Пурпурные облака

ПЕТР  ЧВАНОВ

      ПУРПУРНЫЕ   ОБЛАКА
      
      Глава 1. НОЕВ  КОВЧЕГ

В соответствии с предписанием, полученным после окончания училища, Антон прибыл в маленький сибирский городок Энск, расположенный недалеко от Транссибирской магистрали. Здесь ему предстояло вместе с офицерами, прибывшими из других родов войск, принять участие в изучении, строительстве ракетного комплекса и постановке на боевое дежурство первой в мире межконтинентальной баллистической ракеты очень большой дальности действия БРДД. Городок Энск находился как раз в таком месте земного шара,  с которого с одинаковой степенью вероятности можно было нанести ядерный удар по  любому стратегическому объекту, расположенному практически на любом континенте. Место, выбранное для формирования первой в Советском Союзе ракетной дивизии БРДД, ранее принадлежало учебному отряду, в котором готовили младших авиаспециалистов,  или попросту ШМАС. К моменту, когда Антон прибыл к новому месту службы, ШМАС уже была  расформирована, а штаты нового  формирования еще до конца не уточнены. Более того, помещения бывшей ШМАС были просто брошены на произвол судьбы.
Центральный вход в жилые и служебные помещения начинался с огромных металлических ворот с красными звездами на обеих створках. Справа от них находился КПП, который примыкал к огромной казарме, где некогда жили курсанты. Влево от КПП шла тропинка, тщательно утрамбованная  мелко  побитым красным кирпичом. Она  была  с обеих сторон украшена живой изгородью из каких-то декоративных кустов и вела в здание офицерской гостиницы.     Дежурство по КПП несли двое рядовых, облаченных в зеленую полевую форму с голубыми погонами. Увидев офицера в необычной для этих мест форме, один из солдат выскочил из помещния, закричал  «Смирно!» и четким строевым шагом направился к нему навстречу, но, подойдя на расстояние трех шагов  и четко приложив руку к пилотке, вдруг засомневался и уже несколько сконфуженно доложил:
-Товарищ лейтенант, дежурный по КПП рядовой Морозов.
      -Вольно,- скомандовал тот. – Мне нужен командир части.
      - Товарищ лейтенант, командира части сейчас нет, вместо него начальник штаба старший лейтенант Карташов. Он сейчас в гостинице, в комнате №10. Офицерская гостиница  вот здесь, рядом. Вас проводить?
- Спасибо, не надо, - ответил тот, направляясь к указанному зданию.
  Без труда найдя вход в гостиницу и комнату № 10, Антон решительно постучал.
  -Войдите! Открыто,- раздался голос из-за двери.
Антон вошел. Навстречу ему с кровати поднялся довольно грузный офицер в сухопутной форме. На нем были рубашка без погон, зеленые габардиновые галифе и хромовые сапоги. Тужурка с погонами старшего лейтенанта висела на спинке стула.
-Чем обязан появлению представителя нашего славного Военно-морского флота в такой глуши? Может быть, у нас планируют строить судоверфь на реке Сосьва? Хотя догадываюсь, Чубарый говорил, что часть офицерских должностей будут укомплектованы выпускниками Военно-морских училищ.
  -Кто такой Чубарый? – спросил Антон.
-А это командир части, на территории которой Вы изволите находиться, подполковник Чубарый. А я временно исполняющий обязанности начальника штаба этой части, старший лейтенант Карташов Павел Иванович.
- Лейтенант Родионов, - наконец-то догадался представиться Антон. - Прибыл для прохождения службы после окончания Тихоокеанского Высшего Военно-морского училища подводного плавания.
-Ну, вот видите, я точно угадал. Я тоже когда-то был моряком. Я оканчивал Высшее Краснознаменное училище береговой обороны. Только это на противоположном конце Советского Союза. И носили мы тогда  морскую форму.
-Да я знаю, -  вырвалось у Антона.  - Я ведь тоже учился в Риге. Лишь на четвертом курсе нас перебросили во Владивосток.
- Да,  неисповедимы пути господни. Ладно, давай сюда свое предписание. Сегодня прибыл твой  командир дивизиона, майор Артамонов. Ты пока будешь исполнять обязанности начальника штаба дивизиона. О  красавице Риге поговорим попозже.
Антону очень не хотелось начинать свою службу на новом месте с бумажной работы, но он промолчал. Павел Иванович, видимо, заметил его реакцию, хлопнул его по плечу и весело спросил:
-Что, не нравится бумажная работа? Да ты не переживай, это всего на несколько дней, пока не прибудет штатный начальник штаба. А пока иди, выбирай любой номер, какой на тебя глядит, и размещайся. Артамонову я тебя представлю завтра. Сегодня его уже не будет – ушел в город  устраиваться в квартире своего предшественника.
  Антон поднялся на второй этаж, выбрал себе комнату. Больше всего ему понравилась комната в дальнем углу гостиницы. Она была чуть больше остальных и имела два окна:  на восток и на юг. Кроме того, она была укомплектована почти новой мебелью.
- А у тебя губа - не дура, -  прокомментировал Карташов его выбор, когда он пришел сообщить ему свои координаты. - Номера в этом крыле занимали старшие офицеры.
Отдохнув с полчаса в своем новом жилище, Антон решил познакомиться с территорией части. Обогнув гостиницу, он оказался  на огромной площади, территория которой была расчерчена различными квадратами и кругами. Несомненно, это был плац. Плац был со всех сторон огорожен высокими молодыми деревьями. С одной стороны их было два ряда, которые   создавали широкую аллею, ведущую к штабу части. В средней части плаца, примыкающего к аллее, высилась аккуратная, хорошо выкрашенная трибуна.
Антон заглянул в  казарму, в штаб, в столовую. Только в штабе он обнаружил двоих солдат и сержанта, да в столовой двоих гражданских. Больше нигде никого не было. Это было удивительно. Во всех помещениях еще чувствовался дух  их недавних обитателей и ощущался хороший хозяин, управлявший этой частью. В них осталась мебель, множество различной литературы по устройству и управлению самолетом, а на небольшом пятачке, обнесенном колючей проволокой, остались четыре реактивных самолета-истребителя в полном комплекте, только без боезапаса. Непосредственно к их территории примыкали помещения гарнизонного караула и довольно большое здание рыбокоптильни.
Закончив беглый осмотр части, в которой ему предстояло начать  свою офицерскую службу, Антон  заглянул  в комнату Карташова. Павел Иванович сидел за столом. Напротив него  сидел  довольно не молодой старший лейтенант  с петлицами танкиста и красной повязкой на рукаве.
-Коля, знакомься, это  ваш новый офицер, только недавно окончил училище подводного плавания, назначен в ваш дивизион на должность начальника расчета.
-Ванюк, - приветливо улыбаясь, представился тот.- Готовься завтра сменить меня на дежурстве. У нас офицеры только начали прибывать, а солдат еще нет вообще.
- Как нет?  –  удивился Антон.  - А кто же охраняет территорию части и штаб?
-Да вот оставили нам один взвод охраны. Он и несет бессменно службу и в штабе, и на КПП, и в автопарке, и  на технической позиции. Хорошо хоть солдаты не ропщут и добросовестно выполняют свои обязанности.
В дверь постучали. В комнату вошел невысокий, худощавый старший лейтенант с петлицами артиллериста. Обведя всех глазами , он приложил руку к головному убору и, обращаясь к Карташову, четко доложил:
- Товарищ старший лейтенант, старший лейтенант Труфанов прибыл для дальнейшего прохождения  службы на должность помощника начальника штаба дивизиона.
Павел Иванович поздоровался с вновь прибывшим, и обращаясь к Антону, засмеялся:
-Да ты, оказывается, везучий мужик: не успел принять дела начальника штаба, как настоящий помощник начальника штаба тут как тут. Так что Коля Ванюк оказался прав. Готовься завтра заступать дежурным по части. Коля тебя познакомит со всеми  тонкостями службы, а если что-то будет не ясно, зайдешь ко мне.
Услышав слова Карташова, Коля поднялся и предложил Антону пройти с ним в комнату дежурного по части. Тот согласился, и они  отправились в помещение штаба. Там Коля достал из стола инструкцию дежурного по части, книгу приема  и сдачи дежурства  и объемистый том инструкций по правилам пожарной безопасности. Больше никаких документов не  было. Оружия тоже не было. Антон еще никогда в жизни не стоял дежурным по части, но помощником дежурного ему приходилось стоять не раз, и он знал, что документов должно быть гораздо больше.
-Удивлен, что так мало бумаг? - заметив его недоумение, спросил Ванюк. – Не переживай. Как только соберутся все настоящие штабисты и политработники, документы посыплются как из рога  изобилия. Так что бери то, что есть, и изучай. Завтра в 17-00 сменишь меня на этом посту. Кстати, завтра ожидается прибытие  уже нашей роты охраны.
На другой день, начищенный и наглаженный,  в синем габардиновом кителе, Антон прибыл в комнату дежурного по части, и они вместе отправились к старшему лейтенанту Карташову. Павел Иванович придирчиво осмотрел Антона:
-А вам зеленой формы не выдавали? -  спросил он и, получив отрицательный ответ, стал дотошно проверять знание инструкции дежурного по части. Получив  исчерпывающий ответ по всем заданным вопросам,  он удовлетворенно хмыкнул:
-Чувствуется флотская закалка. Сколько раз Вам приходилось стоять дежурным по части?
-Ни разу, - честно признался Антон. - Зато помощником дежурного настоялся досыта.
- Тогда идите, докладывайте  командиру части.
Расписавшись в книге приема и сдачи дежурства, старый и новый дежурный отправились к  подполковнику Чубарому. Новая караульная рота только что прибыла. Ей было дано время на устройство на новом месте, и развод суточного наряда не проводился.
Подполковник Чубарый, высокий,  слегка сутуловатый офицер  крепкого телосложения,  удивленно воззрился на Антона и спросил с легким украинским акцентом:
-Вы кто такой?  Это о Вас мне докладывал Карташов? – и, не дожидаясь ответа, раздраженно добавил:  - Товарищ лейтенант, Вас во флоте не учили, что в наряд надо заступать в полевой форме?
-Извините, товарищ командир, но на флоте полевой формы нет. Я прибыл в наряд как раз в такой форме, в которой у нас обычно  заступает наряд и вахта.
- У Вас не только полевой формы нет, но Вы и к начальникам не умеете обращаться,- недовольно проворчал он. - У нас все  обращаются друг к другу по званию.
-Извините, товарищ подполковник, я забыл, что мы не на флоте
      -Пойдите к  Карташову, пусть он Вам найдет замену. Допустить к дежурству офицера в матросской форме  я не могу.
      -Товарищ подполковник, я в морской офицерской форме, а не в матросской.
      - Ладно, идите к Карташову и не умничайте.
Павел Иванович долго чертыхался, пыхтел, а потом попросил Колю подежурить еще немного, пока он найдет ему замену.
На другой день в часть прибыло сразу около двух десятков офицеров, в том числе два лейтенанта из Калининградского ВВМУ и три однокурсника Антона – Толя Семенов, Леша Сулик и лейтенант Лебедев со штурманского факультета и бывший командир  тральщика капитан-лейтенант Елисеев Витя. Морская форма замаячила  и там и сям. Правда, Толя и Леша чуть-чуть опоздали. К моменту их прибытия в комнату Антона подселились еще три офицера: выпускники летного училища  лейтенанты Юра Борзаков, Володя Орлов и выпускник училища сухопутных войск лейтенант Меркулов Константин. Появление на территории воинской части офицеров в морской форме не на шутку встревожило  ее командира. После очередного совещания офицерского состава части он приказал всем морякам остаться.
 -Товарищи офицеры, - обратился он к оставшимся морякам, - ваша форма в сухопутной части смотрится довольно необычно, кроме того, она привлекает нездоровый интерес гражданского населения города. Приказываю  всем немедленно переодеться в полевую форму.
Моряки возмущенно зашумели:
      - У нас нет полевой формы!
      -Согласно положению о прохождении службы, форма должна выдаваться.
      -Мы  не переоденемся в полевую форму даже под дулом автомата.
Подполковник опешил. Он не привык, чтобы его приказы обсуждались, тем более не выполнялись.
      -Товарищи матросы!… - возмущенным голосом заорал он. Моряки дружно засмеялись. Подполковник рассвирепел. Тут поднялся  капитан-лейтенант Елисеев  и, обращаясь к  лейтенантам, сказал:
      - Товарищи офицеры, давайте попробуем решить эту проблему без шума. Вы же знаете, что пехота не очень-то разбирается в морских делах. Так что ржать нечего.
       -Товарищ подполковник, военно-морская форма выдана нам на 3-4 года и другой нам никто не даст. Ставьте вопрос перед Главкомом ракетных войск.  Если он пришлет директиву о замене нашей формы на сухопутную, мы, конечно же, все переоденемся, а покупать нам зеленую форму не на что, - обратился он уже к Чубарому. Тот недовольно засопел, но вынужден был согласиться. Тем более, что, кроме моряков, в части уже было множество офицеров и в летной  форме, и танкисты, и пехотинцы. Даже был один офицер из пограничных войск. Как Ноев ковчег, ракетные войска вобрали в себя специалистов различных родов войск. Чтобы окончательно не потерять свое лицо перед моряками, подполковник все же решил их немного унизить:
  -Раз вы не можете купить себе полевой формы, я не могу позволить вам  стоять дежурными по части, так что будете ходить помощниками дежурного.
      Моряки снова дружно рассмеялись, но возражать никто не стал. Неделю спустя Антон был назначен помощником дежурного по части. Придя в комнату дежурного по части, он с удивлением обнаружил, что в комнате дежурного по-прежнему никакой документации нет, кроме папки с инструкциями по противопожарной безопасности.
- Товарищ капитан,  у нас уже функционирует рота охраны, имеется внутренний караул, пожарное подразделение, а никакой документации, кроме пачки инструкций по противопожарной безопасности, до сих пор нет,- обратился он к дежурному по части, капитану Петрунину.
      -Не переживайте, лейтенант, вся документация находится на подписи у начальника штаба, завтра нам должны ее выдать, если начальник штаба  вернется.
      - Откуда вернется?- удивился Антон.- Павел Иванович был же в штабе, когда мы были у Чубарого.
  -Отстаете от жизни. Пал Иваныч уже принимает отделение в нашем дивизионе, а начальником штаба назначен подполковник Воропаев. Так что берите какую-нибудь книжку и читайте вместо инструкций. А лучше, идите-ка, поспите, в час ночи придете  подмените меня.
- А можно, я пройдусь сначала по постам, чтобы ночью не блуждать, ежели что.
      -Пройдись, конечно, лишняя проверка службы не помешает, только потом не забудь сделать запись в книге приема и сдачи дежурства.
      Антон не спеша, обошел всю территорию части,  проверил несение службы в подразделениях, проверил караульное помещение и прошелся с разводящим по всем постам. По дороге на техническую позицию он обнаружил какое-то небольшое помещение, возле которого стояли большой красный щит и красный ящик с песком. На щите ничего не было.
-Что это за  сооружение? – спросил он разводящего.
-Похоже, это пожарный пост,  – ответил тот. – Только он нам не подчинен.
Антон подошел к двери и постучал.
- Кого там черти принесли? – раздался голос из-за двери.
- По-моему,  того, кто вам очень необходим, - проговорил Антон, входя в темное, мрачное помещение и видя, что на столе навалены объедки  пищи и стоит недопитая  бутылка водки. С  одной из кроватей поднялся мужчина неопределенного возраста в форме сержанта-сверхсрочника, с опухшим от сна или от пьянства лицом.
  – Мы обеспечиваем противопожарную безопасность стоянки самолетов, - рассмотрев наконец-то погоны и повязку на рукаве посетителя,  промямлил он.
      - Помощник дежурного по части лейтенант Родионов, - представился Антон.  - А что с  Вашим    напарником? - спросил он, указывая на человека, лежащего в кровати.
      - Приболел , -  не глядя в глаза офицеру, соврал тот.
      -Понятно, - протянул Антон. – А чем же вы пожары тушить собираетесь, объедками трапезы или водкой? У вас же на щите нет ни одной лопаты, ни лома, ни ведра.
      - Все у нас есть, товарищ лейтенант, - потихоньку приходя в себя, сообщил сержант.  - Мы все специально спрятали, чтобы их никто не украл.
      Только тут Антон рассмотрел в дальнем углу помещения целый ряд пенных огнетушителей, лопаты, лом  и несколько шлангов.
      -Ну, вот что, товарищ сержант, даю вам час времени. Приведете свой пост в полный порядок и доложите дежурному по части.
      -Мы дежурному по части не подчиняемся. У нас свое начальство есть.
      -Товарищ сержант, хочу Вам напомнить, что всё и вся, что находится на территории части, принадлежит командованию части. Если Вы вздумаете нарушить это правило, я Вас просто арестую и отправлю на гауптвахту, - как можно строже сказал Антон.
      -Слушаюсь, - щелкнул каблуками  сержант.
      Антон вернулся в помещение дежурного по части, подробно записал в книгу приема и сдачи дежурства все замечания и ушел спать.
      - Приходили твои алкоголики. Доложили, что пожарный пост в порядок приведен, - сообщил ему капитан Петрунин, когда он пришел ночью, чтобы подменить дежурного.- Всё! Я пошел отдыхать, - добавил он и тут же  пошел в сторону казармы, а не в гостиницу. Пока  до Антона это дошло, Петрунина и след простыл.
Не прошло и часа, как в комнате дежурного по части зазвонил телефон. Антон снял трубку:
      -Начальник караула, лейтенант Рейзман, - послышалось в трубке. – В районе стоянки самолетов  обнаружен дым.
      -Вышлите туда разводящего. Пусть  он проверит, что там такое. Потом доложите мне, - приказал помощник дежурного по части.
Прошло  еще четверть часа. Доклада нет. Антон вышел на плац. Еще днем, обходя территорию части, он запомнил, что с плаца была хорошо видна стоянка самолетов. Внимательно всмотревшись в темноту, он увидел слабый отсвет огня и искры, взлетающие из-за стоянки. Он бегом помчался в комнату дежурного, позвонил в караульное помещение.
      -Разводящий еще не прибыл, - ответил ему  начальник караула.
      -Караул в ружье! – приказал Антон.  -  Оставить усиленную охрану караула. Остальных направить на тушение пожара. Самому оставаться в караульном помещении! Докладывать о ходе борьбы с пожаром каждые 10 минут!
Не прошло и пяти минут, как лейтенант Рейзман доложил:
      -Горит рыбокоптильня, в ней находится несколько бочек кеты. Караул справиться с тушением пожара не может.
 Оставив рассыльного на телефоне, Антон бегом помчался к месту пожара. По дороге к коптильне он заскочил в помещение пожарников.
- Пожарная тревога! –  вбегая, закричал он.
 Пожарники, уже протрезвевшие, играли  в карты. Лопаты, топоры, крючья и ведра уже висели на щите. Только штук десять огнетушителей ещё стояли в комнате. Сержант и два солдата срочной службы вскочили, похватали  пожарный инвентарь и по одному огнетушителю и  выстроились перед пожарной будкой.
- За мной, - приказал помощник дежурного. Они беспрекословно повиновались. Когда группа пожарников подскочила к коптильне, из ее окон  начали вырываться не только клубы дыма, но  и  языки пламени.
      Пожарники один за другим начали переворачивать огнетушители вверх дном, колотить ими о землю. Ни один огнетушитель не сработал. Принесли еще по два огнетушителя. Только из одного из них брызнула тонкая струйка пены. Остальные были безмолвны. Караульные и пожарники пытались с помощью лопат и земли укротить огонь, но тот продолжал расти. Огромные снопы пламени уже начали лизать забор из толстых кедровых плах. Забор с одной стороны примыкал к зданию штаба, а с другой - к караульному помещению.
Антон помчался в казарму. Входная дверь оказалась закрытой. Что есть мочи, он начал в неё колотить. Загремели запоры, и перед ним вырос заспанный дневальный.
      -Боевая тревога! – закричал Антон прямо в лицо солдата. Тот, как ошпаренный, отпрянул и тут же заорал дурным голосом: - Боевая тревога!
      Сержанты и солдаты, одеваясь на ходу, начали выскакивать во двор. Когда вся караульная рота и недавно прибывшая часть солдат нового формирования уже стояли в строю, откуда-то из глубины казармы появился капитан Петрунин.
      - Что за шум, а драки нет? - обратился он к своему помощнику.
      -Горим, товарищ капитан. Горит коптильня. Вот-вот загорится забор, а там не далеко и штаб.
      -Что же Вы собираетесь делать?
      -Я собираюсь приказать солдатам сломать забор.
      -Правильное решение. Руководите солдатами, а я пойду вызывать пожарников.
Когда солдаты прибежали к коптильне, забор уже тлел. Антон разделил солдат и сержантов на две части и приказал сломать забор по обе стороны от коптильни. Вскоре забор был разобран. Осталась лишь небольшая часть, которая ярко пылала во тьме.
До утра, сначала капитан Петрунин, а потом Антон, прибывший в комнату дежурного, пытались дозвониться до городских пожарников. Только к 7 часам утра на телефонный звонок отозвался  командир пожарного взвода:
-Да мы уже давно засекли ваш очаг возгорания, но мы не имеем права тушить пожары на территории воинских частей. У нас с Вами договора нет.
-Все как в хороших спектаклях, - глубокомысленно изрек капитан Петрунин, листая папку с инструкциями по противопожарной безопасности. – Если в первом акте вы увидели на стене ружье, то к концу пьесы оно обязательно должно выстрелить.
Утром, придя из штаба после доклада командиру части, Петрунин сказал своему помощнику:
-Иди в штаб, там тебя Чубарый хочет отодрать за сломанный забор.
-Везет же мне,- засмеялся Антон. - Попасть на «ковер» за первое же дежурство, это великая честь.
      К его удивлению, подполковник Чубарый встретил его довольно спокойно. Он поздоровался с лейтенантом за руку, что в сухопутных войсках большая редкость. Тщательно расспросил его о ночном происшествии и неожиданно похвалил за четкие и правильные действия.
-Где это Вы успели набраться опыта борьбы с пожаром? - пытливо глядя в глаза лейтенанта, спросил он.
-Товарищ подполковник, я офицер-подводник, а пожар на подводной лодке - вещь недопустимая. Поэтому у нас в училище вопросам борьбы с пожаром и водой уделялось серьезное внимание.
      После этой встречи подполковник явно изменил свое отношение и к Антону, и к морякам в целом. И, видимо, не случайно, когда пришла разнарядка на Высшие офицерские курсы в ракетно-артиллерийскую  академию, Антону, одному из первых, было предложено поехать туда.
Взвесив все «за» и «против», Антон решил согласиться. Полк был только в начале организационного периода. В дивизионах не было ни штатных офицеров, ни старшин, ни солдат. Не было никакой литературы по специальности. Никто толком не представлял, зачем в эту глухомань нагнали столько офицеров из различных родов войск. В расчет, начальником которого был назначен Антон, помимо него, входили еще 8 офицеров, в том числе два инженера.. Остальные офицеры имели среднее техническое образование и прибыли из разных родов войск после окончания училища. Коля Ванюк, старший техник-лейтенант, тоже оказался подчиненным Антона. Кроме  офицеров в состав расчета входили 16 человек, сержантов и солдат, но они еще где-то учились в учебных отрядах и в полк  должны были прибыть не скоро.

