Отверженные наших дней. В стиле ТВсериала. Ч I

ОТВЕРЖЕННЫЕ НАШИХ ДНЕЙ

Роман в стиле телесериала

НЕСКОЛЬКО СЛОВ ОТ АВТОРА


Зачем я взялся рассказывать эту историю? Наверное, чтобы поделиться мыслями об обществе, в котором мы живем. Прямо скажу – жестокое это общество, антигуманное и антисоциальное. Это, конечно не значит, что в России нельзя жить счастливо. Пока есть у тебя четыре опоры - здоровье, работа, крыша над головой, кое-какие деньги – все не так уж и плохо. Но стоит одной из этих опор сломаться, и ты, еще вчера вполне благополучный средний обыватель, превращаешься в никому не нужного человека - в отверженного. И помощи ждать не от кого – окружающая среда враждебна, тебе не то, что  не помогут, а еще и сильнее подтолкнут, чтобы уже не поднялся… Единственная надежда – на родных и близких.  Только семья поможет и поддержит. Но если уж и семьи нет – тогда рассчитывай только на себя и шансов выплыть наверх становится совсем немного. И уже совсем скверно, если помешал ты почему-то кому-нибудь из новых хозяев жизни. Тогда справедливости точно не жди. (Хотя как порой хочется, чтобы  обитатели Рублевки – все эти зарвавшиеся  толстосумы,  чинуши, «короли гламура» хотя бы иногда получали по заслугам…)
Вот такая она, наша жизнь и роман именно о ней. Чтобы не было скучно,  я выбрал сюжет и форму, пригодные для бульварного романа или телесериала – самого популярного народного жанра. И главная героиня моего романа, как это и принято в сериалах – молодая красивая девушка, на долю которой выпадают разные тяжелые испытания.
 Сколько мы таких девушек уже видели-перевидели по телевидению! И что характерно, эти телевизионные героини совершенно не меняются, что бы с ними не случалось. Даже попадая в тюрьму, остаются они,  по воле сценаристов, этакими «ромашками полевыми, белыми, несмелыми», исходя из идиотских канонов пресловутой политкорректности.  У меня так не будет.  Внешний облик, манеры, привычки не могут оставаться одними и теми же в полярно противоположных жизненных обстоятельствах. Неизменным  в героине моей истории остается только самое главное – любовь к своим родным и близким, способность к состраданию, стремление добиться справедливости…



ПРОЛОГ               
2010 год

Тяжелая офисная дверь распахнулась и появился объект… С двух сторон его прикрывали телохранители.  Но вряд ли они ему сейчас помогут, ведь именно эта позиция на чердаке старого дома напротив с черным ходом во двор уже давно рассчитана и выбрана как наилучшая для выполнения акции…
« Ну…, поехали…»
Внизу не сразу поняли, что произошло. Вальяжный господин в дорогом кашемировом пальто вдруг качнулся, раскинул руки и плюхнулся задом и спиной на ступени лестницы. Он и сам-то, не успел сообразить, что смерть его пришла…
               
  ***
Через минуту после неприятности, случившейся у выхода из офиса с вальяжным господином, во дворе старого дома, находившегося напротив современного офисного центра, появился подросток с пластиковым пакетом в руках (парень, а может быть, и девчонка, кто их нынче разберет) .  Обычный подросток - потертые  мешковатые штаны, джинсовая куртка, обшарпанные кроссовки, бейсболка. «Подросток»  достал из  кармана  сигарету,  щелкнут зажигалкой, пару раз со смаком затянулся  и  не спеша, вразвалочку направился в сторону соседних дворов.   

ЧАСТЬ I

МАШКА И ВИТЬКА
     2005 год, июнь

В тот год в середине июня в Москву неожиданно пришла тропическая жара. Зной плавил асфальт мостовых и головы людей. «Жара, жара. Жареное солнце больших городов…» Пыльный и душный вокзальный воздух оставался горячим даже поздним вечером. На привокзальном рынке жизнь постепенно начинала затихать и шансы беспризорника Витьки – парнишки двенадцати лет от роду, разжиться деньгами или какой-нибудь едой таяли с каждой минутой. Он уже битых два часа слонялся  между палатками, тщетно пытаясь найти, где бы  чего-нибудь стырить.
«Как же я лоханулся. Зачем положил конверт в задний карман.» - в который раз он материл себя последними словами. Теперь на Курский возвращаться никак нельзя – «Цуля точно убъет или еще хуже посадит на иглу и продаст какому-нибудь пидору.»
Теперь, после того, как он потерял злополучный конверт,  короткая безрадостная жизнь Витька менялась коренным образом уже в третий раз.
До этого в первый раз судьба  мальчика определилась, когда мать отказалась от него в родильном доме,  а во второй раз – когда Витька сбежал два месяца назад из ненавистного сиротского приюта и после недели скитаний прибился на Курском вокзале к компании беспризорников.
 Шайку «крышевал» некий Цуля – темная личность, уголовник и наркоман. Цуля договаривался с ментами,  а чтобы расплатиться со свом покровителем, ребята воровали, попрошайничали и торговали наркотой. Вот такую «насыщенную» жизнь и вел Витек последние месяцы. Удивительно, однако, что пребывание на вокзале среди отбросов общества еще не успело его испортить окончательно. Приученный в детском доме к порядку, он старался хотя бы иногда мыться, не подсел на наркоту и даже не научился курить. В глубине души своим детским умом Витька понимал, что лучше бы ему вернуться назад,  в детский дом, но каждый раз, вспоминая казенные, казарменные порядки и побои старших, он гнал подобные мысли от себя прочь. Вот и сейчас, сбежав от Цули, он подался с Курского вокзала на Комсомольскую площадь, в надежде, что все как-нибудь опять устроится.
Есть и пить хотелось адски. В который раз он нарезал круги в надежде на удачу вокруг палатки фаст-фуда, где торговала молоденькая, черноволосая смуглая девчонка, вполне годившаяся по возрасту ему в старшие сестры.
Рабочий день заканчивается. Девушка подмела около палатки, протерла тряпкой столики, закрыла жалюзи. Жарко. Она снимает халатик и фартук и остается в короткой маечке на бретельках и лайкровых облегающих шортах-трусиках, как у велогонщика. Зашла на момент в палатку, взяла пачку сигарет,  зажигалку и с наслаждением закурила, присев на стоявший недалеко от входа в вагончик ящик. Девчонка смотрит в противоположную от входа сторону и думает о чем-то своем.
«Момент самый подходящий – мелькнуло в голове у Витька – пока она курит, я быстро проникну в палатку и возьму деньги, а если их там не будет, стащу чего-нибудь пожрать». Он быстро проскальзывает мимо девушки и оказывается в палатке.
Денег в палатке нет, видимо девчонка уже успела их сдать.
«Ладно, тогда хоть пару сосисок стырю» - думает Витка и лезет в холодильник.
- Привет, красота! Угости сигареткой. Пописать ходила, а свои в палатке оставила.– раздался на улице рядом со входом в павильон громкий хрипловатый женский голос.. - Ну как, нашел тебе Бабкен напарницу?
Витька оглянулся. Совсем рядом со входом стояла полнеющая, накрашенная женщина лет сорока, продавщица одного из соседних киосков.
«Все, теперь хрен съебешься. Придется ждать, когда эта дура уйдет.» - с досадой подумал Витек и спрятался за холодильник.
-  На, дыми на здоровье.– ответил «дуре» молодой девичий голос. - Да уж он найдет! Вкалываю тут одна уже больше месяца за ту же зарплату, а этот козел каждый день продолжает завтраками кормить.
- Я на тебя Машка удивляюсь. И чего ты в нашем болоте забыла? С твоей внешностью другая давно бы уже сделала карьеру фотомодели.
- Чего ты Натка, гонишь! Какая нах карьера! Чтобы пойти в модели, надо ростом повыше быть, а главное, нужна правильная косметика, макияж, прикид фирменный, в конце концов. Это все денег требует. А бабкеновой зарплаты разве что на стринги хватит, да и то вряд ли.
- Это какие-такие сринги?
- Темнота!  Стринги это трусики такие сексуальные. Смотри. - Машка приподнялась с ящика, чтобы показать – Вот здесь и здесь – только тоненькие веревочки, попка вся открытая. А спереди – только лоскуточек материи, напизничек такой…  А что, может купим с тобой на пару по такой хрени и пойдем на Тверскую, в «центровые» наймемся!
- Да ну  тебя на хрен, Машка! С тобой, точно, не соскучаешься. Пойдем, лучше ко мне, ебнем по пятьдесят грам по случаю конца рабочего дня. Я угощаю.
- Годится. Счас только палатку закрою – Машка подошла к палатке и заперла дверь на замок.
«Все, пипец» - обреченно подумал Витька – «Девка вернется и сдаст ментам. А дальше отправят в приемник»
На всякий случай он подергал дверь. Бесполезно, конечно же. Витька вздохнул, уселся на пол рядом с холодильником и принялся обреченно ждать своей участи.
Прошло примерно полчаса и в дверной скважине заскрежетал ключ. Черноволосая девчонка открыла дверь. Удивительно, но она не сразу заметила мальчугана, забившегося в угол. Витька даже хотел было этим воспользоваться, надеясь быстренько смыться. Но напрасно. Спустя несколько секунд взгляд ее наконец упал на щупленькую фигурку, скорчившуюся в углу вагончика за холодильником.
- Опаньки! А это еще что такое?
В ответ молчание.
- Чего тут забыл, я спрашиваю?
- Ничего – угрюмо буркнул Витька.
- Обокрасть меня хотел, да? Я счас ментов позову, они тебе покажут, как воровать. А ну вынай все из карманов, тебе говорю!
Витька нехотя встал и вывернул карманы своих квелых штанов, не знавших стирки уже много недель. Кроме пары сосисок  да полбулки белого хлеба там ничего не было.
- Я только пожрать немного взял, не надо мусоров звать – он с мольбой посмотрел на Машку – Пожалуйста.
Девушка посмотрела на Витьку – вид у паренька был до того жалкий, что сердце ее дрогнуло.
- Хрен с тобой, проваливай.
- Спасибо. – Витек стал выкладывать сосиски и хлеб.
- Жратву эту можешь себе оставить. Все равно она теперь грязная. – уже спокойным тоном буркнула Машка.
Витька молча выскользнул на улицу.  Послонявшись еще немного по привокзальной площади, он  через подземный переход проник на перрон пригородных поездов, где сел в первую попавшуюся электричку. Однако, только мальчик собрался войти в салон вагона, как увидел,  что два милиционера входят в его вагон с противоположной стороны. К счастью, реакция у Витька была хорошей, и он вовремя успел выскочить из поезда.
Сердце бешено забилось:
«Только бы не замели, только бы не замели…». Однако все обошлось. Наряд прошествовал, не заметив за окнами фигурку мальчика, и скрылся за дверями следующего вагона.
«Пронесло. Теперь можно смело садиться. Может быть, даже удастся поспать на лавочке.» - с облегчением подумал Витек. Он достал из кармана огрызок сосиски и кусок хлеба:
«Хорошо, что девчонка из палатки нормальной оказалась – ментам не сдала и даже жрачку  оставила.» Ему даже стало немного стыдно, что он хотел обокрасть эту девушку…

***
«Бедный мальчишка. И куда он теперь денется?» -  размышляла Машка. Она курила в тамбуре вагона электрички и ждала отправления поезда. Почему-то девушка никак не могла забыть маленькую сгорбленную фигурку паренька, уходившую прочь от ее палатки куда-то в неизвестность. За многие месяцы, проведенные в ларьке на вокзальном рынке, она уже знала в лицо всех местных беспризорников, но этого мальчика видела впервые. Значит он не состоит в тусовке и обратиться ему за помощью не к кому – «Наверное, ему очень плохо и он совсем одинок. Совсем как я…Скоро и его, как и меня, когда-то, проглотит и выплюнет неизвестно где, этот жестокий город, это чудовище по имени Москва…».


ЯРОСЛАВСКИЙ ВОКЗАЛ
2004 год, январь

  На душе было  погано и пусто.  Хотя за последние месяцы Мария уже успела привыкнуть и к подлости,  и к предательству, невольное саморазоблачение Мохова и разрыв с ним стали для девушки новым потрясением, не похожим на прежние беды. Конечно, до встречи с Антоном, в жизни Маши была уже любовь к Мише Хесину. Но этот платонический, почти школьный роман, не выдержав испытания судьбою, растаял, оставив после себя лишь привкус досады и какой-то виртуальности.   С Моховым же все было совсем иначе – эта вторая любовь была вполне материальной, плотской, чувственной.  И она почему-то решила, что  нашла главную любовь своей жизни, что Антон Мохов скоро станет отцом ее детей и впереди у них долгое семейное счастье.  Маша очень хотела и заставила себя во все это поверить –  решила, что вновь обрела семью…,  и вот теперь…снова обман, снова подлость и пустота впереди…
Ближе к полуночи Маша доехала до Ярославского вокзала. Что делать дальше, как жить, она, по правде говоря, совсем не представляла. Наверное, надо дождаться утра, и  с первой электричкой  отправиться на дачу – там, по крайней мере, есть крыша над головой. Маша пересчитала деньги в кошельке и карманах –  семьдесят пять рублей, тридцать копеек… Этого  хватит, чтобы добраться до дачи, но о еде осталось только мечтать. Еще раз прикинув в уме возможные затраты,  Мария купила в ночном кафе пачку дешевых сигарет и стакан  мутного, до неузнаваемости разбавленного растворимого кофе. Она цедила микроскопическими глотками этот мерзкий напиток и курила сигарету за сигаретой, пока круглосуточную забегаловку не закрыли в ранний предрассветный час для уборки и санобработки…
Маша перекочевала в зал ожидания, где уселась в уголке на свою сумку и забылась в конце концов тяжелым, рваным, муторным полусном.
Было уже девять утра, когда  кто-то ее толкнул рукой по плечу.
- Эй, просыпайся и покажи документы! –  спросил с ухмылочкой молоденький милиционер.  Маша протянула ему свой паспорт.
- Понятно, Проживаем, значит, в  Сергиево-Посадском районе. А чего здесь на вокзале ночуем?
- Опоздала на последнюю электричку, вот и пришлось на ночь  остаться…
Мент, сообразив, что придраться не к чему и денег срубить пока не получится, молча отдал паспорт и удалился.
Мария взглянула на часы. До электрички оставалось еще около часа. Она вышла на площадь перед вокзалом. Хотелось есть. Она еще раз пересчитала деньги. Негусто. Чтобы осталось на билет, теперь можно купить только какой-нибудь пирожок или новую пачку сигарет. И на то, и на другое денег не хватит. Тогда Маша пересчитала, сколько у нее осталось сигарет.
Оказалось, что за ночь   вчерашняя пачка Явы уже  наполовину опустела.
 Вздохнув, она  закурила. «Это будет вместо завтрака» - подумала Мария и направилась в сторону небольшого рынка,  расположенного между Ярославским и Ленинградским вокзалами.
Каждый, кто хоть раз в этом месте бывал, согласится с тем, насколько здесь неуютно – грязь,  на каждом углу уголовные морды, бомжи и алкоголики. Раньше, в прошлой своей жизни, Маша, бывая на вокзале проездом на дачу, никогда на этот рынок не заходила – было просто противно. Но сейчас ей было все равно,  где ходить. Вот и брела она с сумкой на плече,  затягиваясь первой утренней сигаретой, по грязному проходу, переходя от одной палатки к другой.
«Срочна требуица прадавец »  -  прочла Мария объявление, приклеенное к  окну палатки, в которой продавалась классическая вокзальная тошниловка – пирожки и хот-доги.
«У автора объявления сложные отношения с грамматикой» – усмехнулась Маша.
« А что, может мне стоит пойти в «прадавцы». Кухни я не боюсь, готовить умею –спасибо, мама научила.  Все равно, где-то работать надо, а тут хоть харчи бесплатные» - такова была ее следующая мысль – ей на этот момент было все равно,  куда кривая судьбы вывезет…
-  А к кому надо обращаться по этому объявлению? – спросила Маша девушку из  палатки с объявлением – симпатичную, что называется «аппетитную» блондинку с пышным бюстом одного примерно с Марией возраста.
Девушка из киоска с подозрением покосилась на Машу:
- Это ты, что ль, тут работать надумала?
- Ну я, а что такого?
- Да так.. Ладно, счас Бабкену позвоню. – Продавщица  нажала кнопку мобильного телефона:
- Бабкен? Да, это я, Светка. Тут это… одна подруга к тебе на работу просится. Чего ей сказать?
- Подходи минут через двадцать сюда, с хозяином поговоришь – сообщила Светка Марии.

Через двадцать минут, подойдя к киоску, Мария увидела рядом со Светкой полнеющего мужика «кавказской национальности» лет примерно сорока. Мужик жестом отозвал Машу  в сторону. Они прошли метров двадцать, спустились в поземный переход,  зашли в один из расположенных там маленьких магазинчиков, где немного в стороне от прилавка за отдельной дверью располагалось что-то вроде офиса с письменным столом, диванчиком и маленьким холодильником.   

- Ти какой нации, нэ армянка, а..? – спросил мужик усевшись в кресло и сплюнув при этом отгрызанный им кусочек изжеванной зубочистки.
- Нет, по паспорту я русская, а так сложно сказать, какой я национальности, у меня крутой замес…
-  Ладна, хатя жаль что нэ армянка. Ти хочищ  у миня в палаткэ работать, да?
- Да, хочу. Готовить я умею, черной работы не боюсь.
- Харашо, а паспорт пакажи.
Маша протянула Бабкену свой паспорт.
- Так, рэгистрация тэбэ нэ нужна, это харашо. Мэдицинскую справку я тэбе патом организую. Ладна, можешь начинать работу сегодня. Платит буду по три тыщи в  конце  каждой нэдели.   Падходит, да ?
Маша кивнула головой в знак согласия
- Тогда пашли. Паработаещ пока со Светкой, у нее как раз напарницы нет. Уволилась тут нэдавно одна, что до тебя была.
- Спасибо. Только у меня к Вам одна просьба будет –  тут Маша сделала паузу, она смущалась. Ведь у нее совсем не было денег и жить не на что. Она хотела попросить у Бабкена аванс, но не знала, как это сделать.
- Слюшай, говори, нэ тяни резину –  Бабкен сказал это вполне дружелюбным тоном и даже, почему-то подмигнул.
- Дело в том…, в том, что у меня совсем нет денег. Не могли бы Вы дать мне авансом хотя бы тысячу …
- Вах! Думай что гаваришь,… да! Как я могу тебе платить, если ты еще не заработала! – грозно выкрикнул Бабкен, но  тут же переменил тон и уже вполне спокойно добавил, подняв вверх указательный палец правой руки – Но ты можешь честно заработать дэнги, при этом здесь и сейчас.
- Скажите, как…
- А ты дагадайся? – Бабкен игриво усмехнулся и  кивком головы показал на диванчик.

«Понятно. Быть тебе ****ью на трех вокзалах» - вспомнила Маша предсказание Антона и усмехнулась.
Удивительно, но Мария не жалела о разрыве с Моховым,  а чувствовала к нему, а заодно, и к себе самой,   лишь брезгливость и отвращение.
«Я была содержанкой бандита и убийцы,  жила в грязи, сама стала грязной. Теперь уже все равно – одной грязью больше, одной меньше . И пусть будет чем хуже, тем лучше …»   После всего, что случилось, ей действительно стало плевать на условности. Не говоря ни слова, она сняла с себя куртку и свитер, потом подошла к Бабкену и начала расстегивать ему брюки….


…. – А ты маладэц, харашо трахаешься. Опытная, да? – довольно улыбаясь, спросил Бабкен – Ладна, палучи  сваю тыщу.  Я честный чилавек – если дэвочка мне дает, я всэгда плачу…
Наверное, действительно, что-то сломалось у Маши в душе. Раньше всю эту сцену  невозможно было бы даже в бреду себе представить, но  теперь, получив деньги, Мария чмокнула своего будущего босса в щеку и ласково пропела:
- Спасибо, Бабкенчик. Если еще захочешь, скажи.
- Захачу, захачу, нэ самневайся – хохотнул Бабкен – Ладна, пашли, я тебя к Светке отведу.

Бабкен и Маша подошли к киоску:

- Светка! Это Маша, она будит с тобой  в паре работать. Пакажи ей, как хот доги  дэлат, объясни там, чиво и как, туда-сюда.  Я к вечеру подойду, дэнги мне сдашь. – Бабкен отдал распоряжения и удалился  в сторону Комсомольской площади.

Светка вытерла руки о полотенце, накинула куртку и вышла из палатки на улицу:
- Ну раз уже познакомились, давай побазарим. Ты куришь?
- Да, курю.
- Это хорошо – почему-то ответила Светка. –  Пойдем за угол. Там тихо и поговорить нормально можно.
Девчонки зашли за угол, достали сигареты и закурили.

- В общем так. Работаем мы посменно. Всего нас теперь четверо. Ты пока будешь в моей смене – у меня как раз напарница уволилась, а потом Бабкен может нас поменять. Он так время от времени поступает. Чего делать надо, я тебе покажу.  Это не сложно, когда привыкнешь...
- Да я  думаю, что справлюсь, готовить я умею, дома научили.
- Именно, что дома. А когда у тебя очередь в час пик выстраивается, тут так умудохаешься, что мама не горюй. Без привычки будет сначала трудно. – Светка щелчком выбросила окурок, но тут же опять достала пачку. – Давай еще по одной, а то скоро клиент попрет, тогда уже не покуришь…
Маша кивнула головой в знак согласия и тоже закурила:
- Слушай, а кто еще у Бабкена работает?
- Да есть там две козы старые, сама сразу все поймешь…- усмехнулась Светка и тут же спросила –  Извини, конечно, но я пока не пойму, чего ты в нашем гадюшнике хорошего нашла, разве другой работы нельзя найти?
- Да мне тут до дома близко.
- Понятно. Ну если не хочешь пока говорить, это твое дело. – Светка выдохнула последнюю порцию дыма, потянулась и сказала – Ладно, пошли работать.

Целый день, до десяти часов вечера Маша  варила пельмени, разогревала сосиски для хот-догов, разливала кофе в стаканчики. Работа, действительно, была довольно тяжелой – только успевай, поворачивайся, а то клиент ждать долго не хочет. Но Мария  имела все необходимые навыки, от природы своей обладала сноровкой  да и прошлая спортивная закалка помогла. Болтать девушкам в течение дня было особенно некогда, однако, совместная работа сразу сближает и нормальный психологический контакт между ними установился очень быстро.   В  конце концов не так уж и трудно договориться между собой двум молоденьким симпатичным девчонкам, если, конечно, им не надо делить парней. И вот уже называют они друг друга запросто «Машка» и  «Светка», вместе переглядываются и хихикают…
В начале десятого пришел Бабкен чтобы снять кассу.

- Ну как, Светка, харошую я тэбэ напарницу подобрал, справляется? 
- Отлично справляется. Мы с Машкой сработаемся.
- А ты что скажешь, Машка?
- Да все нормально, начальник.
- Вот и харашо. Ну ладна, вы тут все закроете, а я поехал  - попрощался Бабкен и девушки остались в палатке одни.
После ухода  начальника, Света и Маша  не сговариваясь одновременно достали свои сигареты и с наслаждением закурили.
- Ну что, подруга, твой первый рабочий день надо отметить. Водку пить будешь, я угощаю. – выпустив густую струю табачного дыма, предложила Светка.
- Давай, наливай. Когда первую зарплату получу, тоже обязательно проставлюсь – ответила Мария.
Светка достала из холодильника бутылку «Праздничной» и разлила водку по пластиковым стаканам. Затем онп быстро опрокинула в себя содержимое стаканчика и посмотрела на Машу. Та от нее не отстала – выпила свою водку одним глотком и не задохнулась.
 Потом девчонки выпили еще и еще и еще…

- Ой, бля! –   выругалась, взглянув на часы,  уже довольно нетрезвая Машка. В правой руке у нее между большим и указательным пальцем дымился скуренный почти до желтого фильтра бычок  -  Как мне теперь домой добраться? Я  ж в деревне за Сергиевым Посадом живу. Надо бы поближе жилье найти, да пока нет ни х..я.

- Да ладно, не парься. У меня переночуешь. Я квартиру в  Пушкино в  снимаю. Отсюда это недалеко. Меньше, чем за час каждый день сюда добираюсь. – предложила Светка и  добавила – А хочешь, вообще у меня оставайся. Моя старуха давно говорила, что если я еще кого-нибудь в свою комнату найду, она с меня меньше в полтора раза денег брать будет.
 
- Спасибо, Светка! Какая ты классная!

- Ты тоже девка наша, правильная –  ответила   Светка – не то, что эта  Тайка-деревенщина что до тебя была. Не курит она, видите ли, не пьет, не выражается. А уж чтобы с мужиками… «Я», - говорит, «себя для мужа законного берегу». Вот умора!  Какого  х..я  она вообще в Москву приехала? Сидела бы у себя в деревне.

Светка сделала еще пару затяжек и, перейдя на шепот, спросила:

- Машка, скажи честно, а  ты с Бабкеном уже трахалась?
- А ты как думаешь… -  Машка нарочито загадочно усмехнулась и в последний раз, перед тем как загасить бычок, втянула в себя густой смолистый дым.
- Только не вздумай этому козлу бесплатно давать. Какого еще хрена лысого он будет задаром удовольствие получать!
- А я и не бесплатно…
- И я тоже…

Тут девчонки посмотрели друг на друга, прыснули со смеху и хохотали до упаду минут пять.

- Ну ладно - с трудом подавив очередной приступ смеха, сказала Светка – Пошли, домой пора.

К полуночи пьяные и веселые добрались Светка и Машка до Пушкино, где  недалеко от станции  и жила Светка.

