литературный сценарий полнометражного игрового фильма
Нет ничего, что неподвластно «этому»…
Дрим-кастинг:
Андрей Евтушенко, астрофизик (39) – Степан Морозов
Мила, жена Андрея, врач- психоневролог (35) – Эльмира Метревели
Радомир Аскольдович Глотов, олигарх (65) – Виктор Сухоруков
Эвелина, помощница Глотова (30) – Маргарита Иванова-Донская
Клаус Шефер, офицер Интерпола (46) – Юрген Фогель
Янжима Цэбэговна, Андрея (68) – Сайнхо Намчылак
Ханда, покойная шаманка, бабушка Андрея (75) – Сайнхо Намчылак
Рязанцев, председатель регионального Заксобрания (65) – Александр Михайлов
Валентин, полковник ЦБ Интерпола в России (50) – Максим Суханов
Илья Семенович, завотделением в клинике (69) – Александр Пятков или Юрий Михельсон
Фрау Гумбольдт (68) – Ханна Шигулла
* * *
(Кр.пл.) ...Колотит в огромный бубен колотушка с лошадиной головой…
(Ср.пл.) Отблески огня скачут по замшелым камням и веткам кустарника с повязанными на них пестрыми лентами… Гортанным голосом произносит непонятные слова старая женщина в пестром одеянии, увешанном ленточками и бубенчиками… Колотушка бьет в бубен всё сильней… Сквозь бессвязные звуки едва различимы отдельные слоги: «…гм-бббооо …ахааааай… грррооооо…» …Теперь к ударам в бубен примешиваются густые удары соборного колокола и протяжное арабское пение… Звонит мобильный телефон.
(Кр.пл.) Мужская рука тянется за трубкой, лежащей на тумбочке рядом с кроватью, сонный голос едва выговаривает:
- Да, алло…
Мужчина лет сорока, лежа в постели в полумраке гостиничного номера, слышит в телефонной трубке голос женщины преклонных лет:
- Сынок, это я. Ночью ко мне Ханда приходила, она была очень взволнованна. Ханда сказала, что сама предупредит тебя...
- Мама, о чем ты…? - говорит мужчина. - У меня через два часа доклад на конференции. Сегодня же днем прилечу в Москву и позвоню тебе, у тебя там еще будет не очень поздно. Вот и расскажешь мне, что тебе приснилось, ладно, мама?
Голос в трубке отвечает:
- Будь осторожен, сын.
Поверх погруженной в полумрак комнаты следуют заглавные титры(с применением живописной анимации).
Говоривший по телефону мужчина встает с постели, подходит к окну, распахивает шторы, открывает створку окна; звон колокола и арабское пение становится слышно громче. Мужчина направляется в ванную: принимает душ, бреет лицо. По телефону он просит вызвать ему .
(Ср. пл.) На дворе лето, июнь. В кафе при гостинице мужчина пьет утренний кофе, разглядывает высящиеся перед ним шпили Кёльнского собора и слушает мерный звон большого колокола.
(Кр.пл.-общ.пл.) Со стометровой высоты башен собора каменные химеры взирают на происходящее на соборной площади, в центре которой под пение муллы собирается митинг арабской диаспоры…
(Общ.пл.) На фоне фасадов Кёльнского собора заглавные титры завершаются названием фильма:
ТРЕТЬЯ СИЛА
Пробуждение
(Кр.пл.) …Мужчина едет в такси по утреннему Кёльну. У него вновь звонит мобильный телефон. В этот раз он слышит голос молодой женщины:
- Андрюша, это я… Как ты, любимый? У тебя всё в порядке?
- Да, дорогая, всё хорошо, - отвечает мужчина, которого мы будем звать Андреем.
Внезапно через лобовое стекло такси Андрей видит, что дорогу, по которой он едет, пересекает старая женщина в пестрых восточных одеждах с большим шаманским бубном в руке, машина на полном ходу летит ей на встречу, Андрей в ужасе таращит глаза, потом оглядывается назад… на дороге никого нет…
- Алло, Андрей, ты куда пропал? Алло…
- …Не знаю, что это было… померещилось, не знаю… Что это было…? Мила, со мной творится что-то неладное…
- Что тебе померещилось, когда?
- Только что… Это невероятно…
Андрей отключает телефон. С лица его текут струйки холодного пота.
Водитель такси через зеркало заднего обзора невольно наблюдает за странным поведением иностранного пассажира…
(Общ.пл.) В конференц-зале Оберпфаффенхофа находятся сотни ученых и журналистов, съехавшихся со всего мира. Андрей, постоянно вытирающий пот с лица, очень бледный, дочитывает заключительные тезисы своего доклада:
- …Итак, после падения на Землю в феврале 2013 года Челябинского метеорита – самого крупного после Тунгусского за последние сто лет, а также зафиксированного спустя неделю взрыва в нашей галактике сверхновой звезды в созвездии Лебедя, а также после того, как спустя еще три недели мимо Земли пролетел астероид 2013ET, в восемь раз больший, чем Челябинский, становится очевидным, что нам необходимо замкнуть в единую глобальную систему все средства спутникового и наземного наблюдение за транснептуновыми телами, кометами и астероидами, а также излучением сверхновых звезд, создающих световое давление в Солнечной системе.
(Ср. пл.) Во время речи Андрея на большом экране друг друга сменяет 3D-анимация, иллюстрирующая слова докладчика.
(Кр.пл., ср.пл.) Сидящие в зале участники конференции заинтересовано слушают доклад Андрея.
- Для этого, - продолжает Андрей, - помимо существующих самого большого в мире радиооптического телескопа в Аресибо, Пуерто-Рико, нового мультиантенного телескопа ALMA на плато Чахнантор, Чили, радиооптического телескопа в Оргове, Армения, и других им подобных, дополнительно необходимо построить радиооптический телескоп в Сибири, в квадрате между 107-ым и 108-ым меридианами восточной долготы и 50-й и 51-й параллелями северной широты. Идеальным местом для строительства такой обсерватории мне как астрофизику представляется вершина горы Алханай на юге-востоке Забайкальского края.
(Кр.пл.) В конференц-зале среди присутствующих мы видим господина лет сорока пяти с обритой головой. Он снимает выступление Андрея на смартфон. Андрей продолжает:
- По моему мнению, именно из данной точки станет возможным сканировать те участки небосвода, откуда будет наиболее вероятным приближение к Земле транснептуновых тел…
(Ср.пл.) Прямо из зала какой-то журналист выкрикивает вопрос:
- Простите, что перебиваю вас, господин Евтушенко, вы имеете в виду приближение к Земле в 2015 году планеты Нибиру? Вы искренне верите в катастрофу, вы поддерживаете эту гипотезу?
- Я не говорю о катастрофе, - вытирая пот с лица, отвечает Андрей, - но вспомните, как в марте 1989 года трехсотметровый астероид Апофис пересек орбиту Земли в точке, где она находилась всего за шесть часов до этого.
Андрей продолжает:
- Причем появление его было неожиданным, астероид был замечен уже во время удаления от нас…
(Ср.пл.) Андрей внезапно прерывается, так как видит, что из центра зала по проходу между рядами к трибуне, на которой он находится, катится… шаманский бубен! В момент, когда бубен должен удариться об основание трибуны, Андрей невольно перекидывается через край, чтобы посмотреть вниз: под трибуной ничего нет.
Из президиума его окликают:
- Господин Евтушенко, вам плохо?
- Нет, нет… ничего… я продолжу, - сдавленным голосом говорит Андрей и после длинной паузы, теперь уже глядя куда-то поверх голов присутствующих, начинает тараторить, как заученный урок, следующий текст:
(Ср.пл.) С этого момента 3D-анимация принимает какой-то совсем другой вид: такое впечатление, что ожили написанные маслом картины, которые начинают вибрировать, трансформироваться, превращая образы одних космических тел в другие (живописная анимация)…
- …Когда на планете Нибиру начались проблемы с экологией, аннунаки стали распылять вывезенное с Земли золото у себя в атмосфере, чтобы защитить свою планету. Нанесение микрослоя золотых частиц делает объект невидимым. Поэтому современные астрономы не видят Нибиру – она стала невидимой около двух тысяч лет назад. Только мощный радиооптический телескоп, связанный в единую систему с другими средствами наблюдения, работающий с максимальной флуктуационной чувствительностью, способен обнаружить подобное небесное тело.
(Кр.пл., ср.пл.) Сидящие в зале люди теперь возбужденно переглядываются, кто-то улыбается, кто-то записывает монолог Андрея на камеру мобильного телефона.
(Кр.пл.) Особенно внимательно слушает Андрея господин с обритой головой, продолжая фиксировать его выступление на свой смартфон.
(Кр.пл.) Андрей продолжает:
- В 1908 году шведский физико-химик Аррениус разработал концепцию одной из разновидностей панспермий, названную радиационной панспермией. В результате миграции по Вселенной, вызванной давлением света, споры бактерий достигали Земли.
(Ср.пл.) Живописная анимация на экране становится все более динамичной, небесные тела движутся в космическом пространстве, прочерчивая траектории красочными живописными следами…
Андрей говорит очень быстро, сбивчиво, он крайне возбужден:
- Избыточная энергия недавнего взрыва сверхновой звезды в созвездии Лебедя, отраженная планетой Нибиру, повлияла на траектории движения метеоритов и астероидов в нашей солнечной системе. Челябинский болид был первой ласточкой. Что последует дальше, мы не знаем. Но мы можем ожидать более массированного выброса в сторону Земли. И произойдет это именно в Сибири.
(Кр.пл., ср.пл.) Лица слушателей выражают разноречивые чувства – от восхищения до недоумения.
- И тогда панспермии принесут новые коды, - продолжает Андрей, - призванные активировать спящие участки ДНК у всего живого на планете. Сближение Земли с Нибиру станет источником революционного обновления жизни на Земле. В расчетах жрецов древних майя, равно как и сибирских шаманов, могла закрасться неточность в дате, что неудивительно. Но им уже тогда, много тысяч лет назад, стало откуда-то известно о взрыве в созвездии Лебедя. А все эти тысячи лет свет от взрыва только лишь летел к нашей планете…
(Общ.пл.) Завершив свой спич, Андрей поспешно покидает трибуну и устремляется к выходу из зала. В зале слышится гомон, раздаются аплодисменты, звучат возбужденные голоса, даже слышен чей-то свист…
(Ср.пл.) Ведущий конференции пытается что-то сказать вслед уходящему Андрею, но не находит слов. Тем временем за Андреем уже бегут репортеры с телекамерами и диктофонами. В фойе, а затем на выходе из здания Оберпфаффенхофа, сквозь шум взлетающих неподалеку авиалайнеров, репортеры задают Андрею один вопрос за другим:
- Господин Евтушенко, верите ли вы во внеземное происхождение жизни на нашей планете?
- Древние мифы вы напрямую связываете с сегодняшним днем, или это только гипотезы?
- Правда ли что Забайкалье, где вы хотите построить радиотелескоп, это край, где вы родились?
- Есть ли инвесторы у вашего проекта в России, или вы приехали искать их на Западе?
Андрей не отвечает ни на один вопрос, только отмахивается от назойливых репортеров, приговаривая:
- Извините, через час у меня самолет, я должен успеть на регистрацию… У меня высокая температура, я болен, извините…
Звучит еще один вопрос:
- Господин Евтушенко, правда ли, что по линии матери вы происходите из древнего шаманского рода?
Эти слова окончательно выводят Андрея из равновесия. На мгновение он закрывает глаза, словно вот-вот потеряет сознание, но потом, собравшись силами, добегает до ждущего его такси, садится и едет в сторону пассажирского терминала аэропорта Кёльн-Бонн, находящего совсем неподалеку. За всем этим неотступно продолжает наблюдать господин с обритой головой…
(Кр.пл.) ...Андрей большими глотками жадно пьет минеральную воду в баре в зоне duty free. У него заметно дрожат руки, он все время оглядывается по сторонам. Висящее в баре круглое тондо с видом Кёльнского собора пугает его похожестью на бубен, но в этот раз все обходится без видений.
(Общ.пл.) Тем временем, господин с обритой головой подходит к сидящим на паспортном контроле пограничникам, что-то говорит, что-то показывает, и проходит дальше.
(Ср.пл.-кр.пл.) Уже через минуту он подсаживается в баре к Андрею.
- Здравствуйте господин Евтушенко, меня зовут Клаус Шефер. Я известный в Германии публицист. Пишу на научные темы. Я был сегодня на конференции, слушал ваш доклад. Даже снял на видео. Очень любопытно, очень…
- …Да, спасибо… Вы тоже летите? – растерянно спрашивает Андрей.
- М-да… - несколько замешкавшись, отвечает Шефер, - в Гамбург. Это так удобно: Оберпфаффенхоф в двух шагах от аэропорта. Даже в отель заезжать не пришлось, как и вам… Не поверите, но очень скоро я собираюсь в Россию.
- Чем могу быть вам полезен, господин…?
- Шефер, Клаус Шефер, - подсказывает Андрею его собеседник, и продолжает:
- Я могу вас чем-нибудь угостить?
- Нет-нет, спасибо, - отвечает Андрей.
Шефер заказывает себе чашечку кофе и продолжает:
- Понимаете ли, я подумал, почему бы мне не совместить мой визит в Россию с написанием серьезного очерка о мифологии бурятов, алтайцев, тувинцев, других народов Сибири в том аспекте, который в докладе затронули вы.
- Я не собирался этого затрагивать, - бормочет Андрей.
- Да что вы…? Но вы затронули. И это так интересно: древние поверья, которые неожиданным образом становятся актуальны для науки сегодня. Астрофизика и мифы. Алханай, шаманизм, буддизм, и тут же теория панспермий, взрыв сверхновой, Нибиру, аннунаки, 2015 год… Это хорошо покупают, поверьте. Я готов популяризировать ваши воззрения. Вам бы это не помешало как ученому…
- Господин… ээээ… Шефер, я не готов сейчас обсуждать это. Кажется, у меня поднялась температура, у меня плохое самочувствие…
- Бывает со всеми, - с вежливой улыбкой на лице отвечает Шефер. - Может быть, обменяемся визитками? На будущее. Вот моя…
Андрею ничего не остается, как молча протянуть Шеферу свою визитку.
- Ну, и хорошо. Теперь мы с вами на связи. Выздоравливайте.
Объявляют рейс на Москву.
- Вам пора, господин Евтушенко, и спасибо большое, что уделили минутку.
(Общ.пл.-Кр.пл.) Андрей идет к входу в «гармошку», а Шефер продолжает ему вслед вежливо улыбаться. Шефер допивает свой кофе…
(Общ.пл.) Самолет с Андреем совершает посадку в московском аэропорту.
(Ср.пл.) Андрей проходит паспортный контроль и идет на выход. Шагает он медленно, опустив глаза…
- Андрюша! - слышен женский голос. - Я здесь.
(Кр.пл.) Остановившись, в метре от себя Андрей видит Милу, свою жену. Шатенка с зелеными глазами, Мила молода, стройна, очень хороша собой. Мила первой делает шаг в сторону Андрея, обнимает его, целует…
- Что с тобой, любимый, ты не рад нашей встрече? Андрюша, объясни, что случилось?
- Мила, прости меня, мне не по себе. Столько всего сразу. Сядем в машину, всё объясню. Наверное, только ты сможешь мне квалифицированно помочь… Это серьезно…
- В машине все и расскажешь…
(Ср.пл.) Супруги направляются к выходу из аэропорта, но тут им наперерез бежит молодая худощавая блондинка. Театрально жеманясь, она говорит Андрею:
- Андрей Юрьич, здравствуйте! Вы меня не помните, я Эвелина, референт Глотова Радомир-Аскольдыча.
- Помню, да-да, помню… - бормочет Андрей, бросая беспомощный взгляд на Милу.
- Радомир Аскольдыч прислал за вами машину. Он прослушал сегодня ваш доклад в он-лайне, и сразу же скомандовал вас встретить. Но я вижу, вас уже встретили…
- Да, это моя жена Мила.
В ответ Эвелина делает реверанс перед Милой, и еще раз называет свое имя:
- Эвелина, очень приято.
- Эвелина, извините, но мы с Андреем едем домой, - говорит Мила. - Он себя неважно чувствует.
- Ой, а что я скажу Радомир-Аскольдычу? Андрей Юрьич, может, все-таки вы поедете в гости к Радомир-Аскольдычу вместе с супругой? Теннис, бассейн, баня, барбекю… Отдохнете после перелета, и жена ваша развеется… Ну, Андрей Юрьич…
- Нет-нет, сегодня никак, - отвечает Андрей, - передайте Радомиру Аскольдовичу мои извинения. Я тронут его заботой. Но у меня действительно плохое самочувствие… я не могу…
- Ммммм…- мнется жеманная Эвелина. - Жаль, жаль, жаль… Ну, ладно, в другой раз. До свидания.
На прощание Эвелина снова приседает в реверансе.
- Пока-пока, - добавляет она.
(Ср.пл.-кр.пл.) Андрей и Мила едут в машине красного цвета, за рулем Мила.
- Андрюша, повтори еще раз: бабушку Ханду ты увидел переходящей дорогу, и она попала под колеса твоего такси, так?
- Да, я видел это так же, как сейчас эти рекламные щиты…
- Что ты пил накануне?