      Глава 2. ВЫСШИЕ  ОФИЦЕРСКИЕ  КУРСЫ

Кроме Антона, на высшие офицерские курсы были направлены еще три  лейтенанта-моряка: Володя Солдаткин, Женя Турыгин и Коля Оношко и один летчик- лейтенант Андреев. Конечно, выбор на моряков пал  в первую очередь из-за того, что в сухопутных войсках в то время  офицеров с высшим образованием было не густо, а моряки все имели высшее образование.
Начальник  высших академических курсов полковник Добряков встретил моряков не очень  радостно.
-И где это Вас набрали на мою голову, - начал он причитать на первом же совещании слушателей высших академических курсов. – Еле–еле сдыхался от одних, тут опять моряков прислали.
-Товарищ лейтенант, у Вас полевая форма есть? – вдруг обратился он к Жене Турыгину.
Женя вскочил, щелкнул каблуками и, весело улыбаясь, доложил:
  -Никак нет, товарищ полковник, морякам по нормам снабжения полевая форма не положена.
-Так я и знал, - сокрушенно промолвил полковник. – Опять начальник академии будет мне за вас шею мылить.
  Артиллерийская академия им. Дзержинского находилась в самом центре столицы. Офицерское общежитие располагалось на Софийской набережной. Его окна смотрели прямо на Спасские ворота Кремля. Большинство офицеров ходили на занятия и с занятий  пешком. Появление по утрам множества офицеров в морской форме рядом с Кремлем почему-то раздражало и командование вооруженных сил СССР, и командование академии. Офицеры, прибывшие на курсы, были уже расписаны по группам. В каждой группе оказалось по 3-4 моряка. После окончания первого дня занятий полковник Добряков приказал морякам собраться в одной из аудиторий. Моряков набралось 17 человек. Все они были лейтенантами одного года выпуска, кроме одного – старшего лейтенанта Капранова.  Капранов успел отслужить уже больше трех лет на сторожевом корабле.
-Товарищи офицеры, командование академии поставило передо мной задачу заставить вас всех переодеться в полевую форму и приходить на занятия только в ней, - начал полковник Добряков. – Хлопчатобумажная форма стоит недорого. Я думаю, никто из Вас не обеднеет, если потратит часть своего жалования на комплект обмундирования. Моряки дружно загудели.
-Мы не будем переодеваться в «зеленку».
-Пока не будет директивы главкома, мы носить сухопутную форму не будем, даже если Вы нам её подарите.
-У нас есть куда тратить наши деньги помимо «зеленки».
-А обмотки по три метра и от пули, и от ветра  нам выдадут? -  невинно улыбаясь, спросил Капранов
-Отставить разговоры! Я не намерен получать за вас каждый день нагоняи. Послезавтра к нам в академию прибывает маршал Советского Союза  Климент Ефремович Ворошилов. Даю вам два дня, - разозлился полковник.- Послезавтра все должны прибыть на занятия в сухопутной форме! Всё.
Посовещавшись между собой, моряки решили не уступать. Более того, в день посещения академии представителем ЦК КПСС они решили надеть парадную форму без кортиков.
В тот день они дружно прибыли на занятия. Кроме дежурного по КПП и его помощника,  их ожидало два полковника, которые предупреждали слушателей, чтобы они сразу же шли в актовый зал, где им  предстоит встреча с Климентом Ефремовичем Ворошиловым. Моряки решили обратить на себя внимание, и расселись одной группой, во втором ряду. Первый ряд был забронирован для командно-преподавательского состава академии. Заместитель начальника академии по строевой части генерал-майор Агеев, который приготовился встречать высокого гостя,  увидев моряков, дружно сидящих во втором ряду опешил.
-Полковник Добряков, - закричал он,- что за праздник сегодня у моряков?
Полковник Добряков, который и сам только что вошел в зал, потерял дар речи. Не дожидаясь, пока полковник оправится от шока, Агеев обратился к ближайшему к нему лейтенанту.
-Товарищ лейтенант, по какому случаю моряки сегодня так одеты?
-По традиции, товарищ генерал, - вскочив со своего места, ответил тот.- Когда моряки идут на бой, они всегда надевают парадную форму.
Тут взгляд ошарашеного генерала падает на старшего лейтенанта Капранова, который пришел на встречу как обычно в стареньком габардиновом кителе.
-Товарищ старший лейтенант, а почему же Вы  прибыли на встречу в таком затрапезном виде?
-А я Вам сегодня давать бой не собираюсь, - спокойно ответил тот.
-Добряков, немедленно отправьте всех моряков в аудиторию, - играя желваками, приказал генерал начальнику курсов.
После этого случая моряков свели всех в одну группу и оставили в покое. Больше  от них никто не требовал переодеться в сухопутную форму.
На следующий день, прослушав одну лекцию, Антон направился в кабинет, где  ему предстояло практически отрабатывать навыки ухода за материальной частью ракет. Вдруг дверь кабинета распахнулась, и первым, кого Антон увидел выходящим  в коридор, оказался его брат Виктор. Тот копошился в карманах, доставая папиросы и спички, и не сразу сообразил, что за морской офицер схватил его за рукав. Братья переписывались очень редко, и Антон даже не знал, что его брату удалось поступить в академию.
-Витька, что ты здесь делаешь?  Тебя тоже прислали на курсы? - недоуменно спросил он.
-Нет, дорогой, я слушатель академии, а вот что ты здесь делаешь -  это вопрос, - как ни в чем не бывало, ответил Витька, протягивая Антону руку. – Ладно, потом поговорим. Приходи после занятий в Лыщиков переулок, 10, квартира семь. Я там снимаю апартаменты.
      Отсидев на лекциях, Антон забежал в ближайший гастроном, купил бутылку армянского коньяка, взял копченой рыбы, мяса и пару банок  консервов из кеты дальневосточного происхождения и  направился  на поиски Лыщикова переулка. Искать пришлось недолго. Этот переулок был известен почти всем москвичам. Именно там по каким-то непонятным причинам находилась небольшая, сохранившаяся от церковных погромов церквушка.
«Апартаменты» старшего лейтенанта Родионова и его жены Галины состояли из одной комнатки площадью 15 квадратных метров и мизерной кухоньки, окна которой смотрели на входные двери маленькой  действующей церквушки, чудом сохранившейся в столице. Познакомив брата со своей женой и показав свои роскошные «хоромы», Витька заторопился на кухню.
-Всё, пошли ужинать. Время не ждет, - начал он подгонять жену и брата.
-Куда торопиться? - удивился Антон. – У нас еще масса времени.
-Это только кажется. Ведь мы с тобой не виделись уже больше трех лет. Нам по русскому обычаю надо хорошо посидеть, вспомнить  былое, поговорить о настоящем, хорошо выпить и успеть до завтра, протрезветь, чтобы ищейки на КПП ничего не учуяли.
Антон улыбнулся. Ему вспомнились курсантские годы, когда им приходилось по 2-3 минуты «дышать в себя», пересекая КПП, если в увольнении по каким-либо причинам приходилось выпить пару рюмок водки или кружку пива.
-Витя, мы же с тобой уже не курсанты, и обнюхивать нас никто не будет.
-Ошибаешься. Сейчас в армии и на флоте опять началась борьба за трезвость, - заявил он. – Правда, в основном на словах, а на деле «в борьбе с зеленым змеем побеждает змей».
-Что случилось, господин поручик? Почему такой скудный стол у офицера, прибывшего из-за границы? – полушутя, полусерьезно спросил Антон после того, как они выпили по паре рюмок коньяка.  – Или не рад встрече с братом?  Или московские рынки оскудели?
Галя покраснела и начала сбивчиво оправдываться,  что до получки осталось несколько дней, а Москва город не дешёвый.
-Да что тут оправдываться? – рассердился Витька. - Вот поживет в Москве, сам узнает почем фунт лиха. Это он сейчас такой герой, что покупает коньяки и всякие деликатесы. Пройдет месяц-другой, и на водку денег хватать не будет.
-Ладно, ладно, не кипятись! – миролюбиво сказал Антон. – Я не хотел вас обидеть. Просто, наверное, неловко пошутил.
-Кому шутки, а кому бурчит в желудке. Я служу. Галя еще не работает. Только за эту лачугу приходится отдавать чуть ли не половину зарплаты. Правда, академия обещает оплачивать квартиру, но пока все это из одного кармана, - никак не мог успокоиться Витька.
-Ладно, давай  лучше дернем еще по единой, да ты нам расскажешь, как вы там «спасали» венгерскую революцию.
-Закрой рот, - испуганно и почти шепотом  быстро проговорил Витька. – Тут такая акустика, что через две квартиры все слышно. Когда мы уезжали из Венгрии, особисты с каждым беседовали и строго-настрого запретили распространяться об этом. Да мне собственно и рассказывать-то не о чем. Наш батальон прибыл туда, когда основные события уже закончились.
-А ты знаешь, почему священники во время трапезы всегда предлагают выпить «по единой»? – поспешил Антон перевести разговор на другие рельсы.
-Почему же? – заинтересовалась Галя.
Антон не заставил себя просить и сразу приступил к изложению анекдота.
В одной духовной семинарии в маленькой келье жили два послушника. Один из них, Сергий, был очень набожным и трудолюбивым, а второй, Яков, полная противоположность. Он был ленив и охоч до выпивок и молодух. Оба они  готовились к выпускным экзаменам. Незадолго до начала выпускных экзаменов директор семинарии объявил, что тот, кто сдаст  выпускные экзамены на отлично, получит богатый приход.
Вечером, когда суета в монастыре начала затихать, Яков достал из-под матраца цивильный костюм, надел его, натянул сверху рясу и направился на выход.
- Брат мой, куда ты, на ночь-то глядя? – обратился послушник Сергий к своему другу.- Ведь завтра самый важный экзамен.
-Не переживай, прорвемся, - засмеялся тот. – Если б ты знал, какая красавица ждет меня за воротами монастыря… А экзамен я сдам лучше всех.
Послушник Сергий лег спать, а Яков тихо выскользнул из обители и приплелся  в свою келью только под утро. После утренней трапезы Яков почистил рясу и первым пошел на экзамен.
-Как же он будет сдавать экзамен после бессонной ночи? – подумал Сергий и прильнул к замочной скважине. Яков смело подошел к председателю приемной комиссии и смиренно поклонился.
-Бери билет, сын мой, - густым басом промолвил  сидящий за столом иерей.
-Батюшка,- вдруг обратился Яков к председателю комиссии, доставая из-под рясы бутылку коньяка, - а может быть перед началом экзаменов-то примем по единой?
-Что он творит? – затрясся от страха Сергий. Вдруг он видит, как батюшка улыбнулся, степенно погладил бороду и промолвил:
-По единой так по единой.
И семинарист, и святые отцы приняли по келиху, и председатель комиссии снова предложил семинаристу брать билет.
-А что, батюшка, - не унимался Яков, - может, еще примем по-единой?
-По единой, так по единой, - снова пророкотал батюшка. Святые отцы приняли еще по келиху.
Председатель комиссии крякнул, довольно погладил свою роскошную бороду и сказал:
-Давай свой зачетный лист, сын  мой. Отменно.
      Сергий остолбенел, но быстро пришел в себя и помчался за  коньяком. Вскоре, дрожа как осиновый лист, Сергий предстал перед уже подобревшей экзаменационной комиссией.
      -Бери билет, сын мой, - предложил  ему экзаменатор.
Сергий достал трясущимися руками из-под рясы бутылку.
      -Батюшка, - заикаясь, пролепетал он, - а может быть сначала примем по единой?
      -По единой, так по единой, - добродушно согласился иерей. Выпили.
      Батюшка, - уже чуть-чуть осмелев, довольно громко сказал Сергий, - может, выпьем по второй?
 Тут батюшка вдруг насупился и заревел благим матом: - Ты что, сукин сын, пришел экзамены сдавать  или рюмки за мной считать?
      Не успел Антон закончить анекдот, как впервые в жизни услышал, как церковный колокол надтреснутым голосом, стал созывать верующих к молитве. Все дружно засмеялись.
      -Видно, звонарь ждал, когда ты закончишь богохульствовать, - сказал Виктор.
      В дверь позвонили. Галя ушла открывать дверь и вернулась в сопровождении мичмана. Это был  их двоюродный брат Владимир, недавно сдавший выпускные экзамены  за Высшее Военно-морское техническое училище в Ленинграде и оказавшийся проездом  в Москве по пути на стажировку на корабли Тихоокеанского флота. Так нежданно-негаданно, трое братьев, служивших в разных концах страны, оказались за одним столом. Володя был заядлым фотографом. Наскоро выпив пару рюмок и кое-как закусив, он закомандовал:
      -Всё, ребята. Кончай жевать! Мой поезд уходит  сегодня вечером, а мне хотелось бы пофотографировать достопримечательности столицы. Начнем с Красной Площади.
      -Мужики, мы все слегка поддатые, и ехать в центр города не стоит. Можно нарваться на патрулей. А нам это совсем ни к чему, - пытался урезонить брата Виктор.
      -Ничего. Мы сейчас не на службе и имеем право выпить,- заупрямился Володя.
Немного поспорив, ребята все-таки решили ехать на Красную Площадь. Как назло допуска в Кремль в этот день не было. Володя решил отснять несколько видов кремлевской стены.
      -Володя, убери фотоаппарат!- посоветовал ему Виктор. – Мы можем нарваться на неприятности.
      -Да какие там неприятности? – возмутился тот. - Сейчас я подойду к воротам и щелкну пару снимков.
      -Отставить! – крикнул Виктор, но Володя уже был у Спасских ворот. Он стал на колено, сделал снимок и рысью помчался внутрь Кремля. Не успел он пересечь входную линию ворот,  как у него за спиной вырос старший лейтенант милиции.
      -Стой!- коротко приказал тот. Володя махнул рукой и побежал дальше. Ещё два милиционера появились на пути мичмана. Володя остановился.
-Ваши документы! - взяв под козырек, потребовал один из милиционеров.
-Да пошел ты…, я ментам не подчиняюсь, - ответил тот. - Сейчас сделаю пару снимков и уйду.
      -Надо выручать парня. Сейчас его захомутают. Это не менты. Это особисты, - тихо сказал Витька. - Только я не пойду. Иначе завтра же вышибут из академии. Да и тебе не советую.
      -Да мне это по барабану, - ответил Антон. - Я на курсах.
Он бегом бросился к милиционерам и закричал: - Мичман Чистоколов, ко мне!
      -Да ладно, я сам разберусь,- снова заупрямился тот.
      -Ко мне! - как можно громче повторил Антон.- Шагом марш на улицу!
Только теперь до того дошло, что дело не шуточное. Он повернулся и пошел на выход.
Милиционер, стоявший у входа, сделал шаг в сторону, чтобы задержать мичмана, но один из офицеров, в руках у которого оказался фотоаппарат Владимира, сделал ему знак рукой, и тот отошел.
      -Товарищ лейтенант, Ваш мичман грубо нарушил правила пользования аппаратурой в Кремле. Я вынужден изъять фотоаппарат и составить протокол. Предъявите ваши документы! - потребовал старший лейтенант.
      -Документы у меня в порядке. Вот удостоверение. Вот командировочное предписание. Только составлять протокол, я думаю, не стоит. Он просто не знал, что здесь нельзя фотографировать. Засветите ему пленку и давайте разойдемся по хорошему.  Я его сам накажу,  - сказал Антон, изображая начальника мичмана.
      -Да, ваш мичман явно не из числа дисциплинированных воинов. Ладно, забирайте Ваш фотоаппарат и до свидания, - закончил тот, засвечивая пленку.
      -Считай, тебе крупно повезло, - заметил Виктор, когда Антон подошел к ним. – А ты, щенок, заруби себе на носу - в Кремле себя так вести нельзя, - повернулся он к Володе.
      -Кто из нас щенок, еще надо разобраться, -  буркнул Володя. По возрасту, он был на год старше Виктора.
      Когда Володя уехал, Виктор предложил поехать ночевать к нему. Братья проговорили полночи, пока Галя в категоричной форме не попросила их закончить дебаты. Антон улегся на раскладушку и медленно начал погружаться в сон. Но не тут то было.
      -Бум, - раздался надтреснутый голос колокола. Это церковный звонарь уже скликал верующих к заутрене. До подъема колокол еще не раз заставлял Антона просыпаться. Утром, когда Виктор предложил ему немного пожить у них, Антон вежливо отказался.
-У вас и так повернуться негде, да и колокол забодает. Я не представляю, как вы можете жить рядом с такими соседями. Нет, я уж лучше поеду в свою гостиницу на Софийской набережной  клопов кормить.
      - А что, в вашей гостинице есть клопы? – удивилась  Галя.
      -Есть – это не то слово. В гостинице для слушателей академии – клопиное царство. Все номера буквально нафаршированы этой живностью. И это перед самыми Спасскими воротами Кремля. Ну да ничего, мы устроим им варфоломеевскую ночь, - наивно заявил Антон.
      Как показали последующие события, он оказался не прав. Моряки, народ не прихотливый, привыкший ко всяким неудобствам, были уверены, что с этой бедой можно справиться шутя. Первая же ночь, проведенная в гостинице, заставила усомниться в этом. Клопы оказались гораздо страшнее и хитрее и комаров, и других кровососущих. Офицерская гостиница была организована в старинном каменном  здании с деревянными перегородками, чуланами и антресолями. Как только в номере выключался свет, целые полчища этих тварей выползали из различных щелей и начинали свою кровавую тризну. Кожа спящих начинала нестерпимо зудеть, и офицеры один за другим просыпались, включали свет и с ужасом наблюдали, как сотни насекомых торопливо расползались по своим щелям. После первой же  бессонной ночи старшие гостиничных номеров нанесли визит коменданту гостиницы майору Корифанову.
      - Незадолго перед вашим прибытием все гостиничные номера были обработаны медицинскими шашками. Никаких клопов нет и быть не может, - тупо уставившись на прибывших, заявил майор. Никакие доводы не могли убедить этого солдафона. Не помогли и просьбы самому прибыть в указанные номера и лично убедиться в бесчинствах насекомых. Когда Коля Оношко, старший номера, в котором  жил Антон, обескуражено сообщил о реакции коменданта, моряки решили: завтра мы ему представим вещественные доказательства. Ночью когда очередная орда клопов ринулась на спящих, они включили свет и дружно начали колотить ботинками по стенам. К утру все стены номера оказались в кровавых пятнах.
      -Что здесь произошло? – ахнула уборщица, увидев утром страшные стены.
      -Побоище. Чудское озеро, - коротко объяснил ей один из офицеров, который почему-то не пошел на занятия.
      Разъяренный майор вызвал к себе  Оношко, как только тот вернулся с занятий. Долго орал на него и, наконец, заявил:
 -Я приказал перебелить стены в вашей комнате. Если что-то подобное повторится, я доложу о Вас начальнику академии, и Вы как пробка вылетите из неё.
Расстроенный старший комнаты сообщил офицерам о разговоре с комендантом и спросил:
      - Что теперь будем делать?
      -Колотить ботинками клопов,- дружно ответили моряки. К утру все стены были расписаны еще с большим мастерством,  а Капранов еще и красиво вывел на стене: «Привет  корифану!»
Майор Корифанов  взбесился. Он орал на моряков, топал ногами и грозился всех «повышибать» из академии. Моряки дружно смеялись.
      -Товарищ майор, хватит нас пугать, мы приехали сюда учиться, а не клопов кормить,- спокойно заметил Антон. – Займитесь лучше клопами.
      -Я понял. Это ты зачинщик, - завопил майор. – Это ты и стены расписываешь. Я напишу на тебя докладную начальнику училища.
      -Не успеете, товарищ майор, мы вас сейчас закроем на замок одного в этом номере до утра, так от вас только скелет останется, - пошутил кто-то за спиной Антона.  - А на столе начальника академии завтра будет лежать штук тридцать докладных о Вашем бездействии.
      Майор пробкой выскочил из комнаты. На другой день моряки и жильцы еще нескольких комнат были переселены в другое крыло гостиницы, где клопов было во много раз меньше, а их бывшие комнаты подверглись тщательной санитарной обработке и ремонту. Через неделю моряки вернулись в свою комнату. Майор не забыл урока, преподнесенного моряками, и люто ненавидел их.
  Учиться в академии было легко и интересно. Суперсовременная техника, стоявшая на подводных лодках, по сравнению с тем, что слушатели академии услышали, в первые же дни, показалась Антону примитивной. Вместо синусно-косинусных вращающихся трансформаторов,  которые использовались в вычислительных системах автоматов торпедной стрельбы, им предложили электронные и инерциальные системы. В стенах  артиллерийской академии  Антон впервые услышал заявление о том, что будущее принадлежит  радиоэлектронике и кибернетике. Всего пять лет назад он готовился к урокам  при свете керосиновой лампы, а сегодня ему дают понятия, о которых он только краем уха слышал в училище, как «Шехерезаду». Встретившись на одном из перерывов со своим старшим братом, Антон с жаром начал рассказывать, какое впечатление на него произвела информация об инерциальных системах. Витька испуганно приложил палец к губам.
      -Заткнись! – тихо сказал он. – Нам запрещено разговаривать на служебные темы в коридорах. Тем более у нас с тобой разные степени допуска к секретным документам. Я – слушатель академии, а ты слушатель курсов. Я даже не  имею права пригласить тебя в свой класс.
      -Да я уже побывал в твоем классе, - прервал его Антон.
      -Не может быть! – взвился Виктор. - А ну-ка покажи свой пропуск.
      -Нет уж, - заартачился Антон, - лучше ты мне покажи свой!
Они достали свои пропуска и обменялись ими.
      -А, В, Д, - прочитал Антон литеры на пропуске брата.
      -А, В, Д, С, Н, - растерянно произнес Виктор, глядя в пропуск Антона. – Что же это получается, ты имеешь доступ к большей степени  секретности, чем я?
      -Так ты же всего-навсего техник, а я уже старший инженер, -  шутливо подковырнул его младший брат.
      -Еще не вечер, - не принял шутки Виктор. - Вот закончу академию – посмотрим, чей козырь выше.
      Этот разговор состоялся в субботу перед окончанием последней пары занятий. Братья договорились в тот же вечер встретиться в Доме офицеров. Прибыв в гостиницу, Антон начал готовиться к своему первому в жизни визиту в Дом офицеров. Когда он был курсантом будущим офицерам не разрешалось приближаться на пушечный выстрел к подобным заведениям.  Он тщательно выгладил брюки, до зеркального блеска начистил свои флотские ботинки, взял у коридорной свежевыстиранную накрахмаленную рубашку, оделся и тщательно осмотрел себя в большое трюмо, имевшееся в коридоре.
      -Красавчик,  красавчик, - увидев Антона, рассматривающего себя в зеркало, пропела коридорная. – Далеко ли собрался?
      Ей было далеко за сорок, и юные моряки наивно считали её старухой. Антон и другие офицеры-моряки пользовались её услугами, когда надо было привести в порядок форму или постирать бельишко. Она явно гордилась этим и считала вправе следить за внешностью офицеров и иногда по матерински делать им замечания. На сей раз, придраться было не к чему, но просто так пройти мимо она не могла. Молодой лейтенант  тоже остался доволен своим внешним видом. Только казенная фуражка несколько портила настроение. «Завтра же пойду, закажу себе настоящую флотскую фуражку»,- решил он. Но, как потом оказалось, в столице найти настоящего мастера - фуражечника  было не так-то просто.
      -А впрочем, фуражка все равно сдается в гардероб, - подумал он и помчался в Дом офицеров.
В Доме офицеров в этот день выступал Ансамбль песни и пляски СА и ВМФ имени А.В.Александрова. Билеты на него были уже давно проданы, и Виктор предложил пойти на танцы.
      - Ансамбль мы еще успеем посмотреть, а потанцевать и заодно посидеть в ресторане вряд ли скоро удастся. Ресторан в Доме офицеров собираются прихлопнуть.
      Танцевальный зал встретил их  звуками вальса. Галя сразу же схватила мужа за руку, и они закружились в такт музыке.
      - После танца встречаемся  здесь же, - крикнул Виктор, и они почти сразу же растворились в массе танцующих.
      Антон отошел к стене и начал рассматривать огромный зал. Танцевальный зал чем-то напоминал фойе в рижском ВВМУ. Даже буфет располагался так же. Только рядом с буфетом имелось много четырехместных столиков, вокруг которых стояли красивые деревянные стулья. Паркет сиял как зеркало, и танцующие пары отражались в нем. Высокие потолки поражали  своей чистотой и красивыми резными карнизами. Огромная хрустальная люстра играла всеми цветами радуги, а по стенам носились зайчики, которые излучал вращающийся хрустальный шарик, подвешенный под люстрой.
      -Товарищ лейтенант, разрешите Вас пригласить на вальс? – вдруг услышал он. Антон даже не сразу понял, что это обращаются к нему. Перед ним стояла невысокая пухленькая блондиночка, смущенно улыбаясь. Антон очень любил вальс, но танцевал его довольно плохо. Он предпочитал быстрые танцы, особенно фокстрот.
      -Извините, мисс, я не очень большой спец по части вальса, - смущенно сказал  он.
      -Ничего страшного, - всё также улыбаясь, ответила девушка, - я тоже не балерина.
      -Давайте я поведу, тогда Вам будет легче, - предложила она после первого же шага, как только они вошли в круг.
      -Нет уж, - насупился Антон, - отдавать бразды правления женщине не в моих правилах.
      -Ты смотри,-  удивилась его партнерша, - взглянув на Вас, никогда не подумаешь, что Вы  сторонник патриархата.
      Тут вальс, к удовольствию Антона, закончился, и сразу же начался фокстрот. Весело отплясывая, они сделали полный круг, и тут Антон увидел стоявших у стены Виктора и Галю. Они напряженно вглядывались в круговорот танцующих. Антон  помахал им рукой. Галя улыбнулась, а Витька сердито показал на часы. Ничего не понимая, Антон закончил танец отвел девушку,  которую звали Таня, на свое место и вернулся к своим родственникам. Витька стоял один.
      - Пошли быстрее. Мы уже заняли столик, а ты все пляшешь.
      -А куда торопиться? – удивился Антон.
      -Как куда? – вопросом на вопрос ответил тот. - Ты разве не знаешь, что буфет работает только до десяти.
      -Да откуда мне знать? - пожал плечами Антон. – Выпить по рюмке чая мы и дома сможем, а вот поплясать от души вряд ли. Твои  ушастые соседи не позволят.
      Застолье несколько затянулось. Пока официант накрывал стол и семейство Родионовых утоляло голод и жажду, музыканты успели  «сбацать» добрых три танца. Сидя за столом,  Антон поглядывал на танцующих, но увидеть свою белокурую партнершу так и не смог. Вдруг музыканты грянули  карело-финскую польку. Антон очень любил этот быстрый танец. Не дожидаясь, пока Виктор и Галя встанут из-за стола, он поднялся и быстро пошел в тот угол, куда он недавно отводил Таню, но девушки там не оказалось.
      Учёба на инженерных курсах оказалась очень интересной и захватывающей. Слушателям курсов, которые совсем недавно закончили высшие авиационные или высшие военно-морские училища открывали такие горизонты, которые им и не снились. То, что в  оконченных ими вузах  преподносилось, как последние достижения науки и техники, в устах преподавателей академии оказывалось вчерашним днем. В первые же дни пребывания в стенах академии Антон увидел электронные приборы, которыми можно было за считанные секунды проверить сопротивление изоляции и целостность сотен и тысяч электрических цепей и переключателей. Он тут же вспомнил, как по утрам сотни матросов и старшин на надводных кораблях и подводных лодках вручную проверяют эти параметры с помощью мегометра с ручным приводом. Не менее впечатляющими были и сведения, касающиеся дальности стрельбы ракет и мощности их головных частей. Шесть дней в неделю они напряженно изучали устройство и  работу ракет и их систем наземного обслуживания, а также боевого применения всего ракетного комплекса.
      По воскресеньям офицеры - холостяки разбредались со своими новыми подругами по всей Москве. Антон не умел так легко сходиться с дамами, как его сослуживцы, и терпеть не мог предложений пойти с кем-нибудь из них, чтобы развлечь какую-либо перезревшую красотку, невостребованную москвичами. Обычно  в субботу он ехал к старшему брату. Либо в Подмосковье, на станцию  «Бирюлево-Товарная», где жила его старшая сестра Нина со своей семилетней дочерью Аллой. Нина работала на вредном производстве на фабрике асбестовых изделий  «Красное веретено». Рабочие этой фабрики, преимущественно женщины, большинство из которых были матерями-одиночками, ютились в коммунальных квартирах по две семьи в одной комнате.
      Нина жила в крохотной комнатушке со своей сменщицей, которая имела семилетнего сына и считала, что им повезло. Меняя одна другую, они  могли по очереди следить за детьми,  кормить и воспитывать их. Восемь часов в сутки им приходилось делить крохотную жилплощадь на четверых. При этом их спальня служила и столовой, и гостиной, а иногда и кухней, так как одна газовая плита, стоявшая в коридоре, иногда приходилась на 5-6 семей. Когда приезжал Антон, они устраивали настоящий праздник, после которого ему приходилось спать на полу, хотя обе хозяйки наперебой предлагали занять их койки, на которых они  спали на пару со своими чадами.
      Три месяца, отведенные на изучение новой техники, подходили к концу. Всё свободное время Антон старался посвящать осмотру достопримечательностей столицы. Вместе со своими товарищами он неоднократно посещал Третьяковскую картинную галерею, которая находилась недалеко от их гостиницы, Кремль, Оружейную палату,  музей ЦДСА, ВДНХ,* по которой можно было бродить часами, не уставая. Однажды, пробыв на ВДНХ до вечера, он по дороге в гостиницу задремал в электропоезде метро. Очнулся, когда машинист электропоезда объявил: «Станция метро Таганская». Антон пулей выскочил из вагона и лишь потом сообразил, что  поспешил. Чтобы стряхнуть с себя дрему , он поднялся наверх и решил пройтись по ночному городу.  В глаза бросилась афиша, приглашающая в кинотеатр «Таганский» посмотреть  фильм «Ночи Кабирьи», в котором играла знаменитая Джульетта Мазини. Об этом фильме очень много говорили и в СМИ, и в академии. Антон  на всякий случай заглянул в кассу. К его удивлению,  в кассе билеты были, хотя до начала фильма оставалось всего 15 минут. Как и большинство фильмов, о которых очень много говорят,  эта картина не произвела на Антона никакого впечатления. Как только зажегся свет, он поспешил к выходу. За дверью кинотеатра стояла кромешная тьма. Пресловутая Таганка, которая и так имела не очень хорошую репутацию, сегодня почему-то вообще не освещалась. Антон спустился по небольшой лестнице и чуть приостановился, чтобы глаза привыкли к темноте. В тот же миг какая-то дама, спускавшаяся вслед за ним, оступилась и с криком рухнула вниз. Почти инстинктивно Антон резко повернулся и успел поймать её за рукав. Та развернулась на одной ноге и оказалась спиной в его объятьях. В лицо Антона  бросилась копна светлых волос, и  он почувствовал волнующий аромат французских духов. Перепуганная дама на секунду застыла, а когда Антон расцепил руки, повернулась к нему лицом. Антон опешил. Перед ним стояла девушка, с которой он танцевал два месяца назад  в доме офицеров. Девушка тоже узнала его и снова бросилась в его объятья, теперь уже добровольно. Она чмокнула его в щеку. Прильнула всем телом и начала щебетать.
      - Я так и знала, что мы обязательно встретимся. Я очень этого хотела. Моя мечта сбылась. Это судьба.
Антон смущенно молчал. Он был ошеломлен и встречей, и её неожиданной страстной речью.
      - Всё, теперь я тебя никуда не отпущу, -  всё так же  горячо продолжала Таня. - Сейчас ты меня проводишь домой, а завтра я тебя познакомлю со своими родителями.
      -Да я никуда и не исчезал. Мы с братом и его женой просто уходили поужинать. Ты сама куда-то исчезла.
      -Да я убежала из Дома офицеров потому, что рядом с тобой сидела какая-то противная крашеная старуха.
  Антон опешил. Только тут он вспомнил, что к ним за столик тогда попросилась какая-то парочка, которая была гораздо старше их по возрасту. Женщина какое-то время действительно находилась за их столиком без своего партнера, который  бегал в буфет, чтобы не остаться без ужина. Тогда-то Таня и решила, что это подруга Антона.
      -Да никакая она не старуха, и не крашеная,  - решил он поддразнить Таню. - Она всего на три года старше меня и довольно красива.
      -Противная старуха, но я тебя ей  не отдам! – она капризно надула губки.
      -А куда же ты денешься, это же моя законная половина, - продолжал дразниться Антон. Девушка рассвирепела.
      -Врешь, врешь! Это не твоя жена!  Ты меня просто дразнишь!- сердито сверкая глазами, закричала она.
      -Ладно, успокойся. Это не моя жена. Я вообще не собираюсь жениться, пока не вернусь на флот. Таня удивленно уставилась на Антона.
      -Что значит «пока не вернусь на флот?» - растерянно спросила она.
      -А это значит, что сейчас я  служу на берегу, и когда сумею вернуться на подводную лодку, я не знаю.
      - А где конкретно ты служишь?
      -Это тебя не касается, - сухо прервал её Антон. – И вообще давай прекратим этот дурацкий разговор.
      -Нет, не прекратим,- насупившись, заявила она. – Мой папа контр-адмирал. Он служит в главном штабе ВМФ. Он тебе может помочь. Давай выкладывай всё как есть.
      -Да ничего я не собираюсь тебе выкладывать. И твой папа тоже не сможет ничего сделать. Я служу не на флоте. Кроме того, у меня есть собственный папа, который знаком с очень крупными флотскими чинами. Я  не собираюсь пользоваться  чьей-либо протекцией. Я решил пробивать себе дорогу в жизни сам.
      Татьяна насупилась. Ей явно не понравилась позиция её нового знакомого.
      -Ну не хочешь, и не надо. Я все равно никуда тебя не отпущу. Проводи меня, пожалуйста, домой. Мы живем почти  рядом.
      Дом, в  котором жила Таня,  оказался действительно очень близко от кинотеатра. Через несколько минут они оказались перед чугунными воротами небольшого, двухэтажного особняка.
      -Вот мы уже и пришли. В этом доме живут одни моряки. Большинство из них уже на пенсии. Зайдешь? - неожиданно спросила она. Антон  хоть и ожидал нечто подобное, смутился.
      -Извини, Таня. Сегодня я не смогу. Завтра у нас  на первой паре зачет по научному коммунизму, а я еще даже в учебник не заглядывал.
      Татьяна фыркнула. Она была явно обескуражена.
      -Нашел что учить! – пренебрежительно протянула она. - Мы в институте и то никогда не готовимся к этим зачетам, а ты на курсах…
      -Можешь дальше не продолжать! – оборвал ее Антон. – Важный предмет или нет, я не привык сдавать зачеты и экзамены спустя рукава.
      -Постой, постой, а что за зачеты? Ведь до зимней сессии еще далеко, - удивилась девушка.
-А при чем здесь зимняя сессия? - вопросом на вопрос ответил Антон. – Моя командировка кончается, и я скоро уезжаю на Север.
      -А как же я? – растерянно спросила она.
      - А что ты? - засмеялся Антон. – Закончишь свой институт,  выйдешь замуж за сынка генерала или адмирала,  и начнешь пополнять население столицы.
      -Дурак! – выкрикнула та. – Я к нему всей душой, а он зубы скалит.
      -Ладно, не злись! – примирительно сказал Антон. – Завтра в 5 часов вечера жду тебя у входа в метро «Таганская». Вот тогда и поговорим.
      На зачете по научному коммунизму присутствовал начальник политотдела академии и заведующий кафедрой марксизма-ленинизма МАИ, профессор Толкунов, сухонький старичок в пенсне в золотой оправе. Все слушатели курсов заранее подготовили каждый свою тему и по очереди выступали с короткими докладами.  Тема  доклада Антона была «Роль личности в истории». Когда подошла его очередь,  дверь аудитории распахнулась, и вошел начальник академии генерал-полковник Одинцов М.П. Преподаватель, явно не ожидавший появления начальника академии в его епархии, стремительно встал, но начальник академии жестом  остановил его и присел за стол , где сидели начальник политотдела академии и профессор.
Антон вышел  к доске, стал за кафедру и спокойно и обстоятельно, почти не заглядывая в конспект, начал излагать материал. Эта тема ещё в училище пользовалась большим интересом и вызывала множество вопросов не только у него, но и у большинства курсантов. Комиссия внимательно слушала выступающего. Начальник политотдела и преподаватель, которые явно занервничали при появлении начальника академии, прослушав  яркий и убедительный доклад Антона, повеселели.
-Молодец,  - первым  прервал тишину  начальник политотдела, когда слушатель курсов закончил свой доклад. -Толковый доклад.
-У Вас вопросы будут? – повернулся он к начальнику академии и профессору. Не успел генерал и рта открыть, как профессор, спокойно внимавший рассказу Антона, вдруг встрепенулся.
-Позвольте мне? – и, не дожидаясь ответа начпо, он  повернулся к Антону. – Товарищ офицер, а как Вы считаете,  Гитлер, втянувший человечество в самую кровопролитную войну, являлся личностью?
      -Вне всякого сомнения, - не задумываясь, ответил Антон.
      -А вот тут-то Вы, батенька, заблуждаетесь, - довольно потирая руки, воскликнул профессор. - Исторической личностью считается общественно-политический деятель, который способствовал прогрессу. А Гитлер отбросил Германию, и не только её, на 50 лет назад.
      -Простите, товарищ профессор, - нисколько не смутившись, ответил лейтенант. - Вперед или назад - в векторной математике понятие относительное. Главное, величина  вектора прогресса изменилась. Значит, деятельность Гитлера повлияла на ход истории. Стало быть, он  историческая личность, хоть и отрицательная.
      -Да Вы, батенька, не только заблуждаетесь, но ещё и упорствуете. Товарищ преподаватель, снизьте, пожалуйста, оценку этому оратору!
      На следующее утро в аудиторию, где моряки готовились к очередному зачету, прибыл полковник Добряков. Антон сидел в одной рубашке. Тужурка висела сзади на стуле.
      -Товарищ лейтенант, - подойдя к столу Антона,  безо всякой прелюдии начал он. –Приведите себя в порядок и следуйте за мной. Вас, а точнее нас обоих, вызывает начальник академии. Сознавайся, что натворил?
-Ни сном, ни духом, товарищ полковник. Понятия не имею, - напряженно улыбаясь, ответил тот.
При виде полковника, входящего в приемную, секретарша привстала и широким жестом пригласила его в кабинет начальника.
-Вас уже ждут, - коротко сообщила она. Полковник распахнул дверь и пропустил Антона вперед.
-Докладывай! – полушепотом приказал он.
Приблизившись к генералу на три шага, Антон громко и четко доложил о прибытии. Не приглашая присесть, и не вставая из-за стола, генерал-полковник Одинцов М.П. спросил:
  -Товарищ лейтенант, ваш сослуживец, лейтенант Оношко, подал рапорт о поступлении на заочное отделение нашей академии, а Вы не думаете последовать его примеру?  Пока Вы мой подчиненный, мы можем решить этот вопрос, не выходя из этого кабинета.
-Спасибо, товарищ генерал, но я планирую себе поступать в Военно-морскую академию.
Генерал-полковник рассмеялся.
-Вы же служите в сухопутных войсках, а к нам разнарядки в Военно-морскую академию не поступают. Да и в  любую сухопутную академию Вам попасть будет не легко. У Вас уже есть высшее образование, которое в сухопутных частях приравнивается  к академическому,  а у нас офицеров со средним образованием хоть пруд пруди.
-Спасибо, товарищ генерал,- снова поблагодарил его Антон. – Только я служить в сухопутных войсках не собираюсь. Я намерен добиваться перевода в ВМФ.
-Тогда оставайтесь у нас лаборантом. Нам нужны люди, которые умеют так четко и красиво излагать свои мысли. Я уже побеседовал с Вашими преподавателями. Все они  подтвердили, что Вы умеете толково излагать материал не только по марксизму-ленинизму, но и по техническим предметам тоже. Кроме того, здесь, в Москве, у Вас будет больше возможности добиваться своих целей.
Антон удивился последнему предложению генерала. Он по опыту учебы в ВВМУ ошибочно полагал, что должность лаборанта – это прерогатива мичманов. Лишь много позже ему стало ясно, насколько он ошибался и как прав был генерал. Прорваться в академию, имея высшее образование, без надежного прикрытия было очень сложно.
Ровно через две недели, сдав последний экзамен, Антон улетал  к месту своей службы  в город Энск. В аэропорту Шереметьево  его ждала Таня. До нового года оставалось двое суток. Шел довольно густой дождь. Увидев Антона, Таня расплакалась.
-Почему ты не захотел остаться встречать Новый год в Москве? - запричитала она. - Я рассказала о тебе папе, и он готов тебе помочь.
- Спасибо, поехали лучше со мной в сибирскую тайгу. Новогодней елки, обвешанной гирляндами, конфетами и игрушками, я тебе не обещаю, а вот настоящую елку, метров 20  высотой, с берлогой под ней, найду.
      -Да иди ты… сам в эту берлогу! А мне и в Москве неплохо, - гневно сверкнув глазами, сказала Таня.
-Я так и знал, что ты не декабристка, и в глухомань не только на санях  не поедешь, на самолете не полетишь.
   Пермь встретила Антона двадцатиградусным морозом. В легкой флотской шинели без воротника, в легких летних туфлях, еще до конца не высохших после московской слякоти, и в казенной фуражке, еле державшейся на буйной шевелюре, он выскочил на летное поле. Мороз радушно принял его в  свои объятья. Пока  последний пассажир вышел  из самолета, Антон уже изрядно промерз. Уши, которые он отчаянно тер, почему-то не хотели гореть огнем, как это бывало на Тамбовщине. Не успевал он отнять  от них руки, как они тут же превращались в бесчувственные ледышки. Наконец-то подали нечто похожее на автобус, который доставил пассажиров к аэровокзалу. Как пуля, Антон выскочил из автобуса и помчался в здание аэровокзала. Когда он ворвался внутрь здания, вместо  живительного тепла  он ощутил довольно свежую температуру. Конечно, в  здании аэровокзала было не двадцать градусов мороза, но и теплом  это назвать было нельзя. Тем не менее, жестокий холод постепенно начал отступать.
-Ни за что не выйду на улицу, пока не пригласят забирать багаж, - решил Антон.
Когда смертельный холод, охвативший все тело молодого лейтенанта, наконец-то разжал свои объятья, его вдруг начал колотить озноб.
-Что с тобой, литер?* Кишка тонка, встречаться с сибирским морозом? - раздался вдруг сиплый бас, и тяжелая рука легла на плечо Антона.
Антон резко повернулся и сбросил руку незнакомца. Перед ним стоял здоровенный мужик, от которого несло крепким перегаром. Он был одет в  ватник и  такие же брюки. На его ногах красовались огромные кирзовые сапоги.
-Не протягивай свои лапы! - резко сказал Антон, еле справляясь с дрожью. – Я с тобой на брудершафт не пил.
-Не пыли, лейтенант! Я же вижу, как тебя колотит. Да и прикид у тебя не по сезону, - довольно миролюбиво  ответил тот.
- Не твое дело, какой у меня прикид. Сейчас получу багаж и прикид будет то, что надо.
-Да  ладно, не кипятись! Пойдем, я тебя согрею. Клава,- не сходя с места и повернувшись в сторону буфетной стойки,  рявкнул он. – Два виски с содой и два беляша. Я угощаю,- закончил он, повернувшись к Антону.
-Я с не знакомыми не пью,  - все также резко отказался тот.
-Нет проблем, - все также миролюбиво ответил незнакомец, протягивая ему огромную лапищу. - Тогда будем знакомы. Ферапонт, электромонтажник ЛЭП*.
-Антон, - невольно поддавшись обаянию здоровяка, представился он.
Озноб продолжал время от времени давать себя знать.
-А может быть, сибиряк и прав, - подумал он и направился вслед за монтажником к стойке бара, заинтригованный возможностью попробовать виски с содовой.
Вместо так широко известной по иностранной литературе сода-виски буфетчица поставила перед ними два граненых стакана, налив в них до краев  самую дешевую водку, которую в народе величали «сучком».
-За знакомство! – Ферапонт поднял свой стакан и опрокинул его в широко раскрытый рот. Антон чуть помедлил и решил последовать его примеру.
-А ты мужик, - похвалил его монтажник. - Я  был почти уверен, что сдрейфишь. Тогда давай повторим, пока беляши подогреются.
-Давай, - покорно согласился тот. Он почувствовал, как противная дрожь отступила, и приятное тепло начало разливаться по всему телу. Антон был сыт и не боялся, что «лошадиная доза» спиртного свалит его.
Опрокинули еще по стакану.  Буфетчица наконец-то  поставила перед ними дымящиеся беляши.
- Вот теперь уже можно и ещё по стаканчику дернуть, - вожделенно потер руки собутыльник.
-Нет уж, дудки! - слегка заплетающимся языком запротестовал Антон. – Хорошего понемногу. Третий тост будем пить уже по полтяхе, да и то после того как познакомимся с беляшами.
-Заметано,- не стал спорить и Ферапонт. Он с аппетитом начал есть свой беляш. Антон тоже не стал манерничать. Беляш был довольно крупных размеров и с хорошим куском сочного фарша внутри.
- Пассажирам, прибывшим рейсом Москва-Пермь,  получить свой багаж! – раздался голос дежурной по аэровокзалу.
-Вот и хорошо, - подумал Антон, а вслух сказал: - Вот и подоспело время третьего тоста. Давай рванем еще по чуть-чуть и разбежимся, не то придется выковыривать свой багаж из камеры хранения.
Монтажник не спорил. Они дружно помянули тех, кто не с ними,  доели свои беляши и расстались.
Антон забрал свой багаж, приготовил теплое нательное белье, ботинки и шапку. Время уже клонилось к вечеру. В здании  аэровокзала народа было немного, но найти укромный уголок, чтобы переодеться, оказалось делом не простым. Он уже собирался пойти в туалет, чтобы там  сменить осеннюю форму на зимнюю, как чуть не столкнулся с высокой красивой девушкой, выходящей из какого-то кабинета. В руках у нее была связка ключей, как две капли воды похожих один на другой. Она сосредоточенно перебирала их, пытаясь найти нужный ключ, чтобы закрыть дверь. Девушка явно торопилась.
- Вам помочь? – нечаянно вырвалось у Антона. Обычно стеснительный и довольно неуклюжий при знакомстве с девушками, он  под действием винных паров чувствовал себя более уверенно. Девушка  резко и неприязненно оторвала взгляд от ключей, но, увидев юного лейтенанта в морской форме, вдруг широко улыбнулась и молча протянула ему связку. Отметив один из ключей, непохожий на все остальные, он попытался вставить его в скважину.
-А может,  Вы просто посидите в кабинете дежурного, пока я сбегаю к таможенникам? – неожиданно предложила она. – Я минут через десять вернусь.
-Годится. Пока Вы будете бегать, я успею поменять «колеса», - весело согласился Антон, указывая на летние туфли.
-Меняй,- все также весело и непринужденно согласилась она.
Антон зашел в кабинет, вытащил из чемодана  все необходимое и, закрыв дверь кабинета на задвижку, быстро переоделся, дивясь про себя легкости, с которой девушка отдала ключи незнакомцу. «Видно я ей сильно понравился», – самонадеянно  подумал он. -Значит, можно не торопиться. Может быть, удастся вместе встретить Новый год, до которого оставалось несколько часов. Тащиться в новогоднюю ночь несколько часов на пригородном поезде не хотелось.
Не успел он открыть задвижку, как в дверь постучали.
-А пошто это ты закрылся в моем кабинете? - подозрительно спросила дежурная, стремительно врываясь  в комнату.
-Решил воспользоваться Вашей добротой, да поменял не только «колеса», но и кое-что ещё, - улыбаясь, ответил Антон.
Девушка поняла все с полуслова и опять расцвела хорошей, открытой улыбкой. Запихнув в чемодан фуражку и туфли, Антон приложил руку к новенькой  пушистой шапке с кожаным верхом, шутливо щелкнул каблуками и доложил:
-Лейтенант российского флота Антон Родионов на зимнюю форму одежды перешел. А как Вас звать величать? - без перехода обратился он к дежурной.
-Зовут меня Таней, а величают дежурной по аэровокзалу. Извини, дорогой, но мне пора встречать  очередной рейс. Будь здоров.
С  этими словами она протянула Антону красивую, холеную ладошку. Антон аккуратно взял протянутую ему кисть, церемонно поклонился и поцеловал её. Таня вдруг смутилась, попыталась выдернуть её, но тот не позволил ей  этого и спросил:
-Рейс и Новый год будем встречать вместе?
-Нет, нет,- быстро сказала она. – Рейс я встречаю сама, а Новый год с мужем.
-Очень жаль, - промямлил Антон.- Придется встречать Новый год с электричкой. А про себя подумал:  - Одна Таня провожала на самолет, а другая - на электричку.
Проводив глазами Таню, которая скрылась за одной из стоек, он нехотя поплелся искать автобус, который идет на железнодорожный вокзал. Несмотря на довольно сильный мороз, в автобусе было тепло и уютно. Усевшись на мягкое сидение, Антон окочательно согрелся и даже задремал. Сквозь дрему он  слышал, как автобус тронулся с места, как водитель объявляет остановки, и в салон входят и выходят пассажиры.
-Конечная, - вдруг кто-то гаркнул ему над самым ухом. Антон мгновенно проснулся  и увидел своего недавнего «спасителя», стоявшего над ним. Это был Ферапонт.
Антон вскочил, схватил свой чемодан и выскочил из автобуса. За ним степенно сошел Ферапонт.
-Давай свой чемоданчик, донесу  до вокзала.
-Все свое ношу с собой, - неприязненно сказал Антон. – А как это ты очутился в моем автобусе? Ведь когда автобус тронулся из аэропорта, тебя там не было.
-Правильно. Я уехал в город сразу же, как только ты ушел. Надо было зайти к одному корифану. Он приглашал меня вместе встречать Новый год. Я зарулил к нему, а дома  какая-то незнакомая маруха. Она сказала, что Ван Гог ушел на вокзал встречать корешей, - ответил тот.
- Ферапонт, Ферапонт, не бери меня на понт, - с издевкой пропел Антон. – Может, тебе мой чемоданчик приглянулся?  Так там ничего, кроме формы, нет. Да и моя форма такому мордовороту не подойдет.
-Вот, бля, дает. А откуда ты по фене знаешь?
-А я живу в таком красивом местечке, где большая часть населения «зеленая кобылка». (Когда они сидели в кафе, Антон наплел ему, что он едет в отпуск к родственникам, где он и сам когда-то жил).
Ферапонт вытаращил глаза. Он был явно озадачен.
-А что такое «зеленая кобылка»? - ошарашено спросил он.
-Классику надо читать. Зеленая кобылка – сокращенно ЗЭК. А, кстати, кто такой Ван Гог?  Насколько мне известно, великий голландский художник умер полсотни лет тому назад. Как же он попал тебе в кореша?
-Чудак человек, да это же Вано Гоглидзе. Мы с ним вместе на лесоповале работали. Классный чувак.
      -А ты  тоже из ЗЭКов? - прикинувшись простаком, спросил Антон.
-Нет, просто мы были вместе в командировке в Магадане.
Пока они обменивались «любезностями», перед ними внезапно выросло здание захолустного пермского вокзала. Запыленные окна, облупленные стены со старой, темно-синей потрескавшейся краской просто кричали, призывая руководство железной дороги сделать хотя бы косметический ремонт. Не останавливаясь на созерцании  колорита вокзала , Антон  ринулся на поиски кассы,  где можно было приобрести билет на пригородный поезд до города Энск. К его ужасу, поезд ушел всего полчаса назад и следующий будет только через сутки.
-Не везет мне сегодня на дам, - сказал  он,  имея в виду ушедшую электричку.
-Не переживай, всё будет тип-топ, - попытался успокоить его Ферапонт.  - Найдем тебе и маруху, и новогоднюю ёлку. Поехали к Ван Гогу.
-Честно говоря, мне не нравятся не только импрессионисты, но и художники эпохи Возрождения. Так что езжай сам, а я как-нибудь перекантуюсь на вокзале.
-Ты что, лук ел, или так охренел? -  удивился тот. – Если ты думаешь, что тебе удастся найти место в гостинице, то ты ошибаешься.
-Не найду и не надо. У меня есть в Перми знакомые. Встречу Новый год с ними.
Антон вспомнил, что незадолго до отъезда в командировку, один из его техников, Рэм Байшев, дал ему адрес своей тетушки, которая жила в Перми. Он открыл чемодан и, покопавшись в нем минутку, нашел записную книжку. А еще минутой позже он торжественно объявил:
-А вот и наша тетушка. Мотовилиха, переулок Красный, дом …
      -Лучше бы у тебя родственники были в Кунгуре. Быстрее бы добрался. Сейчас туда не добраться ничем. Разве что такси?
      -Да нет, на такси мой бюджет не рассчитан.
      -Тогда пошли к Вано. Классный мужик…
      -Ты же говорил, что он уехал на вокзал. Но я  почему-то никакого Вано не вижу.
      -Значит, разминулись, а может маруха сбрехала. Я к нему в комнату не заходил, встретил её на пороге общаги.
      -А, была, не была, - махнул рукой Антон. - Жди меня у выхода!
      Разыскав в кармане 15-копеечную монету, он решительно направился к камерам хранения. Ферапонт остался на месте. Оглянувшись по сторонам, Антон набрал номер кода и засунул свой чемодан в ячейку. Чтобы после новогодней ночи не забыть код, он набрал цифру соответствующую дню рождения своей матери. Ровно через 20 минут они стояли перед входом в  общежитие строителей - длинным одноэтажным бараком. Ферапонт рванул на себя тяжелую, обитую войлоком дверь, и они очутились в  длинном, грязном коридоре, по обе стороны которого тянулись многочисленные двери. Пройдя почти в самый конец коридора, он постучал в предпоследнюю дверь справа.
      -Вопритесь! Не заперто, - раздался из-за двери гортанный голос.
      Ферапонт шагнул вперед, но вдруг остановился и пропустил вперед своего нового знакомого. Антон решительно вошел. Они оказались в неширокой, но довольно длинной комнате, посреди которой стоял длинный стол, уставленный закусками. Четыре кровати были задвинуты в дальний конец комнаты. Подушки, одеяла и простыни на них были крепко помяты.  Вокруг стола стояло 6 стульев. Почти у самого входа во главе стола восседал полуголый мужик крепкого телосложения. На груди, на спине и на руках у него красовалась татуировка. Перед ним стояло несколько бутылок водки и пива. На каждом колене  сидело по  одной длинноногой девице в хорошем подпитии и тоже полуголые. Одна из них держала в руках лафитник, а вторая дымящуюся сосиску, наколотую на вилку.
      -Какие люди и без конвоя, - с явным кавказским акцентом воскликнул, сидящий за столом. Как кошек, он сбросил с коленей девиц и поднялся навстречу гостям.
      -Слушай, Понт, где ты подцепил этого литера? - продолжил он, протягивая руку Антону, - Совсем сосунок, а лапа крепкая.
      Антон нахмурился. Такая встреча не обещала ничего хорошего. Вне всякого сомнения, хозяин комнаты был на лесоповале не по своей воле. Он попытался убрать свою руку, но Ван Гог сдавил ее с такой силой, что Антон чуть не вскрикнул. Пытаясь сохранить  достойное выражение лица, и не расслабляя зажатую, как в тисках руку, он  протянул:
      -Может, уже хватит?  И так видно, что силач.
      -А ты попробуй сам выдерни свою клешню! – с издевкой сказал хозяин комнаты. Ферапонт с интересом наблюдал за этим поединком. Злость медленно закипала в сердце Антона. Первым желанием было  от души въехать в эту наглую рожу, но он еще попытался решить вопрос мирно. Делая вид, что он намеревается вытянуть свою ладонь из лапы  садиста, он развернул его вокруг собственной оси так, чтобы стул, на котором тот сидел, оказался у него за спиной. Потом он резко потянул зажатую руку к себе. Гоглидзе подался всем телом назад. Тогда Антон отпустил натянутую как струна правую руку, а левой, со всех сил, толкнул своего мучителя в плечо. Наткнувшись на стул,  Ван Гог  опрокинулся назад, инстинктивно ослабив хватку. Антон воспользовался этим мигом и вырвал свою руку. Отчаяно матерясь, Гоглидзе вскочил и схватился за нож, лежавший на столе. Ферапонт, спокойно наблюдавший за поединком, вдруг рванулся вперед и стал между Антоном и его противником.
      - Хорош! Охолони, Вано! Или опять на нары захотел?
Гоглидзе как-то сразу успокоился, бросил нож на стол и процедил сквозь зубы:
       -Зона подождет, а этого  сопляка я ещё успею проучить. Он мне на всю жизнь запомнит этот Новый год.
      Поняв, что его противник уже остыл, Антон развернулся и пошел на выход, натянуто улыбаясь и приговаривая:
      -Спасибо за хлеб, за соль, за привет и за ласку.
Ферапонт оставил Ван Гога и мертвой хваткой вцепился в рукав шинели Антона.
      -Что ты психуешь? – быстро заговорил он. – Вано  пошутил. Ты же знаешь, грузины - вспыльчивый народ. Вано, что ты стоишь как столб?  Наливай! Давай выпьем мировую.
      Поняв, что ему так легко не отделаться от этих парней, не снимая шинели, Антон пошел к столу. Вано уже накатил три полных стакана водки.
      -Випьем за знакомство, - поднимая свой стакан, сказал он. Все дружно опрокинули стаканы и присели за стол. Горка сосисок, лежавшая на тарелке начала быстро уменьшаться. Тем временем Вано снова наполнил стаканы.
-Теперь випьем за удачу, за нашу воровскую удачу! – уточнил он.
Антон отодвинул свой стакан.
-За воровскую удачу я пить не буду, - глядя прямо в глаза Гоглидзе, заявил он.
      -Пачему ти нэ будэшь пить? Ты же тоже приличный жулик. Ладно, пей, за что хочешь, - уже мирно улыбаясь, заметил тот.
      Тосты следовали один за другим. Вано пытался казаться гостеприимным хозяином, но Антон не раз ловил на себе его оценивающий взгляд. Он заметил, как после короткого разговора с Вано девицы одна за другой пытались завлечь его. Танцуя с девицами, он не раз замечал, как оба парня о чем-то договаривались, бросая быстрые взгляды в его сторону. Антон старался закусывать, как следует, чтобы не свалиться с ног.  До Нового года оставалось полчаса, когда Вано, пьяно улыбаясь и слегка покачиваясь, подошел к Антону:
      -Пойдем потанцуем, - предложил он.
      -Я с мужиками не танцую, - резко ответил тот. – Твои девицы ждут, не дождутся, когда ты им уделишь внимание.
      -С ними я уже сегодня кувыркался, а теперь хочу с табой… патанцевать, - протягивая руку и нагло улыбаясь, продолжил он.
      -Убери грабли!- зло ответил Антон, вскакивая на ноги.
      -Считай, что я пошутил, - всё так же криво улыбаясь, сказал тот и  знаком предложил Ферапонту выйти за дверь. Они вышли в коридор, плотно закрыв за собой дверь.
       Прикинувшись крепко выпившим, Антон, подошел к своей шинели, которую его давным-давно заставили снять, достал сигареты, закурил, секунду постоял и, заметив, что девицы не обращают на него никакого внимания, набросил шинель на плечи, надел шапку и, покачиваясь, вышел вслед за парнями. Коридор был пуст. Жильцы многочисленных  комнат, видимо, провожали старый год. Стараясь идти бесшумно, и на ходу вдевая руки в рукава шинели, он распахнул выходную дверь и в тот же миг услышал, как в одной из комнат распахнулась дверь, и кто-то крикнул:
-Уходит!
      Антон захлопнул дверь, окинул взором площадку перед дверью. Ничего подходящего, чем можно бы было подпереть дверь, не оказалось. Он  отпрыгнул в сторону и помчался вдоль общежития.
      -Хорошо, что я догадался оставить вещи в камере хранения, - подумал он, петляя между одноэтажными домишками. Какое-то время где-то позади него были слышны крики погони, мат и гортанный голос «Ван Гога». Потом все стихло. Недалеко от него были видны высокие дома, но он продолжал петлять по частному сектору, все дальше уходя от злополучного общежития, стараясь держаться поближе к высоким зданиям. Проплутав около часа, он наконец-то вышел на широкую улицу. Она была пустынна. Мороз уже явно сдал свои позиции, и снег не скрипел, а мягко шуршал. Огромное количество водки, выпитой  в незнакомой компании, и недавняя гонка давали себя знать. Вероятность попасть в вытрезвитель в новогоднюю ночь была не так велика, но не исключалась. Антон  решил уйти как можно дальше, прижимаясь к домам, чтобы не обращать на себя внимание милиции и дружинников. Вскоре его догнал автобус. До остановки автобуса было метров тридцать. Он на всякий случай «проголосовал». Автобус притормозил, и задняя дверь открылась. В автобусе было всего три человека.
      -Послушай, - обратился Антон к одному из них. – Мне нужно попасть в Мотовилиху.
      -Тебе повезло, - ответил тот. – Этим автобусом Вы можете проехать ровно полпути до Мотовилихи, а там пересядете на другой. Короче, поговорите с водителем. Он Вам объяснит.
      Всю ночь то пешком, то на попутных автобусах,  с которых он высаживался, бог знает где, он добрался до Мотовилихи, нашел переулок Красный, нужный дом и нужную квартиру. Ровно в семь часов утра Зара Умаровна, тетя Рустама, услышав длинный непрерывный звонок, открыла дверь. Перед ней стоял пьяный морской офицер, который вдавив  кнопку звонка и облокотившись рукой на косяк двери спал. Пока она звала  взрослую дочь, он рухнул в проем открытой двери и потом почти сутки проспал на матрасе, на который мама с дочкой затащили его. Так «романтически» Антон встретил свой первый офицерский Новый год. Пробуждение было ужасным. Открыв глаза, он увидел себя лежащим на полу, на голом матрасе в измятых брюках и в тельняшке. Ему было нестерпимо стыдно и больно сознавать, что он вляпался в такую историю, которая, хоть и закончилась вполне удачно, но навсегда останется грязным пятном на его репутации в глазах родственников его подчиненного. К счастью, к моменту его пробуждения в квартире никого не оказалось. И Зара Умаровна, и Зульфия, её дочь, ушли по своим делам. Первым порывом было собрать свои вещички и уйти  по-английски - не попрощавшись, но он тут же отогнал эту трусливую мысль. Надо было привести себя в порядок и дождаться хозяев. Антон принял душ, побрился, тщательно вычистил и выгладил брюки как будто специально оставленным для него утюгом. Начистил до блеска ботинки. Шинель и тужурка оказались в полном порядке. Надевая  шинель, он услышал, как  в замочной скважине повернулся ключ. Дверь распахнулась, и  в прихожую вошли две ослепительно красивые, статные женщины.
-Здравствуйте, молодой человек, - приветливо улыбаясь, проговорила старшая из них. - Хотели сбежать не попрощавшись?
-Ну, что Вы, Зара Умаровна, - покраснев как рак, залепетал Антон.- У меня и в мыслях не было такого. Вернее, было, но я всё-таки решил дождаться Вас. Не мог же я бросить квартиру открытой. Конечно,  я  свинья, но не до такой же степени.
      -Ладно, ладно, не спешите себя линчевать. Всё не так уж и страшно. Знакомьтесь с сестрой Рэма.
-Антон, - все также смущаясь и краснея, представился Антон.
-Знаем-знаем, - лукаво улыбнулась  двоюродная сестричка  Рустама, протягивая ему свою руку. - Рустик  уже поведал нам, кто Вы, когда поздравлял нас с Новым годом по телефону. Антон еще больше смутился.
-Всё, официальное представление закончено. Мойте руки и пойдемте завтракать! - скомандовала Зара Умаровна. Она уже успела снять пальто и переобуться.
Антон нерешительно стянул с плеч шинель и прошел в столовую. Стол был уже накрыт на три персоны. Посредине стола красовалась бутылка шампанского. Увидев пищу, он почувствовал страшный голод и сел на стул, указанный хозяйкой.
-Мужчин у нас в доме нет. Так что шампанское придется открывать Вам, - заявила она.
Чуть-чуть поколебавшись, Антон открыл шампанское и разлил его по фужерам. Поднявшись со стула, он провозгласил:
-Милые дамы, разрешите поздравить вас с наступившим Новым годом, пожелать вам счастья и здоровья и извиниться за свое вторжение.
Зара Умаровна великодушно кивнула головой, а Зульфия иронично взглянула на  вконец расстроенного гостя и промолчала.

