Оборотень

                Как нас заманит чёрт метлой
                Погонит  шляться  по   лесам
                Кормить волков, морозить ночь
                Да слышать леших голоса
                М. Кондрышов


Инга заметила его ещё на автовокзале в Кудымкаре, когда, купив билет на гайнский автобус, вышла из заплеванного грязного здания авто¬вокзала на посадочную площадку. Позже она много раз спраши¬вала себя, почему она обратила внимание на этого совсем обычного парня. Среднего роста, среднего телосложения, одет, как большинство парней. Короткая причёска сейчас тоже не редкость. В общем, ничего особенного, ну, пожалуй, довольно симпатичная физиономия... Вот только глаза,  это не объяснить словами,  про таких говорят, что человек с такими глазами не способен на подлость или гадость. «Хотя, – Инга усмехнулась, –  неужели  я могу ещё кому-то или чему-то верить, даже таким глазам». Тем временем, парень обходил автобусы, разглядывая маршрутные таблички, явно искал свой автобус. «В любом случае, – подумала Инга, – нам наверняка не по пути, только идиот мог отправиться в конце сентября в Гайны или Гайнский район в светлых джинсах и в туфлях». Действительно, сегодняшний тёплый и ясный день был редким везением после почти двух недель дождей, низких туч и пронизывающего насквозь ветра. Страшно было представить, во что превратились местные дороги (если их вообще можно было так назвать). Сама Инга была готова к «путешествию» и всяким гадостям погоды: коричневая кожаная парка с меховой подстёжкой, темно-синие джинсы в обтяжку, на ногах поношенные, но ещё вполне приличные «ботфорты».
 Она взглянула на часы: до автобуса оставалось уже не так много. Инга ехала далеко не первый раз, расписание знала чуть ли не наизусть и приезжала в Кудымкар так, чтобы не торчать на вокзале очень долго. И все равно проклятая дорога, с уймой пересадок, выматывала до ужаса, особенно учитывая её багаж. «Только не ныть», – одернула себя Инга, направляясь к краю посадочной площадки, где обычно садились на гайнский автобус,  при этом она, как ишак волокла за собой двухколесную дюралевую тележку с двумя безразмерными сумками. «Нет, решено, – в  который раз подумала она, – первым делом куплю «тачку», пусть не новую, конечно, когда соберу нужную сумму, хотя в межсезонье для поездки в посёлок обычная легковушка вряд ли подойдет, скореё нужен  вездеход  или ещё лучше вертолет». Добравшись,  наконец,  до площадки Инга поставила тележку и, переводя дух, огляделась. Здесь ужа собрался народ желающий уехать в Гайны,  в основном постоянные клиенты этого маршрута: деревенские бабки, уставшие и печальные, ездившие в Кудымкар, видимо, к врачам; молодёжь, в основном студенты и учащиеся местных учебных заведений, одетые, согласно их понятиям, по последней «моде», многие из них, как девчонки так и парни с крашеными волосами, девчонки, естественно, этим не ограничивались, часто «перебирая» с косметикой, тут же щёлкали семечки несколько местных коллег Инги (здоровые «кровь с молоком» бойкие бабы) с огромными торбами. Наконец, двое охотников: оба в «болотниках», в брезентовых штормовках, с ружьями в чехлах и рюкзаках; около одного крутилась сибирская лайка, у другого на поводке сидел спаниель. Чуть в стороне стояла семейка явно не местные или давно не местных, муж и жена (оба, наверное, чуть старше Инги, но
уже сама солидность), рядом с ними скакала девчушка лет пяти, дергая за руку то папу, то маму и интересуясь, когда же наконец появится автобус и они поедут к дедушке с бабушкой. Похоже, она больше всех радовалась  поездке и скорой встрече с любимыми стариками, а самой недовольной выглядела её мама, смотревшая на всех остальных пассажиров  с видом лондонской аристократки, попавшей в негритянский посёлок.
В ожидании автобуса Инга достала сигарету, щёлкнув зажигалкой, закурила, непроизвольно разыскивая глазами того парня. А он, видимо, устав искать нужный автобус, уселся на краешек скамейки, тоже закурил и смотрел несколько отрешённо в одну точку. Инга заметила его, когда к парню «подкатили» две сильно накрашенные девчонки лет семнадцати, в коротких юбках, очевидно, попросили закурить, потому что парень достал из пачки две сигареты, затем дал ещё и огоньку. Перекинувшись с парнем парочкой фраз, мило улыбнувшись, девчонки отошли в сторону, усиленно виляя задницами. Парень, соответственно, проводив их долгим взглядом, снова целиком погрузился в свои мысли. «Такому от баб наверняка отбоя нет, липнут, как на мед, целыми табунами, – решила Инга, чувствуя что-то вроде ревности, –  хотя какая тут может быть ревность, хорошо, что я уже не та восемнадцатилетняя дура, а то непременно бы влюбилась по уши». Успокоив, таким образом, себя, Инга бросила докуренную сигарету, затушила каблуком.
Тем временем подкатил долгожданный автобус: маленький «ПАЗик» с одной пассажирской дверью. Народ тут же зашевелился, загудел, как пчелиный улей, теснеё сплачивая свои ряды около единственной двери. Ингу с её тележкой зажали со всех сторон, но она не отчаивалась (не впервой, прорвёмся). Уже объявили посадку, но контролёрша пришла только минут через десять. Привычными отработанными движениями профессионального боксёра, расталкивая народ, она пробивалась к дверям.
– А ну разойдись! Чо столпились! – гаркнула она своим мощным командирским голосом. – Пропусти, кому говорят!
Наконец, оказавшись во главе страждущих, женщина постучала в стекло:
– Василь, открывай!
Как только створки распахнулись, она ловко вскочила на ступеньки и буквально грудью закрыла вход. А народ уже бросился на штурм общественного транспорта.
– По одному! Я сказала по одному! – уверенно командовала контролёрша. – Да не напирайте, кому говорю! Садим только с билетами!
Вспоминается карикатура из журнала «Чаян», изображающая съёмки похожей сцены в кино, режиссёр, успокаивающий растёрзанного актера фразой: «Хорошо, в этой сцене вас заменит каскадёр». К несчастью, никто из пассажиров личного каскадёра не имел, заменить себя было не кем, а ехать надо.
Вот контролёрша отпихнула двух парней, которые благодаря своей молодости, физическому здоровью и наглости сумели прорваться вперёд, те попытались, было в ответ возмутиться, а зря.
– Вы мне ещё повизжите, самыми последними зайдёте! – она отодвинула их в сторону и кивнула стоящей за ними женщине. – Проходи, чего смотришь…
Тем не менеё автобус заполнялся достаточно быстро, и Инга вскоре добралась до дверей, вот тут процесс посадки мгновенно остановился. Инга не могла втащить за собой тележку с грузом, как не тужилась.
– Ну ё-мое, – разозлилась контролёрша, – понабрала багаж-то тяжелеё тебя самой вместе с сапогами!
Она вцепилась в ручку тележки, кто-то подтолкнул сзади, и Инга с багажом очутилась в автобусе. К счастью её место было недалеко, рядом с кабиной водителя. Инга с трудом запихала сумки под сиденье и, устроившись, наконец, на своем месте, облегчённо вздохнула, окинула взглядом салон и чуть не ахнула. В автобус как раз вошел тот самый парень, пробежал глазами номера мест, ещё раз заглянул в свой билет и сел рядом с Ингой! Бывают же в жизни чудеса! Сосед ехал явно первый раз и понятия не имел, куда он едет, но в глазах уже мелькала растерянность и разочарование. «Ждал, что его в Гайны на «Икарусе» повезут», – усмехнулась про себя Инга. Тем временем посадка закончилась, и Инга уже было с удовольствием отметила, что сегодня будет на удивление «трезвый» рейс, как к автобусу подкатила веселая компания.
– Билеты! – преградила им дорогу контролёр.
– У Вовчика… – махнул рукой куда-то назад первый и пролез под рукой у контролёрши.
Второму этот фокус не удался, тетка успела схватить его за шиворот и отшвырнула назад.
– Шо ты толкаешься! – возмутился мужик. – Говорят те у Вовчика билеты!
– А мне, хоть у Вовчика, хоть у Попчика! Покажи, потом проходи! – она повернулась к тому, то проскочил. – А ты вылазь, пока наряд милиции не вызвала!
– Да говорят же тебе, есть у нас билеты… Вовчик, да покажи ты ей, а то не отстанет…
Третий из компании начал шарить у себя в карманах.
– От черт... Ну где же они? Вот здесь вот были, ей-богу, – еле ворочая языком, он хлопал себя по карману видавшей виды болоневой куртки, пытаясь что-то доказать контролёрше, – ну выпали, наверное… ё-мое…
– Ну и хрен с ними, айда дальше гулять, у меня тут подружек море, всех пристрою! – бесшабашно предложил четвёртый из компании. – Завтра уедем.
– Спятил! – возмутился тот, что пытался вторым залезть в автобус. – Нам сёдня вечером надо в Гайнах быть, завтра на работу!
Он вскочил на подножку, вцепившись что есть силы в поручень:
–  Слышь, мать, имей совесть, нам ехать надо… Ну потеряли билеты, с кем не бывает, будь человеком.
Но та не сдавалась, пытаясь сбросить парня:
– А ну слазь, мало того, что пьяные, так ещё и без билетов…
– Это мы-то пьяные?! – удивился мужик. – Подумаешь, выпили немного… со Славиком по делам ездили… Ну друзей, земляков встретили, отметили, естественно, что плохого… А?!
Он  обратился к пассажирам:
– Люди! Разве я не прав?! Одна радость в жизни осталась…
– Последний раз говорю, слазь! – Не унималась  контролёр. – А то милицию
вызову!
– Ладно, мать, не ори, – остановил её тот, кто уже забрался в автобус, – Хрен с тобой, счас заплотим, чтоб тебе…
– Так бы и начинали… – сразу успокоилась контролёрша.
Мужик полез во внутренний карман куртки, достал кучу скомканных денег:
– Скока там надо… черт,  а это что такое?
– А это и есть билеты, – хмыкнула контролёрша, разглядывая помятые бумажки, – давайте проходите.
– А!!! – злорадно воскликнул второй. – Видишь!!! То-то!!! А я те чо говорил! А ты всё билеты, билеты!
Передразнивая контролёршу, он влез в автобус:
– Людям верить надо, а не бумажкам! А то развелось вас бюрохратов… Давить вас некому…
Он ещё что-то хотел сказать, но контролёр опередила его:
– Закрой варежку, козёл пьяный, пока я действительно не ссадила! А то пешком до Гайн пойдёшь, я тебя последний раз предупреждаю!
Пока тот соображал, что ответить, контролёрша вылезла из автобуса, махнула рукой водителю, двери закрылись и транспорт, наконец, тронулся с места. Веселая компания ввиду отсутствия свободных мест сконцентрировалась у дверей, по-товарищески поддерживая (вернее держась друг за друга). Тут выплыла на свет  литровая бутыль водки. «О! – дружно воскликнула вся компания. – Живём!» Как по мановению волшебной палочки появился стакан, ломоть хлеба, несколько луковиц и сало, нарезанное толстыми кусками и завернутое в бумагу. «Началось… – подумала Инга. – Да, веселенькая будет поездка».  Парню эта компания, видимо, тоже действовала на нервы, но он усиленно старался её не замечать, а чтобы это лучше получалось, сделал вид, что уснул. Тем временем компания уже «дёрнула» по первой и тут же начали по второй. Один из них, невысокий, круглолицый и широкоплечий парень, когда подошла его очередь, поднял стакан и обернулся к пассажирам:
– В-ваше з-здор-ровье, тов-варищи-и или как там нынч-че, гос-спода-а!
Залпом осушил стакан и вдруг увидел Ингу, сделал большие глаза и расплылся в широкой улыбке:
– Ё-мое, кого-о я в-вижу, ка-акими судьбами-и?
Он шагнул к ней, у Инги екнуло сперва сердце: «Чёрт, сейчас привяжется, впрочем не привыкать из подобных ситуаций выпутываться». А парень не унимался:
– Ты шо не узнала? Ну ё-мое, ты даёшь! Тебя же Ингой зовут? Вересова? А я Олег Сайфулин!
Инга пригляделась, наморщила лоб:
– Сайфулин… Сайфулин… Чёрт, точно… Ты в Лемане раньше жил, у старого моста?
– Ну наконец-то, – кивнул довольный парень, – ты откуда катишь-то?
– С Перми, из дома, а вот тебя что-то давно не видать было, хотя я в посёлок часто мотаюсь.
– Да я сейчас в Гайнах живу, женился, сын растет. Ты тоже, небось, замужем?
– Не-а, – с нескрываемой гордостью ответила Инга, – предпочитаю свободу…
Сайфулин кивнул:
– А я думал это твой муж.
Он кивнул на парня, сидящего рядом.
– Не… ты что, – Инга засмеялась несколько неестественно, словно испугавшись, что все её предыдущие мысли написаны у неё на лице.
– Понял, извиняюсь, – Сайфулин подёргал парня за рукав, – слышь, мужик…
Парень недовольно открыл глаза.
– П-подвинься-ка, а то тут, понимаешь, землячку встретил, сто-о лет не виделись.
Сосед поморщился, но молча отодвинулся, на сколько мог, и Сайфулин бесцеремонно влез между ними. «Ну вот, – разочарованно подумала Инга, – какие нынче мужики трусоватые пошли, какой-нибудь наивной дурочке и не помог бы никто, начни к ней приставать, внешность обманчива, это точно.»
Стакан, тем временем пошёл по третьему кругу и снова подошла очередь Сайфулина.
– Ол-лежка держ-жи, – протянул ему стакан один из собутыльников, Сайфулин взял, по-джентельменски предложил Инге:
– Не желаешь согреться?
Девушка отрицательно покачала головой :
– В дороге не пью.
– Правильно, – кивнул Сайфулин, – я тоже…
И, осушив стакан, вернул его в круг.
– Так, говоришь, часто катаешься, – уточнил он. – И всегда этим рейсом ездишь?
– Когда как, если с «бабками» напряжёнки нет, то другим, выезжаю из Перми вечером, ночую в Кудымкаре в гостинице – и к обеду уже в Лемане, а если этим еду, то в Гайнах ночую.
– Хм, а в Гайнах у кого останавливаешься?
– У Столяровых, да ты их не знаешь.
– Это-о я то-о не з-знаю, да я всех в Гайнах з-знаю! Это которые у автостанции живут…  С-сашка Стол-ляров, в пожарке работает…
– Не, ты что, это не те, дядя Дима сейчас на телевышке работает, а раньше на аэродроме работал, сын у них ещё  в детстве утонул…
– М-да, – Сайфулин задумался, – дейс-ствительно-о не з-знаю.
– Ты сам-то чего в поселке не показываешься? – поинтересовалась в свою очередь Инга.
– Я-я то? А чо там делать, скучно там сейчас стало, я и из Гайн-то думаю в Киров к брату перебираться.
А компания, тем временем, извлекла на божий свет ещё один литровый «пузырь», на этот раз без закуски, и стакан снова пошел по кругу, но уже более длинному, так как собутыльники разбрелись по салону. Двое атаковали парочку молоденьких девушек-студенток, при этом один, потеснив последних, даже умудрился усесться на краешек сиденья, а другой, оперевшись на поручни, почти лег на товарища и навис над девчонками. Оба предлагали девчатам выпить, «балаболили», видимо, что-то весёлое, судя по тому, что те несколько кокетливо и смущенно посмеивались. Третий сначала попытался завязать разговор с кем-то из местных «крупнотелых» коммерсанток, но его тут же лихо отшили. Тогда он развернулся на сто восемьдесят градусов и переключился на женщину в яркой курточке, которая ехала с мужем и дочкой, ещё на вокзале показывая всем своим видом недовольство окружающей её действительностью, в автобусе она буквально кипела, срывая свою злость на муже и девочке. Вот к ней парень и «докопался».
– Де-евушка, я в-вас оч-чень пр-рашу, выпейте с-со м-мной, – он протянул стакан.
– Отвали, – коротко ответила дама.
– Де-евушка, ну я пр-рашу, ну что-о в-вы ё-мое…
– Послушайте! – «взорвалась» та. – Я же вам русским языком сказала! Нажрался как свинья, так нечего к людям приставать! Настоящие дикари!
– Ах м-мы , значит здес-сь дикари? – возмутился парень. – А вы, значит         ант-телегенция, да ч-чо ж вы сюда едете? А! На нашем добре наживаться! Вс-се вы рус-сские нас-с пермяков прези-ираете, обманываете, граби-ите… Так убирайтесь с-сами отс-седова, без вас прож-живем!
– Слышь, мужик, – не выдержал, наконец, муж, – тебя же по-нормальному попросили отстать, чего тебе не понятно. Тоже мне, «националист» нашёлся.
– Ах и ты тож-же, да я тя-я… – пьяный, вцепившись пятерней в лицо мужчины, сильно толкнул его голову. Девочка заплакала, а её мама завизжала громче дочки. Мужчина отбросил руку пьянчуги, вскочил, успев посадить на своё место дочь, и, не выбираясь в проход, с силой врезал парню кулаком в челюсть, подавшись вперед всем корпусом. Тот, пролетев полсалона, чуть не шлёпнулся на Ингу. Его друзья тут же вскочили. Олег помог подняться «пострадавшему» приятелю, двое других уже приглашали мужчину выйти в проход: «Чо ты за бабой своей спрятался, а ну вылазь, побеседуем». Сайфулин поставил приятеля в более менее ровное положение  собирался присоединиться к «разборкам». Сосед Инги недовольно открыл глаза, кисло сморщившись, начал разминать руки. «Рисуется… – подумала Инга. – Придется вмешаться». Она встала, дёрнула Сайфулина за рукав.
– Олег, ваш дружок сам виноват, к женщине привязался, на мужика её кинулся, девчонку, вон, напугал.
– Что?! – взвился виновник инцидента. – Ах ты, курва!
И тут же снова получил в челюсть, на этот раз от своего приятеля, то бишь Сайфулина. Автобус неожиданно остановился, в салон заглянул водитель:
– Слышь, мужики, охота кулаки почесать – айда на улицу…
– Шеф, всё о'кей, – успокоил его Сайфулин, – уже все замяли, я те отвечаю.
Он подошел  семье пострадавших (по крайней мере, морально).
– Извиняйте, граждане… перебрал немного мужик, с кем не бывает, – протянув мужчине руку, он предложил: – Замяли?
Тот неохотно пожал её: 
– Замяли…
Сайфулин вернулся на место. «Вот и все, – сказал он Инге.» автобус поехал дальше. Сосед снова закрыл глаза, то ли задремав, то ли сделав вид, что задремал.
Пейзаж за окном разнообразием не отличался. Если первый час дороги, когда они ещё недалеко отъехали от Кудымкара, мелькали поля,  частенько попадались деревни и поселки, то теперь по обе стороны тянулась сплошная стена лесов, почти вплотную подступавшая к дороге. Солнце уже наполовину скрылось за верхушками деревьев, своими последними лучами окрасив их в розовый цвет. На лес быстро спускались сумерки, сгущая краски, отчего он казался таинственным и зловещим, способным поглотить этот одинокий автобус со всеми его пассажирами. Даже у привычной Инги в который раз складывалось впечатление, что они заехали в какой-то дикий, первобытный край, где не ступала нога человека.
– В Гайнах, кстати, немало наших леманских живет, – продолжил беседу Сайфулин, – Генка Лошкарев развёлся недавно, «бухает» по-чёрному, а вот Санька Ходырев нормально крутиться, машину купил, в коммерцию ударился…  Ты это, Маринку Липину знаешь, в больнице работает, замуж вышла, Юрка так и не объявился, а ведь така у них любовь была…
– Это не сестра Кузьмича, случайно? – уточнила Инга.
– Ну так она самая и есть.
– А у меня, кстати, брата в этом году  в армию забрали.
– Игоря? – удивился Сайфулин.
– А кого же ещё, у меня, по-моему, один родной брат.
– Да я к тому, что время летит, я ж Игоря-то ещё пацаном помню, куда попал-то?
– Погранвойска, как и хотел, вместе с Рихтером.
– А кто это – Рихтер? – не понял Сайфулин.
– Собака, вернее, кобель немецкой овчарки, правда, не чистокровный. Помнишь, у моего деда пес был Серый, так это отец Рихтера.
– Подожди! – кажется, Сайфулин ещё был не очень пьян. – Но ведь Серый-то был полуволк: это весь посёлок знал.
– А я про что и говорю, – согласилась Инга. – Потому и не чистокровный, что бабка у него волчица была, зато всё остальные его предки – чистые «немцы».
– Понятно, – Сайфулин кивнул.
Казалось, что спиртное на него совершенно не действует, чувствовалась тренированность. Однако после очередного стакана он потерял ориентацию, язык стал заплетаться, даже сидеть ему удавалось с трудом.
К тому времени совершенно стемнело, за окном по-прежнему тянулась стена леса, водитель свет в салоне не включал, чтоб не мешало отражение на лобовом стекле. Иногда на несколько секунд салон слабо освещался отблесками фар редких встречных машин. Многие пассажиры, утомлённые долгой дорогой, тряской и однообразностью ландшафта за окном, уснули, кто как мог. Весёлая компания, включая Сайфулина, тоже вся вырубилась. Причем последний развалился и дышал перегаром, как дракон. Инга, прижатая Сайфулиным так, что не шелохнуться, развернула голову  сторону, насколько это было возможно, чтобы не опьянеть самой. Она даже умудрилась задремать в таком не удобном положении, но ненадолго, асфальт скоро закончился, началась «чёртова» Качинская дорога, через которую вот уже несколько лет делали дорогу. Пока что будущая дорога в межсезонье представляла собой жидкое глиняное месиво.
С приходом «дерьмократии» местные посёлки, деревни, леспромхозы, как и вся российская глубинка, оказались брошенными и никому не нужными, подобные стройки, начатые ещё во времена социализма, резко замедлили свои темпы, а то и вообще приостановились, как модно нынче говорить из-за отсутствия средств. При «застойной», «убыточной» экономике средств на всё хватало, но с началом «рыночных реформ» страна к всеобщей радости пошла по «цивилизованному» пути – и  средств не стало, даже на выплату нищенских зарплат, не говоря об остальном.
Но это все теория, а на практике «ПАЗик», надрывно рыча, с трудом полз по этому глиняному болоту. Только благодаря мастерству водителя и воистину чуду они ещё двигались вперед. В салоне начали потихоньку просыпаться пассажиры.
– О! До Качинской добрались, будь она неладна, – прокомментировал кто-то.
Сайфулин тоже было проснулась, окинул мутным взглядом салон и снова вырубился, на этот раз наклонившись вперед. Наконец, исчерпав все возможности, автобус остановился. Водитель включил  в салоне свет, открыл дверцы и, развернувшись к пассажирам, сказал: «Всё, приехали, вон ваша машина стоит». Пассажиры зашевелились, торопливо собирая вещи и покидая салон. Сайфулина подхватили его дружки, сами еле стоявшие на ногах, и всей компанией дружно вывалились из автобуса. Сосед Инги недоуменно оглядывался вокруг, пытаясь понять, что происходит.
– Мы что, приехали? – спросил он у пассажира, выходившего одним из последних.
Тот как-то странно глянул на парня:
– Дальше участок, непроходимый для автобусов, поэтому здесь пересадка на машину, а потом на другой автобус…
– Прекрасно… – промолвил сосед, подразумевая явно нечто совсем противоположное. Подхватив свою сумку, он с кислой миной на лице пошел к выходу и остановился, нерешительно поглядывая то на глиняную жижу, то на свои ноги в светлых джинсах и летних туфлях. В это время Инга вытаскивала свои баулы и тележку из-под сиденья. Парень оглянулся, увидев её мучения, неуверенно спросил:
– Вам помочь?
Инга не стала разыгрывать гордячку:
– Ну помоги…
Он взял одну из сумок и, охнув, тут же  поставил на место:
– Чёрт побери, ты что кирпичи везешь?
– Ага, дом строить собираюсь.
Парень не оценил её юмора, с трудом подтащив одну сумку к выходу, заявил:
– Перебираться будем в два этапа… Для начала помоги мне это на спину забросить.
И он с видом обреченного шагнул на улицу как в открытый космос. С помощью Инги и с немалыми усилиями закинул  сумку на спину и, сгибаясь под её тяжестью, покачиваясь, хлюпая ногами по жиже, которая скрывала почти половину голени, побрел к «КАМАЗу» с пассажирским «кунгом», стоящего метрах в пятидесяти. Порог дверей этого «кунга» как раз почти доставал ему до груди и, если бы не помощь ещё одного пассажира, парень ни за что бы ни смог закинуть туда сумку. Потом он вернулся за вторым баулом. На этот раз от автобуса до машины впереди него шла Инга, несла тележку и сумку парня. В тот момент, когда они забирались в машину, около входа ещё покачивались четверо «весёлых» приятеля, все они по пути до машины умудрились несколько раз шлёпнуться и испачкаться с головы до ног. Один из них возмущался, еле ворочая языком:
– Не-е, слыш-шь, Олежка, м-мы чо, действ-вительно в Гай-йны едем?
– А ты к-куда с-собирался, можа, в Пермь?
– Ну-у, я ж тока из Гайн уехал, я ж в Краснокамск к брату ехал…
– А-а, е-ерунда, поехали дом-мой, завтра к брату поедешь.
– Завтра у брата день рождения… Не, мне счас обратно в Кудымкар надо.
– Спятил! Чо ты там пос-среди ночи д-делать будешь, поехали домой.
– Да у меня в Кудымкаре знакомых… П-переночую и завтра в Пермь…– уперся «заблудившийся» мужик.
– Т-ты п-пьяный, поехали домой,– потащил его один из приятелей к «КАМАЗу», но тот отпихнул дружка в грязь, а сам, покачиваясь, побрел к автобусу. Двое других с трудом подняли приятеля на ноги и даже смогли удержать, когда он попытался рвануть вслед за уходящим:
– Да ну его, п-поехали быс-стрее, ща к Варьке зайдем, ишо пу-узырь возьмём.    
Перед таким аргументом невозможно было устоять, и все трое полезли в машину. Парень тем временем уже помог Инге разместить её вещи и теперь прикидывал, куда бы ему сесть. Инга, заметив его нерешительность, кивнула на место рядом с собой:
– Садись, в смысле присаживайся, не стесняйся.
Парень не заставил себя долго упрашивать. А третьим к ним опять подсел Сайфулин, правда на этот раз он сидел с краю рядом с парнем и практически сразу уснул. Когда наконец все расселись, машина тронулась  с места. Путешествие продолжалось. Парень, тем временем мрачно рассматривал свои джинсы и туфли, которые приобрели одинаковый грязно-коричневый оттенок.
– Не по сезону ты оделся, – посочувствовала ему Инга.
– Да кто же знал…
– Ты наверно, первый раз в эти края попал?
– А что, сильно заметно?
– Здесь неместных легко отличить.
– Наверное, по разговору, ещё в Кудымкаре заметил, на лицо вроде русские, а говорят не по-нашему.
– Да это коми по-пермяцки чешут, – махнула рукой Инга, – но дело не в этом, нас русских здесь тоже много живет, неместных можно чисто внешне определить.
– Интересно, это как же?
– Ну это трудно объяснить, для этого надо жить здесь, хотя бы какое-то время.
– О, кстати…
Договорить парень не успел, машину сильно качнуло влево и Сайфулин своей грязной спиной начал падать на него, но  попутчик успел остановить «тело» и снова наклонить вперед.
– Так что «кстати»? – сразу напомнила Инга о прерванном разговоре.
– Да спросить хотел одну вещь, если ты, конечно, не против…
– А почему  я должна быть против, или…– Инга усмехнулась, – вопрос настолько интимный и неприличный?
– Да нет, – смутился парень, просто не хотел, чтобы ты решила будто я подслушивал…
Тут Сайфулин снова начал падать на него и пришлось отвлечься.
– Так что же ты хотел спросить? – снова поинтересовалась Инга, когда Сайфулин был возвращен в прежнеё положение.
– Вы со своим другом упоминали в разговоре слово «Леман». Это ведь название посёлка, я правильно понял?
– Ну, во-первых, он мне не друг, а так старый знакомый, а говорили мы действительно про посёлок Леман, хотя у нас и река с таким названием. А что?
– Он далеко от Гайн?
– Если по прямой, то километров десять, а если по дороге, то все двадцать.
– А по прямой – это как?
–  Вплавь через Каму и пешком по тайге…
Парень усмехнулся:
– А если серьезно: как туда добраться, транспорт какой-нибудь ходит?
– Когда как, в будние дни два раза в день до Камсплава автобус ходит, а так на попутках, а дальше по узкоколейке километра три-четыре.
– М-мда, – протянул было парень, но тут Сайфулин снова повалился на него. Отпихивая пьяного, сосед Инги, видимо, перестарался и Сайфулин шлёпнулся на пол.
– От черт! – выругался парень и привстал, чтобы поднять «несчастного», который, кстати сказать, даже не проснулся при падении. Инга хотела остановить его:
– Да пусть лежит, он все равно сидеть уже не может.
Но парень с немалым трудом все же усадил Сайфулина на место, впрочем, как оказалось, ненадолго: машина вдруг резко остановилась, и тот снова оказался на полу. Открылась входная дверца и перед пассажирами предстала физиономия водителя.
– Все, приехали! Гаинский автобус, похоже, уже уехал, – бесстрастным голосом сообщил он «радостную» весть.
– Как уехал? – не сразу поняли пассажиры.
– Не знаю, мы уже давно проехали место, где он должен был нас встречать, а его всё не видать.
– И что нам теперь делать?
– Понятия не имею, – пожал плечами водитель, – я своё дело сделал, мне домой надо.
– Вы что же, нам предлагаете пешком идти или в лесу заночевать? – чуть ли не в один голос возмутились пассажиры.
– Не знаю, можете в машине оставаться, но я домой поеду, – упрямо повторил водитель.
– Да довезите до Гайн, тут же недалеко!
– А с горючкой как же?
– Да заплатим мы вам на горючку, скинемся в конце концов, куда деваться.
Водитель задумался.
– Но мне же ещё и обратно ехать, – неуверенно напомнил он.
– Черт с тобой, и на обратную дорогу дадим, только довези, вымотались уже, сил нет, быстрей бы доехать.
Водитель прикинул в уме необходимую сумму. Одна из пассажирок, тетка с явно выраженной «рыночной» наружностью, взявшая на себя роль «профсоюзного лидера», поделила её на число пассажиров, быстро собрала деньги. Удовлетворённый водитель вернулся в кабину, и машина наконец поехала дальше.
– Так ты что, тоже в Леман едешь? – вопросом продолжила разговор Инга.
– Именно так, – вздохнул парень.
– И по каким делам если не секрет? Случайно не за клюквой?
– Нет, в командировку. А ты, видимо, как раз за клюквой едешь, я слышал она здесь дешёвая.
– И не только за ней, – кивнула Инга. – А клюква у нас действительно дешёвая. Если самому собирать, то вообще даром получается.
– А это на бартер? – парень показал на сумки.
– Угадал.
– И давно так корячишься?
– Ну уж скажешь, не всегда же на своем горбу таскаю, просто нынче срочно ехать нужно было. Обратно с товаром на «тачке» увезут. А ты на себя или на государство трудишься?
– Ну если ты на себя, то я выходит на государство.
–  Сочувствую, я уже два с лишним года, как бросила это неблагодарное занятие, вернее «помогли» бросить.
– Сократили, что ли?
– «Попросили» по собственному желанию. Я в бухгалтерии на фабрике работала, после одной неприятной истории меня как самую молодую и неопытную стали делать крайней, я не поддалась, ну мне и намекнули, что дальше работать спокойно мне не дадут. Пришлось уйти, поначалу расстроилась, испугалась даже. Как дальше жить? А теперь меня на «госник» палкой не загонишь.
– Убеждённый частный предприниматель, – с лёгкой иронией уточнил попутчик.
– Правильно, – согласилась Инга. – А это плохо?   
– Не знаю, – парень пожал плечами, – я стараюсь не судить о людях по роду их занятий, если это, конечно, не преступление.
На этом их разговор в общем-то закончился. Устав, собеседники просто задремали один за другим.
Проснулись они уже в Гайнах, где им опять пришлось высаживаться самыми последними. Парень, выпрыгнув, принял сумки и помог приземлиться Инге. Машина развернулась и уехала в обратном направлении. Оглядевшись, попутчик вздохнул:
– Я, честно говоря, думал, что Гайны – это город, хотя бы наподобие Кудымкара.
– Размечтался!
– Да уж! И куда теперь, попутку ловить или автобус какой пойдет?               
– С ума сошел, да ты даже до Камсплава не доберёшься, переправа то ночью не работает.
– Чёрт… И что же, теперь здесь ночевать? Тут хоть гостиница есть?
– Гостиница-то есть, но лучше на улице ночевать, чем пользоваться её услугами. Одно название, что гостиница. Недаром её здесь называют «Золотой клоп».
– Чего так?
– В приличном свинарнике и то чище, а всяческие насекомые там носятся стадами, аж топот стоит, и вообще, это не гостиница, а притон всякого местного сброда.
– Спасибо за информацию, но мне выбирать не приходится, – парень обречённо вздохнул.
– Почему? – удивилась Инга. – У меня тут родственники живут, хорошие люди. Я сама буду у них ночевать, поговорю, уверена, что не откажут.
– Да ну неудобно…– начал было парень.
– Неудобно на потолке спать, потому что одеяло сваливается, я ж тебя не в постель приглашаю, ты мне помогал, корячился – удобно было, а переночевать     по-человечески неудобно! – искренне возмутилась Инга и уже в шутку добавила.                – Ты только не подумай чего, я тебя из чисто корыстных побуждений приглашаю, поможешь тележку с сумками дотащить, а там, если хочешь, можешь идти в гостиницу.
– Ладно, – согласился парень, – будем считать, убедила.
– Ну вот, другое дело. Кстати, тебя как зовут, а то все «ты» да «ты»?
– Борис, – коротко представился попутчик.
– А меня Инга, вот и познакомились.