- Почти ничего, два раза по сорок грамм рому со льдом. Всё.
- Где?
- В баре отеля…
- Кто тебе наливал ром, бармен?
- О чем ты говоришь, Мила? Это пятизведный отель, прямо на соборной площади, в центре Кёльна…
- А второй раз ты видел шаманский бубен вовремя доклада в конференц-зале?
- Да, он катился прямо мне под ноги и звенел… После этого я стал говорить нечто незапланированное, о внеземной жизни, о планете Нибиру, об аннунаках… Я не собирался об этом говорить на широкую аудиторию, но я перестал себя контролировать, будто что-то управляло мной… Это вызвало шум и даже свист в зале, за мной кинулись репортеры… Я понимаю, что это наваждение, бред, галлюцинации, но со мной раньше такого не бывало. Слишком неожиданно всё. Сны всякие снились, но чтобы наяву такое…
- А бабушка Ханда тебе часто снилась?
- Никогда. А тут звонит мама, говорит, что она к ней приходила ночью…
- Да, дружок… С моим западным психоанализом здесь не разобраться. Тебе надо ехать к Янжиме Цэбэеговне, в твое родное Забайкалье. Пообщаться с мамой, с шаманами, с ламами, я не знаю… Клин клином вышибают. Но ты должен разобраться, в чем дело. Я могу только навредить. Мне ведь мало что известно о психоневрологических приемах шаманов, тем более, давно умерших… Нас в Штатах практиковали в других вещах…
Спустя минуту чувственно улыбаясь и бросая на мужа недвусмысленный взгляд, Мила добавляет:
- Любимый, может я помогу тебе более проверенным способом, а?
(Ср.пл.) …Упоенные недавней взаимностью, Андрей и Мила нежатся в постели. Раздается звонок городского телефона. С большой неохотой Андрей снимает трубку.
- Здравствуйте, дорогой Андрей Юрьич, - слышен в трубке солидный баритон. - Это вас осмелился побеспокоить Глотов Радомир Аскольдович.
- Здравствуйте, я узнал вас, Радомир Аскольдович…
- Не помешал ли?
- Нет, нет, слушаю вас…
- Как самочувствие? Эвелина сказала, вы не здоровы. Если нужна квалифицированная медицинская помощь прямо на дому, готов к вам сейчас же направить лучших светил Белокаменной.
- Да нет, что вы, Радомир Аскольдович. Не до такой степени. С утра было недомогание, но сейчас стало легче. Жена моя меня лечит, - отвечает Андрей, голос которого мы слышим теперь из позолоченного мобильного телефона, находящегося в руке седоватого мужчины лет шестидесяти. Нетрудно догадаться, что это и есть Глотов Радомир Аскольдович. В шелковом банном халате с изображениями каких-то диковинных чудовищ на спине, он мерно разгуливает вдоль кромки плавательного бассейна с кристально чистой водой. Вдалеке, на фоне экзотический растений, окружающих бассейн, заметны фигуры людей в темных костюмах. В какой момент всплески воды в бассейне обращают наше внимание на плавающую в бассейне Эвелину, помощницу Глотова…
- Да, жена – это лучшее лекарство. Особенно такая, как ваша. Она потрясающе выглядит, - говорит Глотов, присаживается в плетеное кресло и подливает себе в бокал виски Dewar’s Signature.
-Простите, а откуда вы знаете, как выглядит моя жена? - спрашивает Андрей.
- Из интернета, друг мой, из интернета… Вы ведь сами выложили ваши свадебные фото в Facebook, не так ли?
Андрей слегка озадачен:
- Да, пять лет назад, сразу после свадьбы, мы выложили их вместе с женой.
- Эвелина сегодня мне тоже рассказала о вашей супруге. - Глотов закусывает виски черной икрой.
Андрей, присев в кровати, переглядывается с Милой.
Тем временем, Эвелина выходит из бассейна и садится загорать в шезлонг.
- Друг мой, я понимаю, что вас сегодня уже не вытащить ко мне на фазенду, поэтому жду вас завтра к полудню.
- Радомир Аскольдович, опасаюсь, что и в этот раз не получится. Завтра с утра я должен заехать к врачу, показаться перед отъездом, а в обед улетаю в Читу, оттуда еду к маме в Агинское. На… - Андрей вопрошающе смотрит на Милу, - …на несколько недель.
- Да что вы? Летите в родные края, не предупредив меня?! Тогда тем более нам нужно увидеться. И немедленно! Если гора не идет к Магомету, что делает последний…? Вот именно. Я еду в гости к вам. Не отпирайтесь. А вашу хворь мы окончательно вылечим черной водкой… Знаете, что это такое?
- Нет… - отвечает Андрей.
- Это эликсир жизни. Я специально вожу ее с собой из Лондона, - поясняет Глотов. - Мы с Эвелиной будем у вас через полтора часа. До встречи, дружище.
Следуют гудки отбоя. Сидя на краю кровати спиной к жене, Андрей сокрушенно сообщает:
- Сюда едет Глотов с этой своей Эвелиной поить меня черной водкой. Придется встретить, выхода нет. Приготовь что-нибудь к столу... Черная водка… Но он пока единственный, кто готов инвестировать реальные деньги в мой проект.
Спустя какое-то время Андрей добавляет:
- Почему-то он разглядывал наши свадебные фотографии в интернете, тобой восхищается. Эвелина ему тоже о тебе рассказывала…
Мила нежно берет мужа за руку:
- Не бери в голову, сейчас все копаются в интернете.
Она встает с постели, одев пеньюар:
- Приготовлю тебе хвойную ванну. Приводи себя в порядок и готовься к приходу гостей… А через день ты уже будешь у мамы. Там все и прояснится. Я прилечу к тебе в Агинское на выходные. Если ты не против, конечно… Мне тоже хочется хотя бы раз побывать в гостях у Янжимы Цэбэговны.
(Ср.пл.-кр.пл.) Вышедшая из бассейна Эвелина подходит сзади к сидящему в плетеном кресле Глотову и, обнимая из-за спины, тянет мокрые руки к его животу:
- Ну что, Радомир Аскольдыч? Мне собираться?
- Да, собирайся. Сами к нему попремся. А то умотает к своим шаманам, а что потом – один леший знает. Да-а-а, в Кёльне его понесло… Но именно такой человек способен привести нас к заветной цели. Да, и еще раз да! А потом… А потом сами Билл Гейтс станет передо мной на колени! - сказав это, Глотов до боли сдавливает Эвелине ее хрупкие кисти рук.
- Ты что?! - вскрикивает она.
- Одевайся, поехали! – сверкнув очами, командует Глотов.
(Общ.пл.-кр.пл.) Клаус Шефер сидит в каком-то казенном помещении без окон и внимательно изучает видеоизображение на мониторе компьютера. Рядом с компьютером можно заметить фотографию в рамке, на которой на фоне венецианских гондол запечатлены улыбающаяся молодая женщина и девочка лет семи. Шефер несколько раз просматривает то место, где Андрей Евтушенко перегибается через трибуну, пытаясь что-то увидеть у себя под ногами. Потом Шефер смотрит, как Евтушенко продолжает читать свой доклад. Он увеличивает изображение и сильно замедляет просмотр, чтобы получше разглядеть лицо Евтушенко. Шефера явно интересуют детали, особенно выражение глаз Андрея…
(Кр.пл.) …На кухне Мила раскладывает угощения на тарелки и блюдца.
(Ср.пл.) Андрей, закрыв глаза, лежит в ванне в хвойной пене. Через какое-то время он погружается с головой под воду, булькнув, выпускает воздух и продолжает оставаться под водой дальше…
- Андрюша, ты уже час лежишь в ванне. Выходи, скоро гости приедут! Ты слышишь меня?
Андрей ничего не отвечает. Мила подходит к двери ванной комнаты:
- Ты что там уснул?
Молчание.
Мила открывает дверь. Лицо Андрея, скрывшись под пеной, остается под водой.
- Андрюша, ты где?
Вдруг из того места, где минутой раньше скрылось под воду лицо Андрея, разбрызгивая пену, с шумом выпрыгивают… мужские ноги!
- Йя-хо! - кличем индейца сопровождает сей перформанс Андрей, голова которого выныривает из-под воды с противоположной стороны ванны.
- Ай! – в ответ вскрикивает Мила. – Хулиган!!!
Снимая пену с глаз, Андрей хохочет гомерическим хохотом, и теперь Мила тоже хохочет вместе с ним…
(Ср.пл-общ.пл..) …Кортеж из трех автомобилей, черного Bentley и двух джипов сопровождения, на бешенной скорости мчится по Кутузовскому проспекту…
(Кр.пл.-ср.пл.) На задних сидениях Bentley сидят Глотов и Эвелина. Глотов подливает себе виски Dewar’s Signature из бара своего автомобиля.
- Ты должна стать ее лучше подругой, чтобы мы как можно больше знали о нем, поняла? - дает Глотов ценные указания Эвелине. - Знай, это совсем непросто. Она опытный психоневролог. Десять лет прожила в Штатах, стажировалась там, работала, даже говорит с легким акцентом. Сейчас она консультирует МЧС, занимается у них этими… суицидниками, теми, что из окон сигануть норовят, часами убалтывает психов не прыгать. Мне дали справку – убалтывает всегда. Владеет навыками психоанализа, НЛП, опытный физиономист… Просчитает тебя на раз-два. Но ты должна втесаться к ней в доверие любыми способами. Наш астроном умотает в Забайкалье, она останется одна. Тут и наступит твой час…
Жеманясь до карикатурности, Эвелина спрашивает Глотова:
- И до какой глубины проникновения?
- До любой.
- А ты меня к ней не будешь ревновать?
Глотов ничего не отвечает, а только глядит на Эвелину с заметным презрением. но потом становится многозначительным и серьезным. Глядя куда-то в пространство, он изрекает:
- А ты знаешь, что сквозь нас проносится темная материя, и этому ничего не препятствует? А знаешь почему? Потому что внутри нас сплошь пустота… Ничто не вечно кроме вакуума, ничто…
(Кр.пл.) Андрей, стоя перед зеркалом, причесывает влажные после ванны волосы:
- Не каждый день в гости к трудяге-ученому ездят олигархи. А что думаешь ты, дорогая?
- Я ничего не думаю, - отвечает Мила, протирая мебель в гостиной. - Я всяких видала: и голливудских звезд, и сенаторов, и министров наших и депутатов, и олигархов тоже. Поверь, когда им тяжело, они забывают, какие они великие. Это просто люди, которым нужна помощь психоневролога…
После короткой паузы она добавляет:
- Старайся поменьше пить его черной водки…
(Общ.пл.) …В колодец московского двора, который мы наблюдаем с высоты крыши дома, вкатываются три черных автомобиля. Из двух, что поменьше, выскакивают люди в темных костюмах и открывают дверцы того, что побольше, из которого выходят сначала мужчина, потом женщина. Люди в темных костюмах сопровождают их к подъезду дома, входят вместе с ними в подъезд…
(Ср.пл.-общ.пл.) …В лифтовой шахте кабина лифта медленно ползет вверх…
(Кр.пл.) Андрей собственноручно вносит последние штрихи в убранство стола, откупоривает и ставит на стол бутылку красного вина. Раздается звонок в дверь.
(Оч.кр.пл.) Мила подходит к двери, смотрит в глазок и видит в нем сразу несколько фигур. Мила открывает.
(Кр.пл.) На пороге стоит Глотов. Рядом с ним переминается с ноги на ногу Эвелина. За их спинами видны люди в темных костюмах.
- Ну, здравствуйте! Разрешите? - произносит Глотов.
- Здравствуйте, - с голливудской улыбкой на лице отвечает Мила и протягивает руку перешагнувшему порог Глотову. Глотов целует Миле ручки:
- Счастлив с вами познакомится, Мила… ммм… Олеговна, если не ошибаюсь.
-Мила Олеговна, всё верно, - любезно отвечает Мила.
Стоящая рядом Эвелина почти виновато выговаривает:
- Здравствуйте, Мила, еще раз… давно не виделись… хии…
Глотов забирает у людей в темных костюмах пакеты с гостинцами и делает им знак ждать за дверью.
- Пожалуйста, проходите. Андрюша, к нам гости! Где ты там?
В прихожую выходит Андрей. Обмен рукопожатиями длится долго.
- Пожать руку великому ученому – это огромная радость для меня, - говорит Глотов.
- Радомир Аскольдович, ваш визит в нашу скромную обитель – для меня особая честь. Пожалуйста, сюда, - указывает Андрей на дверь в гостиную. Мила принимает из рук Глотова пакеты с гостинцами и выходит на кухню…
- Как же не навестить друга, когда он нуждается в поддержке в минуту нездоровья? …Или, я вижу, ваша очаровательная жена уже вылечила вас? …О, ну тогда мы поехали, Эвелина…
- Да, мы здесь явно лишние, Радомир Аскольдыч, - поддерживает Эвелина шутку своего шефа. Хозяева и гости дружно смеются и проходят в гостиную.
(Ср.пл.-кр.пл.) Клаус Шефер продолжает изучение видеосъемки, сидя в помещении без окон. Сейчас он прослушивает фрагмент речи Евтушенко: «…Только мощный радиооптический телескоп, связанный в единую систему с другими средствами наблюдения, работающий с максимальной флуктуационной чувствительностью, способен обнаружить такое небесное тело...» Шефер прослушивает данный эпизод вторично, но потом вдруг резко останавливает просмотр, делает стоп-кадр и сильно увеличивает изображение. Теперь его интересует не лицо Евтушенко, а основание трибуны. Шефер усиливает яркость, затем контрастность: у основания трибуны можно разглядеть едва различимые очертания валяющего на полу круглого предмета, увешанного по окружности чем-то, похожим на веревочки, колокольчики и бубенчики… При еще большем увеличение на поверхности самого круга едва заметны очертания магических знаков… Изумлению Шефера нет предела: он встает с кресла и начинает лихорадочно расхаживать по помещению. Потом он вновь садится за стол, вынимает из визитницы визитку Евтушенко, берет в руки телефон, собирается набрать номер, но передумывает звонить и вновь устремляет свой взгляд на экран монитора…
- Невероятно, - вырывается у Шефера.
(Ср.пл.-кр.пл.) Глотов разглядывает в гостиной Андрея и Милы картины и фотографии на стенах. Почти сразу олигарха привлекает стеклянная этажерка, на которой расставлена небольшая коллекция миниатюрных нэцкэ. Одно из них, изображающее шамана, он берет в руки.
- Слоновая кость… Изумительная работа! - восхищается Глотов.
- Да, эту вещицу в Нью-Йорке мне лично подарил автор – Даши Намдаков. Там тогда проходила его персональная выставка.
- Изумительная работа! – повторяет Глотов.
- Радомир Аскольдович, дарю вам ее от всего сердца, - расплывается в улыбке Мила.
- О, нет… - притворно отпирается Глотов.
- Ну, не откажете вы мне в удовольствии подарить вам эту вещь, - продолжает Мила.
Глотов растроган до слез: он преклоняет перед Милой колено и, театрально закатив глаза, целует ей ручку.
- Ой, ну что вы… - также наигранно смущается Мила. - Радомир Аскольдович, прошу вас, встаньте!
Поднявшись, Глотов кладет нэцкэ к себе в нагрудный карман пиджака, а Мила успевает бросить на мужа взгляд, говорящий, что она сделала правильно, жертвуя олигарху жемчужину своей коллекции.
- Прошу, присаживайтесь, - приглашает Мила Глотова и Эвелину к десертному столику, на котором уже красуется бутылка черной водки.
(Общ.пл., кр.пл., ср.пл.) Гости и хозяева дома садятся в кресла вокруг десертного столика.
- Позвольте, - говорит Глотов и собственноручно разливает дамам красное вино. Затем наливает Андрею и себе черную водку в рюмки.
Эвелина, потягивая вино из бокала, старается выглядеть предельно естественной, попеременно улыбаясь то Миле, то Андрею.
Говорит Глотов:
- Друг мой, Андрей Юрьевич, разрешите выпить за вас. Я потрясен вашей сегодняшней смелостью. Если бы я не слышал собственными ушами ваш доклад, не поверил бы, что вы решились высказать столько дерзкую гипотезу. Да еще в присутствии такого большого числа ваших собратьев-скептиков, да ещё и в самом Оберпфаффенхофе! …В незапамятные времена аннунаки покрыли свою планету Нибиру золотом, взятым с нашей многострадальной Земли. Чтобы увидеть приближение к Земле зловещей планеты, мы строим новейший радиотелескоп. Это потрясающе! Это прорыв в мировоззрении! За вас, мой друг!
Глотов чокается с Андреем рюмкой черной водки. При этом лицо Андрея большой радости не выражает, а рюмка его руке заметно дрожит, что не остается незамеченным для Милы.
- Спасибо, но…
- Никаких «но». Пьем за вас! - властным тоном говорит Глотов и одним махом опрокидывает рюмку с черным содержимым. Выпив, он говорит:
- А какая мягкость, какое послевкусие… ммм… Вы когда-нибудь пили что-либо подобное?
Андрей выпивает, ставит рюмку и нехотя комментирует:
- Да, действительно, мягкий напиток… Но, Радомир Аскольдович, я хотел сказать – мой утренний доклад не был запланирован, так получилось, почему, не знаю…
Мила настороженно смотрит на мужа и при этом ловит на себе внимательный взгляд постоянно улыбающейся Эвелины.