ГЛАВА 3. НА  НОВОМ  ПОПРИЩЕ

      Только  к вечеру третьего января Антону удалось добраться до своей части. Рабочий день уже закончился, и он решил идти прямо в офицерское общежитие. Поднимаясь в свой номер, он не увидел ни одной опечатанной двери. Все  номера уже были заняты. А вот и его номер. Из него доносился гул голосов. Вдруг дверь распахнулась, и  из комнаты выскочил Володя Орлов.
      -Мужики, Антонеску  прибыл, - закричал он, увидев Антона, и сжал  протянутую ему руку.
      В комнате кроме него были ещё три  офицера. Двоих он уже знал. Они как старые друзья бросились к Антону с приветствиями и поздравлениями с Новым годом. Четвертый, высокий широкоплечий лейтенант с небольшими, аккуратно подстриженными усиками,  терпеливо дожидался, когда все поздороваются с Антоном. Когда  тот наконец-то вошел в комнату, лейтенант сделал шаг вперед, принял строевую стойку и, слегка улыбаясь, представился:
      -Лейтенант Агапов, старший техник вверенного Вам расчета.
      -Очень приятно, - ответил тот, здороваясь с новичком. – Что, подсиживаешь начальника?
      -Не понял, - удивленно протянул он.
      -А чего же здесь непонятного?  Пока начальник в отъезде, ты пролёживаешь пружины на его кровати, - засмеялся Антон.
      -Никак нет, - весело доложил Агапов.  - Я растягиваю пружины у себя дома. Я женат и снимаю квартиру в городе.
      -Ладно, уточним все чуть позже, а сейчас давайте уже садиться за стол, да ещё разочек отметим Новый год. Очень кушать хочется, -  прервал их  Костя Меркулов, указывая на стол, заваленный холодными закусками.
      -Минутку, мужики, начинайте без меня. Я сейчас  схожу, помоюсь с дороги и потом уже присоединюсь к Вам.
      -Ну, уж нет, - запротестовал Юра Борзаков. – Идите, мойтесь,  мы Вас подождем. Только не долго.
      За ужином Антон рассказал офицерам, как он провел время в столице. Никто из них, кроме Володи Орлова, в Москве ещё не был. Застолье сопровождалось обильным возлиянием. Володя, как фокусник, извлекал откуда-то из-за своей кровати бутылку за бутылкой. Он же руководил и застольем, произнося тосты и сдабривая  их анекдотами. Когда на столе появилась третья «столичная», Антон поднялся из-за стола.
      -Всё, мужики, спасибо. Я думаю, что третья уже будет лишней.
      -Бог любит троицу, - возразил Костя Меркулов.
      -Троица - религиозный праздник, а у нас завтра рабочий день, - насупился Антон.
-А что же мне с пузырем теперь делать? - невинно улыбаясь, проговорил Володя Орлов. - Я его уже открыл.
      -Ладно,  -  махнул рукой Антон. - Вас не переубедишь. Но на будущее учтите: больше в этой комнате никаких застолий со спиртным не будет.
      Пока Антон изучал в академии  суперновую технику, полк, в котором ему довелось начинать свою офицерскую службу, был полностью укомплектован и солдатами, и офицерами. Организационный период уже закончился, и началась обычная, повседневная, боевая и политическая подготовка. Правда, таковой её можно было назвать пока условно. Никто толком не знал, какую технику им предстоит готовить к бою и как её обслуживать. Никакой конкретно технической документации и даже учебных пособий по данному изделию не было. Главный инженер части капитан Горячев В.С. вместе со своим помощником сбился с ног,  по крупицам добывая учебные пособия. Появление четырех инженеров, окончивших высшие академические курсы, он встретил с восторгом.
      -Товарищ лейтенант, о результатах командировки доложите   позже, - заявил Антону командир дивизиона, майор Артамонов, когда тот прибыл в штаб, - а сейчас Вас ждет главный инженер в штабе полка.
      Все инженеры, окончившие Высшие академические курсы, уже были в сборе.  Увидев Антона, Горячев В.С.  молча указал ему на свободный стул и продолжил  свою речь:
      -Короче, старший лейтенант Андреев убывает в штаб дивизии, с ним  отправляется лейтенант Солдаткин. Ваша задача провести  установочные занятия с офицерами штаба дивизии и подготовить наглядные пособия. Дальнейшие указания получите у главного инженера дивизии капитана 2 ранга. Горлохватова Н.И. Здесь остаются Родионов, Турыгин и Оношко. Им предстоит ознакомить офицеров полка с основными тактико-техническими данными, устройством и основами боевого использования ракет, которые нам предстоит в ближайшем будущем ставить на боевое дежурство. Оношко проводит занятия с офицерами  первого дивизиона, Турыгин – с офицерами 2 дивизиона, а Родионов с офицерами штаба.
      - Товарищ капитан, а какой литературой пользоваться при подготовке к занятиям? – озадаченно спросил Коля Оношко
      -Пока единственным источником вашей информации будут ваши знания, полученные в академии, а потом  ваши конспекты. Они уже «на пути из варяг в греки», - пошутил Горячев В.С.. - Тематику занятий и единство в изложении сведений,  касающихся нашего изделия,  будем уточнять каждый день.
      Каждый день после окончания занятий «академики»  собирались в штабе полка и  под руководством инженера полка уточняли тему следующего занятия и утрясали все  вопросы и проблемы учебного процесса. Вскоре  из академии  прибыли конспекты и начался новый этап в  подготовке и проведении занятий. Капитан Горячев, бывший бортинженер  крупного военного самолета, оказался энтузиастом нового оружия.  Он нещадно гонял молодых лейтенантов, заставляя их по несколько раз переписывать конспекты предстоящих лекций и планы семинаров. Особенно им доставалось в дни, предшествующие политзанятиям или парковым дням. Кроме того, он настойчиво требовал подготовки наглядных пособий, заставляя их  выполнять  работу чертежников, извлекая максимум из тех сведений, которые офицерам удалось отразить в своих конспектах. Особенно доставалось Антону. Он проводил занятия с командиром полка и его заместителями. Кроме того, он ненавидел чертежные работы и не умел  качественно выполнять чертежи. Капитан Горячев злился и заставлял его переделывать чертежи по несколько раз. Антон был в отчаянии. Он почти не выходил из помещения штаба.  Времени больше ни на что не хватало. Начальник штаба подполковник Воропаев В.И. довольно часто заходил в рабочую комнату, где Антон потел над очередным чертежом и добродушно подтрунивал над ним:
      -Мне говорят, что моряки - прирожденные штабисты, а ты по десять раз простенький чертеж переделываешь.
      -Это  не про меня. Я минер-торпедист. Мне положено больше работать с железом, а не с бумагами. Это штурмана  у нас бумажных дел мастера.  А мы  из другой оперы: «пузо в масле нос в тавоте, я  минер в подводном флоте».
      -Жалко, - сокрушается Воропаев. – А я-то хотел тебя назначить помощником начальника штаба во второй дивизион.  Рассказываешь ты толково. Зря с бумагами не дружишь.
      - Да ни к чему мне это, я всё равно в пехоте служить не собираюсь. Я всё равно вернусь на подводные лодки.
      -Тебе виднее, - явно с сожалением говорит Воропаев и удаляется в свой кабинет. Хмурый и измученный бумажной каторгой Антон   заканчивает чертеж, сдает его в секретную часть и облегченно вздыхает. Завтра парковый день, а там выходной и понедельник – день политзанятий. Конечно, это не занятия по специальности, зато не надо готовить никаких  чертежей и графиков. В полку  несметное количество политработников, секретарей партийных бюро и целая индустрия, работающая на издание наглядных пособий, только не ленись - выбирай. Как-то в понедельник, проводя политзанятия, Антон посетовал:
      -Вот бы по специальности иметь такой резерв плакатов и чертежей!
      -А в чем проблема? – встрепенулся один из командиров отделений, недавно прибывший из школы сержантов. – Я Вам могу за день наклепать столько плакатов, что хватит на весь полк.
      -Ты не шутишь?- уставился на него Антон. – А допуск к секретному делопроизводству у тебя есть?
      -Так точно, товарищ лейтенант, младший сержант Галабурда, - вскочив из-за стола, весело представился тот.
      -Добро, - задумчиво проговорил Антон, еще не совсем веря сказанному. - Тогда передайте своих подчиненных сержанту Фролову, и  после окончания политзанятий пойдете со мной в штаб полка.
      Младший сержант Галабурда  Григорий Григорьевич до службы в армии окончил строительный техникум и прекрасно чертил и рисовал. Это оказался на редкость толковый, трудолюбивый и жизнерадостный человек. Несмотря на  приличную близорукость, он умудрялся за день выполнить такое количество чертежей и плакатов, что офицеры-преподаватели могли с облегчением вздохнуть и больше внимания уделять учебно-методической работе.
      Больше месяца  Антон почти каждый день проводил занятия с офицерами штаба полка. В эту же группу входили и командиры дивизионов, и их начальники штабов. Наконец полковник Чубарый   поблагодарил  Антона за работу и разрешил вернуться к своим непосредственным обязанностям начальника расчета. На дворе стоял февраль. Зима выдалась снежной и морозной. Солдат и сержантов срочной службы едва хватало на обеспечение многочисленных нарядов. Мизерного количества свободных от нарядов  воинов срочной службы не хватало, чтобы очистить от снега территорию части. Каждую пятницу заместитель командира полка по политчасти    объявлял на завтра субботник. Все офицеры вооружались лопатами и метлами и вместе с солдатами расчищали от снега огромную территорию  воинской части. Офицеры слегка ворчали, но регулярно участвовали в еженедельных субботниках. Усталые, но довольные, они  вкалывали до конца «паркового дня». Все было хорошо, пока в часть не начала в изобилии поступать автотехника. Большинство машин, тягачей, бульдозеров и другой автотехники было абсолютно новой. Они загонялись в боксы и ставились на колодки. Каждая единица техники закреплялась за  командирами групп и расчетов. Заместитель командира  полка по технической части ревниво следил за тем, чтобы техника содержалась в исправности и своевременно получала необходимый уход.
В очередную пятницу, когда замполит командира полка, подполковник Павлов Г.Е. объявил  очередной «субботник» по очистке двора от снега, зампотех, майор Васильев, спокойно заметил:
-Товарищ подполковник, помимо двора, у нас ещё имеется около 40 единиц техники, ради которой и предусмотрены парковые дни. Штаты водителей боевой техники еще не укомплектованы, и офицеры пока обслуживают технику сами.
-Технику можно обслуживать и в дни занятий по специальности, - вмешался  подполковник Чубарый. -  Завтра же приказываю всем офицерам прибыть на субботник по расчистке двора.
      -Товарищ подполковник, а разве субботники - это не добровольное дело коммунистов и комсомольцев? Ведь в мои обязанности не входит выполнять  обязанности дворника. Даже парковый день в субботу уже является нарушением приказа министра обороны о  двух выходных в неделю. А ходить на субботники в приказном порядке я и вообще не обязан, - вдруг выпалил Антон.
      -Вы обязаны выполнять мои приказания, - запальчиво  произнес подполковник,  - и  вообще  прекратите пререкаться.
      -Есть,  тогда я сегодня же составлю график отгула моих офицеров, которые будут на субботнике, - не сдавался тот.
Подполковник побагровел. Желваки ходуном заходили на его скулах.
      -Товарищ лейтенант, Вы будете делать всё, что я прикажу, - резко заявил он.
      -Так точно, - согласился Антон, понимая, что дальнейшие разговоры бесполезны. Разговор о выполнении приказа министра обороны нужно отложить  до ближайшего партийного собрания.
      Когда совещание офицерского состава закончилось, и офицеры начали расходиться, начальник отделения, в которое входил расчет Родионова, капитан В.П. Коржов подозвал его к себе.
      -Товарищ лейтенант, зачем Вы  пререкаетесь с командиром полка? Он хозяин части и будет так, как считает нужным он.
      -Простите Владимир Петрович, хозяев разогнали в 1917 году.  А мы товарищи  - офицеры. Наши взаимоотношения регламентируются уставами и приказами министра обороны. И я не хотел бы, чтобы мной помыкали, как быдлом. Тем более, что никакой необходимости в моих тренировках с лопатой у нас нет. В полку целых три бульдозера. А впереди приемка сложнейшей техники и постановка ее на боевое дежурство.
      - Зря ты лезешь в бутылку, - все так же миролюбиво продолжал капитан. – Ты даже не представляешь, что творится в пехотных полках. Там офицеров заставляют не только в приказном порядке выходить на субботники, но и каждый день приходить к подъему и уходить после отбоя. Там офицеры вкалывают почище солдат первого года службы.
      -Ну и дураки, -  невольно вырвалось у Антона. - Мы давали присягу служить верой и правдой Родине, а не тешить амбиции самодуров.
      Капитан Коржов  с сомнением покачал головой, но больше ничего не сказал. Зато капитан Кравцов Н.И., стоявший в нескольких шагах от него и, видимо, слышавший их разговор, вдруг заявил: - Петрович, да не трать ты на него время, пойдем лучше выпьем, а ему Чубарый и так рога сломает. Ишь, какой умник, нашелся.
      Антон еще раньше успел познакомиться с капитаном Кравцовым. Сослуживцы знали его как крупного выпивоху,  бездельника и даже подозревали его в доносительстве.  Поэтому он решил промолчать.
      -Разрешите идти? – обратился он к своему начальнику.
      -Идите и подумайте над моими словами,  - махнул рукой тот.
      Субботник прошел как обычно, но на следующую неделю на территории части появилось два бульдозера. Они расчистили не только дорогу и плац, но и воздвигли горы снега вокруг казарм. Поднявшись на снежную гору, можно было видеть, что творится на улице за забором. Теперь солдат, получивших наряд вне очереди, отправляли не на расчистку плаца, а на уборку снега, скопившегося возле забора части. Гонять офицеров на расчистку  плаца и дорожек прекратили.
  К весне в полк прибыли выпускники учебных отрядов и школ сержантов. Часть зажила полной жизнью. Не хватало только ракетной техники. Зато  в изобилии начала поступать учебная литература. Кроме того, пришел приказ, который разрешал самолеты, стоявшие на  площадке, разобрать на части и использовать их для создания тренажеров и макетов систем управления ракет. Началась напряженная подготовка к боевому использованию штатного оружия и изготовление различных макетов и тренажеров. Первые же тренировки по управлению ракетным комплексом показали, что штаты боевых расчетов явно раздуты.
      Незадолго до начала нового учебного года пришли новые штаты, в соответствии с которыми,  офицерами, входившими в расчет Антона, укомплектовали два расчета. А его самого назначили на должность начальника отделения, в которое эти расчеты и вошли. Большинство офицерских должностей  упразднили. На их место прибыли сержанты срочной службы, окончившие «на гражданке» техникумы. Офицеров, которые за прошедший год приобрели солидные знания по уходу и управлению ракетной техникой и оказались без должностей, свели в кадрированый дивизион. Вместо двух инженеров и шести техников, в подчинении  Антона осталось четыре техника и один инженер-заместитель начальника отделения. Бывший начальник отделения, капитан Коржов, тоже пошел на повышение и был назначен начальником группы. Теперь должность Антона приравнивалась к командиру роты, и значительно возросли права и обязанности. Не обошлось и без ощутимых потерь. Вместо двух молодых грамотных инженеров-лейтенантов, которые ушли в другие отделения, ему прислали из запаса старшего инженер-лейтенанта Токмакова Э.В., бывшего директора небольшого предприятия.
      Старший инженер - лейтенант Токмаков Э.В. был опытный руководитель и грамотный инженер. Только призван он был против своей воли и служить в вооруженных силах СССР не желал. Первые дни своей службы в новой должности он посвятил изучению уголовного кодекса,  в части касающейся  воинских преступлений, и повел себя так, чтобы не нарушать его. Каждое утро он  приходил на построение дивизиона, выстаивал в строю положенное время, получал необходимые указания, отвечал «есть» и уходил в неведомом направлении. Когда наступал обеденный перерыв, он приходил в столовую, обедал вместе со всеми, вел интеллигентные разговоры и снова исчезал.
-Эдуард Васильевич, надеюсь, Вы понимаете, что, уклоняясь от исполнения служебных обязанностей, Вы перекладываете  их на плечи своих товарищей? - пытался его урезонить Антон. Токмаков вежливо улыбался, щелкал каблуками и соглашался с ним.
      -Так точно, понимаю, но ничего поделать с собой не могу. Меня взяли на службу без моего согласия, чем нарушили закон о прохождении воинской службы. Я вынужден нарушать закон тоже.
      -Послушайте, товарищ старший лейтенант, меня, моряка-подводника, тоже перевели  служить в сухопутную часть без моего согласия, но я же служу. Я не могу бросить своих подчиненных.
      -Это Ваши проблемы, - лаконично отвечал Токмаков. – А я служить в армии не хочу и не буду.
      - Вы меня просто вынуждаете принимать к Вам самые строгие меры, вплоть до   предоставления материалов для предания Вас суду военного трибунала.
      -Это Ваше право, - также сухо отвечал  бывший директор завода.
      Теперь Антону приходилось не только еще больше внимания уделять рядовым и сержантам срочной службы, количество которых возросло до 30 человек, но и самому решать все задачи инженерного обеспечения деятельности отделения. На какое-то время ему пришлось забыть и о подводных лодках, и даже о себе.  Выручали начальники расчетов лейтенант Агапов С.И. и лейтенант Паников В.И. Эти молодые лейтенанты оказались  хорошими специалистами  и требовательными командирами. Они умело проводили и боевую и политическую подготовку в своих расчетах и усердно готовились сами. Полк готовился к проверке комиссией министерства обороны,  и офицерам зачастую приходилось сидеть над документами допоздна. Лейтенант Агапов ждал рождения первого ребенка. Он старался не задерживаться после окончания рабочего дня. Беременная жена требовала повышенного внимания. Антон старался без надобности его не задерживать. Да и обстановка в городе не предрасполагала к поздним возвращениям со службы.
      В небольшом городишке, где имелось три тюрьмы (мужская, женская и для малолеток)  и население преимущественно состояло из бывших узников этих учреждений, появилось множество новых поселенцев, совсем недавно выпущенных на волю по амнистии. Им явно не нравилось множество офицеров, снующих по городку, и они часто нападали на них в вечернее время, особенно  если офицер перемещался в одиночку. Как волки бандиты набрасывались на одиночку, и часто офицерам приходилось вступать в схватки с хулиганами. Офицеры не раз обращались к командиру части с просьбой разрешить им носить свое табельное оружие, но  Чубарый неизменно отказывал, уповая на требования руководящих документов. В отличие от своих сухопутных товарищей, все моряки имели кортики и договорились между собой без кортиков в город не выходить.
      Однажды осенью Антон допоздна засиделся в канцелярии. Вдруг он вспомнил, что сегодня в Доме культуры строителей должен быть концерт заезжих артистов и танцы под «живую» музыку. Все холостяки  давно уже, собравшись группой, умчались в ДКС. Он быстренько собрал документы, сунул их в сейф. Достал из сейфа свой кортик и засунул его в карман шинели. Ему повезло. Как только он вышел за ворота части, перед ним остановился автобус, которым можно было доехать почти до самого ДКС, который стоял почти на самом берегу реки Сосьва. Не доехав до Дома культуры два квартала, автобус повернул влево. Антон вышел из автобуса и, предвкушая хорошее развлечение, двинулся вдоль крутого берега реки по хорошо утоптанной грунтовой дороге. В нескольких метрах внизу плескалась река, по которой плыла довольно густая шуга. Вдоль берега  уже тянулась довольно широкая полоса тонкого льда. Впереди послышался разговор. Антон оторвался от созерцания  застывающей реки. Навстречу ему, оживленно разговаривая, шли двое молодых людей и белокурая девушка между ними. Ярко светили фонари, установленные на столбах, шагающих вдоль реки. Парень, идущий со стороны Антона, достал из кармана сигарету.
-Саша, - повернув лицо к своему спутнику, проговорил он, - у тебя спички есть?
-Во, дает! - промолвил тот. – Разве ты не знаешь, что я не курю?
Поравнявшись с компанией, Антон чуть замедлил шаг и полез  в карман за спичками. Парень с сигаретой в руках, оказавшийся возле него,  вдруг со всей силы толкнул его в плечо, и Антон рухнул с кручи в воду. Ударившись о лед, он проломил его и, видимо, потерял сознание. Когда он пришел в себя, то оказался  метрах в десяти от того места, где его столкнули в воду. Он лежал грудью на крупном камне, торчащем из воды. Довольно быстрое течение  казалось, вот-вот сорвет его с камня. Ноги уже окоченели.
      -Не дай бог, судорога сведет ноги, тогда хана, - подумал он, сорвался с  камня и сразу почувствовал дно. Не мешкая, он выскочил на берег, который в этом месте был чуть-чуть более пологим, и рванул наверх. Мокрая шинель весила не менее двух пудов. Антон сбросил её и только тут вспомнил о кортике. К счастью, кортик оказался на месте. Ослепленный яростью, он схватил кортик и, как пантера, выскочил на берег.  Буквально в нескольких десятках метрах от него маячила знакомая троица. Как буря, он налетел на них, вырвав кортик из ножен.
-Молитесь, сволочи,- заорал он, хватая парня, который шел слева, за  волосы.- Пришёл ваш час!
Вдруг  сбоку раздался мощный знакомый голос: - Антон, опомнись, что ты делаешь?
Это старший лейтенант Котелевцев, живший  в соседнем номере в их офицерской гостинице, вихрем налетел на Антона и пытался отнять у него кортик. Группа из трех молодых людей, на которых напал Антон, заворожено смотрела на кортик, мерцавший в полумраке. Только теперь до Антона дошло, что девушка, бывшая между двумя парнями, черноволосая, а не блондинка. Он чуть не совершил непоправимой ошибки. Это были совсем другие, ни в чем не повинные люди. Антон сник. То ли от холода, то ли от пережитого его начал бить озноб.
      -Ребята, извините меня, пожалуйста, - обратился он к молодым людям, еле выговаривая слова трясущимися губами. – Меня только что  сбросили с кручи в реку, я чуть не погиб. Их тоже было трое. Я ошибся.
Только теперь все обратили внимание, что с него течет, как с утопленника, и он одет в летнюю форму.
-А где же твоя шинель? - спросил Володя Котелевцев. – Я  думал, что ты перебрал и теперь бросаешься на людей. Пойдем в дом. Здесь рядом живет моя  знакомая.
-Н-нет, я должен сначала достать шинель,  -  заупрямился Антон.  -  Без шинели я не пойду.
 -Ну, всё, ребята, вы уж нас простите, нам надо бежать, - обратился Володя к всё ещё стоявшим, молодым людям. – Рысью марш! – повернулся он к «утопленнику».
      Они бегом вернулись на место происшествия, забрали уже значительно полегчавшую шинель и бегом помчались в дом  Лили, знакомой Володи.  Лиля оказалась дома. Это была миловидная, крепко сбитая молодая женщина лет  двадцати двух. Без лишних слов она  притащила вещи своего мужа, с которым она недавно рассталась.
-Быстренько переодевайся, пока не отхватил воспаление легких, - приказала она.
-А где мне переодеться? - замешкался Антон.
-Где, где? Да, конечно же, здесь. Что я, голых мужиков не видела, что ли? – продолжала она. - В соседней комнате родители.
-Ладно, я отвернусь, если ты такой стеснительный,- сказала она, заметив, что Антон в нерешительности топчется на месте.
Лиля  демонстративно повернулась к шкафчику, висевшему на стене, и стала звенеть стеклом.
      -Володя, помогай, - коротко сказала она. Пока Антон переодевался, Володя выставил на стол граненый стакан, две рюмки, бутылку водки, хлеб и крупными кусками нарезал копченую колбасу.
      -Всё, больше у меня ничего нет. Я сегодня гостей не ждала. Садимся за стол.
Володя наливай утопленнику стакан, а нам по рюмахе, да, побыстрей. Вишь, он опять начал стучать зубами.
Антон не противился. Он залпом выпил налитый стакан водки и принялся закусывать.
-Ты что, сюда ужинать пришел? –  улыбаясь, заговорила хозяйка снова. – Володя, наливай ему ещё стакан! Володя оценивающе и с явным сожалением посмотрел на оставшуюся в бутылке водку.
-Лей , лей -  не сомневайся, у нас ещё одна есть.
-Вот так, а мне говорила, что у нас нечего выпить,- раздался голос из-за спины Антона. Он повернулся и увидел  хорошо выпившего мужика лет 45 с испитой физиономией.
-Явился, не запылился, - пытаясь скрыть явное неудовольствие, протянула она. - Всё, папа, ты своё на сегодня выпил. Оставь нас в покое!
Мужчина немного потоптался на месте и недовольно вернулся в свою комнату. Больше их никто не беспокоил. Мирно беседуя, они ещё с полчаса просидели за столом. Прикончили и вторую бутылку. Антон согрелся и повеселел.
-Всё, мужики, буфет закрывается. Антон остается у меня, а ты свободен, - повернулась она к Володе.
-А где же ты его положишь? - подозрительно спросил Володя.
-А ты не знаешь? – вопросом на вопрос ответила та. - У меня же одна койка. Я, чай, не подеремся. Пока шмотки*  высохнут, придется ему потерпеть мое общество.

-Ты мне смотри, не шали! – насупился Володя.
      -А чей-то ты  разошелся?  Ты мне муж что ли, чтобы я перед тобой отчитывалась. Иди  домой к своей Нинке. Мне завтра рано вставать.
Володя ушёл. Лиля сноровисто перестелила полтора спальную кровать с панцирной сеткой.
- Раздевайся и ныряй под одеяло, морячок, - широким жестом она указала на кровать, застеленую  ослепительно белыми простынями и наволочками. – Тебе сегодня здорово досталось. А я займусь посудой. Терпеть не могу, когда грязная посуда остаётся на ночь.
Она демонстративно повернулась к изразцовой плите, на которой  в широкой миске грелась вода, и загремела посудой. Антон,  не дожидаясь повторного приглашения, стянул с себя чужую одежду и нырнул под одеяло. Высунув из-под одеяла голову, он с удовольствием наблюдал за хозяйкой. Грациозно двигаясь вокруг плиты, она быстро и сноровисто расправилась с посудой, тщательно ополоснула миску и взялась за мокрую одежду Антона. Смертельная усталость как-то вдруг навалилась на него. Видно, сказалась  неожиданная купель и резкая смена ситуации. Он провалился в глубокий сон. Как долго он продолжался, Антон не знал. Проснулся он от резкого звука переключателя над его головой. Открыв глаза, он увидел в ночном полумраке силуэт хозяйки, сбрасывающей с себя ночную сорочку.
-Интересно, где она собирается спать? – подумал он.  Гадать ему пришлось не долго. Лиля решительно шагнула вперед, отбросила одеяло и в мгновенье ока оказалась бок о бок со своим постояльцем. Она буквально слилась с ним, опалив его жаром своего тела, видимо, истосковавшегося по мужской ласке. Обвила его шею руками и зашептала:
-Я же чувствую, что ты уже проснулся. Обними меня покрепче и ни о чем не спрашивай!
Жар её тела и длительное воздержание Антона, который  считал  случайные связи неприемлемыми, свершили чудо. Антон, очертя голову, бросился навстречу её желаниям. Всю ночь они не смыкали глаз. Они никогда в жизни не смотрели эротических фильмов и не слышали о камасутре. Каждый раз, сливаясь в экстазе, они шли по тропинке, протоптанной сотнями поколений их предков, но это не снижало ни уровня их желаний, ни накала страстей. Лишь изредка тишину ночи разрывал тихий сладострастный стон юной дивы. Прервалось это феерическое безумие только утром, когда зазвенел будильник. Отец Лили вышел из своей спальни, чтобы капустным рассолом поправить голову. Она вскочила с кровати, коротко приказав отцу «отвернись!». Антон решил вставать тоже, но она поцелуем прижала его голову к подушке.
-Отдыхай, тебе спешить некуда. Я тебя разбужу.
Антон с удовольствием повиновался. Не прошло и часу, как она пришла к нему снова. И снова их тела сплелись в едином порыве любви и неземного блаженства. Когда настала пора идти на службу, Антон с изумлением обнаружил, что вся его форма приведена в образцовое состояние. Только ржавые стрелочки, разбежавшиеся от звёздочек на погонах, да чуть-чуть влажные туфли напоминали о ночном происшествии.
- И когда они только успевают? – подумал он об этой волшебной способности советских женщин. Он тут же вспомнил свою старшую сестру Нину, которая  вот так же быстро и неизвестно когда успевала за ночь выстирать, высушить и выгладить его форму,  когда он навещал её в её убогом общежитии в поселке Бирюлёво.
Целый день Антон вспоминал эту странную ночь. Прежде, чем уйти со службы, он заложил кортик на самое дно чемодана и поклялся больше никогда не брать его с собой.
-Лучше погибнуть самому, чем погубить ни в чем не повинных людей, - думал он.
Перед самым началом нового учебного года в часть прибыла группа геодезистов. Чубарый, которому перед  седьмым ноября присвоили звание полковника, веселый и довольный, в новой каракулевой папахе, гордо вышагивал по территории части, не обходя своим вниманием ни одного подразделения.
-Товарищ полковник, поздравляю Вас с присвоением очередного воинского звания, - обратился к нему Антон, когда тот в сопровождении командира дивизиона  прибыл для проверки  в расположение  технической группы.
      -Спасибо, - добродушно поблагодарил Чубарый. – Поздравляю и Вас! Послезавтра Вы, вместе с геодезистами отправляетесь на разметку территории первой в СССР  площадки под техническую позицию новой БРДД.
      -Почему я? – удивился Антон. – А кто же будет командовать отделением?
      -Как кто? - в свою очередь удивился полковник. – У Вас же в подчинении целый директор завода. Неужели он не справится с отделением?  Где он, кстати?
      Пришлось Антону признаться, что  служба у его нового подчиненного не складывается,  и он часто и надолго исчезает из расположения части и вряд ли ему можно доверить отделение.
      -Я Вас не узнаю, - рассердился полковник. – Мне Вас характеризуют как требовательного, даже несколько жёсткого начальника, а Вы прикрываете разгильдяя.
      -Извините, товарищ полковник. Здесь случай неординарный. Человек с такой большой должности «на гражданке» против своей воли попадает на службу, да ещё в подчинение к молодому лейтенанту. Я думал, что ему надо привыкнуть к новому положению.
      -Нечего с ним рассусоливать!  Товарищ Коржов, - обратился он к начальнику группы, который смущенно топтался в хвосте полковничьей свиты. – Разберитесь с этим офицером и завтра быть у меня вместе с Токмаковым после утреннего развода.
      -Есть! – обреченно ответил Владимир Петрович и укоризненно посмотрел на Антона.
      Ровно через двое суток, одевшись в полушубок, валенки и шапку-ушанку, Антон уже качался в товарном вагоне, в одном углу которого были сложены   приборы и продовольствие геодезистов, а в другом стояла огромная печка-буржуйка и построена из досок выгородка с нарами, где отдыхали геодезисты, водители автомобилей и механизаторы. Они пили  неразведенный  спирт и посмеивались над Антоном, который прежде чем выпить, разводил спирт  водой.
-Не переводи продукт, - кричал рыжий здоровый детина, заедая очередную порцию спирта квашеной капустой. Но Антон на подначки совсем не реагировал. В его памяти крепко-накрепко засела сценка, которую он наблюдал на занятиях по медицинской подготовке.
Незадолго до отъезда на первую практику на подводные лодки училищный терапевт Людмила Андреевна Солнцева решила заняться профилактикой бытового пьянства.
      - Старые подводники после возвращения на базу часто балуются неразведенным спиртом, - начала она свою лекцию. - При этом они забывают о том, что чистый спирт очень опасен для  желудка. Вы, конечно, можете улыбаться, - обратилась она к самому старшему по возрасту 26-летнему курсанту Виктору Ланину. Боюсь, ваша улыбка погаснет после того, как я вам продемонстрирую небольшой опыт.
      С этими словами Солнцева открыла свою сумочку и извлекла оттуда небольшой стаканчик, пузырек со спиртом и пакетик с аккуратно нарезанными ломтиками сырого розового мяса. Она пригласила Ланина к своему столу, дала ему понюхать спирт и потрогать свежие кусочки мяса.
      -А выпить и закусить можно? - со смаком втянув носом густой запах спирта, поинтересовался тот.
      -В следующий раз,- спокойно ответила докторица.
Она вылила спирт в стаканчик опустила туда кусочки мяса  и продолжила свою лекцию. Прошло не более пятнадцати минут.
      -А теперь посмотрим, что произошло с мясом, - вдруг вернулась она к начатому опыту. Людмила  пинцетом извлекла одну дольку мяса и показала курсантам.
      -Вот теперь вы можете закусывать,- обратилась она снова к Ланину. Она взяла кусочек  мяса в руки и с хрустом разломила его как сухарь.
      -Стенки желудка ещё нежнее. Если Вы будете пить чистый спирт, то с ними будет то же самое, - резюмировала она.
Геодезисты продолжали «веселиться». Маленький паровозик  «кукушка» тащил теплушку и три платформы куда-то в глубь тайги. На платформах стояло два  мощных гусеничных бульдозера, огромный грузовик  «Урал» с обычным кузовом и два  больших грузовика с кибитками вместо кузова, которые почему-то назывались «кунгами». Поздно вечером эшелон остановился в глухой тайге. «Кукушка» посвистела, посопела и вскоре отправилась назад. Антон выглянул в окошко. За окном была кромешная тьма. Геодезисты, водители и механизаторы,  хорошенько «набравшись», мирно храпели кто на нарах, а кто за столом, уткнувшись носом в тарелку. Рыжий детина, в обязанности которого входило следить за печкой, «нагрузился» так, что даже не дополз до нар и храпел, широко раскинув руки, прямо на полу теплушки. Антон тоже хорошо поднабрался,  но был в полном порядке. Конечно, поднять рыжего  здоровяка ему было тяжеловато, поэтому он  принес его тюфяк и перекатил  на него рыжего. Потом подбросил в печку угля, прикрутил до минимума фитиль семилинейной лампы и завалился на свои нары.
Проснулся он от каких то странных звуков. За окном по-прежнему было темно. Откуда-то издалека доносился жуткий волчий вой, в который вмешивалось непонятное клацание и всхлипывания. Всмотревшись в полумрак теплушки , он обнаружил  рыжего детину, который  присел на край скамейки, обхватил руками голову и  с хрипом стучал зубами. Буржуйка еле теплилась.
-Слышь, парень, у нас там что-иибудь осталось? – прошелестел рыжий , увидев, как Антон подошел к лампе и чуть-чуть добавил света. – Совсем задубел.
-Да, если бы на тебя надеялись, так уже все бы превратились в ледышки, - усмехнулся Антон.  – Ведь ты же был назначен истопником.
С этими словами, он взял со стола графин, вылил оставшуюся в нем жидкость в стакан  и протянул его бедолаге.  Судорожно стуча зубами о край стакана, тот  до донышка выцедил спирт и только тут спохватился:
-А тебе там хоть что-то осталось? – перестав дрожать, спросил он.
- А мне не надо, - ответил Антон.- Я не похмеляюсь. Похмелка это та же пьянка, только с утра. Давай берись за печку, иначе сейчас все начнут зубами клацать.
      Кряхтя и слегка покачиваясь, рыжий поднялся и начал подкладывать в печь   дрова. Вскоре буржуйка весело загудела  и на её боках появились малиновые пятна. В теплушке опять почувствовалось тепло. Антон снова забрался на свои нары, укрылся потеплее и мгновенно уснул.
Утром Василий Никандрович, старший группы геодезистов,  перед завтраком достал из своего  вещевого мешка фляжку спирта. Налил собственноручно  каждому по одной трети стакана и промолвил:
      -Давайте, мужики, немного подправим здоровье, и на этом пьянство кончается. Пока не закончим разметку площадки  никто не получит больше ни грамма. А если кого-то замечу в нетрезвом виде – пеняйте на себя.
Плотно позавтракав, и водители, и геодезисты  высыпались из теплушки и с шутками и прибаутками начали отдавать крепления бульдозеров,  автомобилей и длинных  брусьев, лежавших на платформах рядом с ними. Вскоре все брусья были снесены  к платформе, где стояли бульдозеры. Геодезисты начали мостить пандус и укладывать брусья между рельсами , а водители и механизаторы занялись прогреванием двигателей.  Не прошло и часа, как первый бульдозер под громкие крики толпы сполз с платформы и проложил первую борозду на кипенно-белом снегу, пройдясь вдоль платформы. Налюбовавшиь результатами своего труда, бульдозерист прошелся  туда сюда еще несколько раз. Перед теплушкой образовалась ровная чистая площадка. С большой осторожностью сняли с платформ  грузовик «Урал» и две грузовые машины с «кунгами». Они  спустились с насыпи и как на параде выстроились возле теплушки. Антон заглянул в один из «кунгов» Это была комфортабельная гостиница на колесах. В утепленной кибитке стояла красивая буржуйка с плитой на одну кастрюлю или сковороду. Вдоль бортов  довольно широкие топчаны, на которых могли бы уместиться  4 человека, и небольшой столик, на котором лежали шахматы.
-А теперь,  други мои, тащите в «кунг» тюфяки и одеяла. Ломы, кувалды, топоры и пилы, рейки и буссоли кладите в «Урал». Туда же закатите бочку с соляркой и на всякий случай киньте туда пару вязанок мелких дров, - командовал Василий Никандрович. Это был невысокий, сухощавый мужичок, с острым подбородком, и  с почти лишенном растительности, личиком. Он говорил негромко, глотая окончания слов. Как ни странно, но водители и геодезисты повиновались ему беспрекословно.
-Ты, Никита, вместе с водителем  «кунга» остаёшься в теплушке, - продолжил он, обращаясь к рыжему здоровяку, - чтобы к нашему возвращению ужин был готов.
-А Вы, товарищ офицер, поедете с нами или сегодня побудете в теплушке? – обратился он к Антону.
-Конечно, поеду с вами. Это же исторический момент - прокладка первой борозды на целине,- не задумываясь, ответил тот.
-Тогда садитесь в кабину «Урала», и с богом! Поедете вторым. Остальные в «кунг». Поехали, Егорша,- сказал он водителю бульдозера и, не оглядываясь, пошел к одному из бульдозеров. Все заняли свои места. Машины и бульдозеры дружно двинулись вперед, выстраиваясь в колонну. Первым, опустив на землю нож, двинулся бульдозер с Василием Никандровичем, за ним - «Урал», а за «Уралом» - «кунг». Замыкал движение колонны второй бульдозер. Снег был не очень глубоким, и первый бульдозер, натужно ревя, довольно быстро двигался вперед сквозь просеку в густом лесу. Чувствовалось, что  Никандрович уже здесь побывал и уверенно вел колонну. Не прошло и 20 минут, как лес расступился, и колонна оказалась на большой поляне явно искусственного происхождения. Василий Никандрович высунулся из двери тягача и сделал рукой какой-то знак.
-Видать, приехали, - сказал Алексей, водитель «Урала».
Мотор первого бульдозера взревел снова, и он начал маневрировать, метр за метром расчищая от снега небольшой квадрат. Геодезисты, оживленно переговариваясь, высыпали из «кунга». Расчистив площадку, бульдозер остановился. Из него выпрыгнул Никандрович и, повернувшись лицом к колонне, сделал рукой приглашающий жест. «Урал» и «кунг» вышли вперед и стали рядышком в дальнем углу только что очищенной площадки. Второй бульдозер, опустив на землю нож, ринулся вперед, ни на сантиметр не отклоняясь от трассы, проложенной первым. Чуть-чуть не дойдя до стены леса, маячащей впереди, он резко повернул влево, продолжая громоздить горы снега, обозначая территорию будущей стартовой площадки. Вслед за  ним ринулся другой бульдозер,  увеличивая вдвое только что очищенную от снега полосу.
- Всё, поглазели и будя! Начинаем раскладывать костры. До  захода солнца не так уж много времени.
      По этой команде водители грузовиков и двое геодезистов похватали из кузова «Урала» бензопилы и топоры и направились к ближайшей сосне. Два других геодезиста, вооружившись теодолитом, рейками и заранее заготовленными вехами, начали разметку площадки. Никандрович добыл из сумки карту и стал руководить разметкой. Геодезисты понимали друг друга с полуслова. Вскоре  на большой поляне, которая оказалась старой вырубкой, то здесь то там замаячили вешки, которые надо было заменить надёжными приметными вехами. Пока они  размечали площадку, вторая группа успела завалить  пару могучих сосен и теперь обрубала их. Очищенные от сучков хлысты распиливали  на короткие кругляши и таскали к местам, отмеченным крестами на снегу или временными вешками. Антон вместе с рабочими таскал кругляши, колол дрова и выполнял обязанности кострового. Зима в тот год была довольно мягкой, тем не менее, нож бульдозера не мог зарыться в промерзшую землю, и надо было  её отогревать, чтобы поставить вехи как надо. Рабочие, которые сначала настороженно приглядывались к нему, вскоре приняли его за своего.
-А мы думали, товарищи офицеры ничего не умеют держать в руках, кроме ложки и пистолета,- за всех высказался Алексей.
-Какой пистолет ты имел в виду? - съёрничал Антон. Мужики весело заржали.
Вскоре на  участке поляны, прилегающей к стоянке машин, весело запылал добрый десяток костров.
Не успела первая группа костров отгореть, как на землю упали сумерки. По команде Никандровича один бульдозер и «кунг», в котором разместились люди, вернулись «на базу».
Услышав рёв моторов, из теплушки выскочил Никита.
      -Ну что, сломали целку снегурочке? - дурашливо закричал он, когда «кунг» остановился и народ высыпал из него.
      -Никита, да ты никак пьян? – подозрительно взглянул на него Василий Никандрович.
      -Ни синь пороху. Даже не нюхал , - заверил тот своего шефа.
      -Смотри мне, - подозрительно принюхиваясь, прораб сунул Никите под нос сухонький кулачок.
      -Да вот те крест, - испуганно забожился рыжий.
Мужики, не успевшие ещё остыть от ударной работы, раздевались по пояс  и, матерясь от удовольствия, протирались мягким пушистым снегом и бежали в теплушку. В вагоне было тепло и пахло свежим борщом. Никандрович знал, кого оставить на хозяйстве. Он тщательно проверил печать на канистре со спиртом. Удовлетворенно хмыкнул. Сорвал печать. Набрал из канистры котелок спирта и снова опечатал. Мужики  с  вожделением и с грустью  наблюдали за действиями старшего. Вскоре зазвенели стаканы. Бригада скромненько отметила начало новой эры в развитии строительства ракетных комплексов, и вскоре  теплушка уже сотрясалась от храпа полутора десятков уставших людей.
Через трое суток, когда работа геодезистов  подходила к концу, в тупичок, где стояла теплушка, всё та же труженица  «кукушка» притащила небольшой эшелон, из которого с шумом вывалила толпа строителей. Геодезисты погрузились в свою теплушку, и Антон вскоре оказался в своей части. За время пребывания в лесу, у Антона выросла приличная черная борода и  пшеничные усы.  Прежде чем идти в часть, он  зашел в гостиницу, но в его номере никого не оказалось. Дежурный по гостинице сообщил, что в часть прибыло молодое пополнение, в основном девицы. Лейтенант Меркулов, которому Антон оставил перед отъездом свой ключ, назначен командиром взвода девушек-новобранцев. Антон зашел в соседний номер, где жил его подчиненный старший лейтенант Вахрин. Оставил там вещи, подбрил бороду и усы  и отправился в штаб полка.
      -Что, готовишься в гости к Фиделю Кастро? – усмехнулся подполковник Воропаев, когда Антон вошел в кабинет начальника штаба.
      - В гости не в гости, а пример с него взять не мешало бы! – засмеялся тот. - Буду носить бороду, пока не добьюсь возвращения на флот. Подполковник с сомнением покачал головой.
      Антон доложил подполковнику о готовности  будущей технической  позиции к началу строительных работ и их фактическом начале и пошел искать Костю. Костя Меркулов оказался в помещении, расположенном рядом с казармой, где жили подчиненные Антона. Антон рванул дверь казармы и остановился. Казарма была ярко овсвещёна.  Прямо перед ним, метрах в четырех, возле тумбочки стояла красивая блондинка небольшого роста, в аккуратной зеленой форме, в ботинках, юбочке и офицерской рубашке с красной повязкой на рукаве. На тумбочке лежала красивая папаха-кубанка. Увидев Антона, девушка на секунду застыла. В её глазах читался страх и смятение.
      -Смирно! - что есть мочи закричала она, приложив правую ладонь к виску, и сделала шаг вперед. Вдруг она увидела папаху, лежавшую на тумбочке. Не отнимая руки от виска, она схватила свою папаху и нахлобучила её на голову. Она отпечатала ещё два шага  и приставила ногу, остановившись в двух шагах от Антона.
      -Товарищ,  - громко начала она, лихорадочно перебрасывая глаза с бородатой физиономии Антона на его погоны и черную шинель. – Товарищ, - уже менее уверенно повторила она и вдруг  истерически закричала:
  -Костя, Костик, тут какой-то начальник прибыл, а я не знаю, как его называть.
Лейтенант Меркулов, как ошпаренный, выскочил из канцелярии, которая находилась справа от входа. Он мгновенно оценил всю комичность ситуации и начал хохотать. Антон засмеялся тоже. Девушка нерешительно отняла руку от папахи, переводя растерянный взгляд с Антона на Костю. Её лицо порозовело, а потом стало наливаться кровью.
      -Костя, - вдруг закричала она, - так скажи же, что мне делать. – Ну что ты покраснел как рак?
Мужики заржали ещё громче.
      -Ну, Марья, ну Матильда, - стонал от смеха Костя, - спасибо, ублажила. Когда же ты научишься правильно докладывать?
Вдоволь насмеявшись, офицеры накоротке обсудили текущие новости. Костя отдал Антону ключ, и тот пошел в гостиницу.
      В гостинице его ждала новость. У Севы Агапова родился сын. В субботу жена Агапова с сыном выписываются домой, и он пригласил  многих сослуживцев и Антона  в том числе, на воскресенье «отметить» это радостное событие. Жена лейтенанта Агапова, Валя, жила у своих родственников, занимая половину довольно большого дома. У неё с сыном была отдельная комнатка, а огромная комната или «зала», как её называли местные жители, была превращена в импровизированную гостиную, где лейтенанты отмечали появление первенца Севы. Ребята сначала  вели себя степенно, боясь потревожить малыша, но Валя просила их не стесняться. Малыш находился за прочной бревенчатой стеной, и они ничем не могли ему повредить. Вскоре скромное застолье превратилось в настоящий, шумный праздник. Когда  настала пора расходиться по домам, и ребята уже были крепко «навеселе», раздался стук в дверь, и на пороге вырос солдат с противогазной сумкой через плечо:
      -Товарищи офицеры, в части объявлена боевая тревога, - объявил он.
Только тут Агапов вспомнил, что он не предупредил Антона о возможном повышении боевой готовности.
      -Антон Петрович, я совсем забыл, что нас предупреждали о возможном повышении боеготовности в субботу. Комдив просил, чтобы все были с противогазами и личными пистолетами.
      -А где же я возьму пистолет? Я его не получал.
      -Ничего страшного. Лейтенант Мозговой убыл в командировку. Вы можете взять его пистолет, - подсказал Сева.
Антон поблагодарил лейтенанта за подсказку, и они дружно бросились бежать по дороге в часть. Дежурным по части стоял однокашник Антона – лейтенант Лёша Сулик.
      -Лёша,  у меня нет оружия, дай мне, пожалуйста, пистолет Мозгового по записи в журнал. Карточки-заменителя у меня тоже нет.
      -Хорошо, бери, а я пока запишу пистолет в журнал выдачи оружия. Подскажи, пожалуйста, какой у него номер.
      -Лёша, а в пирамиде этого пистолета нет, - заметил Антон.
      -Тогда возьми пистолет майора Кожухевича, он тоже в командировке, – сообщил Лёша.
      Антон взял пистолет Кожухевича, сунул его в кобуру и побежал на построение. Был уже час ночи. Большинство офицеров были в хорошем подпитии. Они довольно громко переговаривались  в ожидании членов комиссии Генерального штаба. Но вместо неё к строю прибыл начальник штаба полка. Он проверил офицеров по списку, поворчал, что слишком много офицеров в подпитии, проверил наличие у них табельного оружия и распустил строй. Весело гомоня, офицеры ринулись в комнату дежурного по части, чтобы положить своё оружие в сейф. Они ставили свои пистолеты, забирали свои карточки-заменители и расходились по домам либо шли в гостиницу.
-Лёша, вот я ставлю пистолет Кожухевича на место. Спиши его с меня, пожалуйста.
-Да спишу, спишу. Комедия из бейзам? - вдруг вспомнил он фразу на ломаном латвийском языке, что означало  «комедия окончена».
-Окончена. Закрывай сейф и отдыхай! Я тоже пойду покимарю*. Мне сегодня надо быть на подъёме, а до него осталось всего три часа, - ответил Антон, и они расстались.
Проверив утренний распорядок дня, он сходил в офицерскую столовую, позавтракал и  ровно в 9-00  уже стоял за кафедрой перед группой рядового состава дивизиона. Понедельник для него, как всегда, начинался с лекции или семинара по теме, установленной планом политотдела. Сегодня была лекция. Антон развесил плакаты. Проверил по списку  наличие слушателей и приступил к изложению материала. В дверь постучали.
-Товарищ лейтенант, дежурный по части просил Вас зайти к нему, - прямо с порога начал сержант с красной повязкой на рукаве, войдя в аудиторию.
-Что случилось? Передайте дежурному, что я на лекции. Зайду к нему после её окончания.
Сержант ушёл. Минут десять спустя дверь распахнулась снова. На пороге появился Лёша Сулик. Он был чем-то явно озабочен.
-Петрович, можно тебя на минутку?
-Ты чей пистолет брал по тревоге? - спросил он, когда они вышли за дверь.
-Я же тебе говорил, что я брал пистолет Кожухевича, а в чём дело? – удивился Антон.
- А мне помнится, что ты спрашивал о пистолете Мозгового, - задумчиво протянул Лёша.
-Лёша, что ты тянешь кота за хвост? Говори, в чем дело!
-А дело в том, что пистолет Мозгового исчез. Причем я хорошо помню, что он был на месте, когда я принимал дежурство. Значит, его умыкнули во время тревоги.
-Значит, это произошло до моего прихода, -  заметил Антон.  - Я точно знаю, что, когда я пришёл, пистолета уже не было, и ты сам предложил мне взять пистолет Кожухевича.
      -Да помню. Придется докладывать Чубарому.
      Пропажа оружия в условиях военного времени  считалась чрезвычайным происшествием, а в мирное время это вообще граничило с катастрофой. Командир части, в которой не досчитались хотя бы одного патрона к пистолету или автомату или взрывателя к гранате, обязан был немедленно докладывать об этом командованию дивизии и принимать экстренные меры по его розыску, а уж о пистолете или автомате и говорить нечего. Экстренное сообщение должно было проходить до командующего округом или флотом. Правда, опытные командиры всегда имели в запасе лишний патрон и к пистолету, и к автомату. В случае их потери они наказывали только виновника, а затем без шума пополняли арсенал из своей заначки. С оружием такие варианты были просто не возможны. Поднялся страшный переполох. По логике вещей пистолет мог украсть только кто-то из офицеров. Когда была объявлена тревога,  ни солдат, ни сержантов в помещении дежурного по части не было.
      Ни собрание офицерского состава, ни тщательно проведенный осмотр всех помещений полка никаких результатов не дали. По факту пропажи оружия было назначено расследование. Его поручили одному из дознавателей части капитану Коваленко, офицеру, отвечающему за соблюдение требований режимности. Коваленко отличался вздорным характером, излишней подозрительностью и нездоровым любопытством. Офицеры между собой частенько называли его «начальником паники». Допросив дежурного по части, его помощника, рассыльного и дежурного по штабу, Коваленко принялся за остальных. Когда очередь дошла до Антона, он тщательно провёл официальную часть. Антону, который тоже являлся одним из дознавателей части, даже показалось, что он чересчур старается.
      -Товарищ лейтенант, расскажите, пожалуйста, что Вам известно о пропаже пистолета, - спросил он, предупредив Антона об ответственности за дачу ложных показаний.
      Антон обстоятельно рассказал ему, как он получал и сдавал оружие, как обнаружил отсутствие пистолета в сейфе и сообщил об этом дежурному по части.
-Николай Иванович, как дознаватель дознавателю, хочу посоветовать Вам, заняться теми, кто получал пистолет до меня. Я точно знаю, что пистолета уже не было, и я об этом предупредил дежурного.
-А кто перед Вами брал оружие? – тут же спросил он.
-Я точно не помню. Мы ворвались в рубку дежурного толпой. Да вы соберите все карточки - заменители, там ведь офицеры указывают дату и время.
Коваленко записал себе что-то в блокнот и вдруг резко поднял голову.
      -А теперь, Антон Петрович, расскажите мне, как Вам пришла в голову мысль присвоить пистолет своего сослуживца, уехавшего в командировку?
      -Николай Иванович, ведь я Вам только что напомнил, что я сам военный дознаватель. Так что лучше оставьте эти дешёвые трюки для кого-то другого.
      -Как Вы смеете так со мной разговаривать? – вдруг взвился Коваленко. - Я уже 4 года хожу капитаном, а Вы – молодой лейтенант.
- Будете так разговаривать со своими сослуживцами, так и ещё пять лет проходите в капитанах. Желаю успеха! – резко сказал Антон, вставая и пытаясь выйти из кабинета.
-Сидеть!- вдруг завопил дознаватель. – У меня к Вам ещё много вопросов.
-Можете их оставить при себе. Я с Вами больше разговаривать не желаю. Давайте сюда Ваш протокол, я подпишу.
      Поняв, наконец-то, что он переборщил, Коваленко подвинул Антону протокол и буркнул себе под нос: - Поставь свои подписи на обеих страницах.
      -Да нет. Я сначала всё прочту. От такого ретивого служаки можно ожидать любой пакости. Тем более, я уже вижу неточности в записях. Я Вам номера пистолета не называл.
      -Это для Вас не имеет значения. Это необходимо для процедуры, - взвизгнул дознаватель.
      -Ладно. На первый раз прощаю, но впредь будете переписывать протокол по десять раз, если будете передергивать. А что Вы ко мне придёте ещё не один раз, я нисколько не сомневаюсь.
      Антон не ошибся. Коваленко ещё пять раз вызывал его на допрос, и каждый раз в протоколе оказывались мелкие неточности, из-за которых они спорили довольно резко. Коваленко явно подтасовывал факты.
      -Николай Иванович, ты напрасно теряешь время. Повесить на меня кражу пистолета тебе всё равно не удастся. Займись лучше поиском настоящего преступника, - посоветовал ему Антон, уходя после очередного допроса.
      В тот же день вечером почтальон принес Антону телеграмму: «Срочно выезжай ,  мать тяжело больна. Дуся». Мама Антона жила совсем одна. Брат Виктор продолжал ещё учиться в академии, сестра Вера училась в институте в Душанбе. Больше родственников в Байловке не было. Значит, Дуся, по всей видимости, сотрудница. Ни командира полка, ни командира дивизиона в части уже не было.
      -А кто такая Дуся?  Родственница? - спросил подполковник Воропаев, когда Антон пришёл к нему с рапортом о предоставлении отпуска по семейным обстоятельствам.
-Никак нет, товарищ подполковник, это сотрудница матери, - предвидя такой вопрос, четко ответил тот.
      -Со-трудница, - задумчиво произнес начальник штаба. – Нет, эта телеграмма не действительна.
      -Как не действительна? – удивился Антон. Вон же написано «заверенный факт».- Значит, телеграмма действительна.
      -Тогда ждите командира полка. Пусть он принимает решение.
Антон молча забрал свой рапорт и ушел. Придя в гостиницу, он написал второй рапорт, с просьбой предоставить ему очередной отпуск. Утром первым пришел командир дивизиона. Антон объяснил ему ситуацию и попросил его подписать ему оба рапорта.
      -А зачем два? - удивился тот.
      -На всякий случай. Какой-нибудь из них да проскочит, - улыбнулся Антон.
Рассовав рапорта по разным карманам, он направился в штаб полка и нос к носу столкнулся с Чубарым. Тот попытался ускользнуть, ссылаясь на занятость, но Антон мертвой хваткой вцепился в него, не давая уйти. Он уже почувствовал, что за этим что-то стоит. Полковник
Чубарый наотрез отказался подписывать отпуск по семейным обстоятельствам.
      -Идите к комдиву и решайте с ним вопрос об очередном отпуске, - сердито заявил он.
      -А я уже решил,- невинно улыбаясь, Антон достал второй рапорт.
-Ну, ты хитрец. Всех обошёл. Но я тебя смогу отпустить только завтра. Сегодня прокурор собирает всех офицеров в клубе. Вам обязательно надо присутствовать.
      -Товарищ полковник, когда такую телеграмму получает солдат, Вы поднимаете нас среди ночи и заставляете бегать по всем инстанциям и провожать его до самого вагона. А меня мурыжите вторые сутки!  Тогда я Вас предупреждаю: не дадите отпуск - я самовольно уеду вечерним поездом.
      -Ладно, бог с Вами. Идите, получайте деньги и проездные, - хмуро сказал он, подписывая отпускной билет.
      Антон собрал чемодан, получил проездные документы, деньги и, попрощавшись с друзьями, отправился на вокзал. Ближайший поезд на Москву отправлялся через полчаса. На вокзале воинской кассы не оказалось. А в общей  кассе стояла приличная очередь.
      -Товарищи, у меня телеграмма о тяжелом состоянии матери, разрешите  взять билет вне очереди,  -  громко обратился он к присутствующим в зале.
      Народ  довольно охотно стал пропускать офицера вперед, оживленно переговариваясь. Вдруг,  почти уже у самого окошечка, он оказался перед широкой спиной в добротном полушубке, из которого торчала жирная шея. Антон осторожно коснулся плеча обладателя полушубка, но тот, не поворачивая головы, рявкнул:
-Куда прёшь? Развелось тут дармоедов, так и норовят без очереди. Иди, ищи своего коменданта, он тебе организует билетик. Антон вскипел
-Что Вы себе позволяете, - пытаясь сдержать гнев, и довольно спокойно сказал он. Не хотите пропускать – воля Ваша, но хамить-то зачем?
      -Антон Петрович, не трожьте его! Пойдемте со мной к дежурному по вокзалу. Он  Вам организует билетик.
      -Что, никак не успокоитесь, хотите ещё раз допросить? – криво усмехнулся Антон, увидев сзади себя дознавателя Коваленко.  – Ну, пойдемте к Вашему дежурному.
      Антон вышел из очереди и  последовал за дознавателем. Когда  Коваленко открыл дверь дежурного по вокзалу, Антон увидел в ней двух старших лейтенантов и сразу всё понял. Его сейчас обыщут, и, может быть, даже арестуют.
-Где же Ваш дежурный по вокзалу? – пытаясь сохранить спокойствие, спросил Антон капитана.
      -Он нам пока не нужен, - ехидно улыбаясь, ответил тот. – Поставьте Ваш чемодан на  топчан и предъявите его содержимое.
      -Да нет, дорогой, предъяви ты мне сначала санкцию на обыск.
      -Вы мне не тычьте! - взорвался тот. – Вот Вам санкция прокурора. Открывайте чемодан.
      -Нет уж, открывайте сами и копайтесь в нем, сколько вашей душеньке угодно.
Коваленко запустил руки в чемодан, лихорадочно ощупывая каждую вещь.
      -Есть, - вдруг радостно закричал он, вытаскивая из чемодана кортик,- откуда у Вас оружие? У вас есть на него разрешение?
      -Мне не раз говорили, что Вы очень ограниченный человек, а я все не верил. Дослужиться  до капитана и не знать, что каждый морской офицер имеет кортик, это уже чересчур. И какой дурак предложил назначить Вас  дознавателем?
-Да я тебя в бараний рог согну, - завопил Коваленко.
-Да ничего Вы мне не сделаете. Пистолета нет и разговора нет. Так что укладывайте чемодан, да я пойду за билетами.
-Вы сейчас поедете с нами и дадите подписку о невыезде.
-Опять прокол, товарищ капитан. Разрешение на выезд я уже получил, а вздумаете задержать силой, то предупреждаю: у меня второй разряд по самбо. Убивать не буду, а руки-ноги поломаю.
      -Ладно, пацан, езжай, но имей в виду: через пару дней за тобой приедут. Я найду улики.
      -Желаю упеха, только смотрите, не надорвитесь. Геморрой можете нажить! – съязвил Антон.
      На этот поезд он опоздал, зато свободно взял билет в купированный вагон поезда Новосибирск-Москва и, сделав одну пересадку, благополучно добрался до станции Фитингоф.
  Глухой ночью Антон выбрался из уютного купе и пошёл в здание вокзала. Падал довольно густой снег, и было не более 5 градусов мороза. Но в здании вокзала  было довольно холодно, и дожидаться утра было рискованно. Обычно на станции всегда  можно было найти какой-нибудь транспорт, идущий в село Байловку. Чаще всего это были грузовики, обеспечивающие работу  байловского спиртзавода. Летом они возили со станции уголь, торф и другое сырье, необходимое для обеспечения бесперебойной работы завода, а зимой -  зерно. На сей раз, подъезды к станции были пустынны. Через несколько часов все жители тамбовской области должны были идти на выборы депутатов Верховного Совета СССР.
      -Вряд ли кто сегодня рискнет приехать из Байловки даже на лошадях. Дорогу уже не чистили два дня, - сообщила ему   дежурная по станции. – Правда, я слышала, что  вчера бульдозеры чистили дорогу, но дошли только до Тараксы. Завтра и из Тараксы, и из Байловки  во второй половине дня должны возить на станцию спирт.  Цистерна будет подана к двум часам дня.
      -А сейчас два часа ночи, - грустно констатировал Антон.- Придётся идти пешком.
Не долго думая, он  надел теплые носки, заправил в них брюки, взвалил чемодан на плечи и зашагал по довольно глубокому снегу по дороге на Тараксу. Чемодан за дорогу значительно полегчал, так как основным грузом были съестные припасы, которые он запасал на дорогу. Не прошёл он и километра, как снег стал падать ещё  гуще,  и скоро не стало видно даже пристанционных огней.
      -Надо бы вернуться назад, - подумал он, но  все-таки решил  не отступать. Вскоре идти по  колее, по мягкому вязкому снегу стало очень тяжело. Идти по обочине, по твердому насту было гораздо легче. Он вышел на обочину, а когда спустя час захотел вернуться, оказалось, что колею-то он потерял. Ещё добрых два часа он плутал по глубокому снегу. Снег забивался за воротник, в носки, в ботинки и тут же таял. От спины Антона валил пар. Идти становилось всё труднее.
-Надо беречь силы. До рассвета ещё далеко, - решил он и сбавил темп. Вдруг где-то слева мелькнул огонек и тут же пропал.
-Наверное, померещилось, - подумал он, но огонек появился снова, и Антон, ломая наст, ринулся на него. Через несколько минут он уже стоял около небольшой избушки, чуть ли не до окон занесенной снегом. Совсем недалеко темнело здание дома покрупнее. Антон постучал в окно, и почти сразу же в нем появился силуэт женской головы.
      -Сейчас открою,  - скорее догадался, чем услышал Антон слабый голос.
 Когда он, обойдя дом, оказался у дверей, они были уже открыты, и в проеме двери стояла женщина в накинутой на плечи шали.
      -Ой, а я думала, это Валентина Николаевна уже примчалась ни свет ни заря. На участке-то надо быть в 6 часов, а сейчас только пять. Да Вы проходите в дом, - прервала она свою тираду. Антон прошел сени и решительно вошел в небольшую кухню с огромной русской печью справа у стены.
      -Совсем как у нас, - подумал он. Сердце сжала тоска. - Как там мама? Что с ней?
      -Да Вы совсем мокрый. Быстренько проходите в следующую комнату и переодевайтесь. Шинель и ботинки оставьте здесь. Мы их на печи высушим.
      Она командовала так, как будто Антон приехал в гости к ней, и она его давным-давно ждала. Он прошел в довольно просторную комнату. Справа у стены, граничащей со стеной, прилегающей к печке, стояла аккуратно заправленная кровать с белыми подушками поверх одеяла. Чуть дальше у другой стены стояла вторая кровать, стол и стул. Он поставил чемодан на стул. Быстро переоделся и вернулся в кухню.
      -Меня зовут Ольга Григорьевна, - представилась хозяйка. – А Вы, наверное, заблудились?
Антон кивнул головой и тоже представился:
       - Лейтенант флота российского Родионов Антон Петрович. Следую к месту отпуска в село Байловку. Да вот маленько не во время приехал. Попал в полное бездорожье.
      -А на каком флоте Вы служите? – поинтересовалась хозяйка.
      -На Тихоокеанском, - слегка запнувшись, соврал Антон. Рассказывать о том, где и в каких частях он служит, категорически запрещалось.- А Вы, наверное, учительница?
      -Да, конечно, - охотно согласилась она. – Кто же ещё организует выборы в деревне. Вечный и безотказный резерв партии.
Беседуя с гостем, она успела поставить на стол горячий чай и бутерброды.
-Всё, я побежала, а Вы погрейтесь чайком и можете отдыхать. Машины на Байловку раньше одиннадцати, наверняка, не будет.
      -Тогда я до рассвета побуду у Вас, а потом двинусь дальше. Что делать с домом?
      -А очень просто. Через пару часов проснется мама, и всё будет нормально. Правда, она уже очень старая и не всегда адекватна, но Вы не обращайте на это внимания.
      Ольга Григорьевна ушла. Антон попил чай, прилег поверх одеяла на дальней койке и мгновенно уснул. Как только забрезжил рассвет, он встал, быстренько оделся и, не дожидаясь старушки, которая уже сползала с печи, поблагодарил её за гостеприимство и потопал домой. Ровно через три часа он был уже в Байловке.  Не заходя в село, он свернул влево от главной дороги, ведущей на станцию Фитингоф, пересек неглубокий овраг и поднялся на невысокий вал, который вел его прямо к дому. Сразу в памяти всплыли события недалекого прошлого, как он со сломанной ногой в сопровождении своих друзей Славы Демина и Витьки Клейменова медленно тащился домой после неудачной лыжной прогулки. Поднявшись на крыльцо дома, он постоял немного, любуясь знакомой панорамой зимнего села, заваленного свежим снегом. Мамы дома не было. В доме хозяйничала  напарница матери, Дуся, которая работала с ней на свиноферме.
-Я знала, что Вы сегодня приедете, - поздоровавшись, сообщила она. - Да вот забежала навести порядок  да пожарить картошки. Алексеевна приказала.
-А она откуда знала? - удивился Антон.
- Сама не знаю. Её прооперировали. Она лежит в Пичаеве. Операция  была тяжелая, но теперь уже всё хорошо. Я только вчера была у неё. Всё!  Картошка уже готова. Кушай, а мне надо бежать на ферму.
Она тут же убежала на работу. Наскоро позавтракав, Антон оставил чемодан дома и поехал в Пичаево. Там он снял комнату у  одинокой старушки, жившей неподалеку от районной больницы. Бабушка Ефросинья,  которой Антон заплатил 15 рублей за 2 недели вперед, была страшно довольна и рассказывала соседям, что у неё живет богатый морской офицер, который отвалил ей целых пятнадцать рублей.
Увидев Антона, мама страшно обрадовалась и попыталась встать с кровати.
-Мама, я только что разговаривал с врачом. Он сказал, что тебе подниматься ещё рано.
-А чем я хуже других? – возразила Александра Алексеевна.
- А тем, что у тебя уже начинался перитонит,  и врачам пришлось хорошо над тобой поработать. Вот они и страхуют и себя, и тебя. Кстати, откуда ты знала, что я приеду?
-А чё тут знать? – вопросом на вопрос ответила мама. - Я хорошо знаю тебя, и этого уже достаточно.
Через неделю маму Антона выписали из больницы, и они вернулись в Байловку. Дома Антона ждало письмо от Лёши Сулика. Он сообщал, что через два дня после  его отъезда  пистолет принесли ребята-школьники. Они нашли его в снегу. По газете, в которую был завернут пистолет, и по отпечаткам пальцев следствие установило, что пистолет украл молодой лейтенант Ковалёв, недавно прибывший в часть, который очень боялся местную шпану и решил заиметь персональное оружие, чтобы защитить свою жизнь.
  А местная шпана действительно наглела день ото дня. Недавно «откинулся»  из колонии строгого режима главарь местной банды Веня Мясник. Узнав о том, что в городе появилось много молодых офицеров, он приказал своим  «братанам» обложить их данью. Молодые офицеры не захотели даже разговаривать со шпаной.  Поэтому главарь банды  решил устроить офицерам чёрную жизнь. Это Антон узнал сразу же по возвращении из отпуска. Каждый офицер, который решался  выйти в одиночку в вечернее время, рисковал остаться без денег и ценных вещей, а заодно и быть жестоко избитым. Иногда одиночки могли попасть в руки бандитов и в дневное время. Так  в первый же день, когда Антон приехал из отпуска, он  не хотел идти сразу в гостиницу, а решил навестить своего однокашника Толю Семенова. Толя вместе с женой и сыном жил в центре города. Антон оставил чемодан в камере хранения, забрав из него только кортик и игрушки для Андрюшки, сына Толика. Выйдя из автобуса возле городской библиотеки, рядом с которой жила семья Семёнова, он увидел, как человек пять-шесть молодых людей окружили молодого лейтенанта-артиллериста и хлещут его какими-то хлыстами. Лейтенант,  прижавшись спиной к глухому забору, вяло отмахивался руками, пытаясь защитить свое лицо.
      - Лёша, держись! - крикнул Антон, назвав первое пришедшее на ум имя, давая бандитам понять, что они знакомы, и просто так им уйти не удастся. Сломя голову он бросился вперед, схватил двух мерзавцев за волосы и ударил лоб об лоб. Оба рухнули на землю.
Лейтенант, которого, по чистой случайности, действительно звали Алексей, растерялся и опустил руки. Бандиты воспряли духом и начали хлестать Антона. Наконечники плеток, в которые были вплетены какие -то железяки,  больно хлестали по рукам. Острая боль ощущалась даже тогда, когда удары попадали в руку, защищенную рукавом шинели. Вдруг один из нападавших вырвал из-за голенища нож и ринулся вперед. Антон провел прием против ножа, но он оказался неудачным. Бандит отскочил и начал выписывать ножом замысловатые фигуры.
-Сейчас я тебя, сука, посажу на пику, - орал он.
-А вот это мы сейчас посмотрим, кто кого посадит на пику! - также азартно закричал Антон, выхватывая  из кармана кортик. Сталь холодно блеснула на солнце. Это вмиг охладило нападавших бандитов..
-Мужики, линяем! - скомандовал владелец ножа, и банда бросилась бежать.
-Лёша, стреляй, гаси зеленую кобылку! - ещё громче закричал Антон. Бандиты сиганули в какой-то двор и исчезли.
В квартире Семеновых царил беспорядок. Они готовились к отъезду во Владивосток.
-Всё, Петрович, наша сухопутная эпопея закончилась, - радостно сообщил Толя. – Пришел приказ о  переводе меня на ТОФ.
Антон порадовался за своего однокашника, и в то же время это сообщение больно ранило его. Все его обращения в высшие инстанции либо не доходили до адресата, либо приходил  стандартный ответ: «Решение о переводе Вас, для дальнейшего прохождения службы в сухопутных войсках, принято в соответствии с постановлением правительства №….». Он был в тупике. Его жалобы  прошли все инстанции от командира дивизии до министра обороны СССР.
-Молодец, Толя! От всей души поздравляю с возвращением на флот. Желаю успехов на новом поприще! - несколько напыщенно поздравил он своего друга.
-Это надо в первую очередь благодарить Галю. Это её заслуга,  - ответил Толя, не скрывая радости. - Это она сумела пробить эту стену.
У него такой Гали не было. Он уже дважды специально заезжал в Москву, чтобы попасть на прием к министру обороны. Только он мог решить его участь. Во время этих поездок в Москву он обязательно встречал кого-нибудь из своих товарищей по учебе в Рижском либо Тихоокеанском училище. Те, кому пришлось поменять свою профессию, чаще всего встречались в отделе кадров Сухопутных войск, а те, кому посчастливилось попасть служить на подлодки, обычно встречались в Московском метро. Они с гордостью рассказывали о том, как на глазах меняется подводный флот, как на смену дизельным подлодкам–торпедоносцам приходят более совершенные и более комфортабельные ракетоносцы, а вскоре ожидается прибытие подлодок совершенно другого поколения - атомных. А иногда восторженные рассказы подводников сменялись на грустные повести о тех, кому по тем или иным причинам пришлось попасть в критические ситуации, которые стоили им потери здоровья, а иногда и жизни.
  Так однажды, возвращаясь из приемной министра обороны, где ему второй раз отказали в приеме, на станции метро «Комсомольская» он нос к носу встретился с выпускником Рижского училища подводного плавания Володей Кашиным, который окончил его на год раньше. Рядом с ним шагала невысокая, красивая русоволосая женщина с пышными, коротко остриженными волосами и серыми вдумчивыми глазами. Слегка прихрамывая, Володя не спеша, двигался к эскалатору. Он был явно чем-то озабочен и никак не прореагировал на появление почти перед ним человека в форме офицера ВМФ в одинаковом с ним звании. Антон страшно обрадовался и, улыбаясь, окликнул его: - Товарищ старший лейтенант, почему не приветствуете своих сослуживцев?
       - Привет! – как-то вяло и не очень радостно ответил тот, как будто они встречались только вчера. – А, ты что здесь делаешь?
       - Да вот пытался подержаться за руку с министром обороны, а он решил перенести нашу встречу на «потом», – пошутил Антон. – А ты что такой хмурый?
       - Да вот тоже приехал в отдел кадров. Видимо, придется расстаться с подлодками – кесонка прихватила.
  Антон сразу понял, что лучше не расспрашивать. «Кесонка» или кессонная болезнь- это профессиональное заболевание подводников и водолазов. Она возникает в результате длительного пребывания людей в условиях повышенного давления воды или воздуха и несоблюдения правил декомпрессии. А соблюдать эти правила и водолазам, и подводникам удается не всегда. Зато последствия такого нарушения правил всегда плачевны.
 Вдруг Володя встрепенулся и, слегка смущаясь, представил свою спутницу:
  -Извини, я забыл вас познакомить, - обратился он к своему бывшему сослуживцу и, повернувшись к своей очаровательной спутнице, почти торжественно произнес – Нина, познакомься, это бывший курсант нашего факультета Антон Родионов, я тебе о нем как-то рассказывал. А это моя жена, Нина Федоровна, учительница математики, - уже улыбаясь и явно гордясь своей законной половиной, повернулся он к Антону.
 После недолгого обмена любезностями и выяснения планов на сегодня, ребята решили поехать в гостиницу, где остановилась чета Кашиных, и отметить встречу, благо ни Володе, ни Антону сегодня торопиться было некуда. По дороге в гостиницу забежали в гастроном, купили бутылку коньяка, бутылку шампанского и всевозможной снеди. Нина настояла на том, чтобы обязательно купили пельмени, непременной составляющей торжественного обеда сибиряков, к которым они себя причисляли.
  По прибытии в гостиницу Нина принялась хлопотать по хозяйству. Где-то умудрилась достать ослепительно белую скатерть и стала накрывать на стол. Вскоре убогий гостиничный стол превратился в шикарное праздничное сооружение. Сначала разговор не клеился, но постепенно скованность исчезла, и беседа стала общей. Вспоминали Ригу, отдали должное красотам Сибири и Дальнего Востока. Нина оказалась очень тактичным, наблюдательным человеком и прекрасным собеседником. Только когда речь касалась службы Володи в г. Полярном, она как-то менялась в лице, и тут же переводила разговор на свою работу в школе, а Володя вообще делал вид, что заданный вопрос его не касается. Антон краем уха слышал о страшной трагедии, постигшей моряков, служивших в г.  Полярном,  и города в целом, но все его попытки что-то выяснить   разбивались о какое-то непонятное равнодушие.
 Причина подобного поведения стала понятной только много лет спустя, когда Антон, прослужив более двадцати лет на флоте, сошел на берег и оказался снова сослуживцем Володи. Только теперь он узнал, что все жители Полярного в то время дали властям подписку о неразглашении сведений о трагедии, происшедшей тогда в городе Полярный, в которой они оказались и свидетелями, и участниками одновременно. Антон уже не раз слышал о ней, но встретить очевидцев еще не приходилось. Вот что рассказала Нина Федоровна много лет спустя:
 - Это произошло 11 января 1961 года, - начала она свой рассказ. - Над Полярным царствовала ночь. Она длилась уже второй месяц. Мы тогда жили на улице Гандюшина, которая раньше называлась Вторая линия, что, видимо, определяло ее географическое положение относительно бухты Екатерининская, на берегу которой располагался город Полярный. В 8 часов утра Володя как обычно отправился на службу. Я в то время преподавала в вечерней школе. Наша двухлетняя дочь Галя еще спала, и я, проводив мужа, решила еще чуть-чуть подремать. Укрыв теплее разметавшуюся во сне дочурку, я разделась и прилегла рядом. Не успела я закрыть глаза, как дом задрожал, раздался страшный грохот, двойные стекла окон нашей спальни со звоном рассыпались по полу. Вместе с полярным холодом в квартиру ворвался какой-то тяжелый запах. Из окон дома, расположенного в нескольких десятках метров от бухты, в которой располагалась база подводных лодок, были видны зеленоватые сполохи, подобные тем, которые мы наблюдали над городом после взрыва атомной бомбы на Новой Земле. Страшный грохот то утихал, то нарастал снова. «Это началась атомная война», - подумала я, схватила дочку, забившуюся в угол кровати, за секунды надела на нее колготы, майку, шубу и шапку. Сама успела надеть только шубу, шаль и валенки на босу ногу. Кто-то истошно кричал:
 - Покинуть квартиры, дом сейчас развалится!
  Мы пулей выскочили на улицу. Почти все жильцы дома, кое-как одевшись, выскакивали на улицу. Все старались отбежать подальше от дома. Галя сжалась в комочек, не плакала. Я засунула ее за пазуху. Все соседки, имевшие малых детей, прятали их под шубы, стараясь спасти их от стужи и осколков, которые свистели над головой. К визгу осколков примешивались довольно частые, глухие разрывы. Что-то с воем и шипением пролетало над головами сбившихся в кучу стонущих и плачущих людей и с грохотом валилось куда попало. Как потом выяснилось, это летали баллоны воздуха высокого давления, с которых взрывом сорвало всю пускорегулирующую аппаратуру, и они превратились в неуправляемые баллистические ракеты. Один из таких баллонов, проломив крышу одноэтажного дома, упал прямо на детскую кровать. Какой-то морской офицер, торопившийся в сторону базы подводных лодок, чуть задержался возле испуганной толпы и закричал:
 - Зачем вы покинули квартиры? Бегом марш по домам и старайтесь находиться подальше от окон!
  Женщины повиновались и быстро укрылись за бетонными стенами домов. Вскоре взрывы и визг осколков прекратились. Уже изрядно промерзшие женщины и дети возвратились в свои квартиры, в которых были выбиты все стекла, а по комнатам гулял ветер и вихрился снег. Забыв о только что перенесенном страхе, женщины бросились заделывать, чем только можно, оконные проемы. Холод на Севере не менее страшный враг, чем другие опасности. Кое-как справившись с окнами, женщины одна за другой начали выходить на улицу. Их улица шла параллельно береговой черте, от которой она отделялась двумя рядами домов, прикрывавших бухту от их взоров.
 Страх за жизнь и здоровье детей сменился ужасом ожидания новых бед, который заставил их преодолеть эти два ряда. Когда первые несколько человек оказались за чертой неизвестности, раздался душераздирающий крик. Кричали жены моряков, которые час назад проводили мужей на их лодки. Их взору представилось ужасное зрелище. Недалеко от причалов тонули сразу две ПЛ. Они уже наполовину скрылись под воду, даже ходовых рубок не было видно. Над поверхностью оставались только кормовые части подлодок, винты одной из них медленно вращались. Входные ворота базы и прилегающий к ним забор были оцеплены плотным кольцом матросов и старшин. Женщины пытались прорваться через оцепление, но матросы мягко, но настойчиво пресекали эти попытки. Некоторые из женщин хватали моряков за руки, падали перед ними на колени и, рыдая, просили:
  - Родненький ты мой, пропусти меня к мужу. Я должна быть с ним рядом, или хотя бы назови бортовые номера тонущих лодок. Но моряки были неумолимы, хотя у многих из них по щекам тихо струились слезы.
 Вдруг на пирсе, развороченном взрывом, послышались какие-то крики.
  -Что? Что там такое? - заволновались женщины. Но их вопрос, как и все предыдущие, повис в воздухе. Как выяснилось позже, причиной необычного крика, выделившегося из общего ряда команд и суеты, связанных со спасательными работами, оказался матрос, которому чудом удалось вырваться из почти утонувшей подводной лодки. Матрос, хватаясь за шпигаты, пытался вскарабкаться на корму. Спасатели бросили ему спасательный круг, который чуть-чуть не долетел. Пока матрос раздумывал, стоит ли ему рисковать, чтобы добраться до круга, как лодка резко развернулась вокруг собственной оси и ушла на дно, утянув за собой и несчастного. В этот день ни одна из жен моряков так и не смогла попасть на территорию базы ПЛ. Потекли тяжкие минуты ожидания. Только на третьи сутки в домах офицерского состава появился старший помощник одной из подводных лодок.
 От него - то я и узнала, что Володя жив, - закончила Нина свой печальный рассказ.
 В продолжение всего рассказа Володя не проронил не слова. Только потом по настоятельной просьбе Антона он скупо рассказал, что произошло в базе ПЛ:
 - Этот день в дивизионе дизельных подлодок начался как обычно. После подъема флага на лодках начался осмотр и проворачивание механизмов. Не прошло и четверти часа с начала осмотра, как на большой дизельной лодке, рядом с которой была ошвартована средняя ПЛ, в первом отсеке прогремел взрыв, в результате которого носовая часть лодки была буквально уничтожена, и она мгновенно с дифферентом на нос начала тонуть, и уже через несколько секунд корма оказалась в вертикальном положении. Вслед за первым взрывом с интервалом в несколько секунд прогремел взрыв и на соседней подлодке, видимо, от детонации боевых зарядов мин и торпед, имевшихся в ее носовой части. И она в точности повторила судьбу своей соседки – пошла ко дну кормой вверх.
  Что послужило причиной этой страшной трагедии, никто толком не знает, да и вряд ли когда-нибудь узнает. Через несколько дней жители г. Полярного провожали в последний путь останки более восьмидесяти моряков. Оцепление было снято. Кольский залив, на берегу которого расположен г. Полярный, не замерзает в самую страшную стужу. Жители приморского города еще долго наблюдали, как спасатели в лютый мороз сетями вылавливали фрагменты человеческих тел и различные вещи с подлодок, чтобы приобщить их к материалам расследования.
      Вернувшись в тайгу, Антон еще не раз слышал разговоры своих сослуживцев об этой трагедии, скудные сведения о которой нет-нет, да и просачивались через жесткое сито служебной тайны. Только средства массовой информации продолжали хранить глубокое молчание, как будто вообще ничего не случилось. Несмотря ни на что, он продолжал добиваться возвращения на флот.
      