… Все таки успел Антон Мохов повлиять на  Машу, «подготовить» ее так сказать к «новой жизни»!  Она легко вошла в новую среду, как будто изначально в ней и выросла. А ведь еще полгода тому назад даже в бреду невозможно было бы представить, чтобы интеллигентная девушка строгого воспитания Маша Спановская трахалась с первым попавшимся мужиком на вокзальном рынке,  пила водку, смолила сигарету за сигаретой и материлась…


АНТОН МОХОВ
2003 год, август

Регулярное посещение тира Антон Мохов считал для себя обязательным для поддержания спортивной формы,  хотя сам он давно уже на дела лично не ходил, а занимался только  планированием и организацией.
Поэтому, когда в августе у него появилось несколько свободных  дней, Мохов решил использовать эту возможность по максимуму, проводя в тире практически весь день от начала его работы и до закрытия.
Время было еще летнее, студенты, преподаватели и аспиранты различных институтов, составлявшие большую часть посетителей спорткомплекса, были еще на каникулах. Так что тренирующихся в тире было немного, что  устраивало Антона Мохова. Собственно, одновременно с ним в тир ходил только один человек – молоденькая девушка лет восемнадцати, которая и обратила на себя его внимание.
Антон вспомнил, что встречал ее уже раньше, еще весной. Тогда она приходила на тренировки вместе со своим парнем. Зовут ее, кажется, Маша. Занимается стрелковым спортом она относительно недавно, но считается очень перспективной.
Если бы она была сантиметров на 10 повыше ростом, то могла бы стать настоящей моделью.  Все в ней радовало глаз - точеная, словно кукольная, фигурка, длинные густые черные волосы, стройные, довольно длинные для ее среднего роста ножки, но  все же главное – это лицо. Такие лица, наверное, были у библейских красавиц, у египетских цариц – темные, как южная ночь, миндалевидные глаза, длинные вразлет черные брови, прямой, с небольшой горбинкой нос. Что-то было в этом облике древнее, мистическое.   
Однако звонкий голос и мягкая улыбка девушки эту мистичность  как бы  сглаживали, заставляли о ней забыть. Полгода назад, Антон, глядя на Машу, просто отметил про себя, что был бы не против с  ней поближе  познакомился.  Подумалось даже, что такая девушка могла бы быть для него не только  подругой, но партнером – она не только красива, но и очень хорошо умеет стрелять.
Это все были мысли вскользь, как бы, между прочим. У девушки уже был свой парень, да и времени  и возможности на ухаживания у Антона, при его роде занятий особенно не было.
Когда Антон вновь встретил  теперь, в августе девушку Машу, он, будучи человеком наблюдательным, сразу заметил,  что она  изменилась и эти изменения заставили его задуматься.
 У Антона возникло удивительное  впечатление   - вроде бы те же лицо и фигура, а вот человек перед ним совсем другой
«Что-то очень плохое, даже ужасное произошло, наверное, в ее жизни» - подумал Антон.
Другими стали взгляд, выражение глаз, да и голос девушки, который он услышал, когда она объяснялась с работником тира, внешне по-прежнему  нежный, девичий звучал по-иному.  Исчезла куда-то, исходившая раньше от этой девушки, жизнеутверждающая аура юности.  Во взгляде Марии читалась какая-то отрешенность, как будто бы девушка закрылась от окружающего мира, ушла как улитка в свою раковину.
Но самое интересное, что заметил Мохов, состояло в другом – он увидел лицо Марии на стрелковой позиции, когда она вела стрельбу. Отрешенность во взгляде ушла, и казалось, что девушка целится не в учебные мишени, а в  реального противника. Поразительно, но в ее взгляде появилась жесткость, даже безжалостность. Казалось, что ведя стрельбу, она испытывала какое-то сладострастное наслаждение, будто представляла мысленно перед собой своих врагов, корчащихся в предсмертной агонии.
«Да, такая не дрогнет, не струсит, не простит,  но и не предаст» - подумал Мохов – «С такой девушкой, если конечно завоевать ее сердце, можно и жить и работать».
Мохов часто в последние годы задумывался о том, чтобы найти себе женщину, с которой он мог бы быть откровенным. Конечно, был он мужчиной видным и опытным, много было у него подруг и  просто партнерш по постели, но  с этими женщинами его связывал только секс.   Поэтому, увидев Марию три дня назад, проанализировав, как он это любил и умел делать, изменения, произошедшие в   ее облике, Мохов подумал, что мог бы из этой девушки сам,  сотворить себе  подругу, о какой давно уже мечтал, и которую уже встретить не надеялся.
Сегодня он решил, наконец, перейти к действиям
«Девушка,  извините, мы тут с Вами каждый день встречаемся, больше и нет здесь никого, и я хотел бы обратиться к Вам с просьбой» - спросил Машу молодой мужчина лет 28-30, с которым она действительно все эти дни  одновременно тренировалась.
«Да, пожалуйста, я Вас слушаю»  - пожала плечами Мария.
«Мне для тренировок нужен спарринг-партнер. Давайте выполним вместе упражнение и посоревнуемся» -  у парня была простая, располагающая к себе внешность, говорил он мягким дружелюбным тоном  и Маша никакого подвоха не увидела.
«Хорошо, я согласна» - пожала она плечами – «Только давайте сразу договоримся. Я никаких скидок на женский пол не принимаю. Предлагаю выполнить упражнение МВ по стрельбе  из трех положений для мужчин»
«Идет» - ответил Мохов, а про себя опять подумал – «До чего же хороша. Спокойна, уверена в своих силах. Однако, посмотрим, каков будет результат» - он не без основания считал себя хорошим стрелком и внутренне  был почти уверен, что выиграет.

Прошли отведенные для стрельбы 3 часа. Каково же было удивление Мохова, когда, закончив упражнение, они подсчитали очки. Мало того, что Мария  показала результат на два очка лучше, чем Мохов, она, к тому же, и завершила упражнение на несколько минут раньше.

- Да у Вас, девушка, настоящий талант. Здорово Вы меня сделали.
Маша пожала плечами:
- Говорили, что  после чемпионата России  я попаду в сборную. Впрочем, теперь это не актуально. И вообще, наверное, сегодня я занималась последний раз.
- А что случилось, почему в последний раз?
- Долго рассказывать. Да и скучно все это – ответила Маша, собираясь уходить –  Спасибо за компанию. Было интересно с Вами посоревноваться.
- Погодите. Ну куда Вы так торопитесь. Вы победили и я должен, по понятиям как проигравший  «проставиться». Пойдем хоть кофейку попьем вместе. Кстати, я что, старый такой, чтобы называть меня на Вы? Давай, перейдем на ты. Меня зовут Антон – Мохов улыбнулся своей фирменной широкой открытой улыбкой.
«Как странно. Через полгода повторилась та же сцена, что была с Мишкой» - невольно подумала Мария. – «Как будто прежнее хорошее время вернулось». Она слабо улыбнулась этим воспоминаниям, подавая  Мохову руку:
- А меня зовут Маша. Ладно, пойдем. Только не надолго – И подумала про себя –  «Чудно, в самом деле, какое-то идет дежавю, повторение пройденного. Это даже интересно...»

В кафе тоже все проходило как в прошлый раз с другим человеком несколько месяцев назад. То есть, в основном говорил кавалер, а дама слушала. Сообразив, что его спутница не очень расположена рассказывать о себе, Антон охотно поведал о своей  службе в спецназе, о командировках в разные горячие точки. Он по опыту знал уже, что многие девушки сразу, узнав о его воинском прошлом, готовы  были видеть в нем настоящего мужчину и героя. О сегодняшней жизни он  также Маше рассказал. Работает, дескать, в  одном охранном предприятии, что было, между прочим, чистой правдой.
Антон вообще рассказывал девушке о себе очень правдиво, но только недостаточно полно. Не сказал он Марии главного – вот уже несколько лет после своего увольнения из армии он работал на так называемую калязинскую группировку.  В целях конспирации для большинства членов группировки он был всего лишь личным  шофером и телохранителем  бизнесмена Константина Серебрякова или  Костяна Серебряного, как звала своего шефа и хозяина калязинская братва. Но на самом деле Антон был у калязинских не рядовым быком, то есть бандитом, а организатором и посредником в исполнении различных преступлений – ограблений, нападений и, наконец, заказных убийств.  Сам он  на дело не ходил,  предпочитал подбирать исполнителей на стороне, что не всегда было просто. Правда был у Мохова еще один бизнес, которым он занимался уже лично, без ведома Костяна – он контролировал поставку афганской наркоты, которая шла через Курский вокзал, где были у него свои люди... 
Так что интерес Мохова к Марии был поэтому не только сексуальным, хотя его на самом деле зацепила эта стройная, что называется, «классическая жгучая брюнетка». Антоном двигали также вполне практические соображения.
«Девушка явно обижена на окружающий мир. Наверное, с ней или ее семьей случилась какая-то беда или же ее кто-то очень сильно обидел… Если Машу в себя влюбить и при этом внушить, что выполняя мои задания, она сможет отомстить этому подлому миру, то мы получим идеального исполнителя. Стреляет она виртуозно, к тому же менты в самую последнюю очередь будут искать в качестве киллера совсем молоденькую хрупкую девочку» - размышлял про себя Мохов,  сидя с Машей в кафе и ему не терпелось убедиться в правильности своих выводов. 

- Спасибо, Антон за чудесный вечер, но мне уже правда пора домой – Мария посмотрела на часы и вдруг заторопилась.
- А чего ты так торопишься, время-то еще, можно сказать, детское. Всего-то семь часов.
- Да я живу теперь далеко за городом.
-Так давай, я тебя отвезу, я на машине.
- Нет, что ты. Мне ведь целых три часа, а то и больше до дома добираться.
«Вот он, решающий момент!» - подумал Антон и сказал:
- Знаешь, что. Есть предложение – ты переночуешь у меня. Я живу один, места достаточно.

- Нет, нет спасибо. Я  так не могу, неудобно. Мне надо на вокзал, а то последняя электричка уйдет.
 - Да что  там тебе неудобно, вот чудная!  Приставать я к тебе не собираюсь, слово даю.  Переночуешь,  а завтра проснешься и пойдешь по  своим делам. Тебе ведь по-любому надо завтра в Москве быть,  верно?
- Да, надо срочно работу искать… Я из института-то отчислилась.
- Ну, и что же ты тогда сомневаешься?
Марии, конечно же, возразить на аргументы Антона, было нечего. Сдерживало ее только воспитание – мама давно объяснила ей, что хорошая правильная девушка не должна идти домой к молодому человеку, едва лишь с ним познакомившись.
«Впрочем, где ты теперь, мамочка. И какое значение имеют сейчас  твои добрые правила, после всего, что случилось» - с горечью подумала Маша – «А Антон парень вроде бы,  хороший, да и действительно, надо завтра же, как можно раньше идти и искать работу.»
- Ладно,  я согласна, спасибо. Но я только на один день. Завтра я поеду домой.- согласилась, наконец Мария.
- Вот и отлично. Пошли. – Антон и Маша поднялись из-за столика и направились из кафе к автостоянке, где Мохов оставил свою девятку…
 

НОВАЯ ЖИЗНЬ 22 АВГУСТА 2003.


- Ну вот и приехали. Располагайся. – сказал Антон, приглашая Машу первой войти в свою однокомнатную квартиру.
Оглядывая первым взглядом жилище Мохова, Мария не могла не отметить казарменность обстановки, отсутствие в доме женской руки. Мебели было немного  – стол, несколько стульев, раскладной диван – кровать, шкаф и сервант. Ничего лишнего, то есть  ни на столе, ни на стенах не было  всех этих милых вещиц, безделушек, картинок, делающих каждый дом  живым,  по-своему неповторимым.    Разве что, на всех заметных местах стояли пепельницы  с окурками – сразу понятно, что тут проживает  заядлый курильщик. Грязной посуды в раковине или залежей мусора и батарей из пустых бутылок видно не было - квартира, видимо, время от времени кое-как прибиралась. Но в целом было очевидно, что Антон Мохов мало проводит времени дома и здесь для него  всего лишь место для ночлега.
-  Я постелю тебе в комнате, а сам лягу спать на кухне. Но пока еще ложиться рано, пойдем на кухню. Чайку попьем, покурим. –   Мохов старался говорить непринужденно, хотел, чтобы девушка расслабилась, чувствовала себя комфортно.
- Я не курю…
- Да я знаю. Это я просто так говорю, в смысле составить мне компанию поговорить о  чем-нибудь.  Так тебе чаю налить? Только вот сладкого нет, один сахар.
-  Да не надо ничего, спасибо, я и так с удовольствием чаю выпью. – ответила Маша. Как не странно, но она вдруг действительно почувствовала себя почти дома. В доме Спановских тоже любили всей семьей пить по вечерам чай. Раньше любили… 

Мохов разлил чай по чашкам, закурил сигарету и спросил:

- Слушай,  а ты сообщила своим родным, что задержишься в городе? Надо, наверное, это сделать. Если хочешь, можешь позвонить с городского, чтобы бесплатно было – телефон в коридоре.
-  У меня нет родных и звонить мне некому – спокойно, но с какой-то затаенной болью ответила Мария.
- Извини, пожалуйста, я не знал.
- Ничего – горько усмехнулась Маша, - я и сама еще три месяца назад не думала, что останусь одна. 
А дальше, сама не понимая почему, она принялась рассказывать историю своей жизни в сущности случайному, совершенно постороннему человеку…  Как бы ни был надежен защитный панцирь,  в который  прячешься, чтобы скрыть свое душевное состояние, предел его прочности все равно существует –  и  достаточно случайной встречи или даже фразы, чтобы все столь старательно сдерживаемое страдание выплеснулось наружу.
Именно это и произошло тем августовским вечером  на кухне в квартире у Мохова.
Нет, Мария не плакала, она уже плакать разучилась. Она просто изливала Антону свою душу, не скрывая самых потаенных мыслей, которые рождались в ее голове за последние месяцы – например, о том, что ненавидит теперь весь окружающий мир, что хотела бы отомстить убийце своих родителей и когда она стреляет теперь в тире, то мысленно только в него и целится.
Антон слушал внимательно, лишь изредка прерывая Машу, короткими уточняющими вопросами. Лишь когда Мария рассказала о том, как отдала за бесценок  свою квартиру, он не удержался:
- Вот ведь, скоты! Да они же тебя откровенно надули, по просту говоря, развели!
Когда  Мария, наконец, закончила свой рассказ, Мохов взял очередную сигарету. не спеша прикурил и после глубокой затяжки сказал:
- Не думал, что так вот бывает, чтобы все сразу случилось с одним человеком
Потом Мохов поглядел на Машу, взял из пачки еще одну сигарету и протянул ее девушке:
- Возьми, закури, полегчает.
- Но я никогда раньше не пробовала…
- Это ничего, иногда курить даже полезно.
Маша выросла в некурящей семье и раньше всегда была твердо уверена, что никогда даже не притронется к сигаретам. Но сейчас, после всего, что произошло, жизненные установки, которых она ранее придерживалась, перестали казаться незыблемыми. Поэтому она взяла предложенную Моховым сигарету.
- Попробуй втяни в себя дым, только не много, чтобы не закашляться. – проинструктировал  Антон.
Девушка сделала первую в своей жизни затяжку – очень короткую и неглубокую. Она слегка закашлялась,  но горький и терпкий вкус дыма ей понравился – наверное, он соответствовал ее настроению. Она сделала еще пару затяжек – появилось легкое головокружение.
Антон взял у Маши сигарету и погасил:
- Для первого раза достаточно, а то может стать с непривычки нехорошо.
  Как ни удивительно, табачный дым действительно подействовал на Машу благотворно, видимо сам новый, необычный опыт отвлек ее от горьких мыслей.
Антон подошел к девушке, слегка, совсем не навязчиво обнял за плечи и сказал:
- Я хотел бы тебе помочь.  Пока еще точно не знаю как, но я обязательно постараюсь что-нибудь придумать. А так, если хочешь, живи у меня сколько угодно, пока не найдешь другой вариант.
Выслушав Антона, Маша хотела было сказать что-то благодарственное, но только посмотрела на него каким-то детским, полным наивной надежды взглядом  и молча кивнула.
- Ладно, еще поговорим обо всем, а сейчас уже поздно, давай спать укладываться – улыбнулся Антон и направился к  раковине, чтобы вымыть напоследок чашки, из которых они пила чай.
Затем Антон постелил Марии в своей комнате, а сам отправился спать на кухню.
Долго не могла уснуть Маша этой ночью. Вроде бы ничего особенного не произошло. Ну осталась она переночевать в доме у нового знакомого. Но ведет себя этот Антон очень достойно – вежлив, дружелюбен, никаких фривольностей себе не позволяет. И все же, в глубине души, Мария интуитивно почувствовала, что с того момента, как она переступила порог квартиры Мохова, ее жизнь изменилась и очень скоро изменится и она сама.
Эта неизвестность ее, конечно же, волновала, но однако, не пугала.
«А что может быть хуже того, что уже со мной случилось» - думала девушка, постепенно засыпая.
 

На следующий день Антон накормил себя и Машу  завтраком и отправился по делам:
- Хозяйничай, все, что увидишь в холодильнике – в твоем распоряжении. Запасная пара ключей – в тумбочке под зеркалом в прихожей. Я буду часам к семи. Пока! – Антон улыбнулся, щелкнул зажигалкой, затянулся, и дымя сигаретой захлопнул входную дверь.
«Хороший он все-таки парень, этот Антон. Можно, пожалуй, еще пару дней у него побыть, пока другой вариант не найду, на работу не устроюсь» -подумала Маша. – «Однако, надо действительно, что-то делать, решать вопрос с работой».
И она отправилась искать работу. Девушка не придумала ничего лучшего, как обратиться в районную службу занятости. Естественно, с ней даже не стали разговаривать – прописана она ныне не в городе, а в  области, вот там ее  и обслужат.
После неудачи со службой занятости Маша решила, что надо обратиться в частное агентство по трудоустройству. Она  взяла телефоны нескольких агентств и стала их методично обзванивать.
 Вечером, когда Антон вернулся домой, он застал Марию, изучающей объявления в бесплатной газете вакансий. Еле заметно усмехнувшись, Мохов спросил:
- Ну как, есть успехи, нашла, где будешь работать?
- Нет пока, трудно найти что-нибудь подходящее. Или платят мало, или нужна специальная подготовка. Да я за деньгами особенно и не гонюсь, но мне надо достаточно зарабатывать, чтобы платить хотя бы за комнату. А так куда могут взять без образования? Ну, раздатчицей в «Макдональдс» в лучшем случае…
- Да ладно тебе, не парься, найдешь ты работу. Только один день ведь прошел. Живи у меня сколько хочешь – улыбнулся Антон.- Ладно, пойдем чаи гонять.
Мохов сел в свое любимое кресло с большой кружкой чая, взял сигарету и с удовольствием закурил. Заметив, что Маша с интересом наблюдает за тем, как он выпускает дым, Мохов сказал:
- После трудного дня так хорошо затянуться сигаретой. Это как медитация. Никотин проясняет сознание, структурирует мысль…
 Маша вспомнила свой вчерашний опыт, необычные ощущения от вкуса табачного дыма и неожиданно для себя попросила:
- А можно я тоже еще раз попробую…
- Конечно – Мохов галантно предложил даме сигарету и дал прикурить.- Сделай несколько затяжек, а как почувствуешь головокружение, потуши сигарету.
Как и прошлым вечером, после трех-четырех затяжек начала кружиться голова, после чего окурок был загашен.
- Ну как, понравилось?
- Вообще ничего,  только голова действительно кружится..
- Это у всех с непривычки бывает, потом быстро проходит…
После этого они еще долго сидели и разговаривали. Странное дело, но Мария словила себя на мысли, что уже стала привыкать к Антону. Ей нравился его спокойный ровный голос, рассудительность, уверенность в себе. Даже ее собственные, казавшиеся неразрешимыми проблемы уже не казались девушке такими безнадежными,  когда она рассказывала о них Антону.
Уже было далеко за полночь, когда Антон сказал:
- Пора уже спать.  Завтра я уеду на неделю в Рязань по делам. Ты будешь одна здесь хозяйничать.  Когда приеду, обсудим подробнее,  что тебе дальше делать..
Антон потянулся и взял из пачки очередную сигарету:
- Это последняя на сегодня. Чтобы спалось хорошо. Составишь мне компанию?
Мария, немного поколебавшись, кивнула головой:
- Давай…      

Следующие четыре дня  пролетели незаметно и не только в поисках работы, которые, кстати сказать, были не очень интенсивными -  Маша уже начала привыкать к мысли, что проживет у Антона еще достаточно долго. Поэтому первым делом она отправилась на дачу, чтобы взять с собой кое-какую одежду и другие необходимые вещи. Холодный, сырой дом, заполненный наспех перевезенными из старой квартиры вещами,  казался чужим и даже каким-то недружелюбным. Мария на скорую руку собрала дорожную сумку и даже не перекусив и чаю не выпив тут же  отправилась назад на станцию. Пока она была на даче и по дороге назад в Москву,  душевное состояние девушки, несколько улучшившееся под влиянием Мохова,  вновь приобрело черты депрессивного. Ей хотелось  как можно скорее попасть назад к Антону домой, только там она теперь чувствовала себя защищенной от чуждого и враждебного окружающего мира. Но дорога назад была долгой и в квартиру Мохова девушка попала только поздно вечером. Не успела она раздеться, как раздался телефонный звонок. Маша сначала не хотела отвечать, ведь это был не ее дом и звонили явно не ей, но звонивший был очень настойчив и в конце концов она трубку все же подняла:

- Привет, это Антон!  Как ты там, все нормально?
- Ничего, спасибо, занимаюсь всякими делами…
- Как насчет работы, нашла варианты?
- Да нет пока…
- Ну ничего, ты не расстраивайся, что-нибудь придумаем. Я через пару дней вернусь, поговорим.  Все, пока, обнимаю!

«Какой он все-таки хороший этот Антон. И как мне повезло, что я его встретила. Звонит вот, интересуется. А что я?  Сижу у него фактически на иждивении, ничего не делаю и только напрягаю его своими проблемами»
- подумала Маша и решила отблагодарить Антона примерно так, как сделала бы ее мама – помочь по хозяйству: «Живет такой замечательный парень в какой-то берлоге холостяцкой. Надо ему создать уют».
Маша не выросла белоручкой – в свое время теперь уже покойная мама  научила ее готовить обед, шить, убираться. Мама считала, что дочка обязательно должна уметь вести домашнее хозяйство, так как останется одна  еще молодой, не предполагая, конечно, что все это случится так скоро…
Во всяком случае, уроки не прошли даром и теперь Мария вполне успешно могла применить свои знания и умения  – два дня она  готовилась к приезду хозяина. Помимо уборки квартиры и готовки, она даже купила на свои деньги (те, что остались от продажи квартиры), какие-то картинки и безделушки, собственноручно развесив их по разным углам.

Антон, как и обещал, появился через два дня ближе к вечеру и квартиру свою не узнал –
холодильник был заполнен разнообразной едой, полы подметены, окна вымыты, на столе стояла  новая ваза с цветами, на стенках висели картинки с видами каких-то старинных европейских городов. Вообще, в его доме никогда раньше и не было, даже когда  тут проживали время от времени другие женщины, такой чистоты и порядка. Единственно, на фоне этого идеального порядка было  немного странно, что в пепельнице на кухне лежали два окурка…
Еще  Мохов заметил, что Маша встретила его в домашнем халатике.
«Она уже свыклась с мыслью, что останется у меня надолго. Это хороший знак» - с удовлетворением подумал он, а вслух сказал :
- Ну ты просто молодец,  все так здорово устроила, у меня еще никогда так уютно в доме не было. Вот что значит женская рука!
- Ладно, должна же я была хоть что-нибудь хорошее для тебя сделать, раз здесь как Васисуалий Лоханкин «навеки поселилась» - улыбнулась Маша – Пошли на кухню, ужинать, ты , наверное голоден с дороги.
- Да уж,  перекусить не откажусь…
Дальше Мохов ел и все нахваливал Машину еду. Девушка его с благодарной улыбкой слушала.
Потом, когда настало время перейти к чаю, Антон взял сигарету и неспеша закурил:
- Садись, поговорим о том, что дальше делать -  предложил он Марии.
Она кивнула головой, села напротив и к удивлению Антона достала из кармана халатика пачку сигарет, зажигалку и закурила. Затягивалась она  довольно часто и еще не очень глубоко, как делают это обычно начинающие курильщики. Однако было заметно, что к курению Маша постепенно уже начала привыкать.
Мохов некоторое время молча и с интересом наблюдал за девушкой.
- А ты делаешь успехи – улыбнулся он.
- Я взяла у тебя одну пачку и немного потренировалась. Ты не против? – немного смущаясь ответила Мария
- Да нет, что ты, кури себе на здоровье! – рассмеялся Антон.
-  Теперь я уже могу выкурить сигарету до конца и голова  не кружится – ответила Маша и  тоже рассмеялась. Она смеялась впервые за последние три месяца.
Антон посмотрел на Марию пристально, и задумчиво сказал:
- А тебе идет курить… Ты шикарно смотришься с сигаретой. Ты вообще красивая и очень мне нравишься  -  Мохов загасил свою сигарету и подошел к Марии, потом медленно обнял девушку и поцеловал ее в губы.
Маша почувствовала от поцелуя  вкус сигаретного дыма. Раньше,  в той другой жизни, когда она встречалась с Михаилом Хесиным, она всегда просила его не курить, перед тем, как он будет ее целовать. Теперь же, когда она начала курить сама,  вкус табачного дыма казался уже естественным и даже ей нравился…
               
Что произошло дальше, понятно… Антон овладел девушкой решительно и уверенно. Ему, опытному и сильному мужчине не составило труда втянуть в любовный экстаз юную  Машу.
Уже под утро  обнаженные и уставшие они  молча лежали вдвоем на кровати Антона. Мария гладила тело своего первого в жизни мужчины, целовала  его лицо, гладила волосы. Она была счастлива.
Мохов  в ответ прижал к своей груди нежное девичье тело и прошептал Марии:
-  Прошу тебя, останься,  будь со мной всегда.
Маша не ответила ничего, только улыбнулась и кивнула головой.