- Значит, прорвало, мой друг. Наболело, и совесть ученого не позволила вам молчать, - перебивает Андрея Глотов.
- Не совсем так…
Тут уже Мила перебивает мужа:
- Ну что вы всё о делах да о науке, такой прекрасный вечер. Давайте зажжем свечи, включим музыку…
- Ой, как здорово, - жеманно растягивая слова, комментирует Эвелина.
Мила встает, зажигает расставленные в разных углах гостиной свечи, гасит электрический свет, включает приглушенную музыку. Пару свечей она ставит на десертный столик. На стенах комнаты начинают играть тени, а лица присутствующих, теперь подсвеченные снизу, обретают загадочный облик…
Глотов поднимает очередную рюмку:
- А теперь я хочу выпить за потрясающую хозяйку этого очага, за вашу жену, Андрей, за Милу! Мила Олеговна, вы восхитительны!
Глотов привстает, чтобы поцеловать Миле ручку.
- Мила, за тебя, - строя глазки, говорит Эвелина, и в свою очередь со звоном чокается с Милой.
Выпив, Глотов садится в кресло. Андрей тоже немного отпивает и молча ставит рюмку с черной водкой на стол. Он явно не в своей тарелке.
(Кр.пл.) Звонит мобильный телефон. Клаус Шефер, все также сидя за компьютером в помещении без окон, снимает трубку:
- Господин Шефер, - слышен мужской голос в трубке, - только что звонили из компании, которая сегодня подавала объекту такси, у них замечено странное происшествие. На капоте машины – большая вмятина, хотя никаких столкновений не было. Это очень необычная вмятина. Мы отправили туда экспертов. Если вам интересно, подъезжайте, вот адрес компании…
(Кр.пл.-общ.пл.) Клаус Шефер едет по Кёльну за рулем своей машины Porsche Cayenne. Где-то вдалеке, в закатных лучах солнца, очерчиваются шпили собора…
(Кр.пл.-ср.пл.)
- Пойду, заварю чай, - говорит Мила, встает и направляется на кухню.
- Мила, можно я тебе помогу? - щебечет Эвелина.
- Конечно, оставим мужчин хотя бы на время одних.
Мила и Эвелина выходят из гостиной.
(Кр.пл.)
- Стало быть, завтра, Андрей Юрьевич, вы отправляетесь на малую родину в Забайкалье? - спрашивает у Андрея Глотов, когда они остаются одни.
- Да, завтра лечу. Хочу повидаться с мамой. Я у нее давно не был.
- Но как истинный энтузиаст науки вы, я уверен, будете сочетать там приятное с полезным и уделите внимание нашему проекту?
- По мере сил, Радомир Аскольдович, - отвечает Андрей.
- Ну и отлично. Тогда я напишу письмо в Заксобрание Забайкалья, Рязанцеву. Мы с ним давние знакомые, когда-то вместе… ну да ладно… Эвелина доставит вам письмо прямо в аэропорт.
- Хорошо. Я передам ваше письмо Рязанцеву, - отвечает Андрей.
- Ваш отец гордился бы вами, - после короткой паузы очень серьезным тоном произносит Глотов, и устремляет на Андрея внимательный взгляд.
- Спасибо, Радомир Аскольдович, - вежливо отвечает Андрей.
- Да, на таких людях, как ваш отец и ваша мама, держалась наша отечественная геология. Они были герои-первопроходцы.
- Спасибо, Радомир Аскольдович, - повторяет Андрей.
- Кстати, отец ваш ведь тоже отличался ну, так скажем, нетрадиционным взглядом на природу Тунгусского метеорита?
Андрей смотрит на Глотова с едва скрываемым удивлением.
- …Ведь именно он одним из первых высказал гипотезу родства Агинского болида с Тунгусским метеоритом, не так ли?
- Но отец никогда не публиковал своих исследований на этот счет…
- Это еще не все. Ведь именно ваш отец первым высказался на предмет того, что в ионесситах и конскитах, найденных им на местах падения небесных тел, содержаться первые признаки жизни – аминокислоты, из которых формируются молекулы ДНК. В Германии вы высказали схожую гипотезу в отношении Челябинского болида. Выходит, это и есть панспермии. Так что вы – продолжатель дела вашего отца… Да, если б не его нелепая гибель в 89-ом, сегодня имя его было на первых полосах как первооткрывателя…
- Откуда вы так много знаете о моем отце?
- Хм, друг мой, я знаю всё и обо всех. Знаю то, чего не знают другие.
В мерцающем свете начавшей вдруг коптить свечи лицо Глотова внезапно приобретает почти дьявольский облик...
- Ваша задача, - неожиданно переходит Глотов на менторски-деловой тон, - как можно быстрее получить разрешение от местных властей на строительство телескопа на горном плато Алханай. Времени у нас мало – 2015 год не за горами. Можно и не успеть. Знаю, у вас могут возникнуть трудности, ведь эта гора у буддистов считается священной… Кстати, кажется, вы тоже буддист по вероисповеданию?
- Да, юношей, после гибели отца, - отвечает Андрей, - мама стала водить меня в дацан, и вскоре я получил Прибежище в Цугольском дацане. Но учеба на физфаке МГУ сделала свое дело: сейчас я убежденный атеист.
- А как же ваши сегодняшние заявления об аннунаках, ведь согласно мифологии древних шумеров – это боги?
- Ммм…- теряется Андрей, - понимаете ли, Радомир Аскольдович, я не это имел в виду, я имел в виду инопланетный разум, а не богов…
- Ах, вот он что… Научная метафора, так сказать?
- Пожалуй, да, - с некоторым облегчением отвечает Андрей.
- Ох, не поймешь, порой, вашего брата ученого, - иронизирует Глотов.
(Кр.пл.-ср.пл.) В то время как в гостиной Глотов ведет разговор с Андреем, на кухне Мила заваривает в большом заварочном чайнике чай, а Эвелина помогает ей раскладывать сладости на тарелки.
- Мила, ничего, что я с тобой так сразу на «ты» перешла?
- Ну, о чем ты, Эвелина… все о’кей. Конечно, на «ты».
- Тогда зови меня просто Лина, ладно?
- Хорошо, Лина, - улыбается Мила.
- Скажи, Мила, вот ты такая красивая, умная, а как вы познакомились с Андрей Юрьичем?
- В Штатах, в Лос-Анджелесе, я тогда практиковала как психоневролог в Голливуде, а он приехал на конференцию по своей астрофизике… Русская диаспора рано или поздно всех знакомит. Вот мы и встретили друг друга у общих друзей на вечеринке, и он увез меня обратно домой, в Россию. Это квартира моих родителей, сами они сейчас живут в Калифорнии, в моем маленьком домике, а мы с Андрюшей здесь…
- Хм, ты счастливая, Мила… завидую…
- Не завидуй, это вредно для здоровья. Ты сама – молодая, красивая, найдешь свое счастье. Найдешь. У тебя всё впереди.
- Да уж, найду, - сокрушенно произносит Эвелина, и лицо ее наполняется досадой. - Мне же деваться некуда. Я бездомная. Пять лет назад прямо я пришла к нему в офис и сказала: возьмите меня к себе на работу секретаршей. Я всё смогу, что не попросите, всё буду делать. Понимаешь? …Милка, стань моей подругой, а то мне так ужасно, никого кругом, одна прислуга да его тупая охрана. И я одна одинешенька…
Глаза Эвелины наполняются слезами.
- Ну, не заводись, Лина, а то ведь он заметить может, скажет, что это ты нюни тут распустила, вопросы задавать начнет…
- Вот и ты туда же! В том-то и дело, что постоянно всё приходиться скрывать, одни улыбочки, хихи да хаха… А он ведь… Ой, не буду…
Из комнаты доносится зычный баритон Глотова:
- Мила Олеговна, Эвелина! Ну, где вы там? Мы вас за-жда-лись!
- Идем, идем, Радомир Аскольдович! – отвечает Мила и ставит на поднос чайник и сладости, полушепотом добавляя Эвелине:
- Зовут нас. Возьми себя в руки, успокойся.
- Слушай, пока никто нас не видит, давай номерами телефонов обменяемся, - тоже полушепотом говорит Эвелина и хватается за крохотный мобильник, который на ремешке болтается у нее на груди. Мила скороговоркой диктует свой номер, Эвелина тут же его набирает, у Милы тренькает телефон, лежащий рядом с плитой, Эвелина сразу же дает отбой.
- Ну вот, все порядке, - произносит Эвелина, и обе женщины направляются в гостиную, неся на подносе чай и сладости, и под одобрительные хмыканья Глотова ставят всё это на десертный столик…
-Идем! - дружно оповещают молодые женщины звавшего их Глотова.
(Общ.пл.) …Машина Шефера въехала в подземный гараж автомобильной компании, где его ждут двое господ в штатском. Шефер выходит из машины, здоровается с ними, они ведут его к автомобилю, стоящему поодаль, тому самому такси, на котором сегодня утром по Кёльну ездил Андрей Евтушенко.
- Вот, господин Шефер, видите это? - говорит один из людей в штатском.
(Ср.пл.) На кузове автомобиля со стороны радиатора и вплоть до лобового стекла заметна неглубокая вмятина, которая, при взгляде на нее под определенным углом, похожа на верхнюю часть туловища человека с распростертыми руками…
- По силе удара след как бы не от человека, а словно от резиновой куклы средних размеров, ну так, ростом где-то метр-пятьдесят… По характеру такие следы мог бы оставить ростовая кукла при лобовом столкновении с кузовом на скорости 200 километров в час.
- Мы вели его от гостиницы до самого Оберпфаффенхофа, - добавляет второй человек в штатском. - Никаких столкновений с куклами, а тем более, с людьми в дороге не было. Мы это гарантируем…
Шефер молчит. Потом еще раз проводит рукой по кузову.
- Больше вы ничего не хотите сказать?
- Нет, господин Шефер.
- А что говорит водитель?
- Никаких происшествий в дороге не было. Только здесь, в гараже, он впервые заметил эту вмятину. И позвонил нам.
- А после высадки объекта он еще долго работал?
- Нет, на этом его смена закончилась, и он поехал в гараж. Правда, он сказал, что внезапно заметил какое-то странное волнение своего пассажира, но тот говорил с кем-то по-русски, он не знает, чем это волнение было вызвано.
Рука Шефера тянется за мобильником, но и в этот раз он передумывает звонить…
(Оч.кр.пл.) С поднятой вверх рюмкой черной водки, Глотов торжественным тоном произносит тост:
- За нашу великую отечественную науку! За торжество русской научной мысли! Мы еще покажем всему миру кузькину мать, как говаривал когда-то незабвенный, Никита Сергеич! Ура!
Хлопнув рюмку черной водки, Глотов заявляет:
- А напоследок, перед нашим отплытием, я хочу вспомнить старые добрые времена, когда дамы приглашали кавалеров. Мила Олеговна, попрошу вас сделать погромче музыку… О! Отлично! И…
Играет медленная мелодичная музыка. Пока Мила, взяв пульт, поднимает уровень громкости, Эвелина уже приглашает на танец Андрея. Бросив на Андрея деланно виноватый взгляд, Глотов приглашает Милу.
(Ср. пл.) Пары танцуют при свечах…
(Общ.пл.) В какой-то момент мы видим происходящее в гостиной как бы из-под потолка через объектив камеры наблюдения.
(Кр.пл.) Эвелина, глядя Андрею в глаза, говорит:
- Андрей Юрьич, у вас такая потрясающая жена, я просто влюбилась в нее. Она – само совершенство. Ведь, правда?
- Спасибо, Эвелина. Да, я счастлив с ней.
- А почему у вас нет детей? …Ой, простите…
- Хм, просто работа поглощает у нас обоих всё наше время. Пока не решимся никак. Но уже пора, все-таки пять лет вместе…
- Дааа, пять лет это большой срок.
Эвелина успевает переглянуться с Милой, танцующей с Глотовым, которая отвечает ей доброжелательным кивков, продолжая слушать говорящего с ней в полголоса Глотова:
- …Берегите его, Мила Олеговна. Такие люди редкость. Ваш Андрей – это подлинный движитель прогресса. Флагман цивилизации. Но вы, Мила Олеговна, – истинное чудо, бриллиант чистейшей пробы… Итак, спасибо вам за всё, - Глотов вновь целует Миле ручку и добавляет:
- Нам пора. Завтра тяжелый день. Эвелина, собирайся, поехали…
(Ср.пл.-кр.пл.) …Уже выйдя из квартиры на лестничную площадку, где все это время Глотова ждали двое телохранителей, перед тем как войти с ними и Эвелиной в лифт, Глотов, глядя куда-то в пространство, вдруг произносит следующие слова:
- Всё во Вселенной стремиться стать жизнью, но лишь самой ничтожной малости это удается. Жизнь прячется за смертью, чтобы Вселенная не заметила ее. Но может ли остаться незамеченным бессмертие? Это – вопрос!
Дверцы лифта захлопываются.
- Идем, милый, - говорит Андрею несколько озадаченная сентенцией Глотова Мила. В подъезде слышно, как где-то внизу открылись дверцы лифта, а рядом закрылась на замок дверь в квартиру… звонит мобильный телефон…
(Ср.пл.)
- Мила, ты не знаешь, где мой мобильник? Мне кто-то звонит! - слышит Мила возгласы Андрея, а сама в это время тушит свечи и убирает с десертного столика посуду и бутылку недопитой черной водки.
- Не знаю, поищи сам… Кто это звонит тебе в такое время? Наверное, твой олигарх еще что-то хочет о Вселенной добавить, - иронизирует Мила.
Андрей, лихорадочно роясь в карманах висящей в гардеробе верхней одежды, находит телефон, который все это время продолжал звонить…
- Алло, алло… - успевает отозваться Андрей.
- Здравствуйте, господин Евтушенко, - слышен голос в трубке. - Извините, что беспокою вас в такое время, но любопытство публициста не дает мне возможности поступить иначе. Это ваш утренний собеседник из Германии Клаус Шефер. Как ваше самочувствие?
- Спасибо, мне лучше, господин Шефер, - отвечает Андрей.
- Можно просто Клаус. Давайте упростим наше общение, Андрей.
- Хорошо, Клаус, - отзывается Андрей и выходит на балкон спальни. Ему явно недостает воздуха.
В этот момент Мила выливает остатки черной водки в раковину…
- Я только что просматривал видеозапись вашего сегодняшнего выступления в Оберпфаффенхофе. Вы меня извините, конечно, но разрешите задать вам один нелепый вопрос.
- Спрашивайте, Клаус, - отвечает Андрей, блуждая взглядом по крышам ночного города...
- В конце доклада вы внезапно остановились, стали смотреть в середину зала, а потом резко перегнулись через край трибуны и посмотрели себе под ноги… Что это было?
Потерянности Андрея нет предела. Сначала он хочет вернуться в комнату, потом начинает нервно расхаживать вдоль балкона.
- А что в этом особенного? – отвечает Андрей.
- Нет, ничего особенного, - говорит Шефер. - Но все-таки как-то необычно для докладчика, вы уж извините.
- Мне трудно сейчас обсуждать такие моменты, в Москве уже ночь…
- Андрей, скажите, прямо, вы что-то видели?
- Клаус, или как вас там, оставьте меня в покое!
Андрей отключает телефон, хватается за перила балкона, смотрит то вниз, то вверх… На балконе появляется Мила.
- Андрюша, ты чем-то взволнован?
- Мила, тут что-то очень серьезное. Это было не просто наваждение. Это чей-то заговор. Это гипноз. Это международная мафия. Мне звонил некий Клаус, не помню фамилию, который пристал ко мне в Кёльне в аэропорту, стал настойчиво знакомиться, а сейчас позвонил и спрашивает, что я видел в зале, когда перегнулся через трибуну. Ты понимаешь, он понял, что я что-то видел… Либо это его же рук дело. Ты права, мне что-то подсыпали в баре гостиницы, наверняка подсыпали…
(Флешбэк: бармен, молодой брюнет явно нетрадиционной ориентации, наливает для Андрея в бокал 40 грамм рома Bacardi Gold; в действиях бармена трудно разглядеть что-либо подозрительное…)
- Если бы это подстроил он, то зачем ему было звонить, и спрашивать, видели ли ты что-нибудь? Он и так бы это уже всё понимал после твоих выкрутасов на трибуне… Заставить тебя еще больше нервничать? В чем резон? Ты сделал теоретический доклад в области астрофизики. Какая такая мафия может интересоваться астрофизикой? У них более земные задачи… А кем он представился?
- Он представился публицистом, которого интересует различные научные темы, имеющие коммерческий успех у читателей. Проблема 2015 и прочее…
- Тогда понятно, его просто разбирает любопытство, чем было вызвано твое странное поведение. Немцы – люди без лишних церемоний, если нужно, поинтересуются, какой у тебя сегодня был стул… На, выпей вот это. - Мила протягивает Андрею бокал с жидкостью. - Это успокоительное, сильное. А завтра я отвезу тебя в аэропорт. Я уже договорилась с начальством, с утра меня заменят…
Андрей выпивает содержимое бокала.