       Глава 4. БОИ  МЕСТНОГО  ЗНАЧЕНИЯ
      
      Заметив перемену в настроении своего друга, Толя попытался его развеселить, но тщетно. Антон заторопился в гостиницу. Придя в свой номер, он рассказал своим офицерам, как его встретили возле городской библиотеки.
-Это уже стало обычным явлением. Дня не проходит, чтобы на кого-то не напали. И всё чаще угрожают ножом. Особенно усердствуют в день нашей получки и после неё, - сказал Юра Георгиев.
- Особенно агрессивным стал Твистер. Ты же его знаешь. Он теперь ходит в подручных у Вени Мясника, - добавил Костя Меркулов.
Антон тут же вспомнил, как прошлой осенью, возвращаясь из гостей поздно вечером, он решил сократить путь и пошел  через городской парк. Танцевальная  площадка уже опустела, и последние влюбленные парочки поспешно покидали парк. Он тоже прибавил шагу и  вдруг наткнулся на группу молодых людей. Один из них стоял с пиджаком в  руках и исследовал содержимое его карманов. Второй стоял, повернувшись лицом к дереву, и в его карманах шарили  двое худых парней. Увидев Антона,  мордатый, приземистый парень, державший в руках костюм, тихонько свистнул. Зубы его неестественно блеснули. Они были явно металлическими. Парни,  шарившие по карманам, резко обернулись. Вслед за ними начал медленно поворачиваться и тот, который стоял лицом к дереву. Он  был изрядно пьян. Его лицо прикрывала тень дерева. Совсем недавно Антон видел точно такой же пиджак на лейтенанте Григории Курилове,  давно спившемся и ожидавшем приказ об увольнении в запас. Антон органически не переносил пьянчуг, хотя сам не чурался и хороших компаний, и крепких возлияний. Первым порывом было плюнуть на этого алкаша и пройти мимо. Но в следующий миг он устыдился такой мысли и пошел прямо на него.
-Гриша, ты опять перебрал? Опять на стриптиз потянуло? – громко заговорил он. – Мужики, верните-ка ему пиджак, я сам отведу его домой.
Золотозубый нехотя протянул пиджак Григорию.
-А вы чё там стоите? – всё также напористо и по-свойски продолжал Антон . – Помогите парню вдеть пиджак в рукава. Те как-то виновато засуетились и помогли Григорию одеться.
Антон подошел к нему вплотную, взял за руку и поволок его на широкую аллею, ведущую к воротам. Григорий был мертвецки пьян. Он нес какую-то ахинею, но послушно шел вслед за своим спасителем.
Антон, быстро шагая в направлении аллеи, слышал, как грабители  что-то оживленно  обсуждали. Он понимал, что сейчас они  опомнятся, и могут напасть со спины. Он ускорил шаг, но когда до заветной, хорошо освещенной аллеи оставалось преодолеть всего узкую полоску кустов, Григорий заартачился.
-Куда ты меня тащишь, хочешь ошмонать*? - вдруг завопил он. – Не пойду.
-Гриша не дури!  Пошли быстрее! – пытался урезонить его Антон, но тот уперся.
Краем глаза Антон увидел, как вся троица ринулась на них. Он с силой толкнул Григория и развернулся на 180 градусов, чтобы не подставлять бандитам спины. Григорий, прорезав неширокий пояс кустарника и выскочив на центральную аллею, упал. Антон повернулся вовремя. Мордатый,  зажав в руке увесистый булыжник, несся прямо на него. Антон едва  успел увернуться. Мордатый  пронесся сквозь кустарник, и  матерясь, свалился рядом с Григорием, зацепившись ногами за небольшую оградку. Его спутники набросились, как шавки, на Антона. Поставив блок первому нападавшему, он с превеликим удовольствием въехал ему в ухо. Тот, охнув, свалился в кусты. В это время во всем парке погас свет. Но свет ему  уже был не нужен, он  успел поймать на прием второго хиляка и пригвоздил его к земле. Бандит дико заорал. В это время кусты затрещали, и прямо на Антона из них выскочил забияка и драчун старший лейтенант Некрасов Фёдор. Антон бросил, вопящего от боли бандита, и с разворота въехал Фёдору в  пах. Он принял его за одного из бандитов.
-Петрович, ты что, охренел? – завопил тот. – Я как угорелый пру через кусты, чтобы тебе помочь, а тут на тебе!
-Извини, Федор, в потемках не видно, кто есть ху.
Бандиты тем временем, сообразив, что к их врагу прибыло ещё подкрепление,  ретировались. Как  потом выяснилось, один из нападавших, мордатый грабитель со вставными зубами, и был  Твистер.  С  помощью Федора  Антон  выволок из парка упирающегося Курилова, и  они отвели его домой, благо он жил почти рядом.
Прибытие Антона в часть совпало с началом  отчетно-выборной кампании в партийных организациях. Он был избран  секретарем партийной организации дивизиона. При этом ему пришлось довольно подробно рассказать коммунистам о том,  как из него чуть не сделали преступника. Капитан Коваленко, узнав об этом, примчался в дивизион и с пеной у рта стал доказывать, что он не имел права раскрывать тайны следствия.
-Простите, сударь, - возразил ему Антон. - Вы вели не следствие, а дознание, а во вторых, на партийной конференции дивизии я Вас ещё не так разделаю за Ваши Бериевские методы, - пообещал он.
Обстановка в городе продолжала осложняться. Указом Президиума Верховного Совета СССР милиции было дано право задерживать военнослужащих. Этим не замедлили воспользоваться бандиты. Среди милиционеров было немало  их родственников. Если раньше офицеру было достаточно предъявить свое удостоверение, и любой милиционер немедленно  оказывал ему содействие или же оставлял его в покое, если бандиты пытались подставить его, то теперь всё изменилось. Теперь, напав на офицера, бандиты не торопились убегать при виде милиции. Они дружно свидетельствовали против офицера. Теперь офицеры довольно часто стали попадать в милицию. И офицеру, и командованию полка   приходилось оправдываться и перед милицией, и перед  властями города. Особенно  рьяно отстаивал честь мундира первый секретарь городского совета КПСС  Долдонов Г.Е.. Он приглашал к себе «на ковер» командира полка и его заместителя по политичкской части и устраивал им разносы. Те в свою очередь, вернувшись в полк, срывали зло на офицерах.
-Товарищ полковник, а давайте пригласим  кого-нибудь из секретарей горкома к нам на партийную конференцию. Вот там мы ему всё и выскажем. Пусть он нас послушает – предложил на  очередном совещании офицерского состава  капитан-лейтенант   В.Елисеев.
Неожиданно для всех его поддержал и секретарь партийного бюро части майор Шелудько В.С. Чубарый нехотя согласился. Но  встреча  с секретарем горкома произошла гораздо раньше и не по приглашению, а по  вынужденной инициативе самого секретаря горкома партии.
В тот день в полку была выдача заработной платы офицерам и вольнонаемным. Бандиты, прекрасно осведомленные о дате выдачи денег, уже потирали руки в предвкушении вероятной добычи. Несколько мелких групп с вожделением ожидали появления одиночек из числа офицеров, расположившись поблизости от выхода из части.  Вскоре одна из бандитских групп заметила, как из части, оживленно переговариваясь, вышло трое молодых людей. Один из них был в форме лейтенанта, а двое других в гражданских костюмах. Судя по выправке, они тоже были военнослужащими. Бандиты увязались за ними, держась на приличном расстоянии. Они не знали, что высокий стройный лейтенант с добрым улыбчивым лицом - мастер спорта по боксу в полутяжелом весе. Это был Женя Самсонов. Совсем недавно он прибыл с соревнований на первенство Вооруженных Сил стран Варшавского договора,  где занял второе место. Рядом с ним шагал Валерка Щукин и Боря Сотник, который тоже участвовал в соревнаваниях на первенство ВС стран Варшавского договора. Он занял первое место по десятиборью. Вскоре молодые люди в цивильном платье вошли в большой продовольственный магазин, а лейтенант  достал сигарету и с удовольствием закурил.
-Эй, литер, сигареткой не угостишь? -  услышал он вдруг писклявый голос. Лейтенант обернулся. Перед ним стоял маленький плюгавый пацан  лет четырнадцати в широченных штанах и засаленной  фуражке, «шестиклинке».