ПОЧТИ СЕМЕЙНАЯ ЖИЗНЬ
   август 2003 – январь 2004

С той памятной ночи прошло примерно месяца четыре, может быть, немножко больше. Маша и Антон стали жить как муж и жена. Мохов целыми днями где-то пропадал,  возвращаясь домой к вечеру, где его ждали горячий ужин, идеально прибранная квартира и влюбленная женщина. По  ночам они самозабвенно занимались сексом и при этом инициатива все чаще исходила от Марии – она оказалась хорошей ученицей. Иногда, в основном по вечерам, Маша и Антон выбирались в город, чтобы посидеть в каком-нибудь баре или ресторане.  Мохов был щедрым кавалером, он всегда заказывал лучшие, самые дорогие блюда и вина. Проходя с Машей мимо витрины какого-нибудь модного магазина, он часто спрашивал, нравятся ли ей, например, вот эта кофточка или вон те брюки. Если ответ или даже реакция на его слова бывали положительными, вещи тут же покупались, невзирая на протесты скромной девушки, так что гардероб Марии существенно обновился и из вполне заурядного постепенно превратился в дорогой и ультрамодный. Вообще, Мария и Антон смотрелись теперь вместе очень эффектно, люди частенько на них оглядывались – рослый широкоплечий блондин, этакий русский витязь и стройная, яркая брюнетка, настоящая звезда Средиземноморья. 
Несколько раз ходили Маша и Антон вместе и в тир, опять соревновались и три раза из пяти Мария  обыгрывала Мохова – она, действительно, была прирожденным стрелком, снайпером.  Конечно, самолюбие Антона было задето, проигрывать он не любил. Но огорчения своего девушке он старался не показывать, а напротив пытался поощрять ее занятия, намекая, что Маша обязательно продолжит свою спортивную карьеру…
«Вот повезло мне – теперь у меня есть красивая любовница,  домохозяйка  и перспективный кадр в одном лице и все бесплатно.  Вот и хорошо, пусть поживет еще спокойно, привыкнет ко мне побольше и  можно будет начинать потихоньку приобщать ее  к делу» - частенько думал Антон. Он не торопился, он ждал подходящего случая, чтобы втянуть доверившуюся ему девушку в свой бизнес.
 И вот этот случай, наконец, представился. В тот день как бы совпали два события.
Во-первых, Машей впервые серьезно заинтересовался Костян. Дело в том, что Мохов давно о ней ему рассказал, вскоре после их с Марией  знакомства, но Серебряный тогда никак на его рассказ не среагировал – дескать, нашел ты себе новую девку, ну и ладно. Но сегодня, совершенно неожиданно для Антона, Костян спросил:
- Ну как там поживает твоя юная снайперша? Не раздумал еще ее брать в дело?  Я тут недавно подумал о твоей подруге,  Ты поговори с ней, пообещай  ей что-нибудь. Ну типа ты своим врагам отомстишь, денег заработаешь, потом новую жизнь начнешь. Ладно? 
Антон молча кивнул, конечно же он и сам собирался это сделать
- Поговоришь с ней, потом мне расскажешь – завершил свою речь Костян.
О втором событии вечером ему рассказала сама Маша. Надо сказать, что Мария все еще продолжала искать себе работу в Москве и эти поиски удачными не были – везде, на всех приличных местах требовались либо московская прописка, либо профессиональное образование, либо и то, и другое, вместе взятые. И вот сегодня, наконец, как сначала показалось, девушке улыбнулась удача, обернувшаяся затем полным разочарованием.
Только открыв дверь, Мохов сразу заметил,  что у его подружки сегодня настроение неважное. Она молча открыла дверь и отправилась тут же на кухню накрывать стол для ужина
-  Маня, что с тобой, что ты сегодня такая грустная? –  Мохов  подошел к Маше со спины,  обнял и поцеловал девушку в щечку.- Ну давай, рассказывай.
- Ты, раздевайся, проходи на кухню, там и поговорим – ответила девушка. Затем она и тоже поцеловала Антона, чтобы совсем не огорчать его своим мрачным видом.
Мохов прошел на кухню,  закурил и видя, что Маша продолжает возиться у плиты, разогревая ему ужин,  с несколько наигранным нетерпением спросил:
-  Ты расскажи толком, не тяни, говори, потом ужином займемся.
Затем Антон открыл холодильник, достал оттуда початую бутылку водки, налил две рюмки и вновь обратился к Марии:
- Расслабься, выпей. Так что там у тебя случилось.
Выпив, вслед за Антоном, свою водку, Маша невесело усмехнулась:
- Ну ладно, сейчас расскажу, только возьму сигарету.
Девушка достала из заднего кармана джинсов сигареты и зажигалку, прикурила.  Движения ее были уже вполне привычными, профессиональными. Мария глубоко затянулась и через несколько секунд выпустила вверх густую струю  дыма –   она уже успела основательно привыкнуть к табаку. Сразу после того памятного вечера, когда Мария впервые оказалась близка с Антоном, их совместное вечернее курение на кухне, дополняемое, как, например, сегодня, довольно часто и водкой, стало традицией. Маша искренне считала,  что выпивка и сигареты сближают ее с Антоном теснее, она и курить-то научилась только по этой причине и  при этом покупала  те же марки крепких «мужских» сигареты, что и Антон…
- Опять  у меня с работой ничего не вышло – Мария сделала еще одну затяжку и  уже выпуская дым продолжила –  я уж обрадовалась, что скоро буду работать секретарем  в международной корпорации, поеду учиться за границу. Хорошо еще, что вовремя сообразила - они просто вербуют шлюх в заграничные бордели.
Мохов с интересом посмотрел на девушку. У него сразу же возникли определенные догадки, о которых он не стал сразу же говорить, а только попросил:
- Так, теперь давай с этого момента, рассказывай подробнее.

«Международная школа секретарей-референтов объявляет набор слушательниц. Приглашаются девушки  от 17 до 25 лет с хорошими внешними данными и знанием иностранного языка»
«Наверное опять потребуют московскую прописку или еще что-нибудь будет не так, как надо – подумала Маша, прочтя это объявление три дня назад в бесплатной рекламной газете – Но попробовать, наверное, все-таки стоит. А что, я ведь не уродина и английский знаю вполне прилично». Она выслала свое резюме с фотографией по электронному адресу, указанному в объявлении. ( Любопытно, что в резюме зачем-то требовалось непременно указать рост, вес, цвет волос, размер груди и бедер…)  Маша особенно на удачу не надеялась и была удивлена, что уже через день получила ответ с предложением явиться  на собеседование, куда она на следующий день и отправилась, одевшись подобающим для интервью образом. Облегающая фигуру удлиненная юбка, элегантный  дамский пиджак, белая блузка, черные сапожки на высоком тонком каблуке – все эти вещи, новые и очень дорогие, конечно же, были куплены Антоном, и девушка выглядела в них, что называется, на сто тысяч долларов.
Офис «Международной школы» располагался на первом этаже какого-то полуживого отраслевого НИИ, одного из тех заведений, которые еле-еле выплачивают зарплату немногим оставшимся сотрудникам за счет аренды своих помещений.
В коридоре перед комнатой с вывеской школы столпилось около десятка девушек – все  были молоденькие и симпатичные. Периодически, через каждые 15-20 минут из кабинета выходила худая, можно сказать, засушенная дама неопределенного возраста и вызывала по фамилии девушек из очереди. По какому принципу  и  в каком порядке вызывались девушки из очереди, было совершенно непонятно. Маша томилась в коридоре уже около полутора часов и  раздумывала, а не лучше ли ей вообще уйти, как засушенная дама, выйдя из кабинета, оглянувшись вокруг, спросила:
- Мария Спановская здесь? Проходите!

Войдя в кабинет, Мария ничего особенного не обнаружила – комплект офисной мебели, компьютер и принтер, журнальный столик, диванчик и кресло для посетителя.

- Проходи, милочка, присаживайся за столик, подожди еще минутку и мы побеседуем – засушенная дама говорила скрипучим, хрипловатым голосом заядлой курильщицы. Она что-то натюкала на своем компьютере, потом взяла блокнот и ручку, присела рядом с Марией.
-  Меня зовут Элла Эдуардовна, я  менеджер международной школы по персоналу. Ну, не стесняйся, лапочка, рассказывай о себе по порядку – представилась засушенная дама. Затем Элла Эдуардовна достала пачку сигарет Вог и закурила.
Она слушала рассказ Марии о себе и  с интересом смотрела на новую девушку.
«Настоящая южная красавица. Для Турции и Кипра она не очень подходит, там спрос на блондинок славянского типа, но для Голландии или  Германии очень даже годится. Интересно только, на какие деньги куплен ее фирменный прикид, если родители умерли, а сама она прописана в отдаленном районе Московской  области. Говорит, что теперь живет в гражданском браке с одним парнем. А может этот парень никакой не муж, а сутенер или просто клиент, а она его содержанка и девица давно уже в нашем бизнесе? Надо проверить…» -
Тут Элла заметила, как пристально смотрит девушка на ее сигарету.
«Наверное, хочет курить, а спросить стесняется» - догадалась Элла и с улыбкой предложила Марии:
- Да, извини, что тебя перебиваю – у меня в кабинете все курят. Так что, если хочешь, присоединяйся.
 - Спасибо – ответила Маша со вздохом облегчения. Она уже давно не курила и, к тому же волновалась, так что предложение Эллы ее обрадовало.  Мария тут же достала  из сумочки пачку красного Мальборо, зажгла сигарету  и с наслаждением затянулась.
Элла с  самой дружелюбной улыбкой посмотрела на девушку:
- Ну вот, с сигареткой-то, все намного лучше, Правда?
Маша кивнула головой и тоже улыбнулась в ответ.
Элла задала еще для порядка несколько вопросов. Ясно было, что девчонка  им подходит – сама не из Москвы, родных нет,  никто ее, в случае чего, не хватится. Есть только  какой-то непонятный богатенький бойфренд, который, судя по всему, ее и содержит, что наводит на вполне определенные мысли. Действительно, если девица и так занимается проституцией, то лучше договориться заранее, чтобы не было потом проблем с ее нынешними хозяевами. «А вот сейчас, девушка Маша, мы и проверим, кто ты на самом деле»:
- Кстати, такой красавице как ты, больше пошло бы курить Вог. Хотя…- тут засушенная Элла сделала паузу и с понимающей ухмылкой, перейдя  на доверительный шепот, продолжила -  Хотя, наверное, есть клиенты, которых заводит, когда девушка курит крепкие мужские сигареты, правда?
- Это какие еще клиенты? – Мария сначала не поняла, о чем вообще может идти речь.
- Ну это  так, извини, неудачная шутка –  захихикала засушенная Элла, она хотела свернуть тему побыстрее,  поняла, что ошиблась – перед ней действительно сидела приличная девушка, которая просто хотела получить работу секретаря.
«Надо поскорее заболтать эту девицу, сгладить неловкость.» - Элла принялась рассказывать, какие колоссальные перспективы для работы в международных компаниях открываются перед выпускниками школы, что  Мария подходит им по всем параметрам, надо только сдать деньги и загранпаспорт, чтобы оформить поездку в Амстердам, где в течение месяца ее обучат всем премудростям секретарского дела на международном уровне.
 Но было поздно. Маша Спановская, хоть и была девушкой по природе своей, доверчивой, уже раскусила «менеджера международной школы по персоналу». Все, наконец, сложилось в одну картину и получило свое объяснение – и зачуханый офис, и отсутствие у школы официального адреса и телефона, и навязчивость Эллы в вопросах личного характера.  Как только в словесном потоке мадам Эллы возникла долгожданная пауза, Мария поднялась с места и направилась к выходу.
- Ну куда ты ? Мы еще не закончили. Ты нам подходишь, сейчас составим договор и начнем готовить тебя к поездке – засушенная Элла все еще пыталась исправить положение, ведь жаль было упускать такую красавицу, за которую можно получить хорошие комиссионные…
- Спасибо, я передумала. До свидания – твердо сказала Маша и вышла из комнаты, плотно закрыв за собою дверь.
 
  ***

- Антоша! Ну почему я такая несчастливая? Получается, что другой работы, кроме как на панели, для меня нет? -  Маша была действительно очень расстроена. Конечно, как считала  девушка,  у нее опять появилась семья, она любит Антона, но просто сидеть дома и ничего больше не делать было для Марии неприемлемо, это никак не соответствовало ее воспитанию.
- Да ладно тебе, не парься! Ты ведь правда, такая красивая девчонка, что кого угодно возбудишь и соблазнишь, и это сразу заметно – попытался отшутиться Мохов, но Маше это не понравилось.
-  Ну, спасибо тебе, милый. Может я  в качестве шлюхи, не только этой засушенной грымзе, но и тебе тоже пригожусь? -  запальчиво выкрикнула девушка.
- Ладно, извини. Я глупость сморозил – примирительно сказал Мохов.

Он обнял девушку и попытался к себе прижать. Обычно, в таких случаях она охотно отвечала и дело заканчивалось постелью. Но Маша по-прежнему была сердита и уклонилась от объятий Мохова. Кажется, впервые за время их знакомства, она была готова с Антоном поссориться. Мохов оценил эту ситуацию по-своему, он решил, что настала пора раскрыть Марии, кто он такой и пригласить войти в дело:

– Ну Машка, кончай сердиться, а если серьезно, я хотел бы сам предложить тебе работу. Я хочу, чтобы ты мне помогала.
Маша немного успокоилась, посмотрела на Антона и увидев, что он говорит  как никогда серьезно, спросила:
- И что же это за работа, в чем она состоит?
- Я все расскажу, но разговор наш будет долгим и серьезным. Давай, еще выпьем.
Антон опять налил две рюмки водки, потом зажег сигарету Марии и закурил сам:
- Ты никогда не задумывалась о том, в каком обществе и в какое время мы живем?
-  Я как раз очень часто об этом теперь думаю, Антон –  серьезно ответила девушка – И полагаю, что ты прекрасно знаешь,  почему.
- Догадываюсь. И хочу тебя спросить вот о чем – разве справедливо, что все эти подлецы и беспредельщики, о которых я от тебя узнал, чувствуют свою безнаказанность?
- Зачем ты спрашиваешь об этом, Антон?  Разве ответа не знаешь? Они отняли у меня все – родителей,  дом, сломали мою жизнь! Как я могу это простить!  Может это и грех с моей стороны, но я  им всем зла желаю, пусть каждый получит по  заслугам.
- И как ты все это себе представляешь?
- Не знаю пока, хочу передать бумаги следователя кому это положено. Надо только это  сделать правильно, по-умному...
Антон внимательно посмотрел на Машу и очень серьезно произнес:
- Неужели ты все еще надеешься найти в этой стране правду? Это же так наивно. Вся наша власть давным-давно повязана круговой порукой и куплена. Извини, но твой следователь просто старый мудак! Разбередил тебе душу, а выхода так и не показал. Надо видите ли, ждать, и со временем правда восторжествует …Смешно!
-  А что я еще могу сделать? Не идти же мне их убивать на самом деле. Мы ведь не на войне! – в запальчивости выкрикнула Мария.
Тут Мохов выдержал паузу и задумчиво произнес:
- Когда-то я думал также, как и ты сейчас, считал что война – это когда как в Чечне, где есть свои и есть чужие. На самом деле война есть везде.  -  и , не давая Марии возможности возразить, Мохов продолжил –  Ты никогда не думала, что большинство убитых, так сказать, по заказу, не очень-то хорошие люди?
- Нет, не думала…
- Вот именно, что не думала. А ведь все  успешные бизнесмены, политики, чиновники  –   подлецы по определению. И это закономерно. В  России, да и, наверное, в любой другой  стране нельзя добиться успеха в бизнесе или политике по правилам чести и морали. Цена успеха – это, обязательно, предательство или подлость. И когда таких людей убивают, мне их не жалко. Убийца, в данном случае всего лишь  их наказывает и восстанавливает справедливость.

Маша молча слушала Антона.  Она никогда еще таким его не видела. Девушка все еще не понимала до конца, к чему клонит ее друг, лишь чувствовала, что сейчас Мохов должен сообщить ей о себе нечто очень важное.

- Когда я был в Чечне, получил ранение – пуля раздробила позвонок. Полгода лежал к койке прикованный, парализовало меня.  Помочь могла только операция, на которую денег не было. Из армии меня, ясен пень, тут же вышвырнули, наградили копеечной пенсией и, в общем, перспективы были у меня «блестящие» – спиться и побираться в метро. Но нашелся один человек, который меня вытащил  - мой дружок по армии Костя Серебряков.  Денег дал, операция прошла успешно, я полностью восстановился. – Антон помолчал немного и продолжил –  Вышел я из госпиталя, решил, как и ты, работу искать, думал в охранники наняться – ведь я, как и ты, умел только одно  - хорошо стрелять. Короче,  пришел я  опять к Костяну - поблагодарить за помошь и спросить, нет ли для меня работы. И Костян дал мне ту работу, которой я сейчас и занимаюсь.
(Надо сказать, что не все в истории, рассказанной Антоном, было правдой. Никакого тяжелого ранения он не получал, а из армии был уволен за хищение боеприпасов со склада. С этого хищения, собственно говоря, и начался его альянс с Костяном Серебряным. К счастью для Мохова, дело тогда замяли, и под трибунал он не пошел, но с армией пришлось расстаться навсегда).
- То есть ты стал его охранником, телохранителем – спросила Маша. Она все еще не очень понимала, к чему клонит Мохов.
- Да, охранником, но не только и не столько.  Я помогаю Костяну решать вопросы с разными людьми.
- Не очень понимаю, о чем ты, какие вопросы?
- Сейчас поймешь. Дело в том, что фирма Костяна  компания «Монолит сервис» - это только видимая часть его бизнеса. На самом деле Серебряный –  не просто бизнесмен, а авторитетный человек, помогающий различным людям решать их проблемы. Ну скажем, обеспечить охрану бизнеса от конкурентов, найти подход к какому-нибудь чиновнику, заставить замолчать того, кто много говорит… И я помогаю Костяну в его работе. 
-  То есть твой Костян – бандит, и ты  хочешь сказать, что ты тоже бандит? – Маша наконец-то поняла, что пытался донести до ее сознания Антон Мохов. Девушка  покраснела от волнения, она не ожидала такого разворота.
- Многие нас так называют – пожал плечами Мохов – но только мы умеем восстанавливать справедливость быстро и без ненужных формальностей. И разве это не то, чего бы ты хотела?
- Да, я хочу справедливости,  я ненавижу убийцу мамы и папы, и, наверное, могла бы его убить – тихо ответила Мария.
«Ну вот, кажется дело сделано. Еще один шажок, и я тебя, милая девушка, завербую. Сейчас ты согласишься со мной работать, дальше мы отправимся в койку,  и ты будешь опять в экстазе, не понимая, что увязла в нашем болоте окончательно… » - подумал Антон, и, стремясь закрепить успех, выдал, как ему казалось, еще один, очень мощный аргумент. Он подошел к девушке, обнял ее за плечи и проникновенно сказал:
- К тому же, девочка моя, ты же стрелок от бога, и Костян охотно возьмет тебя в свою команду. Ты сможешь не только решить свои проблемы, но и заработать приличные деньги, чтобы потом начать жизнь заново.

- То есть ты предлагаешь мне за деньги убивать людей? Но я не хочу и не буду убивать. И ненавижу я только одного мерзавца … - ответила Мария, все еще до конца не веря, что Антон всерьез делает ей это даже не столько странное, сколько чудовищное предложение.
- Ты меня невнимательно слушала. Те, кого мы убираем – очень плохие люди. И их совсем не жалко. Убирая их, ты будешь мстить тому обществу, что породило твоего обидчика, и, со временем до него доберешься тоже.
Маша молчала, она колебалась. С одной стороны, сама идея убивать за деньги была ей глубоко противна, чужда всем принципам, которые заложили в нее отец и мать. Но в то же время она готова была согласиться с Моховым в том, что добраться до своего врага, которого она ненавидела всей душой, в одиночку ей будет очень трудно, почти невозможно.
Антон, в свою очередь, по-своему понял затянувшуюся паузу, и стремясь поскорее склонить чашу весов в свою пользу, произнес те слова, которые стали для него  непоправимой ошибкой:
- Решайся, Машка!  Я как тебя в тире увидел, сразу понял – ты тот человек, что мне нужен, мы вместе сможем сделать очень много.
Эти слова Мохова, произнесенные неосторожно, почти спонтанно, оказались подобны выстрелу,  они неожиданно произвели в сознании Марии настоящий переворот.    Девушке вдруг в одно мгновение открылась истинная подоплека ее отношений с Антоном, причина его душевности, внимательности, словом все то, что она уже приняла за привязанность и любовь…
- Значит ты с самого начала познакомился со мной, чтобы… чтобы…- Мария не смогла  сразу точно сформулировать свою мысль,  но после небольшой паузы она, наконец решилась произнести то, что стало для нее настоящим потрясением – чтобы я убивала людей по твоему приказу за деньги…?      
- Нет, что ты, я совсем не это хотел сказать. Да как ты могла такое подумать! – своим наигранным возмущением Мохов попытался отыграть ситуацию, но получилось это у него не убедительно.
- Ты…ты подобрал меня…- она замолкла на момент, покоробленная свом же словом «подобрал» - Потом стал со мной спать только для того, чтобы получить исполнителя для своих заказов? – глаза Марии заблестели, голос задрожал, но усилием воли она заставила себя не плакать.
- Машка, милая моя девочка, ну пожалуйста, не думай обо мне так,.. – Мохов обнял девушку и попытался прижать к себе. Антон все еще не понимал, что на самом деле Марию он уже потерял.
«Ничего, сейчас я тебя со вкусом трахну, ты забудешь обо всем, а после спокойно вернемся к нашим баранам…» довольно самонадеянно думал Мохов, но неожиданно, впервые за время их совместной жизни, получил резкий отпор. Мария резко оттолкнула от себя Антона:
- Отстань! Не прикасайся ко мне! Не подходи ко мне, слышишь! – выкрикивала девушка.

  - Мария! Прекрати истерику,  давай рассуждать логически… - Мохов пытался найти верный тон, но у него ничего не получалось.
- Твоя логика мне теперь понятна. Думаю, нам не о чем больше говорить и оставаться  мне здесь больше ни к чему. – Мария поднялась и отправилась в прихожую. Там лежала старая спортивная сумка, в которой она когда-то привезла свои вещи.
- Ну давай, собирайся. Интересно, и куда же ты сейчас, на ночь глядя, отправишься? – спросил Антон с издевкой. Он начинал злиться, так как, похоже, ссора стала принимать серьезный оборот.
Мария как будто его и не слышала. Она молча собирала свои вещи, при  этом, что характерно, брала только свою старую одежду, откладывая в сторону модные наряды, которые ей покупал Мохов.  Наконец, Маша надела на себя свою старую курточку, повесила сумку на плечо и направилась к двери.
Тут Мохов окончательно вышел из себя. Он схватил девушку за плечи и с силой толкнул в сторону выхода:
- Ну и убирайся вон, дура, жидовка!  Кому ты  нужна, тебе теперь одна дорога - будешь дешевой ****ью на трех вокзалах! Только вот что я тебе скажу, сучка, не вздумай обо мне кому-нибудь рассказывать и вообще благодари Бога, что уходишь отсюда живой! –  с нескрываемой злобой прошипел Мохов.
 На самом деле,  Антон уже прокрутил в голове вариант с физическим устранением Марии и отказался от него по чисто рациональным соображениям. Ведь Маша, на самом деле, так ничего конкретного о нем и не успела узнать, а убирать ее в своей собственной квартире было и хлопотно и рискованно – плохая звукоизоляция и слишком много соседей… Лучше и эффективнее ее просто припугнуть
-  Не бойся, не скажу… Сама, в конце концов, виновата, что с тобой связалась.  Прощай.  -
Маша захлопнула за собой дверь и спустилась по лестнице вниз. Выйдя во двор, она поглядела наверх. В окне второго этажа, на кухне Антона горел свет. Девушку била мелкая нервная дрожь. Она достала сигареты. Пальцы не слушаются…, прикурила с пятой попытки…, несколько глубоких затяжек и  огонек уже дошел до фильтра и жжет пальцы. Никотин немного ее успокоил. Появилась откуда-то веселая злость.
Мария отбросила окурок и сделала то, чего сама от себя никак не ожидала. Она подобрала с земли кусок застывшего асфальта и со всей силой швырнула его в окно Мохова.
Раздался звон стекла и в разбитой  раме появилась голова Антона.

- Не переживай, Антоша, никому про тебя не скажу! Я уже о тебе забыла! Лучше буду я ****ью дешевой, чем твоей подстилкой дорогой! – крикнула на прощанье Мария и зашагала  к метро…

МАШКА И СВЕТКА
2005 год, январь

Поздним промозглым январским вечером с Ярославского вокзала отправлялась последняя электричка до Пушкино. Когда  уже двери поезда готовы были захлопнуться, в    последний вагона запрыгнули самые последние пассажиры – две молоденькие девчонки лет девятнадцати – двадцати, брюнетка и блондинка. Девушки были симпатичные, что называется сексапильные. Одеты они были  почти одинаково – нейлоновая дутая китайская курточка, заправленные в сапожки джинсики в обтяжку, подчеркивающие стройность кукольной фигурки темноволосой девушки и женственность форм светловолосой. Видно было, что они очень спешили на электричку и бежали изо всех сил – влетев в вагон, плюхнулись на скамейки обессиленные, широко расставив ноги. Несколько минут девушки тяжело дышали, приходя в себя после бега.
- Ну, Машка, и замудохалась же я бежать. Еще немного, и упала бы прямо на перроне. -  все еще до конца не пришедшая в себя после бега, сказала блондинка.
- Курить, бля, тебе меньше надо, Светка, а то смолишь как паровоз, вот дыхалки и нет. - ответила  ей, также  задыхаясь, брюнетка.
- Ой, ой, ой! Посмотрите, и кто же нам это все говорит! – картинно удивилась светловолосая – И вообще, Машка, ты как маленькая  - конфетки ей, видите ли, понадобились… Не пошли бы твое птичье молоко покупать, не пришлось бы потом бежать.
- Ладно, Светка, шуток не понимаешь, что-ли? На, лучше, держи вот, выпей – Машка достала из сумки две банки джина с тоником, одну оставила себе, а другую отдала подруге.
   Наконец отдышавшиеся после забега девчонки открыли свои баночки со слабоалкогольным напитком. Выпили, настроение улучшилось:

- Скажи, Светка, а все-таки мы с тобой молодцы, что на поезд  успели, а то бы пришлось на вокзале ночевать –   брюнетка  поставила на скамейку недопитую банку джина и достала из кармана куртки пачку  «Соверена» - Пошли курить, что-ли…
В ответ Светка тоже взяла свой «Бонд» и оглянулась: кроме нее и Машки в вагоне ехали всего три пассажира - две старушки и сопровождавший их дяденька классического бухгатерского типа. С первого взгляда было видно, что люди они степенные, положительные, без вредных привычек.
- Только давай здесь покурим, не пойдем никуда. Тут почти нет никого, менты уже по вагону прошли и назад не вернутся – Светка щелкнула зажигалкой и со вкусом затянулась. Машка последовала ее примеру.

- Девушки! А ну, прекратите курить! Что за безобразие! –  раздался строгий голос «дяденьки-бухгалтера».
- Дядя, а не шел бы ты лесом – достаточно громко, но вполне беззлобно ответила ему Светка.
«Бухгалтер» и бабушки возмущенно заохали что-то про молодежь, которая стыд потеряла. Вот-вот должен был разгореться скандал, однако вторая девушка неожиданно миролюбиво сказала:
- Давайте не будем ругаться. Мы сейчас выйдем - и, уже обращаясь к подруге, проговорила – Ладно, Светка, не связывайся, пошли в тамбур.

Светка нехотя поднялась с места и девчонки отправились в тамбур курить и допивать свой джин-тоник.

- Господи, куда мы катимся! – воскликнула одна из старушек – Разве  вот этих двух можно назвать девушками. Матом ругаются, курят, пьют. Неужели они могут кому-нибудь понравиться? Вот ты, Викентий, скажи нам как мужчина, могли бы тебе понравиться такие вот девушки?
-Да где Вы тут девушек увидели!?  Да на них пробы ставить негде - намазаны, прокурены, прямо как по Высоцкому – ответил «бухгалтер» Викентий. -  При советской власти их бы быстро отселили на сто первый километр.
-Ну, на  черненькую еще можно повесить ярлык приличности,  она хотя бы не хамит - заметила вторая бабушка.
-Да Вы просто очень добрый человек, Клавдия Сергеевна, обе они – типичные девицы легкого поведения, и нечего здесь обсуждать - подвел итог дискуссии умный Викентий.

В этот момент дверь распахнулась и из тамбура даже не вышли, а вывалились Светка и Машка, громко хохоча и источая запах свежего никотина. Викентий и бабушки многозначительно между собой переглянулись…

За оставшуюся часть пути девчонки успели еще пару раз перекурить и выпить по баночке джина с тоником. Им действительно было весело – сегодня был последний рабочий день их смены и впереди было целых пять свободных дней. И если ты не вкалываешь неделю подряд  спины не разгибая по двенадцать часов в сутки, то такую веселость понять трудно, вот  Викентий с бабушками  Светку и Машку и осуждали. Они продолжали наблюдать за девушками со скорбными лицами, вслух свое неодобрение, однако,  больше не высказывая.