(Общ.пл.) Ночь. Многоэтажный московский дом. На одном из верхних этажей в окнах гаснет свет. Можно догадаться, что это окна квартиры, в которой живут Андрей и Мила.
- …А еще он сказал, - бормочет Андрей, засыпая на плече у жены, - что очень скоро собирается приехать в Россию…
(Кр.пл.) Мила лежит с открытыми глазами, глядя в одну точку. Она почти не реагирует на слова Андрея, хотя что-то в его словах заставляет ее задуматься…
Тишина. Ночь.
(Ср.пл.-кр.пл.) Утро. Мила распахивает шторы, и в спальню врываются лучи июньского солнца. Мила оглядывается на мужа, который продолжает спать мертвецким сном.
- Эй, дружок, вставай, просыпаться пора! - будит мужа Мила.
Андрей не реагирует. Тогда Мила преклоняется к нему и резкими движениями ладони гладит по лбу. Андрей открывает глаза…
- Всё, пора вставать. Досыпать будешь в самолете все восемь часов полета. Подъем!
Андрей так и не понимает толком, что происходит.
- Сейчас я принесу тебе крепкий кофе, потом ты примешь контрастный душ, оденешься, и мы поедем в аэропорт. Ты понял?
Андрей, щуря глаза, бурчит в ответ что-то невнятное…
(Кр.пл.) Машина едет по автостраде. За рулем Мила. Андрей сидит рядом и клюет носом…
- Ну что, так и не проснулся? - с ласковой улыбкой на лице спрашивает его Мила. - Извини, малыш, я дала тебе изрядную дозу снотворного, но это был единственный выход. Проспишься в самолете, а завтра будешь у Янжимы Цэбэговны свежий, как огурец. А на выходные к тебе прилетит твоя пташка… Ты будешь по мне скучать до конца недели?
- Да-а-а, буду… - ватным языком едва выговаривает Андрей.
(Ср.пл-кр.пл.)
- Вылет в 17:45, начало регистрации в 15:45, - сообщает в кассе аэропорта Миле и Андрею женщина-кассир и отдает билет. - Счастливого полёта.
Мила ведет мужа под руку, как полупьяного. Андрей тащит за собой чемодан на колесиках, ища глазами, куда бы присесть. Супруги находят свободный столик с мягкими креслами в углу кафе. Усевшись, Андрей тут же засыпает. Подходит официантка:
- Пожалуйста, два кофе. Один обычный, второй – большой двойной, - говорит Мила, кивая на спящего мужа. Официантка с улыбкой принимает заказ…
(Общ.пл.-ср.пл.-кр.пл.-оч.кр.пл.) По просторным коридорам Лингвистического факультета Кёльнского университета энергичной походкой шагает Клаус Шефер и затем входит в чей-то кабинет. Его встречает дама средних лет.
- Здравствуйте, фрау Гумбольдт.
- Здравствуйте, доктор Шефер. Рада вас видеть. Чем могу быть полезна столь почтенной организации?
- Фрау Гумбольдт, надеюсь, что вы можете мне помочь.
- Слушаю вас внимательно, доктор Шефер.
Шефер достает из портфеля лист бумаги, на котором во весь размер листа напечатан увеличенный и обработанный стоп-кадр с очертаниями круглого предмета.
- Видите, вот это?
- Да, круг…
- На нем просматриваются эти начертания, видите? Как вы думаете, что это?
С какое-то время, поглядев на рисунок, фрау Гумбольдт комментирует увиденное:
- …Очертания напоминают типичный шаманский бубен, характерный для Северной Азии. Эти рисунки вскрывают одно из важнейших значений бубна как символа Вселенной. В данном случае мы видим изображение плоской земли, окаймленной горами и морями, опрокинутого над ней куполообразного неба, - фрау Гумбольдт водит пальцем по рисунку. - Но для шамана бубен – это еще крылатый конь. Ускоряя бой колотушкой в бубен, шаман подгоняет коня, заставляя его подниматься все выше и выше, замедляя бой, он возвращается обратно. В любом случае, его путешествие связано с ощущением полета и прохождением сквозь разные «слои» реальности… Вот, вкратце, что я могу сказать вам по этому поводу, - заключает фрау Гумбольдт, а потом спрашивает:
- А почему изображения такое нечеткое и размытое, откуда взялась эта фотография…?
- Видите ли, фрау Гумбольдт, я сам пока многое не понимаю… Но вы мне оказали неоценимую услугу. Большое спасибо.
- Если хотите, оставьте рисунок для дальнейшего изучения.
- Спасибо, фрау Гумбольдт, но в этом нет необходимости.
- Всегда рада помочь вам, доктор Шефер. Может, чашечку кофе?
- Нет, нет, спасибо, фрау Гумбольдт, не буду вас больше задерживать.
- Если понадоблюсь, звоните в любое время. Ваш дядя в свое время мне многое открыл в востоковедении, за это я ему очень благодарна…
Шефер пожимает фрау Гумбольдт руку и выходит из кабинета. Фрау Гумбольдт провожает Шефера теплым взглядом, а потом разводит руками, мол, поймешь их разве.
(Кр.пл.) С полузакрытыми глазами Андрей допивает свой большой двойной кофе. Мила с умилением смотри на мужа. В этот же момент объявляют рейс на Чит.
- Ну, дружок, пойдем на посадку.
- Пойдем… - бормочет Андрей.
(Ср.пл.) Андрей и Мила встают с места и неторопливо двигаются по залу аэропорта к стойкам регистрации. Им наперерез из толпы выныривает Эвелина.
- Мила, Андрей Юрьич, здравствуйте! Я вас еле нашла… Я привезла письмо от Радомир Аскольдыча в … ну как его, этот… собрание ихнее… Забайкалья.
- Здравствуй, Лина, - улыбается Мила.
Эвелина замечает странное состояние Андрея.
- Андрей Юрьевич не спал всю ночь, - поясняет Мила.
Понимая тонкий намек, Эвелина улыбается, стыдливо прикрыв рот рукой:
- Ой, Милааа… - распевно тянет Эвелина, - ну ты даешь… Вы что, всю ночь?
- Мда! – утвердительно говорит Мила.
- Мил, а ты сама вроде ничего выглядишь…
- Вся нагрузка легла на него, - полушепотом поясняет Мила.
(Кр.пл.) Ответная мимика Эвелины одновременно выражает восторг, удивление, зависть, смущение…
(Ср.пл.) Взяв у Эвелины конверт с письмом, Мила пытается вручить его мужу, однако Андрей смотрит на конверт с абсолютно отсутствующим видом.
- Андрюша, это письмо от Радомира Аскольдовича в Заксобрание Забайкалья. Спрячь его в чемодан поглубже.
Заторможенная реакция Андрея не вызывает доверия у Милы, и тогда она сама аккуратно вкладывает конверт в карман чемодана. Подмигнув Эвелине, она говорит:
- Когда завтра утром Андрюша прилетит в Чит, он будет уже в полном порядке, гарантирую. О конверте я ему напомню смс-кой. Лина, не волнуйся, письмо будет доставлено по назначению.
- Ой, Милка, спасибо тебе огромнейшее… Мил, а ты меня отвезешь отсюда обратно в город? Я выйду у ближайшего метро. А то мне сегодня Радомир Аскольдыч машинку не дал, так я сюда на попутной добиралась, ты представляешь, с каким-то уродом ехала…
- Конечно, Лина, доброшу тебя до города, вот только отправлю моё чудо к родной мамочке, и мы поедем. Подождешь?
- Ой, конечно! Ура… – тихо хлопает в ладоши Эвелина.
- Эвелина, добрый день, - неожиданно произносит Андрей.
Мила и Эвелина еле сдерживаются, чтобы не расхохотаться во весь голос…
…Прошедший паспортный контроль Андрей идет на посадку, волоча за собой чемодан на колесиках. Напоследок он не забывает повернуться и помахать Миле и Эвелине рукой…
(Кр.пл.) Мила едет на своей машине в город, с ней рядом сидит Эвелина.
- Мил, ты так классно водишь машину.
- Да ладно, вожу, как все. Обыкновенно.
- Ой, как бы я хотела стать похожей на тебя: тоже всё знать, всё уметь…
- Не смеши. С чего ты решила, что я всё знаю, всё умею?
- Ой, ну мне так кажется…
- Это обманчивое впечатление. Я такая же слабая и беззащитная, как все женщины.
- Как, а Андрей, он не может тебя защитить?
- Конечно, может… Но всё равно, мы, женщины, слабые и беззащитные…
- Нет, ты не такая. Ты вся какая-то особенная, сильная, супер-супер…
Мила смотрит на Эвелину с улыбкой, в которой трудно угадать, чего в этой улыбке больше, недоверия или снисхождения. В ответ Эвелина по-сестрински кладет руку на колено Милы:
-Мил, Милка, а что ты делаешь сегодня вечером?
(Кр.пл.-ср.пл.) Глотов сидит за ноутбуком в своей загородной вилле, просматривая выступление Андрея Евтушенко в Оберпфаффенхофе. Он попивает свой любимый виски Dewar’s Signature, вращая пальцами одной руки изображающее шамана нэцкэ. Еще и еще раз он прослушивает спич Андрея о планете Нибиру.
- Ах, ты молодец! Ах ты, умничка! - восторженно комментирует он. Потом лукаво улыбаясь чему-то, Глотов бросает нэцкэ в бокал с виски, взбалтывает содержимое вместе со статуэткой, затем аккуратно вынимает нэцкэ из бокала и делает большой глоток…
(Общ.пл., ср.пл.) Кёльнский собор. Бьют колокола. Много туристов. Шефер слушает в соборе мессу, сидя на скамье…
(Кр.пл., ср.пл.) Июньский вечер. Мила и Эвелина, сидя за столиком на открытой веранде летнего кафе, попивают из бокалов игристое вино Martini Prosecco, почти полностью выпитая бутылка которого красуется на столе:
- …Хм, Лина, Но это трудно передать словами, - говорит Эвелине Мила, - наука для него – это всё! Впрочем, и для меня моя работа очень много значит. Так мы и живем наполовину в работе, наполовину в семье…
Вздохнув, Эвелина говорит:
- Ой, понимаю и не понимаю тебя, потому что у меня нет такого человека, как твой Андрей, просто – нет. Глотова я не люблю. Он ужасный, старый… А ты своего Андрея любишь. Как же тебе хорошо, Милка…
- Не хочу ничего говорить, но понимаю, что при этом ты глубоко привязана к Глотову, иначе бы не оставалась с ним столько лет…
Эвелина смотрит на Милу плачуще-умаляющим взглядом, а потом начинает гримасничать в немой истерике. Слезы ручьями текут из ее глаз…
- Мила, я его боюсь, я его ненавижу, я не знаю, куда от него бежать… Он чудовище…
- Не преувеличивай. Радомир Аскольдович – мужчина обаятельный, дружелюбный, уже в возрасте. Просто, он очень состоятельный человек, а потому предельно властный. Они все такие. С каким-то там размазней ты бы чувствовала себя крайне некомфортно. Ты уже жизнью приучена к такому типу мужчин.
- Мила, ты его защищаешь?
- Вовсе нет…
- Глотов – подонок. Мила, знай, он хочет превратить твоего мужа в своего раба… Он ужасен… Ааааа…. Я всё поняла…. Ты сама хочешь переспать с ним, ты хочешь отнять его у меня… Сука – ты Мила, вот ты кто! – визжит Эвелина и сбрасывает со стола посуду, впадая в неприкрытую истерику…
Охранники и администрация кафе пытаются успокоить Эвелину, сжавшуюся в комок от душащих ее истерических спазмов…
- Два бокала, четыре тарелки, один подсвечник, итого тысяча двести рублей, - говорит Миле женщина-администратор кафе.
Мила оплачивает администратору сумму ущерба.
- Извините, что так получилось, - говорит она.
- Бывает, - отвечает администратор.
(Общ.пл.) …Воздушный лайнер, в котором летит Андрей, встречает восход солнца высоко в небе.
(Ср.пл.) В салоне самолете большинство пассажиров спит.
(Кр.пл.) Спит и Андрей.
(Кр.пл.) …Уже дома, смазав лицо ночным кремом, Мила ложится в постель. Прежде, чем выключить свет, она набирает на мобильнике смс следующего содержания: «Не забудь передать письмо Глотова в краевую думу. Письмо в чемодане. Целую, скучаю, люблю». Мила отправляет смс, выключает свет, закрывает глаза…
(Ср. пл. – кр.пл.) Рядом со спящим Андреем в кресле у иллюминатора сидит пожилой буддийский лама в очках. Лама облачен в характерные бордово-оранжевые одежды. Он тихо читает молитву. По соседству среди сидящих пассажиров можно заметить еще нескольких лам.
(Общ._ср. пл.) По проходу между рядами кресел ходит высокая стройная стюардесса с красивыми восточными чертами лица. Она оглядывает пассажиров, поворачивается к кому-то, любезно улыбаясь, отвечает на вопросы. Но тут вдруг шум двигателей воздушного судна становится каким-то натужным, и самолет начинает сильно трясти…
(Общ. пл.) Большинство дремавших пассажиров просыпаются, тревожно оглядываются по сторонам, испуганно глядят в иллюминаторы: над розовеющими в лучах рассвета облаками крылья самолета бросает из стороны в сторону, кренит то вправо, то влево…
(Ср.пл.) Встревоженная стюардесса, успевает сказать: «Не волнуйтесь, не волнуйтесь… мы попали в зону повышенной турбулентности», после чего устремляется в кабину пилота.
(Кр. пл.- Общ.пл.) Андрей тоже проснулся, и не сразу понимает, что происходит, видно, выпитое накануне снотворное еще продолжает давать о себе знать. Андрей видит, что один из пассажиров встал со своего места, чтобы поднять слетевшую с багажного отсека сумку, затем Андрей смотрит на сидящего рядом с ним ламу, который, как и остальные ламы, мирно читает свою нескончаемую молитву… Спустя короткое время по громкоговорителям женский голос объявляет:
- Просим всех сохранять спокойствие, пристегнуться ремнями безопасности и оставаться на своих местах. Наш лайнер совершит посадку в аэропорту города Улан-Удэ.
(Ср пл. – кр.пл.) Высокая стюардесса с красивым лицом, выйдя из кабины пилота, движется вдоль прохода между сидениями, держась за спинки кресел. Вслед за ней идет вторая стюардесса. В надрывном звуке двигателей примешались какие-то низкие вибрирующие звуки, словно напоминающие мужское горловое пение… Стараясь выглядеть спокойной, высокая стюардесса проверяет, все ли пассажиры пристегнули ремни безопасности. Когда она приближается к ряду, в котором сидит Андрей, от очередного сильного толчка открывается створка багажного отсека над сидениями, и сверху на высокую стюардессу летит какой-то круглый предмет в полиэтиленовом чехле. Едва успев увернуть лицо от удара круглого предмета, стюардесса ловит его руками, но внезапно Андрей видит в руках стюардессы… знакомый шаманский бубен! Закрыв лицо бубном, стюардесса наклоняется к Андрею, а затем резким движением закидывает бубен себе за спину, и теперь на Андрея смотрит не молодое лицо стюардессы, а испещрённое тысячами морщин… лицо старой шаманки Ханды!
- Вы не пристегнулись, молодой человек, - нежным молодым голосом говорит шаманка, после чего выпрямив стройную фигуру, идет по проходу дальше. Идущая следом стюардесса подбирает круглый предмет в полиэтиленовом чехле и кладет его обратно в багажный отсек над сидениями. Андрей смотрит вслед стюардессе-шаманке безумным взглядом, а та, повернув к нему в оглядке молодое лицо, лишь загадочно улыбается… Андрей бросает невольный взгляд на своего соседа – молящегося ламу. Самолет снова резко швыряет в сторону, но лама при этом, ни на мгновение не теряет невозмутимости и так же спокойно шепчет молитву дальше…
- Нам что, конец? - сдавленным голосом вырывается у Андрея вопрос к ламе.
Прервав молитву, лама тихо отвечает Андрею:
- Конца не существует, есть только круговорот страданий и выход из него.
- Но если мы разобьемся?
- Мы не разобьемся…
- Почему? Откуда вы знаете?
(Общ. пл.) Ночь. Мила спит в своей спальне. Странное дело, но спустя какое-то время создается впечатление, будто она, лежа в кровати, парит в воздухе…
(Общ пл.) Самолет совершает посадку в аэропорту Улан-Удэ…
(Кр.пл.) Когда, включив реверсы, авиалайнер замедляет свое движение по летному полю, все еще бледный от страха Андрей украдкой бросает взгляд на своего соседа-ламу, который остается столь же невозмутимым, что и во вовремя тряски в воздухе. В ответ пожилой лама смотрит сквозь очки Андрею прямо в глаза, и во взгляде священнослужителя сквозит понимание и дружелюбное сочувствие.
- Скажите, как вам удавалось сохранять хладнокровие, когда мы были на грани гибели? - спрашивает ламу Андрей.
- Мы не были на грани гибели, - отвечает лама.
- Но мы совершили аварийную посадку, значит…
- Это не значит, что мы были на грани гибели.
После короткой паузы Андрей говорит ламе:
- Я вам должен сказать одну вещь…
- Внимательно слушаю.
- У меня, когда нас стало ужасно трясти, снова случилась галлюцинация.
- Какая?
