Жемчуг

               
Память – шкатулка с жемчугом. Белым и черным. Черный жемчуг у людей дороже ценится.   
Почему в шкатулке моей черных жемчужин тьма, а белые редкостны?
А может внутри они все белые и почернели случайно, от обиды какой  кислотной окрасились
сверху в черный цвет. Соскоблить бы. Все и за всю жизнь не успеть. По одной ведь придется.
Выбросить бы разом. Не решаюсь. Даже если бы смогла. Жадность. А все вокруг говорят наоборот,
что добрая и щедрая. Даже муж, человек, что всегда говорит правду. Щедрость – тень жадности.
Вот и получается: и щедрая и жадная.

Это от жадности накопила целую шкатулку «дорогих» черных жемчужин.
Может ожерелье сделать? Ожерелье из легенд. И все увидят его – ожерелье моё. Страшно.
Нечистого не испугалась при случае, а здесь робею. Читатели вон какие разные. И много их. Может легион.

А может жемчужины просто перевернуть? Может они черно-белые? И я просто храню их наверх тенью?

Помню, как ещё одна жемчужина добавилась. Черная.

Впереди маячили неприятности. Можно было избежать, обойти. Но я шагнула в ситуацию. И потянулось
«мгновение молчания».

Отец умирал от рака. Если я была занята, а в его комнате раздавался стук – что-то упало – наступало это мгновенье.
Это потом мысли ринутся вскачь: упал с кровати, поранился, умер. Это потом сердце быстро застучит и
быстро побегут ноги. Но перед этим мысли замерли, как кони на старте и сердце прыгнуло к горлу и зависло
как в медленной съёмке. Мгновенье. Мгновенье тишины перед бедой. А если оно растягивается на три дня?

Дерево горело на корню. Дупло у корня. Дерево живое, а внутри тлеет огонь. Вот так выглядит мгновение молчания,
что в три дня растянулось.
Мысли, как черные вороны, кружат над одним местом. Сердце пытается скатиться куда-то вниз. И сухой огонь внутри.
Живая, а горишь. Что выжег во мне этот огонь? Как узнать?

Прежде чем опустить в шкатулку жемчужину-воспоминание, держишь её в руках. Три дня. Потом она лежит сверху.
Сверкает колючим блеском новизны. Остальных затмевает. И белых и черных.

Что подпитывало в эти дни боль душевную? Вина. Винила себя, что так поступила. Дура.  Казалось, это слово полностью
характеризовало меня.
Сознание, что имею право быть дурой – соломинка, цепляясь за неё выплывала из омута отчаянья.

Черные мысли разлетелись от любимой музыки. Сердце потихоньку раскружилось в маленьких радостях. Даже юла не падает,
если раскружить. Огонь погас. Капли слов погасили его незаметно. А заботы домашние – вся жизнь в них вложена –
с благодарностью долг свой возвращают.
 
То кошка ходит следом, заглядывая в глаза проникновенно и выпрашивая вкусненькое. То ёжик с наслажденьем
чавкает еду у кошек и сопит обиженно, когда получает под колючий зад. То лягушонок вздумал поплавать в
ведре и выгнать его – не вариант. То ужиха приползла покормиться лягушками и путается под ногами,
 шипя и изображая опасную змею.

Забавные заботы делятся радостью бытия со мною. Их присутствие в моей жизни
целительным оказалось для души моей.