-А ты что, уже куришь? - улыбаясь, спросил Женя.  - Ты же и так от горшка три вершка!
-Не твое дело! И нечего зубы скалить! – злобно заговорил  мальчишка. - Не хочешь давать сигарету, тогда подбрось деньжат на пропитание!  С этими словами он сдёрнул с головы  свою фуражку и швырнул её под ноги лейтенанту. – Клади бабки в фуру!
Всё также, улыбаясь, Женя спокойно наклонился, поднял фуражку и надвинул её по самые уши нахала.
-Иди,  воруй, а то рынок скоро закроется! - сказал он, развернул парня кругом и слегка толкнул его открытой ладонью в спину.
-Наших бьют! - дурным голосом заорал парень.
Как по мановению волшебной палочки, вокруг лейтенанта выросла шайка бандитов. Среди них был и Твистер.
-Зачем же маленьких обижать? – вкрадчиво заговорил он. – Попроси у парня прощения и дай ему синенькую!
  -А может красненькой обойдется? - скорчив испуганную физиономию, жалобно сказал Женя.
-Не жмись, литер! –  презрительно сказал Твистер.  - Ты же сегодня за март бабки получил.
-Не только за март, но и за февраль тоже,  - простодушно ответил тот.
-Тем лучше, - обрадовался бандит. – Ладно, дай пацану десятку, а остальным по четвертному, чтобы  неповадно было детей обижать.
-А кому остальные? – продолжал глумиться Женя.
-Да ты, сука, решил ещё покуражиться? – заревел вдруг Твистер, выхватывая из кармана нож.
Остальные бандиты тоже полезли за ножами и заточками. Но Женя ждать не стал. Молниеносным, коротким ударом в челюсть он опрокинул Твистера на асфальт и выскочил за пределы бандитского круга. Тут же, не давая бандитам  опомниться, он заработал кулаками. Бандиты один за другим со стонами посыпались на землю. Когда Боря Сотник и Валера Щукин выскочили из магазина на улицу, бандиты, матерясь, пытались убрать с асфальта оружие.
-Всем оставаться на своих местах! – приказал бандитам Женя. – Валера, собери заточки, ножи и кастеты. Мы их сдадим в милицию.
      Бандиты безропотно повиновались. Лишь один, у которого на руке красовался стальной кастет с шипами, явно импортный, заартачился. Валера молча хлестнул его ладонью по роже и сдернул кастет. Когда бандитское оружие было собрано, Женя разрешил бандитам встать и отвести домой Твистера, который никак не мог подняться с асфальта. Видно, Женя немного перестарался.
Вечером того же дня во время танцев в ДКС (Доме культуры строителей) внезапно погас свет. Когда свет зажегся, раздался страшный крик. Истерично кричала девушка, которая только что танцевала с Валерой Щукиным. Валера лежал навзничь  на полу танцевального зала. Из груди у него торчала рукоятка ножа. Она ритмично колебалась в такт работы сердца.
      -Вытащите из него нож, вытащите из него нож, - бездумно  повторяла его партнерша.
Один из парней, стоявших по соседству, нерешительно сделал шаг к лежащему на полу офицеру.
      -Отставить!- крикнул  кто-то. Это Женя Скреметов, полковой терапевт,  через толпу пробирался к пострадавшему. – Не сметь, никому прикасаться к ножу! Вызывайте скорую помощь!
      Молодые офицеры, которые были на танцах, окружили Валеру. Они подняли его на руки, вынесли  в фойе и аккуратно положили  на бильярдный стол. Женя Скреметов ни на шаг не отходил от пострадавшего. Вскоре прибыла скорая помощь. Женя вместе с пострадавшим уехал в городскую больницу. К счастью, удар, нанесенный бандитом, не достиг цели. Нож прошел мимо сердца, лишь слегка повредив сердечную сумку.  По факту покушения на жизнь офицера прокуратура завела уголовное дело, но раскрывать его не торопилась.  При этом  материалы следствия непонятным образом становились известны бандитам. Свидетели один за другим подвергались угрозам и нападениям «неизвестных лиц».
      Не прошло и двух недель после этого инцидента, о котором шептался весь гарнизон, как к одному из начальников групп подошел  молодой лейтенант.
      -Товарищ старший лейтенант, моя подруга  под большим секретом сообщила мне, что завтра все бандиты города соберутся в ДКС. Они собираются устроить  расправу над офицерами, которые придут в субботу на танцы, - сообщил  он.
      Узнав об этом сообщении, все молодые офицеры полка, и лейтенанты, и старшие лейтенанты решили идти на танцы только в ДКС и никуда более. Сообщение оказалось верным. Около 10 часов вечера, когда танцы были в самом разгаре, в танцевальном зале появилось множество местных парней. Они начали дурачиться и задирать офицеров. В это время в фойе клуба вошел вооруженный патруль. Бандиты притихли и  стали по одному выходить из зала.
-Что-то сегодня на площади перед ДКС  многовато  босяков,- сообщил начальник патруля капитан Борис Перегудов, увидев Антона. Он командовал вторым отделением во второй группе.
-А Вы что, не знаете, что они собираются сегодня устроить побоище? - удивился Антон.
- Не-ет, - протянул Боря.
-Ой, мы же решили «женатикам» не сообщать, - спохватился Антон.
-Тогда я далеко уходить не буду, покручусь поблизости. Если что – поможем, - пообещал Боря.
      Поняв, что сегодня стычки не избежать, офицеры договорились выходить всем одновременно, отправлять своих дам домой и собираться справа от входа. Информация о предстоящей драке подтвердилась. Слева от входа стеной стояло человек 50 –60 бандитов. Все они были вооружены короткими дубинками и кистенями.  Конечно, офицеров было в два раза меньше, но бандиты  уже давно усвоили, что на офицера надо нападать группой не менее трех человек. Они не надеялись увидеть их в таком количестве и не сразу решились напасть. Когда все танцующие вышли, среди босяков поднялся гвалт. Они вразнобой выкрикивали оскорбления в адрес офицеров и в нерешительности топтались на месте.
      -Эй, фраера, кто вас предупредил о том, что мы вас сегодня будем опускать? – вдруг заорал огромный детина с длинными, как у обезьяны руками, выходя из толпы.
      -Сорока на хвосте принесла, - весело ответил кто-то из офицеров.
      -Заткнись ты, вонь! - зарычал тот. – Мы это всё равно выясним. Его лицо дышало злобой и ненавистью. Из-под насупленных бровей сверкали раскосые глаза, один из которых был слега выпучен. Такое впечатление усиливал огромный шрам, идущий от левого виска почти до угла рта, заросшего щетиной недельной давности.
      -Слушай сюда, - всё так же нагло продолжал он. - Мы вас не будем бить, если из вас найдется хоть один фраер, который захочет со мной «любка»* и победит.
      Это был  Веня Мясник, главарь местной банды. Антон много раз слышал это имя, но видел это чудовище впервые.
      -Ну, что, пересрали? – злобно продолжил он. - Даю вам три минуты. Потом  пощады не ждите!
      -Женя, уважь человека, поговори с гориллой, - проговорил кто-то из офицеров, обращаясь к Самсонову,  который стоял рядом с Борей Сотником.
      -Я с гориллами разговаривать не умею, - улыбаясь, ответил тот.
      -Не ломайся, сука. Иди ко мне! Я тебе сейчас кишки выпущу! - заорал Веня.
Женя сделал шаг вперед, вжал голову в плечи, испуганно взглянул на своего противника и, вздрогнув, вернулся назад. Офицеры дружно засмеялись. Они знали, как Женя умеет лицедействовать.
      -Что, кишка тонка?- снова заревел Веня. – Не бойся, я тебя быстро прикончу.
Площадка перед входом в ДКС была украшена клумбами, которые зимой превращались в ледяные горки. Женя, сокрушенно махнув рукой, снова сделал два шага вперед. Бандит медленно пошел ему навстречу.  Женя вдруг прыгнул  вбок и оказался на вершине горки.
      -Дяденька, пожалей меня. Я ещё жить хочу, - улыбаясь, залепетал он.
      -Заткнись, падла, - пророкотал Мясник и ринулся на него. Когда он оказался рядом с Женей, всем стало видно, какая дремучая сила живет в этом чудовище. Он был на голову выше и в два раза шире в плечах, чем его противник, хотя и Женя был не из мелких. Бандит  попытался с ходу нанести сокрушительный удар, но Женя не дремал. Он сделал неуловимое движение правой рукой, и Веня распластался на земле. Женя как бы в испуге отскочил от него и перебежал на горочку пониже той, на которой только что стоял.
      -Что это с ним?  Наверное, поскользнулся, - застенчиво улыбаясь, громко сказал он. Офицеры дружно засмеялись.
      -Рано смеётесь,-  заорал бандит, выхватывая из-за голенища нож. Как раненый кабан он вскочил с земли и  ринулся на офицера. Женя больше не улыбался. Его глаза следили за каждым движением противника. Все замерли. Женя сделал шаг в сторону. Встречный удар в челюсть заставил бандита глухо ойкнуть и как мешок рухнуть на землю.
      - Бей их,- раздался из толпы босяков придушенный голос. Босяки медленно двинулись на офицеров. Но офицеры не стали ждать, когда они придут в себя, и дружно рванулись вперед. Опрокинули передний ряд и заработали кулаками. Толпа бандитов распалась. Они начали разбегаться кто  куда. Мало кому из бандитов удалось в тот вечер уйти безнаказанно. Вошедшие в раж молодые офицеры гнали их по всему городу и не скупились на удары.
Весть о побоище достигла ушей Чубарого раньше, чем он пришел в понедельник  на службу. Хмуро поздоровавшись со строем полка, он приказал всем офицерам собраться в клубе. Не успели офицеры рассесться по местам, как дежурный по части доложил, что к ним едет секретарь горкома партии Долдонов Г.Е. На сей раз партийный босс не стал «наезжать» на полковника Чубарого. Он  без лишних слов приступил к разбору  происшествия городского масштаба, только для порядка коснувшись международного положения и внутренней политики СССР. И его речь, и его поведение  говорили о его растерянности.
      -Дорогие друзья, - закончил он свою речь, обращаясь к офицерам, - я думаю, что этот инцидент стал следствием недопонимания с обеих сторон. Я надеюсь, мы сумеем устранить все разногласия и наладить отношения с местным населением.
      -О каком местном населении идет речь? -  не дав ему закончить, задал первый вопрос капитан Петрунин. – Насколько мне известно, в нашем городе имела место попытка преступных элементов захватить власть в городе, а Вы предлагаете нам  налаживать с ними отношения.
      -Бандиты хотели обложить офицеров данью, как в период татаро-монгольского ига, -  добавил капитан – лейтенант В. Елисеев.
      -Они откровенно пытаются установить в городе тюремные порядки, - добавил кто-то с места.
Долдонов Г.Е. растерялся. Он не ожидал такой резкой реакции со стороны военнослужащих.
      -Вы понимаете, - пытался выйти он из положения, - у нас 40% взрослого населения сидело в тюрьмах, 10% населения сидит, ещё процентов 10 надо бы тоже пристроить в зону, да некуда.
      -Так что же Вы предлагаете нам искать компромисс с бандитами? - возмутился Боря Сотник. – Да мы никогда на это не пойдем. Лучше Вы заставьте работать свою милицию! А если надо, то и мы поможем. Но если кто-нибудь еще хоть пальцем тронет офицера или кого-то из членов его семьи, то мы им еще не такой отлуп устроим.
      Зал возмущенно гудел. Вдруг полковник Чубарый поднялся. Вместо обычного начальственного недовольства  действиями офицеров в его глазах загорелся живой огонек.
      -Товарищ секретарь горкома, - обратился он к Долдонову, - мы понимаем Ваши проблемы, но как настоящие советские люди мы не можем позволить, чтобы уголовники правили бал. Один из моих офицеров лежит при смерти. Много других офицеров неоднократно подвергались бандитским нападениям средь бела дня. Я не могу позволить, чтобы в мирное время вверенный мне полк нес потери как на войне. Поэтому я вынужден сегодня же написать представление командующему округом и  дать разрешение   офицерам увольняться в город с табельным оружием. Последствия такого решения могут быть гораздо  сложнее, чем десяток выбитых зубов  у Ваших земляков.
      Конечно, никто никаких представлений не писал и табельного оружия не выдавал, но слух о том, что офицеры, отныне будут выходить в город с табельным оружием, мгновенно разнесся по всему городу, и бандиты на время поджали хвосты. Молодые офицеры торжествовали. Ни бандиты, ни милиционеры  больше не пытались портить им вечерний отдых. Но, как показало время, расслабляться  и терять бдительность, было рано. Одним из первых это ощутил на своей собственной шкуре Антон. Зима шла к концу. Солнце светило всё ярче. Апрель давал себя знать. Но вдруг температура резко упала. Повалил густой снег, и вскоре улицы Энска покрылись глубоким снегом. С утра до вечера бульдозеры расчищали улицы, но снег продолжал валить. Через два дня, когда метель наконец-то прекратилась, улицы города превратились в туннели в снегу, а окон одноэтажных домов не было видно вообще. Лишь кое-где улыбались вновь появившемуся солнцу стекла окон  двухэтажек. Конец метели совпал  у него с дежурством по части и одновременно с субботой.
      Все молодые офицеры в этот день дружно шли в городскую баню и, поужинав в ресторане, расходились и разъезжались  по разным клубам и по знакомым. Антон заранее подготовил все бумаги на подпись новому дежурному по части, чтобы не очень задерживаться и успеть хотя бы в ресторан. Он знал, что его меняет капитан Коваленко Н. И.  Но никакие приготовления не помогли. Капитан придирчиво пересмотрел все записи, сделанные Антоном за время дежурства, нудно переспрашивал, о чем ему следует завтра доложить командиру полка, несколько раз пересчитывал количество оружия и боеприпасов. Только в 19-30 Антону удалось выскочить из штаба полка. Быстро переодевшись в цивильное платье, он помчался на остановку автобуса. О бане и ужине в ресторане надо было забыть. Все мысли были направлены только на то, чтобы не опоздать на свидание, назначенное ему  юной медсестрой, с которой он  познакомился три дня назад, на 20-00. Автобуса ждать не пришлось. Он подошел к остановке почти одновременно с Антоном.
      -Дорожная Фортуна мне никогда не изменяет, - удовлетворенно подумал Антон, с трудом протискиваясь в салон автобуса. При этом ему показалось, что молодые парни, стоявшие у входа, преднамеренно затрудняют вход.
-Мужики, проходите в салон, - громко сказал он. – Средина почти пустая.
-Да нам скоро сходить,- воровато потупив глаза, сказал один из них, почувствовав силу  вошедшего и пропуская его внутрь.
      -Похоже, карманники, - подумал Антон и тихонько начал наблюдать за ними. Долго наблюдать не пришлось. Буквально на следующей остановке в автобус вошла молодая, красивая женщина, из-под пальто которой выпирал приличный животик. Даже такой большой  срок беременности никак не отражался на её румяном лице. Как по команде парни, стоявшие у входа, взяли её в тесное кольцо и сдавили так, что она вскрикнула. Антону, стоявшему на возвышении, отчетливо было видно, как они дружно заработали руками, выворачивая ей карманы, и торопливо просматривая содержимое сумочки. Антон схватил за воротник ближайшего к нему карманника и со всей силы рванул назад.
      -Вы что, суки, не видите, что она беременна? - заорал он. – А ну, быстро пропустите её в салон и отдайте ей сумочку!
Бандиты опешили, расступаясь и пропуская женщину в салон
      -Ты, что парень, лук ел или так охерел? Да мы её и пальцем не трогали, - вдруг нагло заговорил один из них.
-Закрой поддувало! – всё также резко сказал Антон, помогая женщине вырваться из бандитского окружения.
      Бандиты, поглядывая на Антона, начали о чем-то шептаться. Один из них поднялся в салон и начал пробираться вперед. Проехали ещё одну остановку. Вдруг автобус свернул в какой-то темный переулок.
      -Куда это мы едем? - заволновались пассажиры.
      -Впереди снежный завал, - как-то испуганно ответил водитель. А ещё минуту спустя автобус остановился. Двери открылись, и все также испуганно водитель объявил: - Автобус дальше не пойдет!
      Бандиты дружно выскочили из автобуса. Смутно догадываясь, что вынужденная остановка подстроена ими, Антон решил выйти через переднюю дверь. Но пассажиры, желающие выйти через заднюю дверь, недовольно напирали. Махнув рукой, он решительно шагнул в кромешную тьму и тут же отлетел в сторону от удара в левое ухо. Он наугад лягнул кого-то ногой, но тут же получил удар в затылок и упал на четвереньки. Шапка свалилась с головы и откатилась чуть в сторону. Взревев как бык, Антон вскочил на ноги. Его глаза уже отчетливо видели обидчиков. Заблокировав руку очередного нападавшего, он с силой ударил его в голень. Парень дико завыл, прыгая на одной ноге. Заученным движением, сделав полуоборот вправо, Антон срубил второго нападавшего. Но их было слишком много, и он счел за благо, воспользовавшись кратковременным замешательством противника, схватить свою шапку и  спокойно уйти. Но карманники  оправились довольно быстро и погнались за ним. Услышав за спиной топот  ног, он решил убежать. Он уже узнал место, куда их завез автобус, и надеялся выскочить на улицу Ленина, где, наверняка, найдется кто-нибудь из знакомых, кто поможет отбиться от этих шакалов. Рядом находился двор, из которого можно было выскочить прямо к дому Севы Агапова. Антон вбежал во двор и заметался. Двор оказался не тот. Огромные кучи снега на улице сыграли с ним злую шутку, заставив загнать себя в ловушку. Сзади уже был слышен топот ног преследователей. Прямо посреди двора высилась огромная куча снега. Все наружные  двери квартир были  наглухо закрыты. Антон разбежался и с силой плюхнулся в рыхлый снег. Как не странно, но эта маленькая хитрость сработала. Человек пять преследователей, ворвавшись во двор, заметались от двери к двери.  Выход со двора оказался открытым. Антон выпрыгнул из укрытия и помчался на выход.  Вдруг от стены арки отделился один из бандитов.
      -Вот он! - торжествующе заорал он.
Не сбавляя хода, что есть мочи, Антон въехал  в  орущий рот правым кулаком. Лязгнув зубами, бандит свалился на  дорогу, перегородив путь беглецу. Антон подпрыгнул и перелетел через распластанное на дороге тело. Но тот умудрился схватить его за ногу. Антон со всего маху хряснулся о дорогу. Подняться ему  не  давал сраженный им парень. Остальные бандиты с гиком налетели на Антона и начали дубасить его сапогами. Сжавшись в комок, он прикрыл одной рукой голову,  а другой печень и почти не ощущал, как бандиты без устали колотили его сапогами  под бока и по голове. Удары, как набат колокола, гулко отдавались в голове. Лёжа на спине, он боялся пошевелиться, чтобы не пропустить удара по печени. Вдруг один из бандитов,  лицо которого было залито кровью, выхватил из-за голенища здоровый тесак и с криком «зарежу падлу!» ринулся на Антона. Похоже, это был его «крестник», который пас его у входа.
      -Не трожь его! - рявкнул вдруг один из бандитов.  - Нам мокруха не нужна. Он и так через несколько дней сдохнет. С этими словами он подпрыгнул и начал топтаться по груди лежавшего. Рёбра затрещали
      В это время послышался рев мотора. На противоположной стороне улицы остановился грузовик с дружинниками в кузове. Бандиты бросились врассыпную. Кривясь от боли, Антон поднялся. Голова кружилась. Тело плохо слушалось своего хозяина. Из кабины грузовика вылез лейтенант милиции.
      -Что здесь за шум? – раздраженно спросил он.
      -На меня напали бандиты, - с трудом ворочая языком, сказал Антон. –Задержите их!
      -Да что Вы его слушаете? Он же пьян! – закричал вдруг один из дружинников. - Давайте отвезем его в вытрезвитель! Он же на ногах не стоит.
      -Коля, помолчи!- осадил его пожилой мужчина с красной повязкой на рукаве, оказавшийся рядом с Антоном. – Я не слышу от него запаха спиртного. А помяли его здорово.
      -Предъявите Ваши документы! – потребовал лейтенант, явно недовольный вмешательством пожилого мужчины.
      -Я офицер,- заявил Антон, потихоньку оправляясь от шока и доставая удостоверение личности. – Только зря Вы теряете время. Лучше бы бандитов ловили.
      -Обойдусь без ваших советов, - пробурчал лейтенант, включив фонарик и внимательно рассматривая раскрытый документ.
      Вдруг второй дружинник, которого только что осадил пожилой, резко ударил Антона по руке. Удостоверение личности шлепнулось в снег. Но Антон был начеку и, оттолкнув «Колю», сумел первым схватить удостоверение и сунуть себе в карман.
      -Ладно, садись в машину, довезём тебя до части, - всё также хмуро сказал лейтенант.
      -Спасибо, - морщась от боли, ответил Антон. – Я живу здесь рядом,  сам доберусь,- солгал он.
      Дружинники уехали. Антон хотел сначала зайти к Севе, но потом передумал и поплелся к себе в гостиницу. Всё воскресенье он пластом пролежал  в постели, а в понедельник он не только не смог пойти на службу, но с большим трудом едва смог добраться до туалета. При этом ему стоило большого труда сдерживаться, чтобы не завопить от боли. Полковой терапевт, лейтенант Скреметов Е.И., осмотрев больного, сделал вывод, что больше всего пострадали почки, и предложил госпитализацию. Антон наотрез отказался. Он терпеть не мог валяться в лазаретах. Через две недели он уже смог приступить к службе. Только почки еще долго напоминали о себе.
      Вскоре Антон был назначен на сутки начальником гарнизонного патруля. Патрульная служба, если к ней относиться добросовестно, дело очень серьезное и хлопотное, особенно если  она выпала на субботу или праздничный день. На этот раз ему «повезло» патрулировать город с субботы на воскресение да еще двадцатого числа. Накануне  рабочим и служащим  была выдана зарплата, и город всем своим существом доказывал, что «Руси веселие есть питие». На улицах и в общественных местах было полным-полно пьяных  или «на косорезе».  При этом каждый алкаш считал своим долгом хоть как-то выразить свое отношение к представителю родной армии. Один сочувствовал молодому офицеру и его подчиненным, что им приходится в «такой день» тянуть лямку. Другой приглашал составить ему компанию за столом какой-нибудь забегаловки, если «у него с собой было». А многие откровенно издевались и пытались грубо вмешиваться в действия начальника патруля, когда он останавливал военнослужащего за какие-либо нарушения. Целые сутки на ногах, да еще в такой день, к концу службы так вымотали Антона, что  ему не хотелось идти ни на танцы, ни в кино. До смены оставался всего один час. Антон решил  заглянуть в последний объект на его маршруте, кинотеатр «Родина», и следовать в часть. Ещё с улицы сквозь окна витрины Антон заметил, что группа молодых людей, явно в нетрезвом виде, пытается выяснять отношения с высоким плотным мужчиной лет сорока. Вокруг них мечется пожилая женщина с повязкой на рукаве,  работница кинотеатра. Появление патруля, похоже, смешало планы молодежи. Они отступили от мужчины, и один из них бросился к Антону, сдернул с головы кепку и с поклоном, театрально шаркнув ногой, проговорил: - Битте, швайн (Пожалуйста, свинья! Нем.). С этими словами он разогнулся и, улыбаясь, стал сбоку. Антон взорвался. Он знал, что за многими бандитами водится страстишка щеголять обидными фразами на немецком или на английском языке, если даже он в них «ни уха и ни рыла». Что есть мочи он вкатил  нахалу оплеуху. Из глаз  парнишки брызнули слезы.
-За что? - трясущимися губами заговорил он. – Я ведь только хотел пошутить. Мне скоро идти в армию. Вот я и сказал Вам: «Битте  шён» (Будьте добры. Нем.)
      -Напрасно Вы с ним так, - вмешался тут мужчина. – Он неплохой парень. Он и мне пытался помочь, когда эти охломоны привязались ко мне.
      Антону стало стыдно и за свою несдержанность,  и за свою тугоухость.
-Ладно, извини,- сказал он, покраснев. - В следующий раз, когда будешь пользоваться немецким, не забывай о произношении.



      Глава 5. Дела сердечные.
      
      Усталый и насупленный, Антон молча вел своих патрульных в казарму.
      -Товарищ лейтенант, Вы меня не узнаете? - услышал он вдруг приятный женский голос. Подняв голову, он увидел двух молодых красивых женщин, идущих им навстречу. Лицо одной из них ему показалось знакомым.
      -Вспомните инцидент в автобусе, когда ко мне пристали карманники. Спасибо  Вам! – сказала одна из них, как-то виновато улыбаясь.
      -А где же твой животик, - чуть не спросил Антон, но вовремя осадил себя.
      - Оля, может, ты познакомишь меня с молодым человеком? – игриво перебила её вторая и величественно протянула свою тонкую изящную руку. - Альбина Сергеевна.
      -Антон Петрович, - в тон ей ответил Антон, прищелкнув каблуками и сделав серьезную мину.  – Вы, случайно, не из института благородных девиц?
      -Берите выше, - почти серьезно ответила та. – Я товаровед чаеразвесочной фабрики.
Антон хмыкнул. Он сразу вспомнил Аркадия Райкина, его репризу о дефиците и «навароведе».  Солдаты - патрульные отошли на приличное расстояние и  курили, нетерпеливо поглядывая на часы.
      -Извините, девочки, но мне надо идти. Мои бойцы  могут опоздать на ужин, - озабоченно сказал офицер, давая понять дамам, что пора расставаться.
-А Вы где собираетесь сегодня ужинать? - неожиданно спросила Оля.
      -Как обычно,  в ресторане, - вполне серьезно ответил  он.  – А у Вас есть другое предложение?
      -Да, - ответила Альбина Сергеевна за свою подругу. – У меня сегодня день рождения и я хотела бы, чтобы Вы разделили с нами наш скромный  ужин у меня дома.
      -А что Вам подарить на день рождения? - несколько смутившись, спросил Антон.
      -Самым лучшим подарком для нас будете Вы  сами, если придете   вовремя. А ещё лучше, если Вы еще прихватите с собой кого-нибудь из своих друзей.
      Условившись о времени и месте встречи, Антон распрощался с дамами и отправился домой, ломая себе голову, куда же у Оли делся животик  и как себя вести в обществе этих  женщин. Обе они были старше его года на два-три.
      Сдав оружие и отпустив солдат на ужин, он сходил в  гостиницу, побрился, переоделся и стал искать себе напарника. Почти все офицеры разошлись. На их этаже оставались лишь Витя Паников и  старший лейтенант Семен Кругликов. Витя  отказался наотрез.
      - У меня есть Елена Григорьевна и мне больше никто не нужен, - решительно заявил он. Антон знал невесту Паникова  стройную  и  очень красивую актрису молдавского театра ЖОК и настаивать не стал. Виталий её обожал.
       Семен прибыл в часть совсем недавно. Антон его почти не знал и  не очень-то хотел идти с ним в незнакомую компанию. В таких случаях лучше иметь рядом надежного товарища. Тем не менее, он все-таки пригласил его. Неожиданно Семен легко согласился, и они отправились по указанному адресу. Общежитие для семейных, в котором жили обе женщины, они нашли без всякого труда. Это было добротное одноэтажное здание, прилепившееся у подножия крутого высокого холма. Оно имело два выхода. Один из них, обращенный в сторону крутого ската холма, был закрыт, а второй представлял собой высокую крытую террасу, обрамленную тесовым ограждением с красивыми резными поручнями. Вдоль ограждения справа и слева были надежно закреплены довольно широкие лавки. К их удивлению, в небольшой двухкомнатной квартире никого, кроме Альбины Сергеевны, не оказалось.  В квартире не было ни тамбура, ни прихожей. Гости, открыв дверь, оказались прямо в комнате перед небольшим столом, уставленным всевозможными закусками и бутылками с вином и водкой. Слева от входа стояло большое старинное трюмо. В дальнем углу комнаты стоял широкий диван.
-А где же гости? - растерянно спросил Антон. - Или мы пришли слишком рано?
- А вот сейчас  позовем Олю, и все гости будут в сборе, - нисколько не смутившись, ответила хозяйка.
–Оля! - постучав в стену, крикнула она. - Гости пришли.
Через минуту в дверях появилась Оля, одетая в красивое бальное платье из панбархата. Антон представил дамам Семёна. Дамы чопорно представились и расхохотались. Потом все расселись вокруг  столика, и торжественный ужин начался. Посидев за столом с полчаса, Оля вдруг заторопилась.
-Ой, мальчики, я же совсем забыла, что обещала Люде Пряхиной  на пару часов подменить её. Она сегодня дежурит в детском садике.  Ты мне не составишь компанию? – обратилась она к Семёну.
      -С удовольствием, - расшаркался тот. – Дежурство для офицера - это святое дело. А с такой дамой, наверное, будет ещё приятнее. Выпив «на посошок»,  Оля и её спутник  исчезли.
      -Бедняжка, - полушепотом сказала Альбина Сергеевна. -  Ей так не повезло. Муж её бросил. Ребенка не доносила. После того случая в автобусе у неё произошли преждевременные роды. Теперь она мечется как подстреленный голубь.
      Только теперь Антону стало ясно, что,  кроме живота, изменилось в облике Оли.  С её красивого одухотворенного лица исчез румянец.  Как только  Оля и Семен ушли, хозяйка сразу же убрала со стола лишние приборы и вино. Одна половина стола полностью оголилась.
      -Альбина Сергеевна, а Вы замужем? -  хотел спросить Антон, который никак не мог понять по интерьеру, с кем  же здесь обитает эта красивая стройная дама. Но она не дала ему закончить начатую фразу. Она нежно, но энергично, приложила  к его губам свою надушенную ладошку.
      -К  чему этот официальный тон? - лукаво спросила она. – Мы что, до самого утра так и будем говорить друг другу «Вы»?  Услышав последнюю фразу, Антон покраснел как рак. Он не привык к такому стремительному сближению с женщинами и, согласившись на эту встречу, надеялся только  на  знакомство.
      - Ну что ты так смутился?  Тебе никогда не приходилось оставаться с женщиной на всю ночь?  Или тебя дома ждет жена? - ничуть не смущаясь, засыпала она Антона вопросами.
      -Ладно, не отвечай, - увидев, что её гость смутился ещё больше, сказала она. - Давай выпьем ещё по  рюмке и потанцуем.
Они дружно выпили. Альбина закрыла входную дверь на огромный крючок и включила магнитофон. Комнату заполнила торжественная музыка вальса «На сопках Маньчжурии». Вдруг кто-то резко застучал в дверь. Альбина ни чуть не смущаясь, отбросила крючок.  В комнату стремительно ворвалась высокая крупная девица с  красивым чувственным ртом и большими, слегка раскосыми глазами. Её лицо показалось ему знакомым.
- О, да у нас морской офицер, - заметив тужурку  с погонами,  воскликнула она. - Ма, а я его знаю! – продолжала она, одновременно хватая со стола куски колбасы и с аппетитом прожевывая её.
Антон, готов был провалиться сквозь землю. Совсем недавно он танцевал с этой красивой девушкой на танцплощадке в городском саду.
-А водочка сегодня классная, -  со знанием дела, опрокинув полную рюмку в рот, сказала она. – Поди, офицерик принес. Мам, а горяченькое  что-то есть?
-Нет, доченька, -  ответила та. – Сходи к Оле, у нее на балконе наши пельмени.
Дочь хозяйки вышла. Альбина вдруг прижалась к Антону и обожгла его поцелуем.
-Ты что, очумела? – возмутился тот. – А вдруг дочка придет.
-Так и что? Она уже взрослая, - спокойно ответила она. Антон рассвирепел. Он оттолкнул Альбину  и начал лихорадочно одеваться.
- А как же пельмени? Так  ты нам составишь компанию? – спросила она. –Они будут через десять минут готовы.
-Ешьте сами! - буркнул он, надевая шинель. Ему было мучительно стыдно, что он связался с женщиной,  у которой такая большая дочь. Правда, на этом его знакомство с Альбиной не закончилось. По статусу холостяка ему ещё не раз приходилось бывать в компаниях  и встречаться с ней.

      Глава 6. ЛЕД  ТРОНУЛСЯ…
      
      По  итогам учебного года подразделение Антона вышло на первое место в дивизионе и на второе в полку. За успехи, достигнутые  в боевой и политической подготовке, он был представлен  к досрочному присвоению очередного воинского звания. Как выяснилось позже, Антон первым из выпускников своего курса стал старшим лейтенантом. Когда месяц спустя он по служебным делам оказался во Владивостоке и встретился со своими однокашниками, один из них даже потребовал предъявить удостоверение.
      Вернувшись из командировки, Антон узнал, что его дивизион готовится выезжать в лес. Строительство  одного из первых в СССР ракетного комплекса по обслуживанию межконтинентальных баллистических ракет дальнего действия идет полным ходом. Уже построены казармы, клуб и гостиница для офицеров. Ударными темпами  строятся техническая и стартовая позиции БРДД типа 8К64, которую американцы  очень боялись и окрестили её  SS-7, SADDLER
      Глубокой ночью в обстановке особой секретности дивизион Антона погрузился в эшелон,  стоявший на запасном пути города Энск, и через полсуток уже разгружался из  теплушек на той самой площадке, куда несколько месяцев назад Антон ездил на рекогносцировку и планирование места будущего ракетного комплекса с мастером Василием Никандровичем..
      Площадку было не узнать. На огромной площади тут и там вздымались огромные кучи грунта, среди которых ползало множество бульдозеров и тягачей. Они, как муравьи, таскали огромные сегменты железобетонных конструкций, конструируя из них  крыши тоннелей. Солдаты-строители тут же набрасывались на них, контролируя точность подгонки элементов тоннеля и герметизируя швы.  Как только герметизация швов заканчивалась, бульдозеры сразу же начинали засыпать их  грунтом. Вдоль дальнего края площадки тянулись железнодорожные пути, по которым катались два портальных крана и шныряли грузовики. Здесь строилось трехэтажное здание будущего штаба полка. Ещё дальше, почти сливаясь с густым лесом, стояло несколько одноэтажных бараков. В этих то бараках Антону и его товарищам и предстояло жить и ставить на боевое дежурство один из первых в Советском Союзе комплексов межконтинентальных баллистических ракет, способных нести на десятки тысяч километров мощные боеголовки от трёх до шести мегатонн  в тротиловом эквиваленте каждая. Атомные бомбы «Малыш» и «Толстушка», сброшенные американцами на города Хиросиму и Нагасаки  соответственно 6 и 9 августа 1945 г,  были «детскими игрушками» по сравнению с этими гигантами. Сердца молодых офицеров замирали от восторга при мысли о том, что именно им Родина доверила суперсовременную технику и такое мощное оружие, а мысли не находили себе покоя от сознания огромной персональной ответственности за судьбу своей страны и всего человечества.
      Целый день офицеры вместе с солдатами и сержантами  занимались разгрузкой  эшелона и размещением имущества по складам. Потом они лично размещали солдат и сержантов по казармам и налаживали организацию службы на новом месте. Лишь поздней ночью, усталые и голодные, они добрались до гостиницы офицерского состава. Гостиница офицерского состава была самым крайним сооружением, расположенным в лесу в значительном отдалении от казарм и технической позиции. Кроме того,  она отделялась от них глубоким оврагом, через который был переброшен  узенький мостик с легкими поручнями по бокам.
      -Мистер Антон, на сколько звёздочек потянет этот фешенебельный отель? - обратился Володя Орлов к своему непосредственному начальнику. – Я полагаю, такой роскошный  дворец скорее подошел бы какому-нибудь затрапезному курорту на Майами.
      -Почему Вы так думаете, сэр? - в том же духе спросил Антон.
      -А как же тогда понимать капитальные стены из сухой штукатурки толщиной 2 сантиметра?
      -Как уверяют наши начальники, это временные сооружения. Сразу по окончании строительства здания штаба планируется начать строительство капитального здания офицерской гостиницы.
      -Нет ничего  постояннее, чем временные сооружения, - философски заметил Володя.- Только я боюсь, что только в тридцатиградусные морозы мы убедимся в этом.
      -Пожалуй, он прав, - подумал Антон, обойдя все номера, в которых предстояло жить офицерам их дивизиона. Гостиница не походила на временное сооружение. И в коридорах гостиницы, и в номерах стояли добротные батареи отопления минимум на 4 секции каждая. Зато трубы теплотрассы были присыпаны кое-как. Стены утеплены пластами стекловаты. Гостиница была явно рассчитана   не на «пару месяцев». Утешало только одно – все номера гостиницы имели полный комплект добротной мебели  и даже комнату для умывания. Зато туалет находился в лесу, метрах в пятидесяти от  входа.
      Строительство технической и стартовой позиции шло полным ходом. Не успели строители закончить  отделку  кабинетов и даже ещё не приступали к настилу полов в хранилище для ракет, как начало поступать  новейшее электронное оборудование и запасные части к ракетам. Условия хранения этого оборудования требовали определенной температуры и влажности в хранилищах, а они не входили ни в какие допустимые пределы. Запасные части к ракетам и электронное оборудование сразу же с колес закреплялось под личную ответственность за инженерами и техниками. Сержанты и солдаты материальной ответственности не несли. Офицеры дневали и ночевали на технической позиции, лишь изредка появлялись в гостинице, чтобы отоспаться спокойно хоть 4 часа, оставляя  на свой страх и риск  бесценное оборудование подчиненным солдатам и сержантам. И надо отдать должное, Антон не помнит ни одного случая, чтобы хоть один солдат или сержант  дивизиона позарился на эти баснословные ценности. Сложность была в другом. Красивые коробки, в которых прибывало с заводов оборудование кабинетов и запчасти, как магнитом притягивали солдат из стройбата, среди которых нередко были и бывшие заключенные. Офицеров они боялись, но если на объекте не оставалось ни одного офицера, они старались, как только можно, отвлечь солдата-охранника и запустить руки в коробку.  Они готовы были тащить все, что «плохо лежало».
      Однажды в обеденный перерыв, когда все солдаты и сержанты ушли на обед и Антон остался один, прибыл грузовик с оборудованием для пультовой. Пультовая на технической позиции была прообразом современного компьютера. Печатных схем не было вообще, а полупроводниковая техника только-только начала внедряться в электронные системы. Каждый пульт представлял собой отдельный блок, собранный на лампах и полупроводниках, связанный с остальными с  помощью разъемных штеккеров. Качество прохождения и выполнения той или иной команды сопровождалось последовательным загоранием  разноцветных сигнальных лампочек. Это позволяло операторам визуально наблюдать за процессом подготовки ракеты и отдельных её узлов к пуску.  Соединительные кабели состояли из множества разноцветных  проводников, что служило для солдат-строителей особой приманкой. Пояса из разноцветных проводов в  этот период были последним криком моды. Когда грузовик с электронным оборудованием появился у ворот хранилища, строители только что закончили подготовку пола и собирались заливать его бетоном.
      -Товарищ сержант, - обратился Антон к бригадиру строителей, - задержите, пожалуйста, на полчаса заливку бетона и дайте мне человек шесть  для разгрузки машины.
Услышав непривычное «пожалуйста» из уст офицера, «мобутовец», как за глаза называли сержантов и солдат  строительных частей , сначала решил поторговаться.
      -Я не могу  задерживать заливку бетона, - заявил он. - Вот если Вы найдете бутылочку спирта для водителя бетономешалки, мы ещё подумаем.
      -Нет проблем,- улыбаясь, ответил Антон.- Как заведующий этого хранилища, я всех вас сейчас  вытурю за ворота. Ворота закрою на замок и подожду, пока мои офицеры и солдаты пообедают, отдохнут и придут на техническую позицию. А вы будете потом вкалывать ночью, чтобы выполнить наряд. Конечно, если ваша бетономешалка не «скозлится» к тому времени, - добавил он.
      Сержант сразу смекнул, что за мягким обращением старшего лейтенанта скрывается далеко не мягкий характер. Он тут же выделил в распоряжение офицера шестерых солдат. Антон подогнал грузовик к самой двери пультовой, стал рядом и приказал солдатам осторожно разгружать ящики и заносить их  в пультовую в самый дальний конец.
-Складывать ящики  в той же последовательности, как они стояли в кузове, - приказал он. – Да упаковку, смотрите, не повредите!
  Работа закипела. Ровно через 20 минут кузов опустел. Антон хотел было отпустить солдат, но  на всякий случай  решил посмотреть, в каком состоянии коробки и ящики. Подойдя к ним вплотную, он с изумлением увидел, что обертка почти всех ящиков подорвана и на пультах отсутствует множество колпачков сигнальных огней.
      - Кто поснимал колпачки? - спросил он. Солдаты начали возмущенно доказывать, что они ни сном, ни духом не знают, о чем идет речь.
      -В одну шеренгу становись! – приказал он, становясь к стене подальше от входа, который перекрывал грузовик. Возмущенно топая ногами, «мобутовцы» нехотя стали в строй.
      -Предъявить содержимое карманов,- продолжил он, когда они заняли свое место в строю.
      -Товарищ старший лейтенант, а мне что делать? -  обратился к нему сержант, сопровождавший груз.
      - Минуту подождите! – на секунду отвернувшись от строя, ответил тот.
Повернувшись снова к строю, он увидел солдат, добросовестно вывернувших карманы и лукаво смотрящих в его глаза. Он сразу все понял.
      -Два шага вперед,  шагом марш! – скомандовал он.
На полу возле стены в строчку лежало штук 15 разноцветных колпачков.
      Вскоре начались затяжные дожди. Техническая позиция превратилась в грязное болото, хотя земляные работы в основном были закончены и почти все помещения технической позиции связаны между собой хорошими бетонированными дорогами. Зато между казармами и гостиницей  на пешеходных дорожках была такая грязь, что без резиновых сапог ходить было невозможно. Все с нетерпением ждали морозов. И они в эту зиму не заставили себя ждать.  Они ударили в первых числах ноября и уверенно набирали силу. Начало холодов совпало с пиком  электромонтажных работ. В начале января полк должен был заступить на боевое дежурство. Торопились  все: и строители, и представители заводов, и военная приемка. При этом и те, и другие, и третьи бессовестно эксплуатировали личный состав дивизиона.  Охраняемых объектов расплодилось столько, что солдатам и сержантам приходилось  стоять в нарядах, не сменяясь по несколько суток, а офицерам сутками не выходить со своих будущих боевых постов, обеспечивая фронт работ и сохранность сверхсекретного оборудования.  То и дело приезжали представители вышестоящих штабов, и все пугали предстоящей проверкой комиссией  Генерального штаба СА и ВМФ. Особенно усердствовал главный инженер дивизии капитан 2 ранга Горлохватов.
      -На  Вас снова жалуются представители промышленности, за то что Вы постоянно вмешиваетесь в их работу и тормозите сдачу объектов технической позиции в эксплуатацию. Вас включили в состав военной приемки не для того, чтобы палки в колеса ставить, а чтобы помогать, -  начинал он, не успев переступить порога хранилища ракет, где у Антона был свой кабинет.
      -Помогать это не значит потворствовать. Они так и норовят закрыть наряды с огромными недоделками, а  потом  Вы же будете спрашивать с нас с Коржовым.
      -Я Вас уберу с приемки, если Вы сорвете сроки сдачи объекта, - продолжал упорствовать главный инженер.
      -Меньше взвода не дадут, дальше Кушки не пошлют, - в ответ улыбался Антон и как всегда добавлял: - Мне терять нечего, кроме запасных цепей. И вообще я Вас не пойму, неужели Вы и на флоте так же радели за «халтурщиков»?
      -Много ты знаешь о службе на флоте, - взрывался тот.
 И вот настало тридцатое ноября. Назавтра ожидается приезд комиссии  Генерального штаба. С технической позиции убраны все строительные материалы и техника. Хранилище уже готово принимать ракеты, а  в помещениях , обеспечивающих автономные и комплексные проверки МБР, ещё не закончен монтаж. Вернее, не устранена масса недоделок.
-Петрович, будь человеком, - укатывает Антона главный строитель.- Ведь остались сущие пустяки, подпиши акт.
- В   монтаже электрооборудования пустяков не бывает, - улыбаясь, но твердо отвечает тот.
-Что, хочешь показать себя самым принципиальным? -  взрывается главный инженер. - Подписывай, не морочь людям голову!
-Я подписывать не буду,  - твердо заявляет тот. – Если это такие пустяки – подписывайте сами.
      Электромонтажники работают всю ночь. Антон и второй начальник отделения,  Сережа Шемякин, всю ночь не смыкая глаз, переходят с объекта на объект. В 7 часов утра по приказу главного строителя все монтажники убираются с технической позиции. В  09 - 00 ожидается прибытие комиссии. Антон лишь на полчаса отлучается с технической позиции, чтобы переодеться в парадную форму. Увидев Антона в гостинице, начальник группы автономных и комплексных проверок ракет капитан Коржов В.П. ворчит:
      -Ты что, не мог заранее взять парадную форму на техническую позицию? А вдруг сейчас туда нагрянет комиссия генерального штаба!
      -Так идите, встречайте, вы уже одеты, - отвечает тот.
      -Я-то одет, да что в этом толку? Я же в академиях не обучался, как некоторые, - с досадой отвечает Владимир Петрович. – Я  танкист, а не ракетчик.
      -Я, между прочим, тоже минер торпедист-подводник, а не выпускник ракетно-артиллерийского факультета, - парирует Антон.
  Переминаясь с ноги на ногу и как-то смешно выворачивая подошвы, его непосредственный начальник терпеливо ждет. Он заядлый охотник, хороший танкист, но как ракетчик оставляет желать лучьшего. Антон быстро меняет рабочую форму на парадно-выходную, и они чуть ли не бегом мчатся на техническую позицию. У входа их встречает Сережа Шемякин.
      -Товарищ капитан, -  докладывает он Коржову, - к встрече комиссии всё готово. Инженеры и техники на своих местах.
      Не успевают они закрыть за собой дверь, как почти сразу же позади них возникает гул  мотора. Прямо перед воротами хранилища останавливается бронетранспортер. Из него выпрыгивает молодой подтянутый капитан.
-Кто здесь старший? -  обращается он к капитану Коржову В.П. - Сейчас здесь будет комиссия Генерального штаба.
-Почему у нас? – испуганно спрашивает Владимир Петрович. – Они что, в штаб полка не поедут?
-Они мне не докладывали , - смеётся капитан.
- Тогда я погнал в штаб, - суетливо говорит Коржов. – Слушай, капитан,  танкиста не подбросишь?
      Они садятся в БТР* и   уезжают в сторону  здания штаба полка. Почти одновременно из леса появляется колонна легковых автомобилей. Впереди идет черный ЗИМ, а за ним две черные «Волги». Антон дает команду  сержанту Галабурде Г. Г. открыть ворота хранилища. Гриша  последовательно нажимает две кнопки, и ворота  плавно открываются. Колонна останавливается перед самым въездом в хранилище.  Из ЗИМа  выходит капитан 2 ранга Горлохватов и два генерала и сразу же направляются в хранилище. Все одеты в новенькие полушубки и фетровые валенки. Первым вышагивает высокий генерал-лейтенант.
      -Товарищ генерал, - едва успев сделать один шаг навстречу, обратился к нему Антон, -техническая позиция к осмотру готова. Начальник отделения  комплексных  проверок ракеты старший лейтенант Родионов.
      -А что, на технической позиции  старше, чем старший лейтенант Родионов, никого нет?
      -Никак нет, - четко ответил Антон. – Всё начальство ждет Вас в штабе.
      - А может, это и к лучьшему, - улыбнулся тот. – Показывай свое хозяйство.
Они двинулись по гулкому полу пустого хранилища ракет. Вслед за ними  потянулось ещё с десяток полковников, которые прибыли на черных «Волгах». Среди них был и командир дивизии полковник Иванов. Генерал-лейтенант внимательно выслушал всё, что ему рассказывал Антон, лишь изредка перебивая и задавая короткие вопросы по существу.  Чувствовалось, что генерал-лейтенант неплохо знает  устройство и принцип действия новейшего ракетного комплекса. Когда осмотр технической позиции подходил уже к концу, в ворота хранилища вошла группа офицеров во главе с командиром полка. Выслушав доклад командира полка, генерал-лейтенант пожал руку Антону и  сказал:
-Спасибо за экскурсию! - и тут же, обращаясь к Чубарому,  спросил: - У вас все  офицеры полка так прекрасно разбираются в новой технике?
-Так точно, товарищ генерал! - вытянувшись в струнку, ответил полковник.
-Хорошо, - удовлетворенно сказал генерал-лейтенант. - Тогда пойдемте проверять стартовую позицию.
Когда проверяющие уехали, откуда то  как из-под земли вырос Владимир Петрович.
      -Ну, как отстрелялся? -  чуть ли не шёпотом спросил он.
      -Можете готовить себе майорские погоны. Состояние  технической позиции и знания офицеров и сержантов, по-моему, признаны хорошими, - усмехнувшись, ответил Антон.
      - Тогда иди спать. По предварительным данным разбор рекзультатов  проверки будет в два часа дня. Я тебя разбужу.
      За последние трое суток Антону не пришлось даже глаз сомкнуть. Он  идет в гостиницу, ставит на тумбочку в изголовье будильник и мгновенно засыпает. Просыпается он оттого,  что что-то больно давит ему в ребра. Не открывая глаз, он сует руку под бок и вытаскивает оттуда будильник. Как ошпаренный, он вскакивает на ноги. Будильник показывает  уже три часа. В гостинице стоит тишина.
      -Проспал, - с ужасом думает он. – Опаздал на разбор результатов проверки. А что же Коржов? Он же обещал разбудить. Что же делать?  Такого еще в жизни не было, чтобы он куда-то проспал! Какой позор!
      Мысли вихрем проносятся в его голове. Он поспешно набрасывает на себя тужурку и, не надевая шинели, выскакивает из гостиницы.
      -Товарищ старший лейтенант, на улице 20 градусов мороза, - кричит ему вслед дневальный по гостинице рядовой Неница. Но ему наплевать на мороз. Он выскакивает на улицу и застывает. По мостику  через овраг навстречу ему, оживленно переговариваясь, идут офицеры. Впереди всех лихо заломив на затылок шапку, идет капитан Коржов.
-Всё, акт сдачи объекта от промышленности подписан, теперь мы сами себе хозяева на технической позиции, - возбужденно говорит он.
-Как так подписан? – удивляется Антон. - Ведь на техпозиции полно недоделок, и я акт по её сдаче не подписывал.
-Обошлись без самого страшного приемщика, - смеется Коржов. – Горлохватов за тебя подписал. Так что акт уже едет в Москву. А все недоделки бригада электромонтажников устранит затра же, и все будет тип-топ.
-А почему Вы меня не разбудили, Вы же обещали? - сердито обратился он к Коржову.
-Главный инженер не позволил. Он сказал, что вполне обойдемся без Вас, - хитро ухмыляясь, сообщил Владимир Петрович. Антон всё понял.
Ни завтра, ни послезавтра на техпозиции никто не появился. Сдатчики, бурно отпраздновав  подписание акта, получили денежки и разъехались по домам. А деньги им платили хорошие. Все  монтажники нового оборудования получали командировочные, равные их трём зарплатам по месту их основной работы, а их семьи в это время исправно получали полную зарплату на их производствах. Только военнослужащие продолжали получать мизерные оклады, так как широта места стартовой позиции 20 километров не дотягивала до условий, по которым в соответствии с приказом министра обороны положено было платить повышенные оклады.
      Не успела комиссия  выехать из гарнизона, как в гостинице офицеров пропало тепло. Кое-как наспех закопанные в мелкие траншеи трубы  не выдержали 20 градусных морозов и разморозились.  Гостиница начала медленно остывать. Лишь через два дня, когда температура в номерах гостиницы опустилась до 0 градусов, появились теплотехники, проложили дублирующую линию подачи тепла, кое-как отогрели основную магистраль, и тепло снова вернулось в гостиницу. Проводив комиссию генерального штаба, офицеры полка стали усиленно готовиться к сдаче зачетных экзаменов комиссии главкома ракетных войск. С раннего утра и до позднего вечера офицеры и сержанты отрабатывали до автоматизма организацию автономных и комплексных проверок баллистических ракет, попутно устраняя недостатки, оставленные строителями и представителями промышленности. Однажды утром начальник группы автономных и комплексных проверок капитан Коржов непривычно строго потребовал от старшего лейтенанта Родионова и лейтенанта Шемякина подробно доложить состояние технической позиции к приему боевых ракет.
-Отделение автономных проверок к приему боевых ракет готово! – став по стойке смирно, доложил Сережа Шемякин.
-Отделение комплесных проверок к приему боевых ракет готово! – также коротко и торжественно доложил и Антон.
-Я бы хотел услышать более подробный доклад, - насупился Владимир Петрович. - Меня интересует состояние технической позиции в целом.
- А за техническую позицию в целом отвечает капитан Коржов, - пошутил  Антон. Владимир Петрович  взорвался.
-Вы мне тут шутки не шутите! – ещё больше насупясь, закричал он. – Завтра прибывают ракеты, а они мне здесь шутки  шутят. Меня интересует состояние автоматики по открыванию и закрыванию ворот. Сработает ли она завтра?
-Ответственность за работу автоматики ворот лежит на лейтенанте Вунукайнене, который подчинен мне. Так если я Вам доложил, что мое отделение готово, значит, и ворота в порядке, и пожарная сигнализация тоже, - начал уже заводиться и Антон.
На следующий день в хранилище одна за другой  без всяких заминок были поставлены 6 красавиц-ракет. Это очаровательные толстухи диаметром по три метра и длиной по 30 метров. Их внушительные размеры и изящная конструкция вызывали восхищение. Даже не верилось, что такая махина, со стартовым весом более 140 тонн, сможет взлететь и умчаться в любом направлении, куда ей прикажет вчерашний деревенский парень Антон Родионов. Только от него и его подчиненных в первую очередь зависело, куда эта махина понесет ядерный заряд мощностью 6 миллионов тонн  в тротиловом эквиваленте. Оба отделения,  и отделение автономных, и отделение комплексных проверок, каждый день по несколько раз отрабатывали свои действия «всухую» на недавно установленных пультах.  И вот настал день боевым расчетам держать экзамен перед комиссией главного штаба ракетных войск.
      С самого утра полк, выстроившись на плацу, с нетерпением ожидал прибытия комиссии во главе с  главнокомандующим ракетными войсками  стратегического назначения маршалом Крыловым Н.И. Заместитель командира полка подполковник Соколенко В.П.,  само воплощение строевого офицера, нетерпеливо ждет прибытия командира полка вместе с комиссией. Но ни  комиссии, которая  уже около часа как прибыла в штаб полка, ни командира полка нет, как нет. Вдруг от штаба полка отделяется группа офицеров.  Они идут по дороге, ведущей к технической позиции. Впереди, заложив руки за спину и чуть сутулясь, в длинной шинели, которая чуть ли не волочится по земле, шагает старичок среднего роста  с маршальскими погонами на плечах. Он абсолютно не обращает внимания на замерший строй и равнодушно проходит мимо. Группа старших офицеров следует за ним в отдалении. Вдруг вслед за свитой командующего РВСН из штаба выбегает офицер и несется бегом прямо к подполковнику Соколенко. Это «начальник паники» капитан Коваленко.
- Товарищ подполконик, командир полка приказал отправить людей по своим боевым постам самым кратчайшим путем, чтобы опередить главкома РВСН.
Подполковник Соколенко понимает всё с полуслова.
-Полк, - громко командует он, -  по боевым постам кратчайшим путем через лес бегом марш!
Офицеры, сержанты и солдаты срываются со своих мест и рысью  мчатся через густой лес. Вскоре образуются 2 колонны. Одна из них по протоптанной тропинке мчится в сторону технической позиции, а другая по целине – в сторону стартовой. Не успевают запыхавшиеся воины занять свои места, как по ГГС раздается сигнал учебно-боевой тревоги. У ворот ракетного хранилища появляется генерал-майор в повседневной шинели с золотыми танками в петлицах. За ним следует группа старших офицеров. Навстречу ему выбегает  капитан Коржов.
-Товарищ генерал,- кричит он,- техническая позиция к бою готова!
-Как готова? - недоверчиво спрашивает генерал, глядя на часы. – Тревогу только что объявили, а полк ещё стоял в строю, когда мы проходили мимо.
-А мы в обход, через лес, как охотники, - лепечет Владимир Петрович. Тут генерал замечает в петлицах Коржова золотистые танки.
-О! Да Вы тоже танкист, - обрадованно говорит он. - Тогда я спокоен, танкисты -  лихой народ.
-Так точно, - радостно восклицает Коржов и ведет проверяющих в пультовую.
Антон, обвешанный проводами от ларингофонов и микрофонов, поднимается с места и докладывает:
      - Товарищ генерал, отделение комплексных проверок к бою готово!.
      -Начать комплексные проверки! – командует генерал, включает секундомер и садится  прямо перед Антоном, не давая ему возможности контролировать прохождение команд  на панели главного пульта.
      -Подать питание на пульты управления, - командует Антон. – Товарищ генерал, пересядьте, пожалуйста, на кресло рядом со мной.  Я из-за Вашей спины не вижу пульта.
Генерал недовольно косится на  старшего лейтенанта, но всё-таки пересаживается на метр левее, загораживая пульт записи программы полета.
      -Начать контроль сопротивления изоляции кабельных сетей! – командует Антон. – Группе записи программы приготовиться к работе!
      Лейтенант  Паников  включает электронные часы, а Сева Агапов начинает проверку сопротивления изоляции. Слышно, как стучат рычажки шаговых искателей, и видно как на дисплее один за другим появляются номера штеккерных разъемов и контактных групп.
      -Сопротивление изоляции в норме! – докладывает Сева.
      -Как легко и просто, - думает  бывший подводник, вспоминая, как  на флоте во время осмотра и проворачивания оружия и технических средств сотни моряков- электриков, иногда  буквально ползая на брюхе с мегометром в руках, старались точнее определить состояние сопротивления изоляции приборов и устройств.
      -Товарищ командир, постоянная гироскопа автомата дальности отличается от расчетной на две сотых секунды, - докладывает командир группы записи.
      -Лаборатория,  доложите результаты автономной проверки гироскопа автомата дальности, - требует Антон.
      - Постоянная гироскопа  автомата дальности в норме,  - докладывает Сережа Шемякин.
      -Сверить электронные часы, -  дает команду Антон. И эталонный датчик, и показания других электронных часов резко отличаются от показаний электронных часов пульта записи программы.
      -Заменить электронные часы пульта записи и перезаписи программ!  - дает команду Антон. Лейтенант Паников и лейтенант Мальцев извлекают часы из пульта и бегут  в кладовую запчастей.  Буквально через две минуты они возвращаются с новыми часами, извлекают их из целлофанового пакета и ставят взамен неисправных.  Лейтенант Паников напряженно следит за секундомером. Чтобы часы работали точно, необходимо, чтобы корпус часов и их электросхема хорошо прогрелись. Генерал начинает нервничать.
-Товарищ лейтенант, почему Вы сидите? - недовольно спрашивает он. – Ваш начальник приказал Вам начать запись полетной программы.
- Электронные часы оказались с заводским браком. Я поменял их,- спокойно объясняет лейтенант.
-Так заводи их, чего ты ждёшь? – всё также недовольно говорит генерал.
-Так они же электронные, - растерянно говорит Виталий.
При этом лейтенант Агапов зажимает рот и начинает трястись, пытаясь сдержать смех. Пользуясь тем, что Агапов сидит чуть впереди Антона, а генерал сидит к нему спиной, Антон что есть силы, тычет Агапова кулаком в бок. Севка замолкает и вдруг начинает истерически хохотать. Генерал медленно разворачивается, лицо его багровеет.
      -  Я что-то не так сказал? - сверля лейтенанта глазами, спрашивает он. Севка замолкает. Улыбка сползает с его лица.
-Никак нет, - заверяет он генерала. – Просто я вспомнил анекдот, который мне сегодня ночью рассказала одна интеллигентная дама.
Лицо генерала несколько проясняется. Гримаса гнева сменяется выражением недоверия.
      -А ты знал, что вас сегодня будет проверять комиссия генерального штаба?  – спрашивает он.
      -Так точно, - «поедая» начальство глазами отвечает тот  и, забыв, что он сидит перед пультом, вскакивает и вытягивается во весь свой богатырский рост.
      -И, тем не менее, ты провел  ночь с какой-то бабой? – удивляется генерал. –  Хотя о чем ещё может думать такой бугай? – сам себе отвечает тщедушный старичок-генерал. Все офицеры дружно смеются. Они  знают, как трепетно Сева относится к своей жене и сыну.
      -Электроные часы в порядке, - докладывает Виталий Паников. – разрешите начать запись программы полета? - обращается он, повернув лицо к Антону.
      -Давай ! - милостиво разрешает ему генерал. Инцидент исчерпан. Запись программы идет без сучка и задоринки.
      -Программа полета записана, замечаний нет, - докладывает лейтенант.
      -Начать комплексную проверку бортового оборудования системы управления ракетой! -  командует Антон.
      На всех двенадцати пультах в различной последовательности  вспыхивают и гаснут десятки лампочек. Каждый  оператор отслеживает последовательность их включения. Антон со своего места следит за исправностью приборов и временем прохождения   соответствующих команд по главному пульту. Всё идет как нельзя лучше. В пультовую входит главный инженер дивизии капитан 2 ранга Горлохватов.
  -Как идет проверка? - наклонясь к Антону, спрашивает он.
      -Вы мне мешаете  проводить комплекс, - спокойно говорит тот, отводя его рукой в сторону и не прекращая наблюдать за  миганием лампочек главного пульта.
      -Вас понял, - виновато улыбнувшись, говорит он и садится на стул рядом с Антоном.
  Вдруг в помешение врывается замполит дивизиона майор Сидоренко И.Д. В руках у него блокнот и ручка, за ним  следом семенит секретарь комитета комсомола полка старший лейтенант Миша Лыков. Увидев генерала,  Сидоренко вытягивается во фрунт и представляется:
      -Заместитель командира дивизиона по политчасти майор Сидоренко.
       Генерал недовольно машет рукой. Замполит почти полностью закрыл своей тушей главный пульт.
      -Посторонним срочно покинуть помещение! - зло командует Антон и буквально отпихивает замполита в сторону. Он чуть не пропустил момент завершения комплексной проверки, но Сева Агапов не дремлет
      -Ракета к пуску готова! - докладывает он.
      -Начинаю обратный отсчет  времени до пуска  ракеты. Условно, приготовиться к пуску! - командует Антон и громко и четко начинает отсчет:
      -Четырнадцать, тринадцать, двенадцать…
Сева срывает пломбу с кнопки «Пуск» и напряженно следит за отсчетом и  бленкерами на пульте эквивалента ракеты.
      -Шесть, пять, четыре…- продолжает отсчет времени Антон. Миша Лыков ушел, а замполит топчется справа от главного пульта. В руках у него фотоаппарат. Он фотографирует Антона, обвешанного проводами, потом, изогнувшись дугой, пытается захватить в объектив и Агапова, и кусок пульта.
-Три, два, один…- командует Антон.  В это время чуть ли не у самых глаз Агапова вспыхивает магний.
-Пуск! – завершает цикл проверок Антон. Но Сева, ослепнув от магния, лихорадочно шарит пальцем по пульту и никак не может нащупать кнопку пуска. Ревет сирена. Она извещает весь дивизион, что старт сорван. В условиях военного времени это невыполнение боевой задачи и трибунал для всего командного состава, начиная от оператора и кончая командиром полка.
-Что случилось? - недоуменно спрашивает генерал.
-Заело кнопку пуска, - пытается выкрутиться Сева Агапов.
- Доложите Ваше  решение!- обращается он теперь уже к Антону.
-Сейчас заменим кнопку пуска и повторим всю комплексную проверку,  - спокойно отвечает тот, хотя внутри у него всё кипит.
-Действуйте! - коротко говорит генерал. – Чёрт-те, что, - бурчит он, - новый комплекс, а  сплошные недоделки - то часы, то кнопка. Он достает сигареты и выходит из пультовой.
      -Лейтенант Агапов, - командует Антон, - замените кнопку «Пуск», а эту отдайте в лабораторию!
-Так ведь я….- пытается пояснить он, но, поймав свирепый взгляд Антона, кричит: - Мальцев, принеси новую кнопку! Сам же достает сумку с инструментами и поспешно начинает изображать бурную деятельность. Через пять минут всё приведено в норму. Как только генерал вернулся, Антон спросил у него разрешения продолжить комплексные проверки ракет. На сей раз всё пошло как по маслу. До обеда боевой расчет провел комплексную проверку трех ракет из шести, находивщихся на технической позиции.
-Молодцы! - похвалил генерал.  – Давайте сюда акт, я подпишу.
      Владимир Петрович, который всё это время носился с папкой, в которой лежали акты проверок ракет, вручил их генералу. Убедившись, что номера ракет соответствуют именно тем, которые были только что проверены, он скрупулезно прочитал их и подписал.
      -Всё, капитан, можете отправлять людей обедать, - сказал он и решительно направился на выход. Капитан Коржов пошел провожать его.
      -Оружие и технические средства в исходное, - скомандовал Антон. Усталые, но счастливые офицеры и сержанты начали приводить в порядок пульты, зачехлять ракеты и наводить порядок на своих боевых постах. Вдруг динамики, которые только что передавали боевые приказы руководителя комплесных проверок ракет, захрюкали,   и тут же раздался голос замполита.
      -Командование дивизиона поздравляет  группу автономных и комплексных проверок  боевых ракет с успешным началом боевой деятельности.
В это время майор Сидоренко появился в пультовой, весело потирая руки, а  динамики голосом замполита продолжали:
      -Не обошлось и без нарушений. Так, по вине лейтенанта Агапова была сорвана первая комплексная проверка.
      Все оцепенели. «А что если генерал ещё не уехал?» пронеслось в мыслях каждого. Вдруг Сева Агапов вскочил  и, схватив майора за грудки,  крикнул ему прямо в лицо:
      -Где Вы забыли свои мозги? Или политработникам их не положено по штату?  Хотя зачем они Вам?  - отпуская борт тужурки, устало сказал он. – Вам бы только челюстями постучать. Вам же не надо по нескольку суток не спать, не надо изучать и приводить в порядок технику. Закрыл рот, и рабочее место чистое.
Только теперь замполит пришел в себя.
      -Да как ты смеешь? - заорал он. - Да Вы знаете, что я с Вами сделаю?
      -Да делайте, что хотите, -  безразлично махнул рукой Сева и вышел из помещения пультовой.
      -Вы все  видели и слышали, как вёл себя этот лейтенант?  Будете свидетелями, - растерянно сказал замполит.
      -Свидетелями чего? - невинно спросил Сережа Шемякин.- А что здесь произошло?
      -Действительно, а что произошло? –  подхватили остальные офицеры.
      -Да вот по инициативе майора Сидоренко весь полк может быть не допущен к боевому дежурству. Он не согласен с оценкой председателя комиссии, - пояснил Антон.
Замполит опешил
      - Ребята, да Вы что, с ума сошли? - забормотал он.
      -А как же понимать Ваше заявление по трансляции о срыве первого комплекса по вине личного состава, если председатель комиссии признал это технической причиной? - глядя в упор  на замполита, спросил  руководитель комплексной проверки. – Если генерал слышал Ваше заявление, то не видать нам допуска к боевому дежурству как своих ушей.
Замполит был явно озадачен. Он начал нервно бегать из  помещения пультовой  в помещение радиоузла и обратно. Вошел Агапов.
      -Сева, ты извинись перед замполитом за свою грубость, - тихонько сказал ему Антон. – Он уже готов, но доводить это дело до крайности не стоит.  Ты же знаешь политрабочих. Они очень злопамятны, а Илья Данилыч не такой уж и плохой мужик.
      - Хорошо, - согласился лейтенант. -   Хотя больше всех в срыве комплекса виноват он сам.
      -Илья Данилович, - увидев входящего замполита,  виновато промолвил Сева,   - Вы меня извините, я погорячился. Мне было очень обидно. Ведь Вы же сами ослепили меня вспышкой магния.
- Ладно, кто старое помянет, тому глаз вон, - милостиво согласился Сидоренко И.Д. – Иди, занимайся своими делами.
      