- Бабушка, моя бабушка шаманка Ханда снова явилась мне в салоне в облике стюардессы…
- Снова?
- Да. Нечто похожее было уже со мной день назад. У меня галлюцинации…
- Нет, это не галлюцинации. Ей необходимо сообщить тебе что-то важное.
- Вы думаете?
- Я уверен.
- А как это связано с аварийной посадкой? Это что – тоже она?
- Возможно. Скорее всего…
- А откуда у вас такая уверенность?
- Тебя как зовут? - спрашивает в ответ лама.
- Андрей.
- Ты кто по профессии?
- Я – ученый-астрофизик.
- А меня Баир-лама зовут. То, что ты ученый, еще и астрофизик, облегчает мой ответ. Так вот, дело в том, что вся живая материя, вся без остатка, неосознанно для отдельных существ коммуницирует внутри себя. Иначе бы она не рискнула разделиться на неисчислимые квадрильоны живых особей, больших и малых, чтобы именно через это бесконечное деление выжить в океане неживой материи. Это ее тотальное внутреннее коммуницирование и есть то, что в древности понималось в буддизме как Дхарма, в даосизме как Дао, в индуизме как Атман, в христианстве как Святой Дух. Потом это стало коллективным бессознательным Карла Юнга, ноосферой Вернадского, у Кастанеды – это нагуаль. Человек всегда угадывал свою связь с общим. А молитва – это умение задать вопрос общему и уловить ответ.
Андрей с удивлением глядит на священнослужителя, заговорившего вдруг научным языком. В это время самолет останавливает свое движение по летному полю, и по громкоговорителям в салоне звучит женский голос: «Уважаемые пассажиры, в связи с экстренной посадкой в аэропорту Улан-Удэ, просим вас получить багаж в багажном отделении и ждать объявления посадки на самолет, который доставит вас в пункт назначения – город Читу. Приносим извинения за доставленные неудобства».
- Андрей, - говорит Баир-лама, - раз уж нас посадили в Улан-Удэ, мы дальше на самолете не полетим. Мы поедем с ламами в Эгитуйский дацан, там останемся на молитву, а со следующего рассвета на машине поедем в Читу… Хочешь, поехали с нами? Ты увидишь в дацане великое сокровище – Зандан Жуу – статую из сандалового дерева, которая по преданию является единственной прижизненной скульптурой Будды Шакьямуни.
- Да-да, спасибо, я поеду с вами… - соглашается Андрей.
(Ср.пл.) в аэропорту Улан-Удэ Андрей получает багаж. Характерный звук телефона оповещает его о полученной смс.
(Кр.пл.) Он читает смс от Милы. Получив чемодан, он находит там письмо. Андрей тут же набирает чей-то номер:
- Доброе утро, Павел Максимович.
- Утро доброе. Кто это?
- Андрей Евтушенко.
- Да не может быть. Из Москвы звонишь?
- Из Улан-Удэ. У нас тут аварийная посадка была. Еду к маме в Агинское. А по пути должен к вам заехать. У меня на ваше имя письмо от Глотова.
- От самого Глотова? Вы там, я вижу, отдыхать себе не даете… Ну ладно, подъедешь, звони.
Андрей принимает предложение ламы, садится с ламами в рейсовый автобус и едет в сторону Эгитуйского дацана, любуясь степными пейзажами Бурятии. По пути ему на мобильный звонит мама Янжима Цэбэговна, интересуясь, приземлился ли он уже в Чите. Андрей сообщает маме об аварийном посадке самолета в Улан-Удэ, говорит, что в Чите будет только утром, а ночь проведет с ламами в дацане…
В Эгитуйском дацане царит молитвенный покой. Баир лама показывает ему уникальную статую Будды Шакьямуни из сандалового дерева.. Выясняется, что кто-то из местных жительниц просит совершить сложный трехдневный обряд на возвращение души его мужа, в связи с чем настоятель дацана просит приехавших лам заменить его и его священнослужителей, так как монахи дацана заняты подготовкой к празднику. Поэтому Баир лама предлагает Андрею не ждать их и ехать дальше в Читу самостоятельно. Съев с ламами небольшую порцию бобового супа, Андрей выходит на трассу и останавливает попутную машину. И снова дорога превращается в музыкальное путешествие по степями Бурятии…
(Общ.пл.) Возле здания администрации Забайкальского края останавливается такси.
(Кр.пл.)
- Подожди меня здесь, - выходя из машины, говорит Андрей таксисту, молодому буряту в бейсболке. - Я сюда на полчасика, а дальше поедем прямиком в Агинское. Прости, а тебя как зовут?
- Костя, - отвечает таксист.
- А меня Андрей. Ладно, жди меня, Костя, я скоро…
(Ср.пл.) Андрей входит в приемную председателя Заксобрания Забайкалья. На дверной табличке написано «Рязанцев Павел Максимович». Секретарша председателя узнает Андрея в лицо и сообщает по внутреннему телефону:
- Павел Максимович, к вам Евтушенко.
Потом говорит Андрею:
- Проходите, Андрей Юрьевич.
Андрей входит в просторный кабинет председателя.
- Здравствуйте, Павел Максимович!
(Ср.пл.,кр.пл.) Навстречу Андрею из-за своего рабочего стола выходит председатель Рязанцев.
- Рад тебя видеть в родных краях! - пожимая руку и дружески хлопая по плечу, приветствует он Андрея. - Нечастый ты у нас гость. Ну, рассказывай, ученый, что у тебя стряслось… С какими письмами ты к нам пожаловал?
Андрей передает Рязанцеву конверт с письмом. Рязанцев распечатывая конверт, комментирует:
- Вот к чему приводят разного рода кризисы. Радик годами из Лондона не вылезал, в нашу сторону даже смотреть не хотел, а теперь письма нам пишет. Глядишь, скоро сам объявится.
При слове «Радик» Андрей бросает на Рязанцева внимательный взгляд, а потом спрашивает:
- А вы хорошо знакомы с Радомиром Аскольдовичем?
- Вот именно, что Аскольдычем, - отвечает Рязанцев, и по лицу его пробегает тень какой-то непонятной Андрею недосказанности.
Открыв письмо, Рязанцев внимательно читает, слегка хмурит брови. Потом смотрит на Андрея:
- Вы это серьезно?
- В общем-то, да…
- Значит, такую огромную сумму господин Глотов готов выделить нашему краю на развитие и поддержку заповедника, туризма и прочих прелестей? Чтобы взамен построить на Алханае этот твой радио? С тобой всё понятно – ты у нас ученый, но ему-то зачем этот телескоп? Он, что, думает что-то заработать на этом денег?
- Глотов считает мой проект очень перспективным. Радиотелескоп может не только производить наблюдение за космосом, но и обеспечит спутниковую связь в регионе, решит вопрос беспроводного скоростного интернета, устойчивой сотовой связи и многое другое...
- Красиво излагаешь, ученый… Но озадачил же ты меня… А что скажут верующие? На Алханае чуть ли на сам Далай-лама совершал гороо… Получается, на священной горе буддистов мы строим телескоп? Я должен обсудить этот вопрос с депутатами, возможно, попросить коллег выслушать тебя… Как долго ты пробудешь у нас?
- Думаю, недели две, может, три. Хочу мыслями собраться. А еще, жена обещала прилететь, покажу ей наши красоты…
- Понятно, - выдержав паузу говорит Рязанцев, исходя из чего Андрей понимает, что аудиенция окончена.
(Общ. пл.)
- Ну я тогда поеду… - говорит Андрей.
- Езжай, Андрюша, езжай, - бормочет Рязанцев и встает, чтобы проводить Андрея к двери.
(Ср.пл. – кр.пл.) Андрей уже направляется к двери, но тут вдруг Рязанцев движением пальца подзывает к себе Андрея и, сев на край стола, заговорческим полушепотом начинает рассказывать следующее:
- Понимаешь, иногда, во время обрядов бурятский шаман приступает к предварительному сеансу, чтобы установить, заблудилась ли душа больного, или же ее похитили и держат в тюрьме Эрлика. Шаман начинает искать душу, и если находит ее в пределах деревни, то вернуть ее в тело не трудно. (Флешбэк с применением живописной анимации: с этого момента мы видим смутные обрывки того, о чем говорит Рязанцев; в образе больного едва угадываются черты лица Глотова). В противном случае он ищет ее в лесах, в степях и даже в морской пучине. Если нигде не удается ее найти, то это значит, что душу пленил Эрлик, и остается только прибегнуть к большим жертвоприношениям. Иногда Эрлик требует другую душу вместо плененной, и тогда нужно найти душу для замены. С согласия больного шаман решает, какой будет жертва (в образе жертвы угадываются черты лица Андрея). Когда жертва спит, шаман приближается к ней и, превратившись в орла, вырывает душу; затем он спускается с ней в Царство Умерших и представляет ее Эрлику, который позволяет ему забрать душу больного. Вскоре после этого жертва умирает, а больной выздоравливает. Речь идет, однако, только об отсрочке, поскольку больной тоже умрет – через три, семь или девять лет… Вот такие дела, парень, - заключает Рязанцев свой спич о практиках шаманизма.
Немало удивленный этому откровению высокого чиновника Андрей задает ему вопрос:
- А вы это к чему, Павел Максимович?
- Да к тому… - туманно бормочет Рязанцев, обходит стол и садится обратно в свое рабочее кресло. - Езжай, созвонимся через неделю, - хмуро и сухо добавляет он.
- Буду ждать вашего звонка. До свидания, - задумчиво отвечает Андрей и выходит из кабинета.
Когда Андрей покидает кабинет председателя, Рязанцев, напряженно сжав сплетенные пальцы над лежащим на столе письмом Глотова, беседует теперь уже с неким невидимым собеседником:
- Ну что, вот и твоя пора пришла посостязаться с нами. Недаром же говорят: преступник всегда возвращается на место преступления, своего, или своего отца, а какая в том разница…?
(Общ.пл.) Выйдя из здания краевой администрации, Андрей направляется к ждущему его такси.
(Кр.пл.) Усевшись рядом с водителем, Андрей неожиданно для себя замечает, что Костя спит глубоким сном, даже слегка похрапывает.
- Эй, Костя, просыпайся, поехали…
Костя едва осознает происходящее вокруг и с полузакрытыми глазами включает зажигание…
- Эхэээй, Костя, стой... Ты что такой не выспавшийся?
- Да я, друг, всю ночь товар возил из Чит в Хоринск, потом обратно… всю ночь не спал…
- Слушай, Костя, ты давай тогда высыпайся, а твою машину поведу я. Не бойся, не разобью, я классный водитель. Ну, как, договорились?
- Ты что, серьезно?
- Да. И денег заплачу тебе, как договаривались…
- Да ты что?
- Эх, Костя, давненько я по родным местам не ездил, понимаешь… Давай, пересаживайся…
(Кр.пл.-Ср.пл.) Андрей ведет Костину машину. Костя спит на сидении рядом.
(Общ.пл.) Лесистые таежные пейзажи постепенно сменяются медитативным единообразием горных степей. Узкая асфальтовая дорога вписывается в плавные повороты между холмами. Редкие встречные машины проскакивают мимо… По радио передают музыкальную композицию «Бурятская Инфория» композитора Юрия Анина… Прозрачную голубизну небосвода прочерчивают распростертыми крыльями одинокие коршуны; на пологих степных холмах можно разглядеть пасущиеся стада коров, овец и табуны коротконогих лошадей…
(Кр.пл.) …После очередного поворота Андрей вдруг резко бьет по тормозам – глухим ударом прямо в лобовое стекло машины врезается огромная черная птица! Андрей ошеломлен внезапным столкновением, он открывает дверцу машины, чтобы выйти на дорогу и посмотреть на птицу, но тут его взор полностью цепенеет: через зеркальце он видит на заднем сидении сидящую старушку в пестрых одеяниях шаманки. Старушка улыбается Андрею беззубым ртом…
- …Ты, бабушка Ханда, ты? – едва выговаривает Андрей.
Старушка шевелит губами, будто говорит что-то, но слов Андрей не слышит. Внезапно, то ли хмыкнув, то ли издав щелчок, старушка резко закрывает лицо огромным шаманским бубном, Андрей невольно оборачивается, но никого сзади себя он не видит… Украдкой он смотрит на Костю. Костя продолжает спать.
(Ср.пл.) Андрей выходит из машины на дорогу и глядит на валяющегося посреди шоссе черного коршуна. Андрей берет коршуна за крыло и волочит по асфальту к обочине дороги… В это же мгновение он слышит цокот копыт…
(Общ.пл., кр.пл.) …Из глубины степи ему навстречу с улюлюканьем скачет всадник. Перед тем, как пересечь асфальтовую дорогу поперек, всадник с криком бросает к ногам Андрея колотушку с лошадиной головой… Андрей машинально нагибается, чтобы поднять упавшую к ногам колотушку. В это же мгновение убитый коршун, внезапно захлопав крыльями, взмывает высоко в небо… Проскакавший мимо всадник уже далеко в степи… Андрей кладет колотушку во внутренний карман куртки и глядит всаднику вслед. Взглядом он ищет коршуна в небе… Потом Андрей достает из кармана телефон и набирает номер. В ответ он слышит голос Милы, записанный на автоответчик: «Я не могу ответить вам сейчас. Оставьте вашу информацию на автоответчике. Спасибо».
- Мила, перезвони, как сможешь, - сказав это, Андрей идет к машине, садится за руль, смотрит на спящего Костю, с какое-то время думает о чем-то, затем включает зажигание и едет дальше… В машине продолжает работать местное радио…
(Оч.кр.пл.- кр.пл.)
- Дура! истеричка! идиотка! - нервно вращая пальцами нэцкэ, кричит Глотов на развалившуюся в постели похмельную Эвелину. - Напилась она, видите ли, с лучшей подругой! Разве это я просил тебя делать?! А?!
-Не кричи на меня, Аскольдыч! - резко отвечает Эвелина. - Чо, не понимаешь? Эта тварь теперь во всё будет верить. Нюх совсем потерял, чо ли-иии? - Сказав это, Эвелина, разряжается наигранным визгливо-безумным смехом, на что Глотов взирает с подчеркнутым безразличием.
Эвелина набирает номер телефона:
- Милка, это я, Лина… Прости меня за вчерашнее. Нервы совсем сдали. Бога ради прости, ладно…?
- Лина, всё нормально, - слышен в трубке голос Милы. - Мне и не такое приходится видеть. Просто тебе нельзя принимать алкоголь в большом количестве.
- А, в большом…? Ну да, ты права, нельзя... Но мне так хотелось оторваться, про всё забыть. Ты ведь теперь моя лучшая подруга, а с подругой так тянет оторваться…
Глотов наблюдает за разговором Эвелины с Милой с полупрезрительной ухмылкой, теперь вращая в ладони нэцкэ гораздо спокойнее.
- Я Глотову ничего не сказала, а то бы он меня убил. Но и ты не выдавай меня, ладно? - Эвелина подмигивает Глотову.
- Я никому ничего не скажу, - сухо отвечает Мила.
- И Андрей-Юрьичу тоже не рассказывай, ладно… Ой, мне так стыдно… Сколько я тебе должна за разбитую посуду?
- Брось. Ничего ты не должна.
- Ну, как, то есть…? Посуду же я разбила.
- Забудь об этом.
- Ой, Милка, тогда я придумала: я приглашаю тебя в фитнес-клуб, крутой, элитный. В самом центре Москвы, - оптимистично-деловым тоном говорит Эвелина, а потом полушепотом добавляет, украдкой глядя на Глотова:
- Туда сам Радомир-Аскольдыч ходит, понимаешь. Там так классно: тренажеры, сауна, бассейн… Пойдем?
- Посмотрим, если будет время… У меня накопилось много научной работы. Я же диссертацию пишу.
- Как устанешь писать, так сразу и пойдем.
- Ладно, посмотрим.
- Мил, я тебе позвоню.
- Хорошо.
- Ну, пока.
- Пока.
Эвелина отключает телефон и победоносно смотрит на Глотова.
- Учитесь, Радомир Аскольдыч! - говорит она, а потом вдруг спрашивает:
- А что ты думаешь об этом сам?
- О чем…? - лениво тянет Глотов.
- О планете Бибиру… или, как её там, Нибиру? Об этих анухаках каких-то? А вдруг оно всё-таки случится в 2015 году, и эти твои грёбанные ахунаки в нас пульнут этими своими, ха! – спермиями – или, чего хуже, высадятся на Землю?
В ответ, после многозначительной паузы, по своему обыкновению глядя куда-то в пространство, Глотов говорит тихим голосом:
- И тогда только я – я один встречу Их как истинный хозяин Земли, ибо лишь я один буду контролировать информационное поле Земли. «Аз есмь!» – скажу я Им. И тогда я получу от Них великий жезл – жезл власти, и буду править вечно.
Эвелина смотрит на Глотова, пряча в кривой улыбке свое замешательство, так как не понимает, шутит ли Глотов или говорит всерьез. После произнесенных слов Глотов подносит к глазам нэцкэ и внимательно глядит на статуэтку шамана, взглядом своим то ли о чем-то вопрошая, то ли что-то доказывая…
(Общ. пл.) Кёльн, вдалеке виднеются шпили собора. Клаус Шефер сидит в летнем кафе за чашечкой кофе. У него звонит мобильный телефон.