По прибытию электрички в Пушкино,  девушки направились на одну из прилегавших к станции улиц, где уже целый год Светка и Машка вместе снимали однокомнатную квартиру  у  одной старой алкоголички в хрущевской пятиэтажке.

С первого дня знакомства девчонки сдружились и скоро стали неразлучными подругами. Очень скоро в рыночной привокзальной тусовке  их начали воспринимать как одно целое и даже иногда путать, хотя внешне они друг на друга совсем не походили – жгучая южная брюнетка Машка и светло-русая славянская красавица Светка.
Но возраст у девушек был примерно одинаковый (Светка была старше на восемь месяцев), обе симпатичные, нрав свободный, веселый, без комплексов – как тут не перепутать! 
 Однако главное, что их объединяло – это, как ни странно прозвучит,  общность судеб при кажущейся их разности – обе девушки были  совершенно одиноки в этом мире.
История жизни Светланы Прокопчук была очень грустной, но до банальности типичной. Отца у нее никогда не было,  до двенадцати лет девочка росла в  Геленджике  с матерью и бабушкой. Жили  бедновато, но старшие женщины старались обеспечить Свету всем необходимым и дать дочери и внучке правильное воспитание.  Светлана была всегда опрятно одета, росла доброй и приветливой девочкой. Особыми успехами в школе похвастать  не могла, но учителя на нее не жаловались. А потом скромное благополучие семьи  Прокопчук начало рушиться. Сначала умерла бабушка, а через год мать оказалась в колонии за растрату в магазине, где она продавщицей работала. На свободу мама Светы больше не вышла – умерла на зоне через три года от воспаления легких.
Так Светлана в тринадцать лет оказалась в интернате, который быстро ее перевоспитал. К пятнадцати годам она уже лишилась невинности, научилась пить и курить. С грехом пополам закончив восемь классов, Света устроилась на курсы торгового ученичества, проработала в Геленджике в одном из местных кафе около года. Там она познакомилась с армянкой Зарой, которая и помогла ей перебраться в Москву под крышу своего родственника Бабкена, владевшего несколькими палатками на московских вокзалах.  К семнадцати годам, когда Света приехала в Москву, она превратилась в симпатичную светловолосую девушку с голубыми глазами. Кавказский человек Бабкен мимо такой красоты пройти не мог, и на работу Светлану охотно взял –  и не на одну, а сразу на две! Ведь помимо торговли у Бабкена был еще один маленький бизнес, да и не бизнес даже, а так, безделица, увлечение, можно сказать, факультатив – чисто на дружеской основе он обеспечивал своих многочисленных друзей хорошенькими девочками для досуга…
 Бабкен сразу предложил Светлане этот приработок и она согласилась, так как тут же поняла, что возможности выбирать у нее на самом деле нет.
Двумя годами позже вместе со Светланой стала работать и Мария. Девушки обслуживали родственников, друзей, партнеров и клиентов Бабкена, отдавая ему половину гонорара...
Профессиональными проститутками Светка и Машка себя не считали, да и не были ими на самом деле – они просто подрабатывали таким вот способом, чтобы  иногда вырываться из бедности. И не надо их слишком строго за это судить. По сути своей Света и Маша оставались порядочными девушками - оказавшись по воле судьбы почти на самом дне общества, они сохранили в себе  и доброту, и отзывчивость,  и готовность к состраданию.
Почувствовав друг в друге эти столь редкие в наше время качества, они пошли дальше по жизни вместе эти два вроде бы совершенно разных человека – московская интеллигентка и приезжая простушка.
 Впрочем, Света  не такая уж и простая  была -  Мария скоро поняла,  что ее подруга обладала от природы живым умом, любознательностью и довольно много читала.
У Светки даже была особая мечта – заработать много денег, вернуться в свой город, где у нее осталась квартира, и открыть маленькое уютное кафе на набережной. Сначала эта мечта была персональной, но после того, как в жизни Светланы появилась самая лучшая и верная подруга Машка, мечта стала общей.  Теперь часто, перед тем, как заснуть, девушки рассказывали  друг другу, как будет устроено их кафе, где они вдвоем, всегда такие милые, красивые и приветливые будут подавать посетителям кофе, пирожные и мороженное. А дальше… дальше, конечно, найдутся отличные парни, которые их полюбят, они обе выйдут замуж, родят детей, а их общий бизнес будет расти и процветать. Как эту мечту превратить в реальность, для Светы и Маши, конечно, было неведомо, но сама мысль грела души девушек.
Вот так и жила Маша все последние месяцы – сначала вкалывала  в палатке, потом выполняла заказы Бабкена…  И как будто не было никогда прежней жизни  – Маша сознательно вывела все воспоминания о ней за скобки.  Она решила для себя, что в ее нынешнем мире нет места для интеллигентной, очень правильной девочки Машеньки Спановской,  а вместо нее появилась на свет гулящая девица Машка с привокзального рынка.
Но все же в  душе девушки остался уголок, где продолжала жить прежняя Маша – это место скорби и памяти по матери и отцу.
Каждую неделю, что бы ни случилось, в любую погоду Мария приходила на могилу родителей, убирала участок, клала букетик цветов и подолгу сидела, шепотом разговаривая с мамой и папой. Она тихо рассказывала им о своей жизни и просила прощения, что не может пока за них отомстить… И это было чистой правдой. Маша о своем решении отплатить своему врагу той же монетой не забыла, но негодяй действительно был «вне зоны доступа» -  в начале 2004 года отпрыск знатной фамилии отправился руководить банком на Кипре.
Очень хотела бы она поговорить с Богом о своей жизни, найти опору в вере, но не знала, в какой храм ей идти. Дело в том, что родители Маши так и не смогли в свое время определить ее религиозную принадлежность. По отцовской линии в ней текла еврейская кровь, а со стороны матери в роду были и кубанские казаки, и черкесы и понтийские греки… Но жить  без божественного начала человеку невозможно и погибшие родители заменили девушке богов, стали для нее святыми. Удивительно, но приходя на могилу матери и отца, Мария даже внешне менялась. Как будто спадали с нее  чары и вновь возвращалась та самая Машенька , которой гордились и так любили Лев и Татьяна Спановские. Именно такой ее и воспринимали кладбищенские старушки. Маша сразу с ними подружилась – она всегда с бабушками здоровалась, оставляла порой небольшие деньги, чтобы приглядывали за могилкой, когда ее нет на кладбище.
«Какая чудесная девушка, как она чтит своих родителей. И сама такая вежливая, скромная, не то, что всякие там шалавы.» - каждый раз удивлялись бабульки…



О ТОМ, ЧТО БЫЛО КОГДА-ТО И УЖЕ НЕ ВЕРНЕШЬ НИКОГДА…


 «Жили-были старик со старухой и не было у них детей. Но потом Бог над ними сжалился и подарил им на старости лет ребеночка…»
Действительно, в этом смысле, история семьи Спановских была похожа на сказку. Два московских интеллигента – Лев и Татьяна Спановские прожили в законном браке более двадцати лет, а детей так и не завели. Поженились молодыми, по большой, как говорится, любви. Вроде бы, хорошие здоровые ребята - непьющие, некурящие, а вот с детьми никак у них не получалось. Ну, скажем так, были на то причины…  Первые годы родные и друзья удивлялись, сочувствовали, давали Леве и Тане какие-то, порой, дурацкие, советы. Потом все махнули на них рукой, разговоры и вопросы прекратились, стало ясно, что детей у Спановских не будет никогда. 
Бездетная семья – это ненормально, противно самой природе. Если в семейных отношениях помимо двух - мужчины и женщины, нет  третьего,  то есть ребенка, совместная жизнь постепенно теряет смысл. Нельзя бесконечно концентрироваться только друг на друге.  Неизбежно накапливается взаимное раздражение, а любовь и симпатия, даже самые изначально искренние, перерождаются в безразличие и неприязнь…
После того, как  Лев и Татьяна  разменяли пятый десяток лет, казалось, что распад их семьи –  лишь дело времени.  Лева, мягко говоря, перестал спешить с работы домой, находя каждый день новый предлог, чтобы задержаться – то совещание у начальства было, то срочную бумагу надо готовить, то просто… «ну, в метро поезд застрял». Таня злилась, разговаривала с мужем деревянным голосом и сама все норовила найти причину смыться из дома, чтобы не видеть перед собой вечно скучающего у телевизора Леву. Казалось, что связывает их теперь даже и не привычка, а скорее просто инерция и для развода нужен только первый подходящий повод.
Но, как известно,  пути господни  неисповедимы, Бог всегда ведет свою собственную, ему одному ведомую игру.  Произошло  то, чего никак уже не должно было произойти – Таня забеременела и, вопреки всем страхам и прогнозам, родила вполне здорового ребенка. Так в сорок пять лет Татьяна стала впервые матерью, а  Лев – в сорок семь лет молодым папашей.  Они так и стали обращаться теперь друг к другу – мама и папа. Их брак обрел второе дыхание!
Девочку назвали просто – Машенька, то есть Мария Львовна Спановская, она же котенька, солнышко и т.п. Оглядываясь назад, можно точно сказать, что начало жизни Маши Спановской прошло под счастливой звездой. Девочка мало сказать,  росла в атмосфере любви, она в ней просто купалась. Родители, уже не очень-то юные люди, стремились дать долгожданному ребенку все, что они могли  –  и это были не только чувства, эмоции, но и знания, умения, просто элементарный жизненный опыт. Начиная с детсадовского возраста, девочку учили английскому языку, танцам,  рисованию. Не забывали и о спорте – ребенок ходил в бассейн, даже посещал секцию восточных единоборств. («А то как же, в наше время девушка должна уметь себя защищать»).
«Мы с тобой должны подготовить Машутку к жизни как можно раньше, пока  еще в силах. Дальше будет поздно.» - не раз говорила Таня  Леве. Тот вздыхал и соглашался, понимая, что Машенька останется одна очень еще молодой. «Лишь бы успеть довести ее до окончания института, ну хотя-бы школы.» -  думал про себя Лев.
А ребенок, тем временем рос и взрослел.  В меру избалованный, но добрый и искренний ребенок.  Слава богу, со здоровьем тоже все было нормально.
Когда настала пора выбирать для девочки школу, папа с мамой подошли к этому вопросу очень серьезно. Формально школа, куда отправили Машу была самой обычной, но со своими традициями и лучшим педагогическим составом в районе. Пришлось приплатить, конечно, чтобы взяли, но  для Льва Спановского, в то время еще не пенсионера, а вполне  успешного «менеджера среднего звена»  одного из коммерческих банков, найти пару тысяч долларов для «спонсорского взноса» проблемой не было. Отличницей  Маша не стала,  но по английскому языку и математике демонстрировала хорошие способности.  Спановские очень боялись, как Машенька переживет так называемый «переходный возраст»  с его соблазнами.  Мама Таня вела с дочерью длинные беседы о том, как должна себя вести девушка. Казалось бы, как это бывает в большинстве случаев, такие разговоры должны были бы привести к результату, обратному желаемому. Но нет. То ли жизненный опыт родителей делал их слова более убедительными, то ли сама девочка умной оказалась, но никакая подростковая дурь, пакость и грязь  – вся эта ранняя «любовь-морковь», пиво, курево и уж тем более наркотики – к ней не пристали. Тому, наверное, была и еще одна причина – Маша видела, чувствовала каждый день, каждую минуту, как любят ее отец и мать, что она для них значит и просто не хотела и не могла их огорчать… 
Так что Машенька росла хорошей девочкой. Но  она не была серой мышью, занудой или начинающим синим чулком. К четырнадцати годам это была  стройная смуглая девушка с черными глазами,  с живым умом и характером. Она немного стеснялась своей внешности, считая ее какой-то детской, даже травестишной  (по подростковому узкие бедра, маленькая грудь, не очень высокий, по ее мнению, рост), но окружающим, однако, было понятно, что со временем у Машеньки обязательно появятся поклонники. И их будет, скорее всего, немало,  достаточно, чтобы можно было выбирать…
Когда Маша перешла в восьмой класс, ее возрастные родители вышли на пенсию. А какая пенсия бывает в нашей дивной стране? Правильно, только нищенская. С таким, с позволения сказать, денежным содержанием, не только не  вырастить ребенка, самим бы зубы на полку не поставить…
Но мама Таня с папой Левой не сдавались, ведь у них была цель – вывести свою доченьку, свое солнышко в люди. И папа, неплохо владевший , в силу своей профессии иностранной юридической терминологией, по четырнадцать часов в сутки сидел за компьютером, делая специальные переводы контрактов и соглашений, а мама  бегала  с утра до вечера по городу «как савраска», давая частные уроки русского языка и литературы разным юным недорослям, натаскивая их для поступления в институты.
Было, конечно, трудно, но в результате всех этих усилий семья Спановских  поддерживала более-менее достойный жизненный уровень, сохраняя сбережения, необходимые для дальнейшего поступления Машеньки в Университет.
Было решено, что Машенька пойдет в технический вуз и станет учиться на инженера. При этом учитывалось сразу несколько вещей – способности к математике («По этому предмету у дочки всегда было только пять баллов»), стоимость обучения («На бесплатное отделение все равно не попасть, а  учиться на юриста, или экономиста – дороговато») и, наконец, количество мальчиков среди студентов («Ну,  а вы как думаете, девушке когда-то надо будет устраивать свою личную жизнь…»).
Потом был  первый курс университета – чудесное время молодости и свободы.  Марии в университете нравилось. Интересны были и наука, и  окружающие люди. Пришло и время для первой любви.
Вышло так, что своего первого поклонника и возлюбленного Маша нашла не среди сокурсников, а  в спортивном зале…
Как и полагается, на первом курсе занятия физкультурой и спортом обязательны для всех. При этом студентам предоставлялся определенный выбор – можно было выбрать спортивную секцию по интересу. Машу на тот момент не была еще великой спортсменкой и ей было в общем-то, все равно, в какую секцию записаться. Поэтому, когда ее однокурсница Ленка Чугункова, с которой Маша познакомилась во время вступительных экзаменов, предложила записаться в секцию спортивной стрельбы из мелкокалиберной винтовки, Маша легко согласилась.
«Представляешь, как это шикарно. Хрупкая девушка и оружие. Ты, смелая и красивая, как Никита из фильма, прицеливаешься и бьешь без промаха» - разглагольствовала Ленка, а Маша соглашалась… Знать бы тогда, что готовит судьба ей  в реальной жизни …



Однако, Маша пришла в стрелковую секцию  не только за компанию,  чтобы получать зачеты по физкультуре.  Родной дедушка Марии – ветеран Великой Отечественной войны Илья Натанович Спановский, был снайпером и немало фрицев положил на своем пути от Ленинграда до берегов Эльбы.  После войны, старшина запаса Спановский, уже работая на оборонном заводе, в память о боевых годах сконструировал и собрал винтовку собственной конструкции – удобную в обращении, разборную и довольно компактную.  Но когда он попытался предложить свое изобретение для внедрения в соответствующие инстанции, получил, что называется, вместо благодарности «по рукам». Было сказано, что  его автоматическая  снайперская винтовка для боевых действий не годится, что это оружие, пригодно разве что для гангстеров, орудующих в странах капитализма и надо еще посмотреть на идейную подоплеку, которой руководствовался изобретатель… (Наверное, на начальников повлияли данные «пятой графы» инженера Спановского). В конечном счете, все обошлось, Илью Натановича не посадили и от всей этой истории остались лишь не очень приятные воспоминания  и …изготовленный дедом опытный образец с несколькими боекомплектами. Конечно, никто и не думал пользоваться винтовкой по назначению, было просто жаль уничтожать плод немалых трудов и творческих исканий. Однако само хранение такой штуки было подсудным делом и наличие  в доме дедовой винтовки стало семейной тайной, передававшейся из поколения в поколение…
Очень скоро стрельба Марию  увлекла. У нее определенно были к этому виду спорта отличные данные. Помогали наследственность,  математический склад ума,  умение просчитывать и анализировать. Во всяком случае, уже  через три месяца девушку включили в сборную университета. Затем, на чемпионате Москвы никому не известная Маша Спановская заняла третье призовое место. Следующим этапом ее столь стремительно развивавшейся спортивной карьеры должен был стать намеченный на лето чемпионат России. Теперь, после занятий Маша шла в тир и тренировалась каждый день по нескольку часов. Родители это ее увлечение, в общем-то, одобряли.
«Занятиям спорт – не помеха, а там, кто знает, может даже прославится.» - говорила Таня Леве.
 «Знаешь, мама, после своих спортивных  успехов Машенька стала увереннее в себе и
даже еще красивее» - отвечал Лев, преисполненный гордости за дочку.

В тире  вместе с Машей тренировались и другие ребята из университетской команды.  Частенько вместе с ней стрелял один стройный темноволосый парень. Можно сказать, что они с Машей относились к одному антропологическому типу, характерному для некоторых южных народов – тонкие черты лица, большие, глубоко посаженные черные глаза, густые, немного вьющиеся темные волосы.  Парень был постарше Марии лет на пять, звали его Миша Хесин  и был он аспирантом первого года обучения. Если бы Маша была немного внимательнее, то уже давно бы заметила, что Миша Хесин  порой украдкой поглядывает в ее сторону. Он уже давно обратил внимание на юную спортсменку, оценил про себя не только внешние данные, но и увлеченность и целеустремленность девушки и когда представился удобный повод,  охотно с ней познакомился. Дело было в конце зимы, перед Днем Защитника Отечества. Подойдя  к павильону, где располагался тир, Михаил с удивление обнаружил, что дверь входная закрыта и нет вокруг никаких признаков жизни.
 «Санитарный день, наверное. Странно, что не видел никаких объявлений» - Михаил уже повернулся, чтобы пойти назад к метро, как вдруг увидел знакомую фигурку  девушки-первокурсницы, с которой он постоянно в последние недели сталкивался на тренировках. Зовут ее, кажется Маша, тренер говорил, что она очень способная и, возможно, будущая чемпионка.
«Извини, пожалуйста, ты не знаешь, что случилось, почему тир закрыт» - спросил он девушку.
«Нет, не знаю. Но мы вместе с подругой пришли, так она пошла в дирекцию спросить. Сейчас вернется и мы точно узнаем»
«Ну тогда ладно, подождем» - Михаил достал пачку «Мальборо Лайтс» и предложил сигарету девушке.
«Курить будешь?»
«Нет, спасибо. Я не курю» - Она улыбнулась- «Ведь мы же спортсмены»
«Ну, положим, для нашего вида спорта курить не критично. Но все равно правильно, что не куришь, молодец. Кстати, а чего это ты обращаешься ко мне на Вы? Неужели я такой старый и потом мы же из одной команды. Давай на ты, ладно?»
«Хорошо. Меня зовут Маша» - девушка сняла перчатку и подала Михаилу свою руку.
«А я Михаил, то есть Миша».
Тут подошла подруга Марии
«Ну что, Ленка, узнала?»
«Ага, узнала. У них там какая-то авария с электричеством, поэтому никаких тренировок сегодня не будет».
Оставалось разойтись по домам, но тут Миша проявил инициативу:
«Девушки, у меня предложение. Если сейчас  разбежаться, то сегодняшний вечер будет просто потерян.  Давайте хоть кофейку пойдем попьем, что-ли. А то ведь обидно будет, что тащились зря сюда по морозу.»
Девушки переглянулись:
«Мари, ну как…Может, правда, пойдем?» - спросила Лена, и уже обращаясь к Михаилу, спросила:
«Я – Лена, а Вас кажется Миша зовут и Вы с кафедры теоретической механики?»
«Все верно, но я не думал, что так хорошо известен».
«А мы просто с Вами с одной кафедры и поэтому Вас узнали.»
Компания отправилась в кафе «Шоколадница», где просидела допоздна. Миша Хесин оказался довольно обаятельным и умным парнем, которому было что рассказать молоденьким первокурсницам о факультете, где они вместе учились; о преподавателях и профессорах, о том, что в учебных программах надо освоить обязательно, а что можно пропустить и, так сказать, не париться. В общем, с Михаилом было интересно и даже весело. Когда стали расходиться, выяснилось, что Маша и Михаил живут по одной линии метро и, естественно, Миша ее проводил и пригласил отметить 23 февраля в одной с ним компании.
Маша вначале отказывалась, так как родители не то что не пускали ее на вечеринки, но очень волновались и переживали. А она их любила и не хотела лишний раз огорчать. Но Миша был так настойчив и убедителен, что Мария согласилась и не пожалела. Вечер прошел отлично, было весело,  Михаил сделал все, чтобы девушка чувствовала себя комфортно в их компании. Но главное, Маша увидела своего нового приятеля в его близком кругу и поняла, что Миша пользуется уважением, его считают не просто обаятельным остроумным парнем, а талантливым  молодым ученым, перед которым могут скоро открыться блестящие перспективы.
 Потом были еще встречи, свидания, первые поцелуи… Они были совершенно невинными эти поцелуи, дальше объятий и лобызаний  «в парке на скамейке» дело у них так, кстати,  и не дошло… Михаил, конечно, был уже довольно опытен в делах амурно-сексуальных, но полагая, что воспитанная в строгости семнадцатилетняя Маша  на близость до брака будет смотреть отрицательно, намеренно не форсировал события. Он  не хотел излишней настойчивостью все испортить и решил дождаться приближающегося совершеннолетия Марии, как подходящего повода. Любил ли Хесин Машеньку, трудно сказать. Скорее, как показали последующие события, нет.
А вот Маша влюбилась. Как это обычно бывает, девушка приписала своему парню все действительные и мнимые  добродетели. У него, как считала Машенька, в то время убежденная сторонница здорового образа,  был всего один маленький недостаток –  глупое пристрастие к сигаретам. Но ничего. Когда они с Мишей поженятся, она непременно заставит его покончить с этой противной привычкой.

МАШКА И СВЕТКА
2005 год, январь


Утром следующего дня, когда девчонки еще спали, раздался звонок Машкиного мобильника.

- Ну какого еще х-я и кому надо… - с раздражением выругалась Машка.-
И тут же, узнав номер Бабкена, догадалась: «Пьянствовал с кем-нибудь вчера и клиентов нам нашел».
- Доброе утро, Бабкенчик, и чего же тебе не спится – Машкин голос звучал с утра хрипловато, но она постаралась придать ему игривые интонации.
- Привэт, дарагая. Я вчира  тэбэ работу нашел. Один чилавэк тебя очень хочит. Да ты его помнить должна. Это Василий Павлович из банка. Он тэбя сегодня хочит вэчером в восемь часов. Запиши адрес…   
- Бабкенчик, миленький, когда же ты мне поспать дашь..
- Ничего, патом паспишь. Это очень важный чилавек.  Да, и дэньги с него нэ бери.
- Если каждому бесплатно давать, переломится кровать!
- Машка, слюшай, не шуми. Я за него сам тэбэ заплачу… Ну как в первый раз.
- Ладно, годится. Я одна иду или со Светкой?
- Одна, одна идешь, Маша-джан. Уж очень ты Василию Павловичу нравишься. Ладно, пока. Завтра расскажешь, как там все было, туда-сюда… - хохотнул Бабкен и повесил трубку.

Машка посмотрела на часы – половина восьмого утра, за окном еще темно. Она закрыла глаза и попыталась опять заснуть. Не получилось.
«Вот же сволочь, не мог попозже позвонить, весь сон испортил» - с раздражением думала Машка. Проворочавшись в кровати еще минут пятнадцать, она нащупала в темноте на ночном столике пепельницу и пачку сигарет с зажигалкой. Это оказался светкин «бонд», свой «соверен» она, вероятно, оставила  в кармане тренировочных штанов, в которых обычно ходила по квартире.
Вставать с постели, чтобы взять свои сигареты, было лень. «Ну и хрен с ним» - подумала Машка и решила курить то, что оказалось под рукой.

Светку звонок Бабкена не разбудил, она мирно похрапывала, повернувшись к Машке спиной – в старухиной квартире из спальной мебели был только один  продавленный раскладной диван, так что девушки спали на нем вдвоем, «совсем как лесбиянки» -  такова была у них дежурная шутка на сей счет.
«Счастливая –  посмотрев в темноте на светкину голову, подумала Машка - отоспится сегодня и пойдет шляться по магазинам в свое удовольствие, а мне переться на электричке в Москву ублажать этого старого козла Василия Павловича».
«Впрочем, зачем сразу «козел» . Вася  не так уж и плох, да и  платит всегда вполне прилично.» - Машка  стало самой перед собой немного стыдно за то, что обозвала козлом совсем даже неплохого клиента.- «Непонятно только, почему он не позвонил мне сам, а сделал это через Бабкена».
Она сделала глубокую затяжку. Никотин разлился по телу и слегка закружил голову. Глядя на оранжевый огонек сигареты, Машка вспомнила свое первое «свидание» с Василием Павловичем.