                * * *

На следующий день им повезло. Решив не дожидаться автобуса, который идет аж в час дня, Борис с Ингой двинулись пешком, но только успели выйти из Гайн, как услышали сзади шум приближающейся машины. Это оказался «УАЗик», в котором нашлось два свободных места. С этой «оказией» они добрались до МТС. Затем их подобрал «КАМАЗ»-самосвал. Тут везение несколько подвело Бориса. В кабине, помимо водителя уже сидел один пассажир, и парню пришлось лезть в кузов, где до этого вероятнее всего перевозили мешки с цементом. Когда «путешественники» высадились у поворота к переправе (дальше было не по пути), Инга с трудом удержалась от смеха: её попутчик с ног до головы был покрыт сероватым налетом и яростно отплевывался от пыли.
– Чёрт бы побрал этого Суханова, – сказал он наконец, немного освободив голосовые связки.
– А это ещё кто? – поинтересовалась Инга.
– Тот, кто отправил меня в эту проклятую командировку, в эти богом забытые места.
– Ты не прав, у нас одни из самых прекрасных мест на свете. Ты ещё в этом убедишься, если, конечно, умеешь ценить красоту природы, – возразила Инга. 
– Неплохо бы к этой красоте добавить немного асфальта и регулярное транспортное сообщение… – скептически заметил Борис.
– Здесь я не могу с тобой не согласиться, – вздохнула Инга, – и даже могла бы добавить в этот список ещё кое-что.
А впереди было ещё одно испытание: метров сто грязной, избитой колесами машин и гусеницами тракторов дороги. Борис, тяжело вздохнув, уже привычно впрягся в тележку и как лошадь-тяжеловес попёрся вперед, то и дело проваливаясь вместе с тележкой в грязь. Сзади, горя желанием помочь, тележку подталкивала Инга. Эти проклятые сто метров показались Борису длиннеё раз в пять. Добравшись наконец до, укрепленной со стороны реки сваями, отдалённо напоминавшей пристань, площадки, парень чувствовал себя так, словно пробежал километра три с полной выкладкой.
– Уф-ф… – выдохнул он облегченно и, расстегнув куртку, присел на перевёрнутую вверх дном лодку. Сняв туфли, Борис вылил из них воду и скептически оглядел свои ноги в грязных и насквозь мокрых носках.
– Тяжёлый случай, – проворчал он и, снова обувшись, достал пачку сигарет. Инга присела рядом и тоже полезла за сигаретами, тут она и заметила под распахнутой курткой попутчика пистолетную кобуру, явно не пустую. «Однако… – подумала она. – Это становится интересным…». Вслух она ничего не сказала и вопросов не задавала.
– Что дальше? – поинтересовался, ничего не подозревавший Борис.
– Будем ждать паром, – спокойно объяснила Инга, указав на противоположный берег, у которого стоял катер с прикреплённым к одному борту паромом.
– И долго?
– Пока какая-нибудь машина не поедет.
– Понятно, – Борис огляделся.
В тёмной зеркальной глади реки отражался густой хвойный лес, на противоположной стороне от воды его отделяла только узкая песчаная полоса. На этой стороне отмель была значительно шире, слева от переправы она заросла мелким кустарником, справа берег можно было бы назвать чистым, если бы не несколько лодок и даже один ржавый баркас, наполовину вытащенный на берег  и разграбленный. Кроме этого вид портили валяющиеся по обоим берегам выброшенные паводком «топляки» (частично затонувшие во время сплава или по другим причинам брёвна, представляющие большую опасность для судоходства). Инга, заметив внимание попутчика к окружающему ландшафту, сказала:
– Весной всё это место затопляется.
Борис кивнул и, выкинув окурок, вдруг спросил:
– У вас в посёлке отдел милиции или хотя бы участковый есть?
– Был один участковый, да в Камсплав сбежал, не выдержал…
– Чего не выдержал?
– Ну не знаю, нос, наверное, везде совал, вот его и выжили.
– Весело… Хоть какая-то власть у вас есть?
– Поссовет, по-моему, я точно не знаю, ну если есть, то так, для галочки. Раньше было животноводческое хозяйство, но это еще при коммунистах.
– М-да, весёлые времена настали, – усмехнулся Борис. – «Это было при коммунистах» звучит, как «это было во времена оккупации», а теперь у вас, значит, «свободный демократический» поселок?
Инга пожала плечами:
– Мой отец всегда его называл уральским Гуляй-полем.
– Столица Махновщины, – кивнул Борис, но тут его внимание было отвлечено. – О, кажись что-то едет…
На том берегу к переправе действительно подъехал грузовик, и на катере началось какое-то шевеление.
– Вот и славненько, – Борис, поеживаясь, застегнул куртку: несмотря на тёплый погожий денёк, у реки было холодно, дул ветер, а тут ещё ноги мокрые. Тем временем, пока паром отчаливал и медленно полз по реке, с этой стороны к переправе подъехал «ГАЗ-66» с «будкой». Инга тут же подскочила и, мило улыбаясь, спросила у мужчины, сидевшего рядом с водителем:
– Вы не до Камсплава случайно?
– Случайно до Камсплава, – в тон ей ответил тот, не забыв с большим интересом оглядеть девушку с ног до головы. – А ты красавица к кому там ?
– Да нам ещё дальше, в Леман, вы нас до Камсплава не подбросите? – она кивнула в сторону Бориса.
Мужик разочарованно и несколько завистливо глянул на попутчика Инги и согласно кивнул. Борис, внимательно слушая разговор, тут же подскочил и потащил тележку к задней дверце «будки». Вдвоём с Ингой они закинули вещи внутрь.
– Помочь запрыгнуть? – спросил Борис.
Инга отрицательно покачала головой:
– На том берегу сядем, в машине при въезде на паром вообще положено только водителю находиться.
– Ну надо же, у вас тут, оказывается, ещё какие-то правила существуют, – не смог удержаться от иронии  Борис. – Ещё не полностью «демократизировались».
– Здесь свои законы.
– Какие же ещё, если не секрет, разумеется кроме мер безопасности при переправе?
– Законы тайги, например.
– Это вроде законов джунглей: «Каждый сам за себя» или «Выживает сильнейший»? – продолжал иронизировать Борис.
– Поживёшь – увидишь, – парировала Инга, намекая, что тема разговора ей не нравится.
Борис намёк понял. Паром тем временем медленно-медленно причалил к берегу. Два мужика в телогрейках, привычно вращая ручки лебёдки, опустили сходни. Грузовик аккуратно на минимальной скорости съехал на берег, его место заняла «шишига», а следом по тем же сходням на борт поднялись Инга с Борисом. Когда сходни вернули в исходное положение, катер взревел своим дизелем, выпустив вверх целую тучу чёрного дыма и, отвалив от берега, начал разворачиваться носом против течения. Борис встал у противоположного катеру борта и, опершись об ограждение, смотрел вниз на бурлящую около парома речную воду и своё расплывчатое отражение. О чём он думал? Может, опять проклинал про себя Суханова, отправившего его сюда, или мечтал поскорее закончить свои дела и вернуться в привычный шумный город с множеством удобств и развлечений, а может, всё-таки о своей симпатичной попутчице. А паром тем временем продолжал медленно, но упорно, преодолевая течение, плыть к противоположному берегу Камы.
Минут через двадцать Борис и Инга были уже в Камсплаве. Деньги, как и по дороге от Гайн, с них не взяли, что опять поразило Бориса, и он поделился своим наблюдением с девушкой.
– Ну это в последнее время раз на раз не приходится, раньше деньги никогда не брали, а сейчас бывает, особенно кто помоложе, – заметила Инга.
– Дети рыночной экономики, – не удержался опять Борис и тут же, чтобы не заострять внимание на неприятной теме, спросил:
– Куда сейчас?
– До "железки",  а по ней до Лемана километра три.
– Пешком или на чём-то? – поинтересовался Борис.
– Как получится. – Борис только тяжело вздохнул.
– Что, устал... – посочувствовала Инга. – Небось, сто раз пожалел, что со мной связался?
– Как сказать, в общем-то терпимо, а вот как тебя одну в такое путешествие отпускают, не пойму.
– А я и не спрашиваю ни у кого.
– А муж?
– Какой муж? – не поняла Инга, – я не замужем.
– Чёрт, точно ты же говорила этому в автобусе, но тогда, извиняюсь за любопытство, откуда у тебя это кольцо? – Борис показал на правую руку Инги.
– Это кольцо мамы, – тихо сказала девушка, – Она умерла, когда мне было семнадцать лет.
– Извини, пожалуйста, – растерянно произнёс Борис, – Неудобно получилось...
– Ничего, я привыкла, – сказала Инга и добавила: – Если к этому можно привыкнуть.
– Извини ещё раз, – повторил Борис и, чтобы уйти от неприятной темы, спросил, – А в Леман к кому едешь?
– Я же не в гости езжу, – вроде бы удивилась вопросу Инга, – а вообще–то останавливаюсь у дяди Коли, брата матери.
– Я так понял, родни у тебя в этих краях хватает, – заметил Борис.
– Хватает, – согласилась Инга, – а знакомых так считай весь посёлок. Я, кстати, сама здесь родилась, девчонкой все каникулы здесь проводила, у деда с бабулей. Мировые старики были, особенно дед, лучший на всю округу охотник, в тайге ориентировался, как у себя дома, самые глухие места мог с закрытыми глазами пройти, а ещё травы, коренья, заговоры всякие знал, людей лечил, его иногда колдуном называли.
–Тоже умер? – осторожно спросил Борис.
– Не знаю... – девушка тяжело вздохнула. – Он пропал четыре года назад,  вскоре после этого и бабушка умерла – не могли они жить друг без друга.
– А как пропал дед? – переспросил Борис.
– Он работал лесником. Ушёл в тайгу и как в воду канул, – хмурясь, видимо, от неприятных воспоминаний, коротко объяснила Инга.
– И часто у вас такое случается?
Инга ненадолго задумалась:
– Тайга, конечно не Горьковский сад, всякое бывает, но просто заблудиться дед не мог, к тому же ушёл он не один.
– А что с остальными?
– Тоже пропали, все четверо, считая деда…
Ингу в этот момент кто-то окликнул по имени. Вздрогнув, оба обернулись. У одного из домов на противоположной стороне улицы стоял тяжёлый "КРАЗ" - самосвал, а рядом парень лет двадцати в джинсовой куртке и спортивных штанах, заправленных в резиновые сапоги, и девушка его лет, крашенная под блондинку, в джинсовом юбочном костюме. Парень ещё раз окликнул её:
– Инга! Ты, что не узнала, что ли...
– Денис! – радостно воскликнула Инга.
Парень, которого назвали Денисом, убедившись, что его заметили, шепнул  что–то своей девчонке и подбежал к Инге с попутчиком.
– Ты уже приехала? – начал он разговор с вопроса.
– Время – деньги, сам знаешь... – скромно ответила Инга.
– Ну ты одержимая, с такими баулами на автобусах… – покачал головой Денис.
– Не привыкать – махнула рукой девушка, – к тому же, спасибо добрым людям, помогли.
Она кивнула в сторону Бориса, парень тут же протянул ему руку.
– Денис, – представился он и добавил, – с нас флакон за труды.
Борис, пожав его крепкую мозолистую, не отмывающуюся от масел руку, тоже представился и, в свою очередь заметил:
– Спасибо, но красивым девушкам я помогаю бескорыстно.
– Понял, – улыбнулся Денис.
А Инга уже деловито осведомилась у своего знакомого:
– А ты чего здесь делаешь?
– Да вот к Катьке заскочил, давай сейчас тебя до Лемана доброшу.
– О'кей – кивнула Инга и на всякий случай поинтересовалась насчёт подружки Дениса: – Не обидится?
– Ничего переживёт.
– Свадьба-то когда? – хитро улыбаясь спросила Инга.
– Думаем зимой, до Нового года.
– Молодцы! Пригласить не забудь.
– Обижаешь... – Денис для убедительности даже руками всплеснул.
– Ну что, поехали, – Инга повернулась к Борису.
– Только в кузове я больше не поеду, – полушутя заметил тот, – лучше пешком.
– Зачем в кузове? – не понял Денис. – В кабине места хватит.
– Это он шутит о своём, – успокоила приятеля Инга, – путешествие наше вспоминает.
Парни вдвоём быстро дотащили тележку до самосвала, закинули в кабину. Они уже собирались садиться сами, когда Борис, что-то вспомнив, спохватился:
– Забыл совсем, мне пока рано в Леман ехать, надо ещё к участковому здешнему заглянуть, как его, кстати, найти?
– Дался тебе этот участковый, – недовольно заметила Инга.
– Что поделаешь, – развёл руками Борис, – служба есть служба.
– Ну и служба у тебя я скажу, – заметила девушка и, видимо, решив пошутить, добавила:  – Ты сам случаем не из милиции?
– А что не похож? – улыбнулся Борис.
– Да нет, похож немного… –  непроизвольно согласилась Инга и осеклась, вспомнив вдруг про пистолетную кобуру. «Действительно, похож…» Инге показалось, что её огрели мешком по голове. "Вот это номер, – подумала она. – И как я сразу не сообразила. Вот дура, нашла тоже симпатичного парня, а он оказывается легавый, мент поганый». Вид у неё в этот момент, видимо был соответствующий, потому что Борис, несколько испуганно спросил:
– Что с тобой, тебе что, плохо?
– Да нет, всё нормально, – Инга немного пришла в себя. – Что ты спрашивал?
Борис неуверенно повторил:
– Узнать хотел, где мне здешнего участкового можно найти...
– А чёрт его знает, – раздраженно заметила девушка и позвала приятеля. – Денис!
Тот, как раз бурно беседовал в сторонке со своей невестой, которая всё время бросала на Ингу "волчьи" взгляды. Денис, услышав, что его зовут, чмокнул девушку куда–то в район губ и пошёл к машине. Его подруга, обиженно поджав губы, развернулась и направилась к калитке, демонстративно виляя бёдрами.
– Ну что, едем? – спросил подошедший Денис.
– Да, но не все, тут... – Инга запнулась, не зная, как назвать Бориса. – "Гражданину" к участковому надо, покажи ему дорогу.
– Это к "Упырю", что ли, – уточнил Денис, – так это в ту же сторону, куда вы шли, он недалеко от конторы живёт, за "железкой", чуть левее этой параллельная улица, справа второй дом, с зелёной крышей и ворота некрашеные из свежих досок.
– Спасибо, – Инга наигранно улыбнулась. – Только зачем оскорблять местного "стража порядка", тем более в присутствии его коллеги. Но, я надеюсь, он нас простит и не настучит, всё–таки мы ему дорогу показали.
– Не волнуйтесь, – кивнул Борис, начиная понимать, от чего у попутчицы так резко испортилось настроение.
Денис растерянно молчал.
 Короткую паузу прервала Инга, решительно скомандовав: "Поехали!" Без чьей–либо помощи лихо запрыгнула в кабину самосвала, даже не помахав попутчику на прощание рукой. Денис, виновато пожав плечами, тоже занял своё место. Самосвал, зарычав как зверь и выпустив настоящую дымовую завесу, которая окутала, не успевшего отойти Бориса, тронулся с места. Последний, прокашлявшись, пошёл дальше по улице, стараясь по возможности обходить грязь и многочисленные лужи. По дороге его чуть не обрызгал какой–то лесовоз, Борис едва успел отскочить, посылая вслед машине "пламенный привет".
Наконец он добрался до так называемой железной дороги. Ширина колеи здесь вряд ли превышала метр, а своим профилем эта железная дорога очень напоминала американские горки. "Как по ней ещё ездят? – подумал Борис. И словно отвечая на его вопрос, слева раздался гудок локомотива. Прямо по центру посёлка, между домами, маленький, почти игрушечный тепловоз тащил состав из тележек с лесом. "Детская железная дорога, да и только", – усмехнулся Борис и пошёл дальше. Впереди, посреди огромной грязной лужи тарахтел трактор. Тракторист в старом свитере и пиджаке сидел в кабине и о чём–то пытался говорить с мужиком в солдатском бушлате, стоящем рядом на "гусенице". Борис подошёл к ним, насколько это было возможно, и, пытаясь перекрыть грохот дизеля, крикнул:
– Извините пожалуйста! Не подскажете, где тут у вас контора?
– Что? – не поняли "аборигены".
– Я говорю, извиняюсь! Подскажите пожалуйста, где тут находится контора!!!
– Не слышно! Громче говори!
Не на шутку разозлившись, Борис заорал что было сил:
– Да чтоб вас! Где тут ваша вонючая контора?!
– А... – поняли его наконец мужики (мол, так бы сразу и спросил). – Да вот же она прямо перед тобой.
При этом один из них рукой показал на отдельно стоявшее, прямо на– против, полутороэтажное здание непонятной архитектуры со множеством плакатов времён социализма или, как теперь называют "застоя", на наружной стене.
Одну из здешних "достопримечательностей" нынешнего времени Борис встретил по дороге, когда обошёл здание конторы: прямо во дворе одного из домов, вплотную к забору, был установлен коммерческий киоск с зарешёченным окошком, выходящим на улицу. На витрине был выставлен широкий ассортимент спиртного, импортных продуктов и сигарет, а в углу висело объявление: "Принимаем за наличку и на бартер клюкву и грибы". Борис прошел мимо и остановился у второго дома, точь-в-точь, как описывал его Денис: зелёная крыша и ворота из свежих досок. Борис заглянул во двор. Перед открытым сараем, служащим, по всей видимости и гаражом, стоял мотоцикл "Урал" с коляской, в движке копался невысокий коренастый мужчина в серых милицейских галифе, хромовых сапогах и старой солдатской рубахе поверх свитера. Видимо это и был местный Анискин. Борис громко кашлянул, привлекая внимание, и вежливо поинтересовался: "К вам можно?" На его голос из будки выскочила не очень большая, но лохматая собака, чем-то напоминающая хозяина, и с грозным лаем бросилась к воротам, демонстрируя, что её не зря кормят. "Мухтар на место! – рявкнул хозяин. – На место, кому сказал!" Мухтар, разочарованный, что ему не дали до конца проявить своё рвение в собачьей службе, нехотя побрёл к будке, продолжая подозрительно коситься на Бориса. "Проходите, калитка не закрыта", – пригласил хозяин, окинув гостя беглым взглядом. Но, как только Борис оказался во дворе, настырный пёс снова рванул к нему. На этот раз хозяин не ограничился грозным: "На место, Мухтар, сукин сын! Пасть порву!" – запустил в псину, причём довольно метко, гаечный ключ. Мухтар заскулил и вернулся на место, чрезвычайно недовольный, что ему не разрешают распластать такие яркие, такие симпатичные штанины незнакомца. Хозяин пошёл навстречу Борису, который стоял, стараясь не дышать, и с опаской поглядывая на пса. Тот, в свою очередь, высунув язык, демонстрировал свои прекрасные, не требующие стоматологического вмешательства зубы.
– Проходите, – снова повторил хозяин и поинтересовался. – Что-то случилось?
Прикрываясь хозяином, Борис прошёл во двор и скромно заметил:
– Хорошая собачка...
– Я слушаю, – напомнил мужчина.
– Ах да, извините. – Борис и полез во внутренний карман куртки, достав документы, протянул их хозяину, после чего представился:
– Лейтенант Кедровский, группа разведки и розыска отдельного оперативного батальона внутренних войск, здесь моё удостоверение и командировочный.
Хозяин бегло ознакомился с документами и тоже представился:
– Участковый оперуполномоченный старшина милиции Куприянов Захар Васильевич, пойдёмте в дом, там и поговорим.
Войдя в сенцы, следуя примеру хозяина, Борис снял туфли, но и без них насквозь промокшие грязные носки оставляли на полу чёткие следы. Гость остановился в нерешительности. Заметив это, участковый понимающе улыбнулся:
– На автобусах добирался, туфли тут конечно, неудачная обувка.
 – Мне уже сказали, – мрачно заметил Борис.
– Не переживай, затрём, – успокоил его хозяин. – Скидай носки, бросай здесь, ноги вон старым полотенцем вытрешь и тапки оденешь.
В доме было натоплено, кругом чистота, порядок, и вообще ощущался своеобразный, ни с чем не сравнимый деревенский уют.
– Снимай куртку проходи на кухню, как раз на обед попал, оглодал небось в дороге, – распоряжался Куприянов, проходя на кухню, отделённую огромной русской печью. – У нас, Варь, гость с дороги, покормить надо бы.
– Да я вообще-то не голодный, – начал было Борис, хотя от запаха грибного супа и жаренной на сале картошки, идущих с кухни, он чуть не захлебнулся слюной.
– Это ты брось, – сказал Куприянов. – Как говорили в старину, кто хорошо ест, тот хорошо работает, а за столом и разговор приятней, о деле поговорим.
Больше Борис не заставлял себя уговаривать, скинул куртку, повесил её на вешалку рядом с серым кителем участкового, сняв ремень с кобурой, он забрал его с собой на кухню. У печи крутилась невысокая плотненькая, подстать мужу, но явно моложе его, женщина, довольно привлекательная Одета она была в простенькое платьице.
– Я там это... наследил, – осторожно сказал Борис. – Мне бы какую-нибудь тряпку.
– Да ну, перестаньте, – всплеснула руками жена участкового. – Не мужское это дело, садитесь лучше за стол, я вам сейчас супа налью.
Гость нерешительно подчинился. Тем временем женщина, накрыв на стол, вышла с кухни.
– Ну, так что привело в наши края? – спросил участковый прежде чем приступить к обеду.
– Нас интересует вот этот человек, – Борис протянул помятую розыскную ориентировку с фотографией в углу. Куприянов аккуратно взял официальную бумагу, внимательно прочитал, выделив вслух основное:
– Царенко Георгий Сергеевич… Побег из мест заключения… Особо опасен… Возможно вооружён…
После чего, многозначительно крякнув, спросил:
– А мой участок здесь причём?
– Дело в том, – не спеша объяснил гость, – что Царенко сидел вместе с Изотовым Михаилом Николаевичем. Есть оперативная информация, позволяющая предположить, что наш разыскиваемый ищет с ним встречи.
– Мишку Изотова я знаю, из Лемана он, неделю назад вернулся, заходил, отмечался. – подтвердил участковый.
– Ну вот видите, – удовлетворённо заметил лейтенант, и подумав добавил, – кроме того Царенко был осуждён за свою деятельность недалеко отсюда, в Красносеверском районе.
 Старый милиционер скептически заметил:
– Однако  ничего  себе  недалеко.  Это  можа  по  европейским  меркам  двести-триста  километров не расстояние…Между нами и Красносеверском сплошная тайга и болота ни по суше ни по воде не добраться. Раньше хоть еропланы иногда летали, а ща: горючки нема, летунов посокращали…Да и ваще, сомневаюсь я, что этот твой Царенко попрётся в нашу глушь.
Борис пожал плечами:
– Кто его знает… Может решил отсидеться здесь…
Тут на кухню зашла хозяйка и «служебное совещание» пришлось временно приостановить. Куприянова, убрав грязную посуду, разлила по большим кружкам молоко и поставила на стол чашки с засахаренной брусникой, после чего снова  удалилась. Борис чувствовал себя вполне сытым, даже чересчур, но десерт выглядел таким аппетитным, что отказаться не было сил. Старшина, не спеша отхлебнув молока, поинтересовался:
      – А от меня то, что требуется?
       – Ну, как вам сказать... Я здесь человек чужой. Обрисуйте  обстановку, может, чего посоветуете, подскажете. После чего поеду в Леман, поживу с недельку, ну а там видно будет.
– Обстакановку, говоришь – повторил участковый, многозначительно хмыкнув.  – Паршивая обстановка... Особенно в Лемане. Бардак и полное безвластие. Короче, анархия. По ящику иногда крутят про Дикий Запад, а у нас Дикий Север.
– Мне уже говорили – заметил Борис.
– До революции, – продолжал Куприянов, не обращая внимание на замечание, – здесь жили одни коми (имеются в виду коми-пермяки), а все эти посёлки типа Лемана и Камсплава основали сосланные во времена Советской власти: в тридцатые раскулаченные, после войны татары, немцы, "прибалты" и другие. Сам понимаешь, ненависть к "нашему брату" здесь в крови. Так, что ты лучше помалкивай там, кто ты такой, могут быть "неприятности" .
"Уже проболтался"– с досадой подумал Борис, а участковый, решив, что гость морщится от недоверия, продолжал:
– Я не шучу... Помню ещё года четыре, можа лет пять назад, до райотдела стала доходить информация, что кто-то из местных начал бомбить заезжих любителей незаконной охоты и рыбалки, забирая часть добычи. Таёжные «рэкетиры» блин на… Пострадавшие понятное дело в милицию не заявляли, кроме единственного случая, когда был обстрелян вертолёт геологоразведки. Правда обходилось без жертв. В общем бандит на бандите, в лучшем случае браконьер,  браконьерство здесь и раньше было в порядке вещей, а теперь и подавно. Раньше у нас вообще было лучше, во всяком случае, не хуже чем везде. Да видно ушло то время. Нынче в наших краях, как говорится: "Закон – тайга, а прокурор – медведь."
Куприянов замолчал, видимо удовлетворённый произведённым эффектом. Кедровский тоже молча размышлял, запивая молоком бруснику. Он не был героем «без страха и упрёка», о возможной встрече, один на один, с матёрым преступником думал без всякого азарта и уж тем более восторженного предвкушения. А после подобного знакомства с местными нравами и обычаями, Борис и вовсе «загрустил». Когда наконец покончили с третьим и значительно уменьшили количество десерта, старшина, поинтересовался:
– Ты не куришь?
– Что? – не сразу понял Борис, целиком ушедший в себя. – Да есть такое дело.
– Ну айда тогда на крыльцо, подымим, – предложил участковый.
На улице было по-прежнему тепло, для конца сентября. От предложенных сигарет с фильтром старшина отказался, достал пачку «Примы», помяв сигарету, прикурил у Бориса. С удовольствием затянувшись, Куприянов снова заговорил:
– И вообще парень. Послушай меня, ты, извини, конечно, хоть и старше по званию, но по годам и службы, и жизни ещё молод, не в обиду тебе сказано. А я всё-таки в «органах» немало отпахал, опыт какой-никакой имею… Твоё начальство не хуже нас с тобой понимает, что Царенко здесь не объявится, а тебя отправили, так сказать для «галочки» в отчёте о проведении войсками и милицией совместных оперативно-розыскных мероприятий. А реально одна лишь видимость активной деятельности, без всяких шансов на успех. Так что, если хочешь добрый совет, езжай обратно со спокойной душой, отметку в командировочном тебе сделаем любым числом. Зазноба то у тя наверняка в городе имеется, отдохнёшь у неё с недельку, вот и уся командировка. А начальству с чистой совестью доложишь шо этот самый беглый урка здесь не объявлялся. Кстати пару лет назад в нашей глуши двое кудымкарских оперативников, как и ты «пасли» Юрку Корнеева, родом он из Лемана был, уехал в город, подсел там на иглу ну и докатился до убийства. И чо ты думаешь, просидели мужики почти неделю в нашей дыре, да и уехали ни с чем. Водочки  мы правда с ними попили хорошо…
Борис подумал, что старшина видимо прав. Суханов наверняка и сам не верил, что Царенко появится в этой глуши. Иначе бы не отправил его одного, изображать «оперативно-розыскные мероприятия», да и вообще назначил бы более опытных людей, а не «зелёного» лейтенанта, только этим летом закончившего училище внутренних войск. Хотя среди таких же как Кедровский слушателей спецкурсов, из которых спешно сформировали их группу разведки и розыска, не было ни одного офицера в звании выше капитана, но матёрых «волкодавов» вполне хватало. Впрочем, даже если и так, просто взять и плюнуть на задание было тоже не лучшим выходом.  Приняв наконец решение лейтенант сказал:
– Спасибо за добрый совет, но я всё-таки подожду уезжать, это я всегда успею. 
– Ну, дело твоё, – спокойно кивнул участковый. – Я чем могу – пособлю, только вот обувка и штаны у тебя не для здешней грязи.
        – У меня с собой «камуфляж» есть, – сообщил Борис, сам удивляясь и одновременно радуясь, тому, что догадался захватить походный костюм. – Ну а с туфлями, что ж делать, переживём как–нибудь.
– Э–э парень, – покачал головой Куприянов, – как  ни будь здесь не пойдёт, я тебе резиновые сапоги дам, как раз твой размер. И вообще…
Старшина вдруг замолчал, долго и очень пристально смотрел на гостя, словно ещё раз изучая, что-то прикидывая в уме. Наконец решился:
– Послушай моего совета: нечего тебе в этот проклятый Леман спешить. Ты вон как в дороге намаялся, давай-ка сейчас баньку затопим, помоешься с дороги, отметим знакомство, у меня как раз для такого случая заначка припасена, а то у меня, честно говоря, здесь хороших знакомых немного и посидеть  не с кем. Если конечно не брезгуешь моей компанией. А завтра с утреца я тебя на своём дрындулете в Леман отвезу.
– Да я вроде человек простой, не дворянских кровей, – неопределённо пожал плечами Борис, понимая, что от такого предложения отказываться неудобно, да и глупо. По совести говоря, ему самому не особенно хотелось ехать в этот дикий посёлок, про который ничего хорошего он пока не слышал, почему бы ни                воспользоваться возможностью оттянуть время «личного знакомства».
– Кстати, – вдруг спохватился лейтенант, – вы бы мне порекомендовали заодно у кого здесь лучше клюквой «отовариться», чтобы дёшево и сердито.
Участковый хитровато улыбнулся:
– Так бы сразу и сказал, что за клюквой приехал.
Кедровский явно смутился:
– Да нет, вы не поняли это так попутно. «Шеф» просил немного привезти…
– Ну что ж, приятное с полезным, это правильно, начальство обижать нельзя, – спокойно, без всякого осуждения, заметил старшина и, что-то прикинув в уме, добавил:
– Я тебя одной бабусе поселю, как раз напротив дома Изотовых, бабуся бойкая, но не жадная, как липку не обдерёт. Заодно и насчёт клюквы у неё проконсультируешься. Ну, что идёт?
– От такого предложения грех отказываться, – не задумываясь согласился Борис.