- Нет, ничего пока не понятно, - сняв трубку, отвечает он собеседнику. - Нужно ехать в Россию. Может там что-то удастся выяснить.
(Кр.пл.) (Ср.пл.) (Общ.пл.) …Андрей ведет машину. Рядом, свесив голову, спит Костя. По радио продолжает звучать музыка. Внезапно музыка прерывается. «Экстренный выпуск новостей, - слышен голос девушки-диктора. - Час назад в московском метро произошел взрыв. Есть погибшие и раненные. На месте работают спецслужбы и спасатели МЧС. Пострадавшим оказывается первая медицинская помощь. Движение в метро частично остановлено…»
- Черте что! - восклицает Андрей и смотрит на спящего Костю. В этот же момент у Андрея звонит мобильный телефон.
- Алло, да…
- Андрюша, ты уже слышал?
- Да, минуту назад по радио.
- Я на месте происшествия… Андрюша, видимо, я не смогу прилететь к концу недели. Очень много людей нуждается в помощи, меня с работы не отпустят.
- Я понимаю, конечно, о чем речь…
- Как ты долетел?
- Я спал.
- Еще бы… Ты уже у мамы?
- Нет, я пока в дороге, еду...
- Как ты себя чувствуешь?
- Хорошо.
- Андрей, скажи… - голос Милы прерывается.
- Ты хотела спросить, не было ли у меня повторных видений?
- Да…
- Это было не видение. Это была встреча.
- Что-что? Тебе снова… Ты снова видел бабушку Ханду?
- Да. Прямо в машине. На заднем сидении.
- Андрей…
- Мила, я сам пока ничего не понимаю. Но это не то, что ты думаешь. Это не галлюцинации.
- Андрей, послушай, Андрей… Купи в аптеке… Ой, извини, меня зовут, тут новая пострадавшая поступила… Я позвоню тебе позже…
(Ср.пл.) Повесив трубку, Мила, которая находится возле станции метро, где случился взрыв, быстрым шагом идет к машине «скорой помощи».
(Кр.пл.) В машине врачи оказывают помощь белокурой девочкой лет шести-семи. У девочки поцарапан лоб, есть ссадины на руках и коленках. Взгляд ее ясных голубых глаз устремлен в одну точку.
Мила спрашивает девочку:
- Тебя как зовут?
Девочка молчит и продолжает смотреть в одну точку.
- Ее нашли стоящей прямо в эпицентре взрыва, - говорит Миле врач скорой помощи. - Как она могла уцелеть – абсолютная загадка. Ранения пустяковые: царапины и ссадины. Документов при ребенке не найдено. Однозначно она ехала в метро с кем-то из взрослых. Но всех, кто мог быть с ней рядом, должно было разметать, вряд ли они выжили...
- Ее нужно направить в Клинику постшоковой реабилитации, - говорит Мила. - Я займусь этим ребенком…
- Хорошо. Тогда подпишите направление, - говорит Миле врач, - и протягивает бумагу.
(Общ.пл.) Поздний летний закат. Машина, которую ведет Андрей, въезжает в Агинское. Проехав по нескольким улицам, Андрей подъезжает к небольшому одноэтажному дому.
(Кр.пл.) Остановив машину, он смотрит на спящего Костю:
- Костя, мы приехали. Эй, слышишь?
Встрепенувшись, Костя открывает глаза, удивленно смотрит по сторонам.
- Это мы где?
- В пункте назначения – в Агинском.
- Уже доехали?
- Представь себе, - улыбается Андрей. - На, держи, - добавляет он и вручает Косте обещанные деньги. - Спасибо тебе.
- Ага… Первый раз такое…
- Обратно сам доедешь?
- Да, конечно, я круто выспался…
- Ну, бывай, - говорит Андрей, достает из багажника чемодан, и направляется в дом. Подойдя к двери, он тянет веревочку с колокольчиком. Через какое-то время дверь ему открывает пожилая женщина с типичной восточной внешностью. Не трудно догадаться: ее зовут Янжима Цэбэговна.
- Мама, здравствуй! - войдя в дом и бросив чемодан, говорит Андрей. Он нежно обнимает Янжиму Цэбэговну.
- Дай-ка я на тебя посмотрю, сынок, - после долгих объятий строго говорит Андрею мама. - Вроде не изменился, все такой же. Молодец. Иди, мой руки, небось, проголодался с дороги…
- Да, мама, очень проголодался, - говорит Андрей, моя руки в умывальнике.
(Ср.пл.-кр.пл.) В стационаре Клиники постшоковой реабилитации Мила входит в палату, в которой, свесив с койки перебинтованные ножки, сидит в неподвижной позе белокурая девочка, та, что чудом выжила во время взрыва. Ее взор по-прежнему неподвижен. Мила берет стул, садится напротив.
- Меня зовут Мила, Мила. А как зовут тебя?
Девочка не реагирует на вопросы Милы.
- Давай поиграем во что-нибудь… Ты какие игры любишь?
Ответом на вопросы Милы остается молчание и отсутствующий взгляд ребенка.
- Тебе нужно попить соку. На, пей, сок вкусный, апельсиновый, - подносит Мила девочке стакан с напитком. Девочка не реагирует и на это.
(Ср.пл.)
- Глубокая послешоковая амнезия, Илья Семенович. Сейчас ее лучше не трогать, - говорит Мила пожилому мужчине в белом халате, видимо, заведующему отделением. - Если она откажется принимать пищу в ближайшие сутки, нужно ставить капельницу. А если она вдруг заговорит или начнет ходить по комнате, немедленно дайте знать.
- Хорошо, Мила Олеговна.
- А сейчас мне нужно поработать с другими пострадавшими.
(Общ.пл.) Энергичной походкой Мила удаляется вглубь коридора.
(Ср.пл.-Кр.пл.)
- Значит, твоя Мила, моя невестка, к нам не приедет, - говорит Янжима Цэбэговна, убирая со стола тарелки и наливая сыну чай.
- Нет, в ближайшие дни ее точно не отпустят с работы. Экстренная помощь пострадавшим – ее обязанность.
- Взорвали невинных людей! «Махакала покарает творящих зло. Бохолдои не дадут покоя их детям и внукам. Проклятие лежит на их родовом семени!», - так бы сказала Ханда, твоя бабушка и моя мама.
Взгляд Андрея становится серьезным. С какое-то время он сидит, опустив глаза, потом говорит:
- Мама, бабушка Ханда являлась мне дважды: в Германии и по дороге к тебе, в Агинское. Перед ее появлением о лобовое стекло машины ударился коршун.
- Коршун, говоришь? Это был заян Ханды – дух среднего мира, воплощение души умершего шамана. Дикобраз, змея, лиса, ласка, паук и фазан – животные, в которые может превратиться путешествующая душа шамана. Но бывает, что и в коршуна, оленя, лося, даже в молнию…
- А потом я увидел бабушку Ханду в зеркало, она сидела на заднем сидении. Она шевелила губами, но слов я не слышал.
- Ты еще не способен разговаривать с заяном шамана, вот и не слышал.
Андрей вынимает из кармана колотушку, которую бросил к его ногам всадник.
- Мама, посмотри на это…
- Откуда она у тебя? - удивляется Янжима Цэбэговна. – Где ты ее взял?
- Когда бабушка Ханда исчезла, я вышел из машины, чтобы отнести мертвого коршуна к обочине дороги, и тогда появился всадник, который бросил её мне в ноги и ускакал в степь… И в тот же момент коршун ожил и улетел в небо…
- Это её колотушка! Она всегда была с ней! Во время кремации ее сожгли вместе с бубном… Дай колотушку сюда.
Янжима Цэбэговна берет колотушку из рук сына и говорит:
- Я спрячу ее в надежном месте, иначе будет беда… А всадник на лошади, страшно подумать, кто бы мог быть, этот всадник? Неужели сам Хозяин горы…
- Мама, вы с отцом всегда были убежденными материалистами, искали свои минералы, проводили анализы, а теперь ты во все это веришь?
- Не забывай, я дочь шаманки! Тогда мы боялись говорить на подобные темы. Мы ведь с отцом занимались не одними минералами, а разведкой стратегического сырья, за нами все время следили, и мы молчали. Сейчас покажу тебе кое-что…
Янжима Цэбэговна выходит из комнаты, а через короткое время возвращается с небольшой деревянной коробочкой, открывает и предлагает сыну заглянуть внутрь.
- Смотри, видишь?
На дне коробочки лежат игольчатые стекловидные образования, похожие на морских звезд:
- Ты хоть знаешь, что это?
- Да, отец перед своей последней экспедицией показывал мне это…
(Флешбэк с элементами живописный анимации: силуэты сидящих на скамье перед домом двух человек, взрослого мужчины с бородой и юноши; они говорят о чем-то…)
- Все-таки он показал тебе это… - произносит Янжима Цэбэговна.
- - Да, но он сказал мне, что об этом нельзя говорить, и что в этих стекловидных образованиях сокрыта тайна происхождения жизни во Вселенной. Мне было шестнадцать, и я многое уже мог понять. Отец сказал, что это частицы Агинского болида, и что в их составе обнаружены аминокислоты, ключ жизни – клетки ДНК. А еще он рассказал мне теорию шведского ученого Аррениуса о радиационных панспермиях и шумерский миф о планете Нибиру и аннунаках. Он просил никому не говорить, что рассказал мне об этом, даже тебе…
Отец боялся, что его обвинят в пособничестве лженауке, лишат работы или хуже – упекут в психушку, и мне он строго-настрого запретил говорить с тобой на эти темы… Но, видно, в тот день у него уже было предчувствие скорого конца. Вот и поделился знаниями с единственным сыном.
(Ср.пл.-общ.пл.) Шефер паркует машину в аэропорту Кёльн-Бонн. Потом он выходит из машины и направляется в здание аэропорта.
- Ты сказал на своей конференции о строительстве телескопа после того, как увидел на дороге призрак Ханды? Теперь понятно! Всадник на лошади, это и был Хозяин священной горы! Духи разгневались, очень разгневались, Ханда их пока останавливает, но она не сможет остановить их, если ты перейдешь черту…
- А что же я скажу Глотову? На днях он мне позвонит, спросит, как продвигается проект…
- Какому еще Глотову?
- Да Глотову, очень богатому человеку, который выделяет деньги на мой проект.
- Как имя-отчество этого Глотова?
- Радомир Аскольдович.
- Ты общаешься с Глотовым?
- Да, мама… Ты о нем знаешь?
- Я о нем мало что знаю, а вот твоя бабушка хорошо знала Аскольда Глотова, начальника Забайкальского НКВД. Массу бед принес он нашему краю, все дацаны разграбил, многих лам отправил в лагеря… Шаманы тайно камлали, Ханда тоже камлала. Хотели наслать на него демонов, но ничего не получалось. Шаманы говорили, что Глотов в сговоре с мангысами, с самим сатаной… Потом он неожиданно получил повышение и уехал в Москву. Тогда до людей дошли слухи, что Глотов вывез отсюда много священных книг говорили, лично по приказу Ягоды. А теперь его сын собирается строить здесь телескоп... Глотов к нам возвращается… Не к не добру это, ох, не к добру… Идти сейчас же в дацан, найди там Хамбо-ламу, расскажи ему всё.
- Говоришь, отец его здесь в НКВД…? - задумчиво бормочет Андрей. - Теперь я понимаю, откуда у него такие подробные сведения о моем отце…
- После отъезда Глотова в Москву, - поясняет сыну Янжима Цэбэговна, - здесь остались его люди, которые продолжали за нами следить. Твой отец записывал выводы своих исследований в отдельный журнал. Журнал он прятал в сейф. Но однажды журнал исчез. И образцы метеоритного материала тоже исчезли из лаборатории, все до единого. Это был 89-й, развал СССР начинался… А через месяц твой отец погиб при невыясненных обстоятельствах. - Янжима Цэбэговна указывает на коробочку с частицами метеоритов. - Эти образцы сохранились чудом, просто случайно я оставила их в боковом кармане старого рюкзака, в котором потом хранила картошку… Не медли, иди в дацан. Сегодня начинается большой праздник Гандан-Шунсэрмэ, он же Дончод Хурал – День Рождения, Просветления и Ухода в Нирвану Будды. Монахи всю ночь будут читать молитвы. Проведи и ты ночь в молитве…
- Хорошо, я пойду в дацан. Вот только позвоню Миле, узнаю, как она…
Андрей набирает номер, но в этот раз снова слышит голос Милы на автоответчике.
- Не отвечает. Наберу ее позже.
- Нет, телефон ты оставишь здесь, - строго говорит сыну Янжима Цэбэговна. - Не нужен тебе там телефон. Отойди на время от того мира. Окунись в новый. Если тебе позвонят, я найду, что ответить.
Андрей послушно кладет телефон в прихожей на комод и выходит за порог дома.
- Если забыл дорогу к дацану, напомню, сын, - говорит ему вслед Янжима Цэбэговна. - Сначала иди налево, потом направо, дальше прямо иди и дойдешь.
(Общ.пл.) Андрей шагает по поселению Агинское. Лучи заходящего солнца пронизывают кроны редких деревьев, играют в окнах малоэтажных домов. Андрей проходит мимо огромного белокаменного православного храма в тот самый момент, когда начинают звонить колокола его звонницы.
(Ср.пл.) Потом он садится в небольшой рейсовый автобус, в котором едут местные жители, и едет вместе с ними по проселочной дороге. В пути он снова слышит по радио популярную в этих краях композицию «Бурятская Инфория»…
(Кр.пл.) Миле звонят на мобильный, когда она выходит из лифта, находясь реабилитационной клинике.
- Да, алло…
- Милка, это Лина.
- Слушаю тебя, Лина. Только коротко, я очень занята, - говорит Мила, шагая по коридору неврологического отделения.
- Работаешь?
- Ну как ты думаешь, когда такое ЧП в городе…
- Ой, ну да, какой ужас… Подумать только. Вот звери!
- Лина, говори быстрее, а то через минуту я уже буду в палате с больными…
- Ну, понятно, в фитнес мы с тобой не идем…
- Навряд ли, Лина.
- А после работы ты домой поедешь?
- Даже не знаю пока, когда я попаду домой…
- Скажи, пожалуйста, а Андрей Юрьич благополучно добрался до… ммм… до…?
- Да, благополучно. И письмо Глотова он передал, - не зная этого точно, уверенным тоном отвечает Мила. - Да, передал из рук в руки.
- Ага, ну здорово. Спасибо ему. Я сообщу об этом шефу.
- Всё, Лина, я уже дошла до палаты, так что, извини…
- Ладно, Милка. Я тебе позвоню позже…
(Кр.пл.-ср.пл.)
- Звони, - говорит Мила, отключает телефон и входит в палату, где находится мужчина лет пятидесяти интеллигентной внешности в больничной пижаме и с бинтовой повязкой на голове. У мужчины на лице запекся страх, руки его трясутся в шоковом ознобе.
- Здравствуйте, меня зовут Мила, - приветствует их Мила. Я психоневролог. - Выпейте вот это.
Мила, вынув из кармана лист с таблетками, одну таблетку протягивает больному и наливает воды из пластмассовой бутылки в одноразовый стаканчик. Больной трясущимися пальцами закидывает таблетку в рот и запивает водой.
- Хорошо. А теперь положите руки на бедра ладонями вверх…
Мила забирает из руки больного стаканчик, затем берет стул и садится напротив больного.
- Расслабьте руки, смотрите мне в глаза. - Мила устремляет на больного цепкий не моргающий взгляд гипнотизёра. - Вы на берегу моря, легкий бриз дует вам в лицо, а шум прибоя наполняет ваши веки тяжестью… Вы все больше погружаетесь в дрему, вам хочется спать и только слышать успокаивающий шум морских волн…
Больного перестает трясти, и постепенно он приходит в состояние покоя, засыпая под взглядом Милы…
(Флешбэк с применением живописной анимации: небольшая волна набегает на перламутровую ракушку под едва слышный шум прибоя…)
(Кр.пл.) Шум прибоя еще продолжается, когда, сидя в шезлонге, Эвелина вертит в руках телефонную трубку и задумчиво глядит на кристально чистую воду бассейна. Неожиданно она вскакивает и прямо в одежде плюхается в бассейн…
(Кр.пл.) Глотов наблюдает за Эвелиной из окна виллы. Отойдя от окна вглубь комнаты, он прикладывает к стене пластиковую карту, после чего прямо в стене открывается дверь лифта. Глотов входит в лифт, двери лифта закрываются. Выйдя из лифта, он оказывается в замкнутом пространстве тамбура, после чего открывает массивную сейфовую дверь и входит в помещение, напоминающее бункер.
(Ср.пл., кр.пл.) В бункере за компьютерами работает несколько молодых людей. Из глубины помещения навстречу Глотову выходит рослый сутуловатый человек в очках, на вид лет сорока:
- Добрый день, Радомир Аскольдович, - учтиво говорит он.
- Здравствуй, - отвечает Глотов. - Наш астрофизик уже там. Наступает решающий момент. Доложи, как обстоят дела.