ВАСИЛИЙ ПАВЛОВИЧ
2004 год, июль

Несколько месяцев тому назад  Бабкен попал в сложное положение – кому-то и за что-то он оказался должен. Казалось, еще немного, и бабкенову бизнесу придет конец, но почти что в самый последний момент на сцену вышел Дилайтбанк, который предоставил фирме Бабкена спасительный кредит на очень хороших, как это не удивительно, условиях.
Деталей Маша, конечно, не знала, да и знать не могла, но  своим спасением Бабкен оказался обязан двум сотрудникам банка –  менеджеру Владу и его начальнику, директору департамента Василию Павловичу.
Желая отблагодарить своих спасителей, Бабкен устроил в своем загородном доме грандиозный прием с дорогими винами, закусками и даже с черной икрой в неограниченном количестве. Как истинный кавказец, он позаботился и о наличии приятного женского общества –  его  самые лучшие девочки Светка и Машка, одетые по распоряжению Бабкена  сексуальным, соблазнительным образом, ухаживали за гостями,  подавали на стол закуски, наполняли рюмки и  бокалы.
После пятого тоста уже достаточно разогретый алкоголем тридцатилетний Влад обратился к Бабкену:
- Бабкен, ты конечно, хороший мужик, но ты, извини меня, как и все кавказские люди – домашний тиран и негодяй. Почему девчонок за стол не приглашаешь? Я хочу с ними поближе познакомиться!
- Ай маладэц, Владик-джан ! Я и сам это хател предложить, Толька еще нэ успел. – с  радостью ответил Бабкен и тут же обратился к Василию Павловичу – Василий, ты нэ против, если я дэвушек приглашу с нами выпить. Они у мэня очинь харошие и нэ толька на кухнэ…
- Конечно приглашай, только это все больше для Владика.  Я уже старый. – Василий Павлович, уже давно перешагнувший пятидесятилетний порог, был человеком осторожным и в отличие от своего молодого коллеги не искал себе немедленных любовных приключений.
- Дэвочки, идите сюда, а то гости бэз женского общества скучают – Бабкен налил Светке и Машке по рюмке водки и провозгласил – Выпьем за лубов да дна!
Выпили за любовь, потом за великую мужскую дружбу, потом за процветание бизнеса, потом за каждого дорогого гостя в отдельности, потом, наконец, за «прэкрасных дэвушек, которые сильно украшают наш стол» (тост предложил Бабкен).
Влад сразу, что называется, «запал» на Светку – рассказывал ей анекдоты, нес другую подобную чепуху и вскоре после очередной рюмки полез рукою под стол, где пощупал аппетитную коленку прелестной блондинки. Светка в ответ захихикала и придвинулась к молодому менеджеру поближе. Затем Влад что-то  прошептал ей на ухо и парочка удалилась.
Бабкен проводил них довольным, все понимающим взглядом и, подмигнув Василию Павловичу, сообщил:
- Пайду пасматрю, чего еще выпить есть. Вы тут пока без меня отдыхайте.
Оставшись с Марией наедине, Василий Павлович почувствовал некоторую неловкость.  Разговаривать с оставшейся девушкой, ему было особенно не о чем, да и не очень-то хотелось. Пауза затягивалась. Василий Павлович посмотрел на Машу – девушка сидела  в кресле напротив в расслабленной позе. Она, казалось, не замечала его присутствия, явно думая о чем-то своем и тихо подпевая мелодии, звучавшей из колонок стереосистемы:
«Penny Lane is in my ears, is in my eyes.
There beneath the blue suburban skies
I sit and meanwhile back…»
Услышав пение, Василий Павлович был слегка заинтригован - девушка явно знала слова песни наизусть, да и с английским языком неплохо, судя по всему, знакома.
«Откуда она знает «Биттлз»? Это совсем не ее поколения музыка. Да и вообще  для работающей на Бабкена девчонки с рынка как-то не типично петь по-английски».
Он еще раз посмотрел на девушку – стройная, яркая брюнетка с точеной талией и такими чудесными ножками – девчонка была одета в очень короткую обтягивающую юбку,  явно с целью демонстрации своей кукольной фигурки.
Видимо Василий Павлович чересчур пристально рассматривал ее прелести – девушка заметила его взгляд и улыбнулась в ответ, как бы соглашаясь:
«Правда, классные ножки?»
Василий Павлович тоже улыбнулся и спросил:
- Ты знаешь Биттлз?   
- Да, знаю и люблю.
- Удивительно. А я то думал, что молодежь уже эти песни не поет. А ты представляешь, о чем поется в этой песне?
 Маша могла бы сказать о том, что  Penny Lane была одной из любимых песен ее отца, что услышав знакомую мелодию она  вспомнила детство,  свою прошлую, такую теперь далекую счастливую жизнь… Но зачем знать об этом какому-то случайному мужику. Она должна только честно отработать свои деньги –  потрахаться с  этим дяденькой, после чего они разойдутся в разные стороны и скорее всего никогда больше не увидятся. Поэтому  на вопрос Василия Павловича ответила коротко:
- Представляю. Эта песня – воспоминание об улице детства.
Маша затушила в пепельнице окурок и тут же взяла новую сигарету.
« Очень много курит, а ведь  совсем еще зеленая девчонка…» - подумал Василий Павлович и высказал свои мысли вслух:
- Никогда не мог понять вас курильщиков. Разве это может быть приятно – впускать в себя гарь и копоть?
В ответ девушка посмотрела на него каким-то странным взглядом и от  души рассмеялась.
- Разве я сказал что-то очень смешное – немного смутившись, спросил Василий Павлович.
- Да нет, не обращайте внимания. Просто вы в точности повторили слова другого человека, сказанные год тому назад.
 Этим «другим человеком» была сама Мария. В прошлом году, она, тогда еще активная поборница «здорового образа жизни», точно такими же словами пыталась убедить Мишу Хесина отказаться от сигарет.
«И чего я тогда к Мишке прицепилась?» – Подумала она. Как это не странно, Маша не чувствовала теперь обиды на Хесина. Ее первая любовь как бы отправилась в архив и стала всего лишь одним из воспоминаний. – «Он и курил-то совсем немного. Не то, что я теперь… Помнится, он тогда даже немножко обиделся и сказал, что я не должна судить о том, чего сама никогда не пробовала, а я ответила, что мне и не надо ничего пробовать, я и так все знаю и курить не стану никогда. Эх, как же давно все это было и как все в жизни изменилось…Кто бы мне тогда сказал, что через год я стану профессиональной курильщицей и без сигарет уже не смогу обходиться, я бы ни за что не поверила и покрутила пальцем у виска. Впрочем, это такая мелочь по сравнению со всем остальным, что произошло за последний год…»

Из динамиков зазвучала новая песня:

Michelle, ma belle
Sont des mots qui vont tres bien ensemble
tres bien ensemble

Мария положила недокуренную сигарету в пепельницу.
- Давайте лучше потанцуем – предложила она Василию Павловичу.
- С удовольствием –   охотно ответил банкир. Чем-то зацепила, заинтересовала  его эта  девчонка. Была в ней какая-то загадка.
Василий Павлович положил руки на девичью талию. Сладкий запах духов с примесью вина и дыма сигарет дурманил, уводил куда-то в далекую студенческую юность… Его руки невольно начали  сползать ниже, а губы приблизились к ее губам…

…После того вечера Василий Павлович встречался с Марией еще несколько раз. Он сам звонил ей на мобильный примерно пару раз в месяц – Бабкен, как посредник был им уже не нужен. Дальше они встречались где-нибудь в городе, после чего отправлялись к Василию Павловичу на дачу. Банкир испытывал к девушке двойственные чувства. С одной стороны, он, солидный немолодой человек с незапятнанной репутацией образцового семьянина,  стыдился своей странной привязанности к юной шлюшке, годившейся ему уже почти что во внучки. Но в то же время  встречи  с этой девушкой позволяли ему почувствовать себя хотя бы на короткое время снова молодым – как будто он  возвращался назад лет этак на тридцать пять и превращался из Василия Павловича в студента экономического факультета Васю – это чувство, действительно, дорогого стоит!
Так продолжалось несколько месяцев – они занимались сексом, потом Василий расплачивался, отвозил Марию в город и они расставались. Удивительно, но эта девушка так и оставалась для Василия Павловича загадкой – он мало что узнал о ее жизни, не знал  ее фамилии. Понял только, что Мария выросла в хорошей семье и ее отец тоже раньше работал в банках.   Каким невероятным образом  она оказалась у Бабкена, дошла до жизни такой,  было ему неведомо – Мария каждый раз уходила от разговоров на эту тему. Однако недавно Василий Павлович совершенно случайно приблизился к разгадке.
Пару недель тому назад Василий Павлович встретил на одном из совещаний в Центральном банке своего старинного приятеля Гришу (Григория Сергеевича) Касперчука, с которым они когда-то вместе пришли после распределения на работу в одно из отделений Госбанка СССР. Не виделись они уже лет десять и, как в таких случаях водится, едва ли не главной темой для разговора стало обсуждение того, как сложились за эти годы судьбы общих знакомых и сослуживцев. Вспомнили они и начальника отдела, в котором вместе начинали трудиться – Льва Спановского.
- Кстати, как там Лева Спановский? С тех пор, как он на пенсию ушел, ничего о нем не слышал – спросил Василий Павлович. О своем первом начальнике у Василия остались самые лучшие воспоминания и симпатия у них всегда была взаимной. Лева Спановский, по существу стал его учителем, и когда сам пошел на повышение, приложил немало усилий, чтобы именно Василий стал его преемником.
- Нет больше Левы, погиб – со вздохом ответил Касперчук.
- Как?! Что же случилось?
- Нелепая и злая случайность. Сам недавно только узнал. Летом прошлого года Леву вместе с женой сбила машина при переходе улицы. Жена сразу погибла, а Лева пролежал в коме несколько недель и тоже умер.   
- А у них же дочка осталась. Что с ней? Ведь она еще очень молоденькая – поздний ребенок.
- Да, была у них дочка, Машенькой, кажется, звали. Ничего о ней не известно. После смерти родителей, говорят, продала квартиру и пропала. Вообще, темная вся эта история…
И тут Василия как будто током ударило. Девушка Маша, его слабость, его тайный грех – дочь Левы Спановского! Теперь все сходилось – ведь он даже несколько раз ловил себя на мысли, что ее лицо – южное, какое-то древневосточное, почти мистическое казалось ему знакомым, будто видел он уже когда-то человека на нее очень похожего. Несколько дней Василий Павлович ходил под впечатлением своего открытия. Его мучила совесть. Ведь он спит с дочерью своего старого товарища, платит ей за любовь.  Что ему теперь со всем этим делать? Продолжать встречаться, делать вид, что ничего не произошло?  Совесть не позволит. Но  и отказаться от нее совсем, прервать отношения он тоже не в силах. Нет, в память о своем товарище он поступит правильно, он поможет Марии, вырвет ее из того гнилого болота, в котором она оказалась. Как это сделать, по правде сказать, Василий Павлович представлял слабо. Наверное, надо дать ей денег – человек он обеспеченный и сделать это вполне в состоянии.

ПРИШЕЛЕЦ ИЗ ПРОШЛОГО
2005 год, январь

Они встретились, как всегда, на выходе из метро «Марксистская».
- Ну что, пойдем. Тут недалеко. - Василий Павлович поцеловал Марию в щечку.
- А разве мы не поедем к тебе?
- Нет, сегодня я хотел бы просто с тобой немного поговорить.
- Ладно, давай просто поговорим. Желание клиента для меня закон – пожала плечами Маша.
 Слово «клиент»  и насмешливый тон девушки слегка покоробили Василия, но он не подал виду, а молча взял Марию под руку:
- Приглашаю тебя выпить со мной кофе. Это совсем рядом, надо только улицу перейти.
Зашли в кафе. «Мы, наверное, классно смотримся со стороны – усмехнулась про себя Мария.- Заботливый папаша и взрослая дочь».
- Ну, так о чем ты хотел со мной поговорить – спросила она.
Василий Павлович вздохнул, выждал несколько секунд и словно прикидывая, как правильно начать непростой разговор, наконец, произнес:
- Послушай, мы уже с тобой довольно давно встречаемся, а я так почти ничего о тебе и не знаю. Мне даже твоя фамилия неизвестна.
- А зачем тебе это надо? У нас, шлюх, как известно, нет фамилий.
Василий поморщился:
- Маша, зачем ты так. К чему весь этот цинизм. Мне казалось, что у нас с тобой уже сложились не только коммерческие отношения.
- Ладно, Вася, не сердись. Я не хотела тебя обижать. – Маша погладила руку своего спутника - Просто жизнь херовая такая… А мое полное имя, если тебе так это интересно – Мария Львовна Спановская.
Василий Павлович посмотрел на Машу долгим печальным взглядом:
- Я так и думал… Именно Мария Львовна… - он вздохнул и после короткой паузы, как бы собравшись с силами, продолжил:
 - Послушай меня, девочка. Я хорошо знал твоего отца. Он был моим старшим товарищем и другом. Прости меня, пожалуйста, я только совсем недавно об этом узнал.
- А то бы, конечно не стал спать со мной за деньги – Маша горько усмехнулась. В глаза Василию она не смотрела…
- Прости меня, я , действительно, ничего не знал. Маша, послушай, я хочу и могу тебе помочь. Я сниму тебе квартиру, дам денег, ты сможешь учиться… - Василий Павлович заговорил сбивчиво и горячо – Я не знаю, да и знать не хочу, как ты оказалась там, где оказалась, захочешь, сама расскажешь. Хочу только восстановить жизненную справедливость. Я люблю тебя, Маша!

Маша долго не отвечала, потом покачала головой и тихо, почти шепотом проговорила:
- Закажи чего-нибудь выпить, Вася. Лучше всего, водки.
- Водку тут вряд ли подадут. Возьму коньяк. Я на машине, так что ты пей одна.
 Маша кивнула головой в знак согласия. Коньяк принесли быстро. Мария быстро опрокинула  рюмку и только после этого вновь заговорила:
- Справедливость, говоришь. Это хорошо… Для меня справедливость – наказать тех, кто  погубил маму и папу… Только вряд ли ты мне в этом поможешь.
Она выпила еще одну рюмку и продолжила:
- Пару лет тому назад я жила совсем по другому, но 3 июня позапрошлого года прежнюю жизнь перечеркнуло полностью…Прости, Василий, но говорить на эту тему с тобой я не хочу, вспоминать об  этом горько и противно. Что же до моей нынешней жизни – Мария развела руками –  то она «такова, какова она есть и больше никакова».. Ты хороший мужик, но содержанкой у тебя я не стану.
- Опять ты все неверно поняла, я просто тебя люблю и хочу помочь.
- Не надо, Вася. Не обманывай себя. Сам посуди, ну зачем я тебе нужна – одни затраты и проблемы – Маша грустно улыбнулась – Если тебе, действительно, дорога память о моем отце, не встречайся больше со мной и Бабкену не звони.
Мария достала из сумочки тысячерублевую купюру и положила на стол.
- Спасибо за кофе, Василий Павлович. Прощайте.
 
Она простояла в тамбуре холодной вечерней электрички всю дорогу.
 «Вот и дождалась ты Маша привета из прошлого. А ведь теперь я  его вспомнила. Он приходил к нам домой, когда мне было лет семь и подарил какую-то мягкую игрушку, собачку, кажется… И за что мне такая судьба дана. Живу как в каком-то дурном сне. А что дальше будет? Сопьюсь, наверное…».



РОКОВОЙ ПОВОРОТ. 
     2003 год, лето

В этот год после долгой холодной весны лето в столице наступила как-то внезапно. Еще на первое мая шел мокрый снег и под ногами чмокала вечная московская уличная грязь, но уже ровно через месяц можно было загорать. Вместе с летом в семью Спановских пришли и летние заботы – мама Таня и папа Лева завершали подготовку к дачному сезону, а  Маша досрочно сдавала сессию, с тем, чтобы полностью сконцентрироваться на спорте.  Ведь через месяц в середине июля состоится всероссийское первенство, с которым связаны большие надежды – по мнению тренеров, Мария вполне может рассчитывать на место в призовой тройке и в сборной России.

- Мамуся, папуся, приветик. Все, я свободна как птица. – С порога пропела  разрумянившаяся Машенька своим родителям. Сегодня она сдала последний экзамен и пребывала в  состоянии почти абсолютного счастья. Это «почти» состояло в том,  что лето придется провести в разлуке с первой любовью. Миша Хесин отправился в один из американских университетов на трехмесячную стажировку.
«Хорошо, однако, что уже десять жней прошло,  и с каждым днем наша встреча будет только приближаться – успокаивала себя Маша – Когда он вернется, мне уже исполнится восемнадцать, но мы обязательно отпразднуем мой день рождения специально, только вдвоем…Какой же  Мишка все-таки умный. Не даром его работы так заинтересовали американцев и они предлагают ему именной грант». 
Об этом Маша узнала , прочитав от Михаила вчера электронное письмо. Она очень обрадовалась за своего возлюбленного. О том, что получение гранта будет означать продолжение разлуки еще года этак на три, Мария почему-то не догадывалась...
«Надо обязательно написать сегодня Мишке, поздравить» - только и подумала она.

- Папка, ты не понимаешь! Я на втором курсе! – Маша крепко обняла и стала целовать отца, норовя, как это бывало в детстве, стянуть у него с носа очки.
- Машка, поросенок, ты эдакий, вот сломаешь мне очки и будет тогда катастрофа  - Отец  попал в объятия своей дочки в не самый удачный момент – он как раз собирал в прихожей ящик со всяким барахлом, которое  предстояло отправить на дачу.

-  Мария, ну что ты бросаешься на шею, как будто окончила не первый курс, а старшую группу детского садика. Ну веди ты себя соответственно возрасту –  по сложившейся традиции, для соблюдения порядка сказала строгая мама, а про себя в который раз подумала:
«Какая же она выросла хорошая, наша доченька. Господи,  только бы ее никто не обидел, только бы было с ней с ней все хорошо…»

Через пару дней Маша вернулась вечером из тира после тренировки и застала родителей собирающимися на улицу:

- Маша, пойди на кухню, там в кастрюле суп грибной. Разогрей. Мы с  папой уже поели, так что ты нас не жди. Хотим вот сейчас с отцом сходить в хозяйственный, надо кой-чего для дачи купить. – сказала Татьяна.
- Спасибо, мамуся, обязательно суп поем, после тренировки так есть охота, я сейчас только переоденусь – ответила Маша из своей комнаты. – Только вы приходите побыстрее и возьмите к чаю чего-нибудь сладенького!
-  Ладно уж, котенок, куплю я тебе птичье молоко твое любимое – отозвался с порога отец.
Мария поужинала и открыла компьютер.
«Так, новое письмо от Мишки. Ему предлагают подписать договор по гранту и скоро он напишет мне об этом подробно. Ну и отлично…»
Маша быстро написала и отправила Хесину  коротенький ответ типа «Рада за тебя, Миша, ты у меня самый умный…». Потом немного побродила по Интернету, написала еще пару мейлов Ленке Чугунковой, которая готовилась к сессии на даче.

«Хорошо бы чаю попить с конфетами – подумала Мария и посмотрела на часы – Странно, уже целый час прошел, а мамка с папкой еще не вернулись. Может, еще куда-нибудь зашли… Ну, наверное сейчас должны вот-вот прийти».

Прошло еще полчаса, но родители все не возвращались.  «Что же могло случиться?  Сейчас бы позвонить, но они ушли без мобильников, нет у них привычки с собой их всегда носить… Так, они собирались в хозяйственный.  Пойду, пройдусь в ту сторону, может быть, встретимся ».
Маша быстро оделась, взяла ключи и вышла на улицу.
Быстрым шагом, всего за пять минут дошла она до того места, где их улица поворачивает на шоссе. Еще издали она увидела небольшую толпу и две машины – скорой помощи и милицейскую… Почему-то сердце забилось в нехорошем предчувствии… Уже подходя поближе, она услышала, как кто-то расспрашивал о случившемся:

- Что тут произошло?.
- Да вот, какой-то урод двух человек сбил. Мужчину и женщину, мужа и жену, наверное. Пьяный он был, что-ли или обкуренный? Ведь свет-то зеленый горел, а этот козел вдруг из-за поворота на полной скорости как выскочит…
-  А что с ними стало, ну с пострадавшими?
- Женщину сбили сразу насмерть. А мужчину увезли без сознания, но вроде еще живого.

Подойдя поближе, она увидела, как вокруг лежащего на краю проезжей части тела работает милиция. Лицо жертвы было прикрыто материей, но Маша узнала платье и туфли. Рядом валялся пакет с какими-то вещами из хозяйственного магазина -  разбитые бутылки с  жидкостью, напоминающей лак, пакет с удобрениями…

Маша на автомате сделала еще несколько шагов вперед и липкий, леденящий душу ужас накрыл ее с головой. 
«Мамочка!!!» - даже не закричала, а каким-то пронзительным истошным голосом завизжала она и упала на мостовую, потеряв сознание.
Воспоминания о том, что произошло дальше,  Мария потом, спустя месяцы и годы, будет  гнать от себя -  они причиняли даже не душевную, а настоящую физическую боль.  Но все равно, как бы не пыталась она  их стереть,  хотя бы отправить за скобки, картинки-фрагменты последующего кошмара помимо ее желания, как призраки регулярно выплывали, выдергивались из глубин сознания: 

Больница   
«Ну что, милая, пришла в себя?»
«Где мама, я могу ее видеть? Скажите, а что с моим папой?»
« Папа сейчас в реанимации, он без сознания, но наши врачи делают все возможное. А к маме сейчас нельзя,  завтра пойдешь. Тебе надо крепиться, будет много хлопот. Есть друзья, родственники, чтобы помочь?»
«Да никого у нас нет.»
«Тогда вот что.  Вот по этому телефону позвони. Там помогут с похоронами. Ну, не бесплатно, конечно. А у тебя деньги-то есть?»
«Должны быть…»

Морг
«Мария Львовна, я понимаю как Вам тяжело, но мы  должны  провести официальную процедуру опознания и задать Вам несколько вопросов. Это необходимо для продвижения уголовного дела по факту случившегося.»
«А Вы их найдете?...»
«Пока у меня нет окончательного результата, но скоро, я думаю, найдем. Я Вам обязательно позвоню».


Опять больница
«Доктор, скажите, когда мой отец поправится»
«Сейчас его жизни уже ничто конкретно не угрожает. Но сознание пока вернуть не удается. Он в коме, ну вроде как спит крепко. Будем вести наблюдение.»
«А как Вы думаете, получится его разбудить?»
«Всегда надо надеяться на лучшее.»

Потом были похороны, поминки, на которых были какие-то давние мамины подруги по работе и  две бабульки - дальние родственницы из провинции. Все жалели Машеньку, призывали крепиться и обещали любую помощь. Ясно было, однако, что на самом деле помощи ждать будет не от кого…
Та реальность, в которой стала жить теперь Мария, казалась вязким, нескончаемым кошмаром.  И этот кошмар не хотел ее отпускать. После похорон почти все свое время Маша проводила в больнице у папы.
«Папка, милый, ну пожалуйста, очнись, вернись.. Как же я без тебя …» - сидя у постели отца и глядя на его родное, но такое безжизненное лицо десятки раз беззвучно повторяла про себя Маша. Каждый день, заходя в палату, Машенька надеялась обнаружить, разглядеть хоть какие-нибудь признаки пробуждения 
Но дни тянулись, прошла одна неделя,  миновала другая,  а отец в сознание не приходил, лучше ему не становилось. Жизнь Льва Спановского  (если подобное состояние вообще можно назвать этим словом) поддерживалась искусственно  и сохранение ее имело свою цену.
Примерно через две недели пребывания в больнице, Машу пригласил к себе заведующий отделением интенсивной терапии доктор Изюмов и объявил, что больница – бюджетное учреждение,  ресурсы его ограничены («Сами слышали – недофинансирование, остаточный принцип» ) и они не могут бесконечно долго использовать дорогостоящее оборудование для поддержания жизни одного человека.
- Но что же делать. Неужели Вы готовы отключить аппаратуру и спокойно оставите моего отца умирать? –  тихо, еле слышно произнесла девушка - от отчаяния и ужаса у нее пропал голос.
- Ну зачем так ставить вопрос. Всегда есть выход из положения. Я хочу только сказать, что мы не можем продолжать такое дорогостоящее лечение исключительно за государственный счет. Нужно что-то решать, возможно, потребуется финансовое участие и с Вашей стороны… И чем скорее Вы это поймете, тем лучше.
- Я достану деньги. Сколько необходимо заплатить? –  поспешно спросила Маша.
- Ну, если принесете в начале следующей недели две тысячи долларов, то будем считать вопрос  на ближайшее время решенным. Да Вы не расстраивайтесь так – принесете деньги и все будет хорошо.
- Спасибо, я обязательно достану деньги –  тихо сказала Маша и поднялась, чтобы выйти.
- Вот и чудненько. Я не сомневался, что вы правильно меня  поймете.

Весь последовавший за этим эпизодом месяц Маша носила деньги доктору Изюмову  – в общей сложности  этот господин стал богаче примерно на  пятнадцать тысяч долларов. Чего это девушке стоило – отдельная история. Сначала были выметена под ноль вся наличность, затем  сбережения, отложенные на обучение Марии в университете, затем была продана старая папина «шестерка» - средство для выдвижения на дачу,  а после Маша стала клиенткой ломбардов,  относя туда все, за что могли дать сразу наличные деньги.
- Доктор, скажите, ну как вы думаете, у папы есть шанс –  каждый раз спрашивала с мольбой во взгляде Мария господина Изюмова.
- Шанс всегда есть. Кома – состояние неведомое. Может быть, он Вас даже сейчас слышит и думает о Вас.  Он может очнуться в любую минуту. – с улыбкой самого искреннего сочувствия отвечал доктор.
- Спасибо Вам.  Как с Вами поговорю, сразу легче становится –  в который раз говорила Маша.
 
Но никаких изменений к лучшему не происходило. Лев Спановский оставался в глубокой коме.  Да и не было у него  уже шансов очнуться, откровенно говоря.  Маша отказывалась в это верить, она решила для себя, что будет бороться за папину жизнь до конца, чего бы ей это не стоило. Однако была она совершенно в этой борьбе одинока – родственников у пожилых ее родителей практически не осталось, а  немногочисленные друзья тоже были уже глубокими пенсионерами и сами, зачастую, нуждались в помощи.

В конце июля Маше позвонили из прокуратуры.

- Мария Львовна, здравствуйте.  Меня зовут Александр Иванович  Перепечко. Я следователь прокуратуры.
-  Здравствуйте. Что вы хотите мне сказать?
-  Я веду Ваше дело, то есть дело Ваших родителей. Вы не могли бы к нам завтра заехать. Ну скажем, часов в двенадцать.
- Вообще-то я собиралась к отцу в больницу.
- Понятно. Я не настаиваю. Но все же, если можно, найдите время. То, что я Вам хочу сообщить, должно быть для Вас важно.
- Ну хорошо, я буду у Вас завтра в двенадцать.
- Договорились, я жду, пропуск внизу для Вас будет заказан. 

Перепечко встретил Марию вполне официально.

- Присаживайтесь, Мария Львовна. Я обязан официально проинформировать Вас о результатах расследования. Вот прочтите эту бумагу и распишитесь потом, что  ознакомлены.
Маша начала читать. Постепенно, продираясь сквозь муторный язык юридических формулировок, она начала понимать смысл  написанного:
Оказывается,  ее  родители сами были во всем виноваты, нарушив правила уличного движения. Результатом упомянутого нарушения и стал несчастный случай, а некий (некая?)  Мокренко М.В., управлявший своим джипом «Лексус», действовал в рамках правил и ничего не нарушил.

Девушка не могла поверить тому, что только что прочла. Все было поставлено с ног на голову. Ведь раньше свидетельские показания напротив говорили о том, этот «Лексус»   нарушил все правила, какие только можно. А теперь, выходит ее бедные старики сами еще во всем и виноваты?

- То есть Вы хотите сказать, что…что…?! – от  удивления и возмущения Маша не могла  даже подобрать слов..

Следователь Перепечко, немолодой седоволосый человек  грустно посмотрел на нее и как-то тихо и очень печально произнес:
-  Не надо вопросов, ты, дочка все правильно поняла. Я пытался сделать то, что в моих силах ,  но видно в этой стране справедливость – понятие избирательное. Тебе ведь знакома, конечно, фамилия Мокренко?
- Это известный продюсер?
-  Нет, бери повыше…
- То есть?!
- Вот именно. Только за рулем, сидел, конечно, сынок – Максим Мокренко. Он еще  родительских чинов не достиг, но тоже непрост –  парню всего двадцать восемь, а он уже вице президент крупного банка.- Тут Перепечко произнес название одного из крупнейших банков России. -  Знаешь, как раньше в песне пелось - «должен и сын героем стать, если отец герой». Ничего не поделаешь, генетика…Ехал, он понимаешь, со своей подружкой, певичкой Азой несколько утомленный алкоголем после трудного дня…
Маша не знала, что и ответить
- Да ты попей чайку, девочка, постарайся запомнить, что я тебе сейчас скажу. Я вот зачем тебя позвал-то… Сейчас я, старый дурак, оказался бессилен наказать виновных,  но жизнь, знаешь, длинна… Мне уж на пенсию через две недели, так что я вряд ли успею что-то в этом мире изменить. Как ты понимаешь, при нынешней власти Мокренко неподсуден ни при каких обстоятельствах, а вот ты должна знать правду, чтобы использовать свой шанс и добиться справедливости в будущем.