* * *

Тяжёлый "КРАЗ" уверенно шёл по грунтовке, не обращая внимание на грязь и всякие колдобины. Денис Терентьев привычно крутил баранку, иногда осторожно поглядывая на сидящую справа Ингу, которая уже закурила вторую сигарету. "Нет, ну надо же, – думала она – До чего внешность обманчива, ведь ни за что бы не подумала, что такой симпатичный парень – легавый, мент поганый. Интересно, что занесло этого гостя в наши края. Нет ну как я купилась на его глаза?  Джентльмен хренов! Я тоже хороша, раскудахталась, расхвасталась, бизнессменка недоделанная... А ведь этот парнишка мог оказаться из налоговой!!! Вот это был  бы номер.» Инга даже не допускала мысли, что попутчик мог пошутить или соврать, какой дурак сам на себя будет такое наговаривать, тем более в наше время, когда самая почётная профессия для мужчин – киллер, а для женщин – проститутка. "В любом случае, – продолжала размышлять Инга – появление в Лемане посторонних ментовских глаз ничего хорошего не предвещает. Не дай бог незванному гостю сунуть нос в мои дела. Здесь я хозяйка и никаким ментам  не позволю вмешиваться в мои планы, слишком много вложено сил. А я то дура про деда с ним разоткровенничалась. Впрочем ничего особенного я не сболтнула. Только то, что известно всем…»
Леман, затерявшийся среди таёжных дебрей, был  невелик и по площади, и по населению – где-то дворов пятьдесят. Две так называемые улицы соединяло несколько проулков, с трёх сторон посёлок плотно окружал лес, прорезанный в одном месте узкоколейкой, в другом автомобильной дорогой на Камсплав, с четвёртой стороны медленно лениво текла маленькая речушка, по названию которой
видимо, и окрестили посёлок Леманом. На противоположный берег вели  два деревянных моста. Но пользовались только одним из них, второй был заброшен из-за своего технического состояния, проще говоря, мост сгнил и на глазах разваливался.
Когда машина въехала в посёлок, Денис поинтересовался:
– Куда сейчас?
– Товар к Кузьмичу закинем, у дяди Коли опасно оставлять, Галька опять всю водку растащит.
Машина свернула по проулку на соседнюю улицу и, проехав немного, остановилась у добротного деревенского дома.
– Кузьмича сейчас нет, на уток ушёл, не сидится ему дома, – сообщил Денис; но он мне, на всякий случай, ключ от сарайки оставил, туда пока закинем. Сама-то где остановишься?
– У дяди Коли, где ж ещё, у тебя или у Кузьмича, сам понимаешь нельзя, всякие плетни по посёлку пойдут. Хватит того, что баба Аня всякую чушь натрепала.
– Это про то, что ты якобы проституцией в городе занимаешься? – уточнил Денис, вытаскивая сумки из машины.
– Ну... Карга старая. Я ещё до такой крайности не дошла, у меня пока ещё руки и голова есть, чтобы зарабатывать.
– Это она за то, что ты с Кузьмичом работаешь, они ему всё не могут простить, что он с ихней Ольгой разошёлся, – заметил Терентьев.
– Ну и чёрт с ними, – не стала спорить Инга, – я уже скоро год к ним не захожу. Пошли они. Сами хороши. Дед Степан тот же, как дед Тарас пропал, совсем сбесился, охотник на браконьеров выискался.
Вдвоём они затащили сумки во двор, Терентьев полез в карман, в поисках ключей, при этом, хмыкнув, заметил:
– Понятное дело. Деда Тараса все уважали, а этого... У самого небось рыло в пушку, а ещё Кузьмича из лесоохраны выпер.
– Деда Тараса на него нет – вздохнула Инга. – Он бы не дал Кузьмича в обиду.
Терентьев открыл дверь сарайки, большую часть которой занимал автомобиль «Нива» жёлтого цвета.
– Ты же сказал, Кузьмич на охоте? – удивилась Инга.
– А он пешочком, любит он это дело, ты ж его знаешь, – объяснил Денис  присутствие машины при отсутствии хозяина. После чего поставил сумки за машину и уже собирался выходить, но Инга, вдруг  спохватившись, остановила его:
– Погоди-ка, надо кое-что с собой прихватить.
Она начала копаться в одной из сумок, пока наконец не извлекла из неё два полиэтиленовых пакета с красочно изображёнными на них девицами в купальниках.
– Гостинцы и предметы первой необходимости, – пояснила она для Дениса. Когда они вышли во двор, Терентьев закрыл сарайку и на всякий случай ещё раз уточнил:
– Ты к дядь Коле щас?
– Конечно, – кивнула Инга и в свою очередь спросила: – Как он, кстати поживает, вы же вместе работаете?
– Да так себе, пашет на работе и дома, а Галька всё пропивает. Тут недавно быка закололи на зиму, мяса килограмм двести. Так Галька всё за литр спирта отдала, без мяса остались.
– Вот сука! – вырвалось у Инги. – И чего дядя Коля её терпит?
– А дети в школу не ходят, – продолжал невесёлый рассказ Денис. – Одёжка у них ветхая, а когда дяди Коли дома нет, часто у Паршиных ночуют.
– Хоть к этим внукам по-человечески относятся, – заметила Инга.
Денис согласно кивнул, но ничего не сказал. На улице он не спеша направился к машине.
– Ну я поехал, – предупредил он обернувшись, – вечером заходи к Кузьмичу, я тоже подойду.
– Я вообще-то, хотела уже сегодня на ближнее болото сходить.
– Да брось ты, успеешь ещё, вон вечер уже скоро.
– Я подумаю, – кивнула Инга.
Терентьев залез в кабину, и «КрАЗ», взревев двигателем, тронулся с места. А Инга не торопясь пошла по грязной деревенской улице, наслаждаясь непривычно свежим и чистым, после города, таёжным воздухом. С этим посёлком у неё были связаны самые светлые воспоминания детства. Здесь у любимых деда Тараса и бабы Кати, среди друзей и приятелей, она всегда чувствовала себя по-настоящему счастливой. Здесь, по её мнению, жили самые смелые, честные и мудрые люди, как в сказочной стране, затерявшейся среди бескрайних лесов. Но время шло, всё менялось. И посёлок был уже не тот, что раньше. Исчез дед Тарас, умерла баба Катя, многие друзья разъехались, а оставшиеся почему-то изменились, пришли новые времена – «эпоха наживы любыми средствами»… А может она сама изменилась?
Дяди Коли дома не оказалось, зато в комнате за столом сидела «тёплая» компания во главе с хозяйкой, тётей Галей, рано постаревшей и обрюзгшей  из-за чрезмерного и частого употребления спиртного. Тут же сидела её младшая сестра Ленка, знаменитая местная шлюха, пару лет назад она ездила поступать в сельскохозяйственный техникум в Кудымкар, но, видимо, никаких способностей, кроме сексуальных, точнее «б……х», там не проявила и вернулась в родной посёлок, где быстро продемонстрировала, чему её «научили» в городе. Мужскую половину посёлка представлял дядя Иван, как звал его весь посёлок, по  паспорту Караухин, считавшийся наряду с пропавшим лесником Савченко, нынешним Паршиным и «компаньоном» Инги – Глушко, одним из лучших охотников в посёлке и очень удачливым. Про его схватки один на один с медведем, длительные погони по тайге за зверем ходили легенды. С его талантом можно было многого достичь, но Караухина сгубило то же, что и многих: отсутствие своей головы на плечах, слабохарактерность и, в конечном итоге, зелёный змий. Всё, что дядя Ваня зарабатывал, он тут же пропивал с "друзьями и товарищами», которые не прочь были погулять на халяву. В последнее время он свою добычу менял исключительно на спиртное, причём клиентам его товар выходил практически даром. Четвёртого Инга узнала не сразу, это был Мишка Изотов, осуждённый три года назад за кражу.
– О! Какие люди! Тебя и не узнать... Прям королева, ё- моё! – Изотов выскочил из-за стола, бросился чуть ли не обниматься, словно встретил лучшую подругу, если не больше. Девушка легонько отстранилась:
– Тёть Галь, к вам можно?
– Блин, племянница! Ты ещё спрашиваешь! – тётка с трудом выбралась из-за стола и, слегка покачиваясь, пошла к ней. – Ингушка, конечно, проходи. Ты же знаешь, я родственникам всегда рада.
Инга сняла куртку, сапоги, прошла в комнату.
– Ну как там отец, Игорь? – задала чисто риторический вопрос хозяйка. Зная это, Инга отвечала неохотно, тоже ради приличия:
– По-прежнему, отца сейчас редко вижу, Игорь всё ещё в «учебке» под Москвой.
Громко выругавшись, Изотов всплеснул руками:
– Так у тя братан-то уже в армии, ну ни ..... себе, я ж …… его ещё пацаном помню!
Вересова ничего не ответила, а тётка, схватив её за руку, потащила за стол:
– Чо ты стоишь, как не родная, садись, такое дело отметить надо. 
Инга послушно села, ей тут же налили чуть меньше половины стакана разбавленного спирта. Девушка шумно выдохнула, не без труда осилила ёмкость и, морщась, поспешно закусила огурцом. Можно было, конечно, отказаться, но здесь это считалось "дурным тоном", а на непьющих вообще смотрели с подозрением. 
– Слыхал, слыхал про тебя, – снова пьяно забормотал Изотов. – Крутая девка стала, ничо не скажешь... А я вот ..... всё, как говорится , от звонка до звонка. Ща вот уже неделю гуляю. Моя .....  уже .......... пытается. Совсем сука от рук отбилась.
Он замолчал, а Инга, воспользовавшись паузой, спросила у тётки:
– Дядя Коля-то на работе?
– Где ж ему быть, – энергично кивнула та. – Скоро подойти должон.
– А ребята где?
– А шут их знает, гуляют где-то, – беспечно ответила хозяйка.
 Изотов тем временем разлил остатки "горючего" по стаканам, чуть приобнял Ингу:
– Давай, за тебя…
При этом Ленка смотрела на обеих волком, очевидно, на сегодня у неё были свои планы на Мишку, хотя Инга убей не понимала, что можно иметь с этим пьяным ублюдком. Поморщившись, она немного отодвинулась от навязчивого кавалера. Все снова выпили, закусили.
– Эх, – вздохнул Изотов. – Хорошо, но мало…
– Угу, – согласился с ним Караухин, которого качало даже сидя на стуле. – Неплохо бы ишо вмазать.
– Спокойно, Иван, – кивнула тётя Галя, – ща чо-нибудь придумаем.
Тут скрипнула входная дверь и в дом вошли двое мальчишек. Одному на вид лет десять, другому не больше семи. Это пришли двоюродные братья Инги Пашка и Сашка. Оба одеты в старенькие драные болоневые курточки и трико с дырявыми вытянутыми коленками.
– Привет, ребята! – Вересова улыбнулась мальчишкам.
Те в ответ тоже заулыбались и, дружно поздоровавшись, сразу спросили о главном:
– А ты нам что-нибудь привезла?
– Конечно, – Инга не стала травить детские души, поспешно вылезла из-за стола. – Сейчас, погодите…
– Ну вы чего на сестру набросились, уже нагулялись, что ли?
– Мам мы есть хотим – понурившись, сказал один из ребят.
– Чтоб вас, – выругалась мать, – Недавно ж ели...
– Так то утром, завтракали.
– Вот ..... – выругался Изотов. – Ну-ка давайте к столу, Галин корми пацанов, они мужиками здоровыми должны вырасти. Вместе пойдём ментов поганых резать. Так!
– Не учи меня! – рыкнула тётя Галя. – Мои дети, сама знаю чо делать…  Мать бедная кормит их кормит ....., а самой, блин  по-человечески и отдохнуть нельзя, лишнюю бутылку не купить...
Высказавшись, она всё- таки положила им в две грязные тарелки из того, что было на столе, понемногу:
– Нате берите.
Инга в это время достала два небольших прозрачных полиэтиленовых пакета, в каждом лежало по пять шоколадных батончиков, из тех, что сейчас постоянно рекламируют, и немного фруктов. Мальчишки буквально расцвели, забыв про всё на свете, в том числе и сказать "спасибо", схватили, как зверьки, гостинцы и тут же , усевшись в сторонке, принялись их уплетать. Мать недовольно смотрела то на них, то на Ингу:
– На хрена им это нужно, – буркнула она, – Лучше бы цивильной водяры из города привезла, тётку угостила.
Инга промолчала, только в который раз подумала, что когда у неё будет ребёнок, а он обязательно когда-нибудь будет, вот только обеспечит для этого материальную базу, чтобы не бедствовать, у них на столе всегда будут фрукты и шоколад.

* * *

Чуть позже в Камсплаве у другой компании, состоящей из двух человек, тоже закончилась полулитровая ёмкость самогонки настоянной на ягодах. Борис сидел уже в застиранных потёртых штанах от старой полевой камуфлированной формы и чёрной футболке, красный, как рак, может, после бани, а может, от выпитого. Куприянов долго извинялся за "скудность" закуски, мол, кроме "жарёхи" из картошки с грибами, домашнего копчёного сала, солёных огурчиков, капусты и рыбного пирога, ничего нет. На что Борис, поперхнувшись, отвечал, что с удовольствием бы каждый день так скудно питался. Хмель уже порядочно ударил в голову, мужики заметно повеселели, а разговор вообще пошёл легко. Настроение у лейтенанта было бы совсем отличное, если бы его не омрачала мысль, что завтра надо ехать дальше в посёлок, который даже по местным меркам считался диким. Вообще эта командировка ему определённо не нравилась.  Если прежде, где-то рядом всегда были старшие более опытные офицеры, могли подсказать, помочь, то здесь придётся действовать самостоятельно, самому принимать решения, чего, по правде говоря, он терпеть не мог. И Борис без всякого зазрения совести надеялся, что Царенко здесь не появится и он со спокойной душой через недельку укатит в Пермь. А пока главное  – не думать о предстоящем завтрашнем дне.
– Советской власти больше нет, а новой власти на нашу глухомань начхать, вот многие и обнаглели, волю почуяли, – с настойчивостью выпившего изливал душу участковый. – Про браконьеров я тебе уже говорил… В Лемане, кстати, живёт лесник Паршин, а толку, если все, кто способен охотиться, занимаются браконьерством и попробуй только встань поперёк дороги... Про себя уж не говорю, на меня здеся кажный зуб имеет, потому как стараюсь всё-таки спуску не давать, иначе на шею сядут, вот и приходиться быть постоянно на чеку. Так что ты помни, что я тебе говорил и ни, кому, кроме себя, не верь.
Борис согласно кивал, скромно отмалчиваясь, возразить было нечего. А старшина продолжал гнуть свою линию:
– Не, ну ты сам посуди, у меня район по площади больше, чем ваша Пермь, ну по населению, конечно, меньше, однако сколь там народу, хотя бы в одном из райотделов, а? А я здесь один на всех, вернее, против всех. Опять же возьми город, всегда кто-нибудь да что-нибудь видел, свидетели там, экспертиза под боком, а здесь тайга кругом, она, конечно всё видит, но ни черта не скажет. Был человек и фьють, нету человека... Как Санька Горохов, прежний участковый, четыре года назад ушёл в тайгу и с концами…
Борис насторожился, кажется нечто подобное он уже слышал.
– А он один был? – непроизвольно, скорее чисто автоматически, поинтересовался Кедровский.
– Кто?
– Ну участковый прежний…
Старшина на какое-то время замолчал, удивлённо уставившись на собеседника, шумно выдохнув, замахнул ещё стопку и наконец сказал:
– Четверо их было… Лесник леманский Тарас Савченко и ещё двое из районной охотинспекции.
– И никто не знает, куда они пошли, зачем? – недоверчиво уточнил Борис.
Куприянов в задумчивости почесал затылок:
– Как сказать… Ежу понятно, что это был внеплановый рейд на браконьеров, тут, как говорится к гадалке не ходи. Само собой свой «поход» они не афишировали, из посёлка Горохов с Савченко вышли поодиночке, в условленном месте, где у них были припрятаны снаряжение и продовольствие, встретились с охотинспекторами. Домашних они предупредили только, чтоб скоро не ждали: дня два-три не меньше… А значится путь им предстоял неблизкий. Но конкретный маршрут и состав участников рейда никто естественно не знал. Это уже потом, кады их хватились да начали искать, сложив усе факты вместе, сообразили шо к чему.
– Выходит их исчезновение – дело рук браконьеров, – сделал заключение Борис.
Куприянов взял пустую бутыль, ещё раз внимательно изучил донышко и с сожалением убедившись,  что из неё уже ничего не выжать, тяжко вздохнув, поставил бутыль на место.
– Скорее всего, однако сам понимаешь браконьерство ишо не повод, чтобы решиться напасть на четверых представителей власти, тем более на убийство… Оно конечно беспределом в стране уже в те времена начало попахивать, но народ у нас ишо не совсем безбашенный был, власть если не уважал, то побаивался. А Тарас Савченко вообще умудрялся пользоваться авторитетом не только у себя в посёлке, даже гаинские любители незаконной охоты, о нём отзывались с уважением, я те отвечаю, я ж тады в райотделе служил.
– Может чужие, в смысле не местные… – осторожно предположил Кедровский.
 Старшина пожал плечами:
– Может быть, хотя заезжие как правило промышляют в общеизвестных относительно легко доступных местах, поближе к дорогам и рекам, шоб значится с комфортом на машинах там али на лодках добираться. Другое дело если у них был проводник, опять же из местных… Но один чёрт, появление в нашей глуши посторонних не осталось бы не замеченным.
Решив далее не забивать себе голову, тем более пьяную, проблемами, которые его не касаются, Борис вопросов больше не задавал. И Куприянов, вероятно неправильно истолковав его молчание, с сочувствием похлопал парня по плечу.
– Э-э приятель, я гляжу ты, что-то приуныл, маловато конечно пол-литра, ничего не скажешь. Можно здесь ещё взять, я место знаю, да неудобно, участковый всё-таки, меня здесь каждая собака знает.
– Да ладно, – махнул рукой Борис, действительно считавший, что на сегодня достаточно.
– Не, погоди, – глаза у Куприянова загорелись, он заговорщически подмигнул, оглянулся, нет ли жены, шепотом заговорил:  –  Погнали в Гайны…
Борис поперхнулся и посмотрел на участкового, как на полоумного:
– Ночь же на дворе...
– Ерунда на моторке за час домчимся, а там у меня такая явка, с хозяйкой в придачу, у неё завсегда самогонка имеется, хозяйка хоть и не первой свежести, но под это дело потянет. Отдохнём культурно.
Борису предложение не особенно понравилось, но спать не хотелось, принятая на грудь доза толкала на "подвиги" и он кивнул:
– Уговорили поехали.
Они быстро оделись, но выходя, на веранде столкнулись с женой участкового.
– Вы куда это намылились ?
– В Гайны, в райотдел, надо срочно слетать, – не моргнув  глазом, " честно " ответил супруг.
– На ночь глядя, да ещё под градусом, – возмутилась женщина, – сам потонуть захотел и парня утопить!
– Цыц ! – рыкнул Куприянов – Сказал же, по делу, срочно надо. Наша служба и опасна и трудна... Все, скоро будем.
Через полтора часа они почти в полной темноте , не считая слабого лунного света, "летели" на моторке по чёрной глади Камы. На реке было холодно и ветренно, и не смотря на разогретую спиртным кровь, Борис скоро почувствовал, что замерзает. Хмель быстро выветривался из головы. "Романтическое путешествие, – подумал Борис, поёжившись. – На автобусах ехал, в кузове самосвала трясся, пешком по грязи, с полной выкладкой, шлёпал, на пароме переправлялся, в баньке деревенской попарился, теперь вот ночью на моторке по Каме..." Участковый, сидя на корме, управлял моторкой и горланил : "Ой, мороз, мороз, не морозь меня..." Вскоре на правом берег реки показались огоньки посёлка.
Минут десять они плыли вдоль Гайн, пока наконец Куприянов не повернул к правому берегу. Метров за пять он заглушил мотор, лодка слегка ткнулась носом в песок. Борис с участковым спрыгнули на берег, вытащили лодку. Старшина быстро скрутил что-то с мотора и удовлетворённо хмыкнул :
– Ну, всё, прибыли, пошли…
… В Камсплав они вернулись только рано утром, достаточно пьяные и крайне не выспавшиеся.