- Продвигаемся, Радомир Аскольдович, продвигаемся, - рапортует сутуловатый человек. - Дело за малым: нужно запустить систему в реальном масштабе через передающее устройство, то есть, через мощную передающую антенну, каковой и должен послужить радиотелескоп Евтушенко. - Сутуловатый человек кивает головой в сторону большого чертежа, висящего на стене. - И тогда наш сигнал мы докинем хоть до края Вселенной. Мы уже способны кодировать работу всех каналов спутниковой связи одномоментно. Под контролем окажутся все мировые средства навигации и слежения, средства массовой информации, Интернет. Прежде, чем кто-либо сообразит, что происходит, мы включим многоступенчатую систему шифрования, ключи от которых будут только у нас. Весь мир с сотнями спутников в космосе превратится в единый сверхмощный компьютер, глобальную грид-систему, управляемую нами…
- Великолепно! То, что надо!
- Но главное, что мы сможем тайно и незаметно управлять всей финансовой системой мира…
- …а с помощью интернета и прессы, - развивает Глотов мысль сутуловатого человека, - всё эти, так сказать, «сбои» мы умело спишем на приближение Нибиру и наших друзей-аннунаков! Аннунаки, а вон они где! - жизнерадостно добавляет он, кивая на сидящих за компьютерами молодых людей. - Осталось запустить телескоп.
- Тут всё зависит от вас, Радомир Аскольдович.
- А как обстоят дела с панспермиями?
- Работаем. Расшифровка кодов ДНК, взятых из метеоритного вещества, – процесс долгий.
- Думаешь, получится?
- Нет ничего невозможного для таких мозгов, - говорит сутуловатый человек, кивая в сторону молодых людей за компьютерами. - Другое дело, что мы не знаем, что произойдет, если с их помощью активируются спящие 95% ДНК человека…
- Дай-ка еще раз взглянуть на это, - говорит Глотов.
Сутуловатый человек отводит Глотова к компьютеру, за которым работает один из молодых людей. Сутуловатый человек вынимает из стеклянного бокса игольчатое стекловидное образование, напоминающее морскую звезду, и кладет в открытую ладонь Глотова.
Глотов рассматривает странный предмет в своей руке, а затем, глядя куда-то в пространство, изрекает очередную философскую сентенцию:
- Живая материя – это бог и дьявол. Бог – это отдельно живущая клетка. Дьявол – это жизнь, взятая в целом. Клетка жертвует собой ради всей жизни, а жизнь с дьявольским коварством всякий раз убивает клетку ради своего бессмертия… Но с обретением бессмертия страх смерти только усиливается… И лишь власть над миром исцеляет от этого страха!
Сверкнув очами, Глотов отдает стекловидный предмет сутуловатому человеку и направляется к выходу из бункера.
- Работайте, - напоследок бросает он, но потом останавливается, внимательно исподлобья смотрит на сутуловатого человека и в полголоса спрашивает:
- Они действительно к нам приближаются?
Не дожидаясь ответа, Глотов резко разворачивается и заходит в лифт, дверцы лифта закрываются.
(Ср.пл.) - Завтра продолжим, мои хорошие, - говорит Мила своим подопечным, которые смотрят на нее уже не таким испуганно-потерянным взглядом. Мила выходит из палаты.
(Кр.пл.) Возле палаты ее встречает миловидная толстушка медсестра.
- Мила Олеговна, - говорит она взволнованным голосом, - идемте скорее, тут девочка заговорила, но мы ничего понять не можем, на каком-то языке говорит непонятном, ничего не понять…
- Пошли, - устремляется вслед за медсестрой Мила.
(Ср.пл., кр.пл.) Войдя вместе с медсестрой в палату, Мила столбенеет от увиденного: сидя на полу посреди палаты, девочка, с опущенными на глаза прядями своих золотистых волос, раскачивается, хлопает около уха одной ладошкой о другую и гортанным голосом старой женщины пропевает какие-то непонятные слова, среди которых можно едва различить: «…гом-бббооо… ахххаааай… гом-ббооооо…. баррррисан… бохолдойййй… ноййййон… намддддак… обббо… онггонннн… горрррооооо…» Темп хлопков ускоряется, девочка все сильнее раскачивается в ритм этим хлопкам.
- Выйдите, пожалуйста, - тихо говорит медсестре Мила. Медсестра выходит из палаты, а Мила приближается к девочке, садится напротив нее на корточки и внимательно смотрит на происходящее. Потом Мила достает из кармана мобильник и включает запись… К какому-то моменту девочка замолкает, и снова становится безучастной к происходящему.
- Ты мне не скажешь свое имя? - через некоторое время говорит Мила.
Девочка молчит.
- Солнышко, скажи мне, как тебя зовут? У тебя же есть имя? Как тебя зовет мама?
Девочка продолжает хранить молчание. Мила ласково гладит ее рукой по головке.
- Что же делать…? - говорит сама себе Мила.
Вдруг глаза девочки становятся другими, печальными, она словно боится произнести звук, а потом медленно шепотом выговаривает:
- Хън…да…
- Как?!
- Хан-да…
Губы у ребенка слегка трясутся, на глазах появляются слезы… Мила хватает стакан с соком, подносит к губам девочки, та нехотя отпивает несколько глоточков…
- Разве тебя так зовут?
- Ханда…
У девочки закатываются глаза и она обмякает в обмороке. Мила поднимает девочку с пола и осторожно укладывает на больничную койку.
Она подзывает медсестру-толстушку:
- Побудьте с ней, я сейчас подойду.
(Общ.пл.) Мила идет по коридору в кабинет заведующего отделением.
(Кр.пл.)
- Слушаю вас, Мила Олеговна, - говорит ей заведующий.
- Илья Семенович, только что я наблюдала редчайшее в психиатрической практике явление – приступ глоссолалии. Такое случается, вы сами понимаете, крайне редко. Ребенок говорил на явно незнакомом ему языке, мало того, у нее нарушена самоидентификация. В результате сильнейшего шока случилась подмена личности…
- Вы уверены?
- Да. На вопрос как ее зовут, она назвала известное мне бурятское имя Ханда. Причем повторила три раза, после чего упала в обморок. Надо поставить ей капельницу с глюкозой и витаминами – она почти не пьет и ничего не ест. Успокоительное – внутримышечно небольшими дозами. А я кое-что должна проверить. - Сказав это, Мила стремительно удаляется из кабинета заведующего.
(Ср.пл.-кр.пл.) Выйдя в коридор клиники, она набирает номер. В трубке слышны гудки, но никто не подходит. Спустя некоторое время слышен голос пожилой женщины:
- Алло, кто это?
- Здравствуйте, Янжима Цэбэговна, это Мила. Не ожидала вас услышать по этому телефону…
(Ср.пл.) Янжима Цэбэговна, сидя на старом диванчике, говорит с Милой по мобильнику Андрея.
- А что, Андрюша спит уже, вроде у вас еще не очень поздно? - спрашивает Мила.
- Нет, дочка, он не спит. Я отправила его к Хамбо-ламе, в дацан. Сегодня праздник большой. Пусть прочистит себе мозги и душу. А потом у него сейчас по московскому времени послеобеденное время. Он бы все равно до утра не уснул… А телефон я у него забрала, он ему там не нужен.
-Правильно сделали, Янжима Цэбэговна. С ним странные вещи стали твориться в последние дни…
- Я знаю, о чем ты говоришь, дочка. Это серьезнее, чем ты думаешь.
- Янжима Цэбэговна, вообще-то вы мне и были нужны. Вы, наверное, слышали уже, какая у нас трагедия случилась – много людей погибло, много раненных… А вот одна девочка лет шести-семи чудом уцелела. Так вот, у нее… Словом, мне кажется, совершенно внезапно она стала говорить на бурятском языке, причем, петь гортанным голосом, представляете…? Я бы никогда не догадалась, на каком языке она поет. Но она потом сказала что ее имя Ханда… три раз повторила… Ведь вашу маму, бабушку Андрея, тоже Хандой звали?
- Повтори, дочка, как ты сказала – Ханда?
- Да, Ханда. А еще я записала на диктофон то, что она пела гортанным голосом…
- Дай мне послушать!
- Хорошо. Я сейчас же вышлю вам запись на телефон Андрея, а вы прослушайте. Сумеете?
- Ты за кого меня принимаешь, дочка? Высылай немедленно!
- Уже шлю, Янжима Цэбэговна.
(Оч.кр.пл.) Мила отправляет сообщение, кладет трубку в карман и задумчиво смотрит на внутренний двор реабилитационной клиники, по которому снуют кареты «скорой помощи»…
(Оч.кр.пл.-ср.пл.) Получив сообщение, Янжима Цэбэговна без разбора тычет в разные клавиши мобильника. Наконец, она слышит гортанное пение девочки: «…гом-бббооо… към-нннн……ай… гом-ббооооо…. баррррисан… бохолдойййй… ноййййон… намддддак… обббо… онггонннн… горрррооооо…» Потрясенная услышанным, Янжима Цэбэговна с какое-то время сидит в глубокой задумчивости...
(Общ.пл.)…Андрей шагает по широкой вымощенной дорожке в сторону входа в центральное здание Цугольского дацана, залитого лучами заходящего солнца. Долетающий со степных склонов ветерок треплет гирлянды цветов и бумажные фонарики, которыми украшен дацан. На территории всего монастыря вокруг священных деревьев и ступ расставлены масляные лампадки.
(Ср.пл.) Тихо шагая по дощатому полу, Андрей входит в полумрак дацана. В дацане царит атмосфера молитвенного сосредоточения и душевного покоя: монахи вполголоса читают молитвы и рассказывают верующим даршаны. Миряне тоже совершают медитацию, слушая наставления монахов. Андрей садится на скамью…
(Кр.пл.) Мила вновь звонит с мобильного телефона:
- Алло, Янжима Цэбэговна, ну как, вам удалось прослушать?
- Да, дочка, удалось.
- И что это?
- Это голос моей матери – шаманки Ханды.
- Да что вы? Как такое может быть?
- Может.
- В голове не укладывается… А что тогда означают слова, которые она произносила?
- Буквально следующее: «К себе домой приехал он. Скоро нойоном в доме одиннадцати братьев его нарекут. Гневить онгонов он не будет, ибо тогда сам Хозяин горы разгневается. Онгоны помогут нойону…» Это о твоем муже идет речь, сыне моем. Ему адресовано…
- Немыслимо! А почему именно чудом выжившая девочка всё это произносит здесь в Москве??
- Душа шаманки Ханды переселилась в тело девочки. Это называется реинкарнацией.
- О, Господи! Да это же бред какой-то… - вырывается у Милы.
- Бред ни бред, но ты сама слышала…
- Да, слышала… Так, может, объяснение в том, что девочка родом из ваших краев. Нахваталась всё этого раньше, и на фоне шока у нее развилась глоссолалия. Это такой вид психического расстройства. Такое еще можно как-то объяснить…
- Сколько девочке лет?
- Я уже говорила, лет семь, не больше.
- Она не могла слышать голос моей матери, даже если бы жила здесь. Шаманка Ханда умерла без малого тридцать лет назад. Андрею было столько, сколь ей сейчас, но голос мамы я ни с чьим голосом не спутаю…
(Кр.пл.-ср.пл.) В этот момент к Миле подбегает медсестра-толстушка.
- Ой, извините, Янжима Цэбэговна, секундочку подождите…- говорит в трубку Мила и оборачивается к медсестре.
- Мила Олеговна, - обращается медсестра, - найдены тела родителей девочки, отца и матери. У них обнаружили загранпаспорт ребенка и авиабилеты в Турцию, они должны были завтра лететь в Анталию, а сами были в Москве проездом, жители Карелии…
- Как имя девочки?
- Болотова Алена Никитична, 2007 года рождения…
- Алло, алло, Янжима Цэбэговна…
- Слушаю тебя, дочка…
- Вы правы. Девочка родом из Карелии, зовут ее Алена. Родители погибли при взрыве…
Медсестра несколько удивлена тем, что Мила тут же докладывает эти сведения по телефону кому-то, кто уже что-то знает о девочке.
- Спасибо за информацию, - говорит Мила медсестре. - Девочке поставили капельницу?
- Да, поставили. Девочка спит, - отвечает медсестра и, оставаясь в легком замешательстве, разворачивается и идет вглубь коридора.
- Янжима Цэбэговна, в это сложно поверить... И как мне теперь общаться с девочкой, как с Аленой или… Хандой?
- Ты сама поймешь, как с ней общаться… Ладно, дочка, здесь уже дело близится к ночи, пойду-ка я прилягу, а то Андрей вернется после ночного молебна не свет не заря, будет голоден, надо будет его покормить… Звони мне завтра, дочка.
- Спокойной вам ночи, Янжима Цэбэговна.
Мила отключает телефон и направляется к палате девочки. Она осторожно приоткрывает дверь и смотрит на ребенка.
(Ср.пл.) Девочка лежит под капельницей и спокойно спит.
(Кр..пл.-ср.пл.) Мила закрывает дверь и в задумчивости шагает по коридору реабилитационной клиники. У нее звонит мобильный телефон.
- Милка, ну как ты? - слышит она голос Эвелины.
- Аа… привет… Даже не знаю, что и сказать, Лина. Устала очень. Закончу дежурство, поеду домой, повалюсь спать.
- Ну ладно… - расстраивается Эвелина.
- Завтра созвонимся, ладно.
- Ладно... А может, все-таки сходим в фитнес, поплаваем вдвоем? Ну, я тебя приглашаю…
- Ой, не знаю, Лина…
- Я у Аскольдыча машину с водителем выклянчу, чтобы тебе за руль не садиться. Оставь машину на стоянке.
- Позвони мне в шесть, нет лучше в семь… Действительно, после сегодняшних кошмаров бассейн бы мне не помешал…
- Ой, класс! Тогда я буду в семь ждать тебя в машине возле твоего дома.
- Договорились.
(Кр.пл.) В полумраке дацана, под медитативное пение монахов, Андрей вполголоса рассказывает Хамбо-ламе о странных событиях последних дней. Неторопливо перебирая четки, Хамбо-лама задает встречный вопрос Андрею:
- Но ты понимаешь, что Алханай – это святыня северного буддизма? Кто тебя поддерживает в этом начинании?
- Бизнесмен Глотов. Он уже написал письмо Рязанцеву.
Лицо Хамбо-ламы заметно мрачнеет, но он старается не подавать виду.
- Чтобы ты понял, что такое Алханай, ты должен совершить гороо – обряд почитания. Обойти гору, поклониться ее святыням, взойти на вершину. Ты должен испытать на себе силу священной горы. Читай непрерывно мантру «Ом мани падме хум», а рано утром, перед хуралом, здесь соберутся старейшины, и мы дадим тебе в руки «Книгу Судеб».
- Хорошо, Хамбо-лама.
- Ом мани падме хум, - тихо произносит Хамбо-лама, медленно встает, и отходит от молящегося Андрея…
(Общ.пл.-ср.пл.) Мила и Эвелина плавают в бассейне.
- Спасибо, Лина, что вытащила меня, - говорит Мила. - После сегодняшних стрессов лучшего нельзя было придумать…
- Ну вот, я же знала, - довольно улыбается Эвелина.
(Кр.пл.) Звонит мобильный телефон, лежащий у края бассейна на раскладном стуле с полотенцами. Звонят Миле. Она подплывает к краю бассейна, успевает ответить.
- Мила Олеговна, у девочки опять началось, - сообщают ей женский голос по телефону. - Она снова говорит на непонятном языке.
Мила выпрыгивает из бассейна, наспех обтирая дело.
- Мне срочно нужно на работу. Там у одной девочки снова приступ. Малышка чудом спаслась во время взрыва, родители погибли, а у нее всего пара царапин. Но у девочки начались приступы глоссолалии… Она заговорила на неизвестном ей языке, как выяснилось, бурятском…
- Да что ты??
- Причем голосом, не поверишь… бабушки Андрея, которая шаманкой была…
- Как такое может быть??
- Да, похоже, бабушка с того света шлет Андрею какие послания…
- Какие послания?
- Точно не знаю, но что-то вроде того, что нельзя осквернять священную гору Алханай и тому подобное. В общем, тамошние духи разгневались на проект радиотелескопа.
- Мила, можно я поеду с тобой, посмотрю на девочку, - просит Эвелина, спешно обтираясь полотенцем в раздевалке.
- А что я скажу персоналу?
- Ну, скажи, что я типа… твой стажер.
- Ладно, заодно повезете меня на вашей машине…
- О чем ты! Мы тебя потом и до дому довезем. Машина сегодня наша.
(Общ.пл.) Черный джип на бешенной скорости рассекает московский воздух. На город пускаются поздние летние сумерки…
(Кр.пл.) Уже в коридорах реабилитационной клиники Эвелина успевает сообщить о происходящем Глотову.
(Ср.пл.-кр.пл.)
- Что еще за девочка? Какие духи, мать их? Какие послания? - лютует у себя на вилле Глотов, остановив игру в теннис с одним из своих охранников. - Черте знает, что! Это не шутки, шаманы, что хочешь могут нашаманить, я это знаю не понаслышке! Нужно, чтобы девочка заткнулась, замолчала. Немедленно!
Эвелина сообщает Глотову номер палаты 819, в которой лежит девочка.
- Зачем мне номер палаты! Ты там – сама и действуй! Ты же всё умеешь…
- Стоит ли сразу?
- Да, я сказал! …У тебя при себе?
- Всегда, ты же знаешь…
- Тогда действуй, - командует Глотов, и продолжает игру в теннис.