Перепечко взял со стола папку с бумагами:
- Вот тут копии основных документов из дела и кое-какая информация по Максиму Мокренко. Я не имею права это тебе передавать, но делаю это в надежде проучить
 зажравшуюся  сволочь с Рублевки.  Для них ведь обычные люди всего лишь прислуга или мусор, мешающий жить еще красивее – поверь мне, я знаю, что говорю.   Прощай, девочка, вряд ли мы когда-нибудь еще увидимся, но я желаю тебе удачи.
- До свидания. Спасибо Вам – тихо произнесла Мария и направилась к выходу.
- Не за что – горько усмехнулся Перепечко – Давай сюда пропуск, я время отмечу.
 
Маша положила папку с бумагами в свою сумку и направилась домой. Сейчас в больнице тихий час, так что к отцу ее теперь пустят  не раньше, чем через три часа. За это время она сможет отнести в ломбард новые вещи – через пару дней надо платить доктору Изюмову…

Придя домой Мария отправилась умыться. Только она открыла воду, как из кухни донесся звонок телефона. «Кому это я еще понадобилась?» - подумала девушка беря трубку – в последнее время звонки в ее квартире раздавались крайне редко.

- Мария Львовна? Здравствуйте, это из больницы звонят. Вы должны к нам приехать. Ваш отец – Лев Ильич Спановский скончался сорок минут назад. Нам очень жаль…

Маша положила трубку и тихо, почти беззвучно заплакала.
Ну вот и все..  «Осталась одна Таня…» Собственно, на этот раз Мария не испытала шока,  в глубине души девушка давно уже знала, что другого конца у этой истории не будет..
Маша закрыла за собой дверь и отправилась в больницу.

Потом опять были похороны, поминки, сочувственные речи  папиных бывших сослуживцев… Казалось бы, злодейка-судьба могла бы теперь взять паузу.
Однако, словно по законам, принятым в фильмах ужасов,   полоса кошмара для Марии не закончилась, а лишь обрела другие формы. 


БИЗНЕСМЕН БАЛУХИН. 
2003 год, август

Со стороны все случившееся после смерти отца Марии, выглядело банально, даже трагикомически. В тот день, когда Маша узнав о смерти папы, отправилась в больницу, она, находясь в полусознательном состоянии, оставила открытым кран с  водой в ванной. В результате произошел потоп и что самое плохое, была залита квартира соседа снизу – некоего Дениса Балухина, молодого бизнесмена, скупившего примерно год тому назад весь ныне пострадавший от потопа нижний этаж и оборудовавшего  в сталинском доме после  ремонта и перепланировки шестикомнатные апартаменты с евроремонтом класса люкс.

Собственно,  бизнесмен Денис Балухин в этой квартире и не жил.  Этаж в бывшей профессорской сталинке был приобретен и переоборудован,   как  любил повторять  сам бизнесмен Денис, «as an investment».   Денис Балухин любил вставлять в свою речь английские словечки, смакуя свое «перфектное» американское произношение. Он был  «типичным представителем» наследников воспетых в постперестроечных анекдотах так называемых «новых русских».
Как-то незаметно место «малиновых пиджаков» -  приблатненых кооператоров и  бывших комсомольских работников,  да старых партийных алкоголиков  –   «красных директоров»,  заняли их дети –  аккуратно постриженные, лощеные Максимы, Денисы, Антоны с дипломами магистров и бакалавров.  Но эти выучившиеся  в Англиях и Америках,  нашпигованные новомодными теориями, свободно владеющие иностранными языками и жонглирующие западной рыночной терминологией, молодые люди оказались еще более жестокими и циничными,  чем их отцы.
Новые хозяева жизни отбросили, как ненужный хлам последние воспоминания о морали, совести, ответственности перед людьми, для них действительно единственной ценностью остались деньги. Разумеется,  молодые «эффективные менеджеры»,  не так глупы, чтобы признаваться в этом публично. Некоторые из них, в особенности те, кто решил сделать карьеру в политике, хотели бы всех убедить в своей приверженности  «социальной ответственности бизнеса» и другой тому подобной словесной трескотне.
Но  на самом деле, образованные на «буржуйский» манер новейшие «новые русские» усвоили из западной премудрости только различные инструменты делания денег. Политкорректность и излишняя законопослушность для них в условиях России  - вещи ненужные и  для бизнеса даже вредные.

Вот с одним из подобных субъектов и свела Марию судьба.
Папаша Балухин  –  видный коррупционер городского масштаба оплатил из своих «откатов» обучение отпрыска в школе бизнеса при одном провинциальном американском университете в штате Калифорния и теперь пристроил сынка – новоиспеченного «Master of business administration» руководить одним бизнесом по продаже недвижимости, который он негласно давно уже контролировал.
Четыре года, проведенные на благословенной американской земле, оставили глубокий след в темной душе Дениса или «Дэнни» Балухина, как он теперь себя любил называть.  В свои 25 лет младший Балухин, можно сказать, был отравлен Америкой. Для него все американское стало идеалом, образцом, единственно достойным применения и подражания. 
Даже лексика, мимика и жесты Дэнни Балухина  напоминали зачастую картинки из голливудских фильмов. 
В довершение всего он стал адептом столь популярной в Америке концепции «здорового образа жизни» в  самой  ее экстремистской версии – ни грамма алкоголя,  исключительно здоровое питание, ежедневный подсчет калорий, фитнесс и пробежки по утрам. Однако любимым коньком Балухина стала борьба с курением. Он даже издал, как это принято в передовых американских компаниях, специальный приказ, по которому все сотрудники фирмы должны быть только некурящими. Замеченные в курении работники подлежали увольнению. Немалых трудов стоило «старшим товарищам» убедить Дэнни отозвать этот приказ, поскольку пришлось бы потратить немало времени и усилий, чтобы найти одновременно такое большое количество некурящих риелторов, согласных работать в фирме Балухина за весьма средненькую зарплату – скуповат был Дэн Балухин… 
У бизнесмена Дэнни была, пожалуй, только одна слабость – это неуемная страсть к сексуальным утехам (разумеется, только в интересах повышения собственной эффективности в бизнесе).  Этим делом Дэнни занимался самозабвенно и рассуждал, как и подобает настоящему американцу, на сексуальные темы очень охотно – кто, где, с кем и каким способом… При этом, поскольку Дэн Балухин обладал отменным здоровьем, постоянных партнерш ему  было недостаточно и свои растущие сексуальные потребности он  удовлетворял частенько за счет платных услуг…
Но разумеется, главным  в жизни  Дэнни было все же делание денег («money making») . И любые средства для достижения цели были хороши, что на языке мистера Балухина именовалось эффективным менеджментом  («effective management»).
Когда бедная Маша залила квартиру бизнесмена Дэнни, участь ее собственной квартиры была по-существу предрешена. Дело в том, что Балухин давно планировал со временем купить еще несколько квартир в этом же  доме, а тут такой удачный случай.
- Ну и что, много там ремонтировать после потопа? – спрашивал он у своего сотрудника Марка Пепелянского, который  сообщил ему о случившемся.
- Да нет, ничего в общем-то страшного нет. Ну  несколько тысяч  долларов на ремонт надо будет выделить.
- А кто там наверху живет?
- Да одна девчонка восемнадцатилетняя.  Ничего особенного. Тихая такая, скромная. Чуть не плакала и  все извинялась. У нее мать умерла два месяца назад, а  отца  она на этой неделе похоронила. Так что она совсем одна.
- Great! Отлично!. Теперь ее квартира станет нашей! Не  догадываешься, как?   
Пепелянский примерно уже понял, к чему клонит шеф, но сделал вид, что ход  начальственной мысли для него непостижим – бизнесмену Дэнни явно хотелось покрасоваться и не стоило ему в этом деле мешать.
- Ты еще не стал эффективным менеджером –  по голливудски энергично артикулируя и резко выставляя вперед указательный палец правой руки объявил  Дэнни –  Учись мыслить позитивно. Мы обратим эту неприятность, this trouble с протечкой себе на пользу и знаешь, как?
Марк Пепелянский изобразил, что теряется в догадках.
- Надо представить дело так, что ущерб составляет не несколько тысяч, а  в пять, в десять раз больше, плюс добавить столько же на возмещение морального ущерба и нажать на эту подружку. Finally, в конце концов мы получим этот flat даром, for free – самодовольно улыбаясь провозгласил бизнесмен Балухин.
 Пепелянский мимикой и жестами изобразил восхищение «позитивным мышлением» и «эффективностью менеджмента» своего шефа и направился к выходу, чтобы приступить к реализации нового «бизнес-проекта».
-  А как она эта девица с верхнего этажа,  sexy или так себе?
- Честно говоря, она очень даже ничего. Яркая такая стройная брюнетка средиземноморского типа, я бы сам ее с удовольствием… - Марк вполне наглядно изобразил, что именно он бы сделал.
- Скажи этой подруге, что если она со  мной переспит, я дам ей хороший discount, скидку – хохотнул на прощание Дэнни.
Пепелянский кивнул в знак согласия, он знал что последнее поручение шефа вовсе не шутка и также подлежит исполнению.
На следующий день, когда Марк  претворял в жизнь бесценные указания бизнесмена Балухина, ему даже не пришлось особенно усердствовать.  Маша тихо согласилась со справедливостью претензий . В последующие десять дней, пока шло оформление сделки по продаже квартиры и возмещению ущерба, девушка безропотно паковала оставшееся после ломбардов имущество с тем, чтобы перевезти его на дачу – последнюю оставшуюся у нее крышу над головой.
Она не думала тогда о последствиях, все возможные неприятности, связанные с потерей квартиры, казались ей таким пустяком по сравнению с потерей родных, да и обсуждать создавшуюся ситуацию было не с кем – родных у нее практически не осталось. Немногочисленная родня по отцовской линии давно уже выехала в Израиль и связи с ними прервались, а мамины родственники – провинциальные пенсионеры были бесконечно далеки от проблем рынка столичной недвижимости. Так что в ходе всего этого, организованного Балухиным, надувательства и издевательства, Мария возмутилась только один раз, когда Марк заикнулся насчет скидки, если его боссу будут предоставлены интимные услуги…


НОВАЯ ЖИЗНЬ
2003 год, конец августа

Тихо, пусто и  одиноко стало в квартире Спановских. Теперь уже бывшей квартире. Вчера Маша вывезла  вещи на дачу, а сегодня приехала в свой старый дом последний раз. Надо посмотреть, не осталось ли чего-нибудь случайно, и отдать ключи Пепелянскому. Можно было бы и  уже и уйти, но почему-то, хотелось еще хоть немножечко побыть в этой пустой квартире.
Боже мой,  ведь еще три месяца назад  здесь была жизнь – та милая, уютная жизнь с мамой и папой,  которой,  как теперь кажется, и не было вовсе. В эту квартиру ее принесли из роддома, здесь она научилась ходить, разговаривать, пошла в школу… Да мало ли чего не было в этом доме –  и хорошего, и не очень… Но больше, намного больше было все-таки хорошего.
Маша еще раз осмотрела стенные шкафы. Ближе к задней стенке на верхней полке валялась какая-то открытка. Девушка, привстав на цыпочки, достала ее кончиками пальцев.
Что это? Ну конечно… «Поздравляем нашу доченьку с 10 летием. Расти здоровой, красивой и радуй нас. Мама и папа.»  Открытка показалась Марии посланием из каких-то других миров. Она бережно взяла этот цветной кусочек картона и спрятала в сумочку.
Наверное, впору было бы разрыдаться, но слез у Маши  больше не было. На смену слезам  сначала пришла какая-то странная пустота, которая  в последние дни стала заполняться  новым, неизвестным ранее чувством.
И этим чувством стал протест, неприятие несправедливости того, как судьба обошлась с ее семьею. Мария помнила прекрасно свой разговор со следователем Перепечко и хорошо изучила переданные им бумаги.  Что же это за общество такое, если неприкасаем подлец, вина которого даже и не требует в силу своей очевидности, особых доказательств? Ее бедные мама и папа, два пожилых  безобидных интеллигента, лежат в могиле, а эта холеная сволочь, господин Мокренко, наслаждается жизнью. Вот он глядит на тебя с журнальной фотографии в разделе светской хроники – вальяжный, самодовольный в обнимку со своей гламурной подружкой – выпускницей «Фабрики звезд». Походя,  как бы между прочим, он раздавил две человеческие жизни и  может дальше безнаказанно  ломать другие – ведь он представитель не просто элиты, а самой верхушки общества и на него обычные законы не распространяются.
Постепенно, отнюдь не сразу,  сознание Марии Спановской приняло новую установку – «я одна,  мир вокруг меня жесток и несправедлив, мне никто не поможет».
 Сначала от Маши отвернулась ее единственная подруга – Лена Чугункова.  То есть, не то, чтобы и отвернулась, а всем своим скучающим видом дала понять, что ей совершенно неинтересны проблемы Марии, которые следует решать исключительно самостоятельно. Потом в деканате ясно сказали, что о переводе на бюджетное отделение для нее не может быть и речи. Все они сочувствуют Маше,  но если у нее не будет денег, чтобы платить за учебу, придется с  университетом расстаться до тех пор, пока деньги вновь не появятся. Была, правда, слабая надежда, что ей, как перспективной спортсменке, все-таки пойдут навстречу. Однако, как назло, в то время, пока Маша переживала все свалившиеся на ее голову несчастья, у ее тренера произошел конфликт с университетским начальством, в результате которого он остался сам без работы, а  стрелковая секция оказалась больше никому не нужной.
 Но это все были мелочи. Самый сокрушительный моральный удар Мария Спановская получила с той стороны, откуда ожидала менее всего…
Все эти ужасные дни и недели у девушки  была уверенность, что все-таки остался у нее один любимый человек - Михаил Хесин. Они поженятся, как только он вернется из Америки, построят семью и обязательно родят ребеночка. Вот и настанет новая, тихая и уютная жизнь… 
Мария позвонила Мише через день после похорон отца, в то время, когда в Москве была поздняя ночь, а в Америке – разгар рабочего дня. С тех пор как началась полоса смертей и несчастий, она  написала Михаилу только один раз – сообщила о том, что похоронила маму, а отец лежит в коме. Ответа на письмо не последовало, но это еще ничего не значило. Электронная почта могла и не дойти.
Михаил  нажал кнопку ответа своего мобильного телефона не сразу. Он узнал домашний номер Маши и не очень-то горел желанием с ней разговаривать, но в конце концов решил, что рано или поздно ему следует объяснить  положение дел.
- Миша, здравствуй! Ты узнал меня, это я !
- А Машка, привет! Хорошо, что ты позвонила. Я хотел тебе сам написать или позвонить, но не знал, как сделать  лучше.
- Мишка, а ты получил мое последнее  письмо?  Ты знаешь…
- Да, я все знаю – прервал Михаил Марию – Мне очень жаль, я тебе сочувствую…
- Мишка, милый, мне так плохо. Я совсем одна осталась – папа тоже умер. Ты один у меня теперь. Когда ты приедешь?
- Видишь, ли… Именно об этом я хотел тебе кое-что сказать. Я получил тут очень хорошее предложение и подписал контракт на два года. Так что приехать в ближайшие месяцы в Россию я вряд ли смогу.
- Понятно…- тихо-тихо, так что Михаил, наверное, и не расслышал, произнесла Мария и положила трубку.
После разговора с Михаилом Хесиным,  Маша окончательно осознала свое одиночество в этом мире. А после истории с бизнесменом Балухиным,  поняла еще одну истину -  общество, в котором она живет, - это в лучшем случае безразличная, а зачастую враждебная среда.
Ничего у Марии Спановской не осталось – практически все деньги, полученные от продажи квартиры, ушли на погашение «долга» господину Балухину  -  о продолжении  учебы, не говоря уже о занятиях  любимым стрелковым спортом, не могло быть и речи – надо как-то кормить себя, искать работу.   Даже крыши над головой настоящей нет -  последнее пристанище Маши - дачный  домик, пригоден для жилья только летом, и самое главное, он расположен далеко от Москвы в заброшенной деревне, где кроме древних старух  да нескольких алкоголиков никто и не живет. А где ей, в таком случае, тогда работать и как с работы  до  дома добираться?
На все эти вопросы у Марии ответа пока не было и как подступиться к их решению, она тоже не знала. Даже людям с большим жизненным опытом, у которых есть родные, друзья, коллеги по работе, было бы нелегко справиться с таким грузом проблем. А что уж говорить о восемнадцатилетней домашней девочке, которая осталась совсем одинокой?

Вот и сегодня, сидя в последний раз в своей пустой квартире, Мария так и не придумала, что  делать дальше. Она неспешно поднялась со старой табуретки – последнего предмета, оставшегося в доме, и направилась к выходу. Потом спустилась этажом ниже и оставила ключи какому-то человеку, присланному Марком Пепелянским.
Возвращаться на дачу  было еще рано и было еще одно место, куда Мария хотела сегодня попасть – стрелковый тир. Она недавно вспомнила, что пропуск ее еще действителен и  всю последнюю неделю приходила туда пострелять. Стрельба действовала на ее измученные нервы успокаивающе - соревнуясь  сама с собой, Мария почему-то представляла, что целится  не в мишень, а в своих врагов. Каждым выстрелом она поражала их без промаха, и от этого на душе становилось легче… 

МАШКА И  СВЕТКА
2005 год, январь - апрель


В Пушкино ее встретила веселая Светка.
- Привет, подруга! Что-то ты сегодня рано освободилась. Я тебя только завтра к полудню ждала.  Посмотри, какие классные джинсы я себе на рынке отоварила.
- Да, прикольные штаны.
- А то! Они с лайкрой, смотри как жопку классно облегают, мужики так и будут теперь штабелями падать. Хотела тебе тоже взять, да без примерки было как-то стремно. Если хочешь такие же, завтра вместе пойдем, место покажу.
- Да ладно, не надо, у меня и так есть.
- Тю! А ты чего такая смурная? Давай, рассказывай, что у тебя там с этим Васькой стряслось. 
Маша взглянула на Светку и вздохнула:
- Да ничего не стряслось, просто он знал моего отца, был его другом и поэтому предложил стать его содержанкой.
Светка сразу стала серьезной:
- Ну а ты что?
- Отказалась.
Несколько минут они молчали. Потом Света подошла к Марии, осторожно обняла подругу за плечи и тихо произнесла:
- Вот и правильно. Я бы тоже так поступила. Гордость и совесть у нас тоже есть.
Маша взяла руку Светланы, прижала ее к груди и поцеловала:
- Спасибо тебе, Светонька, как хорошо, что ты есть у меня.
- А ты – у меня…
До самого рассвета они потом говорили о жизни и плакали.
Прошло еще три месяца. Жизнь Машки и Светки шла по накатанной колее – палатка на вокзале да халупа в Пушкино. Разве что побольше стало так называемого «приработка». Бабкен в последнее время расширил свой второй «бизнес» - привлек еще двух новых девчонок и специально снял для любовных упражнений квартиру. При этом, зачем-то снял эту «хазу» на имя Марии…
- Дура ты, Машка – качала головой Светка –  Какого х-я ты согласилась? Мало ли, что Бабкен тебе заплатил. Хрен бы с этими деньгами. Теперь, случись чего, привлекут тебя за организацию притона.
- Да ладно, Светка, не парься. Никому мы на нах не нужны – лениво отбрехивалась Машка на опасения подруги. И действительно, ничего не происходило…
Прошел еще месяц – настала  пора окончательной весенней победы с теплым солнышком и свежим бодрящим ветерком. Однажды вечером, когда подруги, закончив смену, собирались домой, Светке вдруг кто-то позвонил. Посмотрев на номер телефона, она пожала плечами:
- Это из Геленджика. Непонятно, кому я понадобилась…
Разговор был долгим. Светка все больше слушала и почти ничего в ответ не говорила. Выражение ее лица, обычно веселое и даже легкомысленное, становилось все серьезнее.
Когда разговор закончился, Маша, чувствуя, что у подруги, наверное, что-то случилось, осторожно спросила:
- Светик, что-то произошло, скажи.
- Я должна уехать, Маша. – серьезно и очень грустно ответила Светлана.
- Как уехать, надолго?
- Наверное, навсегда. – Светка, всегда шумная, разбитная, стала такой печальной, какой раньше ее Мария и представить даже не могла – Это звонил мой отец…
- Но ты же говорила, что у тебя нет отца.
- Как видишь, есть. Просто он ушел от мамы, когда я еще не родилась, и мы с ним не виделись уже десять лет. Он сейчас очень болен и одинок. Все от  него отказались и помочь ему теперь, кроме меня, больше некому. Я вернусь, буду сидеть с ним. 
- Но он же тебя  бросил, а потом и вовсе предал - отправил в детский дом!
- Правильно ты говоришь. Только я все равно должна ему сейчас помочь, я просто не могу по-другому – Светка взяла Машу за руку,  посмотрела подруге в глаза и вдруг неожиданно продолжила – А давай, вместе уедем. Ну что ты здесь забыла? А вместе мы никогда не пропадем.
- Светочка, милая. Ну куда же я уеду. Тут мои родители похоронены и у меня перед ними остался долг…
Потом были проводы.
- Готовься, Светка, летом к тебе завалюсь, возьму отпуск у Бабкена и обязательно приеду - Машка, пыталась вести себя так, будто ничего особенного не происходит – Я тебе по хозяйству помогу, может, вместе в море поплаваем.
- Да, конечно, обязательно приезжай – печальная Светка отвечала односложно, стараясь не расплакаться. 
Зашли плацкартный вагон, деловито распихали сумки и свертки.
- Ну, пора, прощаться давай. Осталось пять минут, ты уж иди – голос у Светки дрогнул.
- До свидания, Светонька, сестренка моя – Машка хотела еще что-то добавить, но только махнула рукой, крепко обняла подругу и выбежала, утирая вырвавшиеся на свободу слезы, из вагона.
Вот и стала Маша опять совсем одинокой в этом жестоком мире…


      МАШКА И ВИТЬКА
    2005 год, июнь



Двери электрички захлопнулись и поезд  медленно тронулся. Сделав еще несколько затяжек, Машка затушила окурок о стенку, вошла в салон вагона и… сразу наткнулась на того самого паренька, о котором только что думала.
- Привет, куда едешь? - Машка присела на сиденье напротив мальчика.
- А тебе какое дело? Куда хочу, туда и еду. – буркнул Витька, стараясь не смотреть девушке в глаза.
- Не хочешь говорить, и ладно.
Витька отвернулся и стал смотреть в окно, а Машка достала из своей сумки какой-то сверток.
- Слушай, парень, составь мне компанию. Я тут много жратвы прихватила, одной мне все равно не съесть. – она протянула мальчику жареную куриную ножку.
- Не надо, я не голоден.
- Да ты бери, не парься. Курица хорошая, свежая. Я ее для себя жарила.
Витька, наконец, взглянул на девушку – она смотрела на него  приветливо и ласково. Он не помнил, чтобы кто-нибудь раньше так на него глядел.
- Меня, между прочим, Машкой зовут, а тебя как?
-  Не твое дело. – Витька все никак не мог сообразить, как себя вести с этой странной девчонкой.
- А мне и  не больно-то и надо – вполне миролюбиво ответила Машка – Да ешь ты, глупый, пока дают, не отравишься!
Витька еще раз исподлобья взглянул на девчонку и взял кусок курицы – голод сделал свое дело.
- Витькой меня зовут.
- Ну вот и познакомились, наконец. Слушай, Витя, я вот что хочу предложить… - Маша начала было говорить, но запнулась.
- Чего тебе еще от меня надо? – со вновь вспыхнувшим недоверием угрюмо спросил Витька.
- Я, в общем, это… - Машка все не решалась закончить фразу. – Короче, ты, это самое…
- Ну чего, говори, не тяни резину – уже с нетерпением вскричал Витька.
- Давай со мной поедем, я в Пушкино живу, у меня переночуешь. – выпалила наконец, Машка
- Это еще зачем? – Витька был озадачен таким предложением.   
- Затем, парень, что ночевать тебе негде – девушка мягко и грустно улыбнулась – Да ты меня не бойся. Я ничего плохого тебе не сделаю. Не понравится у меня, можешь уйти. Просто я сама не хуже тебя знаю, что значит остаться совсем одной и хочу тебе  помочь.
- Ты что, тоже детдомовская?  – удивленно спросил Витек.
- Ну, типа того, только постарше тебя и могу немного за себя постоять.
Витька сомневался, наверное, впервые в жизни он столкнулся с тем, чтобы кто-то хотел сделать ему добро просто так, без всякой для себя выгоды. Он еще раз посмотрел на девушку, которая по-прежнему улыбалась и терпеливо ждала его ответа.
«Эх, была не была, соглашусь. Все равно, хуже, чем сейчас есть, уже не будет» - подумал он и, наконец, ответил, пожав плечами:
- Ладно, поехали…
- Вот и хорошо – со вздохом облегчения произнесла Маша – Мытищи мы уже проехали, дальше поезд идет  до Пушкино без остановок, так что скоро выходим. Ну что, пошли?

 Впервые в своей жизни Витька оказался в настоящей квартире! Не в приюте, не в бомжатнике на вокзале, а в обычном доме, где живут нормальные люди. Поэтому обшарпанная хрущевская «однушка», расположенная на последнем пятом этаже с  протекающей в сильные дожди крышей,  показалась ему роскошными апартаментами – просторно, тепло, настоящие ванная и кухня! Сразу было видно, что здесь живет девчонка – в квартире чисто, все лежит на своих местах, по углам висят какие-то картинки, а на диване сидят плюшевые мишка и собачка…
Витек почувствовал себя почти как Буратино в доме у Мальвины – первым делом Маша отправила его в ванную мыться. Она забрала у него всю одежду, заставила даже снять трусы:

- Нельзя ложиться таким грязным в постель. Я все выстираю, а ты, пока надень вот это – она протянула ему женские трусики.
- Это же девчоночьи..
- Ну и что – Маша пожала плечами – кроме меня, тебя никто не видит, а к утру все высохнет, и  ты наденешь, зато чистую одежду.
Витьке эта идея все равно не нравилась, но он был таким усталым и измученным, что сопротивляться не стал.
Маша раздвинула диван, постелила чистую простынь, положила подушку и одеяло.

-  Все, можешь ложиться – объявила она.
- А ты?
- Попозже. Простирну твои манатки и покурю. Ты, кстати, не куришь?
- Не... , не научился еще. Пробовал, не получается. – Витьке стало за себя неловко – девчонка умеет курить, а он нет.
- И не начинай, не надо. Я вот сдуру втянулась, привыкла, а теперь хоть и жалею, а бросить, наверное, уже не смогу… Ладно, поздно уже, спокойной ночи - Она потушила свет, забрала в охапку Витькино тряпье и вышла на кухню.

«Это выстирать невозможно. Только на помойку годится. Завтра пораньше схожу на рынок и куплю ему нормальную одежду» - решила Маша, осмотрев одеяние Витька.