                * * *

Участковый не обманул, Ольга Алексеевна, та самая бабуля, к которой он поселил Бориса, действительно оказалась нежадной и не особенно болтливой, зато, как выяснилось позже, довольно суеверной. Впрочем для Бориса этот факт большого значения не имел. На его вопрос по поводу расположения местных магазинов, Ольга Алексеевна только махнула рукой:
– В леспромхозовском магазине, мил человек ты всё равно ничо не купишь. Это у нас раньше снабжение было такое, что из города к нам ездили, а нынче шаром покати, леспромхоз сам бедствует. Хлеб и тот не всегда завозят.
Хозяйка говорила спокойно, буднично, даже с улыбкой, за свою долгую жизнь женщина привыкла к "вниманию и заботе" родного государства. Зато Борис не переставал удивляться  здешним "преимуществам" рыночной экономики:
– Как же вы живёте? На одних продуктах с леса да огорода всё равно не протянешь. Где же остальное покупаете?
– Дык кто где, и в город ездят, в Гайны, в Камсплаве уже коммерческий магазин объявился, ларьки там ишо в прошлом году поставили. Опять же у этих самых, местных коммерсантов... Да и то сказать, покупаем, денег-то не дают.
Какая мудрая экономическая политика. Сначала отпустить цены, что бы заполнить рынок товаром, а чтобы хоть немного сдержать инфляцию, перестали платить деньги. Вот и вся реформа, всё гениальное – просто.
– И много их у вас? – поинтересовался Кедровский.
– Чего, денег? – не поняла хозяйка.
– Да нет, коммерсантов...
– Хватает, особенно в энто время, когда сезон на грибы-ягоды, ишо и чужих понаедет, тока наши их не особо жалуют.
– А местных, значит, жалуют?
– Так тож, кого как. Рогожиных не шибко, жадные, говорят... И не пьющие совершенно, к таким у нас с опаской.
«Интересный критерий оценки», – усмехнулся про себя Борис, и продолжая ознакомительную беседу, спросил:
– Ольга Алексеевна, а как у вас насчёт клюквы, пару вёдер не продадите?
– Да я бы с радостью, тока нынча ишо в лес то толком не ходила, захворала малость, да и на продажу не собираю, так для себя маненько, ну и внучатам … А ты стало быть за ягодой приехал?
Борис в ответ лишь неопределённо покачал головой. Предположение хозяйки было ему на руку, теперь не нужно ничего выдумывать о причине своего приезда, а посвящать посторонних в цели служебной командировки в его планы никак не входило.
– Ну да ты шибко не переживай, – успокоила гостя Ольга Алексеевна, – ягоды али грибы купить у нас не проблема. Хошь вон у соседей поспрошай, у Симаковых али Пятыниных, опять же через дорогу Житковы, коммерсанты завсегда у них покупают… Тока не вздумай сам в лес по ягоды-грибы шастать, особливо в одиночку.
– Это ещё почему, звери съедят? – не смог не съязвить Борис, хотя в лес не собирался.
– Звери не звери, – спокойно объяснила хозяйка, – а заблудится в тайге даже для бывалого человека не мудрено, я вон старая, нынче уж не часто в лес хожу, и то недавно заплутала. Насилу дорогу нашла. Так ведь ишо, пока из лесу выбиралась, леший видно, будь он не ладен, на проклятое кладбище завёл, добро, что ещё день был, светло, а то ж бывало, что ночью туда нечистый людей заносил. Вот, страсть-то.
- Что за проклятое кладбище? - не понял Борис.
- Место одно нечистое здесь есть, его иногда ишо ведьминым по¬гостом кличут – охотно пояснила бабуля.
- А почему оно нечистое? - снова поинтересовался Кедровский,
едва сдерживая улыбку, он уже понял, что речь идёт о каких-то здешних
суевериях, предрассудках.
Хозяйка, не замечая иронии, перекрестилась:
– Старая это история, нынча мало, кто её помнит. Но тебе скажу, коль интересуешься. Ишо до революции в этих краях жили одни ко¬ми, нынче говорят, что нас специально сюда сослали, эти края осва¬ивать. Но коми, которые жили здесь, рассказывали,  что ещё до нас пришли сюда какие-то русские, то ли староверы, то ли от красных бежали, потому как люди были верующие, невдалеке от своей деревеньки, на погосте, ну кладбище по-нонешнему, даже часовенку поставили, небольшую, но каменную. Так и |жили. Вот, значит, коми рассказывали, что одна девка из энтих сильно парня одного любила, а
тот её нет, в другую был влюблён. И ничо она поделать не могла, у тех уже свадьба на носу, тогда девка в бессильной злобе пошла к старухе-пермячке, которая слыла тогда самой что ни на есть ведьмой. Вот значится, ведьма согласилась даже научить её своим премудростям, но для этого ты, говорит девонька, должна отречься от своего бога, та и согласилась, уж очень, видно, парня любила. Ну и научила её ведьма, девка приворожила парня, да так крепко... У них уж свадьба, ну парень значит прям со свадьбы сбежал к энтой дряни, а по тем временам это считался позор для невесты, родня вся на дыбы, невеста от позора повесилась. А эта девка зажили с парнем необвенчанные без благославения, и в доме-то у них, надо сказать, даже иконки не было. Мать парня сначала пыталась того образумить и увещевала, и уговаривала, всё без толку, родной сын гнал её прочь, а девка ишо измывалась. В конце концов мать про¬кляла их обоих, чтоб грит ни вам ни душам вашим покоя не было. И бог видно её услыхал. В тот же год медведь свернул парню шею. А девка после этого совсем сбесилась, на весь белый свет осерчала. И давай сызнова творить всякие гадости, которым её старуха- пермячка нау¬чила. Ежели кого невзлюбит, али обозлится, на какого человека, враз могла порчу навести. Так эта гадина отца и мать парня изве¬ла. Опять же парней да мужиков привораживала, у жён и невест от¬бивала, от семей уводила, тока уже не жила, соблазнит, побалуется – и в сторону. И, видать, сильно она всех в деревне достала, что однажды кто-то прибил её втихаря. Старики тогда говорили, что нельзя её хоронить на этом погосте, вместе с добрыми людьми, у часовни, но их не послушали, можа у её родня настояла, можа, мужики молодые, шибко она, знать, некоторых из них присушила. А как схоронили её на энтом кладбище, повалили на деревню напасти, одна за другой. Бо¬лезни, неурожай, набеги зверья, а самое страшное, мертвяки с по¬госта стали вокруг по ночам шастать, кричать дико. А вскоре дерев¬ня и вовсе сгорела дотла, кто жив остался, ушли куда глаза глядят с проклятого места. И где точно деревня стояла, никто сейчас ска¬зать не может, всё заросло, будто и не было ничего. А вот кладби¬ще с часовней остались, пообветхли, позарастали, но стоят и мер¬твяки по ночам до сих пор там мучаются, стонут, орут, люди слыха¬ли, а кое-кто даже видал одного, бродит вокруг, страсть... *
– Красивая легенда, – задумчиво покачал головой Борис.
Разговор шёл на кухне, где Ольга Алексеевна кормила гостя обедом. Реакция гостя на рассказ бабуле крайне не понравилась, она недо¬вольно заметила:
– Зря старухе не веришь. Эвон у людей спроси, они подтвердят. И крики, и стоны из под земли на кладбище слыхали, а Петро Сальни¬ков со своим шурином сами видали и у Рогожиных хто-то видал, и соседка моя, вечная ей память, сама мертвяка видела...
- А что ж с ней, умерла, что ли? - поинтересовался Кедровский.
- Дык она в тот раз из лесу сама не своя пришла, ну и слегла, и
врач к ней ходил, и Кузьмич всякими травами и заговорами лечил, ни-
чо не помогло. В три дня померла, потому, как мертвяк ей в глаза
глянул... Сказывают в балахоне он, лицо высохшее мертвенно-блед¬ное, глаза неживые, ну чисто упырь.
- И что же все, кто его видел умерли? – стараясь не показать
иронии, спросил Борис.
- Бают, шо только те, кто в глаза ему глянул. Да и видали-то
его немногие. Петро сальников вон тоже не в себе был, Кузьмич его
выходил, так всё одно потонул во время паводка. А остальные, кто
их знает, можа ишо кто видал да так и сгинул, люди от ведь нет-
-нет да и пропадают, два года назад двух пацанов с Камсплава так
и не нашли, грибы рядом с проклятым местом собирали.
Хозяйка налила гостю морсу:
- Извини, мил человек, ни сахару, ни чаю нема.
- Я, Ольга Алексеевна, с удовольствием и морс попью, – успоко¬ил её Борис, но чаем с сахаром решил на всякий случай «затарится». – Где ваших коммерсантов найти можно?
Борис постарался как можно быстрее уйти от разговора о здешней нечистой силе. Заводить с бабулей дискуссию на тему: "Есть ли нечистая сила и как с ней бороться", он считал делом бессмысленным. Какой спрос может быть со старухи, прожившей всю жизнь в таёжной глуши. А Ольга Алексеевна между тем вслух рас¬суждала, к кому лучше сходить, заодно ненароком рисовала общую обстановку:
– Ближе всех, через дом, дядька Марат живёт, но он второй день
в запое. К Рогожиным далековато, Генка Лунёв в город укатил, а Анка евонная в дела не лезет, Бобриха в основном спиртягой торгует... Пожалуй, дойди до сына Пар¬шиных, Кольки, у него обычно племянница останавливается, вот она
всякого возит: и тряпки и продукты. На энтой же улице, шестой дом
от магазина.
По пути Борис всё-таки зашёл в магазин, для небольшой деревуш¬ки он был довольно крупным, размещался в длинном здании барачного типа. Но вот ассортимент товаров действительно оставлял желать лучшего. Продавщица бросила на посетителя скучающий взгляд и снова занялась своим основным делом – вязанием. Вздохнув, Кедровский от¬правился дальше. Найти дом с такими точными координатами, которы¬ми его снабдила заботливая хозяйка, труда не составило. Калитка бы¬ла не заперта, собак не видно, и Борис не очень решительно вошёл во двор.
- Есть кто в доме? - громко позвал он. Долго ждать не пришлось,
на крыльцо вышла... его недавняя попутчица в знакомых джинсах и
свитере. Узнав Бориса, она, похоже; очень удивилась, но не растеря¬лась, чего нельзя сказать про офицера, испытавшего что-то близ¬кое к шоку. "Во идиот... – мысленно обругал себя Борис. – Как же я сразу не понял, о ком говорит хозяйка. Ведь ещё в дороге эта коммерсантка рассказывала, что квартируется у
дядьки и даже назвала его – дядя Коля." Но отступать было поздно.
- Что вам, гражданин начальник? - ехидно спросила Инга,- Уж не
по мою ли душу?
- По вашу, – кивнул, не очень уверенно Борис, – Чай, сахар приобрести можно?
- За деньги или в качестве конфискации? - не унималась Инга.
Борис зло сплюнул и повернулся, собираясь уходить, но девушка его
остановила:
- Погоди ты, не злись. Подожди здесь, я сейчас.
Она снова скрылась в доме и вскоре вышла уже в ботфортах и накину¬той куртке. Следом, пошатываясь, на крыльце появилась помятая особа женского пола, в старом платье и ватнике, под глазом у неё сверкал свежий сочный синяк.
- Ты далеко? - не очень дружелюбно поинтересовалась она у Инги,
исподлобья глядя на гостя.
- До Кузьмича схожу, - ответила та и кивнула Борису:- Пошли. -
На улице Инга не очень охотно объяснила:
- Весь товар у Кузьмича, здесь оставлять опасно. Только сахара
мало, то, что с прошлого раза осталось, когда на маши¬не ездили.
- А кто это такая была? - решился спросить Борис.
- Тётка моя, жена дяди Коли.
- И кто же её так, если не секрет?
- Какой тут секрет, весь посёлок знает, сам же дядя Коля, он
её частенько лупит, да что толку, как пила, так  и пьёт, алкашка,
всё готова отдать за спиртягу, как он с ней ещё живёт. Ты, кстати,
где устроился?
- Фамилию хозяйки не знаю, зовут Ольгой Алексеевной, ничего ба¬буля, только суеверная ужас, – Борис усмехнулся, – Сказки любит рас¬сказывать, сегодня, пока обедали, страсти про какое-то заброшенное кладбище рассказывала.
- Есть такое, - поёжившись, кивнула Инга. – И это не сказки, мне
ещё дед Тарас про него говорил.
- Ага, и что покойники в земле стонут и кричат, да ещё по ночам
вокруг кладбища бродят, – с сарказмом проговорил Борис.
- Зря смеёшься, – Инга, похоже, обиделась,- Я сама раз забрела
туда около полуночи, как убежала – со страху и не помню.
- И покойников слышала? - снова усмехнулся Кедровский.
- Слышала.
- Может и видела?
- Нет, не видела, но всех кто видел, Кузьмич потом от сглазу ле¬чил, можешь его спросить, что они ему рассказывали. Чего ты сме¬ёшься, его знахарству и прочим премудростям ещё дед Тарас научил, знаешь, сколько он людей спас, от которых уже врачи отказались. А колдовством здесь многие занимаются, вон возьми даже дядю Колю, думаешь чего он на этой дряни женился, вся родня была против. Приворожила она его, потому и бросить не может, вот и мучается. А ещё
дед про соседей рассказывал, когда отец у них умер, похоронили они
его как-то не так, вот он по ночам бродил по дому, двери стучали,
ставни хлопали, половицы скрипели, потом они уехали, а дом снести
пришлось. А в Кудымкаре тоже случай был, свекровь невестку нена¬видела, ну и подложила ей в питьё высушенные шкурки рептилий, у
той в животе завелись змеи и лягушки. И никакие врачи ничего по¬делать не могли, так и умерла.
Борис вдруг остановился и с удивлением глядя на девушку, покачал
головой:
- Ну знаешь... Вы что здесь, все такие? Я ещё могу понять, когда
семидесятилетняя бабуля из глухой деревни... Но ты-то почти го¬родская, в конце двадцатого века!
- Я скорее почти местная, я же тебе говорила, – парировала Ин¬га. – А верить или не верить – дело каждого, пожил бы здесь с наше, тогда бы и говорил. Кстати, мы идём или нет?
Борис только махнул рукой:
– Идём, идём.
А про себя подумал: "Кошмар, как в самом диком средневековье, сплошная мистика. Призраки, ведьмы, живые мертвецы. Тут видимо, у любого крыша съедет." Так они дошли до дома Глушко, Вересова уве¬ренно вошла во двор. Симпатичная рыжая лайка бросилась к ним, огла¬шая окрестности звонким лаем, но Инга спокойно погрозила "сторо¬жу":
– Нельзя, Гектор! Фу! Фу! Кому сказала!
Пёс сразу притормозил и завилял хвостом, ткнувшись носом в ноги девушке. Та легонько потрепала его загривок и тихо заметила:
– С собаками мы всегда находим общий язык.
На шум из дома вышел хозяин в потёртых джинсах и меховой жилет¬ке.
- Гектор, на место! - строго прикрикнул он на пса, понурившись
тот нехотя отошёл к будке. Глушко внимательно с ног до головы огля¬дел Бориса, Инга тем временем подошла к нему.
- Кузьмич, у нас там, кажется; сахар оставался?
- Да килограмм десять вроде ещё есть...
- Обслужи пожалуйста, клиента, только осторожно, товарищ из «органов»,
а, как известно, честностью и по¬рядочностью не отличаются, – не смогла не съязвить Инга.
Впрочем, Борис в долгу не остался:
- О, оказывается, новое поколение наших коммерсантов знает та¬кие понятия, как честность и порядочность.
- Если вам, гражданин начальник, коммерсанты поперёк горла
стоят, шли бы в леспромхозовский магазин или...
- Инга, успокойся, – прервал её Глушко, ¬– Иди займись лучше клюквой.
Девушка снова ухмыльнулась, но ничего не сказала, ушла в дом.
- Пойдёмте, – Глушко кивнул Борису и направился в сарай. Кедровский неспеша двинулся следом. Неказистая снаружи сарайка, внутри оказалась очень добротной, обитой гладкообтёсанной доской, добрую половину сарайки занимал автомобиль "Нива", выглядевший очень ухоженным, а всё имущество было аккуратно разложение. Включив свет, Глушко прошёл вдоль полок и шкафчиков, остановился около старого комода и извлёк из него полиэтиленовый мешок:
- Сколько вам?
- Килограмма, я думаю, хватит, и мне бы ещё пачку чая.
- Хорошо, - кивнул Глушко, распечатывая мешок, а Борис, маши¬нально смотревший на его руки, случайно заметил странные шрамы,
похожие на старые следы чьих-то острых зубов.
- Что это у вас? - неожиданно, сам для себя, спросил Борис.
- Где? - не понял Глушко – А это... Так ерунда, можно сказать
производственная травма.  Но, заметив неспокойный интерес в глазах парня, нехотя объяснил: – Волк цапнул, давно уже.

* * *

Промаявшись от безделья, почти полдня, Борис напросился помочь хозяйке поколоть дров. Ольга Алексеевна сначала упиралась, но Борис убедил её, что это, так сказать, в качестве физзарядки. Он не был специалистом в различных деревенских делах, в том числе и колке дров, с непривычки эта сцена в его исполнении напоминала "Маски-шоу", но зато у него был повод торчать во дворе и незаметно на¬блюдать за домом Изотова, который находился почти напротив. Именно с таким расчётом и поселил его сюда участковый. Однако пока наблюдение не увенчалось успехом: Изотов из дома не выходил, види¬мо непонятно откуда взял необычную для деревенского мужика привычку долго спать по утрам. Вскоре Борис умаялся, воткнул топор в колоду и, присев рядышком, достал сигарету, закурил.  «Да, инте¬ресное положение, – думал он, – как здесь можно незаметно вести наблюдение. Посёлок три кола ,три двора, каждый человек на виду, да я ещё, придурок, тоже хорош, проболтался этой... (назвать Ингу стервой у него почему-то не поворачивался язык). Не сегодня–завтра обо мне будет знать весь посёлок, кто я такой и откуда. Тогда моё пребывание здесь вообще потеряет смысл. Не подойдёшь же к этому Изотову, не скажешь, чтобы немедленно оповестил соответствующие органы в случае появления Царенко... Да уж, паршивое положение, вся надежда, что Царенко здесь вообще не объявится.» От этих мыслей его оторвала Ольга Алексеевна:
- Борис, айда обедать, – и в шутку добавила, – заработал чест¬но.
- Сейчас иду, - отозвался Борис, сделал последнюю затяжку и,
потушив сигарету, уже собирался оставить "боевой пост", как вдруг
калитка в воротах Изотова открылась и на улицу вышел сам хозяин,
в серой штормовке, старых штанах и высоких резиновых сапогах. По
всему видно, собрался в лес. Борис замер, внимательно наблюдая за "объектом". "Куда это он намылился?" А Изотов спокойно оглядел¬ся и направился неторопливым шагом вдоль улицы. Борис бросился в дом, на ходу сбросив сапоги, проскочил в комнату, отведённую ему. Быстро достав из сумки припрятанную кобуру с пистолетом, сунул её под свитер и выскочил обратно:
- Ольга Алексеевна, дико извиняюсь, дела. Времени нет, потом объясню…
Почти сорвав с вешалки куртку, он выскочил в прихожую, на ходу нацепил кобуру, накинул куртку и, надев сапоги, выбежал во двор. Когда Борис оказался на улице, Изотов был уже далеко и пришлось пробежаться, чтобы не потерять его из виду. Вскоре посёлок за¬кончился, они вышли к мосту через речку. За ней вдоль другого берега уже тянулся лес. Пройдя мост, Изотов, а затем и Борис долго шли по укатанной грунтовой дороге, их даже успел обогнать тягач-лесовоз на гусеничном ходу. Наконец Изотов свер¬нул на еле заметную лесную тропинку и скрылся за деревьями. Бо¬рис задержался у тропинки, глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду, и сошёл с грунтовки. Здесь ему опять при¬шлось ускорить шаг, пока между деревьями впереди не замелькала штормовка Изотова. Ближе подходить Борис не решился, желая остаться к незамеченным, хотя при этом рисковал потерять "объект" – одежда Изотова почти сливалась с деревьями.
Погода стояла великолепная: голубое небо, редкие белоснежные облака, похоже, "бабье лето" брало реванш за начало осени. Лес будто и не ждал приближающейся зимы. Не смолкали птичьи голоса, а вечнозелё¬ная тайга, немного разбавленная жёлто-багрянными красками, лишь тихо шелестела верхушками деревьев от лёгкого ветра. В общем, окружающая природа настраивала на лирический лад и только жда¬ла, своего Пушкина, но Борис Кедровский был далеко не Пушкин, да на лирически лад был явно сегодня не настроен. Тропинка петляла по лесу, изредка то спускаясь в овраги, то поднимаясь на пригор¬ки. Лес всё сгущался, на очередном повороте Борис потерял Изотова из виду. Ускорив шаг, он внимательно вглядывался в лес, пы-таясь снова "поймать" спину Изотова. И тут почти случайно сле¬ва от тропинки, он заметил слабое движение в кустарнике. Борис замедлил шаг, так и есть, в лесу, кто-то прятался. Может, Изотов? Нет, вот он идёт себе спокойно, как раз напротив того места. Тут  Борис перепугался не на шутку, расстёгивая на ходу куртку, он уже не прячась бегом бросился вперёд. Услышав сзади треск веток и шаги, Изотов от неожиданности шарахнулся в сторону. Это его и спасло. С противным свистом какой-то очень длинный тонкий предмет пролетел в нескольких сантиметрах от него. Пущен он был явно с того места, где прятался неизвестный. Услышав шум, он видимо, пер¬вым заметил Бориса и бросился наутёк. Кедровский только успел заметить силуэт человека, одетого во что-то серое и кинулся сле¬дом за ним, на ходу доставая пистолет. Изотов лишь проводил его испуганным взглядом.
Ориентируясь по треску и движению веток впереди, Борис бежал напрямик, через лес, думая только о том, чтобы не споткнуться. Бегал он неплохо, по пересечённой местности "скакать" тоже приходилось, но в данном случае, убегавший видимо здешний, ориентировался намного лучше Бориса. Кроме того, Борису  нельзя было бежать сломя голову, надо было быть готовым к любой пакости. Тем не менее бегуном неизвестный был явно слабеньким, Борис чувствовал, что нагоняет его, вот уже снова замелькал сре¬ди деревьев человеческий силуэт. Борис рванул что было сил, крикнув на всякий случай: "Стой! Стрелять буду!" Стрелять он естественно, не собирался, вдруг это, просто какой-нибудь трусоватый браконьер, прицелиться толком невозможно, а подстрелишь – дерьма потом не оберёшься. Надеялся взять на испуг. Бо¬рис конечно, догнал бы его, но как всегда бывает в таких случаях, под ногу ему попалось не к месту торчащее корневище. Кувыр¬кнувшись, он сильно ударился головой и шлёпнулся на спину. В гла¬зах помутнело, некоторое время Борис так и пролежал на спине. Придя немного в себя, сел. Вокруг тишина. Первой мыслью было: "Пи¬столет!" Быстро огляделся. Слава богу, оружие целёхонькое лежало недалеко в траве. Подобрав его, Борис дунул в ствол, постучал им о руку, обтёр. Снова прислушался. По-прежнему тишина. "Упустил!" – зло сплюнул Борис. "А если это и был Царенко?" От такой мысли Борису стало не по себе. Действительно, вдруг Изотов шёл на встречу с ним. Но как тогда объяснить, что всё-таки произошло на тропе. Неужели Изотова хотели убить? Но зачем? Ладно, это всё вопросы на потом, сейчас главное – выбраться отсюда. 
Борис   встал. Солнце уже скрывалось за деревьями, дело шло к вечеру. Кедровский поднял руку, глянул на часы и присвистнул. Стекло разби¬лось, а электронное табло ничего не показывало. " Мда, - поду¬мал он,- остался без часов, совсем весело." Борис огляделся, кругом один лес, тайга, от тропинки он убежал далеко, где теперь она, где грунтовка, река, посёлок? Чёрт его знает. ''Самое время вспом¬нить, чему нас учили на занятиях по военной топографии, – неве¬село усмехнулся про себя Борис, – Кажется, у меня была даже итоговая "пятёрка". Что мы там сдавали? Ориентирование по карте, компасу, движение по азимуту. Вот только здесь ни карты, ни компаса, ни этих самых проклятых азимутов. Ладно, когда выходили из посёлка, солн¬це было справа, чуть сзади, так как это было днём, стало быть, это юг. Сейчас вечер, оно на западе. Чёрт, но мы же столько петляли, меняли направление, и в какой стороне сейчас посёлок, со стопроцентной уверенностью сказать нельзя."  А ведь учили в своё время, что в лесу надо постоянно следить за направлением движения, относи¬тельно солнца и других ориентиров. Но, как говориться это было дав¬но и на практике применять почти не приходилось. "Ладно, - решил Борис,- мне точно известно, что реку и грунтовку мы больше не пе¬ресекали, значит, первая осталась где-то на юго-западе, второй – на северо-западе. Следовательно, идти нужно в сторону солнца на за¬пад, и есть шанс, что рано или поздно мы выйдем либо на реку, либо на грунтовку." Спрятав пистолет в кобуру, он решительно пошёл в выбранном направлении.
Теперь настроение Борису портил только яростно урчащий желудок, без толку выделявший желудочный сок. Мож¬но было конечно, поискать грибов, ягод, развести костёр. Но, во-первых, Борис в грибах совершенно не разбирался, во-вторых, спо¬соб их приготовления представлял себе слабо, короче говоря, ша¬шлык из поганок блюдо, конечно, экзотическое, но... К тому же Бори¬су не хотелось сейчас терять на это время, он надеялся засветло выбраться из тайги.



                * * *

Заготовка грибов и ягод всегда отнимает много времени. Ведь мало собрать, любой лесопродукт перед погрузкой и отправкой требует обработки. Сегодня по этой причине Инге пришлось допоздна засидеться у Глушко. Хотя "засидеться" – это неудачно сказа¬но. Пока хозяин в сарайке готовил на зиму капканы, девушка пере¬работала целый, урожай белых грибов, подберёзови¬ков и подосинников. Нарезав разномастные шляпки и ножки неболь¬шими равными полосками, она нанизывала их на нитки. И закон¬чила всё только около полуночи, когда вся кухня была увешана специфически пахнущими гирляндами. Вообще сушёные грибы наиболее удобны для хранения и транспортировки. Во всяком случае Инга, име¬ющая определённый опыт, была в этом абсолютно уверена. Удовлетворённо оглядев результаты своего труда, она за¬жгла газ и, поставив чайник, присела к столу. Раскрыв "бухгалтер¬ский" блокнот, девушка приготовила шариковую ручку, устраиваясь поудобней, поёрзала на табуретке и слегка склонилась над сто¬лом. Но цифры сегодня плохо лезли в голову и, сделав пару записей, Вересова снова распрямившись отложила канцелярский прибор, развернувшись к печке, достала сигареты. Когда она закурила, в прихо¬жей негромко хлопнула дверь и с порога сразу потянуло холодком. Ти¬хонько скрипя половицами, на кухню вошёл Глушко. Зябко ёжась и дуя на посиневшие руки, он остановился у печки.
– О-о чаёк это дело, а то что-то прохладно сегодня, – одобрил хозяин, заметив на плите чайник. Дос¬тав из буфета пачку заварки и сахарницу, он кивнув на грибные ли¬аны уточнил у девушки:
- Закончила?
- Да, всё, - чуть улыбнувшись, подтвердила Инга. - Сейчас чай по¬
пьём, да к своим пойду, поздно уже, а завтра работы...
Она вдруг замолчала, словно, что-то вспомнив, и прежде чем про¬должить, наморщив лоб, огляделась в поисках пепельницы. Без слов поняв гостью, Глушко снял с печки пустую консервную банку, в которую обычно кидал использованные спички, и поставил её перед девушкой.
- Ты же знаешь, пепельницу не держу, - вроде извиняясь, заметил
он. Инга кивнула головой в знак благодарности и, стряхнув пепел
попросила:
- Дай ключи от сейфа.
- Зачем? – удивился было Глушко, но быстро сообразив что к чему, протянул девушке связку ключей и проворчал: – Опять ты за своё…
Инга молча вышла в соседнюю комнату и вернулась через пару минут с коричневой кожаной «планшеткой»(полевой сумкой) в руках. Выложив на стол старинные часы с крышкой и на цепочке, красивую самодельную курительную трубку, потрёпанную книжку без обложки, она остановилась на топографической карте. Развернув последнюю, девушка некоторое время, с едва заметной тоской в глазах, рассматривала почти сплошь зелённый, от обозначенных на нём бескрайних лесов, лист. Наконец, тяжело вздохнув, Инга так же аккуратно сложила карту и сказала:
- А ты знаешь, Кузьмич, что мы не учли? Я тут недавно поняла...
- Ты о чём? – уточнил Глушко.
- О Кокшарове, о ком же ещё, – пояснила девушка, снова взявшись за не успевшую потухнуть сигарету. – Мы упустили, что за три года из посёлка
уехало немало людей, и среди них, возможно, те или тот человек,
которые могли сообщить  что-то интересное, хотя бы навести на след…
В это время в чайнике наконец закипела вода, горячий пар, с шумом вырываясь из всех щелей, устремился к потолку, звонко задребезжала крышка. Глушко выключил газ и полез в буфет за чашками.
- Ты всё-таки надеешься? – не поворачивая головы, поинтересо¬вался он у девушки.
- Я просто не успокоюсь, пока хотя бы не выясню всё толком.
Я и так даже ничего не попыталась сделать сразу, как он пропал…
Глушко шумно вздохнул и слегка укоризненно заметил:
- Я же много раз предлагал обратиться в милицию.
Инга болезненно поморщилась, словно от зубной боли:
- Кузьмич, ну чего ты глупости говоришь? Какая тут к чёрту милиция?! Да и поздно уже...
- Лучше поздно, - уверенно парировал Глушко. – Хотя конечно, теперь нас в любом случае по головке не погладят. А тебя вообще могут лицензии лишить. Эх, говорил же надо было сразу заявить…
- Ну их в баню, Кузьмич, – начала злится Ин¬га. – Сами разберёмся.
- Год уже разбираемся, - недовольно напомнил мужчина, заливая
кипятком приятно пахнущие листья чая в «заварнике». - А время ухо¬дит... Что дальше делать будем?         
Затушив окурок, Инга чуть хрипловато, но решительно произнесла:
– Если понадобится, отыщем всех, кто тогда жил в посёлке, да¬
же если для этого потребуется ехать к чёрту на кулички. А пока надо продолжать потихоньку камсплавских про¬рабатывать. Я завтра сама туда съезжу.
– Мы же решили в прошлый раз, что этим Денис занимается, он всё равно почти каждый день там бывает, – попытался напомнить Глушко.
– Я не забыла, вот пока меня нет, пусть и занимается, а коли
я здесь, сама попробую. В конце концов это я кашу заварила. Денис конечно, хороший парень, но больно горяч. А в таком деле осторожность и деликатность требуется,  – рассудительно заметила Инга.
Слегка улыбнувшись одними уголками губ, Глушко хмыкнул, очевидно что-то вспомнив, но, ничего не сказав по этому поводу, лишь предложил:
- Может, погодишь, мы завтра с утра с Денисом диск сцепления по¬меняем и вдвоём на машине съездим?
- Да ну... отмахнулась девушка. ¬– Я ж налегке, а машина для
других дел пригодится.
- Ну смотри, – не стал настаивать Григорий Кузьмич и, наблюдая
за тем, как она разливает чай, посоветовал: - Тогда вот что: зайди обязательно к Абрамову Павлу Николаевичу. Знаешь тако¬го? Раньше на тепловозе работал, тоже заядлый охотник был.
Инга молча кивнула, и Глушко продолжил:
– Сейчас он, правда, на пенсии и уже не охотится, зрение совсем упало. Так вот в своё время он у нас всех в посёлке знал. А глав¬ное, имел зуб на Серёгу Кокшарова и если что знает или помнит, с удовольствием поведает. Скажешь, что от меня.
- Так и сделаю, Кузьмич,- заверила компаньона Вересова и, легонь¬ко подув на горячий чай, неожиданно повернула разговор в другую сторону: – Всё хотела спросить... Как думаешь, зачем этот мент сюда приехал? Чего здесь ему могло понадобиться?
Григорий Кузьмич безразлично пожал плечами.
- А я почём знаю. Нас это не касается. Чего ради голову себе
забивать?      
- Наверное, ты прав... Но, что-то не нравится мне это. Чем мень¬ше в посёлке чужих глаз, тем более ментовских, тем лучше. Лично мне было бы спокойнее, если бы этот гость укатил отсюда как мож¬но раньше.
- Дался тебе этот мент, – недовольно поморщился Глушко и вдруг
усмехнувшись, съязвил: – Уж не влюбилась ли в него?
- Скажешь тоже, – вроде обиделась Инга, впрочем, сразу сумев от¬ветить на ехидное замечание: - Или может, ревнуешь?
- А что, может и ревную, – серьёзно сказал он. – Я тебе уже
сколько предлагаю сойтись чин по чину хошь официально, хошь как
а тут какой-то попутчик в один день охмурил. Он конечно, молодой,
красивый, только и я то не очень старый, ещё мужик хоть куда.
Отвернувшись в сторону, Инга покачала головой.
- Эх, Кузьмич, Кузьмич... Не в годах дело. Объясняла ведь я уже
тебе, что не хочу пока ни с кем и ничем себя связывать. Так что
не гони лошадей, поживём – увидим. А то нашёл к кому ревновать,
знаешь ведь, что терпеть не могу их ментовскую породу...
Во дворе, приветствуя какого-то припозднившего¬ся гостя, неожиданно залаяла собака. Глушко, удивлённо взглянув на Ингу, встал из-за стола и вышел из дому. Девушка, снова закурив, вни¬мательно прислушиваясь, с трудом, но всё же смогла узнать второй голос. "Похоже на Ольгу Алексеевну... Что это она в такую пору пришла?" – удивлённо подумала Инга. Когда наконец вернулся Глушко,
она поинтересовалась:
– Что случилось?
- Приятель твой пропал, - ответил тот и начал собираться.
- Он такой же мой, как и твой,- зло огрызнулась Инга, но тут
же спохватилась: – Как пропал?
- А вот так. В обед ушёл, даже не поев и всё, потом кто-то видел, как он переходил мост. И вот уже стемнело, а его всё нет, Алексеевна побежала к Паршину, а тот в Гайны уехал, будет только завтра.
Глушко прошёл в другую комнату, вскоре вернулся с винтовкой в ру¬ках, взяв с полки электрический фонарик, направился к выходу.
- Ты собираешься один искать? - спросила Инга.
- Гектора возьму, хочешь, пошли со мной, только свою пушку не
вздумай брать, надо двустволку зарегистрированную дам.
– Обойдусь, – отмахнулась Инга и тоже стала собираться.
Первым делом они зашли во двор к Ольге Алексеевне, где Глушко хо¬тел посмотреть отпечаток обуви Бориса Кедровского. Потом он обратился к хозяйке:
– Ольга Алексеевна, мне бы ещё что-нибудь из вещей этого пар¬ня для Гектора.
– Что ж я в его сумке рыться буду, - всплеснула руками женщина.
– Я думаю, он не обидится, – хмыкнула Инга.
– Да, – согласно кивнул Глушко, – тем более, что мы не из праздного любопытства...
– 0-хо-хох, – шумно вздохнула старуха, – ну, пойдёмте.
0ни втроём прошли в комнату, из всех вещей пропавшего здесь были дорожная сумка, которую Инга сразу узнала,  щётка, зуб¬ная паста, мыло, бритва и одеколон, лежащие на полке. Глушко акку¬ратно открыл сумку, достал свёрнутый полиэтиленовый пакет, раз¬вернул и извлёк оттуда грязные джинсы.
– То что нужно, – удовлетворённо сказал Глушко, - Пошли к Гектору.
Они вышли во двор.
- Гектор ко мне! – подозвал пса Глушко, дал ему понюхать джинсы,
пёс сначала делал это неуверенно и удивлённо, видимо, не понимая,
что за непонятного зверя придётся ему искать, наконец поднял гла¬за на хозяина, показывая, что он «готов».
- Ну что ж, пошли, – сказал Глушко то ли Инге, то ли псу, обер¬нувшись к хозяйке, добавил: – Ольга Алексеевна мы штаны эти прихватим на всякий пожарный.
Та только вздохнув, махнула рукой:
- Делай Гриш, как знаешь, найдите только, жалко парня.
- Постараемся, – кивнул Глушко и пошёл со двора, рядом засеме¬нил Гектор, последней вышла Инга. Они сразу направились к мосту. На том берегу Глушко снова сунул Гектору под нос джинсы и скомандовал :
- Ищи!
Пёс довольно быстро взял след и неспеша пошёл по дороге.
- Наше счастье, что погода стоит сухая, - заметил Глушко, сняв
с плеча винтовку, обернувшись к Инге добавил: – Смотри не отставай,
темнеет уже.
– Обижаешь, Кузьмич, – хмыкнула в ответ Инга, тем не менее при¬бавив шагу.