      Глава 7. АВАРИЯ

      Как только комисссия главкома РВСН уехала, на технической позиции вновь появился капитан 2 ранга Горлохватов.
-Командир дивизии приказал немедленно закончить комплексную проверку остальных ракет, - заявил он. – Так что не расхолаживайтесь и продолжайте работу.
Тут же, не выходя из хранилища, он собственноручно объявил учебно-боевую тревогу.
-Хоть бы сутки людям отдохнуть дали, -  проворчал Антон.
-В Сочи отдыхать будете, а здесь Вам не курорт, - отпарировал Горлохватов.
Работа закипела. Опять застучали контакты шаговых искателей,  замигали разноцветные лампочки. Окрыленные успехом солдаты, сержанты и офицеры уверенно проводили автономные и комплексные проверки оставшихся ракет. Время летело незаметно. Оно приближалось уже к ужину, когда Антон приступил к комплексной проверке последней ракеты.
-Программа полета ракеты № 6 записана,- доложил лейтенант Паников В.И.
-Есть, - отозвался Антон. – Начать комплексную проверку бортовой системы управления ракеты.
Как будто в ответ на команду начальника отделения раздался  мощный взрыв и из-за ГРЩ (главного распределительного щита) вырвался огромный шлейф пламени, резко запахло полихлорвинилом. Желтый ядовитый дым пополз во все стороны из-под ГРЩ.
-Обесточить пультовую! Пожарная тревога! – прокричал Антон, срывая с головы наушники и ларингофоны. Не успела отзвучать эта команда, как Сева Агапов одним прыжком оказался у главного рубильника и выключил подачу питания на щит. Пламя тут же угасло, но ядовитые газы продолжали выбиваться из-за щита.  Виталий Паников сорвал со стены углекислотный  огнетушитель и начал заливать пеной ГРЩ. Коробка щита раскалилась так, что на её стенках начала пузыриться краска. Офицеры и солдаты начали задыхаться.
- Покинуть всем пультовую! - приказал Антон. – Сережа, включи вентиляцию! – попросил он старшего лейтенанта Шемякина.
-Не сметь! – вдруг загремел голос капитана 2 ранга Горлохватова. - Вентиляция может вызвать распространение огня по всей технической позиции.
-Очаг пожара уже ликвидирован, - возразил Антон, но настаивать на включении вентиляции не стал. Ядовитые газы медленно начали расползаться по всей технической позиции. Люди надрывно кашляли. Из их глаз катились слезы. Убедившись,что пожар ликвидирован, Горлохватов сам приказал, чтобы включили вытяжную вентиляцию.
-Пультовую закрыть! - приказал он. – Без моего разрешения ничего не трогать! Всем операторам  отделения комплесных проверок никуда не уходить! Капитану Коржову  взять от каждого объяснительную записку!  Старшему лейтенанту Родионову зайти в канцелярию начальника технической позиции!


-Вы у меня пойдете под трибунал, - заявил капитан 2 ранга, как только Антон вслед за ним переступил комингс  двери в канцелярию. – Из-за Вашей халатности выгорел ГРЩ, и чуть не сгорели шесть новейших ракет стратегического назначения. Садитесь, пишите объяснительную записку!
Антон усмехнулся.
       -Извините, товарищ капитан 2 ранга, но раз уж речь зашла о трибунале, то первым туда пойдете Вы, а я  за вами в кильватер. Объяснительную записку я, конечно, напишу, но боюсь, что Вы её к прокурору не понесете, так как это Вы принуждали меня подписывать акты при наличии массы недоделок, и это Вы подписали вместо меня государственный акт приемки, не смотря на мои протесты.
Горлохватов опешил. Его лицо начало медленно багроветь.
      -Вон отсюда! -  вдруг заорал он.  – Да не вздумайте лезть в пультовую, я опечатал её своей печатью!
      Горлохватов забрал у капитана Коржова объяснительные записки и уехал в штаб  дивизии. Расстроеный и опустошенный Антон отвел личный состав технической позиции в казарму и отправился в гостиницу. Никто из женатых офицеров  в тот злосчастный вечер в жилую зону не уехал. Даже примерный семьянин капитан Коржов В.П. остался на площадке. Вечером все они собрались в номере Антона. Сначала они оживленно обсуждали  аварию  и искали пути скорейшего восстановления наземной системы управления и контроля за остоянием  ракет, а потом  все-таки решили отметить успешную сдачу экзамена по боевой подготовке. В сейфе у Антона стояла целая канистра медицинского спирта. Легкое возлияние, начавшееся перед ужином, к ночи превратилось в хорошее застолье. Впервые, за несколько месяцев,  офицеры получили возможность  отдыхать почти двое суток. Перед вечером вторых суток в номер Антона  заглянул рассыльный дежурного по части.
      -Товарищ старший лейтенант, звонил главный инженер полка. Он приказал Вам позвонить ему по оперативной связи, - сообщил рассыльный.
 Антон зашел в комнату дежурного по части.
-Слушай мою команду, - едва успев поздороваться, начал Горлохватов, как только Антон вышел с ним на связь, - прямо сейчас бери своих инженеров и техников, вскрывай пультовую, составь акт о причинах пожара и приступай к реставрации ГРЩ.
      -Извините, товарищ капитан 2 ранга, но я сделать этого не могу. Во-первых, почти все офицеры в жилой зоне, во-вторых, у меня нет материалов, а в-третьих, главный инженер дивизии мне запретил даже подходить к пультовой. Поэтому я смогу приступить к работе только в Вашем присутствии и при наличии письменного приказа об использовании ЗИПа.
      -Ладно, я завтра с утра буду у вас,  буквоед,- сердито промолвил Горлохватов и бросил трубку.
Когда на следующий день лейтенант Агапов снял обгоревший кожух ГРЩ, все присутствующие ахнули. Концы почти всех силовых кабелей были незаизолированы, и было непонятно, почему короткое замыкание произошло так поздно. Трое суток все инженеры и техники отделения комплексных проверок занимались демонтажем и реконструкцией главного распределительного щита и его автоматики.
      Подписав акты проверки полка, комиссия главкома РВСН  уехала в Москву. Уехал в Москву и не вернулся полковник Чубарый. Он получил новое назначение и вскоре убыл к новому месту службы. Вместо Чубарого командиром полка был назначен низкорослый, постоянно чем-то недовольный подполковник по фамилии Пандин. Сразу по прибытии в полк он начал заниматься украшением территории части. Казалось, боевая подготовка его не касается вообще. Как - то очень быстро он сдружилсся и с начальником политотдела дивизии полковником Глущенко, и с начальником отдела кадров дивизии подполковником Упырём. Подполковник Пандин был участником Великой Отечественной войны и на всех офицеров, кто «не нюхал пороха», смотрел свысока. Стоило кому-то из офицеров высказать свое мнение, которое не совпадало с мнением командира полка, он, глядя куда-то мимо офицера, обычно заявлял:
      -Ты сперва понюхай пороху, потом будешь меня учить. Первая стычка с новым командиром у Антона произошла при заступлении его на первое дежурство по части. Когда Антон, приняв дежурство по части, пришел вместе со старым дежурным майором Кургиным к нему на доклад,  подполковник спросил:
      -А это что ещё за чудо в перьях?  Тебя что, не учили, что в наряд надо заступать в полевой форме? - глядя куда-то в плечо Антона, начал он.
      -Простите, товарищ подполковник, - спокойно сказал Антон, - во-первых, я прибыл на дежурство в форме, установленной уставом, а во-вторых, я бы попросил Вас мне не тыкать. Я, как и Вы, офицер, к тому же при исполнении служебных обязанностей.
      -Что он сказал? - повернувшись к майору, с ненавистью прошипел тот.
      -Старший лейтенант Родионов считает, что на службе офицеры должны обращаться друг к другу на Вы и по званию, - слегка заикаясь, ответил ему майор. – И я с ним вполне согласен.
      -Интересно, - протянул Пандин. – Ладно, Вы свободны, - кивнул он майору. – А Вы  не забывайте, что Вы всего-навсего старший лейтенант. У Вас есть с собой тетрадка?
Антон удивленно взглянул на командира полка.
      -Поскольку Вы молодой офицер, все замечания по службе будете записывать в черновик, а в книгу приема и сдачи дежурства будете писать только то, что я Вам разрешу после того, как просмотрю Ваши записи.
      -Извините, товарищ подполковник, но такая практика уставом запрещена, а я как офицер и как коммунист, привык уставы выполнять и как секретарь партийной организации требую того же от коммунистов.
      - Ну, смотрите, Вам жить, - загадочно произнес тот.
Спрятав документацию в сейф, Антон приступил к исполнению многочисленных обязанностей дежурного по части.  Вот уже и вечерняя поверка закончилась.Он обошел казармы, проверил, как  рядовые и сержанты отошли ко сну, и пошел проверять гарнизонный караул.  Проверка караула заняла у него больше часа. Возвращаясь в комнату дежурного по части, он заметил свет, падающий из окна клуба части. Начальником клуба был старший лейтенант Василий Мартышко, который часто заходил в гостиницу, где жили холостяки, и они были довольно хорошо знакомы.
      -Надо заглянуть, что это Василий так поздно делает на службе, - решил он.
Войдя в клуб, он увидел рядового и ефрейтора играющих в карты. Завидев дежурного по части,  ефрейтор вскочил и быстро сунул карты в карман, рядовой же демонстративно, не спеша, собрал карты, лежавшие в колоде и в отвале, приложил их к картам, которые он держал в руке, и положил их в нагрудный карман, продолжая сидеть верхом на скамейке.
      -Где начальник клуба?  - подходя к солдатам, спросил Антон.
      -Дома, с женой развлекается, - нагло глядя в глаза дежурному и продолжая сидеть, ответил рядовой.
      -А почему Вы сидите в присутствии начальника? - повернувшись лицом к наглецу, спросил он.
      - А я меньше чем майору чести не отдаю. А Вам еще до майора далеко, - с издевкой сказал тот.
      -Тогда у меня к Вам будут  ещё вопросы: почему вы не в казарме и почему играете в карты. Игра в карты на территории части запрещена.
      -А нам так хочется, - ответствовал рядовой.
      -Весомая причина,- усмехнулся Антон, доставая записную книжку и ручку. - Тогда сообщите мне Ваши фамилии и положите на стол карты.
      Ефрейтор  дрожащими руками достал карты и протянул их Антону. Тот сунул их в карман и повернулся к рядовому:
      -Встать! - жестко приказал он.
Рядовой поднялся, злобно глядя на дежурного.
      -Карты на стол! - приказал  снова дежурный по части.
      -Да пошел ты! - вдруг заорал рядовой и бросился бежать в открытую дверь кабинета киномеханика.
      Антон спокойно подошел к двери. Она была заперта изнутри. Он начал стучать в дверь, но в ответ не услышал ни звука.
      -Товарищ рядовой, я Вам приказываю открыть дверь. Считаю до трех. На счет три буду применять табельное оружие, - заявил он, доставая пистолет и досылая патрон в патронник. – Раз, два-а…
Дверь с треском распахнулась. Нарушитель дисциплины в одних трусах предстал перед дежурным по части. Остальные предметы форменной одежды валялись на полу.
      -Быстро одеться и отдать мне свои документы! - всё также спокойно приказал Антон.
      -Да не буду я выполнять Ваши приказы. Я новый водитель командира полка, - заявил он.
      -Прекрасно,- сказал Антон, поднимая пистолет. - За открытое неповиновение начальнику именем Союза Советских Социалистических республик я вынужден применить оружие!
      -Не-ет,  нет, я сделаю всё, что Вы прикажете, - с ужасом глядя в черный зрачок пистолета, залепетал он. На его трусах начало расползаться черное пятно, и резко запахло мочой.
      Он бросился к гимнастерке, вытряхнул оттуда карты и протянул  свой военный билет. Пока Антон рассматривал военный билет, солдат оделся и вытянулся в струнку.
      -Рядовой Донцов, - прочитал он. Ефрейтор тоже отдал свой военный билет.
      -А теперь выключайте свет, закрывайте кабинет и дайте мне ключи. Донцов повиновался. Антон закрыл клуб.
      - В колонну по одному шагом марш! - приказал он. Солдаты, понурив головы, двинулись в сторону штаба полка.
      -Товарищ старший лейтенант, спрячьте, пожалуйста, пистолет, - заныл Донцов. - Нам так спокойнее будет.
      -А мне так спокойнее, -  усмехнулся тот, пряча пистолет в кабуру. Приведя солдат в штаб,  Антон взял у них объяснительные записки, пригласил помощника дежурного по части и дежурного по штабу, вкратце проинформировал их и объявил:
-За открытое неповиновение рядовому Донцову объявляю пять суток ареста и буду ходатайствовать о предании его суду военного трибунала.
      Подробно описав происшествие в книгу приема и сдачи дежурства, Антон ушел отдыхать. На сон дежурному по части оставалось всего полтора часа.
Утром, встретив командира части, Антон пытался подробно доложить ему о ночном происшествии, но тот сразу же прервал его.
-Со своим шофером я разберусь сам, - заявил он. - А Вы лучше бы службой занялись.
- Насколько я понимаю, это и есть одна из задач службы, - спокойно ответил дежурный по части.
      Подполковник свирепо взглянул на дежурного, но ничего не сказал. Вечером, передав дежурство старшему лейтенанту Вахрину Б.Н., Антон ушел в гостиницу. Не прошло и часу,  как в комнату Антона пришел рассыльный дежурного по части.
      -Вас вызывает командир полка,- сообщил он.
      -Вам надоело служить? - вызверился Пандин на Антона, едва тот переступил порог  кабинета подполковника. – Как Вы смели записывать в книгу приема и сдачи дежурства моего личного шофера?
      -Ваш личный шофер, товарищ подполковник, преступник и наглец. Поэтому я был вынужден применить к нему крайние меры, предусмотренные уставом. Я полагал, что Вы будете мне благодарны, - спокойно заметил Антон. - Прошу немедленно назначить дознание по факту открытого неповиновения  рядового Донцова и отправить его на гауптвахту.
      -Да кто ты такой, чтобы мне указывать? - завопил тот. – Да ты у меня раньше пойдешь на гауптвахту, чем  мой шофер.
      -Это Ваше дело, но я Вам не обещаю, что Вы  после этого будете спокойно  сидеть в своем кабинете, - с трудом сдерживая закипавший гнев, спокойно ответил старший лейтенант.
      -Вон отсюда! - заревел командир полка.
      На следующее утро  все секретари первичных партийных организаций были собраны в кабинете начальника политотдела дивизии. Начальник политотдела, полковник Глущенко Ф.Г.,  вкратце обрисовав состояние боевой и политической подготовки в дивизии, сообщил, что решением ЦК КПСС в полках упраздняется должность заместителя командира полка по политической части. Вместо него организацией  политико-воспитательной работы будет заниматься секретарь партийного комитета части.
      -Ровно через неделю в вашей части состоится партийная конференция. Политотдел рассмотрел кандидатуру на пост секретаря парткома. Мы рекомендуем на эту должность коммуниста  Кравцова Н.И. Политотдел надеется на  поддержку нашей кандидатуры,- закончил он.
      -Это, случайно, не наш капитан Кравцов? -  удивленно спросил Антон.
      -Конечно, ваш, - кивнул головой Глущенко.
      -Простите, товарищ полковник, но Кравцов в нашем дивизионе пользуется не очень хорошей репутацией. Кроме того, он  не имеет опыта партийной работы, - заявил Антон.
      -Вы просто не в курсе дела. Коммунист Кравцов два года был секретарем первичной организации  артиллерийского дивизиона, - заявил начпо. - Так что не умничайте и проведите работу, чтобы поддержать его.
      -Извините, товарищ полковник, может, он когда-то и был секретарем, то сейчас это пьяница и лодырь, и я не только не собираюсь агитировать за него,  но и сделаю всё возможное, чтобы его прокатили, - гнул свое Антон.
       Вот тут-то полковник Глущенко Ф.Г. и подтвердил свое  прозвище «Держиморда», как его за глаза величали в дивизии. Вытянувшись в струнку и выкатив глаза, он заорал, чеканя каждое слово:
      -Политотдел решение принял, и оно обсуждению не подлежит. И не вздумайте даже пикнуть. Я Вас в порошок сотру.
      Он явно недооценил  бойцовские качества секретаря  первичной  партийной организации. Чтобы  «Держиморда» не обвинил его в сепаратизме, Антон не стал собирать партийное бюро, а поговорил с каждым коммунистом в отдельности, чтобы действовать уже наверняка. Перспектива  работать под руководством алкаша Кравцова не понравилась почти никому.

      Глава 8. ПАРТИЙНАЯ    КОНФЕРЕНЦИЯ

      Ровно через неделю все коммунисты полка и штаба дивизии собрались в клубе части. Здесь же находился и весь партийно-политический бомонд дивизии и полка. На повестке дня стоял всего один вопрос: выборы  партийного комитета  полка. Не было только начальника политотдела дивизии полковника Ф. Г.  Глущенко.Неожиданно он был вызван к члену военного совета округа. Партийную конференцию открыл заместитель начальника политотдела подполковник Чувашов С.А.
      Коммунистическая партия в жизни советского общества и в жизни каждого советского гражданина играла огромную роль, даже если он и не был членом партии. А для члена партии она была и поводырем, и  богиней правосудия, и карающим мечом. Вся жизнь советского человека была под неусыпным оком вездесущей компартии. Даже личная жизнь коммуниста была под её постояным контролем. При этом офицер-коммунист, попавший под  пресс партийного контроля, как правило, был обязан признать свою вину либо получить взыскание и лишиться перспектив роста по должности, общественного поста и даже своей очереди на получение квартиры и на приобретение легковой машины и т. д. А если  коммунист посмел серьёзно покритиковать  политику партии или кого-то из партийных боссов, то он мог запросто вылететь из партии со всеми вытекающими из этого последствиями. С каждым годом в партии всё больший вес преобретали тихони-приспособленцы, то есть коммунисты, которые послушно голосовали за любое предложение партийных бонз. Они старательно зачитывали «по бумажке» всё, что им рекомендовали «сверху», и послушно поднимали руку по одному взгляду босса.
      Партийную конференцию открыл заместитель начальника политотдела. Сначала всё шло по сценарию, написанному начальником политотдела. Как всегда «списком» избрали президиум собрания, счетную комиссию  и утвердили права почетных членов собрания, предоставив им право голоса. Председателем парийной конференции избрали одного из ярких представителей партийных приспособленцев  подполковника Слюнявина. Когда речь пошла о выдвижении кандидатов в состав партийного бюро части, лучезарно улыбаясь, как фокусник, он вырвал из кармана бумажку и предложил избрать комитет части в количестве семи человек. Конференция дружно согласилась.
      -Дорогие друзья, предлагаю в список для тайного голосования внести семь кандидатур, - всё также улыбаясь, продолжил он. – Кто за это предложение, прошу голосовать.
      -Минуточку внимания! - вскочил со своего места Антон. - Я категорически «против». Если мы внесем в списки только семь человек, то голосование теряет всякий смысл. Я предлагаю в списки для голосования внести десять человек.
После долгого препирательства предложение Антона все-таки было принято.
      -Политотдел предлагает включить в списки для тайного голосования следующие кандидатуры, - пошептавшись с подполковником Чувашовым, объявил Слюнявин. Он торопливо зачитал список из десяти человек. Тут уж не выдержал  коммунист Шадрин Б.Н.
      -А что, политотдел знал, что конференция предложит включить в список десять человек? - ехидно спросил он.
      -Конечно, нет. Но мы вот тут с товарищем Чувашовым подумали и дописали еще фамилии троих достойных коммунистов.
      -Это грубое нарушение партийной демократии, - заявил Боря Шадрин. – Предлагаю последние три кандидатуры вычеркнуть и действовать в соответствии с уставом КПСС.  Все до единой кандидатуры, включенные в список, я предлагаю обсудить.
      Коммунисты оживились, посыпались соленые реплики, возмущенные голоса и деловые предложения. Когда речь дошла до кандидатуры коммуниста Кравцова И.Н., Антон поднялся и заявил:
      -Коммунист Кравцов зарекомендовал себя слабо дисциплинированным офицером. Он мало занимается воспитаием своих подчиненных и сам не является для них примером. Я предлагаю исключить его из списков для тайного голосования.
      -Кандидатура Кравцова обсуждалась на расширенном заседании политотдела. Он утвержден политотделом, и мы не имеем права  исключать его кандидатуру, - с пеной у рта начал доказывать Чувашов.
      -Партийная конференция является высшим органом партийной организации дивизии и имеет право изменять списки, предложенные политотделом, - вмешался в дискуссию коммунист Троицкий.
      Когда после долгих препирательств кандидатура капитана Кравцова всё же осталась в списке, Антон еще раз взял слово.
      -Политотдел воспользовался своим авторитетом и протянул Кравцова в список незначительным большинством. Призываю коммунистов, которые не решаются открыто выступить против кандидатуры Кравцова, забаллотировать его во время тайного голосования.
      -Я лишаю Вас слова, - завопил председательствующий Слюнявин. – В соответствии с регламентом объявляю перерыв на пятнадцать минут.
      Такой  бурной конференции в дивизии никто не помнил. Коммунисты,  возбужденно обмениваясь мнениями, вышли на перерыв. Коммунисты, входившие в состав президиума конференции, были приглашены в кабинет начальника клуба. Когда перерыв закончился и коммунисты расселись по местам, на трибуну поднялся Чувашов и заявил, что перерыв продолжается до прибытия начальника политотдела, который на вертолете вылетел из штаба округа.
      -Товарищи коммунисты, я неприятно поражен, что наша партийная организация пошла на поводу незрелого коммуниста, мальчишки, которому недавно исполнилось 23 года. Я предлагаю всем трезво оценить ситуацию и не нарушать партийных норм жизни в воинских коллективах. Мы готовы поддержать предложение, выдвинутое конференцией, и утвердить состав нового бюро в количестве десяти человек. Кто за данное предложение , прошу голосовать, - сразу взял быка за рога начальник политотдела, как только конференция продолжила свою работу.
      Сбитая с толку конференция неожиданно проголосовала за это предложение.
      -Товарищи коммунисты, что вы делаете? - закричал Антон. - Неужели Вы не понимаете, что вас опять хотят обвести вокруг пальца. Вас снова поставили перед необходимостью выбирать десять кандидатур из десяти, грубо нарушив устав КПСС и принятое вами же решение о составе комитета.
      -Вам никто слова не давал, - зарычал «держиморда».- Прекратите демагогию!
Зал возмущенно загудел. Вместо утвержденных регламентом трех часов конференция шла уже более семи. Когда дело дошло до голосования, полковник Глущенко придумал новый  финт. Он предложил вместо тайного голосования по каждой кандидатуре голосовать простым поднятием вверх мандатов. Напрасно Антон и Боря Шадрин пытались доказать, что это грубое нарушение устава партии. Уставшие коммунисты снова согласились с начальником политотдела. Это окончательно сломило волю колеблющихся и дало возможность прихвостням «держиморды»  из счетного бюро фальсифицировать результаты голосования и   протащить кандидатуру капитана  Кравцова в состав партийного комитета части. Все остальное было делом технологии. На следующий день «держиморда» торжественно представил полку секретаря партийного комитета части. Им, как и следовало ожидать, был избран капитан Н.И. Кравцов. Антон понял сразу, что дни его  руководства первичной партийной организацией сочтены. Он не ошибся и почувствовал это уже на второй день.
Утром следующего дня Антон как обычно построил группу автономных и комплексных проверок. Он был первым заместителем начальника группы и готовился вскоре сменить его на этой должности.
      -Равняйсь! Смирно! Равнение налево! – скомандовал он при появлении своего командира, майора Коржова, приложил руку к головному убору и строевым шагом пошел ему навстречу.
Вместо того, чтобы как обычно принять доклад, Коржов вдруг остановился и громко сказал:
      -А что это Вы вышли на развод небритым? Идите в гостиницу, побрейтесь и приходите сразу на техническую позицию.
      -Я что-то не понял, - удивленно сказал Антон. - Я брился сегодня утром, а если Вы имеете в виду бороду, так я ношу её уже второй год.
      -Именно её я и имею в виду. И прекратите пререкаться.
      -Владимир Петрович, что случилось? К чему весь этот спектакль? - тихонько спросил он.
      -Молчать! - вдруг взорвался тот. – Группа, равняйсь! Смирно! Старший лейтенант Родионов, я приказываю Вам сбрить бороду.
      -Есть, -  ответил  тот. - Я выполню Ваше приказание, но прошу оформить его письменно.
      -После роспуска строя я напишу такое приказание, - надменно заявил Владимир Петрович.
      -Владимир Петрович, скажите честно,что произошло? Вы нарушили элементарные правила наших взаимоотношений. Вы позволили себе не только сделать мне замечание в присутствии подчиненных, но унизили и себя, и меня, своего первого заместителя, выставив меня перед строем. Конечно, я мог бы  грубо поставить Вас на место, но не захотел позорить Ваших седин, - сказал он, когда строй был распущен и они вместе пошли на техническую позицию.
      -Мне надоело выслушивать от начальников замечания по поводу Вашей бороды, - вдруг заявил тот.
      -А что же Вы раньше мне ничего не говорили? Мы могли бы решить этот вопрос тихо и мирно.
      -Нечего мне с Вами решать,- снова завелся Владимир Петрович. - Сейчас вот вручу тебе письменный приказ, и иди, выполняй.
      Как только они вошли в его канцелярию, он схватил авторучку. Сопя и брызгая чернилами, он начал писать приказание.
      -Постой, а зачем тебе письменное приказание? – вдруг подозрительно спросил он.
      -Да пошлю его в «Красную звезду» и попрошу прокомментировать.
Владимир Петрович рассвирепел.
      -Вот тебе письменное приказание, вот тебе «Красная звезда», а вот тебе этикет, - забормотал он, разрывая на клочки только что написанное приказание. Больше они к вопросу о бороде не возвращались.
      Прошла неделя. В пятницу как обычно все офицеры собрались в клубе части. Незадолго до совещания Антон встретил подполковника Соколенко.
      -Петрович,- начал тот, как только они вошли в канцелярию заместителя командира полка, - зачем ты таскаешь эту бороду. Конечно, она тебе к лицу, но ты подаешь некрасивый пример молодым офицерам. Сбрей её к едрене бабушке. А то уже и твой шеф, Коржов, на тебя жаловался.
      -А ему-то, какое дело до моей бороды, если у него нет ко мне других претензий?
      -А ты сам догадайся, откуда ветер дует. Короче, я тебе настоятельно рекомендую с бородой расстаться.
      -Спасибо, товарищ подполковник, я подумаю, - ответил Антон и вышел из канцелярии.
Совещание офицерского состава прошло как обычно. Правда, на сей раз  подполковник Соколенко,  отмечая успехи  группы автономных и комплексных проверок, почему-то не назвал фамилии Родионова в числе отличившихся, хотя его отделение, как всегда шло впереди всех. Когда все вопросы совещания были исчерпаны, подполковник Соколенко  заявил:
      - Совещание окончено, но коммунистов попрошу остаться. Сейчас состоится внеочередная партийная конференция части.
      Беспартийные офицеры вышли, а навстречу им из фойе клуба вошла небольшая группа  коммунистов из числа солдат и сержантов, которые оказались оповещены заранее. Среди них был и сержант Галабурда Г.Г., подчиненный Севы Агапова.
      Когда все заняли свои места, на трибуну поднялся капитан Кравцов и начал процедуру проведения партийной конференции. Как обычно по заранее подготовленному сценарию были избраны президиум, счетная комиссия и председатель собрания - всё тот же подполковник Слюнявин.
      -Уважаемые товарищи коммунисты, - начал он, - на повестке дня один вопрос, персональное дело коммуниста Родионова А.П. Слово для информации предоставляется секретарю партийного комитета части товарищу  Кравцову И.Н.
 Серетарь партийного комитета достал из кармана зарнее подготовленный текст и бодро начал читать:
      -Товарищи коммунисты, нам предстоит обсудить  поведение коммуниста Родионова Антона Петровича, старшего лейтенанта, начальника отделения комплексных проверок. За период пребывания в составе нашей партийной организации коммунист Родионов зарекомендовал себя как недисциплинированный офицер, который постоянно пререкается с начальниками, опаздывает на службу, систематически употребляет спиртные напитки, халатно относится к исполнению служебных обязанностей. Предлагаю осудить поведение этого коммуниста и изгнать его из наших рядов.
      Зал тревожно загудел. Большинство присутствующих хорошо знали Антона, и на их лицах отразилось явное недоумение. Первым опомнился капитан Шадрин :
      -Дайте мне слово,- подняв руку, закричал он. – Здесь какое-то недоразумение.
      -Слово получите в порядке очереди, - оборвал его председатель собрания.- У нас уже на выступление записалось шестнадцать человек.
      -Откуда они взялись? - удивленно спросил Боря. Не слушая его, Слюнявин объявил: слово предоставляется коммунисту Сивоплясову.
      -Знаю коммуниста Родионова почти два года. Всё это время он опаздывал на службу, часто появлялся в гостинице в нетрезвом виде, дебоширил и нарушал общественный порядок, - зачастил тот.
      -За это коммунисты избрали его секретарем первичной партийной организации,- с места заметил Антон.  - А ты хоть в лицо знаешь этого Родионова?
      -Конечно, знаю, - нисколько не смущаясь, ответил выступавший. – Он только что просил разрешения выступить. В зале раздался смех.  Пока смех перекатывался по залу, на сцену вылез майор Грязнов, персональное дело которого недавно рассматривалось на собрании первичной организации двизиона, и коммунисты объявили ему выговор.
      -Знаю  коммуниста Родионова почти три года. Коммунист Родионов ведет себя вызывающе, постоянно опаздывает на развод, пререкается с начальниками. Предлагаю исключить его из партии.
      -Товарищ майор, а вы могли бы назвать хотя бы один случай, когда я опаздывал на развод? - снова подал реплику Антон. Майор, сделав вид, что он не слышит, спустился со сцены.
Заранее подготовленные ораторы, большинство из которых Антон видел впервые, зачитывали по бумажкам заранее написанные тексты и все как один, предлагали исключить Антона из партии. После того, как выступило десять человек, из президиума поступило предложение прекратить прения. Коммунисты, знавшие Антона, возмущенно выкрикивали  что-то с места, но председательствующий делал вид, что он их не слышит. Вдруг на сцену выскочил сержант Галабурда.
-Да что же это такое? Нашего командира обсуждают, а никому из коммунистов нашей группы не предоставили слова.
-Я и Вам слова не даю, - завизжал Слюнявин.
-Дайте слово солдату,- что есть мочи закричал Сева Агапов.
-Пусть выскажется, - милостиво согласился Кравцов, обращаясь к председателю.
-Я простой сержант, - начал Гриша.- Я не знаю, что там натворил Антон Петрович, но то, что только что говорил майор Грязнов и другие выступающие, чистая брехня. Это очень ответственный человек и образцовый офицер, за что ему недавно досрочно присвоили звание старшего лейтенанта. Я считаю, что исключать его из партии нельзя. Если он даже и виноват в чем-то,  объявите ему строгий выговор.
-Ну что же, - нагло улыбаясь, заметил Кравцов, - наверное, пора предоставить слово для оправдания и коммунисту Родионову.
Натянуто улыбаясь, Антон вышел на сцену и, став вполоборота к залу, заявил:
-Товарищи коммунисты, то, что сейчас происходит в этом зале, сплошной фарс. Я полагаю, это месть со стороны нашего нового партийного руководителя Кравцова, а за что, Вы знаете сами. Не хватает только таблички на мою грудь с надписью: «бунтовщик хуже Пугачева» и ломания шпаги над головой. Товарищ Кравцов, видимо, забыл, что коммунисты избрали меня секретарем партийной организации, а командование ракетных войск присвоило мне внеочередное воинское звание.
      -Вот видите, насколько распоясался этот, с позволения сказать, коммунист, - завизжал вдруг Кравцов. - Мы собрались, чтобы указать ему на его недостатки, а он имеет наглость похваляться своими успехами. Партийная конференция примет справедливое решение, а мы порекомендуем коммунистам дивизиона избрать нового секретаря.
- На рассмотрение конференции поступило два предложения, - не дав Антону закончить свое выступление, заторопился  председатель. – Первое - исключить из партии и второе – объявить строгий выговор. Чтобы не задерживать коммунистов, предлагаю голосовать открыто.
  Для большинства коммунистов вопрос о способе голосования никогда не являлся проблемой, хотя в уставе партии черным по белому прописаны случаи, по которым проводится тайное голосование. К числу таких случаев относится и персональное дело. Партийные функционеры, обладавшие  не только большим авторитетом, но и большой административной властью, частенько прибегали к открытому голосованию, чтобы сломить волю колеблющихся и трусов. Они все помнили классический пример из философии, в котором на заседании ученого совета в одном из университетов соискатель должности профессора при обсуждении не получил ни одного замечания, а после тайного голосования в корзине оказались одни черные шары.
      Тайное голосование освобождает человека от влияния личностного фактора и позволяет проявить принципиальность даже самому последнему трусу. Оно влияет на разум и психику голосующего сильнее, чем декларация тайны исповеди для верующих. Ведь всякий трезвомыслящий человек понимает, что священник, исповедующий  верующего, может потом узнать его по голосу, по характерному  акценту и даже может подсмотреть, с кем он беседует. Анонимный бюллетень дает полную безопасность и свободу действия.
      Замена тайного голосования на открытое может кардинально изменить соотношение сил, мнений и результат голосования. Особое значение при этом приобретает подготовка собрания. Пользуясь доверчивостью своих однопартийцев и их естественным желанием побыстрее закончить формальные процедуры, негодяи всех мастей, пробравшиеся на выборные должности, заранее готовят кадры, от которых почти полностью зависит успех голосования. Это  подбор «своих»  членов президиума собрания, «своего» председателя собрания, «своих» членов счетной комиссии. Если же  подтянуть на любое собрание и «своих» людей из числа подчиненных партийного функционера, то успех  открытого голосования обеспечен. Такое собрание можно использовать для шельмования непокорных, для растления слабовольных, для запугивания колеблющихся и разгрома своих противников. При этом сохраняется полная иллюзия демократии. И не каждому дано понять, что его просто-напросто использовали в качестве тупого орудия, прикрываясь подобием демократии, истинное лицо которой называется плутократией, то есть чистейшей воды жульничеством.
      Действия нового секретаря парткома, этого негодяя от партии, показали, что он не зря когда-то сидел  два года в должности секретаря парторганизации. Процедура уничтожения своего врага была подготовлена им блестяще. Два раза эта организованная банда пыталась протащить предложение об исключении Антона из  КПСС, но даже последнему простаку было видно, что большинство голосует «против». Лишь на третий раз, когда на трибуну выскочили разъяренные сторонники Антона, счетная комиссия сдалась.
-По незначительному  большинству голосов проходит второе предложение, - с кислой физиономией сообщил председатель собрания. – Коммунисту Родионову за недостойное поведение объявлятся  строгий выговор.
      Вслед за решением партийной конференции последовали и служебные неприятности. Старший   лейтенант Родионов, стоявший в плане продвижения по службе в очереди на должность начальника группы, был выведен за штат и отправлен в распоряжение начальника отдела кадров дивизии. Так командованию и политотделу удалось избежать скандала из-за неудавшейся  расправы над одним из лучших начальников отделения и секретарем партийной организации. Выведен человек за  штат и переехал в другое место. Никто не виноват. Должность сокращена, а секретаря парторганизации избрали нового. Свято место пусто не бывает.
      