Утром следующего дня Витька проснулся поздно – было уже почти одиннадцать часов. Осмотревшись вокруг, он обнаружил, что Машки дома нет. Сладко потягиваясь, Витек прошел на кухню, где на столе увидел листочек бумаги, на котором ровным девичьим почерком было написано:
«Скоро вернусь. Завтрак на плите».
Действительно, на газовой плитке стояла кастрюлька с макаронами по-флотски. Умывшись и с удовольствием позавтракав, Витек стал размышлять, что делать дальше.
Он все еще не понимал, зачем эта странная девчонка его подобрала, и посчитал самым правильным на всякий случай сбежать от греха подальше.:
«Пожалуй, пора сматываться, пока эта Машка не вернулась. Надо только одежду найти, она ее собиралась стирать». Витька принялся искать одежду. Однако его тряпье куда-то бесследно пропало – одежды не было ни в ванной, ни в комнате, ни на кухне… Отчаявшись найти свой «прикид», Витька с сожалением, понял, что тихо уйти не удастся и приготовился было терпеливо ждать  возвращения Маши, но тут его внезапно осенило:
«Она специально спрятала одежду, чтобы я не ушел» Дальше мысль Витька понеслась вперед с невиданной скоростью:
«Зачем она это сделала?!. Да понятно, зачем. Сейчас придет сюда вместе с ментами или…» - он от страха даже съежился – «А вдруг она знает Цулю?! Тогда мне пипец…Ну конечно же, она каким-то образом знает Цулю. Ведь не даром он похвалялся, что у него давно на всех вокзалах все схвачено…».
Сердце бешено заколотилось:
«Ну какой же я все-таки лох..» - Витек обхватил руками голову и стал готовиться к самому худшему.
Долго ждать не пришлось. В прихожей скрипнула дверь, и в квартиру вошла Машка, как не странно, одна…
- Приветик, ну как, выспался, позавтракал? – прощебетала она, ставя на пол какие-то пластиковые пакеты.
- Где моя одежда?! –  вскричал Витька, вскакивая со стула будто кипятком ошпаренный.
- Нигде, я выбросила это тряпье – спокойно ответила Маша.
- Ты специально ее выбросила, чтобы меня сдать! Ах ты сука, ах ты ****ь! – Витька в бессильной ярости бросился на девушку с кулаками, но силы оказались неравными. Хотя Машка была девчонкой, а Витька парнем, разница в возрасте почти в восемь лет позволила Маше легко с ним справиться. Она с силой оттолкнула Витьку и он повалился на диван:
- Дурак ты, Витька! Можешь хоть сейчас проваливать на все четыре стороны. Одежда здесь – Маша показала рукой на пакеты и выскочила из комнаты, громко хлопнув дверью. Витька был ошарашен. Он не мог сразу сообразить, может ли он, действительно, уйти или тут есть какой-то подвох. Витек поднял с пола пластиковый пакет и высыпал его содержимое наружу – там оказались джинсы, рубашка с коротким рукавом, трусы, майка, носки… Все вещи были новыми, с ярлычками.
И тут он все понял.. Витек бессильно опустился на диван и заплакал. Никогда в жизни ему не было еще так горько и стыдно. Эта чудная девчонка, наверное, потратила на него всю свою зарплату, все те жалкие гроши, за которые она вкалывает с утра до вечера в душной палатке на грязном рынке, а он…
«Надо бежать, бежать скорее отсюда от всего этого стыда..» - думал он, но не мог себя заставить просто встать и одеться. Ведь эту одежду купила девушка, которую он только что ни за что оскорбил…
В это самое время на кухне Машка докуривала сигарету, уже вторую подряд. Она яростно затягивалась, как бы стараясь наполнить  все свое тело горьким табачным дымом. Ей тоже было плохо – хотела сделать добро беззащитному ребенку, а ее не поняли.
«Видно сильно его жизнь колбасила, никогда, наверное, добра за все свои годы не видел. Хреновая получилась из меня мать Тереза.» - девушка печально усмехнулась своим невеселым мыслям.
«Что-то он замолк. Наверное,  ушел уже, а я  и не услышала» - Маша бросила окурок в   служившую пепельницей консервную банку и направилась в комнату – Витька лежал на диване и тихо всхлипывал.
- Ты чего? – Машка не нашла никаких более подходящих слов.
- Прости меня, прости меня, гада, пожалуйста. – Витька задыхался от слез.
- Я не сержусь на тебя. Не надо плакать, теперь все будет хорошо. – Маша взяла Витьку за ладонь и мягко сжала ее своими пальцами. Впервые  в жизни гладила его нежная и ласковая женская рука…
- Ладно Витек, одевайся, пойдем, прошвырнемся. Тебе надо еще ботинки купить, а то эти твои лапти уже давно каши просят.
- Не надо, дорого, наверное.
- Фигня, деньги у меня есть, ты не переживай – Это было правдой. На прошлой неделе Машка «намолотила» несколько лишних тысяч гонорара от щедрых бабкеновых клиентов…
Потом они долго гуляли по городу,  катались на каруселях, съели по три порции мороженного. Машка как будто в детство вернулась – рассказывала Витьке всякие истории, пела песенки, бегала с ним наперегонки. А Витьку было с ней так хорошо, как никогда прежде еще не было. Он уже и забыл совсем, при каких обстоятельствах он познакомился с этой девчонкой.

БРАТ И СЕСТРА.
2005 год, лето

Вот так и остался Витька жить у Машки. Чтобы не было лишних разговоров, они договорились, что для всех окружающих он – ее брат, которого на каникулы отпустили к сестре из интерната.  Выходные дни они проводили, в основном, вместе – стояло лето и ребят во дворе, где жила Маша, почти не было. Да и не очень то Витька и стремился к новым знакомствам.
- Ты бы поиграл с ребятами во дворе, с Володей из пятой квартиры, например, или со Стасиком . Они все время мяч гоняют и ты к ним присоединяйся – не раз говорила Машка.
- Не охота.
- А почему? Нормальные ребята, твоего возраста. Чего тебе со мной все время сидеть?
В ответ Витька опять пожимал плечами и ничего не объяснял.
 Не хотелось  признаваться, что ему не о чем говорить с этими ребятами – разные у него с ними были судьбы и чувствовал Витек себя по сравнению с ними каким-то ущербным…
Зато с Машкой было совсем другое дело - она оказалась веселой и доброй и все время чего-нибудь придумывала – один день они идут на речку, на другой – едут в Москву гулять. А еще Витек все время удивлялся, как много она знает – Машка познакомила его с компьютером,  научила бродить в Интернете, рассказывала всякие интересные истории о разных странах, в которых она, оказывается, в детстве успела побывать…
Но однажды Машка поразила его по настоящему, можно сказать, до глубины души. Произошло это примерно недели через две после того, как Витек поселился у Маши. Они тогда гуляли по городскому парку. Машка купила мороженное, они присели на лавочку и тут Витька, находясь в отличном настроении, высказал то, что было у него на душе:
 - С тобой так классно, Машка, что мне никаких больше друзей не надо. Жалко только.. - Витька осекся, будто опасаясь сказать лишнее.
- Чего тебе жалко? – Маша немного насторожилась.
- Ну жалко, что ты девчонка, а не парень…
- То есть ты считаешь, что парни лучше девушек?
- Нет, не это. Но парни сильнее, умеют драться и вообще…
Тут Машка хитро посмотрела на Витька, быстро поднялась со скамейки и сказала:
- Пошли, я тебе кое-что покажу.
Витька пожал плечами и потащился вслед за Машкой. Через минуту они оказались рядом с зеленым сарайчиком, на котором еще с каких-то допотопных времен красовалась намалеванная масляной краской надпись «ТИР».
- Ну что, постреляем? – предложила Машка.
- Давай, только я еще не стрелял никогда.
- Ничего, я тебе покажу.
- А ты, что умеешь? – Витька   недоверчиво прищурил глаза и улыбнулся.
- Сейчас попробую. – Машка старалась выглядеть серьезной.
- Дайте мне десять выстрелов – обратилась она к заведовавшему тиром унылого вида дядьке в замасленной кепке и протянула ему деньги.
Витька с интересом наблюдал за тем, что происходило дальше: Машка взяла винтовку, опробовала затвор, спусковой крючок, прицелилась –  ее манипуляции были четкими, хорошо отработанными, профессиональными.
- Сейчас я положу первые пять выстрелов в главную мишень, а вторыми пятью подстрелю вон тех дальних зайцев.
После этих слов Машка зарядила винтовку. Быстро прицелилась и выстрелила -  прямо в яблочко. Затем, в течение минуты, быстрыми, уверенными движениями перезаряжая винтовку она произвела еще четыре выстрела и тоже в яблочко.
Дядька в промасленной кепке остолбенело наблюдал за происходившим – наверное, впервые в его занюханном заведении стрелял профессионал…
- А теперь по зайцам! – объявила Машка потерявшему дар речи Витьку и пять зайцев за считанные секунды упали один за другим. – Ну как ты теперь думаешь, девушки всегда слабее парней?
- Классно! Где ты так научилась стрелять?
- Да уж научилась в свое время. Давно, правда, не тренировалась, но оказывается, еще кое-что могу… - Машка улыбнулась и потрепала Витьку по плечу. – Хочешь, я тебя тоже научу?
- Конечно! Давай прямо сейчас.
Машка купила еще несколько выстрелов и перезарядила винтовку:
- Ну смотри, для начала, научись правильно держать оружие…
С этого дня Машка стала для Витька непререкаемым авторитетом. Он теперь ловил каждое ее слово, даже начал невольно  копировать  какие-то особые, только ей присущие жесты, манеру изъясняться.  И, конечно же, они  частенько стали наведываться в тир, где Маша стала давать Витьке уроки стрельбы. Унылый дядька в тире встречал их как лучших клиентов и в качестве скидки иногда давал Витьку произвести несколько выстрелов бесплатно. Он проникся уважением к Машке и все пытался выяснить, где она научилась так здорово стрелять, но Маша всегда уходила от прямого ответа или отшучивалась, что она, мол, штатный киллер мафии…
 
Машка и Витька стали неразлучными друзьями. Даже когда девушка работала, Витек всегда был при ней – он теперь помогал Маше в палатке. Парень почувствовал  себя причастным к настоящему делу и очень старался. Бабкен, видя такое рвение, похвалил Витьку:
- Хароший у тэбя Машка, брат, как он ловка тэбэ памагает. Тэпэрь и напарницы не надо, да? – Бабкен ухмыльнулся и слегка ущипнул Машку за попку.
- Ну ты и нахал, Бабкенчик. Он, конечно, мне теперь как напарник, но за работу надо бы заплатить. -  игриво ответила Машка и чмокнула Бабкена в небритую щеку.
- Ладна, угаварила. На, малэц, палучи за работу, купи сэбэ мароженное – Бабкен достал из бумажника тысячную купюру и сунул ее Витьку.   
- Спасибо. – довольно угрюмо пробурчал Витька и отошел в сторону. Его давно уже раздражал фривольный тон и скабрезные шуточки, которые Бабкен отпускал в адрес его любимой Машки, которая, почему-то не только не замечала всего этого, но и сама охотно подыгрывала Бабкену…
Помимо Бабкена была еще одна вещь, которая не нравилась Витьке – это непонятные для него поездки Машки в Москву в свободные от работы дни.  Каждый раз, в один из своих трех-четырех выходных, Машка наряжалась, красилась и к вечеру обязательно отправлялась зачем-то в Москву. Возвращалась назад она на только следующий день – чаще всего, утром, но иногда и позже.
«Наверное, у нее в Москве есть хахаль. К нему она и ездит» - ревностью думал Витька, провожая Машку каждый раз с кислым и недовольным видом.- «Эх, дать бы в морду этому типу.»
А Машке, хоть бы что, не принимает она всерьез Витькины переживания:
«Не сердись Витек, не скучай без меня. Ну сам пойми, должна же быть у девушки личная жизнь» - отшучивалась она каждый раз, целуя Витька в щеку, перед тем, как уйти.
Но настал, однако, день, когда Витька узнал, какова она есть на самом деле, эта самая Машкина «личная жизнь»…
Прошел примерно месяц с того дня, как Витька поселился у Машки. Отработав пять дней своей смены, у них впереди было четыре выходных.
- Машка, а что мы сегодня будем делать? Ты обещала, что мы на футбол сходим. – спросил Витька утром первого выходного дня после завтрака.
- Конечно, сходим, Витек. Только не сегодня, а завтра. Сегодня я должна быть в Москве.
- Опять «личные дела» до утра? –  с иронией спросил насупившийся Витька.
- Ага, они самые. – Машка вздохнула и потрепала Витьку по плечу – Да ты не сердись, не переживай. Я правда, обещала уже одному человеку… Но утром вернусь, и мы поедем с тобой в Лужники. Обязательно. 
- Понятно, тебе с твоим хахалем интереснее, чем со мной..
- Да что ты, Витька! Мне с тобой лучше всего на свете! С каким-таким хахалем!? Это совсем другое, просто ты пока не поймешь… – Машка  заговорила искренне, горячо и чуть было не выболтала нечаянно, зачем она, на самом деле, собирается в Москву, но вовремя остановилась.
- Ладно, Машка, что с тобой сделаешь… - вздохнул Витька – Только ты скорее возвращайся. Пожалуйста.
- Конечно, мой хороший. – Машка поцеловала Витька затылок.  – Завтра утром вернусь, позавтракаем и поедем на футбол.
После обеда Машка надела обтягивающую мини юбку из кожзаменителя, открытую маечку со стразами, накрасилась и отправилась в Москву, а Витька остался ждать следующего утра. Однако утром Машка не появилась.
«Ничего, подождем, может к обеду приедет. На футбол еще успеем.» - Витька был все еще спокоен. Так иногда уже бывало, что Машка задерживалась.
Однако, миновала середина дня, а девушки все не было – стало ясно, что футбола сегодня, точно, не будет. Он набрал номер Машкиного мобильного – «абонент временно недоступен…»
Сначала Витек обиделся – как же, обещала, а сама со своим хахалем осталась и его, Витьку, кинула! Но когда стемнело, Витька заволновался –  такого, чтобы Машка до вечера не вернулась домой и даже не позвонила, не было никогда… Он еще и еще раз набирал номер ее телефона, однако результат был все тот же – «вне зоны доступа»...
И тут мальчишке стало страшно… Сначала он ходил по пустой комнате из угла в угол, прислушиваясь к каждому шороху, потом пошел на станцию, встречать Машку из  электрички.  Но…, уже поздним вечером пришел последний поезд, а Машки в нем не было.
Близкий к отчаянию Витька отправился один по темным улицам домой. По дороге он повторял про себя как заклинание:
«Маша, Машенька,  милая, хорошая, ну пожалуйста, вернись…».
Мальчик так надеялся, что его просьбу кто-то там, наверху услышит, и когда он придет в квартиру,  увидит, наконец, Машку дома.
Кровь усиленно стучит в висках, он поворачивает ключ, входит в квартиру и…тишина, никого дома нет…
Дальше он половину ночи проходил из угла в угол, десятки раз набирал номер мобильного – ответа по-прежнему не было. В конце концов, уставший, Витька опустился на диван и как-то незаметно забылся тяжелым, мутным, неглубоким сном…
Проснулся он, когда за окном было уже светло и первое, что он почувствовал, был довольно сильный запах сигаретного дыма, тянувшийся из кухни.
Сердце радостно забилось:
«Это Машка! Она все-таки вернулась!».
Витька тут же вскакивает с дивана и бежит на кухню:
- Машка! Наконец-то ты пришла. Я так тебя ждал! Где ты пропадала, почему не позвонила?

- Прости, Витек, я не могла…- Только сейчас Машка посмотрела наконец на Витьку и слова ее  прозвучали еле слышно.
Она сидела за столом,  обхватив голову  руками, запустив длинные пальцы в свои прекрасные, густые, иссиня-черные  вьющиеся волосы. Судя по количеству окурков в пепельнице, сидела уже давно…
Такой свою названную сестру Витька не видел никогда. Осунувшееся, усталое, даже изможденное лицо, темные круги под глазами,  глухой и безжизненный голос. В довершение ко всему Витька заметил, что руки , ноги, даже грудь и шея девушки  были в нескольких местах покрыты синяками… Что должно было произойти с юной красавицей, чтобы она так изменилась за прошедшие два дня?
- Машка, что с тобой, тебя кто-нибудь обидел?
Она обернулась и в ответ только покачала головой, во взгляде ее читалась боль и мольба:
- Не надо меня  ни о чем спрашивать. Я скоро приду в себя, ладно?
Витька кивнул в знак согласия, присел на стул напротив девушки. Машка открыла пачку сигарет, лежавшую перед ней на столе – пусто…
- Будь другом, сил подняться нет. Принеси сигареты из моей сумки в прихожей.
Витька молча поднялся и вышел. В прихожей он действительно нашел дамскую сумочку Машки. Он не собирался рассматривать ее содержание, но вместе с пачкой сигарет и прочей другой требухой обнаружил несколько стодолларовых купюр.
Никогда прежде он не видел столько много денег. Витька пересчитал купюры – пятьсот долларов, да это же целое состояние! Он аккуратно положил деньги на место и  заметил в сумке еще кое-что – распечатанную пачку презервативов…
«Так вот какие у нее хахали…» - Витька, наконец-то начал догадываться,  что за личная жизнь была у Машки.  Он вернулся на кухню, положил сигареты на стол и  спросил:
- Машка, там у тебя в сумке столько денег, откуда они?
Девушка подняла голову, внимательно посмотрела на Витька и прошептала:
- Я их заработала…
- Понятно… - Витька присел на краешек стула и замолчал. Он в самом деле не знал, что можно еще сказать.
Машка потянулась было за сигаретами, но тут же отбросила пачку и резко подняла голову:
- Ты презираешь меня, думаешь, что я грязная? –  Машка прикусила нижнюю губу,  ее голос стал каким-то ломким, а в глазах появились слезы. Она поняла, что он все понял…
Впервые Витька видел Машку плачущей, такой слабой и беззащитной. Нет, конечно же, он не презирал ее. Не был, да и не мог быть этот мальчик, столько уже хлебнувший лиха за свою короткую жизнь, ханжой и моралистом. Наоборот, именно сейчас,  увидев девичьи слезы, Витек окончательно понял, что для него значит Машка – по сути единственный дорогой, ставший уже таким родным, человек. Он любит  ее, любит такую и только такую, какая она есть  –  курящую, гулящую…. . Другой ему не надо! И охватила Витьку неведомая прежде всепоглощающая волна жалости и нежности  – он готов был в этот момент жизнь свою отдать, лишь бы видеть Машку счастливой. Он бросился девушке на шею, стал целовать ее лицо, грудь,  взволнованно выкрикивая:
- Машка, Машенька, не плачь, пожалуйста! Скажи, кто тебя обидел, я убью этого гада! Ты самая лучшая на свете, самая красивая, самая любимая! Ты – моя сестра!
- Что ты, Витенька, родной мой, я уже не плачу, все в порядке, братишка! – внезапный порыв мальчика, его крик как бы пронзили сознание Марии, вывели ее из депрессии.
«Да! Несмотря ни на что, он меня любит и я нужна ему. Есть смысл в моей жизни, я не одна, у меня есть брат и я за него в ответе!» - думала Мария, обнимая мальчика, теребя его русые волосы.
 С этого дня они оба  стали считать себя настоящими братом и сестрой.
А через неделю они вместе поехали в Москву. Но не на футбол, а на кладбище. Витька стал первым и единственным человеком, которого Мария допустила к своей прошлой жизни. Они долго сидели вместе на скамеечке у могилы родителей Маши. Тихо, не спеша поведала она своему брату обо всем, что было и есть у нее на душе.
- Ну вот, братишка,  ты знаешь обо мне все. У меня теперь в жизни есть две цели – вырастить тебя и отомстить за маму и папу. Пусть только эта мразь вернется в Россию. В нашем доме в деревне спрятано оружие, стрелять я, ты знаешь, умею, не промахнусь. Я буду ждать, я ждать научилась…
- Машка, мы отомстим вместе, я обязательно тебе помогу.
- Спасибо, милый. – Маша обняла Витьку за плечи. Она хотела было сказать, что этого делать ему не надо, это будет ее война, но промолчала, боясь, что брат ее неправильно поймет… Ведь всего пару дней назад мальчик на деле показал, что готов биться за свою любимую сеструху, как он теперь называл Машку.
В тот день они вместе работали в палатке. Машка приняла товар, который разгрузил  некий Вова, алкоголик неопределенного возраста, подвизавшийся на привокзальном рынке.
- А теперь, хозяйка, бабло за работу гони, с тебя  тыщу.
- Ты чего, совсем охерел? Какая еще тыща за пару ящиков? Два стольника тебе на пропой хватит.
- Ты еще учить меня будешь, сопля, сколько мне надо на пропой. Сколько хочу, столько и пропиваю – Вова начал заводиться -  он еще ни в одном глазу, трубы горят, а эта наглая девка не дает на опохмел.
- Вопрос не ко мне, а к Бабкену.  Ладно, подожди тут. Счас к Бабкену схожу, сколько он даст тебе, столько и получишь.
- Братишка, посиди тут в палатке,  смотри, чтобы он ничего здесь не спер… - обратилась Машка к Витьку и направилась в подземный переход, где располагался «офис» Бабкена.
Вова хотел было еще поспорить, но замолчал – лучше уж две сотни, чем ничего, хотя бы на бутылку хватит. Он присмолил свою кривую, вонючую сигаретину без фильтра и принялся угрюмо ждать,  каждые пять секунд глядя на часы.
Прошло уже минут десять, а Машка все не возвращалась. Вовка начал терять терпение, его проспиртованный организм требовал новой порции живительного бухла немедленно:
- Вот ведь еще и издевается. «Счас схожу…» Тоже мне, не могла сразу деньги отдать. Трахается  сама  сейчас поди со своим армяном. Уууу ****юга, прошмондовка,   убью нах! – Вова сам не заметил, как перешел с шепота на крик. Он собирался еще «развить тему», но внезапно получил  довольно ощутимый пинок коленом под зад. Обернувшись, Вова увидел Машкиного брата, сжавшего кулаки и приготовившегося к драке.
- Повтори гад, что ты сейчас про мою сеструху сказал…
- А что сказал, правду сказал! ****ища она и есть, пробы ставить некуда! А тебя, ****еныш, я счас урою. – Вова попытался было схватить мальчика, но тот ловко увернулся и отвесил алкашу новый поджопник к удовольствию рыночной тусовки, с хохотом  наблюдавшей за этой сценой
- Извинись, сволочь!  Ты, пьянь болотная, мизинца ее не стоишь! – Витка готов был порвать алкоголика Вову и бесстрашно уже в открытую бросился на него с кулаками.
Озверевший Вова схватил мальчишку за шиворот и с силой ударил кулаком в грудь. Витька полетел на асфальт:
- Я убъю тебя, если сейчас же не извинишься – сквозь зубы произнес он и хотел было подняться, но получил новый удар, на этот раз ногой по спине.
- Эй, хорош, не тронь мальчишку, пошел вон отсюда – несколько женщин попытались было призвать Вову к порядку, но вконец озверевший алкаш поднял валявшуюся на асфальте доску с гвоздями и заорал, размахивая ей во все стороны:
- А ну уебывайте ,  а то всех вас на хер, вырублю!
Не известно, чем бы это все закончилось, если бы в самый последний момент не появилась Машка. Увидев еще издали, что происходит, она как фурия, как тигрица с криком сломя голову ринулась  на Вову:
-  Падла, гадина!!! – Машка вцепилась с разбегу в морду взвывшего от боли и неожиданности алкаша, готовая, кажется, выцарапать его глаза.
К счастью, дерущихся успели вовремя разнять подоспевшие охранники рынка.  Двое дюжих парней  с трудом отцепили Машку от перепуганного, матерящегося алкаша:
- Ты что, девка, совсем с колес съехала!? Ты могла его без глаз оставить!
- И правильно бы сделала! Совсем, пьяная морда, оборзел. Он ее брата чуть не убил! – заступались за Машку свидетели.
Разведенные в стороны участники побоища немного успокоились.
- На, мудило, подавись своим баблом, засунь его себе в жопу! – Машка бросила Вове две сотенных бумажки.
- Погоди, будешь еще у меня кровью харкать, шлюха! – алкаш Вова поднял деньги и прихрамывая удалился, поглаживая расцарапанную физиономию.
Публика понемногу стала расходиться, а Машка бросилась обнимать Витьку:
- Братишка, тебе не больно? Что он сделал с тобой? Что тут случилось?
- Ничего, все нормально. Я сам его хотел побить.
Машка ничего не поняла, она только еще крепче прижала мальчика к себе и спросила:
- Ты чего? Зачем тебе связываться с этим бухариком?
Витька молчал, уткнувшись носом в Машкину грудь.
- Это он за тебя заступился – сказала Натка (та самая, которую Витька увидел в день своего знакомства с Машкой). Она наблюдала за всей стычкой с самого начала. – Вовка тут тебя обзывал нехорошими словами, а Витек дал ему поджопник и потребовал, чтобы он извинился.
Машка посмотрела Витьке в глаза, потом взяла его за руку и отвела  мальчика в палатку.
- Давай ссадины продезинфицирую – она достала из холодильника стоявшую там открытую бутылку водки и смочив ею чистое полотенце, стала протирать царапины на руках и лице мальчика.
- Дурачок, он же мог тебя убить, он же отморозок – Машка опять обняла Витьку и поцеловала в лоб.
- Все равно, пусть знает, что тебя нельзя обзывать. В следующий раз я его вообще убью – угрюмо пробурчал Витька.
Машка была растрогана. Она с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать:
- Спасибо тебе братишка, теперь у меня есть защитник. Я тебя очень люблю.
-  И я тебя тоже очень люблю – ответил Витька и, помедлив немного, добавил – только еще сильнее…

Прошло еще несколько дней и Машке исполнилось двадцать лет. Впервые с тех пор, как она потеряла родителей, Маша решила устроить в этот день праздник –  не столько для себя, сколько  для Витьки.  Оба такие нарядные и красивые они с утра отправились в Москву, где гуляли до вечера. Наконец-то Витька попал на футбол, да еще на какой! Играли Спартак и Зенит. Машке, в общем-то, было все равно, кто победит, а Витька, конечно же болел за «Спартак». Он подпрыгивал на месте, свистел и кричал, но помочь любимой команде так и не сумел – игра закончилась победой Зенита.
- Не переживай, Витек, в следующий раз наши обязательно выиграют – говорила Машка, обнимая мальчика, когда они выходили со стадиона.
- Следующий раз будет еще не скоро, в следующем году. Больше в этом сезоне Спартак с Зенитом не играет. – отвечал расстроенный Витька.
- Все равно, не надо так огорчаться. Мы сходим на другую игру через неделю. А сейчас, надо поужинать. Пошли в кафе, отпразднуем мой день рождения.