                * * *

 Уже заметно стемнело, когда Борис набрёл на какую-то полу¬заросшую тропинку. Сказать точно по этой ли тропинке он шёл за Изотовым или нет, он не мог, все они одинаковы. Времени долго раздумывать не было, тропинка вела примерно в нужном направлении и Борис решил идти дальше по ней, куда-нибудь да выведет. Достав пачку сигарет, он с грустью отметил, что осталось три штуки. "И жрать хочется аж жуть," – подумал он, тяжело вздохнув, вытащил сигарету, прикурил от зажигалки и неспеша пошёл по тропинке. Перспектива заночевать в лесу и познакомиться с кем¬-нибудь из представителей местной фауны. Бориса нисколько не прельщала, но выбирать не приходилось, осенью темнеет быстро.
Скоро солнце скрылось,  зато на    иссиня-черном небе холодно замерцали звезды, а между верхушек деревьев показался желтый диск луны. «Полнолуние... –вспомнилось почему-то Борису, – Время ведьм, обо¬ротней, вампиров и разной прочей нечисти, если верить легендам.» И тут же одёрнул себя: – Чего это я, похоже здешний климат дей¬ствует на всех одинаково, вызывает суеверный бред, радоваться надо, что облака не затянули небо и ночь относительно светлая, иначе было бы темно, как в…» От этих мыслей Бориса оторвал неожиданный, громкий в ночной тишине, треск веток где-то слева. Кедровский шарахнулся в сторону, широкими от испуга глазами вглядываясь в темноту. Треск не смолкал и Борису казалось, что неизвестный ломится прямиком через кустарник на него. Рывком расстегнув  куртку, лейтенант  дрожащей рукой пытался вытащить пистолет. Это наконец удалось ему, когда шум и треск начали стихать и удалятся. До Бориса  дошло, что убегают от него. Облегчённо вздох¬нув, свободной рукой он вытер пот, обильно выступивший на лбу и чувствуя, что у него дрожат колени присел прямо на тропинку. "Так можно и инфаркт схватить," – мелькнуло у  него в голове.
Потом решив с толком использовать временную остановку и сверить направление движения, он задрал голову к небу. Не без труда най¬дя в необъятном космосе полярную звезду, Борис к своему стыду по¬нял, что идёт на северо-восток, можно было бы и раньше это за¬метить, ведь тропинка уже не раз поворачивала. "Придётся снова переться без всякой дороги, прямо по лесу" – с горечью понял он. Хо¬тел достать ещё сигарету, но передумал, запас их крайне ограни¬чен, а когда ему удастся добраться до ближайшего ларька – неизвестно. "Буду экономить, курить только в крайнем случае, когда уже уши в трубочку будут сворачиваться" - решил он и, поднявшись, свернул с тропинки. Неожиданная ночная встреча в лесу с неизвестным зверем не прошла даром, теперь Борис двигался осто¬рожно, постоянно прислушиваясь и вниматель¬но вглядываясь в темноту, пистолет уже не прятал в кобуру, дер¬жал наизготовку в правой руке, левой отодвигал ветки, когда их невозможно было обойти. Ему казалось, что из темноты из-за де¬ревьев и кустарников за ним кто-то внимательно на¬блюдает и даже вроде бы ощущал, что называется, "взгляд на затыл¬ке". Борис то и дело покрывался холодным потом, останавливался, оглядывался по сторонам, а то и резко оборачивался, со страхом ожидая увидеть... Впрочем, он и сам не знал, кого бы он больше сейчас испугался зверя или человека. Лес, при свете погожего дня осеннего дня выглядевший дружелюбным и даже романтичным, теперь в ночной тьме, казался зловещим и враждебным. За каждым деревом,  кустарником, пригорком, в каждом овражке мерещились таинственные тени. Борис всё чаще замирал и резко присев, левой рукой подпирал кисть правой, сжимавшей пистолет, щёлкал предохранителем и направлял на очередной непонятный силуэт, в конце концов оказывавшийся причудливо изогнутым деревом. Патрон Борис уже давно дослал в патронник. Есть ему уже совершенно не хотелось.
Много бы он дал сейчас за то что бы оказаться, каким-то чудом, в родной ве¬домственной общаге, теперь казавшейся такой родной и уютной, увидеть надоевших соседей по комнате, даже чересчур циничного Жарова или флегматичного здо¬ровяка Теличкина, которого, казалось, ничего кроме спорта не инте¬ресовало; послушать пьяную болтовню Дорохина, любителя баб и гу-лянок до утра, да таких чтобы на всем этаже стоял, что называ¬ется, дым коромыслом. Даже Ольге, машинистке из штаба, он наверное, простил бы всё: лживость, цинизм, наглость, редкую даже для женщин корыстность. Сейчас Борис, наверное, даже плюнул бы снова на то что ко всему этому на "Мисс Красавицу" Ольга явно не тянет, че¬ресчур полновата. Тут в противоположность Ольге ему почему-то вспомнилась недавняя попутчицу. "Есть же женщины, – всплыла в мозгу поговорка, – любит же их кто-то... Вернее, они кого-то лю¬бят. Такой девочке парни вроде меня даром не нужны. Ей наверняка по¬давай нового русского на «Мерсе» с хатой  и без, материальных про¬блем или мафиози с фигурой Шварценегера, мастера мордо¬боя, или на крайний случай, крутого таёжника, вроде этого, как его, Кузьмича. Стоп! – сам себя одёрнул Борис. – Тоже нашёл место и вре¬мя горевать чёрт знает о чём."
Неожиданно, Борис увидел впереди просвет между деревьями. "Теплее, теплее..." – сразу приободрившись, подумал Борис и ускорил шаг. Это оказался участок, когда-то  давно видимо, полностью очищенный от деревьев. Со временем лес, снова постепенно отвоёвывал, захваченную у него территорию. Однако относительно молодые ёлочки да сосёнки ещё не могли скрыть заросшие холмики со сгнив¬шими полуразвалившимися крестами. Немного в стороне темнели развалины небольшого каменного строения. А над всей этой панорамой висела полная луна... «Заброшенное кладбище! – вспомнил рассказ Ольги Алексеевны Борис, – Вот это меня занесло. Теперь можно и си¬гарету выкурить.» Он хотел усмехнуться, но усмешка получилась какая-то вымученная. Вытащив сигарету, он щёлкнул, зажигалкой и с удовольствием затянулся. Перекур помог немного отвлечься, и если бы ещё не этот пейзаж…" М-да, мрачноватая картина," – не мог не отметить Бо¬рис. Действительно, в сравнении с заброшенным кладбищем в полнолуние даже ночная тайга покажется райским садом. "Ерунда, – успокаивал себя Борис, – Всё это суеверный бред..." Но, видимо несмот¬ря на всё наше воспитание, основанное на материализме, суеверный страх перед всем, что связано со смертью, исподволь закладыва¬ется в нас ещё в детстве вместе со сказками и "страшными истори-ями", которые мы по ночам рассказывали друг другу в пионерских лагерях.
Борису было не по себе, но он нарочно стоял и курил, что¬бы внушить самому себе, что ему не страшно. Вытянув из сигареты всё до самого фильтра, Борис выбросил окурок и подняв голову к небу,  довольно быстро сориентировался. Он уже собирался ид¬ти дальше, когда услышал, какой-то странный звук. Насторожив¬шись Борис остановился и прислушался. До него донёсся, чей-то душераздирающий стон, сначала он, естественно, решил, что помере¬щилось со страха, но быстро понял, что слух не подводит его. Стон шёл откуда-то из-под земли, приглушённый, не очень громкий, но такой реальный, что Борису показалось, будто у него кровь стынет в жилах. Стон резко перешёл то ли в рык то ли в хрип и вдруг превратился в дикий нечеловеческий крик. Казалось от этого крика вздрогнул не только Борис, но и вся окружающая, тайга, теперь лейтенант понял выражение "волосы на голове встали дыбом". А крики и стоны не прекращались, сменяя друг  друга, то усиливаясь, то утихая, словно, кто-то пытался выбраться из-под земли, Дальше Борис не мог точ¬но сказать, действительно ли он увидел или ему показалось, что могилы вдруг зашевелились, по ним пошли трещины, словно земля, что называется, собиралась разверзнуться. Он  наконец вышел из оцепенения и, не раздумывая, бросился бежать через лес, не разбирая дороги, напрочь забыв, в каком направлении собирался идти…
…Позже Борис не мог точно вспомнить, когда уснул, но однозначно не раньше холодного осеннего рассвета, всю ночь он бесцельно шатался по лесу, потеряв от пережитого ужаса всякую способность ориенти¬роваться. И лишь когда забрезжил свет, а ночная тьма постепен¬но сменилась серым утром, Борис, измотанный и уставший, решил при¬сесть передохнуть. Примостившись под сосной, он прислонил¬ся к стволу и с удовольствием вытянул ноги. И тут же словно провалился куда-то.
Когда Борис проснулся, было совсем светло. Дрожа от  хо¬лода он попытался сообразить, что его разбудило. Автоматически сунул руку за  пазуху – оружие на месте. Совсем недалеко послышался лай собаки. Борис вскочил, как ошпаренный, выхватил пистолет, прислушался:  нет, он не ошибся, собачий лай всё приближался. Кто это? Впрочем неважно. Они наверняка помогут. Таков, кажется, закон тайги. Хотя это было раньше, сейчас законы изменились и надо быть гото¬вым ко всему. Борис осторожно пошёл на звук, держа на всякий случай оружие наготове. А пёс видимо, почуяв его буквально вышел из себя, лай стал приближаться быстрее. Борис остановился, принял положение для стрельбы с колена. Ждать пришлось недолго, первой на него выскочила сибирская лайка и тут же обложила матом (естественно, на своём собачьем язы¬ке), следом из-за елей показался с винтовкой наизготовку... Гри-горий Кузьмич Глушко. Облегчённо вздохнув, Борис опустил оружие и сел прямо на землю.
- Гектор ко мне! – рявкнул хозяин, и пёс, заткнувшись, отбе¬жал в сторону. Последней «на сцене» появилась Инга.
- Ну ты, парень., и петлял, как заяц, повезло тебе, что собака до¬брая, а то бы чёрта с два мы тебя так быстро нашли, – покачал головой Глушко.
- Во-во всю ночь, как ненормальные по лесу бродили, – поддакнула Инга.
- Да я это, погулять решил, – сказал Борис, к нему потихоньку
возвращалось чувство юмора, – люблю, знаете ночные прогулки по тайге.
- Ага, и кладбища ночные, – кивнула Инга, ¬– Хорошо, что ты от не¬го назад повернул, лично я бы через него ночью не попёрлась, плю¬нула бы да и всё.
Напоминание о заброшенном кладбище, опять испортило Борису настроение, он настороженно посмотрел на Глушко и Ингу.
- И это... ничего там слышали... – тихо спро¬сил он.
- Нет... а что? – покачал головой Глушко, и тут до них с Ингой
дошло.
- Зато ты, видать, там не зря побывал, – заметила Инга. – Что, убе¬дился, а то –суеверия, суеверия...
Борис только устало махнул рукой и спросил:
– Закурить есть?
Инга достала пачку сигарет, протянула Борису. Вытащив одну, тот щёлкнул зажигалкой и жадно затянулся.
- Мда... – протянул он, – В любом случае я ваш должник, сам бы
я наверное не выбрался...
- Это точно, - кивнул Глушко - ну ладно, пошли, а то погода что-то портится. Он был прав, небо потихоньку затягивало тучами, дело явно шло к дождю. "Повезло мне, а то бы ещё и под дождь угодил," - поду¬мал Борис,  вздохнув, поднялся и пошёл следом за Глушко и Ингой.

                * * *

Борис сидел на кухне у Ольги Алексеевны, усиленно наворачивая аппетитный борщ. Хозяйка хотела устроить маленький праздник по случаю его возвращения, приглашала Глушко с Ингой, но те отка¬зались. Возможно, им не понравился участковый, ожидавший Бориса, компания двух стражей порядка их явно не устраивала. Сейчас уча¬стковый сидел рядом с Кедровским и с ухмылкой наблюдал, как с невероятной скоростью исчезает борщ.
- Мда-а… – в который раз сказал он, – Ну и напугал ты меня, мы
с Паршиным уже народ собирались поднимать, тебя искать.
- Спасибо этим, – с набитым ртом пробормотал Борис, – целую ночь
меня в тайге искали.
- Ты здорово не обольщайся, – участковый огляделся, Ольга
Алексеевна была во дворе, и, понизив голос сказал: – сегодня они тебя спасли, а завтра неизвестно…
Борис проигнорировал предостережение, устало махнул рукой и про¬жевав, спросил:             
– Вы Лучше скажите, Захар Васильич, что знаете о здешнем заброшенном кладбище?
- Тоже что и все байки всякие, – без всякого инте¬реса отреагировал участковый.
- Не знаю, – покачал головой Борис. - Байки не байки. Кто-то
пытался убить Изотова, догнать я его не смог, пока плутал по лесу,
забрёл на это самое кладбище и своими ушами слышал...
- Что слышал? – нахмурился Куприянов.
Борис смутился:
- Не знаю, как это назвать... Там кто-то есть, звук действительно ужасный, словно кричит, стонет кто-то.
- Ага, покойнички, – покачал головой Куприянов, – Ты, парень, ви¬дать, того…
- Нет, Захар Васильич, я в своём уме, сам бы не услышал – ни за что бы ни поверил.
        Тут со двора вернулась Ольга Алексеевна, и Борис замолчал.
– Дождь на улице начался, по всему видать надолго, – проинформировала их хозяйка.
        Этого и следовало ожидать, с обеда над Леманом нависли серые без единого просвета тучи, но только сейчас Куприянов и Кедровский обратили внимание на стук дождя по крыше и капли на стекле.
- Захар Васильич, а вы что ж может тоже пообедаете? - пред¬ложила хозяйка.
- Спасибо, Ольга Алексеевна, некогда, ехать уже надо.
- Ну привет супруге передавайте.
- Обязательно, Ольга Алексеевна.
– Вы что же, сейчас на мотоцикле под дождём поедете? - с сочувствием поинтересовался Борис.
– Ерунда не переживай, – успокоил его участковый и показал на
часы, мол, пора.
        Борис встал:
- Спасибо Ольга Алексеевна, мы сейчас на крыльце покурим, и я
молоко допью.
- Только накинь шо-нибудь, простынешь, а я те сёдни баньку
стоплю.
- Ага и молодуху какую-нибудь пригласите, – засмеялся участ¬ковый. – Одному-то несподручно, тем более городской, попарить там, спинку потереть.
- Тьфу на тя, - плюнула бабуля, – старый пень, а туда же.
Борис скромно промолчал, накинул кожаную куртку и следом за участковым вышел на крыльцо.

                * * *

Поездка в Камсплав, о которой Инга накануне предупредила Глушко, никаких результатов не принесла, и в Леман она возвращалась в очень скверном настроении. Выехала она уже вечером, на поезде, вместе с рабочими леспромхоза, среди которых был и Денис. Ра¬достно окликнув девушку, тот не без труда пробрался к ней через битком набитый вагончик. Когда они обменялись при¬ветствиями, парень естественно, поинтересовался причинами её не¬ожиданной поездки в Камсплав.
– К знакомым ездила, – достаточно уклончиво ответила Инга.
– Про Кокшарова разведывала… – догадался Денис.
Девушка молча кивнула. Парень явно обиделся, но виду не подал, только спросил:
– Ну и как?
– А никак, всё без толку… И не дуйся ты... Лучше скажи, ты «жакановские» патроны слу¬чайно не брал, ну те пять пачек, что я Кузьмичу нынче привезла?
– А разве дядь Ваня вчера вечером не занёс их? - искренне уди¬вился Денис, и, сразу смутившись, не очень охотно объяснил: - Прос¬ти забыл сказать... Тут без вас Караухин подходил, просил выру¬чить, но ведь обещал вернуть такие же, не позднее вчерашнего вечера...
– Я вчера допоздна у Кузьмича сидела, никто, кроме Ольги Алек¬сеевны не заходил, – заверила Инга, тоже удивившись такой необя¬зательности дяди Вани. Несмотря на свою сильную алкогольную зави¬симость, тот никогда не подводил и долги возвра¬щал аккуратно, поэтому ничего предосудительного в поступ¬ке компаньона не было, Караухин был их постоянным "клиентом" и пользовался при необходимости "кредитом". Однако узнав, что долг вовремя не вернулся, Денис почувствовал себя обманутым и край¬не возмутился:
– Ну блин, хрен старый, алкаш недоделанный, я из него душу вы¬трясу... Будет знать, как накалывать!
Но Вересова не поддержала его боевого пыла:
– Да подожди ты вышибала, сначала разобраться надо, мало ли¬ что могло случиться. Сейчас вместе дойдём до дядь Вани и всё выяс¬ним.
«Тепловозик» радостным гудком известил посёлок о своём прибытии. Уже заметно стемнело, но "экспресс местного значения" с нетерпени¬ем ожидало несколько женщин, задачей которых было перехватить своих мужей, пока тех не сманили по дороге на какую-нибудь пьян¬ку. ¬
– Чёртова баба! – громко выругался один из лесорубов, здоро¬вый мужик в распахнутой рабочей куртке. – Опять караулит.
Eгo приятели дружно загоготали.
– Чё, Гeнкa,  сорвалось? - ехидно поинтересовался один из них.
– А ты чо ржёшь, – огрызнулся «несчастный», – твоя вон тоже стоит.
Смех у товарища разом оборвался, и он испуганно прильнул к окошку
– Чтоб тебя разорвало... – только и смог выдавить он.
– Эх вы, – ухмыльнулся третий. – Баб надо воспитывать так, чтоб пикнуть не могли,  заметив пробирающегося к выходу Дениса, он добавил, обращаясь к нему: – Понял Дениска, Учись, молодёжь…
–А лучше вообще не женись, – буркнул здоровяк, похоронным шагом направляясь в тамбур.
Глядя на дом Караухина, с трудом верилось, что здесь живёт один из лучших охотников. Прогнивший полуразвалившийся забор, калитка на одной петле, покосившаяся избушка, требовала уже не ремонта а сноса. Света в доме не было.
– Дрыхнет наверное опять пьяный, – предположил Денис, реши¬тельно заходя во двор. (Собака от Караухина давно сбежала, сра¬зу вслед за  женой.) Поднимаясь на крыльцо, Денис предупредил:
– Осторожно, доски гнилые, можно ноги себе переломать.
Инга без возражений последовала его совету. Дверь оказалась незапертой, впрочем хозяину не стоило опасаться воров… Лам¬почка и та была только в одной комнате. Денис щёлкнул выключателем, огляделся. Никого. Инга заглянула в другую комнату. В доме царил невообразимый бардак: окурки, бутылки, немытая посуда, кругом мусор, грязь и пыль.
  – Где его черти носят, – пробурчал Денис, – пойдём во двор глянем.
 Но и там их поиски не увенчались ус¬пехом. Инга внимательно огляделась и заметила, как в соседнем доме дёрнулась штора.
– В том доме у нас Мезёвы живут? - уточнила она, на всякий случай.
– Да, а что?
– Ничего, я сейчас, – Инга быстро вышла со двора и направилась к соседям, но ещё у калитки её остановил грозный лай и рычание, здоровый лохматый барбос решительно преградил ей дорогу. На шум из дома вышел хозяин.
– Извините пожалуйста, – громко заговорила Инга, – вы не знаете, дяди Вани давно дома нет?
– Да шут его, пьяницу знает, - ответил хриплый мужской голос.
– Татьян! - позвал он, видимо, жену. – Соседа давно видела?
Женщина выглянула на улицу:
– Вчера утром на охоту, похоже, ушёл, с ружом и мешком был. ¬
– Спасибо, извините ещё раз, – Инга вернулась к своему компань¬ону. – Иван может и два  дня по лесу лазить, а потом неделю пить. Пошли, дел ещё море, завтра зайдём.
Денису ничего не оставалось, как согласится.