        Глава 9. ЗА  ШТАТОМ
      
      Формально вывод офицера за штат в вооруженных силах СССР был довольно частым явлением. Менялось вооружение, менялись доктрины и большие начальники. Вместе с ними менялись и штаты воинских частей либо отдельных подразделений. При этом чаще всего количество офицерского состава уменьшалось и часть офицеров выводились за штат. Если по форме вывод офицера за штат можно было бы считать своеобразным отпуском, то по существу большинство офицеров переживало это событие болезненно и не только из-за предстоящей смены коллектива, смены места жительства, расставания с друзьями,  но и из-за чувства какой-то ущербности. Ведь в первую очередь выводили за штат не лучших и не тех, кто был особой «приближенной к начальству». Кроме того, два десятка лет мирной жизни, прошедших после окончания Великой Отечественной войны, позволили офицерам-кадровикам сформироваться в особый клан, который мог организовать какие угодно «орги»* по личной инициативе либо по просьбе больших военачальников или политработников с целью расправы над неугодным офицером. Так было и на сей раз. Штат начальника отделения комплексных проверок был сокращен. Антона вывели за штат. А через месяц штат был снова восстановлен, но на это место прибыл другой человек. Попрощавшись с сослуживцами, Антон убыл в штаб дивизии. Где находится кабинет начальника отдела кадров дивизии, он знал прекрасно. Не заходя в гарнизонную гостиницу, он направился прямо туда. Подполковника Упыря он встретил выходящим из своего кабинета.
      -Товарищ подполковник, отставной начальник отделения комплексных проверок ракет в Ваше распоряжение прибыл, - доложил  он, увидев своего старого недоброжелателя.
Упырь усмехнулся. Не подавая руки опальному офицеру, он открыл дверь кабинета и жестом предложил ему войти.
- Орги есть орги *,- с деланным сочувствием  проговорил он. - Во время реорганизации частей всегда кто-нибудь да пострадает. Сейчас подумаем,  куда Вас пристроить. Он достал из сейфа  довольно объемистую общую тетрадь и сосредоточенно начал её листать.
-К сожалению, пока ничего предложить Вам не могу. Придется Вам пару неделек пожить в гостинице. Как только что-нибудь появится, я Вам сообщу.  Вот Вам  талончик в гостиницу. Поживите пока там. Каждый день будете отмечаться у дежурного по штабу дивизии. Если появится подходящая для Вас должность, я Вас вызову.
      Устроившись в гостинице, Антон почти двое суток провалялся в постели с перерывами на завтрак, обед и ужин. Пропускать их было нерезонно, так как единственной столовой в жилой зоне была офицерская столовая. На третьи сутки, от души выспавшись и досыта начитавшись, он решил изучить жилую зону и её окрестности. Побродив с полчаса по городку и не найдя ничего достопримечательного, он решил углубиться в тайгу. Не успел он сделать и сотню шагов, как услышал человеческие голоса  и почти сразу увидел двух мужиков,  одетых в зеленые плащи, ватные брюки и валенки. За спинами у обоих были ружья и явно не пустые вещмешки. Он почти сразу же их узнал. Это были заядлые охотники, офицеры из соседнего дивизиона старшие лейтенанты Валька Ельченко и  Женя Заболотный.
      -О, кого я вижу! - завопил Женя. - Опальный инженер. Решил выбрать сосну повыше, чтобы на ней повеситься рядом с домом Упыря?
      -Как рядом с домом? – не понял Антон.
      -Да ты же, наверное, возле его дома поворачивал на эту тропинку.- улыбаясь во весь рот, ответил тот.
      -Не дождется твой Упырь,- зажигаясь энтузиазмом Жени, засмеялся Антон.
      -Тогда пошли рябчиков готовить. Мы с Валькой трех завалили, - сказал Женя и решительно пошагал вперед.
Антон никогда в жизни не пробовал дичь, воспетую в известных стихах В.В.Маяковского
  Ешь ананасы, рябчиков жуй,
День твой последний
    Приходит, буржуй!
Никто из молодых офицеров к буржуям себя не причислял. Не долго думая, они заскочили в офицерскую столовую, работавшую по праздникам в режиме ресторана, втридорога купили там пару бутылок водки и решили отправиться в квартиру Жени, жена которого в это время отдыхала  у родителей. Буфет находился в глубине зала столовой. Чтобы выйти на улицу, они должны были пересечь огромный зал.
-Антоша, дорогой, как я рада тебя видеть, -  раздался вдруг  радостный вопль, и из подсобки выпорхнула  яркая блондинка с кукольно - красивым лицом. Повернувшись на крик, Антон сразу же узнал бывшую буфетчицу  чаеразвесочной фабрики  Капитолину. Она бросилась ему на шею, прижалась к нему и  замерла, поджав ноги. Однажды ему  пришлось ужинать в буфете этой фабрики. Хотя он ещё тогда заметил, что Капа «положила на него глаз», такой бурной встречи не ожидал.
-Какими ветрами занесло тебя в нашу глухомань? – осторожно пытаясь освободиться из её объятий,  ошарашенно спросил он.
-А я к вам завербовалась. Подписала договор о работе в общепите на два года.- защебетала она. - Вот уже три дня как работаю в Вашей столовой официанткой и не вижу ни одной знакомой личности.
-Петрович, приглашай её на рябчиков, там обо всем и поговорите! – прервал их Валька.
-Ну, уж нет. С рябчиками придется подождать. Через 10 минут начнем накрывать столы. А вы обедать придете? - сияя  огромными голубыми глазищами, с надеждой спросила она.
-Боюсь, что нет, а вот ужинать Петрович будет точно у тебя, -  хитровато улыбаясь, пообещал Женя.
Антон укоризненно взглянул на жизнерадостного товарища, но Женя еще больше входил в раж.
-Ну, чего ты на меня косяки бросаешь, ты лучше смотри, Капу не упусти!  У нас на десятке* такие кадры на вес золота!
Весело препираясь, молодые офицеры забрались в квартиру Жени. Кроме трех рябчиков, в вещмешках оказался и косач-самец тетерева. Пока щипали и разделывали дичь, Женя, как хозяин квартиры, обносил тружеников мизерными стаканчиками водки и угощал тоненькими кусочками  сервелата, приговаривая:
      - Самая лучшая дичь - это колбаса.
  Когда очередь дошла до рябчиков, ребята  уже «съели» одну бутылку водки и прилично захмелели. Мизерные стаканчики оказались довольно коварными. Тем не менее крепкое ароматное мясо рябчика  оказалось превосходным на вкус и осталось в памяти как деликатес. Видно, не зря Маяковский не обошел его своим вниманием. Не успели охотники и их гость по достоинству оценить вкусовые качества дичи, как в дверь постучали. В прихожую ввалился сосед Жени, лейтенант Бадыбин, которого знала вся дивизия из-за его зычного голоса и любви к ариям, которые он мог во всю глотку распевать и днем и ночью. Он был в хорошем подпитии. В руках у него был объемистый пакет.
      -Я вас вычислил, - сверкая золотыми зубами, заявил он.- Принимайте в долю!
С этими словами он  перевернул пакет и вывалил на стол гору копченых лещей и две палки сырокопченой колбасы.
      -Витя, ты слегка опоздал, - с сожалением глядя на остатки водки, заметил Валя Ельченко.  – Под такую закусь надо опять бежать в столовую, а там сейчас всё начальство.
      -Никуда бежать не надо!- самодовольно улыбаясь, ответил Витя. – Я на всякий случай прихватил со старта канистрочку со спиртом
      -Это в корне  меняет дело! – широко улыбнулся Женя. - Тогда гуляем!
Ранний обед грозил перерасти в плотный ужин. Так оно и случилось. Тост следовал за тостом. Изрядно захмелевший Витя, то басом, то тенором исполнял арии из известных опер, выступая то в роли Гремина, то Ленского из оперы «Евгений Онегин», то в роли Ивана Сусанина. Его мощный голос  был слышен  не только в подъезде, но и на улице. После каждой арии Женя, любитель оперного жанра, подносил ему добрую чарку водки. Наконец Бадыбин, не допев очередной арии, как-то скис и вскоре  ушел спать. Засобирались в гостиницу и Антон с Валентином Ельченко, у которого там тоже был номер. Стараясь не показываться на глаза начальству, изрядно захмелевшие офицеры быстренько разбежались по своим комнатам. Дверь номера, в котором жил Антон, оказалась открытой.
      -Видно кого-то уже подселили, - подумал он.  Шагнув внутрь помещения, он  невольно задержал шаг. Небольшой плетеный из лозы столик,  обычно стоявший под окном, стоял посреди комнаты. В центре столика красовался круглый хрустальный графинчик, доверху заполненный прозрачной жидкостью, рядом с ним  стояли три коричневых горшочка с «крышками» из запеченного теста, три  тарелочки с закусками и три рюмки. Вдруг сзади него заскрипела дверь душевой.
      -Кто там пришел? - раздался мелодичный голос, и вслед за этим из душевой величественно выплыла Капитолина.
      -Ты как здесь оказалась? - растерянно спросил Антон. – Кто тебе позволил вламываться в мой номер? Где ты взяла ключ?
      -А ты что, не рад мне? - лучезарно улыбаясь и слегка распахнув махровый халат, вопросом на вопрос ответила та. - Ты мне зубы не заговаривай! Лучше скажи, откуда у тебя ключ от моей комнаты, - всё так же запальчиво, но уже менее решительно спросил он.
      -Да успокойся, дурачок. Я не американская шпионка. Моя подруга Зоя работает у вас коридорной. Я прихожу к ней в гостиницу помыться после работы. Когда я ей рассказала, что я тебя знаю, она и предложила сделать тебе сюрприз.
      - Считай, сюрприз удался. А где же она сама? – несколько успокоившись, спросил он.
      -Сейчас появится собственной персоной. А ты так рассердился, что даже не хочешь меня обнять? - лукаво спросила она и, закрыв на защелку входную дверь, бросилась в объятья  Антона.
      -А как же Зоя? - борясь с искушением, залепетал Антон. – Ты же сказала, что она сейчас придет.
-Подождет, - сдирая с Антона тужурку и дрожа от возбуждения, быстро заговорила Капа. –  Давай не будем зря терять времени.
Капитолина была не только хороша лицом, но имела изумительное, пропорционально сложенное тело, покрытое едва заметным нежным румянцем, как Афродита, только что вышедшая из морской пены.
      Поддавшись её чарам, он быстро разделся, и их тела сплелись в экстазе. Сколько длилось это безумие, никто из них и не думал вычислять. Насытившись друг другом, почти одновременно они откинулись на диван, блаженно улыбаясь.
      -Давай одеваться!- первым очнулся Антон. - Негоже знакомиться с твоей подругой в таком виде.
-А она, может быть, и не придет. Когда я собиралась идти в душ, к ней пришел майор Столбов. Может быть, они сейчас занимаются тем же, чем и мы, в его номере, - весело засмеялась Капа. – А вставать всё равно надо. Пора уже и поужинать. Она накинула на себя махровый халат. Затянула поясок и подвинула к краю стола горшочки.
      -Давай начнем с картошки фри, пока она не остыла. Наливай! - закомандовала она. Антон не возражал, хотя после рябчиков и всего прочего кушать не очень-то и хотелось.
Не успели они выпить и по паре рюмок, как в дверь застучали. Капитолина мигом отодвинула защелку.  В комнату буквально ворвались майор Столбов и черненькая худенькая девица.
      -А чем это вы  занимаетесь, что закрылись на замок? - с порога защебетала  девица. –Зоя, - сделав легкий книксен и протягивая руку Антону, представилась она.
      Майора Столбова Антон знал, а девицу пару раз видел в гостинице только мельком . Столбов был офицером штаба дивизии. Он довольно часто приезжал на пусковую площадку. В конце рабочего дня он обычно приходил к Коржову, недавно получившему очередное  воинское звание майор,  и Владимир Петрович либо приходил сам, либо присылал  к Антону кого-нибудь из офицеров с просьбой выделить бутылку спирта. У себя в кабинете майор Коржов почему-то держать спирт боялся. Иногда они отмечали конец рабочего дня в кабинете Антона, тогда  и ему приходилось принимать участие в застолье. Внешне ничем не примечательный майор Столбов, довольно общительный и не глупый, почему-то не вызывал в душе Антона никакой симпатии. Причиной этого скорее всего служило его отношение к женщинам. Будучи,  как и Антон, холостяком, он, судя по его рассказам, довольно часто менял своих партнерш. При этом он не гнушался оказывать  внимание замужним дамам, мужья которых были в командировке. Не стесняясь присутствия примерного семьянина майора Коржова и юного старшего лейтенанта, он со смаком рассказывал, как ему удавалось совратить ту или иную даму.
      -Товарищ майор, Вам не кажется, что  Вы поступаете мерзко?  - не выдержал однажды Антон, услышав очередную историю, связанную с именем жены знакомого ему офицера.
      -Что именно? – искренне удивился тот.
      -И то и другое, - резко ответил Антон.  – Вы ведете себя подло, совращая жен своих боевых товарищей, а еще более подло поступаете, хвастаясь своими победами перед нами.
      -А ты что,  святой? - нисколько не обидевшись, ответил тот. – Или отказался бы  доставить удовольствие  какой-нибудь соломенной вдове?
      -По крайней мере, если бы такое и случилось,  ни одна душа об этом от меня никогда  не узнала бы, - запальчиво ответил тот и покраснел.
      -Владимир Петрович, где это ты себе нашел такого праведника? Он, видно, не знает, что баба, решившая изменить мужу, всегда найдет с кем. Если я ей откажу, так она другого  себе найдет.
      -Ладно, ладно. Хватит об этом! - примирительно ответил Владимир Петрович.
- Хотя, в принципе, Антон прав. Нечего трепаться о своих сомнительных  победах!
      Войдя в комнату Антона, Столбов, как ни в чем не бывало, дружески пожал ему руку и, плотоядно взглянув на Капитолину,  спросил, доставая из кармана тужурки плоскую фляжку из нержавейки.
-Как Ваши успехи, господин праведник?  Мы вам не помешали?
-Да вроде бы нет, господин Дон Жуан, - натянуто улыбаясь, ответил Антон.
-Так вы уже знакомы с майором? – удивленно спросила Капитолина. - А я-то…
-Я-то знаком, - ревниво перебил её Антон.  – А, вот откуда ты его знаешь?
-Всё очень просто. Он обедает за одним из моих столиков.
      Антон облегченно вздохнул. Сама мысль о том, что он только что занимался любовью с одной из партнерш Столбова, ему казалась оскорбительной.
      Прошло три  недели, как  Антон прибыл на «десятку», но вопрос о его новом назначении оставался открытым. Подполковник Упырь по-прежнему разводил руками и скорбно сообщал, что у него вакансии, достойной Антона, нет.
      -Так отправьте меня на флот. Как мне известно, сейчас ВМФ задыхается от нехватки молодых подводников. Даже надводников переучивают. Там мне быстро найдут место, - просил старший лейтенант.
      -К сожалению, это не в моей компетенции, - с плохо скрытым злорадством отвечал тот. - Только главный штаб РВСН может принимать такие решения.
      -Так пошлите туда представление, - сердился Антон.
      -У нас самих нехватка офицеров с высшим образованием, и если я пошлю на Вас представление о переводе на флот, то меня не поймут.
      -Тогда я сам поеду в  главный штаб РВСН, - вспылил однажды Антон.
      -Рискните, - ехидно улыбаясь, одобрил Упырь. - Только  не забудьте при этом, чем закончилась попытка пробить башкой стену вашего коллеги капитан-лейтенанта Авдеева.
      Эту историю знал каждый моряк, служивший в РВСН. Капитан-лейтенант Авдеев, начальник группы подготовки и пуска ракет, так же как и Антон, много раз бывал в Москве, добиваясь перевода на флот, но каждый раз время, назначенное   офицеру для приема  министром обороны, оказывалось за пределами его отпуска. Чиновники хорошо знали, как избавляться от назойливых искателей справедливости. После нескольких неудачных попыток офицер решил продлить себе отпуск самовольно. Его настойчивость была вознаграждена. Наконец-то он попал на прием к министру обороны и получил «добро»  вернуться на флот. Окрыленный успехом, он вернулся в полк и стал ждать приказа о переводе. Вскоре вместо приказа о переводе в часть пришло указание заместителя министра обороны провести расследование,   почему капитан-лейтенант Авдеев В.Н. оказался на приеме у министра обороны СССР через восемь дней после  даты окончания отпуска. Перепуганное командование дивизии в срочном порядке произвело расследование. По материалам расследования было возбуждено уголовное дело, и капитан-лейтенант загремел на шесть лет на реку Чусовую на медеплавильный комбинат, сменив морскую форму на робу заключенного.
- Тогда дайте мне отпуск, - не унимался Антон.
      - Давать отпуск офицерам, находящимся за штатом, не положено. Вам надо было просить отпуск за этот год, перед тем как Вас отправили в мое распоряжение. Командование полка могло Вам выдать сначала отпуск, а потом вывести за штат. А я таких прав не имею, - всё также ухмыляясь, продолжал Упырь.
      Пока они разговаривали, в кабинет начальника отдела кадров стремительно вошел командир соседнего полка полковник Зубаткин. Задолго до отъезда на площадку он какое-то время жил в Энске в офицерском общежитии в соседнем с Антоном номере. Поздоровавшись с Упырем, он дружелюбно протянул Антону  руку и спросил:
      -Что привело одного из лучших офицеров Чубарого в отдел кадров?
      -Теперь уже бывшего  лучшего, а в настоящем опального, заштатного, старшего лейтенанта, - грустно сказал Антон.
      -Постой, постой, так это тебя сняли с секретарей парторганизации и вывели за штат? - удивился тот.
      -Так точно, товарищ полковник, - бодро ответил Антон и щелкнул каблуками.
      -Ну, де-ела, - протянул полковник. – А с какой должности тебя вывели за штат?
      -Отставной начальник отделения комплексных проверок бортового  оборудования ракет старший лейтенант Родионов.
      -Тогда, считай, твоя заштатная служба кончилась. Валентин Григорьевич, давай мне этого молодца. У меня как раз освободилась должность начальника отделения по его специальности. Доставай свой талмуд!
      -Понимаете, я  этот вопрос должен еще согласовать с начальником политотдела и командиром дивизии, - воровато бегая глазами, заюлил Упырь.
      -Да полно Вам, Валентин Григорьевич. Эти мелочи я беру на себя. Я этого старшего лейтенанта давно знаю и хотел бы  видеть его в своем полку.
      Недовольно ворча, Упырь нехотя встал и достал свою потрепанную общую тетрадь. Что-то вытер в ней резинкой. Взял остро заточенный карандаш и вписал туда фамилию Антона.
      -Ждите приказа по дивизии! - сумрачно сказал он.
      -Так я его прямо сейчас и заберу на вторую площадку, пусть себе там ждет приказа, а пока будет входить в курс дела, - обрадовался полковник.
      -Ладно, забирайте, только, боюсь, Вам придется везти его обратно.
К счастью, Зубаткин оказался человеком слова и отстоял Антона. Полк Зубаткина уже стоял на боевом дежурстве, и второй дивизион,  в который был зачислен старший лейтенант Родионов, готовился  ехать на полигон  в Капустин Яр для отстрела боевой ракеты. Производить боевые пуски ракет со штатных стартовых площадок категорически запрещалось. Ровно через месяц после прибытия Антона пришел приказ об отправке второго дивизиона на боевые стрельбы  на полигон Тюратам вместо Капустина Яра. Офицеры уже не раз слышали об этом новом полигоне, но ездить на боевые стрельбы в  Тюратам еще никому не приходилось. По слухам, открытие нового  ракетного полигона ознаменовалось неудачным запуском ракеты такого же типа.

      Глава 10. ТЮРАТАМ

Дождливым августовским вечером большая часть офицерского состава второго дивизиона и несколько  сержантов и старшин погрузились в небольшой эшелон, состоявший из двух товарных и одного пассажирского вагонов, стоявших на  запасном пути, быть может, в том же самом месте, где когда-то стоял «телятник»,  на котором Антон впервые прибыл на будущую площадку. В пассажирском вагоне ехали офицеры. В товарных  вагонах разместились сержанты срочной службы, их личное оружие, парусиновые палатки, посуда и запасы продовольствия на три месяца. Старшим  небольшого эшелона ехал недавно назначенный командир дивизиона подполковник Арцеулов, вместе с ним  напросился ехать также недавно назначенный замполит дивизиона капитан Асраркулов.
 Погрузка закончилась. Офицеры, мокрые и грязные, наконец-то забрались в уютное  купе, помылись, переоделись и, рассевшись за маленьким  столиком, решили перекусить.
      -Мужики, а кто знает, откуда взялся подполковник Арцеулов? - вдруг спросил  старший лейтенант  Меркулов. – Мы с тобой в дивизии со дня её основания, но ничего о нем не слышали, - повернулся он к Антону
  - Ну, Костя, готовься стать начальником штаба дивизиона, - засмеялся Антон,  услышав фамилию нового командира дивизиона.
-Это еще почему? – осклабился  тот.
- Я недавно слышал, что начальник отдела кадров дивизии подполковник Упырь прочитал роман «Капитальный ремонт».  Так что теперь командный  треугольник  должен замкнуться твоим именем.
- Да причем здесь я? - уже начал сердиться Костя.
-Классику надо читать! – невозмутимо продолжал Антон. - Асраркулов, Арцеулов и Меркулов. Твоя фамилия естественно вписывается в этот треугольник. Больше фамилий с таким окончанием в нашем полку нет даже среди рядовых.
-Ну, ты даешь, - засмеялся Костя. – Мне бы и в голову такое не пришло.
-Может быть, тебе бы и не пришло, а вот флотские кадровики, как свидетельствует автор книги «Капитальный ремонт», работали над этим много и серьезно. Некоторым из них удавалось целые бригады начальствующего состава кораблей укомплектовывать однофамильцами. Так, по свидетельству писателя-мариниста Соболева Л.С., в Севастополе было соединение кораблей, все офицеры которого, начиная от командира бригады, носили фамилию Иванов, а  в Петербурге был дивизион кораблей, где все  офицеры носили фамилии Дроздов, Галкин, Орлов и другие птичьи фамилии….
-Старшему лейтенанту Меркулову прибыть к начальнику штаба, - раздался вдруг голос  дежурного по эшелону, и в дверях купе появился старший лейтенант Вахрин.
-Ну что за жизнь? Не дадут ни пожрать, ни рюмку спокойно опрокинуть! - проворчал Костя, натягивая гимнастерку.
-Твое предсказание сбылось, - заявил он, вернувшись буквально через 10 минут в купе. – Я назначен помощником начальника штаба дивизиона, правда, временно. Саня Труфанов по семейным обстоятельствам поехать не смог.
Офицеры дружно расхохотались.
-Ну, всё, Настэке конец, - заявил Юра Георгиев, который недолюбливал начальника штаба, и знал, как Костя любит возиться с бумагами. - Петрович прав. Треугольник Арцеулов, Асраркулов и Меркулов уже почти готов. Настэке там не место.
Пять суток эшелон то тащился,  прицепленный к какому-нибудь товарняку, то ночью несся,  как сумасшедший, в хвосте скорого поезда, то стоял где-нибудь в лесу на заброшенной колее. Наконец на шестые сутки поезд отановился на небольшой казахской станции Тюра-Там. Кроме захолустного, обшарпаного вокзала, небольшого продовольственного магазина  и десятка стеллажей, над которыми красовались шиферные навесы, ничего поблизости не было. В нескольких сотнях метров позади вокзала виднелся небольшой поселок под таким же названием. Последние двое суток  пассажирам спецпоезда не удавалось пополнить запасы воды. Всех мучила жажда. И солдаты, и офицеры высыпали из вагонов и ринулись к стеллажам, на которых красовались огромные дыни и арбузы. Около каждой горки, скретив ноги, на ковриках сидели казахи.
      -Почем дыни? Почем арбузы ? – посыпались вопросы со всех сторон, но хозяева сладкой и сочной продукции отвечать не торопились. Первым не выдержал Федька Некрасов. Он был с «большого бодуна» и долго терпеть не мог.
-Дед, - заорал он  прямо в ухо одному из продавцов, - почем твои арбузы?
-Зачем так кричишь? – невозмутимо ответил тот. - Я не глухой.
- Тогда почему не отвечаешь?
-А что отвечать? - всё также спокойно отвечает тот.  - И так все знают,  что наши дыни  и арбузы стоят одинаково – одын рубл.  Федька разозлился.
. –Почему так дорого? – завопил он. - Вчера мы брали на какой-то станции по 30 коеек, а у тебя рубль. Федька в сердцах  пнул ногой ближайший к нему арбуз. Арбуз с треском развалился.
-Зачем обижаешь старика?  Нет у тебя  рубл - возьми арбуз так. А зачем его бить? Он не виноват.
- Федор, оставь деда в покое! – осадил старшего лейтенанта майор Настэка. - Ты не забыл, что мы находимся в другой республике?  У них свои обычаи и законы. А если у тебя нет денег, я заплачу. Бери любой арбуз и клади его на весы!
Федор выбрал арбуз килограммов  на 6-7 и положил его на весы.
-Не надо весы, - все также дружески улыбаясь, сказал хозяин арбузов. - Давай рубл.
Федор ошарашено посмотрел на продавца.
-Так здесь же почти 7 килограмм! - воскликнул он.
-Всё равно рубл. Любой дыня и любой арбуз – одын рубл.
Толпа,  успевшая собраться вокруг спорщиков, дружно засмеялась. На колени хозяина посыпались рубли и трёшки. Через несколько минут опустел и прилавок, и исчезли арбузы и дыни, лежавшие на земле. Остальные продавцы продолжали невозмутимо сидеть на своих местах. А покупатели разбрелись по своим вагонам и принялись с аппетитом хрустеть бахчевыми.
      Утолив жажду, Федор Некрасов помчался в продмаг,  прилепившийся сбоку  вокзала. Однако вскоре вернулся. В магазине никаких спиртных напитков не оказалось. Буфета в здании вокзала тоже не было.
      -Петрович, выручай! – бросился он к Антону. - В этой пыльной степи не только воды, но и водки нет. Не дай погибнуть христианской душе! Плесни из своей заветной канистры хотя бы полстакана.
      Железнодорожные вокзалы в нашей стране у поклонников Бахуса всегда ассоциировались с возможностью добыть в любое время  дня и ночи если не водку, то хотя бы бутылку пива. А тут на тебе!  Ни того и не другого. Лишь много позже,  когда иссякла и единственная в дивизионе, сохранившаяся до Тюратама, канистра, Антон узнал причину отсутствия спиртных напитков в привокзальном продмаге.
      Незадолго до отъезда из Тюратама  заместителю командира дивизиона по технической части капитану МартыновуА.В. исполнилось тридцать лет. Имея в своем распоряжении  небольшой старомодный автобус, он пригласил всех начальников групп и отделений принять участие в пикнике по случаю юбилея. Естественно, пикник планировалось провести за пределами части. День рождения совпал с субботой. Шашлыки уже были замаринованы. Аркадий Васильевич три дня назад видел, как в привокзальный магазин привезли полный грузовик  водки, и решил  приобрести её  по пути «на природу». Каково же было его изумление, когда в магазине ни грамма водки не оказалось. Аркаша был родом из Одессы, Он быстро смекнул, что дело пахнет «бизнесом». Пошел, поговорил с торговцами. Вскоре автобус уже был в поселке Тюратам.
      -Мужики, кто хочет посмотреть,  как живут казахи? – спросил он,  когда автобус остановился возле небольшого двухэтажного здания. Антон вызвался первым.  С ними пошло еще двое офицеров. Поднялись на второй этаж. Аркадий  позвонил. Дверь открыл пожилой казах.  Ни о чем не спрашивая, он слегка поклонился и широким жестом пригласил всех войти. В комнате никакой мебели не было. Вся комната была застлана коврами. Посреди комнаты стоял большой котел с дымящимися кусками мяса и миска для костей, вокруг них, поджав под себя ноги, сидело несколько человек. Видимо, они попали на обед. Пожилой казах, встретивший их, что-то тихо сказал сидящим вокруг котла. Никто из них не поднялся, но как-то незаметно для глаза все отодвинулись дальше от котла,  и круг раздвинулся, давая возможность пришедшим занять достойное место. Аркадий сразу всё понял. Он взял старика за локоть, приложил свою правую руку к сердцу,  поклонился и сказал:
      -Спасибо, отец! Большое спасибо! Ты нас, пожалуйста, извини, но мы очень торопимся. Мы пришли к тебе по делу. Извини, что нарушили вашу трапезу.
      Казах явно прекрасно понимал по-русски, но, тем не менее, еще раз по-казахски  пригласил к столу и лишь потом, когда офицеры вежливо отказались, он пригласил их в соседнюю комнату. Она, как и первая, вся утопала в коврах и не имела никакой мебели. Только вдоль наружной и одной из смежных стен тянулись сплошные лежанки, покрытые коврами, на подобие китайских канов.
      -Арак бар?* -  спросил Аркадий, когда дверь  закрылась за ними.
      -Я уже понял, что русским аскерам* нужна водка. Сколько бутылок? - пытливо глядя в глаза Аркаши, на хорошем русском языке спросил казах.
      -Мне нужен ящик водки, - улыбаясь, ответил тот.
      -Хорошо, я дам тебе ящик казахской водки, только сам ящик мне вернешь. Аркадий клятвенно пообещал. Казах откинул один из пристенных ковров. Вместо лежанки под ковром оказался  ряд ящиков с водкой. Цена каждой бутылки водки была  почти в два раза дороже, чем в магазине. Аркадий Васильевич оказался прав. Водка держалась в магазине только в день завоза. К вечеру местные жители растаскивали её по домам, превращая в средство для наживы. Но это всё было потом.
      Вскоре подъехали три грузовика, и началась перегрузка имущества из вагонов и разгрузка платформ. Переезд дивизиона от КПП до места  дислокации  и установка палаток заняли около пяти часов. Место для размещения  имущества и личного состава дивизиона находилось метрах в 200-х от офицерской гостиницы и приблизительно в километре от стартовой площадки.
      Голодные и усталые офицеры, не дожидаясь, когда  сварится ужин на полевой кухне, отправились в видневшуюся недалеко  офицерскую гостиницу. Офицерская гостиница представляла собой обычный барак, поделенный на клетушки-номера. Наружные стены барака  были выкрашены под цвет пустыни, и кое-где по стенам вилась арабская вязь. Видимо, стройбат, возводивший гостиницу, был укомплектован узбеками или таджиками, не любившими служить в строевых частях. Над входной дверью красовалась  яркая вывеска «Гостиница «Золотой Орфей». Солдат-дневальный, он же коридорный, провел вновь прибывших в самый дальний конец коридора. Последние три номера были отведены для офицеров их дивизиона. Антон выбрал койку в самом дальнем углу комнаты. Он не любил сквозняков и предпочитал выбирать места поспокойнее и подальше от входных дверей и окон. Кровати были аккуратно заправлены. Глаз радовал привычный голубой цвет довольно новых солдатских одеял. Повесив вещмешок и китель на стоявшую у изголовья кровати вешалку и сняв ботинки, Антон упал на спину  и с удовольствием растянулся поверх одеяла, бездумно глядя в потолок. Насладившись покоем и привыкнув к довольно тусклому свету  одинокой лампочки, освещавшей номер, вместивший всех офицеров отделения автономных проверок, Антон повернулся на правый бок и вдруг подскочил как ужаленный.
-В этом шикарном отеле жил и сражался с клопами в ожидании запуска очередного искусственного спутника земли штабс-капитан Дрёмин. Уничтожено 129 особей, – прочитал он карандашную надпись на стене. Чуть дальше виднелась ещё одна запись.
- Стоило ли ехать за тысячи километров, чтобы снова очутиться в клопином царстве? - с тоской подумал Антон. Другие офицеры тоже нашли  подобные записи и возмущенно переговаривались. Толя Надольский  не выдержал первым и побежал искать коменданта. Вскоре он вернулся в сопровождении старшего лейтенанта с красными петлицами, который прямо с порога начал убеждать офицеров, что им ничего не грозит, что после выезда их предшественников в номерах проведена дезинфекция и фумигация. Чуть успокоившись, офицеры стали  развязывать свои вещмешки, чтобы постирать загрязнившиеся за долгий путь вещи и в первую голову спортивные костюмы. Но стирать оказалось нечем. Воды в гостинице еле-еле хватало, чтобы пополнять графины.
-Ну и хрен с ними, - вдруг заявил старший лейтенант Найденов.- Спортивный костюм постирать негде. Будем ходить в кальсонах, пока не привезут воды. - Ночи здесь холодные, и выходить в одних трусах стрёмно, а у меня радикулит.
      Офицеры засмеялись.  Антон  тут же вспомнил  Байловку. После войны в деревне с одеждой были большие проблемы, особенно с верхней. А  о спортивных  костюмах  тогда и понятия не имели. Многие мужики, проработав целый день в поле, на конюшне,  свинарнике или коровнике, затемно возвращались домой, сбрасывали грязную верхнюю одежду и потом  до сна щеголяли в кальсонах,  которые привезли с фронта. Конечно, эту картину созерцать было некому: электричества не было, а при свете чадящей под образами лампады и увидеть-то что-то было невозможно. Особенно прославился на «кальсонном фронте» Степан Пряжкин, отец многодетной семьи, жившей на окраине села. И справа и слева от него жили обрусевшие немцы Руге, Шварцы, Фогели и другие. Если немцы славились особой чистотой и порядком дома и на подворье, Степан славился большой дружной семьей и огромным, как у жеребца,  детородным органом. Если в обычные дни «достоинством» Степана, кроме семьи, любоваться было некому, то в выходные дни любопытные соседки довольно часто забегали под любым предлогом в их дом. Степан,  помывшись в бане, степенно расхаживал по дому в пожелтевших от стирки  кальсонах без пуговиц на ширинке, не обращая внимания ни на соседок, ни на то, что, то и дело выпадало у него из ширинки.
      -Степан, ты бы хоть хозяйство-то свое прятал, - иногда не выдерживала какая- либо гостья.
      -А чё его прятать, - ничуть не смущаясь, отвечал тот, - смотрите на здоровье!
Первая же ночь, проведенная в гостинице, показала, что советским клопам никакие дезинфекции и фумигации не страшны. Офицеры, чертыхаясь, показывали друг другу следы ночного набега кровососов.
-К черту эту гостиницу  «Золотой клоп», - заявил все тот же Найденов. - Я лучше буду спать с солдатами в палатке, чем кормить этих тварей.
-Здоровая мысль, - поддержал его Антон. – Только мы будем спать не с солдатами, а поставим свою, офицерскую палатку. У Силаева ещё осталось две штуки.
Но капитан Силаев, заместитель командира дивизиона по хозяйственной части, вдруг заартачился.
-У меня осталось всего две новых палатки, и я не хочу их распечатывать, - заявил он.
-Тогда давай меняться, - запальчиво сказал Найденов, - ты пойдешь кормить клопов. А я пойду на твое место в штабную палатку.
-Ну уж дудки! - сразу же сдался Силаев. - Даю  вам одну палатку, а вы размещайтесь в ней как хотите.
- Спасибо и на этом, - спокойно сказал Антон. - Пиши бумагу.
В тот же день они получили новенькую восьмиместную палатку. Поставили её  чуть поодаль от штабной палатки, надежно закрепили и обильно залили весь периметр соляркой. Солярка, конечно же, противоречила правилам противопожарной безопасности и  в жару безбожно воняла, зато надежно защищала от нашествия скорпионов и фаланг, которые в изобилии водились в этих местах. Правда, старожилы говорили, что эти твари сейчас находятся ещё в спячке. Вечером их навестил один из местных офицеров-холостяков. Женатые офицеры по вечерам уезжали в жилую зону - поселок Ленинский, а холостяки, как правило, жили в гостинице.
- Старший лейтенант  Ерпылев,- зайдя в палатку, представился он. – Зашел посмотреть, как вы тут устроились. Может, и я к вам попрошусь. Очень уж не хочется кормить клопов.
-Давай, переселяйся! Как раз есть один свободный топчан, - здороваясь с коллегой (они оба носили летную форму), широко улыбнулся Володя Вахрин.  – Думаю, наш шеф не будет «против».
-Да я, в принципе, не против, - поймав вопросительный взгляд Вахрина, ответил Антон. – Только мы через пару месяцев уедем, а товарищ Ерпылев может остаться без места в гостинице.
-Да, Вы, пожалуй, правы. Я подумаю. А можно, я попробую сыграть на гитаре? - спросил он, заметив висящую в изголовье кровати Толи Надольского шестиструнную гитару.
-Давай, только что- нибудь повеселее, - великодушно согласился Толя. Антон удивился. Толя всегда болезненно переживал, если гитару брал Антон.
-Я, правда, привык работать на семиструнной, - заметил Ерпылев. Побренчав на всех струнах и покрутив колки,  он вдруг приосанился и затянул довольно приятным тенором:
Вся страна на дыбы поднималася
От космических, ярких идей,
Но на старте ракета взорвалася,
Погубила две сотни людей.
Тюра-там, Тюра-там,

