнется.
-От зависти полынь во рту, мы вместе до последних дней, нас разлучить ни кто не сможет. И не мечтай, к тебе не побегу, за годы, что с тобою знаюсь, слов добрых ты не говорил, причину ищешь, к кому бы зацепиться, не надоело людям гадить?
-У всякого своя работа, сожитель твой, заделался кротом, а я ищейкой, нюх у меня непревзойденный. Кто спас крота? Я указал на место, миг каждый дорог был, ещё немного, он бы задохнулся.
Насытившись едой, гость удалился. Мачеха, смахивая слезы, забыв о Ясеке, бубнила:
-Навязался, одежда вонью пропиталась, ногою открывает двери и вид ему неважен мой, может, я женскими делами занимаюсь. Лежим в постели, он возникает перед нами.
Ясек, приоткрыв дверь, спросил её:
-Отец мой знает о приходах? Скажи ему, он запретит.
-Управы нет, у палача на службе.
-Совет дам дельный, мужик поведал. Устройство человека таково, он сам с собою ссориться не будет. В ссоре любой и в разговоре напарник нужен, ты им не становись. Насчет жены, Пёс дразнит специально, сама же понимаешь, вы меж собой решили, он муж, а ты жена, другим доказывать не надо. К матери моей он относился по иному, хорошее не замечал, не спрашивал, как мы и о здоровье не было печали. Бывает, я отца ревную, не от того, что ты жена, заботливым его не знали.
-А дом с достатком, лошадь и подвоз, чего ещё вам не хватало?
-За то, поклон ему большой, другие - деток голью оставляют. Я о другом, к нам не было тепла. Представь себе, приходит в дом, поест, к забору подойдёт, с соседом вечер потабанит и бухнется в постель, тебя не спросит, как дела и к сыну твоему не подойдет.
-Не может рваться муж на всех, по совести, тебя я не хотела, просила слёзно, завел семью, детей отрежь. Брат посоветовал тебя от матери отнять. Увидела впервой и сразу поняла, забот с тобой не оберёшься. Характер необузданный, строптивый и взглядами разнимся очень.
Ясек вздохнул:
-Всё обоюдно, я тоже невзлюбил тебя, себя вела, как кукушонок, подсела на гнездо чужое и от птенцов родных освободила. Нынче, рассмотрел поближе, заметил, не так плоха, как раньше показалась. Не расточаешь взгляды даром, в разговорах не юлишь и по хозяйству равных нет. Достоинств много и недостатки есть, они от слабости душевной.
Мачеха впервые рассмеялась.
-Ещё один ценитель объявился. От слабости душевной? Я в западне мужицкой, всяк норовит прибрать к себе. Здешний мужик страшнее зверя, перед добычей дармовой теряет разум. Привыкший к крови, как одурманенный твердит, мы выйдем на простор вселенный! А дальше, что? Тыл за спиной окрепнет и двинет массой. Из века в век такое происходит, землю свою народ на время оставляет, а после бьется до крови.
-Отец мой, тоже зверь?
-Отец иное, Пёс обозвал его кротом, он прав, от предков получил задатки, во снах, в мечтах подземные дороги. Главнейший на пути попал и мастера к рукам прибрал. Первая серьёзная работа, он ею дышит и живет.
-Подземный ход решит судьбу осадного народа? К убийствам, хоть и боком, отец причастие имеет.
-Когда мы договор скрепляли, об этом речи не велись. Ты, мушка малая в больших делах, а с мушкой, знаешь, что бывает когда она надоедает. Пёс не солгал, семье в угоду, отец отрёкся от тебя. Не знаю, для чего Главный охранник дни продлил, на досуге сам домысли.
Ясек повернул к конюшне, завидев мужиков, махнул рукой и крикнул:
-Какие новости в мою отлучку?
-На языках одна лишь новость, тебя повесить обещались. Можешь вразумительно ответить, зачем ввязался не в своё и кто на это надоумил? Та баба не твоя забота, отец подвозом наделил, вози себе да зашибай монеты, богатство умножай. Эх, Ясек, сам сунул голову в петлю.
Ясек съел кашу, облизал ложку, снегом очистил котелок и буркнул:
-Не велено болтать, да вы меня и не поймёте.
Вошел в конюшню и попросил воды горячей. Крив спросил:
-Зачем тебе вода, лошадь напоил, через два дня в парную пустят.
-У ног и у груди поставлю кувшины, я телом перестыл, в шубейке замерзаю.
-Ступай в пристройку, я накажу, чтобы размяли тело, устроили у печи.
-Я не люблю в ногах валяться, от запаха мужицких ног на рвоту тянет. Набьются, как грибы в кадушку, друг друга храпом будоражат. Привык в подвозе ночевать, никто мне думать не мешает.