                * * *

Целый день Изотов не выходил из дому и Борис буквально извёлся от безделья. Вечером хозяйка чуть ли не силком запихала его в баню: «И не спорь, вон кашляешь уже, как дед старый и носом маешься. Шо я, зазря баню топила, веник свежий дам, отвар хороший сделала, давай быстро.» Борис сдался, тем более что помыться действительно не мешало, да и постираться – за четыре года курсантской жизни Борис привык обслуживать себя сам. Ольга Алексеевна показала ему, как пользо¬ваться печкой, куда плескать горячую воду, чтобы был пар, где хо¬лодная вода, оставила в предбаннике полотенце, чистую рубаху и вышла на улицу. Борис неспеша разделся, открыл маленькую низкую дверь, откуда сразу потянуло горячим паром. Поёживаясь он нагнул¬ся, чтобы не задеть косяк и скрылся внутри.
Помывшись, Борис посидел в предбаннике, попивая горячий отвар из трав, то и дело вытирая пот с тела. Когда, тепло одевшись, он наконец вы¬шел на улицу, уже окончательно стемнело,  зато прекратился противный дождь, моросивший чуть ли не с утра. Вот только небо по-прежнему было закрыто тучами, ни звёзд, ни луны. Борис присел на лавку во дворе, достал сигарету, с удовольстви¬ем закурил. Его освещал слабый свет из кухни. Мысли сами собой вернули его к событиям последних дней. И настроение снова испортилось. А от вопросов и загадок казалось, вот-вот загудит голова... Кому помешал Изотов? А это проклятое кладбище? Что ж теперь, поверить легенде о нечистой силе? Вообще бред какой-то. Чело¬век больше всего боится того, чего не может объяснить, а потому не знает, как противостоять неизвестной опасности. Мысли Бориса бы¬ли прерваны самым неожиданным образом. Где-то за oгopoдoм, co сто¬роны соседней улицы, грохнул выстрел. Пуля просвистела намного вы¬ше головы, но Борис не задумываясь грохнулся на землю и быстро откатился в сторону, в темноту, под прикрытие фундамента веранды. «Чёрт и пистолет в доме,» –  недовольно отметил он про себя. Тем временем на крыльце показалась хозяйка.
– Ольга Алексеевна, в дом быстро! – заорал Борис. – И не выхо¬дить!
Бабуля растерянно застыла на месте. .
– В дом, мать вашу! – снова гаркнул Кедровский. – Кому сказал!
В этот момент ему было не до вежливости. Окончательно растерявшись от такого хам¬ства, Ольга Алексеевна зашла в дом. Борис осторожно выглянул из-за угла, но увидеть источник опасности было невозможно, стреляли из кро-мешной темноты. Он с трудом заставил себя рывком выскочить из-за укрытия, прыгнуть вперёд, с ужасом ожидая нового выстрел. Снова распластавшись  на земле у крыльца, вжался в нeё что было сил, чувствуя, как все тело покрывается липким холодным потом, который никак не был связан с недавней приятной процедурой бани. Опять тишина. Борис приподнял голову, похоже, добивать его никто не спешит. Практически ползком он влез на крыльцо, забрался на веранду и, вскочив, рванул в дом, но несколько неудачно, больно стукнув¬шись коленкой о косяк двери и разразившись по этому поводу от¬борным матом. Прихрамывая, едва не сбив перепуганную хозяйку, он прошёл в комнату, быстро вытащил из сумки кобуру, расстегнул её, достал пистолет, щёлкнул предохранителем, взвёл курок. (Пат¬рон был в стволе ещё с прошлого ночного приключения.) Борис мол¬ча выключил везде в доме свет и, всё так же прихрамывая, осторожно подобрался к окну, выходящему в нужную ему сторону. По мере того, как глаза привыкали к полной темноте, он, выражаясь официальным языком, пытался визуально изучить обстановку снаружи.
Тщетно… Видимость почти нулевая, с таким же успехом, можно было разглядывать, едва различимый в темноте, противоположный конец огорода и сквозь стену. Идти туда совершенно не хотелось… Ощущение приятной тяжести боевого оружия в руке, конечно, придавало уверенности, но не настолько же…Однако и перспектива сидеть здесь всю ночь, мучаясь от неизвестности и постоянного ожидания опасности, казалась Борису не менее ужасной. Затаив дыхание, мысленно матеря всё и всех, в первую очередь себя,   офицер осторожно выбрался из дома, прошёл вдоль сте¬ны, затем буквально на четвереньках добрался до caрая. Обог¬нув последний, он двинулся вокруг огорода, почти прижимаясь к забору. Когда Борис добрался до дальнего угла огорода, в кустарнике с противоположной стороны забора, что-то зашуршало… «Может лучше всё-таки было отсидеться в доме,» – успел подумать  Борис. Но отступать было поздно, правая рука, сжимавшая оружие, уже поднялась сама собой и легла  на ладонь левой.
– Не двигаться! Буду стрелять! – рявкнул что есть мочи Борис, от страха не узнав собственного голоса. В ответ что-то треснуло, послышалось зловещее шипение. Борис нажал на спусковой курок раз, дру¬гой и едва сам не оглох от выстрелов. В кустах больше никто не шумел, всё стихло. Борис осторожно перебрался через за¬бор и щёлкнул зажигалкой. В слабом свете га¬зового пламени он увидел остатки чёрной, как смоль кош¬ки. Тупоголовая пуля "Макарова" буквально разворотила её малень¬кое туловище, забрызгав всё вокруг кровью и внутренностями. Бо¬рис поморщился. "Надо же, ведь снайпером никогда не был, – удивился он своей «меткости», – а тут, не видя цели, в темноте, в кошку, чёрт бы её по¬брал".  Впрочем радости Кедровский не испытывал. Несчастное животное, конечно, жалко, хотя, если посмотреть с другой стороны, она сама вино¬вата, чего шипела и не подчинялась законным требованиям предста¬вителя власти, ведь предупреждал же, что будет стрелять. По совести говоря, Борису повезло, что это была кошка, а не настоящий зло-умышленник, так как от волнения лейтенант забыл сделать предупредительный выстрел в воздух. Хорошо, если бы точным оказался второй выстрел, тогда ещё ничего, тогда первый, который баллистическая экспертиза, в большинстве случаев легко отличает от остальных, например по частицам оружейной смазки на пуле, можно было бы списать на предупредительный. "Ладно, будем считать, пронесло, – решил Борис, –¬ сейчас главное замести следы". Пока он раскапывал  ногами яму, ему пришла в голову мысль, что ведь черные кошки тоже име¬ют отношение к нечистой силе, кажется в них превращаются ведьмы. Может... Но он тут же оборвал себя: «Допрыгался, начинает всякая чушь в голову  лезть, если так дальше пойдёт, то из этой командировки меня можно будет прямиком отправлять в психушку". Было странно, что на выстрелы никто в посёлке практичес¬ки не отреагировал, кроме собак, лаявших немного громче обычного.
Спихнув кошку в яму, он присыпал её землёй и отправился обратно к дому.   «Насчёт, этих двух патронов придётся, выдумать нечто правдоподобное, не докладывать же командованию про кошку, – на ходу размышлял Борис, – надо будет завтра с утра поискать на всякий случай гильзы, да и почистить, смазать пушку не помешает…» На крыльце его поджидала Ольга Алексеевна.  Кедровский сконфуженно опустил голову:
– Извините, пожалуйста, сорвался. Кто-то стрелял, вот и…
– Да ладно, – махнула рукой хозяйка, – зазря тока напугал меня, то ж мужики по пьяни палят в небо, бывает у нас  иногда такое.
Борис прекрасно знал, что стреляли далеко не в небо, но переубеждать Ольгу Алексеевну он не стал. Только сейчас он сообразил, что стоит перед хозяйкой с пистолетом в руке. Мысленно обозвав себя словами, из которых «идиот» – было самым ласковым, офицер вынужден был представиться и даже собирался показать удостоверение, но бабуля, что называется «успокоила» его:
– Да я уж почти догадалась, кто ты такой, чай не совсем дурная. 
«Как, видимо, и весь посёлок, – с тоской подумал Борис, – конспиратор хренов.»
Утром лейтенант,  едва не на брюхе буквально, облазил противоположный край огорода, тщательно осматривая, ощупывая каждый сантиметр, убив на это почти два часа. Благо, что вся трава уже пожухла, а с кустарников практически опала листва. А может Борису просто повезло. Так или иначе, его труды были вознаграждены, удалось найти обе гильзы от «Макарова» и даже одну гильзу от охотничьей винтовки, судя по внешним признакам, попавшую сюда совсем недавно. Например вчера вечером… Борис ещё раз огляделся. Похоже стреляли именно отсюда. Лавка около бани была, как на ладони, даже учитывая вчерашнюю темень, света из окон дома наверняка было вполне достаточно. Кедровский вдруг подумал, что если бы хотели убить, то вряд ли бы промахнулись. Ведь половина посёлка – охотники. Скорее хотели просто напугать. Если так, то они своего добились. Вчера его могли легко пристрелить и если кому-нибудь здесь покажется, что приезжий офицер МВД слишком задержался на этом свете, то возможностей  решить эту проблему будет предостаточно. Прав был участковый, когда предупреждал его об опасностях…
Когда Борис вернулся к дому, Ольга Алексеевна во дворе разговаривала с женщиной, живущей кажется, через дом.
– Ведьму не видала? – услышал Борис вопрос гостьи.
– Не-а, – равнодушно ответила той Ольга Алексеевна. – Она ж  дикая, може, опять в чей-то двор забралась, а можа ей уже башку свернули.
Борис опешил: «Во дурдом, у них здесь, оказывается ещё и ведьмы за просто так, в порядке вещей по посёлку разгуливают.»

Дождавшись когда гостья уйдёт, Борис, как бы невзначай, поинтересовался у хозяйки целью раннего визита соседки. 
– Да кошку она свою искала. Кошка у её чёрная такая, дикая стpaсть. Любит по ночам по чужим дворам, городам да сарайкам шляться, хищная и вороватая ху¬же лисы. Ведьмой кличут.
Борис закашлялся и поспешно скрылся в доме.

                * * *

Целый день на работе Денис не мог успокоиться, ему не терпелось  вернуться в посёлок и посмотреть в бессовестные глаза дяди Вани. Чёрта с два он теперь получит чего-нибудь в долг.  Въезжая перед самым обедом в Кам-сплав, Денис так замечтался в предвкушении своего праведного гнева, что чуть не сшиб своим "КрАЗом" "УАЗик" главмеха, в последний момент тот успел отвернуть и въехал в кана¬ву, до краёв залитую жидкой грязью вперемешку с коровьим дерь¬мом, и капитально там застрял. Грязно и длинно выругавшись Де¬нис остановился, выскочил из кабины побежал к "УАЗику". Мате¬рясь не менee грязно и длинно, главмех тем временем уже вылез на брезентовую крышу своей машины и теперь "на корячках" пробирался поближе к твёрдой земле. Денис помог ему спустится и в бла¬годарность едва не получил по морде.
– Ты что, пьяный! - орал главмех. – Я тя, щенка, с машины сниму  к... Я тебя в слесаря, а то и ваще в сучкорубы пойдёшь корячиться, а не баранку крутить! ¬
– Да трезвый я, Степан Георгиевич, честное слово...
– А  чего тогда прёшь, как слепой, прямо в лоб на своём танке, я чуть в штаны не наложил!
– Приболел я, Степан Георгиевич, – нашёлся Денис, – разрешите после обеда не выйду, отлежусь, а завтра как огурчик буду.
– Да... – главмех с сомнением посмотрел на Дениса. – Тащи трос болван, вытаскивать будешь, там поглядим.
Денис с радостью бросился с"КРАЗу", вопрос был практически решён.
До Лемана он добрался пешком по узкоколейке и пообедав сразу направился к Караухину. Дом охотника был по-прежнему пуст. Денис тяжело вздохнул, сел на крыльцо, обдумывая, как лучше поступить: немного подождать или заглянуть в гости к дяде Ване позже.  Дилемма решилась сама собой. Не прошло и полчаса, как во двор Караухина «зарулили» двое: Мишка Изотов и Саня Пахомов. Последний, из молодых да ранний, недавно исполнилось семнадцать, а уже пристрастился к бутылке, впрочем в последнее время, это стало обычным делом. Оба уже были слегка навеселе, увидев Дениса, они радостно прокричали что-то невнятное. Затем парни обменялись ру-копожатиями.
– Давно ждёшь? - поинтересовался Изотов.
– Да нет не очень, но его со вчерашнего утра нет, соседи го¬ворят, на охоту пошёл.
– А, на Ивана похоже, - кивнул Изотов. – Тебе-то он чо понадо¬бился? ¬
– Да так... Должок за ним…
- А мы вот догнаться хотели, - сообщил Изотов, – думали Ивана третьим взять, а его нет...
Он ненадолго задумался и вдруг его посе¬тила «идея»:
– Слышь, Денис, а на хрен нам этот алкаш, айда с нами, треть¬им будешь. А то я уже почти месяц как откинулся, а с тобой это дело ишо не отметил. ¬
Денис замялся, пить в общем то не хотелось, но как слаб человек. "Всё равно без толку здесь сижу, отдохну пока, а потом вернусь," – решил Денис и согласно кивнул Изотову:
– Уломали, черти, пошли.
– Наш человек, – констатировал этот факт Изотов.
– Денис – мужик, что нaдo, – пьяно поддакнул Пахомов.
Денису хотелось высказать этому сосунку, не нюхавшему пороху, что¬-нибудь этакое. Ещё не хватало, чтобы всякие салаги оценивали,  какой он мужик. Но не стал, зачем ругаться. Все трое, довольные от предвкушения «культурного отдыха» направились домой к Пахомо¬ву. Родители у того, как оказалось, уехали в гости к старшей до¬чери и зятю в Кудымкар, временно оставив хозяйство на бабку, Саш¬ку и младшую дочь. Те поняли это каждый по-своему: бабка гото¬вила, прибирала в доме, кормила скотину, дочка целыми днями гу-ляла с подружками, а Сашка пил... Когда приятели вошли во двор, бабка возилась в сарайке, откуда доносилось негромкое мычание ко¬ровы.
– Ай момент? – сказал Пахомов, подошёл к сараю и гаркнул.- Бабка! У нас закусь какая-нибудь есть?
Бабуля выглянула на улицу.
– Ой, господи, – всплеснула она руками. – Опять пьяный, ну Саш¬ка погоди, вот приедет отец!
– Ладно тебе... – махнул рукой внучек, – Пожрать есть что¬-нибудь?
– На кухне глянь, – буркнула бабуля и скрылась в сарае.
– Э! – снова заорал Пахомов. – А Лизка где?
– С подружками куда-то утряслась, – донеслось из сарая.
– Ну, стерва, я ей покажу, нет, чтобы бабке помочь по хозяй¬ству, так она шляется где-то! - искренне возмутился Пахомов, впрочем возмущался он недолго. – Айда, мужики, в дом, ща  чо-нибудь со¬образим.
Изотов наклонился к Денису и прошептал: "Между нами говоря, се¬струха у Сашки хоть и малолетка, а уже девка класс, я бы с ней не отказался покрутить..." Денис ничего не ответил, Изотов и до зоны славился в посёлке своей озабоченностью по части женского пола.  Они скинули обувь в при¬хожей и прошли на кухню. Пахомов тут же извлёк из-за пазухи ополовиненную литровую бутылку спирта "Роял" и полез в холодиль¬ник в поисках закуски. Вскоре стол украсился грибами, салом, хле¬бом и луком. Пахомов налил из ведра в банку холодной воды. На¬блюдая за приготовлениями, Изотов аж причмокивал от предвкушения. Наконец все трое уселись за стол, Изотов как старший поднял ста¬кан с разбавленным спиртом и произнёс тост, подкупающий своей скромностью:
– Ну мужики, за нас!

                * * *

Кинув последнюю горсть тёмно-рубиновых ягод в полное с горкой пластмассовое ведро, Инга, медленно поднявшись с корточек, разма¬шисто потянулась и с удовольствием размяла затекшие конечности. Слегка повернув голову влево, она посмотрела на Глушко, который ещё трудился над своим
ведром. Первые два уже стояли в багажнике "Нивы", оставленной ими на краю болота.
– Похоже, Кузьмич, придётся тебя на буксир взять, – с некоторым ехидством заметила Инга, неторопливым шагом направляясь к ком¬паньону.
– Грешно смеяться над стариком, – подняв голову, шутя отозвал¬ся Глушко, но против помощи воз¬ражать не стал.
На протяжении всей осени клюква являлась основным предметом их бизнеса. Благодаря своему специфическому кислому вкусу и целеб¬ным свойствам, она пользовалась большим спросом как у обычных покупателей, так и у оптовиков из сферы общепита. А так как рос¬ла клюква далеко не везде, а лишь в районах с болотистой местнос¬тью, то, перемещаясь, к примеру, из Лемана в Пермь, она поднималась в цене в два – два с половиной раза.  Дело было достаточно выгод¬ное и прибыльное, даже с учётом затрат на дорогу. Не удивительно, что Инга с компаньонами не испытывали недостатка в конкурентах. Нередко Вересова даже замечала, что на рынках в Перми клюква начинает появляться задолго до "открытия" сезона.  Спе¬ша всех опередить, некоторые хитрецы просто собирали ещё не спе¬лые ягоды и те  "краснели" уже в домашних кладовках, жульничес¬тво состояло в том, что при таком "прогрессивном" методе клюква не успевала набирать необходимого количества полезных веществ иуже не имела тех качеств, за котopыe как раз и ценилась. Ингу по¬добные конкуренты особенно раздражали, была б её воля...
В отличии от большей части коммерсантов, в особености заезжих, Инга, Глушко и Денис, помимо скупки ягод и грибов, сами занимались их сбором. Вересова никогда не тяготилась этим довольно трудоёмким процессом, работала, что называется "в охотку", при этом её охватывал настоящий азарт, сродни тому, что бывает у заядлых рыбаков.
Большинство болот в окрестностях Лемана не соответствовали клас¬сическому представлению о них как о непроходимых зыбучих трясинах. (От посёлка до ближайших топких Тимшерских болот более тридцати километров.) Кроме того, в эпоху массовой мелиорации и борьбы с при¬родой многие болота осушили, и теперь они представляли лишь практически безлесные, не считая редких здесь чахлых кривых берё¬зок и ёлочек, пространства, вдоль и поперёк изрытые канавами. В сентябре месяце сюда начиналось настоящее паломничество, болота превращались в нечто вроде естественных плантаций клюквы. При пер¬вом беглом взгляде сверху казалось, что ягоды просто равномерно разбросаны по мягкому ковру из мха. Короче, никаких особых хитростей, как говориться бери больше – кидай дальше, ну в смысле точнее, но при этом не забывай о "технике безопасности", главное требование которой – не терять бдительности, иначе можно невзначай наступить на гадюку, выползшую погреться на солнышке. Шанс невелик, но бережёного бог бережёт. Некоторые "знатоки" ре¬комендуют прежде всего опасаться кустарника, высокой травы и кочек, но проблема в том, что всё болото как раз и состоит из этих са¬мых кустарников, высокой травы и кочек. Следуя подоб¬ным советам, лучше вообще сидеть дома. А уж если  выбрался на «природу» – смотри внимательно под ноги, только и всего. Вовремя заме¬тить опасность – значит наполовину избежать её. Тайга вообще не терпит беспечности и рассеянности. Так всегда говорил дед Тарас, а его таёжную "азбуку" Инга воспринимала, как самую важную науку. Она редко встречала людей, обладающих таким талантом красиво и ненавязчиво делится своим опытом и знаниями. Сама Вере¬сова очень гордилась тем, что дед часто отмечал её спо¬собности. И надо сказать, при этом нисколько не кривил душой. Уме¬нию Инги ориентироваться в лесу поражались все поселковые маль¬чишки, прожившие здесь, среди тайги всю сознательную жизнь. А воен¬рук техникума искренне огорчался, что один из его лучших «стрелко⻬ родился девчонкой. Примерно того же мнения придерживались и мама с бабушкой. «Пацан с косичкой, – говорили они про Ингу. – Одно слово, дедушкино воспитание.» Для Инги дед всегда и во всём был примером. Она долго не могла поверить в его исчезновение, не в состоянии смириться с внезапно навалившейся трагедией, всё надеялась, что он вернётся, мало ли что могло случиться в тайге…
Тарас Григорьевич Савченко был неординарным человеком. Казалось не существовало вопроса на который он не знал ответа. Односельчане часто обращались к нему за советом по разным поводам. Инга хорошо помнила, как в доме у деда нередко собиралось много людей, чтобы просто поговорить по душам, о жизни. Иногда обсуждая все подряд темы, начиная с охотничьих баек и заканчивая большой политикой. Гости засиживались допоздна и она засыпала под их негромкие голоса. Особенно любили слушать деда. Тарас Григорьевич умел рассказывать, как никто другой, знал уйму интересных историй, много читал. До всего старался дойти своим умом, понять всегда имел собственное мнение. А главное – никогда не терял интереса к жизни, хотя судьба и не баловала его. Родился Тарас Григорьевич в самый разгар знаменитого «НЭПа», в семье старшего сына богатого белорусского хуторянина, тяжким трудом и потом выбившегося из бедняков. И хотя хозяйство было большое, батраков Савченко никогда не нанимали, справлялись сами. Во время коллективизации семья раскололась. Средний брат выбрал путь активного сопротивления власти, её политики в отношении крестьян и после стычки с активистами был арестован и осуждён на длительный срок, так и сгинул в лагерях. Младшего, не успевшего женится, сагитировали в комсомол и он, поругавшись с отцом, вступил в колхоз, а вскоре уехал строить Сталинградский тракторный. А остальные естественно подверглись репрессиям. Григория Савченко с родителями, женой и детьми выслали на Северный Урал, можно сказать, бросили на выживание. Сначала держали в пересыльном лагере, а потом определили на вечное поселение, практически на пустое место, среди тайги. Долго жили в землянках: сырость, холод, болезни, постоянное недоедание. Первыми умерли полугодовалый младенец и младшая из дочек, затем пожилые родители. Оставшиеся в живых выдюжили, не посрамив своей крепкой породы даже в таких невыносимых условиях. Перед самой войной на охоте погиб Григорий Павлович, и из мужчин самым старшим в семье остался Тарас… В годы войны он, промышляя в лесу, спас от голода не только своих родных, но и разом оставшийся без мужиков посёлок. Достигнув призывного возраста, Тарас Савченко ушёл в армию, но на фронт, уже приближавшийся к границам Германии, не попал. Служил в Забайкалье, позже участвовал в освобождении Манчжурии от японцев…
… Лёгкое прикосновение чужих пальцев к плечу, словно привело Ингу в чувство.
– Да что с тобой? Устала что ли? – услышала она встревоженный голос Глушко.
Тряхнув головой. Девушка огляделась… Второе ведро было уже полное. Кузьмич, присев рядом, внимательно смотрел на Ингу. Почувствовав в руке что-то липкое, Вересова раскрыла ладонь, вымазанную кроваво-красным соком горсти смятых в кашу ягод. Обругав недовольным ворчанием ни в чём неповинного чёрта, Инга стряхнула клюквенную лепёшку и торопливо вытерла руку о мох.
– Всё в порядке… Задумалась просто … – виновато объяснила она.
– Бывает, – понимающе кивнул Глушко и, поднявшись, взял оба ведра. – Пошли, что ли?
– Пошли, – вздохнув согласилась Инга и осторожно двинулась следом за компаньоном.

                * * *

 
В этот день Изотов вышел из дому около двенадцати. «Как бы опять в лес не потащился,» – забеспокоился Борис, но зря. Изотов в лес и не собирался, побродил по посёлку, поболтал с каким-то мужиком. В чём-то они видимо не сошлись и пошли каждый в свою сторону. Около местного магазинчика Изотов встретился с двумя молодыми пар¬нями: один уже не держался на ногах, но воинственно размахивал бутылкой водки. Быстренько обсудив детали Изотов "энд компани" устроились прямо за магазином, на ящиках. Однако "пикник" длился недолго, бутылка быстро опустела, а один из парней дошёл до нужной кондиции. Пришлось Изотову с при¬ятелем тащить его до хаты. И лишь исполнив свой товарищеский долг, они уже вдвоём отправились дальше, на поиски приключений. Борис лишь тяжело вздохнул: "Похоже сегодня целый день придётся отслеживать здешние пути зелёного змия." Следующей остановкой оказался двор дома, выглядевшего совершенно нежилым. Там прия¬тели, бурно выражая радость, встретились с парнем, в котором Ке¬дровский узнал шофёра, подвозившего Ингу из Камсплава, ка¬жется того звали Денис. Переговоры во дворе длились недолго. Дальше движение всей компании стали более целенаправленными, они заметно ускорили шаг. А Борис уже мечтал о том, чтобы они скорее определились с местом дислокации, ужасно хотелось есть. Когда компания скрылась в одном из домов в конце улицы, Борис не раз¬думывая повернул к Ольге Алексеевне, то ли интуиция подсказыва¬ла ему, что здесь Изотов засел надолго, то ли Борис окончатель¬но проголодался и ему уже было наплевать на всё, тем более, что ничего интересного не ожидалось, во всяком случае Царенко на го¬ризонте не появлялся. У Ольги Алексеевны Бориса уже ждал горячий обед, и он в очередной раз отметил про себя, что с хозяйкой ему невероятно повезло. Пока он обедал, ни каких серьёзных измене¬ний, видимо не произошло, компания, всё ещё сидела в доме. Вернувшись "на свой пост", Борис устроился на брёвнах, лежащих, на противоположной стороне улицы, так чтобы не привлекать внимание и в то же время видеть выход со двopa.
Ждать ему пришлось очень долго. Борис потерял счёт времени и вы-куренным сигаретам. Ещё в школе он где-то прочитал или услышал, что самое тяжёлое в жизни это ждать и догонять. Много раз впоследствии Борису пришлось убедиться в справедливости этой фразы. Теперь он понял, что к оперативной ра¬боте данное замечание имеет самое непосредственное отношение. Особенно первое – ждать. От  умения ждать часто зависит не только успех дела, но и собственная безопасность. Борис это прекрасно знал, однако на своей шкуре ещё не проверял. Молодому лейтенанту, вчерашнему выпускнику военного училища МВД, а ныне слушателю курсов, где его, вместе с несколькими другими офицерами, отобранными из разных частей внутренних войск, учили основам оперативно-розыскной работы и разведки, явно не хватало опыта. Впрочем, как известно, на ошибках учатся, умные на чужих, ну а все остальные… Остальные думают, что набираются опыта.
 Когда окончательно стемнело, Борис не выдержал, решив посмотреть, что там делается, пошёл к до¬му Пахомовых. И по закону падающего бутерброда, как только он по¬дошёл к воротам, послышались пьяные голоса, скрипнула калитка и  Борис нос к носу столкнулся с тремя пьяными приятелями, во гла¬ве с Изотовым. Кедровский пытался их обойти, но не тут-то было...
– Эй, мужик, а ну стой, – позвал его Изотов.- Чо-то ты мне час¬то на глаза попадаешься, а я тя не знаю, ты не нашенский.
– Да это ж мент, командировочный, – узнал Кедровского Денис.¬
– Что? Кто мент? – не поверил своим ушам Изотов.
– Хрен в пальто… – не посчитал нужным повторяться Терентьев.
– Мент, говоришь... – едва не задохнувшись от возмущения, выдавил Изотов. – Ах ты, сво¬лочь. И чо ты здесь крутишься?
– Шакалит, наверное, – влез в разговор Пахомов, подливая мас¬ло в огонь, как и положено в любой компании "Моське".
– Вынюхивает он что-то, сразу к Упырю попёрся, тот его сю¬да и притаранил. –поддержал компанию Денис. – Мало их тут, на наши шеи, поперёк горла уже сто¬ят, так ещё и этот прикатил, не вы¬туришь никак!
– Слышишь, легавый, – скорчив блатную рожу, снова заговорил Изотов. – Не любят здесь таких, как ты, а уж как я ненавижу...
Глаза бывшего "зека" горели неподдельным бешенством, рот кри¬вился в оскале:
– Давил бы, с живых шкуру драл. Сколько вы мне кро¬ви  попили козлы, мусора пога¬ные... Чо молчишь, падаль?
Парни окружили Бориса, ситуация была более, чем незавидной, ком¬пания не настолько пьяна, чтобы не держаться на ногах, пребывая в самом опасном агрессивном состоянии. С каждым из них в отдельности Борис, возможно, и  справился бы, но трое сразу... Есть, конечно, пистолет, но до него надо ещё добраться. А если, не дай бог, ору¬жие попадет в руки этих придурков. Борис чувствовал, как от вол¬нения у него дpoжaт пальцы, а спина покрывается липким потом. Ви¬дя paстерянность  противника, Изотов ухмыльнулся. "Все эти ментяры такие, – подумал oн, – у себя в кабинетах орлы, все против одного, а здесь я хозяин, ну сейчас и оторвусь." Борис действительно все¬гда боялся подобных ситуаций, в одиночку против группы, хо¬тя бы вдвоём, пусть  против десяти, спина или плечо товарища, отличная поддержка, по крайней мере моральная. Но деваться некуда, на мирные переговоры эти ублюдки явно не настроены, бесполезно  даже пытаться. В данной ситуации они зацепятся за любую самую ми¬ролюбивую фразу, лишь бы развязать драку. 3начит, надо начинать са¬мому, бить первым. Главное вырваться из круга и достать оружие, для этого придётся вырубить Изотова, лучше бы, конечно, выбрать кого-нибудь похлипче, но нельзя, он тут явно лидер, да и «зонов¬ский» опыт нельзя сбрасывать со счетов. Только вырубать надо с одного, максимум двух ударов, затянешь бой, подключатся ещё двое (честные дуэли, как известно, давно вышли из моды). Борис неспеша повернулся к Изо¬тову левым боком, вроде оглядываясь, желая убедиться, что его сопротивление бесполезно.
 – Мужики, чего я вам сделал-то, а? – приспустив молнию на куртке, вы¬дал он первую пришедшую на ум фразу и, сунув правую руку за пазуху, предложил:  –  Может вам документы показать?
А сам уже, расстегнув кобуру, вцепился в рукоятку пистолета.
– Засунь их себе в задницу, – посоветовал  Изотов.
  Решив, что этот "шакал" окончательно струхнул и победа будет лёгкой, он расслабился, притупил бдитель¬ность, к тому же хмель придавал бодрости и уверенности в себе. "Сейчас, сразу врежу ему прямым в подставленную скулу и понеслась..." – успел подумать Изотов.  Борис резко присел, немного подав корпус влево, и, по¬вернув голову к цели, с силой выбросил свободную руку в сто¬рону противника, метясь кулаком в самую уязвимую и болевую точку у каждого нормального мужика. Лучше было бы, конечно, ударить локтём или ногой, по крайней мере эффективней, но локтем не достать, ногой легко промахнуться, а от то¬чности попадания, в данном случае зависит всё. Получив серьёзный удар в пах, Изотов охнул и, схватившись обеими руками за своё "хозяйство", согнулся пополам. Одним рывком вытащив оружие, Борис спихнул его с дороги и отпрыгнул к забору . Прижавшись спиной к деревянной ограде, он  дрожащими, словно в лихорадке, руками снял «ПМ» с предохранителя и взвел курок.  А приятели, оправившись от неожиданности, бросились на противника, в темноте они даже не заметили, что тот вооружён. Противоборствующие стороны разделяло буквально пара шагов, когда Борис, выстрелил поверх голов нападавших. "На¬зад суки! Пристрелю!" ¬– заорал он, внезапно охрипшим голосом. Ес¬ли честно, Борису действительно очень хотелось продырявить кому¬-нибудь из них башку за те неприятные минуты, которые он пережил. Приятели замерли на месте, оглушённые и растерянные. Отку¬да в этот момент взялся Глушко, никто так и не понял. Отбросив да¬леко в сторону, как щенка за шиворот, Дениса, он пнул ногой под зад Пахомова, да так, что тот, пролетев метров пять, ещё метр про¬пахал носом землю.
– Пьянь поганая! – ругался он, заметив стоящего на корячках Изотова, зло сплюнул. – А вот и заводила!
– Ты чо Кузьмич, охренел? –   с трудом  поднявшись, прохрипел тот. – Это же мент, легавый.
– 3акрой рот придурок, –  с некоторой брезгливостью произнёс Глушко. – По зоне соскучился?
Изотов слегка выпрямился:
– А чо ты здесь командуешь? Фраер дешёвый! Строишь тут из себя... Да кто ты, такой? Я три года зону топтал!
Его голос сорвался на крик.
– Я рад за тебя, – спокойно кивнул Глушко и врезал Изотову по морде. «Хрюкнув», Мишка отлетел и громко шлёпнулся в грязь. Повернувшись, Глушко подошёл к Борису:
– Я извиняюсь за них, молодёжь, нажрались... Это всё этот урка их с понтолыку сбивает. Может не стоит раздувать, к чему всякие разбирательства. Решим всё по-нашенски, компенсируем, если хо¬чешь... Ну, как, договорились? _
–Да ладно, – Борис махнул рукой, его всё ещё трясло, пытаясь унять дpoжь, он нервно шарил по карманам в поисках сигарет, –  за патрон вот только отчитываться придётся…
– Ну я думаю и этот вопрос можно решить, –  заметил Глушко и                ещё раз повторил:  – А мы компенсируем.               
– Взяток не беру, – попытался пошутить Борис и серьёзно доба¬вил: – Я и так ваш должник, так что замнём для ясности, но в следу¬ющий раз не обижайтесь, если подстрелю кого, неприятно, знаете ли, когда тебе хотят набить морду. _
Из темноты пошатываясь вышел Денис:
– Кузьмич, ну ты чо, чуть куртку мне не порвал...               
– Сказал бы я тебе... ¬– поморщившись заметил Глушко и, грубовато взяв за рукав, потащил за собой.