Никогда не забыть его нам.
Тут примчалась комиссия строгая,
Но раздался  Хрущева  звонок,
Приказал продолжать испытания
Тем, кто ноги едва уволок.
Тюра-там, Тюра-там,
Никогда не забыть его нам.
Ерпылев был одним из тех, кто «ноги едва уволок».
-А нельзя ли сменить пластинку? - перебил его Володя.  – И так на душе муторно. Скоро нам предстоит запускать такую же бандуру в тот же день и в тот же час и, по-моему,  с этой же площадки.
      Приближалась третья годовщина гибели на стартовой площадке главкома РВСН маршала Неделина М.И. и многих офицеров и солдат. Молва об этой трагедии докатилась и до Энска, но толком никто ничего не знал, хотя, как стало известно гораздо позже из сведений, предоставленных Интернетом, погибло «всего» 78 человек и 47 человек ранено.
-Можно, - ничуть не смутившись, ответил гость. - Вам повезло. С вами уже ничего случиться не может. По теории вероятности,  в одну и ту же воронку снаряд второй раз не попадает.  И тут же без перехода он дурашливо изобразил джазовый вариант песенки, сочиненной  им самим:
Город спит под крышей ночи зимней,
Ношу я атомный пиджак,
Это ничего, что он немного длинный,
       Зато все говорят, что я – «чувак».
       Покончив с «бытом», дивизион вплотную занялся подготовкой к боевому пуску ракет. Двумя днями позже для подготовки к боевому пуску ракеты прибыл еще один дивизион из Прибалтики. Личный состав дивизионов по очереди осваивал особенности конструкции и размещения ракет и приборов системы  управления ими. Правда, особых отличий не было, но, тем не менее, в мелочах они были. Правда, как потом не раз приходилось убеждаться, «мелочи» зачастую приводят к очень крупным последствиям. Наличие конкурента несколько снизило  «боевую» нагрузку, зато больше пришлось заниматься бытом офицеров и солдат. Надо было в условиях полупустыни находить средства и способы  развлечения солдат, не занятых несением нарядов в выходные и праздничные дни. С офицерами было проще. Подполковник Арцеулов был заядлым охотником. Имея свой штатный вездеход – ГАЗ-69-А,  он часто брал с собой человек пять младших офицеров, и они выезжали на охоту на сайгаков. Антон в детстве довольно часто бродил с берданкой по полям, охотясь за зайцами, а перспектива гоняться за степными козлами  с автоматом его как-то не прельщала.
      Однажды, когда комдив с группой офицеров снова умчались охотиться за сайгаками, Антон уговорил коменданта разрешить ему  и нескольким офицерам посетить лабораторию по проверке бортового оборудования экспериментальных ракет. Прошел слух, что в этот день её  должен посетить  главный конструктор МБР Кузнецов Сергей Павлович.
      -Я могу разрешить тебе  посетить лабораторию, как обещал, - заявил комендант городка. - Но если позвонят, что едет Кузнецов, забираешь своих подчиненных, и немедленно отправляетесь в расположение дивизиона.
      Антон собрал оставшихся офицеров, и они отправились в небольшое двухэтажное здание, расположенное в километре от гостиницы «Золотой орфей». Нижний этаж здания  по расположению и оборудованию чем-то напоминал техническую позицию  под Энском. Зато половина второго этажа  оказалась обширной площадкой, залитой светом, льющимся через стеклянный потолок,  и такую же стену, отделяющую лабораторию от широкого двора. Во  дворе, выстроившись вдоль наружной  стены, стояли серебристые ракеты. Рассмотреть их Антон не успел. Прямо напротив прозрачной стены лаборатории виднелись широкие ворота, которые начали бесшумно раскрываться. Раздался громкий сигнал ревуна. К Антону подошел комендант.
      -Быстро выходите на улицу и отправляйтесь домой! - приказал он.
      Взглянув последний раз во двор, Антон увидел двух человек в гражданском платье, вышедших из черной «Волги», остановившейся во дворе. Чуть впереди шагал довольно высокий, светловолосый мужчина. За ним не спеша, посматривая по сторонам, уверенно шагал  русоволосый крепыш среднего роста. Антон впился глазами в мужчину, идущего впереди, пытаясь запомнить Главного конструктора, чтобы потом можно было  рассказывать внукам, что видел человека, организовавшего первый космический полет.
      -Давай быстрее, я не хочу иметь из-за тебя неприятности, - услышал он нетерпеливый голос коменданта и, собрав своих подчиненных, вышел из лаборатории.
      Позже когда Славка Демин окончил институт и устроился работать на совершенно секретное предприятие, которым руководил М К. Янгель, Антон решил  похвастаться, что он таки видел Главного конструктора.
      -Мне не пришлось с Кузнецовым подержаться за руку, но хоть издали я его рассмотреть сумел, - заявил Антон.
      -Ну и как он выглядел? – задиристо спросил Слава.
      -Довольно высокий, светловолосый, по-моему, немного сутулится, - начал  с жаром описывать внешность «главного» Антон.
      -Можешь дальше не рассказывать, - прервал его Слава.  - Твой Главный констуктор, скорее всего, был мой шеф, Миша Янгель, а  твой Кузнецов и вовсе не Кузнецов, а Королев Сергей Павлович. А он-то как раз и не высокий и светловолосый, а скорее русый.
      Антон сконфуженно замолк.
      -Ладно, не переживай, - засмеялся Славка. – Все мы друг другу лапшу на уши вешаем. Ведь не ты мне и не я тебе ничего бы не рассказали, не будь в одной «конторе». Я ведь не забыл, как ты всем рассказывал, что служишь на КСФ, на подводной лодке, а сам  торчал в сибирских лесах. Помнишь, год назад, когда мы с тобой были на новоселье у Хисамутдиновых, хорошо подпили, и ты  в лицах изображал выход подводной лодки в атаку на вражеский конвой, я уже тогда понял, что ты врешь. Такая тоска  была у тебя в глазах…
      Так в заботах об отработке до автоматизма действий личного состава при запуске ракеты и борьбе с бытовыми проблемами промчались август и сентябрь. До заветного пуска МБР оставались считанные дни. Вдруг Арцеулов на очередном совещании офицеров, заявил:
      -Товарищи, наша командировка откладывается на неопределенное время.  Главком РВСН принял решение пропустить наших соседей вперед.
       Спать в палатке стало довольно холодно. Найденов, боясь застудить свою радикулитную спину, решил вернуться в гостиницу.
      - В гробу я видел эти переносы стрельб, - заявил он.-  Мой радикулит не рассчитан на осенне-зимний период.
      Вслед за ним один за другим потянулись в гостиницу и другие офицеры. Антон, хоть и побаивался  возвращения ревматизма, всё-таки   предпочел мерзнуть в палатке, чем кормить клопов. Теперь им всё реже давали возможность тренироваться непосредственно на стартовой позиции. Шла форсированная подготовка их конкурентов. И вот дата пуска наступила. Ещё с вечера весь личный состав дивизиона получил сухие пайки и запасся кипяченой водой. На вечерней поверке  начальники групп лично проверяли наличие средств индивидуальной защиты и умение действовать по сигналу «Газы!». Наученное горьким опытом, командование полигона приказало   утром эвакуировать весь гарнизон.
      Утром 24 октября сразу же после завтрака дивизион был поднят по тревоге и пешим порядком отправился в степь, где в 5 километрах от гостиницы были отрыты траншеи и  оборудованы блиндажи. Накануне дня пуска три офицера, старшие лейтенанты Вахрин, Серегин и лейтенант Надольский, были отправлены в поселок Ленинский, но почему-то  к построению на развод не прибыли.  Комдив приказал Антону дождаться их и вместе с ними прийти в расположение дивизиона. Не прошло и получаса, как офицеры  прибыли,
      -Где вы  пропали? – напустился на них Антон.
      -Да немного заблудились и опоздали на мотовоз, - ответил за всех Володя Вахрин. – да ты не переживай, майор, который нас привез на своем ГАЗоне,  тоже будет через час-полтлора ехать в укрытие. Он обещал заехать и захватить нас. Так что мы еще успеем  расписать пульку. И Володя Вахрин, и Толя Надольский были заядлыми преферансистами. Антон тоже любил эту  игру, но играл очень редко.  Возможность подъехать на машине, вместо того, чтобы топать по песку 5 километров, всех устраивала. Они забрались в свою палатку, расселись вокруг маленького столика и начали играть в преферанс. Прошел один час, другой, но в районе палаточного городка стояла гробовая тишина. До старта оставалось всего 40 минут, а майор так и не появился. Топать пешком тоже было уже поздно.
      - Володя, где же твой майор на колесах? – спросил Антон. Он только что раздал преферансистам карты и остался «без дела».
      -Постой, Петрович, у меня, кажется,  мизер! – не отрывая глаз от карт, азартно ответил тот.
      -Короче, если твоего майора не будет, остаемся здесь. Пожалуй, Ерпылев прав: в одну и ту же воронку снаряд дважды не попадает, - принял окончательное решение Антон.
      -Если не считать, что правил без исключений не бывает, - резонно заметил Толя Надольский. – Вот мы сейчас Вахрушку на мизере поймаем,  хоть все преферансисты  и говорят, что такой мизер не ловится, вот вам и будет исключение из правил.
      -Ладно, ловите свой мизер, а я пойду в готиницу за противогазами. Чем черт не шутит, когда бог спит, - ответил Антон и вышел из палатки.
      Разыскав противогазы всех преферансистов, он повесил их себе на плечо и спокойно пошел к палатке. Откинув полог палатки, он невольно взглянул на часы и  отдернул руку. Часы показывали 10-59 .
      -Через минуту ракета должна стартовать, - пронеслось в голове. Он резко повернул голову в направлении стартового стола   и не поверил своим глазам. Тридцатидвухметровая  темно-зеленая красавица отчетливо виднелась на пусковом столе, от которого только что отъехал тягач. Яркий сноп пламени вырвался из маршевых двигателей второй ступени. Вслед за ним в верхней части первой ступени появился рыжий хвост.
      -Сейчас рванет, - подумал Антон. В тот же миг у основания пускового стола стремительно пополз в разные стороны ядовито-коричневый туман. Из его центра вырвался мощный коричневый столб. Тут же в верхней части столба образовалась огромная шапка, которая разрасталась на глазах, устремляясь  в высь. Штабная палатка, стоявшая чуть ближе к старту, вдруг начала уменьшаться  в  размерах, и тугая воздушная масса опрокинула Антона прямо на палатку, которую взрывной волной прижало почти к земле. Первым из палатки выскочил Толя Надольский. Он сразу всё понял.
      -Не зря я поймал сегодня неловленый мизер, - выдохнул он.
      -Ладно, хватайте противогазы и рысью марш в окопы, - приказал Антон. Офицеры беспрекословно повиновались.
      -А может, противогазы наденем? – спросил Толя.
      -А чего их одевать? – вопросом на вопрос ответил Антон.- Ветер-то с самого утра дует в направлении старта, так что ядовитое облако ракетного топлива потащит в другую сторону.
      Ребята быстро, почти бегом, неслись в сторону траншей. Дышать с каждым шагом становилось всё труднее.
      -Что-то долго не наступает «второе дыхание», - подумал Антон. Вдруг тишину казахской степи разорвал рев сирены. Сзади послышался шум мотора. Возле них резко затормозил УАЗ коменданта гарнизона. Из окошка вездехода высунулась голова майора.
-Сволочи, - заорал он, - Вы с ума сошли? Газы!
- Какие там газы? - задыхаясь от быстрой ходьбы, ответил Антон. – Ветер-то в другую сторону.
-Подними голову к небу, умник! Ты забыл о баллистическом ветре. Антон поднял голову и похолодел. Прямо над ними висело густое коричневое облако.
-Газы! – скомандовал он. Но командовать было  бесполезно. Все его офицеры уже были в противогазах. Антон надел противогаз и снова взглянул на небо. Коричневые облака, то сгущаясь, то разрежаясь, вспыхивали вокруг солнца пурпурным пламенем.
-Быстро все в машину ! – приказал майор. Они уселись в УАЗик и помчались в сторону  окопов. Больше Антон ничего не помнил. Очнулся он уже в лазарете в поселке Ленинский. Рядом с ним лежали его подчиненные. В глотке драло как рашпилем, дышать было трудно.
-Вот к чему приводит невежество и разгильдяйство, - подумал Антон. Ведь преподаватель теории стрельбы капитан 1 ранга Маренич много раз повторял, что баллистический ветер почти всегда направлен навстречу приземному ветру.
На сей раз разгильдяям повезло. Они не добрали критического количества  газов, при котором наступает отек легких и смерть. Пролежав в лазарете пять дней, сдав все необходимые анализы и получив по десятку уколов, они были отправлены в часть, которая уже готовилась к отъезду.  Оформив все документы, они отправились на вокзал, чтобы узнать, когда  отправляется мотовоз на их площадку.  У самой двери вокзала Антон нос к носу столкнулся с коренастым, старшим лейтенантом с облупленным носом и красным от загара лицом. Вдруг старший лейтенант, уже миновавший входящую на вокзал группу офицеров, резко развернулся и прыгнул сзади на Антона.
-Петрович, - закричал он. – Ты что, меня не узнал? Вот это встреча. Правда, говорят, что земля круглая. Один-один.
Перед ним, улыбаясь и похлопывая себя по ляжкам, стоял  Толя Ежов. Они обнялись.
-А что означает «один-один»? – недоуменно спросил Антон.
-А ты забыл, как в Риге вычислил ты меня, а теперь я тебя? - всё так же возбужденно продолжал он. – И вообще, похоже, освоение космоса скоро полностью передадут выпускникам Байловской средней школы. Неделю назад встретил твоего брата, а сегодня ты собственной персоной.
-Какого брата? – удивился Антон. – Он же сейчас на занятиях в академии.
- Я имел в виду Вовку Чистоколова. Он командует строителями ракетного комплекса, а живет здесь в поселке, а ты что, не знал?
-Конечно, нет. Ты же знаешь, как мы  любим общаться. «Увидеться - это б здорово, а писем он не любил», - процитировал  Антон  строку из известного стихотворения.
-Да, чалдоны,- вспомнил Толя свое любимое выражение. - Какие мы, русские, все-таки некоммуникабельные. Вот, посмотри, как ценят даже не родство, а  принадлежность  к одной нации  восточные народы, а мы, славяне, не общаемся  даже с близкими родственниками. Ну, ничего, мы соберемся все  вместе и хотя бы одну стартовую площадку назовем Байловкой.
-Толя, ты же помнишь, какая участь постигла основателя Нью-Васюков? - засмеялся Антон.
-Ладно, смейся, смейся, но в субботу мы должны с тобой встретиться и нагрянуть к Володе. Жаль, я не захватил с собой его адреса.
Толя торопился на службу, и они договорились следующую субботу встретиться в поселке Ленинский. Но жизнь распорядилась по-своему.
      Подполковник Арцеулов, выслушав доклад Антона о том, что с ними приключилось, от комментариев воздержался, только заметил:
- Не ожидал я от Вас такого легкомыслия, товарищ Родионов.
Пока пострадавшие по своей глупости офицеры отлеживались в лазарете, Арцеулов получил приказ готовиться к отъезду.  К моменту их прибытия половина их имущества и техники уже была погружена на платформы и в вагоны. Боевой пуск ракеты был отменен. По результатам тщательной проверки знаний боевых расчетов дивизион получил отличную оценку  и мог заступать на боевое дежурство. Их отличная оценка  не смогла ни смягчить горечи  неудовлетворенного самолюбия офицеров, лишенных права провести боевой пуск, ни тем более вернуть к жизни их боевых товарищей, погибших, может быть, вместо кого-то из них при исполнении служебных обязанностей. Ровно через 10 дней дивизион в полном составе и без потерь прибыл на зимние квартиры в ставшую уже  родной Сибирь. А еще через месяц дивизион приступил к несению боевого дежурства  по охране рубежей нашей Родины.  Накануне заступления на боевое дежурство офицеры боевой смены были доставлены  в жилую зону. После небольшого концерта художественной самодеятельности в клубе дивизии офицеры разошлись кто куда.
-Время отправления от клуба дивизии 23-00, - объявил подполковник Соколенко, который  был старшим при проведении этого мероприятия.- Прошу никому не опаздывать. Ждать никого не будем. Помните, кто опоздает на боевое дежурство - попадет под трибунал.
Не успел Антон пройти и десятка шагов, как его окликнул его старый сослуживец капитан Пивоваров:
-Военно-морскому флоту наш пламенный, артиллерийский, - как всегда шутливо начал он. – Твоя ПЛ уже на стапеле?
Они служили в разных дивизионах, но с первых же дней совместной службы их связали какие-то  невидимые нити. Николай Дмитриевич, как и Антон, когда-то носил флотскую форму и так же, как он, учился в столице Латвии. Он на два года раньше Карташова закончил  в Риге училище береговой обороны и сразу же попал в Ракетные войска, но до сих пор сохранил любовь и привязанность к флоту и даже немножко завидовал тому, что Антон и его однокашники носили форму офицеров ВМФ.
-По какому случаю закоренелый холостяк решил осчастливить «десятку»? - продолжал он.
-Да есть мыслишка немного расслабиться перед неделей сиденья в бункере,- так же шутливо ответил Антон, пожимая руку капитану. - Хочу посидеть в ресторане.
-Готов тебе составить компанию. Моя супруга укатила к родственникам. Я оставил своих наследников на бабушку и могу тряхнуть стариной.
Они заняли свободный столик в обеденном зале офицерской столовой, половина которой вечером превращалась в ресторан, а вторая - в танцевальный зал. Заказали легкий ужин и выпивку.
-А почему вы не за моим столиком? – раздался сзади них игривый голос, и Капитолина собственной персоной оказалась возле их столика. - Маша, смотри, не обижай мальчиков, - обратилась она к официантке,  которая уже принесла заказ.
-Ты меня сегодня проводишь? - тихонько спросила она, наклоняясь к уху Антона. Тот отрицательно покачал головой.
-Уже нашел другую? – полушутя-полусерьезно спросила она.
-Да нет, - с досадой ответил Антон. – Просто мне нужно возвращаться сегодня в лес.
Капитолина недовольно хмыкнула и отошла.
-Хороша штучка,- одобрительно сказал Николай Дмитриевич. – Что-то, я её раньше здесь не видел.
-Она здесь совсем недавно, -  заметил Антон.
-Недавно? – повторил Николай Дмитриевич, как всегда улыбаясь. – А как же ты подсёк такую рыбину, сидя в лесу?
-Скорее, она меня, - засмеялся Антон. – Мы знакомы с ней ещё по Энску.
-Пора уже пойти детишек посчитать, - посидев за столиком с полчаса,  заявил Николай Дмитриевич.- А ты смотри, не упусти эту штучку. Аппетитный бабец.
Антон засмеялся.
-Рад бы  в рай, да грехи не пускают. Автобус уходит в одиннадцать, а она работает до двенадцати. Николай ушел. Не прошло и десяти минут, как у столика снова появилась Капа.
- Целуй меня, я отпросилась с работы. Люся согласилась меня подменить, - защебетала она. - Рассчитывайся  и пошли!
Антон взглянул на часы. Время еще позволяло чуть-чуть расслабиться. Он рассчитался, прихватил из буфета бутылку шампанского, и они вышли из «ресторана». Антон по привычке повернул в сторону офицерской гостиницы, но Капа остановила его.
-Мы с Люсей сняли квартиру в другой стороне поселка, -  заявила она. - Да здесь не далеко, - добавила она, заметив, как насупился ее кавалер. Это «недалеко» заняло добрых четверть часа ходьбы. Вскоре они очутились в чистенькой, небольшой комнатке, где царил образцовый порядок, которым обычно славятся девичьи светелки в деревне.
-Вот и мои апартаменты, - засмеялась Капа, - Ты раздевайся, открывай шампанское, а я сейчас подогрею отбивные. Я ведь не дала тебе доесть.
-Какие отбивные? - запротестовал Антон, но её уже и след простыл. Буквально через 5 минут она появилась снова уже в знакомом ему халатике и с тарелкой дымящихся отбивных. Выпив по бокалу шампанского, они, не сговариваясь, бросились в объятия друг друга и очнулись только тогда, когда  услышали бой настенных часов, висевших на кухне. Антон взглянул на свои часы и похолодел. Они показывали 22-45. Отбивные, лежавшие горкой на тарелке, так  и остались невостребованными.
      Не прошло и минуты, как Антон пулей выскочил из дома и помчался к месту сбора. Когда до клуба оставалась буквально сотня метров, он услышал рокот мотора, а еще через минуту, когда он выскочил на площадку перед клубом, он увидел вдали медленно исчезающие огни автобуса. Соколенко сдержал свое слово. Сзади послышались торопливые шаги, и тут же раздался голос:
      -Петрович, где наш автобус?
      Это Володя Орлов, который тоже должен завтра в восемь часов утра заступать на боевое дежурство, «спешил» к месту сбора.
      -Тю-тю ваш автобус, дорогой Владимир Батькович, -  засмеялся Антон.
-Вот, блин, не дождались. Ну ладно, я, старший техник-пиротехник  младший техник лейтенант, а ты-то, целый старший инженер части. Как же они посмели уехать без тебя? – зачастил Володя. - Нет, я это дело так не оставлю. Завтра же вызову на дуэль этого Соколенко.
      -Ладно, Володя, кончай трепаться!  Давай лучше подумаем, как нам добраться до второй площадки, - прервал его тираду Антон.
      - А чего там думать, минут через десять сюда заедет автобус с пятой площадки. Он всегда сюда заезжает. Доедем до поворота на нашу площадку, а там всего-то километров семь пешком.
      -Твоими устами да мед бы пить. Семь километров по тайге в тридцатиградусны мороз – это, конечно, пустячок, особенно если учесть, что начались волчьи святки.
      -Да до волчьих святок ещё больше недели, - «успокоил» его Володя.
      Прошло десять минут, полчаса - никаких признаков автобуса, желающего забрать в тайгу опаздавших, не было. Не подошло и ни одного офицера с пятой площадки. Мороз крепчал. Распаленные быстрой ходьбой офицеры  уже не только застегнули полушубки на все крючки, но и начали мерзнуть.
      -Все, Володя, у нас выбора больше  нет. К 8-00 мы должны стоять в строю. Придется идти пешком, - заявил Антон.
      -Всего-то 30 километров. Да при Жукове* мы такое расстояние с полной выкладкой проходили каждую неделю. А тут налегке, даже сумки с бутербродами нет. Хотя бутерброды не помешали бы. Да и автомат Калашникова тоже бы пригодился.
      Они заскочили на ближайшую стройку, которых на «десятке» было, хоть отбавляй, выбрали себе по метровому куску стальной арматуры и зашагали в тайгу. Всю ночь, то по бетонке, то по  просекам, а то и по нехоженой тайге, ориентируясь по  Полярной звезде, двое опаздавших на автобус неуклонно приближались к месту своего боевого дежурства. Несмотря на тридцатиградусный мороз, сначала пришлось поднять клапана шапок – ушанок, потом снять шарфы, потом меховые рукавицы, а потом расстегнуть и полушубки. Они  «травили» анекдоты. Нещадно фальшивя, пели песни и со смехом вспоминали несъеденные отбивные и недопитое шампанское, пока в перерыве между разговорами не услышали далекий жуткий волчий концерт.
      -Кажется, нашему веселью приходит конец, -  заметил Володя.- Пора готовится к боевым действиям.
      -Вспоминай «Мцыри», - улыбнулся Антон, настороженно прислушиваясь к волчьему вою. - У него в руках был всего-навсего сук, а у нас приличное оружие. Отобьемся. А если свора окажется здоровой, можем и на дерево забраться. Волки – не леопарды. Они по деревьям не лазят.
      -Не лазят!  - согласился Володя.  – Только тогда им придется закусывать морожеными тушами двух старших лейтенантов. В такой мороз мы с тобой  больше 30 минут на дереве не просидим.
      -Пожалуй, ты прав, - согласился Антон. - Тогда будем биться до последнего патрона.
       - Я на всякий случай приготовлю факелы. Спички у меня есть, - заявил Володя.
      Ребята оторвали по ленте от подолов нижних рубах. Наломали сушняка, соорудив по приличному факелу. В ход пошли и шерстяные шарфы. Волчий вой то приближался, то становился тише. Держа в правой руке кусок стальной арматуры, а в левой  незажженный факел, они продолжали двигаться вперед, старясь обходить густые заросли. Волчий вой постепенно приближался, их жуткий с придыханием вой  медленно роиближался, заставляя ускорять их и без того быстрый шаг. Иногда они выводили такие рулады, что стыла в жилах кровь. Стая была явно не малая. Вдруг вой стал каким-то прерывистым, а затем и вовсе затих. Так с факелами в руках и готовой к бою арматурой они и вышли прямо на техническую позицию первого дивизиона.
      Ровно в семь часов утра они уже сидели в столовой офицерского состава. Первое боевое дежурство запомнилось им на всю жизнь.
      Сразу же после окончания первогобоевого дежурства Арцеулов стал по очереди вызывать к себе офицеров. Приказом главкома РВСН дивизионы  превращались в полки. Вскоре подошла очередь и Антона. Подполковник Арцеулов и майор Настека сидели рядом, когда он вошел в кабинет командира полка.
      -Товарищ Родионов, Вы знаете, что нашему штабу предстоит провести серьезные организационные мероприятия. Я Вашей службой доволен и планирую назначить Вас на майорскую должность, - начал подполковник сразу же, как только Антон доложил о своем прибытии.- Но мне известно, что Вы до сих пор не решили для себя, где Вам служить.
      - Я для себя давным-давно всё решил. Я буду добиваться возвращения на флот.
      - Тогда я Вам предлагаю взять очередной отпуск и посетить штаб РВСН. Если и на сей раз, Вас не отпустят, я настоятельно рекомендую Вам прекратить себя терзать и серьезно подумать о своей ракетной карьере. На мой взгляд, она  Вам  удастся.
      Антон послушал доброго совета нового командира полка и уже через пять суток качался в вагоне скорого поезда «Владивосток-Москва», решив для себя, что, если и эта попытка провалится, придется смириться и начать новую жизнь.  Сразу же по прибытии в Москву он посетил приемную министра обороны и записался на прием. Это была четвертая попытка. Она оказалась удачной.
      К министру обороны СССР он, конечно же, не попал, но зато по поручению министра обороны его принял начальник отдела кадров РВСН. Внимательно выслушав посетителя, он куда-то позвонил и, повернувшись к нему, приказал:
 - Пишите рапорт о переводе Вас в распоряжение отдела кадров ВМФ и поезжайте в отдел кадров флота, там Вас в 15-00 примет начальник отдела кадров.
      Он пододвинул Антону чистый лист бумаги и ручку. Антон на какое-то мгновение потерял дар речи, а потом дрожащей рукой взял ручку и, почти не думая, написал рапорт с просьбой перевести его для дальнейшей службы на подводные лодки. Генерал внимательно прочитал его, поставил на нем какой-то штемпель, вписал в него свою подпись и вернул рапорт Антону.  Тот понял, что аудиенция закончена, горячо поблагодарил генерала, и, испросив разрешения, вышел из кабинета. Только на улице он решился посмотреть, что за штамп был поставлен на его рапорте. А надпись на штампе гласила: «Не возражаю» и указывался полный титул генерала и место для подписи, на котором красовалась витиеватая  закорючка. Ровно через два часа Антон уже был у ворот  главного штаба ВМФ. Дежурный по отделу кадров после соответствующего доклада начальнику отдела кадров ВМФ направил его к начальнику отдела кадров подводных лодок. Капитан 1 ранга Никитин, временно исполнявший обязанности в этой должности, внимательно выслушал офицера и предложил ему должность командира БЧ-З на дизельной подводной лодке, базирующейся на Камчатке. Антон, не задумываясь, согласился. Тогда капитан 1 ранга взял у него рапорт, подписанный начальником отдела кадров Сухопутных войск, вышел из кабинета и буквально через пару минут вернулся и радостно сообщил:
 - Ваш рапорт подписан, я Вас от всей души поздравляю! – с этими словами он крепко пожал Антону руку и добавил: - Теперь остается только дождаться приказа министра обороны. Думаю, Вам придется подождать не более двух-трех недель.
  Не помня себя от радости и столь быстрого решения наболевшего вопроса, Антон уехал домой догуливать оставшуюся неделю отпуска. Время, казалось, остановилось. Он никак не мог дождаться окончания отпуска и, так и не дождавшись, приехал в часть на двое суток раньше. Но приказа о его переводе на флот еще не было. Начальник отдела кадров дивизии подполковник Упырь, который люто ненавидел Антона, на сей раз, встретил его очень приветливо и с улыбкой заверил его, что он в курсе дела и с таким же нетерпением ждет приказа сам.
 - А Вам я уже подобрал замену, и Вы будете выведены за штат - подытожил он.
 Не успел он вернуться в часть, как командир части предложил ему сдать дела  инженер – лейтенанту Надольскому  и убыть на месяц в командировку в качестве заместителя командира строительного отряда по политчасти. Антон пытался возражать, но  Арцеулов заверил его, что как только приказ о переводе на флот прибудет в часть, ему будет немедленно отправлена замена и он без задержки будет откомандирован к новому месту службы. Шел  день за днем, а приказа все не было. Злейший «друг» Родионова  подполковник Пандин получил звание полковника и был назначен командиром дивизии. Забегая вперед, надо отметить , что это повышение стало для него роковым:  чуть позже, когда полковник Пандин был выдвинут на представление его к генеральскому званию, оказалось, что он самозванец. Во время войны, будучи штабным офицером, он сумел себя дважды незаконно повысить в звании. При тщательной сверке личных дел этот подлог вскрылся, и вместо вручения  заветной генеральской звезды полковника сняли с должности и уволили взапас.
      Уже и замполит, которого замещал Антон, вернулся из отпуска, и второй месяц прошел, а приказа все не было. Наконец, будучи дежурным по части, он сумел дозвониться в Москву до начальника отдела кадров подводных лодок. Услышав вопрос Антона о приказе министра обороны, тот крайне удивился и сообщил, что личное дело Антона уже два месяца находится у них  в Отделе кадров и они собираются вернуть его обратно, так как им сообщили, что Родионов возвращаться на флот не хочет. Поняв, чьих рук это дело, Антон извинился и заверил капитана первого ранга, что он добьется, чтобы его отправили на Камчатку как можно быстрее.
 - К сожалению, на Камчатку Вам уже ехать не придется. Ваша должность уже занята. По вашей специальности имеется место только на Черноморском флоте. Если Вы согласны, я сейчас же дам телеграммы в отдел кадров Черноморского флота и в ваш.
  Антон согласился, хоть и не очень охотно. Попасть на Камчатку было его давней мечтой. Сменившись с дежурства, Антон тут же уехал в штаб дивизии, который находился в тридцати километрах от их части. Остановившись в гостинице офицерского состава, он встретил там бывшего начальника штаба дивизиона майора Алтунина, с которым он был почти в дружеских отношениях. Оба обрадовались этой встрече и решили вместе поужинать и. повеселиться. Во время отдыха в ресторане Антон поведал Алтунину свою историю с переводом на флот. Алтунин внимательно выслушал его и рассмеялся.
       - С тебя причитается, - улыбаясь, заявил он, - меня уже назначили на должность заместителя начальника отдела кадров дивизии. Завтра я просмотрю все входящие за последние два месяца и, если приказ о твоем переводе состоялся, я тебе дам знать. Только уговор: Упырю ни слова о моей помощи.
  Так и решили. На другое утро не прошло и получаса с момента начала рабочего дня, как Алтунин позвонил в номер гостиницы, в котором остановился Антон, и сообщил номер и дату приказа МО и номер дела, в котором он подшит. Хорошо запомнив полученную информацию, Антон отправился к подполковнику Упырю. Увидев входящего Антона, он встал из-за стола и, улыбаясь, быстро заговорил:
 - Ты, наверное, насчет приказа министра обороны. Извини, дорогой, но мне тебя пока обрадовать нечем. Где-то застрял Ваш приказ.
 - Да где бы он мог застрять? -  в тон  лжецу проговорил Антон, пытаясь улыбнуться, но это ему не удалось. -  Да у Вас под сукном, уважаемый Валентин Григорьевич, а точнее, в папке  № 9 .
 Подполковник Упырь побагровел, глаза его вылезли из орбит. Он зашипел придушенным голосом:
 - Кто, кто посмел?  А, знаю, это Михал Михалыч мне мстит, - вспомнил он имя своего недавнего заместителя, - Да я его по пояс в землю загоню.
 - Михал Михалыч здесь не при чем, а Вам бы лучше о себе подумать. Я вчера звонил в Москву нашему начальнику отдела кадров. Он обещал разобраться с Вами, если Вы не отправите меня в отдел кадров Черноморского флота на этой же неделе.
  Упырь скрипнул зубами. Тут же по служебному телефону позвонил в часть Антона и приказал откомандировать старшего лейтенанта Родионова в отдел кадров Черноморского флота.
 Довольный своей выдумкой, Антон вернулся в свою часть и уже через неделю стоял у ворот штаба Краснознаменного Черноморского флота.
      
      Глава  11. КОМАНДИР КОРАБЛЯ

 Оформив пропуск, Антон прибыл в отдел кадров Краснознаменного Черноморского флота. Дежурный по отделу кадров, проверив предписание Антона и остальные документы, доложил о его прибытии начальнику отдела кадров. Придя от начальника отдела кадров, дежурный сказал, что тот сейчас очень занят, и принять его не может. Он приказал отвести Антона к своему заместителю, чтобы тот определил вновь прибывшего. Через несколько минут Антон уже беседовал с капитаном 2-го ранга Ращупкиным, который временно исполнял обязанности заместителя начальника ОК, а фактически являлся офицером - направленцем, курирующим надводные корабли. Внимательно проверив документы Антона, и задав несколько вопросов, уточняющих биографию пришельца из другого рода войск, он задумчиво проговорил:
 - Четыре года - срок немалый. Нелегко Вам придется притираться к флотской жизни
 - Я так не думаю, - ответил Антон. – Я, в принципе, ничего не забыл, а приобрел многое. Я ушел с должности старшего инженера воинской части, научился работать с техникой и управлять личным составом. Я уверен, что сдам на допуск к самостоятельному управлению боевой частью подводной лодки в установленный срок.
 - А как у вас дела с навигацией? – продолжал тот.
 - Теорию помню хорошо, а опыта наберусь, - все также уверенно ответил Антон.
 - Вот и прекрасно, - оживился капитан 2 ранга. – Значит, мы не ошиблись, планируя назначить Вас на должность командира корабля.
 - Какого еще корабля? – удивился Антон, - В отделе кадров ВМФ мне сказали, что у Вас есть вакантная должность командира минно-торпедной боевой части подводной лодки.
 - К сожалению, этой вакансии уже нет, и мы предлагаем Вам должность командира корабля 4-го ранга. Вам предлагается широкий выбор, как по кораблю, так и по месту службы. Вам предлагается на Ваше усмотрение должности командира торпедного катера, артиллерийского катера либо малого десантного корабля, - не давая Антону опомниться, продолжил он.
      -Простите, товарищ капитан 2-го ранга, я прибыл к вам с майорской должности, и у меня уже истек срок присвоения звания капитан-лейтенанта, а вы мне предлагаете первичную должность, на которую назначаются лейтенанты – выпускники надводных училищ.
 - Вот именно с «майорской», - с усмешкой перебил его направленец, - лучше было бы, чтобы вы прибыли к нам с должности капитан-лейтенанта. Мы могли бы Вас поставить на должность старпома ПЛ, а так, извините. Короче, перед Вами лежит все Черное море: Севастополь, Одесса, Поти, Измаил или Очаков. Выбирайте любое место и с богом, как говорят атеисты.
 - Да не буду я ничего выбирать, - взорвался Антон.  - Ведь я Вам ясно сказал, что я прибыл служить на подводной лодке, по своей специальности, и ни на какие надводные корабли идти не собираюсь.
 - А Вас никто и не спрашивает, - уже рассердился капитан 2-го ранга, – пойдете туда, куда Вам прикажут.
 - Ну, раз не спрашивают, то нам больше не о чем и говорить, -  резко заявил Антон. - Запишите меня на прием к начальнику отдела кадров.
 Капитан 2 ранга пытался еще убедить его, но Антон встал и со словами: «Разрешите идти?»,  не дожидаясь ответа, вышел в коридор. Капитан 2 ранга вышел вслед за ним.
 - Даю Вам два дня на размышление. Послезавтра в 10-00 быть в моем кабинете.
 - Боюсь, это будет просто переливанием из пустого в порожнее. Я на надводные корабли служить не пойду.
  Закончив разговор с направленцем, он получил у дежурного по отделу кадров направление в экипаж, забрал оставленный у него чемоданчик с личными вещами и отправился в экипаж, который размещался на Угольной стенке. Доложив начальнику экипажа о прибытии, он отправился в отведенную ему каюту и вдруг увидел мичмана Алексеева. Оказывается, тот, по окончании срока контракта, решил вернуться на Запад. Заключил свой последний контракт перед демобилизацией из ВМФ и уже готовился к выходу на пенсию. Сначала Алексеев не узнал в молодом загорелом офицере своего знакомого – курсанта ТОВВМУ им. С. О. Макарова, а когда узнал, то радости и разговорам об училище и общих знакомых не было конца.
  Три дня подряд каждое утро Антон отправлялся на троллейбусе в город, заходил в отдел кадров, но каждый раз натыкался все на того же капитана 2 ранга Ращупкина, который пытался уговорить его выбрать себе новое место службы. И каждый раз получал решительный отказ.
 - О своем новом месте службы я буду говорить только с начальником отдела кадров, – каждый раз заявлял Антон.
 Только на четвертый день ему удалось наконец-то попасть к начальнику отдела кадров КЧФ, но результат был тот же.
 - Если Вы сами не выберете себе место службы и корабль, то мы вынуждены будем сделать это за Вас, - подытожил беседу начальник отдела кадров.
 Видя всю тщетность попыток переубедить чиновника, Антон решил пойти ва-банк:
 -Товарищ капитан первого ранга, -  обратился он к нему, - если я вам не нужен как специалист подводник, тогда верните меня обратно в Ракетные войска. Мне кажется, в третий раз менять профессию за неполных 10 лет службы несколько многовато.
 - Ничего страшного, - отпарировал тот, - мы воины, и, если Родина прикажет, поменяете и пять раз. Так какой же город Вы выбираете?
  Антон понял, что фортуна в очередной раз повернулась к нему задом. Видно, его назначение, оговорено на всех уровнях руководства КЧФ, и обращаться к Командующему КЧФ уже бессмысленно. Когда чиновник начинает прикрываться именем Родины, значит, у него других аргументов нет. С этим Антону приходилось встречаться не раз.
 - Выбирайте сами. Вам, видно, не привыкать ломать судьбы людей. Я согласия на службу на надводных кораблях не даю. Разрешите идти?
  Не обращая внимания на то, что тот говорит ему в ответ, Антон выскочил из кабинета и стремительно выбежал на улицу. Только сейчас он понял, что все его старания оказались напрасными, сегодня он был так же далек от своей мечты, как и четыре с лишним года тому назад. Часа два он бесцельно бродил по городу, не обращая внимания на патрули, которые могли еще сыпануть перца, на свежую рану. К счастью, никто не прицепился, и он без всяких происшествий вернулся в экипаж. Во время обеда к нему подсел его одногодок, выпускник Калининградского ВВМУ капитан-лейтенант Воронов. Он прибыл с Севера и ждал назначения на должность.
 - Можешь меня поздравить, - не замечая подавленного настроения Антона, оживленно заговорил он, - меня назначили командиром дивизиона главного калибра на крейсер и разрешили недельку отдохнуть, пока командующий подпишет приказ. Давай после обеда рванем на Учкуевку, говорят, там шикарный пляж и девочки тоже водятся – рядом куча санаториев.
  - Давай, - согласился тот. Впервые за много лет безупречной службы он решил сознательно нарушить воинскую дисциплину.
  Они переоделись в гражданскую одежду, взяли пляжные принадлежности и катером отправились в Учкуевку. Им повезло. В этот день из Дома отдыха, расположенного прямо на пляже, выезжала очередная партия отдыхающих. Дом отдыха закрывался на профилактику, но после недолгих переговоров заведующая согласилась предоставить им на недельку небольшой двухместный номер с условием, что они не будут ничего готовить и освободят его по первому требованию. Ребята согласились, и отдых начался. В тот же день  они познакомились с двумя курортницами из Новосибирска. Обе девушки были сотрудницами Сибирской академии наук, начитанные, общительные и жизнерадостные. Они очень быстро нашли общий язык, и неделя промчалась незаметно. Они целыми днями загорали, купались в море, часто выходили в море на катере, где можно было от души потанцевать, попить пива и послушать модерновую музыку. Когда море штормило, и загар, и купание в море автоматически отменялись, они всей компанией отправлялись в Севастополь, ходили по музеям, обедали и ужинали в ресторане «Волна», который особенно нравился девушкам. Вскоре отпуск Валерия закончился, и он с сожалением сказал Антону:
  - Надо было попросить начальника отдела кадров не торопиться с приказом. А когда твой отпуск кончается?
  - А он и не начинался, - с грустью ответил тот, - я сам себе его предоставил.
 Валерий всполошился: - Как же так? Ведь тебя могут отдать под трибунал.
       - Не могут. Я в «самоволке» всего неделю, а трибунал может светить только через девять дней, так что у меня в запасе еще целые сутки.
  Этот разговор происходил, когда они возвращались после просмотра панорамы обороны Севастополя. Не успел он закончить свое грустное резюме, как увидел, что навстречу ему идет мичман Алексеев. Увидя Антона, он явно растерялся:
  - Товарищ старший лейтенант, Антон Петрович, что с Вами случилось? Куда Вы пропали? Вас уже весь экипаж и комендатура разыскивают! - зачастил он. - Начальник строевой части говорил, если Вы не в госпитале и если завтра не прибудете в отдел кадров, то послезавтра Вами займется прокуратура.
  - Успокойтесь, товарищ мичман, не переживайте. Завтра я буду в штабе флота.
  На другой день начищенный и наглаженный самовольщик в ослепительно белом кителе стоял перед капитаном второго ранга Ращупкиным. Увидев Антона, тот криво ухмыльнулся:
  -Ну что, старлей, нагулялся?  Ваше счастье, что Вы вовремя одумались. Завтра уже было бы поздно, – перешел он на более официальный тон. - Идите к дежурному по отделу кадров, получите свое предписание и отправляйтесь в бухту Мраморную. В 16 часов к месту Вашей новой службы отправляется торпедный катер. Приказ о Вашем назначении подписан.
 Антон зашел в комнату дежурного по ОК, представился. Дежурный проверил удостоверение Антона и без лишних слов выдал ему предписание, в котором черным по белому указывалось, что в соответствии с приказом командующего КЧФ №… он назначен командиром малого ТКА в войсковую часть, расположенную в деревне Кулеви.
      Так кадровики расправились со строптивым старшим лейтенантом. Так через четыре с лишним года после окончания училища Антон снова начал службу с первичной офицерской должности и снова не по своей специальности. Получив предписание и выполнив все необходимые формальности, связанные с Экипажем, он отправился в бухту Мраморная, где располагался штаб бригады торпедных катеров, в состав которой входил и дивизион малых ТКА – «Комсомольцев», базирующихся в маленькой грузинской деревушке Кулеви. Дежурный по КПП, проверив документы прибывшего старшего лейтенанта, куда-то позвонил, и, вернув его документы, сказал:
 - Вам надо пройти в штаб бригады и постараться  до отхода катера сдать документы в строевую часть, но сейчас обеденный перерыв, так что идите прямо в кают-компанию, пообедайте, а там видно будет.
 Не успел дежурный закончить свое напутствие, как на КПП, как вихрь, ворвался капитан-лейтенант.
 - Кто тут меня ждет? Ты, случайно, не Родионов? – скороговоркой, протягивая руку Антону, проговорил он. - Оперативный дежурный сказал, что он меня не выпустит в море, пока не прибудет мой помоха.
  - Я Родионов, а причем здесь помоха? - ответил Антон
  -А притом, что я уже замахался командовать твоим катером,  два месяца, как Витька ушел в Зеленодольск за новым кораблем, а твой катер остался без командира. Так что бери свой чемоданчик и пошли со мной. Я твой КЗ.
  - Что еще за КЗ? – удивился тот.
      - КЗ – это командир звена, то есть я, капитан-лейтенант Фоменко Владимир Сергеевич. Прошу любить и жаловать! - все также скороговоркой продолжил он, - А ты, стало быть, мой первый боевой заместитель.
  Антон засмеялся. Так, оживленно переговариваясь, они незаметно дошли до бетонного причала, вдоль которого были ошвартованы два торпедных, а чуть дальше три ракетных катера, которые по сравнению с малышами «Комсомольцами» казались солидными кораблями. И возле торпедных, и возле ракетных катеров прогуливались вооруженные автоматами вахтенные. Увидев подходящих офицеров, вахтенный у малых ТКА принял строевую стойку и доложил :
 - Товарищ капитан лейтенант, вахтенный у трапа матрос Васько.
 - Молодец, - похвалил его Фоменко. - Возьми у старшего лейтенанта чемодан и отнеси его на мой катер, а мы сходим немного подкрепимся.
  Матрос взял чемодан Антона и пошел на катер, стоящий вторым бортом. А офицеры направились к зданию, находившемуся в нескольких десятков метрах от причала, на первом этаже которого находилась офицерская кают-компания. Не успели они переступить порог кают-компании, как Фоменко все так же скороговоркой представил Антона сидящим за столиками офицерам:
  - Мужики, можете меня поздравить, у меня теперь есть помощник, вместо Витьки прислали и тоже из ТОВВМУ. Пошли вон за тот столик у окна, мы там всегда сидим, когда приходим в Севастополь, - уже обращаясь к Антону, закончил он свое своеобразное представление.
  Сразу после обеда Фоменко познакомил его с начальником строевой части капитан-лейтенантом Васильевым и попросил принять документы нового командира торпедного катера. Они прошли в строевую часть. Васильев принял предписание Антона, выписал данные его удостоверения личности и предупредил:
  - К сожалению, сегодня ты уже ни подъемных не получишь, ни с комбригом не побеседуешь. Не переживай, - добавил он, - скоро вы все равно сюда вернетесь.
 Антон вопросительно взглянул на Фоменко. Тот не заставил себя ждать и быстро ответил:
 - Наши катера, твой и мой, должны продать алжирцам, так что нам с тобой светит в скором времени пойти инструкторами за границу.
  - Может, кому-то и светит, только не мне. Мне дорога за кордон заказана надолго, как минимум на пять лет, - спокойно ответил Антон.
  Пока Антон сдавал в разные отделы свой денежный, вещевой и продовольственный аттестаты, Владимир Сергеевич куда-то исчез. Поглядывая на часы, Антон невольно вспоминал свои годы офицерской молодости, проведенные в сибирской тайге и в казахских степях и пустынях. Сегодня начинался новый этап в его жизни и снова с глухой деревни. Наконец все формальности, связанные с переходом в новую систему воинской жизни и новых условий службы и бытия, закончились. Часы показывали 15-30. Он попрощался с начальником строевой части и пошел на причал. Недавно безжизненный причал сейчас бурлил жизнью и страстями. Из выхлопной трубы катера Фоменко с грохотом вылетали клубы дыма. На катере, стоящем первым бортом к причалу, суетились матросы и старшины. На палубе катера стоял высокий старший лейтенант, который, слегка картавя и стараясь перекричать рокот моторов, кричал:
 - Фоменко, ты скоро уберешь свою коптилку?  Уже дышать нечем. Давай отваливай, а то я сейчас запущу свои дизеля, так мы вообще задохнемся.
 - Не задохнешься, вон уже мой помоха топает, так что осталось получить только «добро» от оперативного, и мы отрулим.
  Антон вошел на трап, козырнул, как положено, флагу ВМФ, познакомился с командиром катера и, не задерживаясь, перешел на борт катера Фоменко. Тот как раз о чем-то разговаривал по УКВ с оперативным дежурным базы.
 - Ну, что ты там,  все бумаги разнес? – спросил он Антона.  - Нам уже дали добро на выход.
 - Так точно, товарищ командир, - слегка вытянувшись и приложив руку к головному убору, отчеканил тот, - а где мой чемодан?
 - Да не переживай, твой чемодан в форпике. И вообще, прекрати козырять, ты не в сухопутных войсках. У нас это не принято. И меня вне служебной обстановки называй просто Володя.
  В ходовой рубке, если так можно было назвать небольшой пятачок, ограниченный дюралюминиевой переборкой, с вогнутым во внутрь ветроотбойником по всему периметру переборки. Рядом с командиром стояли два мичмана, два старшины 2 статьи и 3 матроса. Услышав замечание командира звена, они насторожились. Антон почувствовал это, и только сейчас до него дошло, что его сухопутное прошлое будет для него веригами, которые ему долго придется носить, пока они не протрут ноги до костей. На флоте не очень-то любят пришельцев из других родов войск, хоть они и имеют флотскую закалку.
       - По местам стоять, со швартовов сниматься! – не очень громко скомандовал командир.
  По этой команде один из мичманов перешел на правый борт, а матросы метнулись к швартовам : один в нос, а другой в корму. Оба старшины 2 статьи тоже поспешно сорвались с места и юркнули один в машинное отделение, а второй в маленький отсек- радиорубку Второй мичман, высокий, худощавый блондин, встал за пульт управления главными двигателями ТКА. Командир ТКА, к удивлению Антона, стал за руль и начал коротко и не очень громко подавать команды:
 - Отдать кормовой!
 Мичман, стоявший по правому борту, был штатным боцманом ТКА и по совместительству помощник командира ТКА Зарубин Н.В. Он громко дублировал команды и следил за их исполнением. Второй мичман был старшиной команды мотористов Лавров И.С.
 - Отдать кормовой! – резко повторил команду мичман Зарубин.
 - Есть отдать кормовой, - ответил матрос, стоявший на корме, и секунду спустя, доложил: - Кормовой отдан!
 - Кормовой отдан! - как эхо повторил мичман.
 - Левая самый малый вперед! - продолжал негромко командовать Фоменко.
 - Есть, левая самый малый вперед! - тут же отозвался мичман Лавров, и почти сразу же за кормой катера появился белый бурун и корма быстро покатилась влево. – Левая работает самый малый вперед. - доложил мичман.
 - Стоп левая. Отдать носовой! – скомандовал Владимир Сергеевич. Убедившись, что обе команды выполнены и корма катера отошла от пирса на приличный угол, продолжил:
 - Правая самый малый назад!
 Снова за кормой появился бурун, и катер довольно быстро пошел назад .
 - Стоп правая! - не позволив катеру набрать большой инерции, приказал он и тут же, чуть помедлив, выдал очередную команду: - Обе самый малый вперед!
      Корма миниатюрного корабля как будто присела, и он резво рванул с места. К этому моменту швартовы были уже убраны. Швартовая команда выстроилась по правому борту и поворотом головы провожала удаляющиеся катера, оставшиеся у причала. При этом мичман Зарубин держал руку у головного убора.
 -Все как на подводной лодке, - с какой то завистью подумал Антон. Катер стремительно выходил из бухты Мраморная, ложась на выходной створ.
  - А мне что делать? – спросил он Фоменко.
  - Стоять рядом со мной и крепче держаться за переборку, - весело улыбаясь, ответил он. – Сейчас прибавим хода, и если будешь плохо держаться, то можешь улететь за борт, а это не подарок при скорости 50 узлов.
  - А может я…- проговорил Антон и тут же осекся. Он хотел попроситься уйти во внутреннее помещение катера, но только сейчас до него дошло, что на «Комсомольце» никаких внутренних помещений, кроме моторного отсека и маленького ящика, в котором, согнувшись в три погибели, сидел радист, нет, и вся команда ТКА обязана в продолжение всего похода находиться на верхней палубе. Фоменко все понял и засмеялся.
  - Это тебе не подводная лодка, где можно хоть на торпедах выспаться. У нас, катерников, при выходе в море не только спокойно полежать, но и постоять спокойно нельзя. Привыкай! Моли бога, чтобы хоть шторма не было, а не то и искупаться придется.
  Шторма действительно не было. Ярко светило солнце. Теплый летний ветерок приятно освежал, надувая, как парус, легкую офицерскую рубашку. Ровно гудели моторы. ТКА, как птица, несся по гладкой поверхности моря. Чувствовалось, что Фоменко любит ходить на больших скоростях. Когда катер вышел на траверз* мыса Херсонес, он лег на рекомендованный курс, которым надлежит следовать маломореходным судам при переходе из Севастополя в Поти, и приказал дать полный ход. Моторы загудели еще мощнее, корма осела еще ниже. Нос катера заметно приподнялся, и стал ощутимым наклон палубы на корму, за которой образовались две довольно высокие волны, расходящиеся в разные стороны, как усы Посейдона. Не успел катер набрать заданный ход, как днище катера, а вместе с ним весь корпус ТКА,  вздрогнул так, как будто он наткнулся на какое-то препятствие. К удивлению Антона, никто даже глазом не моргнул, только каждый, из стоявших на верхней палубе, еще крепче ухватился кто за переборку, а кто за небольшую мачту, стоявшую по диаметральной плоскости катера. Вслед за первым ударом последовал второй, третий, а когда ТКА набрал полный ход, мощные удары в редан* катера стали повторяться почти с постоянным периодом. При этом каждый удар ощущался всем телом и отдавался в голове. Небольшие волны, которые были вообще не заметны на малом ходу, на скорости 50 узлов превратились в серьезную помеху.
  - Ну, как, помощник, тебе когда-нибудь приходилось с такой скоростью носиться по морю на твоей Эске? – повернувшись к Антону и не выпуская из рук штурвала, спросил Фоменко.
  - На Эске не приходилось, а вот на ЛИ-2 два раза пришлось летать низко над морем на Балтике, и над Тихим океаном. Впечатление очень похожее. Только там мы сидели на скамейках и не было таких резких ударов, -  ответил тот.
 - А что, подводникам и на самолетах летать приходится? – съязвил Владимир Сергеевич.
 - Приходится, - спокойно ответил тот, - особенно когда по тактике проходишь тему:                « Тактика действий  подводных лодок при обнаружении авиации». При этом для наглядности всех подводников катают на тихоходных самолетах, чтобы они воочию убедились, до какой глубины в штилевую и в штормовую погоду видны силуэты подводных лодок.
 По мере удаления ТКА от берега волны стали заметно выше, а удары в днище катера, или в «редан», становились все жестче. Мичман Лавров что-то тихо сказал командиру, тот в ответ кивнул ему головой и скомандовал:
 - Обе средний вперед!
 - Есть обе  машины средний вперед, - повторил тот и через минуту добавил : - Обе машины работают средний вперед!
 Бурун за кормой сразу стал спокойней, дифферент на корму уменьшился и вскоре удары в днище катера стали мягче и значительно реже.

 Только сейчас Антон наконец-то вспомнил про свои вещи.
-Владимир Сергеевич, - обратился он к своему новому начальнику, - а мой чемодан закреплен?
  -Не переживай, - усмехнулся тот, - твой чемодан в форпике в целости и сохранности. Надеюсь, он тебе до прихода в дивизион не потребуется. Антон с сомнением покачал головой, но ничего не стал говорить. После таких ударов в редан вряд ли в форпике чемодан будет в порядке. И он не ошибся: когда катер ошвартовался в небольшой деревушке и надо было идти в офицерское общежитие, роль которого выполнял один из пустых домиков, стоявших недалеко от старых деревянных причалов, он заглянул в форпик и схватился за голову. Чемодан валялся посредине маленького отсека абсолютно пустой, все вещи валялись на промасленных паелах, а мелкие принадлежности, типа ложки, помазка, зубной щетки и так далее, позабивались под паелы, и приборщику потом пришлось их оттуда доставать.
  Поселок Кулеви располагался на левом берегу реки в полутора милях от устья реки Хоби. Он представлял собой несколько одноэтажных домишек, разбросанных вдоль берега, в которых жили катерники. Дома утопали в зелени, и рассмотреть, что они собой представляют, сразу не удалось. Из всех строений, имевшихся на берегу, с причала были ясно различимы небольшая казарма и матросский клуб. Разместив экипаж катера в казарме, Владимир Сергеевич потащил Антона в столовую. Пока они ожидали, когда вестовой принесет ужин, в столовую ввалились три старших лейтенанта. Все они были высокими, стройными и подтянутыми. Они что-то оживленно обсуждали. Среди этой троицы особенно выделялся белокурый красавец под два метра ростом, с могучими плечами, крупной слегка овальной головой и добрым, сразу располагающим к доверию лицом, на котором выделялись бездонные голубые глаза правильной формы.
 - Атос, Портос и Арамис, - мысленно окрестил вошедших Антон.
 Белокурый великан, увидев сидящих за столом офицеров, сразу же направился к ним, сияя белозубой улыбкой.
 - Фома, - обратился он к Владимиру Сергеевичу, - чей мотоцикл пригнал сегодня?  Не дождавшись ответа, повернулся к Антону и,  всё также добродушно улыбаясь, продолжил: - Можешь не отвечать, я уже понял, что у тебя появился долгожданный помощник, новый командир катера, на котором ты пришел.
 - Ты как всегда в яблочко, - ответил Фоменко. - Знакомься, Родионов Антон Петрович.
 Только сейчас до Антона дошло, что он шел на своем катере. Командир звена специально не разглашал эту информацию, пока командир дивизиона ТКА не познакомится с Антоном и сам не представит его офицерам и экипажу.
 - Саша, - пожав руку Антона, представился тот и, помедлив, добавил: - Рымаренко.
 Вслед за Сашей подошли его спутники и по очереди представились по именам: Миша и Алик. Слегка подзакусив, офицеры отправились в дом, находившийся недалеко от столовой. Миша и Алик по дороге к «гостинице» распрощались, сославшись на семейные обстоятельства. Владимир Сергеевич, коротко промолвив «Я сейчас», тоже куда-то скрылся. Саша и Антон вскоре оказались перед крыльцом небольшого дома, возле которого не было ни палисадника, ни самого примитивного огорода.
 - А вот и наша «гостиница», - промолвил Саша. - Прошу входить, это Ваши апартаменты!
 С этими словами Саша вошел в коридор дома и распахнул одну из дверей. Антон вошел и оказался в небольшой, но опрятной и чистой комнате. Посреди комнаты стоял стол, накрытый скатертью, на котором стояли две тарелки с салатом и с салом; графин с водой и три стакана. Возле стола стоял высокий, худощавый матрос, который нарезал хлеб. Увидев входящих офицеров, он принял строевую стойку и представился:
 - Товарищ старший лейтенант, матрос Коваль. Готовлю Вам ужин, - уже менее официально добавил он.
 Антон пожал матросу руку и тоже представился. Саша, войдя вслед за Антоном, тоже поздоровался с матросом за руку:
 - Здравствуй, Вася, уже отгулял свой отпуск? – спросил он и, повернувшись к Антону , добавил:
 - Твой вестовой, лучший комендор в дивизионе Вася Коваль.
 В это время дверь распахнулась, и на пороге появился Фоменко, в одной руке у него была бутыль с вином приличной емкости, а в другой авоська, из которой выглядывали овощи и кольцо копченой колбасы.
 - А вот и я, - весело проговорил он, - сейчас немного отметим прибытие нового командира.
 Как потом оказалось, ни у Саши, ни у Фоменко жен в Кулеви не было, и торопиться им было некуда. Они отпустили Васю Коваля отдыхать и, попивая сухое грузинское вино, ребята просидели до трех часов ночи. Антон рассказал им о своей службе, ребята коротко поведали  свои военные биографии, но большую часть вечеринки заняли анекдоты. На анекдоты Саша был великий мастер. Он мог рассказывать их непрерывно, не повторяясь.
 На другой день Фоменко представил Антона командиру дивизиона, капитану 3 ранга  А.Ш.Адейшвили. Тот задал вновь прибывшему командиру несколько вопросов и, посмотрев на часы, проговорил:
 - Извините, товарищ старший лейтенант, через десять минут подъем флага. Я Вас сейчас представлю команде, а более подробно побеседуем потом.
 Но обстоятельства сложились так, что это «потом» не состоялось вообще. В тот же день, бегло познакомившись с командой, Антон принял по ведомости снабжения все имущество и вооружение ТКА, и на другой день все тот же Фоменко отвел катер в Балаклаву, на переоборудование. Его катеру,  как и катеру командира звена, который уже давно стоял на кильблоках завода «МЕТАЛЛИСТ», предстояло войти в состав ВМС Алжира.