В кафешке они заказали себе праздничный ужин – какие-то хитрые закуски, белое вино для Машки и спрайт для Витька. Машка предложила игру – пусть Витька будет кавалером, а она – его барышней:
«Учись, Витек, за девушками ухаживать, скоро понадобится.»
 Заказ делал Витька. С солидным видом, как научила его сестра, он перечислил все названия блюд официанту, после чего отдал ему меню небрежным жестом. Дальше он передавал своей «барышне» закуски, наполнял бокалы, а когда Машка доставала из пачки сигарету, галантно подносил зажигалку.  В конце ужина Витька сам расплатился с официантом, добавив при этом классическую фразу «сдачи не надо».
«Молодец, Витек. Ты – настоящий кавалер, настоящий мужчина!».
Так прошел этот день – лучший в жизни день  для Витьки и, самый хороший день для Маши за последние два года.
Домой они вернулись совсем поздно. И уже засыпая, Машка подумала:
«Скоро лето кончится. Витьке в школу надо, а как это устроить? Ведь формально, я для него – никто. Мне необходимо оформить опеку».
Как это сделать, Машка, конечно же, не знала, и помочь ей, как всегда, было некому.
«Разве что…» - тут она вспомнила о Василии Павловиче. И хоть было ей непросто переступить через собственную гордость, Мария твердо решила, что обратится к Василию за помощью.
«Главное, чтобы  Витьке хорошо было» - думала она.- «Остальное неважно».
На следующий день, она позвонила Василию Павловичу. Но мобильный телефон отвечал, что абонент временно недоступен, а секретарша в офисе сообщила, что банкир находится в отпуске и будет в Москве только через несколько дней.
«Ничего,  через неделю я ему перезвоню» - подумала Мария.
Перезванивать, однако, не пришлось – пришла беда…

БЕДА
2005 год, август

В тот пасмурный будний августовский день посетителей было  немного - дачники ждали хорошей погоды и выходных дней.  И хотя до конца смены оставалось еще несколько часов, Машка подумала, что вполне может управиться в палатке одна:
- Ладно, Витек, чего тебе здесь париться. Езжай домой, отдохни.
- Зачем, лучше давай вместе.
- Ничего, ты езжай, я одна тут управлюсь. К тому же надо купить домой картошки и помидоров, а то вечером все уже закрыто будет.
Последний аргумент показался Витьке вполне убедительным. Он кивнул головой, поцеловал сестру в щечку и отправился к электричкам.
До турникетов оставалось всего несколько метров, когда Витька кто-то схватил сзади за плечо:
- Здорово, друган!  Мимо идешь, старых корешей не узнаешь... Цуля скучает, каждый день о тебе спрашивает, а ты вон где, оказывается! 
***
Было уже около полуночи, когда Машка, наконец, добралась до дома. Открыв дверь, она тихонько, чтобы не разбудить брата, прошла на кухню и поставила привезенные с собой продукты в холодильник,  умылась, выкурила последнюю сигарету, разделась в ванной и только после всего этого направилась в комнату, намереваясь поскорее лечь в кровать и уснуть.
И тут взгляд ее, наконец-то упал на диван, на котором обычно спал Витька – он был  пуст! Маша включила свет и громко позвала:
- Витька! Я пришла, где ты?
В ответ молчание. Сердце Маши учащенно забилось, кровь прилила к голове.
«Почему его нет дома, что могло произойти?»
Машка быстро натянула на себя джинсы и рубашку, выскочила из квартиры на лестничную клетку. Несмотря на позднее время, она, не колеблясь нажала на звонок соседней квартиры. Спустя минуту, из-за двери послышался сонный недовольный голос соседки:
- Чего надо?
- Надя, это я, Маша, соседка. Ты  Витьку, брата моего, сегодня не видела?
Дверь приоткрылась и сонная тетка, недовольно взглянув на Машка исподлобья, пробурчала:
- Ты чего, бухая, что-ли ? Ночь нас дворе, а ты тут названиваешь. Дела мне другого нет, как следить за твоим Витькой! Не видела я его.
Маша хотела еще что-то спросить, но соседка уже захлопнула дверь.
Машка выскочила на улицу, изо всех сил она бежала на станцию, словно надеясь, что хоть там обнаружатся какие-то следы ее брата. Но ничего она на станции, конечно не обнаружила.
Вернувшись домой, весь остаток ночи проходила она по комнате из угла в угол, пытаясь представить, что же произошло и вновь, как и в тот роковой июньский день два года назад охватило ее то же липкое, леденящее предчувствие ужаса. 
Дождавшись утра, она отправилась было в милицию, но вовремя сообразила, что кроме имени и фамилии своего брата, она ничего не сможет о нем сообщить. К тому же вспомнилось, что заявления там принимают только на третий день после исчезновения.
«Значит, буду искать его сама» - решила Маша. Нервно затягиваясь неизвестно какой уже по счету сигаретой, она попыталась привести свои мысли в порядок:
«Так.  В Пушкино Витьки нет, с Ярославского вокзала он ушел. Куда ушел, неизвестно. В Москве есть только еще только одно место, с которым он был связан – Курский вокзал…»
Часам к одиннадцати Мария наконец добралась до Москвы. Первым делом она отправилась к Бабкену. Для поисков Витьки могут потребоваться деньги, и немалые, а их-то у Машки как раз было совсем немного, и взять их можно было только у Бабкена. Сегодня у нее был выходной день и Бабкен, конечно, был несколько удивлен, когда увидел Машку в своем «офисе».
- Вай, Машка джан, зачэм пожаловал? – как всегда игриво улыбаясь, пропел хозяин. 
- Бабкен,  Витька куда-то пропал. Надо его искать, мне срочно деньги нужны! – было видно, что Машке сейчас не до шуток.
- Дэньги? Нэт вапроса. Если дашь сейчас, палучишь тыщу рублэй, как всегда – Бабкен приподнялся и направился к Машке обниматься.
-  Ты чего, Бабкен, охренел!?  У меня брат пропал, а ты трахаться лезешь  - Мария оттолкнула руку Бабкена, но тут же с мольбой в голосе, повторила просьбу – Бабкенчик, миленький, пожалуйста, одолжи тысяч десять, я потом отработаю!
Но кавказский мужчина, не привыкший  к отказам, завелся:
- Какой мнэ дэло, кто у тэбя пропал. Тоже мне, Витька-Шмитька! Нэт у меня дэнэг!
- Ну и х-й с тобой, козел!  – выкрикнула  Машка и с силой хлопнула дверью офиса.
Быстрым шагом, почти бегом, она добралась до своей палатки:
- Привет, девчонки - обратилась она к двум своим сменщицам -   Вас Бабкен к себе срочно вызывает. Вы идите, а я здесь вас подменю.
Две продавщицы недоуменно переглянулись:
- Чего это он?
- Откуда я знаю – стараясь выглядеть беспечной и безразличной, ответила Машка.
- Ладно, пойдем, посмотрим… - сменщицы сняли фартуки и вышли из вагончика.
- Только вы быстрее возвращайтесь, а то времени у меня мало – крикнула Машка им вдогонку и тут же полезла в ящик, где хранилась выручка.
Собрав наскоро все лежавшие там купюры, она наспех засунула деньги в сумочку и закрыв за собой дверь, бегом заспешила к метро.
 
 Через десять минут Мария  была уже на площади Курского вокзала. Долго бродила она по привокзальной площади и залу ожидания, выискивая глазами Витьку или кого-нибудь, кто мог бы его знать. Она подходила несколько раз к вокзальным служащим, милиционерам, продавцам киосков, показывая фотографию Витьки, имевшуюся в ее мобильном телефоне. Каждый раз, задавая вопрос, не видел ли кто-нибудь ее брата, девушка с замиранием ждала какого-нибудь обнадеживающего ответа, но надежды неизменно сменялись разочарованием.
«Нет, не видел, не знаю, обратитесь в милицию…» - вот и все, что она слышала.  Часа через три, она, наконец, обратила внимание на группу подростков  из пяти человек, внешний вид которых указывал, что эти ребята здесь, на Курском вокзале, свои. Машка узнала их безошибочно – таких мальчишек немало встречалось и на Ярославском вокзале. Ребята сидели на корточках в тихом закутке за входом на кольцевую станцию метро. Неспешно попивая пиво из банок и покуривая, мальчишки что-то между собой оживленно обсуждали.
- Ребята, я ищу одного мальчика, он раньше здесь у вас тусовался. Витькой зовут, вот, посмотрите. – Машка в который раз щелкнула кнопкой мобильника, чтобы показать фото.
Парни переглянулись между собою:
- А он кто тебе будет – спросил, не вынимая изо рта сигарету, белобрысый пацан, по видимому, старший в этой команде.
- Это мой брат. Так вы его знаете?
Молчание. Один из ребят хотел было что-то ответить, но белобрысый бросил на него выразительный взгляд и ответил за всю компанию:
- Не, это не наш, мы его не знаем.
Ничего не добившись, вконец отчаявшаяся и разочарованная Машка побрела вдоль вокзала в сторону когда-то знаменитого магазина «Людмила». Что дальше делать, она пока не знала, хотя, как ей показалось, мальчишки-беспризорники чего-то  недоговаривали…
Она подошла к довольно пустынному для вокзальной площади входу на новую станцию Чкаловская, достала из кармана своей джинсовой куртки пачку сигарет и зажигалку.
- И мне дай присмолить – раздался за спиной хрипловатый подростковый голос.
Обернувшись, Маша увидела парня лет четырнадцати, одного из тех, с кем двадцать минут назад пыталась поговорить.
Она молча протянула ему зажигалку.
Парень прикурил.
-  Ты что-ли Витьку искала?.
-   Я, я ! Говори скорее, что ты знаешь! – с нетерпением и скрытой надеждой вскричала Мария.
-  Тогда иди за мной, только отдельно,  будто мы не знакомы. Здесь нельзя говорить,  могут увидеть, что я с тобой базарю…
Парень и следовавшая за ним на расстоянии десяти шагов Мария направились к Садовому кольцу, прошли по подземному переходу на другую сторону  и зайдя под арку старого дома  оказались в небольшом пустынном скверике, где присели вместе на лавочку возле детской площадки.
Оглянувшись последний раз по сторонам, парень первым начал разговор:
- Витька мне типа корефан был и Цулю падлу я давно уже ненавижу, так что все тебе счас расскажу, что знаю.
- Ну так говори же скорее, где Витька, что с ним?!
- Нет больше Витьки, умер вчера.
- Что, что? –  Мария еще до конца не поняла значения сказанных слов. Внезапно горло сдавил комок и она потеряла голос, так что ее слова прозвучали шепотом.
- Я так понял, что он случайно попался на глаза Гере и Обсосу, а они его к Цуле привели. Цуля был на Витьку злой, что он тогда сбежал и решил его наказать – посадить на иглу и продать одному пидору в любовники. Только видно Обсос дозу не рассчитал или дурь была паленая – он Витьку ширнул, а тот и помер…
В ответ на услышанное, Маша хотела было что-то спросить, но вместо слов из ее груди послышался то ли крик, то ли стон и она упала на скамейку, потеряв сознание…
Очнулась она через несколько минут от шлепков по щекам, которыми парень приводил ее в чувство:
- Ну, ты как?
- Ничего, уже лучше… - сдавленным голосом произнесла Машка.
Какое-то время они сидели молча. Машка молчала, склонив голову и  уставившись в одну точку на земле. Снова, как и два года назад, горе, беспредельное горе и ледяная пустота поселились в ее душе.
- А ты знаешь, он тебя все время вспоминал, даже грозил Цуле, что мол сеструха Машка с ним разберется, а тот, конечно, только ржал над Витькой…- сказал, наконец, парень, чтобы нарушить молчание.
Услышав эти слова, Машка вдруг резко вскинула голову и посмотрела на парня каким-то новым, твердым и уверенным взглядом:
- Скажи, как тебя зовут?
- Ну, Серегой, а что?
- Слушай, Серега, покажи мне, где я могу найти Цулю и его шестерок. Я хорошо тебе заплачу - Мария, наконец, приняла решение. На этот раз негодяи, убившие ее родного человека, ответят за все сполна…

ТРОПА ВОЙНЫ
2005 год, август

Пасмурным, холодным вечером одного из последних августовских дней она вышла из вагона метро на станции Чкаловская –  одетая в джинсовый костюм красивая черноволосая девушка с небольшой спортивной сумкой на плече.  Поднявшись наверх, она не спеша, сосредоточенно выкурила у выхода из метро одну за другой три сигареты подряд, после чего быстро зашагала в сторону железнодорожных путей.  Пройдя дворами, девушка через пять минут оказалась возле поставленного под снос одного из старых двухэтажных домов, расположенного  всего в паре сотен метров от железной дороги.
В одной из комнат на втором этаже горел тусклый свет.
«Это хорошо, значит все должны быть на месте». Мария помнила, как три дня назад, показывая ей это место, Серега сказал:
«У них здесь база. Цуля с Герой и Обсосом почти каждый вечер тут бывают, ширяются. Если свет горит, значит вся кодла собралась.».
«Ну, с Богом!» - Она глубоко вдохнула холодный, сырой воздух, затем подошла к подъезду , поднялась по грязной, пропахшей мочой лестнице на второй этаж и постучала в дверь.
- Гера, глянь, кто это там! – раздался за дверью чей-то сиплый голос. Послышалась матерная ругань, чьи-то шаги и уже новый голос за дверью спросил:
- Какого х-я надо?
- Мне Цулю.
- Нет здесь такого!
- Хорош п-деть! Я точно знаю, что он здесь, меня Серега прислал,  срочно чек нужен! Ломает, блин!  Бабла у меня хватит, открывай –  кричала Мария с истерическими нотками в голосе, изображая наркоманку в состоянии ломки.
За дверью зашушукались.
-  Ты к ментам сходи,  у них ширева попроси.
- Да одна я, одна!   Цуля, миленький, открой, сколько хочешь заплачу, дай ширануться! – Машка как будто рыдала.
- Гера, позырь осторожно, может, вправду, одна.
Дверь медленно приоткрылась и Машка увидела прыщавого, долговязого парня с красными глазами.
- А она точно одна и ничего себе, симпотная – крикнул красноглазый.
- Веди ее сюда – раздался вновь тот же сиплый голос.
Красноглазый Гера сделал жест рукой и пошатываясь направился по освещаемому тусклой лампочкой коридору . Мария последовала за ним.
В пустой, проплеванной комнате на продавленном диване расположились двое – маленького роста, беззубый, бомжового вида субъект и похожий на упыря патлатый тип  неопределенного возраста.
- Кто из вас Цуля?
- Ну я, допустим. – с ухмылкой просипел патлатый «упырь».
- Давай чек, не видишь, мне плохо. Возьми деньги! – Машка достала дрожащей рукой из кармана несколько купюр.
- Бабки, это хорошо. Только этого мало. – Цуля самодовольно ухмыльнулся. По-видимому он уже успел уколоться и пребывал в отличном расположении духа. – Правда, Обсос?
Сидевший на другом конце дивана беззубый шибздик довольно заржал.
«Ну вот, наконец-то я вас всех узнала.» - подумала Мария, а вслух спросила:
- Ну чего тебе еще!?
- А ты сначала разденься догола, а мы позабавимся. Тебе так хорошо станет, что и ширяться не надо.
Машка застонала, изображая покорность, и отступила к двери. Она сняла куртку и  расстегнула  спортивную сумку, как будто собираясь складывать в нее одежду. Однако затем Мария молниеносно выхватила из сумки какой-то предмет, оказавшийся обрезом. (Хорошее, все-таки оружие сделал дедушка Илья Натанович –  при необходимости ствол винтовки отвинчивался и она превращалась в нечто среднее между пистолетом и карабином.) В следующие несколько мгновений, практически не целясь, она произвела подряд три выстрела. Первыми двумя наповал были сражены Гера и Обсос, а третьим она раздробила кисть правой руки у Цули.
- Ты..,ты кто? – корчась от боли простонал Цуля.
- Я – твоя смерть! – четко произнесла Мария. – Не надейся, мразь, что умрешь легко. Сначала я  продырявлю твою левую клешню, чтобы больше не дергался,  потом отстрелю твои яйца, и только после выбью твои поганые мозги! 
- Но я тебя не знаю! Что я тебе сделал!? – Цуля от ужаса даже не закричал, а завизжал.
- Ты убил Витьку, брата моего. - Мария прицелилась.
- Нет, клянусь, это не я, это Антон…
- Какой еще Антон – Машка опустила обрез.
- Он нас крышует. Витька герыча на десять тыщ баксов потерял и Антон приказал его опустить, чтобы другим неповадно было.
- Давай сюда адрес этого Антона.
- Нижнемихалковский проезд, дом 12, квартира 25. Знаю еще его машину – серая девятка, номер 60-152  -  быстро затараторил Цуля с заискивающими интонациями – у него появилась надежда спасти свою поганую душонку.
Мария замерла от неожиданности – это был адрес и номер машины Мохова!
- А ну посмотри, это он? – Маша нашла в своем телефоне сохранившуюся там фотку Антона и бросила его на диван.    
Дрожащей левой рукой Цуля взял телефон:
- Он, точно он!  Это он Витьку убил, а я что, я человек маленький! – Цуля почти поверил в свое чудесное спасение. -  Я, хочешь, тебе денег дам. Возьми там, за батареей спрятано, как раз бабло и ширево для Антона отложено. Сегодня передать надо…
- Брось телефон на стол! – приказала Мария.
Цуля поспешно выполнил команду. Маша подобрала телефон.
-  Там…, за верхним кирпичом. – Цуля уже почти совсем пришел в себя, полагая, что сумел откупиться.
- Ты стал хорошим мальчиком, Цуля.-  усмехнулась Мария, пряча мобильный в карман джинсов. – За это я дарю тебе легкую смерть.
Цуля, побелев от смертельного ужаса, хотел было что-то возразить, но  Мария уже нажала курок и в следующее мгновение душа упыря унеслась в ад вслед за душонками двух его шестерок.
Следуя инструкциям Цули, она подошла к батарее и осторожно вытащила из стенки кирпич. В небольшом углублении находился пластиковый мешочек с белым порошком,  пачка стодолларовых купюр, упаковка клофелина (хранил видимо, чтобы лечиться от ломки…)
 Мария хладнокровно извлекла содержимое тайника и спрятала себе в сумку. Потом она подобрала гильзы от патронов, протерла носовым платком поверхность стола, которой она успела коснуться, надела на себя куртку и вышла из дома, быстрым шагом направляясь к станции метро. Странно, но она, в общем-то, не особенно удивилась, что Антон Мохов был замешан в гибели Витьки.
«Он тоже за все заплатит, и сегодня же» - она решила тут же отправиться  к Антону и уже в метро стала продумывать план возмездия…Через сорок минут она вышла на нужной ей станции метро и в первой же попавшейся аптеке купила пару одноразовых шприцев, затем села на трамвай и вскоре оказалась у дверей хорошо знакомой ей квартиры.
- Это ты!? Не ждал! – Антон, действительно, был удивлен. Однако, придя в себя через мгновение, с иронией и издевкой продолжил – Что, пришла заплатить за  разбитое стекло?
- Я пришла сказать, что ты был прав. Плохих людей надо наказывать…И еще один базар до тебя есть.
-  Ты изменилась, вон каким языком заговорила, «есть базар…» - Мохов ухмыльнулся – Ладно, проходи на кухню, покурим.
Мария зашла в квартиру, поставив сумку в коридоре.
На кухне,  они не сговариваясь, как будто и не было перерыва почти в два года, сели за стол и закурили.
- А у тебя здесь ничего не изменилось, как будто и не было этих двух лет… Не скучал без меня?
 Антон  не спешил с ответом, он  разглядывал свою бывшую подругу, как бы оценивая произошедшие изменения.
Она по-прежнему была прекрасна – то же как бы сошедшее с древних фресок лицо, роскошные длинные вьющиеся волосы, черные, бездонные,  огромные вразлет глаза, точеная фигура.
Но кое-что и изменилось. Он обратил внимание на ее руки – натруженные, кожа огрубевшая, ногти коротко, почти под корень пострижены – видно добывает себе хлеб насущный физическим трудом.  Изменился и голос –  он остался молодым, но стал ниже, гуще. Наверное, это от сигарет, которые она курила теперь тоже по-другому –  глубоко затягиваясь, привычно и деловито.
-  А я к тебе с приветом пришла… От Цули.
Вот тут Антон удивился по-настоящему, меньше всего он ожидал, что его бывшая подруга свяжется с этим наркоманом и отморозком. Стараясь не подать виду, он внешне спокойно, ухмыляясь, спросил:
- А это кто еще такой?
Не говоря ни слова, Мария отправилась в коридор, достала из сумки деньги и пакет с героином и положила их на стол перед Моховым:
- Держи, это тебе.
- Нет, это не мне предназначено и вообще чего он тебя прислал, а сам не пришел!? – спросил Антон с недоверием.
- Так он весь обдолбанный лежит, лыка не вяжет. Хочешь, позвони, сам убедись.
Антон, ничего не говоря, вышел из кухни, взял телефон и набрал номер мобильного Цули – молчание, никто трубку не брал.
«Может, и вправду, она не врет» - подумал Мохов и, вернувшись на кухню, спросил: 
-  Что у тебя с ним общего, с этим торчком? Ширяешься, что ли?
- Нет, только травкой иногда балуюсь. А так помогаю ему за отдельную плату. Я ведь на вокзале в палатке работаю, знаешь, есть там киоск «Вкусная еда» (Мария помнила, что на Курском у ее хозяина тоже есть палатка). Цулин кореш  Гера у меня часто закуску брал, я пожаловалась, что мол денег мало, и тогда он меня с Цулей и познакомил.
- Шикарную ты себе работенку нашла, нечего сказать. – ухмыльнулся Мохов и тут же  быстро спросил - А с чего это ты решила, что я этого, как его, Цулю, знаю?
- Цуля пару раз при мне какого-то Антону вспоминал, а я и не знала, что это ты, пока
 его рядом с твоей машиной не увидела. Как все поняла, так разом, знаешь, что-то на меня нахлынуло… Снова тебя захотелось. – Мария кокетливо улыбнулась -  А тут такой случай удобный. Я к Цуле за товаром пришла, а он меня к тебе отправил.
- Вот идиот, второй раз меня подставляет, чужих людей шлет, наркоша х-ев... Он до тебя как-то раз вообще мальчишку ко мне отправил, так тот…- Мохов осекся на полуслове, поняв, что говорит уже лишнее.
Мария поняла, о каком мальчишке была речь. Теперь, когда последние сомнения отброшены, можно действовать. Она затушила в пепельнице окурок, придвинулась к Антону и положила ладонь на  ту часть его тела, что ниже живота.
- А тут у тебя по-прежнему твердо – прошептала она, коснувшись своими губами его губ…
И тут Мохов потерял голову. Этот  дурманящий,  знакомый запах принадлежавшей ему когда-то и внезапно утерянной женщины,  сделал свое дело…
Никогда еще Мария не занималась любовью с мужчиной столь вдохновенно. Она показала Мохову все, чему научилась за эти годы, все, на что была способна… А Мохов, вдохновленный, вновь и вновь упивался прекрасным молодым телом вновь обретенной подруги.
Сколько это продолжалось, сказать трудно – за окнами уже брезжил рассвет и они оба обнаженные и обессиленные лежали в постели.
- Я хочу выпить. У тебя водка есть? – спросила Мария.
- Есть, в холодильнике, сейчас принесу.
- Не надо, я сама, дай мне за тобой поухаживать, мой господин. – Мария поднялась с кровати, взяла сигарету, и притворившись, что не может найти зажигалку, полезла в карман своих джинсов, лежавших на кресле. Нащупав там вместе с зажигалкой пачку клофелина, которую тут же спрятала себе в ладонь, она прикурила и отправилась на кухню.
Через несколько минут она вернулась в спальню с двумя стограммовыми стаканчиками с водкой.
- Ну, выпьем за любовь – тихо произнесла Мария и, чокнувшись с Моховым, залпом опрокинула содержание стакана.
- Ты, гляжу, лихо пить научилась – ухмыльнулся Антон.
- Я еще и не то могу – игриво ответила Машка – А ты тоже давай, пей, не отлынивай.
Мохов выпил…
«Всего два года прошло со дня нашего знакомства, а как она изменилась. Вместо скромной домашней девочки стоит  она теперь рядом со мной вся такая наглая, развратная, не стесняющаяся своей наготы со стаканом водки и дымящейся сигаретой.»
Эти мысли странным образом, с новой силой возбудили  Антона и  он почувствовал свежий прилив желания: 
- Иди ко мне, моя радость. Хочешь, я тебя вместо Цули главной сделаю, надоел мне этот торчок.. – произнес он и попытался было еще раз овладеть  девушкой, которая снова легла в его объятья, но не смог – отрубился, заснул глубоким сном.
Убедившись, что Мохов спит, Мария решила, что настал момент завершить начатое дело. Она оделась, затем отправилась на кухню где распечатала пакетик с зельем… Произведя все необходимые манипуляции, на набрала в шприц раствор героина – такой концентрированный, что мог бы убить даже слона. Вернувшись в комнату, она мягко взяла Мохова за руку и, осторожно сжав ее, медленно ввела содержимое шприца в вену…
То ли от укола, то ли от внутренней боли Мохов внезапно очнулся. В метре от себя он увидел Марию с зажатым в руке шприцем. Она улыбалась, но от этой улыбки веяло могильным холодом. 
- Ты что?! – выдавил он из себя.
- Ничего, просто через минуту ты сдохнешь. Можно было бы тебя просто пристрелить, но я решила, что за смерть Витьки ты должен отплатить той же монетой.
- Какого еще Витьки?
- Моего брата, ты сам рассказал о мальчишке, которого к тебе Цуля послал.
- Ты ширнула меня!?
Она молча кивнула:
- Прощай Антон, я не держала на тебя зла, но ты убил моего братишку, а он только начал жить…
Мохов хотел что-то ответить, но вдруг захрипел, забился в конвульсиях и через минуту замолк.
Убедившись, что он мертв, Мария протерла использованный шприц, а затем осторожно вложила его Мохову в руку. Также хладнокровно и деловито, как и на цулиной хазе, она вытерла те поверхности, на которых могли остаться ее отпечатки пальцев,  собрала и сложила в пластиковый пакетик свои окурки и стаканы с водкой. Взятые у Цули наркотики были высыпаны в унитаз.
Мария помнила, где Мохов хранил деньги – это была скрытая фанерной перегородкой ниша за задней стенкой в кухонном стенном шкафу. Отодвинув перегородку, она нашла там десять тысяч долларов…   Спрятав деньги в сумку, Мария оделась и еще раз проверив квартиру, осторожно закрыла за собой  входную дверь. Поймав у метро какого-то частника, она попросила отвезти ее на Ярославский вокзал, откуда последней электричкой отправилась на дачу, чтобы спрятать там в надежном месте оружие и деньги…
                ***
Машка повернула ключ в дверной скважине и вошла в квартиру. С момента, когда она ее покинула прошло несколько дней. Пройдя в комнату, она машинально, не переодеваясь, прилегла на диван.
- Вот и все, Витенька, братишка мой единственный, спи теперь спокойно, твоя сеструха сполна за тебя рассчиталась – тихо прошептала Машка.
Снова, как и два года назад,  жизнь ее опустела – остались только горечь, холод и неизвестность. И нет спасительных слез…   

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