                * * *

3анятые каждый своими заботами, односельчане вряд ли бы так быстро вспомнили про одинокого пьяницу и охотника дядю Ваню, если бы не Инга со своей компанией, которые ждали его возвращения, сна¬чала, чисто из материальных соображений, а потом уже начав тре¬вожиться за человека, неспособного просто заблудиться в тай¬ге, даже изрядно выпивши. Когда пошли четвёртые сутки с того мо¬мента, как охотник ушёл в лес и больше в посёлке не появлялся,  они забили тревогу. Искали Караухина всем посёлком. Обнаружили охотника, точнее, его труп, довольно быстро, не слишком далеко от Лемана, на од¬ной из многочисленных полузаросших лесных тропинок.
Пролежал он так, судя по всему, дня два, не меньше, хищники уже успели его слегка потрепать. Но не они стали причиной гибели охотника. Чтобы понять это, не требовалось даже вскрытия. Несчастно¬го насквозь пронзил очень тонкий металлический стержень, сделанный под стрелу и выпущенный из самострела. Эта страшная caмодельная машинка была замаскирована в нескольких метрах от тропы. Срабатывает такой арбалет кустарного производства от натяжения тонкой проволоки, совершенно незаметной на лесной тропинке.
Лесник Паршин, прибыв на место, не без труда отогнав народ, от¬правил машиниста леспромхозовского тепловоза за участковым и фельдшером. Они добрались до места происшествия через час и не одни, а вместе с Борисом, которого участковый попросил изобразить оцепление места происшествия, а может и помочь протокол осмотра составить. С первым пунктом Кедровский согласился легко, скрывать далее свою принадлежность к системе МВД бессмысленно, как Штирлицу, когда уже весь Берлин знает, что тот русский разведчик. А по поводу осмотра и протокола Борис осторожно заметил:
– Но я пока мало в этом разбираюсь, я же не эксперт, не следователь и по большому счёту даже не опер...
– Hичeгo страшного, зато мы здесь универсалы, – спокойно заявил Ку-приянов. – А то пока доберётся группа из Гайн, чёрт знает сколько времени пройдёт.
Увидев труп, Борис не смог скрыть своей растерянности. "Да это же Изотов!" –застыв на месте, изумлённо по¬думал он, пытаясь получше разглядеть, знакомую фигуру и одежду по¬койного: серую штормовку с накинутым на голову капюшоном, старые спортивные штаны тёмно-синего цвета и чёрные peзиновые сапоги до колен. Участковый реакцию офицера понял по-сво¬ему.
– Ты чего, покойников  никогда не видел? – иронически глядя на Бориса, ухмыльнулся он.
– Да нет… – пробормотал тот, подошёл бли¬же и наконец рассмотрев  лицо покойного, понял, что ошибся.
– Мда-а, понатоптали тут уже, – окинув беглым взглядом место происшествия, недовольно поморщился Куприянов и, обращаясь снова к Кедровскому, поинтересовался: – Борис, у тя почерк как?
– Отвратительный, – честно признался тот.
       – Пойдёт, – решительно заявил старшина, снял свою полевую сумку, извлек несколько листов бумаги и протянул их Борису. – Са¬дись куда-нибудь, будешь писать, а я диктовать, так быстрее бу¬дет. Составим протокол и можно будет его в посёлок тащить. ¬
Пока шёл осмотр, офицер автоматически карябая под диктовку старшины, лихорадочно соображал, что к чему. Как он уже знал из короткой словесной справки, полученной от участкового: Караухин – ¬обычный тихий пьяница, плюс браконьер, но не больше, чем все ос¬тальные. Вряд ли подобный тип мог представлять для кого-то серь¬ёзную угрозу. Тем не менее, как считал Борис, случайность его ги¬бели заключалась лишь в том, что убийца тоже принял eгo за  Изотова. Судя по прошлому покушению, неизвестный «кил¬лер» лично контролировал срабатывание механизма, а возможно и сам запускал его, используя шнур толь¬ко для отвода глаз. Видимо, как и Бориса, убийцу сбили с толку совпадение внешних примет: фигуры, роста и одежды. Почти каждый из последних трёх-четырёх дней в разное время шёл дождь, вон и убитый в капюшоне, лица практически не видно, а если учесть, что его стандартный нос, тонкие губы и уз¬кий вытянутый подбородок, вместе взятые, отдалённо напоминают ниж¬нию часть плохой копии с портрета Изотова, то-ошибка становится вполне допустимой. Ружьё и вещмешок лишь детали, они вполне мог-ли быть и у Изотова, вряд ли неизвестный следил за ним от самого посёлка. Скорей, он ждал в засаде, имея точные сведения, что Изо¬тов должен пройти здесь. А это означало только одно – убийца хо¬рошо знал Изотова, при чём настолько, что был посвящён в планы его лесных прогулок, либо... Либо у них гдe-тo поблизости была назначена встреча, подальше от любопытных глаз. Подобное условие мог например поставить Царенко, вполне реально объяснив эту предо¬сторожность, если бы не одно но... Царенко здесь чужой, местнос¬ти не знает. И скрываться и организовать данную комбинации при таком раскладе ему вряд ли под силу, если конечно, у него нет тут других неизвестных надёжных помощников, что тоже маловероятно. Да и вообще глупо полагать, что рецидивист совершил рискованный по¬бег с целью добраться до своего бывшего сокамерника и расправиться с ним таким экзотическим способом.
Закончив осмотр, Куприянов облегчённо вздохнул, с хрустом потянулся, размял мышцы и поинтересовался у лесника:
– Слышь, Михалыч, ты ж у нас всё знаешь, лучше всякой карты. Куда этq тропинка ведёт?
– К ручью, – негромко буркнул  Паршин. - Звериная эта тро¬па, к водопою.
– Так я и думал, – покачал головой старшина и раздражён¬но добавил: – Не ну, какая падаль снова стала самострелы применять?! Ведь знают суки, что и люди, бывает на них попа¬даются! Ты, как мыслишь, Михалыч?
Лесник неопределённо пожал плечами и неторопливо закурил.
– А по моим сведениям, – уверенно заметил Куприянов, – их уже давно не использовали лет двадцать не меньше.
– А как же Кокшаров?  – вопросительно глянув на участкового напомнил  Паршин. .
– Вот и я про чё говорю, опять народец страх потерял... Что ж дальше то будет?
Kpaeм уха прислушивавшийся к их разговору Борис поинтересовался:
– А кто такой Кокшаров?
– Да мужик один, тоже леманский, три с половиной года назад так же на самострел нарвался, – охотно пояснил старшина.
Кедровский подошёл к нему и, вежливо отведя в сторону, шёпотом по-делился своими умозаключениями. Куприянов выслушал его в общем-то внимательно, но когда офицер замолчал, недоверчиво покачал головой:
– Ерунда всё это... Молод ты ишо, вот те везде коварные убий¬ства и мерещатся. Ну кому мог помешать Изотов?
– Hо я же своими глазами видел... – возмутился было Борис, но участ¬ковый не дослушав, перебил его:
– Что? Что ты  видел? Что Изотов, едва не нарвался на самострел, a какой-то случайный гражданин, засевший по нужде в кустиках, с перепугу дал дёру?
Обиженно насупившись, по-прежнему уверенный в своей правоте Кедров-ский резко отвернулся. Видя, что не смог убедить коллегу, участко¬вый, тяжело вздохнув, положил руку на его плечо и легонько развернув лицом к себе, попросил:
– Я тя умоляю, ща группа из района прибудет, только не вздумай им че¬го ляпнуть, засмеют. А не засмеют – ишо хуже будет, и тебе и мне. За¬явления о покушении от Изотова не поступало, а значит с чего при¬дётся начинать? Правильно, придётся вызвать Мишку и спро¬сить: "А ну-ка, гражданин Изотов, расскажите, за  что вас пытались убить. И не отрицайте, за вами тут один наш сотрудник наблюдал… Ты этого хочешь? Вот и мне покушение на умышленное убийство без единого про¬света ни к чему.
« А ведь он прав... – понял вдруг Борис. – Раздувать эту историю не в моих интересах». Вынуж¬дeнный согласится с участковым, Кедровский пообещал не доставать районное начальство своими откровениями.
Куприянов с Борисом уже доставили труп Караухина в Камсплав, когда туда только добралась следственно-оперативная группа во главе со следователем районной прокуратуры Шагиным, невысоким толстым субъектом, с замашками, как минимум генераль¬ного прокурора РФ. В старые добрые времена следственно-оперативную группу доставляли на вертолёте, но эти времена давно ка¬нули в лету, здесь хоть ещё машину давали, Борис знал много случаев в городе, когда к месту происшествия, добирались обществен¬ным транспортом. Когда Куприянов встретил гостей у своего дома, Шагин покачал головой:
– Что Куприянов, опять нарушаешь?
– Ну, Олег Львович, пока ж вы доберётесь, сгниёт ведь...
– Прокиснет, говоришь, – хмыкнул Шагин. – Ну-ну, если протокол толково cocтавил, чёрт с тобой, ну а если... Не обессудь – накатаю на тебя рапорт за нарушение порядка предварительного следствия.
– Всё, как полагается, Олег Львович, и заключение фельдшера име¬ется и товарищ вот с оцеплением  помогал, – Куприянов кивнул на Бориса.
– Да... – Шагин уставился на Кедровского. – Кто такой?
– Лейтенант Кедровский, – скромно представился Борис.
– Войсковой розыскник, зека беглого ищет, – пояснил участковый.
– Нам тоже ориентировка приходила из Перми, – заметил второй, в форме капитана милиции, видимо, из райотдела. – Делать им там в войсках нечего.
Борис молчал, пускай болтают.
– Ну ладно, – решительно скомандовал следователь, – перейдём к делу.
– Пойдёмте в дом, 0лег Львович, ща обед поспеет, за столом и разговор приятней, вечером банька… А-а?
– Обед, говоришь, банька, – Шагин сделал вид, что задумался. – Подмазываешь, ну да ладно, перекусить не мешает. _
Ha кухне все не поместились, пришлось накрывать стол в комнате. Когда все уселись, Куприянов приволок откуда-то литровый пузырь импортной водки.
– Ты что же это, а... – начал было изображать возмущение Ша¬гин. – При исполнении…
– Олег Львович, по маленькой, специально для таких гостей дepжу, – умоляюще сказал участковый.
– Олег Львович, я думаю, по маленькой можно, – подключился ка¬питан из района.
– Ну ладно, убедили, – махнул рукой, следователь.
Борис уже догадался, что работа здешней следственно-оперативной группы проходит по обычному сценарию. После пары стопок наконец перешли к делу.
– Значит говоришь, несчастный случай? – сказал следователь.
– Конечно, в былые времена, это обычное дело: ставили на ло¬ся, а попался человек, – уверенно заявил участковый.
Eгo тут же поддержал капитан, смачно закусывающий грибочками:
– Конечно несчастный случай.
– Обычное  дело, несчастный случай, – раздражённо передразнил их следователь, – Не несчастный случай, а непреднамеренное убийство, юристы доморощенные, плюс браконьерство, преступника нет, значит, "глухарь". Распустили со своим лесником браконьеров. Вот они и наглеют. Чем вы тут вообще занимаетесь? Своими огородами? А оклад вам гocyдapство за что плотит? А?
– Олег Львович! А я что могу один против всех, ну Паршин ещё! Они же тут все заодно: бандит на бандите...
«Ну это мы уже слышали,» – подумал Борис и встал из-за стола.
– Захар Васильевич, мне пора, спасибо за обед. ¬
– Ты как же, пешком, что ли?
– А что? Тут же недалеко, если по железке, может паровоз, какой подбе¬рёт.
– Ну смотри...
Выйдя на улицу, Борис задержался на крыльце, прикуривая сигарету. "В своём неведении они недалеки от истины, – невесело усмехнул¬ся он про себя. – Это действительно непреднамеренное убийство, в том плане, что убили не того человека, которого собирались. Я просто уверен в этом. Но кому нужна моя уверенность?" Сплюнув, Бо¬рис не спеша побрёл к железке.
               
                * * *
               
На следующий день Глушко с Ингой ездили в лес, и девушка появилась в доме у родни после обеда, ближе к вечеру. Дядя Коля ещё не приехал с работы и в доме, что называется, дым стоял коромыслом. Тётя Галя была уже пьяная вусмерть, за столом клевали носом ещё двое малознакомых Инге мужиков. Ленка, сестра тётки,
то¬же пьяная, как обычно, приставала к Изотову, который, похоже был здесь самым трезвым. Увидев Ингу, он подскочил, отпихнул Ленку:
– Проходи, проходи, красавица, садись, давай дядьку Ивана помя¬нем, вечная ему память. ¬
– Мы уже помянули, – не очень дружелюбно сообщила Инга.
– Да? – Изотов недоверчиво посмотрел на неё. – Ну ладно, а мы вот ещё... Настоящий мужик был.
Изотов разлил всем по полстакана, но Инга заметила, что себе он наливает буквально чуть-чуть. Растолкал полусонную компанию:
– Давайте за дядьку Ивана.
Больше никто из присутствующих прихода Инги не заметил, кроме, пожалуй Ленки.
– А она чего не пьёт, м-м, – пьяно проворчала та, – или не ува¬жает нас?
Инга пропустила её слова мимо ушей и прошла в так называемую детскую, где она квартировалась. Детей в данный момент, конечно, не было. Девушка прикрыла дверь и села на старенькую кровать. На послезавтра они с Кузьмичом наметили отъезд в Пермь, товара до¬статочно, пора заняться реализацией.¬ Всё вроде бы складывалось удачно, но Инга не чув¬ствовала удовлетворения. Вот уже больше года она с необычайной регулярностью посещала родной посёлок, но вовсе не заготовки и коммерция заставляли девушку столь часто мотаться сюда из города…
Её размышления прервал скрип двери, от неожиданности Инга даже вздрогнула. В комнату осторожно вошёл Изотов.
– Все спят, – заговорщеским тоном сообщил он.
– Ну и что? – не поняла Инга.
Изотов, тем временем, подошёл к ней поближе. Его глаза блестели, не предвещая ничего хорошего.
– Красивая ты, – внезапно охрипшим голосом, выдавил он. – Я на тя давно глаз положил, ты ещё соплячка была уж больно ты тёлка аппетитная...
Он придвинулся вплотную к девушке, схватил её за плечи, поднял с кровати. Инге чуть не поплохело от запаха перегара. Изотов вдруг резко при¬жал её к себе и пьяно забормотал:
– Как я тебя хочу... Ты не представляешь...
Инга, кипя от злости, с силой отпихнула Мишку:
– Пошёл вон, придурок, пока я тебя не выкинула, тогда, может быть, я забуду о твоей идиотской выходке.
– Ты меня пугаешь? Ты меня... – глаза Изотова налились бе¬шенством. – Крутой себя считаешь, да? Я, бля, три года зону топ¬тал... Может, ты своими дружками меня застращать хочешь, так срать я на них хотел! Погоди вот  только кореш один зоновский подкатит…¬
– Иди отсюда, пьянь поганая, – брезгливо усмехнулась Инга, – то¬же мне блатной выискался.
– Смеёшься, сука, смейся, смейся, ща вместе посмеёмся... Щас, сладкая моя.
Изотов снова начал надвигаться на Ингу, девушка медленно отступала. До неё наконец дошло, что Мишка настроен серьёзно и тогда она пе¬репугалась не на шутку. Изотов был противен Инге до невозмож¬ности, а уж от одной мысли, что он хотя бы притронется к её телу, буквально тошнило, а сердце сжималось от ужаса и невыносимого сты¬да. Но Вересова знала, что кричать и умолять в таких случаях бесполезно и даже, наоборот ещё больше распаляет насиль¬ника. Когда она упёрлась спиной в стену и поняла, что отсту¬пать больше некуда, то с трудом удержалась, чтобы не завизжать, но, видимо, её страх был написан на лице.
– Что ж ты замолчала? – злорадно оскалился Изотов. – Сейчас ты у меня завоешь, моя тоже первый раз выла. Хотя ты то, я слыхал, давно не целка… А-а? Может, договоримся? Если будешь вести себя правильно и сделаешь всё что скажу… Ты ведь хочешь узнать, что случилось с твоим дедом? Ты удивишься, обещаю. Падлой буду, не вру. Всё из-за тех уродов на вертолёте…
Прижав девушку к стене, он что-то забормотал ей прямо в ухо. Услышав про деда Инга явно растерялась, ошарашенная она с трудом разбирала слова. Изотов легко подхватил её на руки, бросил на кровать, задрал свитер, разорвал рубашку и майку.  Его активность вывела Ингу из состояния оцепенения, однако действовать она не торопилась, стиснув зубы, терпела, делая вид, что сдалась, с трудом сдерживая себя, чтобы не вцепиться в ненавистную Мишкину рожу.¬ Изотов и купился на это: «Вот и умница... – бормотал он. – Сейчас, девочка, сейчас. Тебе понравиться.» Схватившись обеими руками за пояс джинсов, он рванул так, что оторвал разом пуговицу и одновременно распластал замок. С трудом стащив с девушки джинсы вместе с шерстяными штанами, Мишка не смог удержатся от комментариев: «Ё-мое, какой у тя «станок»!" – вырвалось у Изотова, который уже начал пускать слюни, а от похабного взгля¬да, шарящего по голому телу, хотелось отмахнуться, как от рук. Стоя над Ингой на коленях, он дрожащими руками расстегнул свою ширинку, приспустил штаны. «Пора,» – решила Инга и, согнув обе ноги в коленях, резко выпрямила их, нанося насильнику мощный удар в живот. Потеряв равновесие, тот шлёпнулся на пол. Когда Изотов смог наконец подняться, пытаясь выпутаться из собствен¬ных штанов, Инга была уже на ногах. Взяв одной рукой противника за руку, другой за отворот рубахи, дёрнула его влево, выводя из. равновесия и ловко провела заднюю подсечку. Изотов снова оказался на полу.
– Убью сука! – рявкнул он.
Но девушка уже взмах¬нула над головой табуреткой и опустила её на голову Мишке с такой силой, что деревянная конструкция (в смысле табуретка) разлетелась на две половины. Изотов сразу затих.
А Инга, не теряя времени даром, быстро оделась, джинсы пришлось затянуть на кусок верёвки и застегнуть на булавку. Через минуту девушка буквально выскочила на улицу.

                * * *

В то утро Борис впервые за всё вре¬мя пребывания здесь не стал вставать рано, а проспал аж до по¬лудня, решив, что вся его "конспирация" и вообще командировка потеряли смысл. Проснувшись, он долго лежал, уставившись в по-толок. "Если сегодня, ну в крайнем случае завтра Царенко не появится, сворачиваюсь и возвращаюсь в Пермь," – с удовольствием решил для себя Борис. В этот день Изотов
вышел из дома после обе¬да вместе с двумя местными мужиками и какой-то размалёванной, изрядно потрёпанной шалавой. Борис, успевший уже позавтракать, очень осторожно "проводил" их до дома Ингиной родни. К счастью ни¬кто из компании не интересовался тем, что делается у них далеко за спиной. После этого Борис вернулся к Ольге Алексеевне. Сто¬ило вообще ходить за этим "алканавтом", чтобы только выяснить, с кем тот сегодня собирается квасить. Часа три Кедровский ма¬ялся без дела, в основном развлекая хозяйку пустыми разговорами.
Около пяти вечера, его внимание привлёк незнакомый парень, кру¬тившийся около двора Изотовых. Борис извинился перед Ольгой Алексеевной, уселся рядом с окном на улицу и начал наблюдение. Нет это определённо был не Царенко. Молодой, высокого роста, мощного телосложения, подчёркнутого широкой чёрной пропиткой, плюс квадратная, коротко остриженная, голова. Интересный тип, явно не местный. Незнакомец пару раз прошёлся вдоль улицы наконец за¬шёл во двор. Ждать пришлось недолго, минут через пять он уже вышел обратно и неспеша пошёл прочь. Борис уже собирался сесть то¬му на хвост, но передумал. Зачем? Его дело ждать Царенко, а не проявлять излишнюю инициативу, как известно, на¬казуема. Если бы он решился "попасти" здоровяка возможно даль¬нейшие события сложились бы по-другому, но увы. Впрочем, как го¬ворит народ: «Знал бы, где упасть – соломки бы подложил. И Борис остался дома, продолжая добросовестно ждать Царенко, окон¬чательно уверенный в том, что мучаться осталось недолго и завтра, ну самое большое послезавтра, он стой совестью, с чувством  честно исполненного долга и без всяких приключений умотает в го¬род. Там он первым делом, выражая презрение одним своим видом «бывалого розыскника», доло¬жит Суханову, что задание выполнено (отрицательный результат это тоже результат), со своим однокашником таким же лейтенантом Володькой Павловым и их лучшим  «корешем» прапорщиком Лёхой Шубиным из группы спецназа отметит возвращение и... постарается забыть Ингу. Что греха таить, задела гордая самостоятельная девка парня за живое, запала в душу. "Ну да ничего, переживём, не в первой, – рассуж¬дал Борис. – Стерпится - забудется." Примерно через час появился Изотов, весь, какой-то взъерошенный и очень взволнованный. С хо¬ду нырнул к себе во двор и вскоре до Бориса донеслись крики, ругань, шум бьющейся посуды. Затем из дома вышли две женщины, Кедровский уже знал их, это были мать и жена Изотова. Куда они пошли, спасаясь от очередного пьяного скандала, неизвестно.

                * * *

Выбравшись из дома родни, Инга со всех ног бросилась к Кузь¬мичу. "Скотина! Тварь! – проклинала она по дороге Изотова. – ¬Это тебе так не пройдёт! Страдалец сексуальный нашёлся! Ещё и деда вспомнил, сволочь! Ну теперь мы из тебя всю душу вытрясем. Это даже хорошо, что проболтался…»
К несчастью, Кузьмича дома не оказалось, не было даже Гектора. Но ждать Инга не могла, где лежит ключ она знала и без проблем попала в дом. Ин¬га помнила, что как-то оставляла здесь запасной комплект рабочей одежды: пару рубах, футболку и трико. Инга быстро скинула с себя джинсы и свитер, оставшись в рубахе
и шерстяных штанах. Пока она приводила себя в порядок, в дом неожиданно вошёл Денис. Инга ис¬пуганно вскрикнула. Парень также в свою очередь от неожиданности, струхнув, застыл на месте.
– Инга, тьфу, как ты меня напу¬гала, – пробормотал он, но увидев, в каком та состоянии, бросился к деву¬шке: – Инга, да что с тобой? Что случилось? И тут выдержка из¬менила Вересовой, вecь пережитый сегодня страх, ужас выплесну-лись наружу. Она разревелась, как p****ок на плече Дениса. Тот начал её успокаивать, постепенно соображая, что к чему:
– Инга, успокойся, ну пожалуйста. Скажи только, кто? Кто эта сволочь? Ну скажи... Скажи, кто эта мразь?
– Мишка... – тихо прошептала девушка. – Пил у тётки, все выру¬бились... Похоже, гад специально поил их. А потом припёрся ко мне…Ублюдок.
– Изотов?! – удивлённо воскликнул Денис. – Но это... Как его...
Парень замолчал.
– Он самый, Мишка Изотов, урод, сволочь, пьянь вонючая... И главное, падаль, обещал, если дамся, про деда рассказать… ¬– ругалась сквозь слёзы Инга, до боли сжав кулаки.
– Ну Мишка, кореш хренов, – покачал головой Денис. - Ну гад ползучий, ты об этом сейчас пожалеешь.  Денис усадил Ингу на стул:
– Ты будь здесь никуда не уходи, я сейчас, я мигом, я этому козлу рога пообломаю!
Пока Инга сообразила, что к чему, парень уже был за порогом. Де¬вушка бросилась следом:
– Стой, Денис, стой, ненормальный, он же ничего не смог сделать, да стой, тебе говорят! Дождись Кузьмича!
Ho Денис её уже не слушал. Первым делом он бросился к дому дяди Коли, где уже во дворе столкнулся с пьяным мужиком  и Ленкой, в доме голосила тётка Инги, похоже дядя Коля вернулся с работы и занялся воспитательным процессом. Ленка, увидев Дениса, бросилась ему на шею, обдав сильнейшим пе-регаром:
– Дениска, родненький мой, айда со мной. А? Ну м этих ко¬белей старых, надоели... А я тя милай обласкаю...
– Где Изотов?! - рявкнул в ответ на «заманчивое» предложениеДенис.
– А шут его знает, он к Инге, шлюхе этой городской, липнет... ¬
Денис грубо отпихнул пьяную бабу и вышел со двора. Изотова он нашёл дома. Мишка спешно собирал рюкзак. Куда этот бездельник намылился? На Де-ниса он даже не обратил внимание.
– А ну постой, Мишка, успеешь собраться. ¬
–Тебе чего? – заворчал Изотов. – Некогда мне...
– Некогда ему... – процедил сквозь зубы Денис. – Ты зачем, гад, Ингу... обидел! Изотов ухмыльнулся:
– А чего, надо было с тобой поделиться. Так молодой ишо успеешь.
– Ах ты, падаль! – Денис замахнулся, целясь кулаком в Мишкину рожу, но тот, успев перехватить руку, ударил правой парня в живот. Охнув, Денис согнулся пополам. А Изотов, не теряя времени даром, добавил ещё ребром кулака сверху по
шее. Денис кулем повалился на пол.
– Сосунок, мать твою, на кого лапы поднял, – выругался Изотов, для верности несильно пихнув лежачего парня ногой в бок и спокойно продолжил свои сборы. Но расслабился он явно рановато. На здоровье Денис не жаловался, драться приходилось частенько, он били и его били, поэтому и сейчас он довольно быстро пришёл в себя. Перед глазами мелькали но¬ги Изотова, наконец тот остановился, видимо, завязывая рюкзак. Со¬бравшись с силами, Денис бросился Изотову под ноги. Падая, тот пы¬тался схватиться за что-нибудь руками и повалил стол, с грохо¬том и звоном посыпалась посуда. Денис сразу же навалился на Мишку сверху.
– Пусти, сволочь, – хрипел тот, – пусти, люди серьёзные ждут... Пусти...
 Но Денис, вцепившись обеими руками в горло Изо¬тову, уже начал бить его головой об пол:
– Говори сука, что ты знаешь про деда Тараса… Что с ним случилось?
Изотов, лихорадочно шаря руками по полу, нащупал, упавший со стола нож. После очередного удара, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание, он неожи-данно ткнул им Дениса в бок. Вскрикнув от резкой боли, парень вски¬нулся, удивлённо-широкими глазами глядя на Изотова, провёл рукой по ране и посмотрел на окровавленную ладонь:
– Как же это…
– А вот так-то, сука, – прохрипел Изотов, скидывая Дениса с себя. – Не становись поперёк дороги. ¬
Схватив рюкзак, он выскочил во двор, зашёл в сарайку и на¬чал торопливо раскидывать сложенные в углу вещи, ножом выковыряв пару досок, извлёк оттуда продолговатый свёрток. Осторожно выглянув на улицу и убедившись, что всё спокойно, взял под мышку свёрток, заки¬нул рюкзак на плечо, пригибаясь проскочил огород и, перебравшись через забор, оказался на соседнем дворе.

                * * *

Борис со своего "НП" видел, как к Изотову во двор почти вбе¬жал Денис и вот уже больше часа не появлялся оттуда, но Кедров¬ский не придал этому значения. Когда стемнело, он вернулся в от¬ведённую ему комнату, раздумывая, собраться сейчас или оставить это дело на завтра. Решив, что ему, как в поговорке, собраться, только подпоясаться, Борис отложил сборы "на потом". Как раз в это время на улице протарахтел мотоцикл, остановившись рядом с домом. Борис выглянул в окно, убедившись, что это действительно прикатил участковый, вышел ему на встречу, в прихо¬жую.
– Здорово, – старшина с порога протянул руку Борису, кивнул хозяйке. – Вечер добрый, Ольга Алексеевна.
– Что-то стряслось? – поинтересовался Борис. – Неужто Царенко нашли?
– Какой там Царенко, – отмахнулся участковый, явно встревожен¬ный не на шутку. – Тут того и гляди война начнётся, мужики в Кам¬сплаве мобилизацию ожидают.
– Какая ещё война? – не понял Борис.
– Гражданская! Вот какая! – заявил старшина. – В Москве уже началось... Только непонятно что… Болтают, что Верховный Совет выступил против президента, то бишь Ельцина. Тот вроде как уже ввёл войска. В гайнский райотдел "телега" пришла о переходе на усиленный вариант службы, воз¬можных провокациях и прочая херня.
– Да объясните вы толком, что стряслось? – Борис уже начал злится.
– Толком я и сам не знаю, разе нам сразу скажут, ты те¬лик смотри.
– Делать мне больше нечего, как только телевизор смотреть.
– Вот, а в стране, похоже, снова переворот, как в девяносто первом, – сде¬лал вывод старшин. – Taк что начальству, вплоть до министра, ща не до твоего Царенко. Помяни моё слово, отзовут тебя скоро.
Борис вздохнул:
– Всё может быть, отзовут, так отзовут, я человек военный, при¬каз есть приказ. – И за кого воевать будешь?  полюбопытствовал Куприянов.
– За порядок, – нашёлся офицер.
– Порядок... – передразнил старшина. – Где он, твой порядок.
– Разберусь, – отрезал Борис, спорить о политике не хотелось.
Пройдя в другую комнату, он выглянул в окно, в доме Изотова свет не горел. "Лёг спать? Так рано? Что-то на него не похоже… Или ушёл?" В это время во двор Изотова поспешно вошли Глушко и Инга, в доме зажёгся свет, в окнах суетливо замелькали тени и тут же задёрнулись шторы. "Что-то случилось," – по-нял Борис и торопливо вернулся в прихожую.
– Захар Васильич, пойдёмте быстрее, у Изотова, что-то стряслось! – крикнул он участковому. Через несколько секунд они уже бежали вдвоём к дому напротив.

                * * *

Не догнав Дениса, Инга вернулась в дом, но успокоится так и не смогла. Когда во дворе скрипнула калитка и послышался знакомый лай "Гектора", Инга выскочила во двор. Увидев её здесь, Глушко был явно удивлён.
– Ты чего не у своих?
Инга в ответ только махнула рукой и в свою очередь поинтересова¬лась:
– Дениса не видел случайно, по дороге не попадался?
– Нет, а что?
– Чёрт, – Инга, уже чувствуя неладное, вернулась в дом, схва¬тила куртку. Глушко зашёл следом.
– Ты это куда?
– Пошли, Кузьмич, быстрее, по дороге расскажу.
Выслушав короткий и сбивчивый рассказ девушки, Глушко тоже разволновался. Первым делом они заглянули к Ингиной родне. Быстро пере-говорив с дядей Колей, направились к Изотову домой. Когда ком¬паньоны вошли во двор, света в доме не было, а зловещая тишина буквально давила на нервы. Первым в дом ворвался Глушко и сразу понял, что дело плохо. Денис лежал прямо у порога, а за ним с кухни стелился кровавый след. Ви¬димо, он пытался выбраться на улицу, да
не смог, сил не хватило.
– Господи! ¬– ахнула за спиной Глушко Инга. – Дениска!
 Отпихнув мужчину, она бросилась к paненому.
– Боже мой, за что? – запричитала она, как настоящая деревенская девка. –Зачем я его отпустила? Зачем!
Сев прямо на пол и обхватив голову руками, она снова разревелась:
– Это всё из-за меня! Кузьмич! Из-за меня... Я, слышишь, я виновата... Если бы я ему ничего не рассказала… Господи, какая я дура, тряпка! Разнылась перед ним, как... Дениска, ну почему я тебя не удер¬жала.
 Глушко тем временем перевернул Дениса, разорвал у него на груди свитер с рубахой, припал ухом.
– Да замолчи ты! – остановил он на Ингу. – Он кажется ещё жив.
 Закатав рукав у paненого, он попытался прощупать пульс.
– Кажись, жив, – наконец за¬ключил он и снова обратился к Инге: – Ты вот, что, прекращай себя казнить. Ты ни в чём, слышишь ни в чём не виновата. Включи-ка свет и найди, чем его можно перевязать.
 Инга, продолжая ещё всхлипы¬вать, бросилась исполнять указания. Глушко быстро подошёл к окну, выглянул на улицу. Торопливо задёрнув шторы, он снова вернулся к Денису. Инга в это время уже рвала на полосы чистую простынь. Глушко аккуратно приподнял парня под руки и потащил в комнату. За этими делами их и застали Борис с участковым. Первый застыл на месте с открытым ртом, зато Куприянов деловито сказал:
– Тэк-тэк, ребята, чувствую, на этот раз вы серьёзно влипли. Что скажете?
Глушко остановился, едва не выпустив от неожиданности раненого¬, но быстро взял в себя в руки и даже хмыкнул:
– Кажется, на¬ша милиция начала учится работать оперативно.
 Зато Инга растеря¬лась по-настоящему. Её жизненный опыт научил не доверять предста¬вителям власти. Участковый прошёлся по комнате, огляделся
– Что, доигрались, господа коммерсанты? Чего не поделили? – поинтересо-вался он, вpoдe, как даже довольный ситуацией. Но Глушко уже не обращал на него внимания, аккуратно уложив paненого на кровать, поторопил Ингу:
– Чо смотришь, давай быстрее.
 Выйдя из оцепенения, девушка собрала самодельный бинт и подошла. Вдвоём они начали пе¬ревязывать Дениса. Куприянов остановился напротив них.
– Разговаривать отказываетесь… Да? Впрочем, говорить действи¬тельно не о чем. Борис, у тя оружие с собой?
Тут Инга не выдержала:
– Послушайте у вас с головой всё в порядке, неужели ещё непо¬нятно, кто это сделал?!
– Hо-но, мадам, потише, – огрызнулся участковый. – Я ведь орать тоже могу.
Тут его неожиданно прервал Борис:
– Погодите-ка Захар Васильич, сделаем всё по порядку, вот-вот должен подъехать тепловоз, сейчас грузим парня на мотоцикл, потом по узкоколейке отправляем в Камсплав, его надо срочно к врачу, в медпункт, или  как он  там  у  вас
называется.
– А с этими как же? – недовольно уточнил Куприянов.
– Разберёмся, – махнул рукой Борис. – Меня сейчас больше инте¬ресует, где Изотов?
– Мы бы и сами хотели знать, где эта сволочь? – выпалила Инга.
– Плохо дело, – вздохнул Борис.
Тем временем Глушко закончил оказание первой помощи.
– Порядок, – сообщил он, – можно везти.
Куприянов недовольно покачал головой, но ничего не сказал, пони¬мая, что жизнь парня прежде всего. Мужчины аккуратно вынесли paненого на улицу, положили в "коляску". Инга порывалась тоже поехать, но Глушко остановил её:
– Я всё сделаю, при посадке мужчины больше понадобятся.
– Захар Васильич, – сказал участковому Борис, – отправите paненого в Камсплав и возвращайтесь сюда, я пока попытаюсь найти Изотова, не может быть, чтобы его никто не видел.
Он обернулся к Инге.
– Надо опросить людей. Тебя здесь хорошо знают, надеюсь, ува¬жают. Поможешь?
– Сделаем, – кивнула Инга и добавила: – С огромным удовольстви¬ем... Мишке это дело с рук не сойдёт.
Глушко молча сел сзади участкового на мотоцикл, взревел мотор, и они укатили в сторону узкоколейки. У дома остались Инга с Бори¬сом.
– Я вижу, ты, то понял, кто это сделал, – уточнила на вся¬кий случай девушка.
– Догадываюсь, – кивнул Кедровский и, вроде размышляя вслух, заметил:  – Вот только зачем? Они вроде были приятелями?
– Они подрались... Из-за меня... – неохотно объяснила Инга. ¬– Изотов пытался... В общем приставал, я отбилась и с дуру по¬жаловалась Денису, вот он и пошёл разбираться.
– Понятно... А ты боевая девушка, Изотов – мужик здоровый.
– Я три года занималась самбо, второй разряд, – без всякой гордости сообщила Вересова.
– Надо же... – Борис с интересом посмотрел на неё. – Учту.
Вернувшись в дом, он ещё раз осмотрел место происшествия, но ниче¬го интересного не обнаружил. "Как я не заметил, когда вышел Изо¬тов, – размышлял про себя Борис, – хотя я же не постоянно наблю¬дал за домом. Мог и проскочить. Расслабились вы, товарищ лейте¬нант, и вот пожалуйте..."
– Ладно, не будем терять время, – сказал он наконец Инге, ¬пошли опрашивать население. Кстати, с кого начнём?
– Там посмотрим, – неопределённо пожала плечами девушка.
Начали с Ольги Алексеевны. Попав в отведённую ему комнату, Борис начал торопливо рыться в сумке, потом в своих вещах на полке. "Чёрт, куда она де-лась?" – приглушённо ругался он, сквозь зубы. Инга без особого интереса наблюдала за ним, стоя у дверей. В комнату загляну¬ла хозяйка.
– Может, поужинаете с гостьей?
– Спасибо, Ольга Алексеевна, некогда, – отозвался Борис, про¬должая поиски. –  – Вы уж извините.
– Потерял, что-то? – посочувствовала хозяйка.
– Да так... Бумажку одну, но важную.
– Найдётся, – успокоила постояльца бабуля и вдруг, окинув взглядом комнату, заметила уголок бумажного листка, торчащий из¬ под койки. Женщина не поленилась, подняла находку.
– Не эта?
– Она самая! – сразу обрадовался Борис. – Ну, Ольга Алексеевна, вы прирожденный сыщик.
Это была ориентировка на Царенко. Пока женщина держала её в pукax, она смогла разглядеть фото, а вот прочитать, уже нет. Зрение уже не то. Зато память у хозяйки оказалась прекрасной.
– Да я ж его знаю... – вдруг заявила она.
От этой новости Борис так и сел на табурет.
– Как? Где? Когда? – резко охрипшим голосом выдал он все во¬просы залпом.
– Да квартировался он у соседей, как и ты у меня, тоже наверное, с неделю, правда давненько это было.
– Когда?!
– Дык аккурат так же осенью, тогда ишо Тараса Савченко с тогдашним участковым и двумя егерями из района искали…
– А вы не путаете? – уточнил Борис.
– Я ишо не совсем старая и из ума не выжила, – обиделась жен¬щина. – Помню мне и тады его рожа не понравилась, как и приятелей его. Уж больно разбойные, хотя волос у него поболе было.
– А что он здесь делал? – не надеясь получить ответ, поинтересовался Кедровский.
– Бог его знает, – пожала было плечами хозяйка, но тут же заговорщеским полушёпотом сообщила: – Говорили вроде на охоту приехали, проводника хорошего искали, однако соседка услыхала из их разговоров, случайно конечно, про какой-то вертолёт… Можа они террористы каки были, захватить и угнать на ём за кордон собирались? 
"Какой же я кретин!!!- мысленно обругал себя Борис. – Стоило мне только сразу показать фотографию. Подумать... Жил в доме рядом, но кто мог знать..." В голове всё путалось, тщетно пытаясь выстроиться в логическую cxeму. Царенко был здесь, но при чём здесь вертолёт? «Версию» о принадлежности Царенко к террористическим организациям Борис естественно даже не рассматривал. У того была другая «специализация», да и сфера деятельности более прибыльная… «Стоп...»
– Вспомнил!!! – вдруг выкрикнул Кедровский, напугав присутствующих женщин.
Инга, не понимая смысла происходящего вокруг, поначалу нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, пропуская половину диалогов мимо ушей, но услыхав про деда, она насторожилась. А после упоминания о вертолёте, не смогла удержаться от вопроса:
– А проводника они тогда нашли?
Борис удивлённо посмотрев на девушку, тем не менее ничего не сказал. А Ольга Алексеевна, окончательно растерявшись, пробормотала:
– Да ни… Мужикам в посёлке тады не до того было. Люди ж в тайге пропали… А как из района милиции понаехало, так эти вообще сразу и слиняли.
Поблагодарив хозяйку за помощь, не тратя время на объяснения, Кедровский убрал ориентировку в карман и, молча кивнув Инге, направился к выходу.
К несчастью дома у соседей никого не оказалось и вообще тот выглядел явно не жилым. Инга сразу вспомнила, что хозяе¬ва, бросив всё ещё год назад перебрались в город. Решили загля¬нуть к родне Изотова, где отсиживались его жена и мать. Борис, показав своё удостоверение, осторожно поинтересовался у Изотовой:
– Скажите пожалуйста, к вашему мужу в последние несколько дней приходил кто-нибудь незнакомый?
– Нет... – равнодушно покачала головой Изотова, но тут же спо¬хватилась: – Впрочем, что я говорю, сегодня какой-то мужик инте¬ресовался Михаилом, кто такой не знаю, он не леманский.
– Такой здоровый, одет в пропитку и слаксы, штаны такие широ¬кие песочного цвета, – подсказал Борис.
Женщина кивнула:
– Вроде похож…
Выта¬щив ориентировку, офицер показал фотографию Царенко.
– А этого человека вы не видели, случайно?
– Нет, – отрицательно покачала головой Изотова, глянув на фото.
Женщина по-прежнему сохраняла полнейшее равнодушие, словно речь шла не о её муже. В общем просвета пока не намечалось.
– Я так и знала, что добром это не кончится, – вдруг загово¬рила Изотова, – как вернулся оттуда, почти ни дня не был трезвым, а сёдня вообще заявился злой, как собака. Сказал, что уходит на несколько дней в лес, а потом вообще уедет отсюда. И, если я не буду дурой, возьмёт с собой. Скотина, а я его три года ждала, ве¬рила, что ещё будем жить, как люди.
"Чем дальше, тем интересней, – подумал Борис. – Неужели я его упустил?" Офицеру не терпелось действовать, что-то делать. Им с Ин¬гой пришлось обойти ещё семь домов и опросить человек десять по¬селковых, попавшихся по дороге, прежде чем появился, какой-то результат. Незнакомца, схожего по описанию с тем, что искал Изо¬това, сегодня встречали ещё трое, а вот представленного на фото Царенко все видели впервые. Инга, помогавшая Борису найти быстро общий язык с местным населением, лишних вопросов пока не задавала. Заглянули они и к её родне. Тётка по-прежнему пребывала в состо¬янии глубокого опьянения. А дядя Коля, выслушав гостей, нехотя ответил:
– Когда я пришёл, Мишки уже не было, а остальных я повыкидывал.
Борис, уже ни на что не надеясь, хотел показать ориентировку, когда в разговор осторожно вмешался Паша, старший из дво¬юродных братьев Инги.
– В тайгу Мишка Изотов ушёл, – буркнул тихонько, словно про себя, пацан.
– Ты его видел? – сразу отозвалась Инга. – Давно?
– Вечером, они мост переходили, – уже более охотно пояснил Паш¬ка.
– Они? – переспросил Борис, сразу насторожившись. – Он, что был не один?
– Не-а, – покачал головой пацан, – их четверо было.
Кедровский показал мальчику фото Царенко, физиономия которого, уже порядком начала раздражать его самого.
– Этого мужчины среди них не было?
Паша долго изучал фотографию, наконец шмыгнул носом и, тяжело вздохнув, пожал плечами.
– Не знаю, я их не разглядывал...
– Не расстраивайся, – успокоил его офицер, – ты и так нам здо¬рово помог, может, ты другого запомнил, здоровый такой дядька, как Арнольд Шварцнегер. Видел его фильмы?
– Был здоровый, – сразу согласился паренёк и заметил скепти¬чески: – Но до Шварца ему далеко.
Инга улыбнулась, а Борис продолжал:
– А ты не помнишь, во что он был одет?
Паша ненадолго задумался.
– Вроде куртка такая тёплая чёрная, как кожаная.
Он явно имел в виду "пропитку". Борис ещё немного помучил пар¬нишку вопросами, но кроме того, что Изотов и "компания" ушли, навьюченные рюкзаками, ничего интересного больше не узнал.
По дороге к дому Изотова, Инга наконец решилась спросить:
– Я так понимаю, ты здесь из-за сбежавшего с зоны приятеля Мишки Изотова?
– Допустим, – не стал, отрицать столь очевидного факта Борис.
– Мишка, кстати, пытался стращать меня каким-то своим зоновским дружком, кажется, ждал того  в гости, – сообщила девушка и недоверчиво уточнила: – Он что действительно террорист?
– Конечно нет, но мне от этого не легче…
– Они могут быть как-то связаны с исчезновением моего деда? – Инга перешла к теме волновавшей её более всего остального.
Кедровский резко остановился и удивлённо уставился на неё:
– С чего ты взяла?
– Я ведь не глухая. Хотя если честно ваш разговор с Ольгой Алексеевной заинтересовал меня не сразу.
– Ах вот ты о чём…– сообразил Борис. – Надеюсь ты понимаешь, что присутствие здесь Царенко четыре года назад, когда пропал твой дед, ещё ни о чём не говорит. Скорее всего простое совпадение. К тому же появился он здесь позже, когда пропавших людей уже начали искать, а в тайгу вообще не выходил. Ты же сама слышала, что Ольга Алексеевна говорила?
– Царенко это тот самый с фото, которого ты ищешь? – уточнила Инга.
Кедровский молча кивнул.
– Ладно, пошли… – закончила разговор Инга.
У дома Изотовых, как и было условлено, их ждали Глушко и Куприянов. Оба заметно нервничали и начинали терять тер¬пение.
– Где вас черти носят? – грубовато встретил их участковый. ¬– Нашли Изотова?
– Ушёл в тайгу с тремя неизвестными, полагаю, что один из них – Царенко. –
коротко сообщил Борис.
А Инга первым делом справилась о Денисе.
Глушко неопределённо пожал плечами:
– В Камсплав мы его отправили, будем надеяться на лучшее.
Взяв старшину за руку, Борис отвёл его в сторону и довольно подробно пересказал последние новости, начиная с «опознания» Царенко и разговора с Ольгой Алексеевной. Не забыл он упомянуть и  угрозы Изотова в адрес Инги, косвенно подтверждающие, что тот ждал гостя с зоны, а под конец добавил, кое-что от себя:
– Перед командировкой мне для общей информации давали почитать некоторые материалы из уголовного дела. В подробности я, конечно, не вдавался, но кое-что в памяти отложилось.  Суть в следующем: Царенко был осуждён как активный участник преступной группы, промышлявшей незаконной добычей и реализацией золотого песка. Так вот среди прочих материалов были показания одного авиатехника, в качестве шабашки якобы обслуживавшего вертолёт имевшийся в распоряжении подпольных золотопромышленников. Он утверждал, что именно Царенко руководил ликвидацией экипажа, который бесследно исчез вместе со своим геликоптером примерно за полгода до начала арестов членов группы. Если память мне не изменяет, то по моим расчётам получается как раз осенью восемьдесят девятого года, то есть четыре года назад… Возможно следствие располагало и другими сведениями об использовании в деле вертолёта. Нас то знакомили только с материалами непосредственно касающимися Царенко. Но насколько я понял, ни доказать, ни опровергнуть наличие у группы своей «авиации», как и причастность Царенко к её исчезновению, не смогли, по причине отсутствия самого вертолёта и пилотов.
  Внимательно, но без всяких эмоций, выслушав лейтенанта, Куприянов почесал затылок и заметил:
– Ну хорошо допустим этот их таинственный НЛО действительно залетел в наш район и Царенко действительно устроил ему авиакатастрофу. Но это всё дело прошлое. Сейчас то они зачем в тайгу потащились? При чём здесь Изотов?
– Изотов – проводник, это то как раз понятно.  Что касается их нынешних целей, то это действительно вопрос…
– Значит, ты уверен, что Изотов ушёл именно с Царенко? – ещё раз уточнил Ку¬приянов.
Борис замялся. .
– Уверенными во всём и до конца могут быть только гении и пси¬хи, ни к тем, ни к другим я себя не отношу, но слишком уж много совпадений. В любом случае в Леман они уже вряд ли вернуться. Изотов же не совсем идиот, должен понимать, что после сегодняшнего инцидента его сразу возьмут под стражу, а заодно заинтересуются и его спутниками.
– Значит надо идти за ними, – решительно заявил старшина. – А в район предупредить, чтобы перекрывали другие возможные пути их отхода: дороги, переправы и так далее. 
Кедровскому идея не понравилась совершенно,     ещё     чего    не      хватало –
практически в одиночку гоняться по тайге за всякими… Он не стал скрывать своего скептического отношения к предложению участкового:
– Вдвоём что ли?
– Проводником лесника возьмём, Паршина. Староват он правда, зато надёжен, думаю не откажется. Плюс у него собака есть, хороший кстати кобель.
– Старый лесник с собакой, это конечно страшная сила, – сыронизировал Борис и уже серьёзно заметил: – Мне надо связаться с командованием.
Старшина усмехнулся:
– Ну конечно, посоветоваться, доложить… Что ты им доложишь? Царенко никто не видел, одни догадки. Только время потеряешь. А Изотов с дружками успеют спокойно обделать свои дела и скрыться. Даже если их потом возьмут, почему ты так уверен, что они расколются и поделятся своими замыслами? Или тебе не интересно знать куда они сейчас направляются?
Борис задумался. Дело попахивало авантюрой, хотя с другой стороны рассуждения опытного милиционера было трудно оспорить. Во всяком случае офицер не мог найти таких аргументов. А просто сидеть в Лемане после того как Изотов ушёл – бессмысленно, возвращаться обратно, когда здесь возможно наконец появился Царенко – глупо.
– Хорошо… – осторожно произнёс наконец он. –  Но хотя бы вызвать подкрепление из райотдела мы должны.
– Та же потеря времени, пока сообщим, там посовещаются, согласуют, соберут людей… Никакая собака уже след не возьмёт, – убеждённо покачал головой Куприянов. – Ты пойми в конце концов мы ничего не теряем: пенсию я уже заработал, тебе о своей пока рано думать.
– Спасибо успокоили, – принимать решения, за которые потом придётся отвечать, всегда нелегко, но Борис не хотел признаться даже самому себе, что в данный момент боится не только ответственности. Ему в голову почему-то пришла мысль об аналогии плана участкового с рейдом, никто из участников которого четыре года назад так и не вернулся домой… А Кедровский очень хотел вернуться из этой командировки, и не просто вернуться, а вернуться живым и даже по возможности здоровым.
– Вам то это зачем, – несколько обречённым тоном спросил он у старшины.
– Ордена захотелось, – невесело пошутил тот. – А если серьёзно, в последнее время мне всё чаще кажется, что у меня на участке уже давно творится, что-то неладное, а главное для меня непонятное. И мне это надоело.
Инга, так же успевшая за это время обсудить с Глушко последние события, после чего внимательно и терпеливо наблюдавшая за беседой лейтенанта и старшины, ре¬шила, что пора вмешаться.
– Может, вы перестанете шептаться, изображая шпионов и поделитесь наконец с нами, тоже, знаете ли, интересно?
– Извините, девушка, – Борис покачал головой, – служебная ин¬формация.
Участковый молча, но одобрительно кивнул, в поддержку молодого коллеги.
– Я так понимаю, – усмехнулся Глушко, – что сотрудничество благополучно закончилось.
– Увы, – не стал спорить Кедровский.
Но Инга была не из тех, кто сразу отступает, без боя.
– Если вы собираетесь идти за Мишкой, то мы с вами, – неожиданно заявила она.
– Вот ещё не хватало! – участковый чуть не поперхнулся, возмущённый такой наглостью.
А Борис, сбитый с толку подобным оборотом дела, уточнил:
– Вы, что хотите отомстить Изотову за своего товарища? Так у нас другие цели.
– У нас тоже, – заметил, молчавший до этого, Глушко. – Хотя за Дениса Мишке не мешало бы башку свернуть… Ну да чёрт с ним. Пусть всё будет по закону.
– Тогда я не понимаю, – честно признался Кедровский. – Только не говорите, что хотите помочь нам из чувства гражданского долга.
Инге было неприятно делиться с ментами подробностями того что произошло сегодня между ней и Изотовым, но другого выхода она не видела.
– Я объясню, – довольно резко сказала девушка, глядя персонально в глаза Борису. – Раз тебе так интересно. Когда Мишка пытался меня трахнуть, он обещал взамен рассказать про деда. Сказать что с ним случилось…
Кедровский, тяжело вздохнув, отвёл глаза в сторону:
– Извини… Ты же понимаешь, что он мог пообещать и луну с неба.
– Может быть, – согласилась Инга. – Ещё он проговорился, что всё произошло из-за каких-то уродов с вертолёта… Я почти дословно повторяю его. Ты понимаешь о чём я? Мишка конечно мог меня обманывать, но зачем ему сочинять про какой-то вертолёт? Всё сходиться! Изотов с дружками, вертолёт, планшетка…
Внезапно Инга осеклась, сообразив, что в запале сболтнула лишнее. Но было поздно. Внимательно посмотрев на её испуганное лицо, Борис без особого труда понял причину заминки:
– Ты что-то скрываешь или не договариваешь? Я прав? А сама предлагаешь сотрудничество… Так не делается… Ты же понимаешь?
Девушка, разрываемая сомнениями, в отчаянии, умоляюще-вопросительно, словно ожидая подсказки, посмотрела на Глушко. Но в ответ тот, разведя руками, сказал только:
– Решай сама… Моё мнение ты знаешь. Я давно предлагал не заниматься самодеятельностью.
Но Инга продолжала колебаться. Первым не выдержал Куприянов:
– Ну хватит! Только время теряем!
– Ты не кипятись, старшина, – снова заговорил Глушко, – мы же хотим помочь, тем более интересы наши совпадают. Их четверо, так что думаю, ещё один проводник-охотник с собакой будет не лиш¬ним в вашей компании.
– Ну а ты в качестве кого собралась? – поинтересовался Борис у Инги. –  Сестры милосердия?
Девушка по-прежнему молчала.
– Пойми, ненормальная, – ещё раз попытался убедить её Борис, ¬– мы не на прогулку идём. Царенко – опасный преступник, Изотов явно из тех, кто с дуру на все способен, двое других видимо тоже не са¬хар…
Инга, что-то наконец решив для себя, перебила его:
– Погоди… Хорошо, послушай меня… Я действительно не всё сказала тебе… Я частный детектив. Могу показать документы.
Она полезла во внутренний карман куртки. У Бориса от такой новости едва не отвисла нижняя челюсть. «Однако…» – подумал он, тем не менее, успев жестом остановить девушку:
– Я верю, не думаю что тебе есть смысл врать… А как же бартер, клюква, грибы и прочая коммерция? Или это только прикрытие, вроде легенды?
– Не совсем. Скорее, так сказать, для души. Люблю я по лесу бродить. Да и жить то на что-то надо, я ведь уже больше года практически не берусь за работу по найму, особенно если она требует длительного времени, потому что занята своим личным делом…
– Это не только твоё личное дело, – осторожно напомнил о себе Глушко.
– Хорошо, – не стала спорить или возражать Инга. – Уже больше года я… Извиняюсь, мы пытаемся разгадать тайну исчезновения деда Тараса и тех кто ушёл с ним.
Кедровский, на удивление быстро справившись со своим состоянием, человека неожиданно узнавшего, что сосед по этажу – инопланетянин,  с интересом глядя на девушку спрашивал себя, каких ещё перевоплощений можно ждать от неё. Однако явная «несостыковка» услышанного с известными ему ранее фактами, не могла ускользнуть от него.
– Насколько я помню, – заметил Борис. – Тарас Савченко с товарищами пропал четыре года назад. Что же произошло год с лишним назад?
– Если расскажу, возьмёте с собой? – не то спросила, не то поставила условие Инга.
– Мы не на базаре, – напомнил ей Кедровский.
Ответить Инга не успела, в разговор снова вмешался участковый.
– Чёрт возьми! Вы долго собираетесь разглагольствовать?! Мы теряем время! Чего привязалась?! –   накинулся он на Вересову. – Сказано тебе не положено! Эка невидаль – частный детектив. Подумаешь, величина. Тоже мне, Шерлок Холмс в юбке.
– Отвали ты, не с тобой разговаривают... – вдруг разозлившись, "брякнула" неожиданно сама для себя Инга. – Это касается моего деда! Не возьмёте, одна пойду, вот и весь сказ.
– Ты кого посылаешь, а?! – Куприянов схватил девушку за рукав. ¬– Да я тя... Давно я собирался разогнать вашу тёплую компанию, все гадости на моём участке от вас! А насчёт вас девушка уж я отпишу куда следует, что бы вас лишили лицензии к чёртовой матери!
Глушко, не выдержав, довольно грубовато отпихнул его от Инги:
– Потише старшина... Не забывайся...
Неизвестно чем бы закончилась эта стычка, не вмешайся Борис. Встав между участковым и компанией, он заорал:
– Да прекратите вы наконец! Мы действительно потеряли кучу времени! Вон уже стемнело! Чёрт с вами! Берите хоть весь посёлок! Нас найдёте у Паршина, там и
договорим. Но учтите, если что, я за вас отвечать не собираюсь.
До этого момента Борис и сам-то ещё не принял окончательного решения, идти сра¬зу или спокойно дождаться подкрепления, но теперь отступать было поздно. Выговорившись, он направился к дому Ольги Алексеевны, пре¬дупредить хозяйку, чтобы опять не потеряла. Но прежде чем ус¬пел скрыться во дворе, его догнала Инга.
– Подожди, – окликнула она Бориса. Тот обернулся.
– Ну, чего тебе ещё?
– Спасибо тебе, в тайге  я не буду обузой. Я выросла здесь, дед с шести лет не боялся меня одну в лес отпускать, с двенадцати брал с собой на охоту и стреляю я не хуже любого мужика в посёлке. Ты не пожале¬ешь, вот увидишь... – неожиданно тихо сказала девушка и, спохватившись, добавила: – У Кузьмича есть ещё одна зарегистрированная двустволка. Я возьму её? Лишний ствол в тайге никогда не помешает... Только вот охотничий билет никак не соберусь сделать... Ничего?
– Бери хоть пулемёт, – безнадёжно махнул рукой Борис, - всё равно никакие законы у вас здесь не действуют.
B это время участковый наклонился к Глушко и тихо пригрозил:
– Ты особо не радуйся, наш разговор мы ещё закончим.

                ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