(Ср.пл.) Пока Мила находится в палате у девочки, Эвелина, оставаясь в коридоре возле поста, вступает в разговор с медсестрой-толстушкой, которая ходит от поста в процедурную и обратно.
- Здравствуйте. Меня зовут Лина. Я стажируюсь у Милы Олеговны, а тут такой случай уникальный… А вы девочке успокоительное колете?
- Да, конечно.
- Не помогает?
- Не очень, тут снова с ней началось…
- А можно посмотреть, что вы ей колете?
(Кр.пл.-ср.пл.) В процедурной медсестра показывает Эвелину лежащий под на лотке заготовленный шприц с успокоительным.
- Вот это, димедрол внутримышечно, как прописала Мила Олеговна.
- А вас как зовут? - задавая вопрос, Эвелина успевает незаметно залезть рукой в свою сумочку.
- Маша.
- Маша, значит Мария, так звали мою бабушку… - с деланной сентиментальностью в голосе говорит Эвелина, и тут же спрашивает:
- А вы еще будете колоть ей успокоительное?
- Если Мила Олеговна скажет, вколем обязательно, - отвечает медсестра. В этот момент в процедурной звонит внутренний телефон.
- Да, алло! - снимает трубку медсестра. - Хорошо, Илья Семенович, сейчас иду. Медсестра бросает умоляющий взгляд на Эвелину:
- Вы можете побыть здесь пару минут, чтобы я не запирала. Тут замок заедает, а шеф не любит ждать… побудете?
- Да, Маша, конечно же, о чем речь. Сколько нужно, столько и побуду.
Едва медсестра выходит из процедурной, Эвелина следом выглядывает в коридор, чтобы убедиться, что в процедурную никто другой не направляется, потом надевает на руку целлофановый пакетик, который находит в мусорном ведре, берет с лотка шприц, сливает содержимое в раковину и пускает воду. Медсестра уже идет по коридору обратно, а в это время Эвелина ловкими движениями пальцев откалывает горлышко ампулы и наполняет шприц. Одев колпачок, она кладет шприц обратно на латок. Когда медсестра возвращается в процедурную, Эвелина уже разглядывает себя в зеркале над умывальником, влажными пальцами распрямляя на лбу локон…
- Спасибо вам большое, - говорит медсестра.
- Да за что же спасибо… А я вот даже успела волосы поправить…
В ответ медсестра улыбается, продолжив возиться с препаратами в процедурной.
- Пойду к Миле… ээээ…. Олеговне, - говорит Эвелина и, выходя из процедурной, направляется к палате ребенка.
(Ср.пл.) Слегка приоткрыв дверь, Эвелина заглядывает внутрь: сейчас она своими глазами видит, как девочка, сидя на полу, поет что-то странное не детским голосом и при этом хлопает ладошкой о ладошку. Мила, сидя на корточках напротив девочки, записывает на диктофон мобильника происходящее с ребенком. Заметив Эвелину, Мила строгим выражением лица просит не мешать. Эвелина учтиво закрывает дверь со стороны коридора… Лицо ее выражает внутреннее смятение, в какой-то момент может показаться, что она готова вернуться в процедурную, чтобы как-то отыграть историю со шприцем назад, но она не делает этого…
(Ср.пл.) В московском аэропорту Клауса Шефера встречает человек в сером костюме.
(Общ.пл.-ср.пл.) Машина доставляет Шефера в сопровождении человека в сером костюме до здания МВД России.
(Ср.пл.-кр.пл.) В кабинете начальника одного из подразделений Национального центрального бюро Интерпола в России Шефер общается со своими коллегами, полковниками МВД, то по-английски, то перескакивает на ломанный русский:
- Валентин, я прошу дать мне побольше информации об Андрее Евтушенко. Он ключевой фигурант в авантюре Глотова. Но ваш, или наш, - улыбается Шефер, - Глотов настолько хитроумно плетет дела, что у нас в Германии нет пока прямых улик на его причастность к разработке и подготовке самой масштабной в истории кибер-диверсии. Готовить ее он предпочитает отсюда, из России, здесь ему спокойнее, да и масса вундеркиндов-хакеров под рукой. Поэтому мы решили: предпочтительнее всего – взять Глотова на живца в самой России и отдать вашему российскому правосудию. Но самое удивительное во всей этой истории то, что в дело вмешалась некая третья сила – мистическая.
- Какая сила? – переспрашивают полковники.
В ответ Шефер показывает коллегам фотографии с неясными контурами бубна и со странной вмятиной на капоте такси, комментируя:
- -Смотрите. Видите это? Предположительно, это следы от столкновения с каким-то нематериальным объектом. Но самое интересное, что именно в этом такси Евтушенко ехал делать доклад. А это очертания призрачного бубна, который чудным образом проявился на видеокадрах за счет высокого разрешения камеры моего смартфона. А на трибуне вы видите Евтушенко, которому в момент появления этого бубна стало явно не по себе…
В качестве доказательства своих слов, Шефер показывает российским коллегам видеозапись на смартфоне со странными действиями Евтушенко во время доклада на трибуне.
(Ср.пл.-кр.пл.) Два полковника, одного из которых Шефер по-дружески зовет Валентином, относятся к гипотезе о мистической третьей силе с заметным недоверием:
- Неужели такое возможно?
- Фантастический боевик какой-то, а не расследование кибер-диверсии…
Шефер:
- Я нуждаюсь в дальнейшем личном общении с Евтушенко и его близкими. Мне известно, что Евтушенко по материнской линии происходит из древнего шаманского рода. А о силе шаманских практик я кое-что знаю. Неадекватное поведение Евтушенко последних дней также говорит о том, что нечто неопознанное вмешалось в авантюру с телескопом.
Валентин:
- Без нас хочешь с ним побеседовать?
Шефер:
- Для начала без вас. Вас он может… ну, прочитать и тогда совсем замкнется, а я для него пока просто любопытный писака из Германии…
Второй полковник:
- О’кей. Вот тебе на всякий случай телефон его жены, если что, скажешь, сообщили в Академии наук. Английский у нее свободный, можешь задавать любые вопросы…
Шефер:
- О, кей.
Валентин и его коллега вручают Шеферу две связки ключей.
-Это ключи от машины, - говорит второй полковник. - Ночевать будешь на нашей конспиративной квартире в центре города. Там все оборудовано. У нас тут, знаешь, сегодня взрыв был в метро, люди погибли, спецслужбы на ушах стоят, так что момент не самый удобный для работы по Глотову, но что нужно, мы сделаем. Помни, Глотов крепкий орешек.
- Знаю, - говорит Шефер и добавляет по-русски:
- Болшое спасибфо, Валентин.
(Ср.пл.-кр.пл.) Мила укладывает ребенка на больничную койку, при этом нежно гладит девочке лоб. У девочки вновь отрешенный вид. Перед тем, как выйти из палаты, Мила настежь открывает окно.
(Ср.пл.) Затем она направляется к медсестре-толстушке, с которой в процедурной о чем-то болтает Эвелина.
- Через какое-то время возобновите капельницу с глюкозой и витаминами и сделайте успокоительное, - говорит она медсестре. - Пусть хоть ночь проведет спокойно.
- Хорошо, - отвечает медсестра, возвращаясь в коридор на пост.
Эвелина слышала весь разговор и явно довольна результатом.
- Ну что, везем тебя до дому? - говорит она Миле. - Ты, небось, намаялась за день. И завтра тебе нелегче придется…
- Да, отвези меня домой, сил нет… Машину свою оставлю здесь, на стоянке.
(Кр.пл.) Сидя в глотовском джипе, Эвелина спрашивает у Милы:
- А ты что, записывала девочку на диктофон, да?
- Да, это очень редкое явление, а еще и… Ну, понимаешь, ребенок – Алена Болотова, из Карелии, а себя сейчас Хандой называет. Именно так бабушку Андрея звали, шаманку. А его мама, Янжима Цэбэговна, помогает мне с переводом… Кстати, ближе к полуночи отправлю ей новую запись, там уже будет раннее утро, она снова мне поможет с переводом…
Эвелина нервно ерзает на сидении, не соображая, как помешать планам Милы. Мила замечает было странноватое поведение Эвелины, но усталость берет верх, и Мила не придает этому значения. У Милы звонит телефон.
- Да, алло, - отвечает Мила.
- Сдриастфуйте, - слышит мужской голос.
- Здравствуйте.
- Sory, do you speak English? - спрашивает мужской голос.
- Yes, I do, - отвечает Мила.
- Прекрасно, - продолжает на английском мужской голос. - Меня зовут Клаус Шефер, я из Германии. Я знакомый вашего мужа Андрея, писатель. Я приехал в Москву и хочу встретиться с господином Евтушенко.
- Меня зовут Мила. Но вы знаете, Клаус, моего мужа сейчас нет в Москве.
- Ааа, очень жаль. Я пытался ему дозвониться, но он не отвечает…
- Да, там сейчас ночь. Я могу вам чем-нибудь помочь?
- Вы знаете, у меня есть очень важная информация для вашего мужа.
- Сообщите мне, я ему передам.
- Это не телефонный разговор.
- Что вы предлагаете?
- Встретиться и поговорить.
- Сейчас? Но уже почти ночь, и я очень устала… Вы, наверное, слышали, о взрыве в метро. Так вот, я помогаю потерпевшим, и я устала…
- Давайте завтра, в любое удобное для вас время.
- Завтра у меня тоже не будет свободного времени…
- Что же делать?
- Это так срочно?
- Очень срочно.
- О’кей. Тогда через час приезжайте ко мне домой.
- Спасибо. Через час я буду у вас. Спасибо за понимание.
- Вам продиктовать адрес?
- Я знаю ваш адрес. Господин Евтушенко дал мне в Германии свою визитку.
- Простите, мой телефон тоже был на его визитке?
- Нет, ваш телефон мне дали в Академии наук.
- Хм, немного странно… Хорошо, жду вас, Клаус.
- Bay.
- Bay.
Эвелина слышала разговор, но поняла далеко не все. Она не скрывает своего любопытства:
- А с кем ты так классно по-английски трепалась?
- С немцем одним. Знакомым мужа, писателем…
- И что ему надо?
Тут у Милы сдают нервы:
- Лина, ты слишком любознательная. Конечно, спасибо тебе за бассейн и машину, но я не обязана отчитываться перед тобой по любому поводу.
- Ой, Милка, да что ты, моя хорошая, это просто мое бабское… Ну, прости меня, мое солнышко, прости, - причитает Эвелина и ластиться, как собачонка к Миле, целуя ее то в плечи, то в локти, беря руки Милы в свои. Миле ничего не остается, как сменить гнев на милость, по крайне мере внешне.
(Ср.пл.) Выходя из машины возле своего дома, Мила благодарит Эвелину и водителя:
- Спасибо вам. Доброй ночи.
(Кр.пл.) Как только Мила, отдаляется от машины на достаточное расстояние, Эвелина набирает телефон Глотова:
- Аскольдыч, с девочкой должны быть уже всё в порядке, я всё сделала. А к красавице сейчас какой-то немец в гости собирается, типа знакомый нашего астронома.
- Установить наблюдение. Я должен знать, что еще за немец. Сфоткайте, и мне нужен номер машины, на которой он приедет…
- Аскольдыч, нам что тут до утра торчать? - возмущается Эвелина.
- Сфоткаешь, сообщишь мне номер машины и сразу сюда, пока вы сами там не спалились!
- Ладно, - неохотно соглашается Эвелина.
Эвелина и водитель уставились на дорогу в ожидании машины немца, а в слух, тем временем, откуда-то проникает тихое пение: «Ом мани падме хум…»
(Кр.пл.) «…Ом мани падме хум», - сидя на скамье в дацане, бесконечное число раз шепотом повторяет Андрей…
(Кр.пл.-ср.пл.) Установив спящей девочке капельницу, толстушка медсестра направляется в процедурную. Она берет латок со шприцем и возвращается обратно в палату. Войдя в палату, к своему удивлению она видит, что девочка теперь, скрестив ноги, сидит на кровати лицом к стене. Волосы ее распущены. Девочка не шевелится и не издает ни звука. Медсестра осторожно подходит к ребенку и, держа одной рукой латок со шприцем, второй пытается осторожно прикоснуться к плечу девочки…
- Ээээй… - едва слышно произносит медсестра.
В ответ на это девочка разворачивается к ней лицом… Но нет, это не лицо девочки – это испещренное морщинами лицо старой шаманки Ханды! Осклабившись беззубым ртом, она смеется, резким движением вынимает из-за пазухи ворону и бросает ее в сторону медсестры…! С шумом взмахнув крыльями, ворона выбивает латок из рук медсестры… Отчаянный крик, латок летит на пол, медсестра падает в обморок, шприц катится на середину палаты… ворона, каркая, вылетает в окно…
(Флешбэк с элементами живописной анимации: считанные мгновения отблески огня скачут по замшелым камням и по веткам кустарника с повязанными на них пестрыми лентами, и шаманка Ханда в пестром, увешанном ленточками и бубенчиками одеянии, неистово бьет колотушкой в бубен…)
(Ср.пл.-оч.кр.пл.) На больничной койке под капельницей лежит девочка. На полу в обмороке лежит медсестра рядом с ней валяется латок…
(Общ.пл.) К дому, где живет Мила, подъезжает черный седан Audi. Из машины выходит мужчина с обритой головой. В руке у него одиночная роза на длинном стебле, во второй руке кейс. Он оглядывает дом, ищет глазами нужный подъезд, находит, направляется внутрь…
(Кр.пл.) Эвелина снимает на мобильник вышедшего из машины человека, хотя с большого расстояния фотографии получаются смазанными. Потом она звонит Глотову, диктует номер машины, затем добавляет:
- За рулем был он сам. Приехал с одной розой.
(Кр.пл.-оч.кр.пл.)
- Да хоть с кочергой! Всё, возвращайтесь, - командует Глотов, сидя в шезлонге у бассейна, и тут же звонит кому-то:
- Слушай, старик, пробей-ка мне черную Audi с номером… Я подожду.
Спустя какое-то время Глотов слышит в трубке ответ:
- Машиночка нулевая, чистая, в угоне не числится. Оформлена на Старшинцева Всеволода Ивановича, 37-го года рождения, пенсионер, живет в Люберцах… Адресок дать?
- Да хрен с адресом! Новая Audi, семёра, у пенсионера из Люберец… Тогда причем тут немец?
- Какой немец?
- Немец, который на ней ездит…
- Не знаю, Радик, о ком ты…
- Ну, спасибо тебе, старик.
- Не за что, Радик.
Отключив телефон, Глотов в задумчивости говорит то ли с самим собой, то ли с нецкэ, которую держит в руках:
- Какой-то немец на новехонькой Audi, принадлежащей пенсионеру, приехал к его жене вечером с розой… Не по мою ли душеньку сей пасажир?
(Ср.пл.) В гостиной, сидя с Шефером за десертным столиком, в центре которого красуется в вазочке одна единственная роза, Мила наливает чай гостю.
- Клаус, может, вам предложить что-то покрепче: вино, коньяк, виски, ром? -
- Нет, спасибо, я за рулем.
- Вы ездите по Москве самостоятельно?
- Да, сегодня первый день.
- Поздравляю.
- Вы меня извините, фрау Евтушенко, что я напросился к вам в столь поздний час, - говорит Шефер, - но я крайне ограничен во времени здесь в России, поэтому…
- Прошу вас без фрау, просто Мила. О’кей?
- О’кей, - улыбается Шефер.
- Так что вас привело ко мне в столь позднее время, Клаус?
- Видите ли, Мила, я не совсем тот, кем представился вам и вашему мужу. Я не публицист, хотя оформлять свои мысли в стройные фразеологические построения мне не чуждо.
- Кто же вы?
- Я агент Интерпола. - Шефер вынимает из кармана увесистое удостоверение и разворачивает перед Милой.
- Надо же. Неужели мой муж успел натворить там каких-то бед?
- Не волнуйтесь, он ничего не натворил. Но ваш муж может оказаться пешкой в руках одного очень богатого и очень опасного человека…
- Кажется, я догадываюсь, о ком вы говорите, - говорит Мила, внимательно глядя на Шефера.
- Это – Радомир Глотов, он же Василий Левчук, он же Гжегош Каминьский. Интерпол наблюдает за этим многоликим субъектом уже более пятнадцати лет, но прямых улик он нам не оставляет.
- Он международный преступник?
- Это должен решать суд, но мы подозреваем его во многих и злодеяниях, а также в весьма опасных планах и намерениях. Дело в том, что в середине 80-ых он работал в торговых представительствах СССР в странах Юго-Восточной Азии, но это было лишь прикрытие. По линии КГБ он курировал финансовые потоки, которые советское руководство направляло на поддержку лояльных себе режимом, на всякую подрывную деятельность, шантаж, подкуп, диверсии. Но вскоре запахло развалом СССР, рука Москвы стала ослабевать. (Флешбэк с живописной анимацией: по стилизованной карте мира бегает темная фигурка Глотова, вытворяющая разные разности. В руках фигурки заметные пачки денег, похожих на доллары…) Глотов смекнул, что оказавшиеся у него под рукой огромные денежные средства можно использовать весьма эффективно, а главное, в личных целях. Имея экономическое образование и фактически монопольно распоряжаясь секретными счетами, - делая глоток чая, продолжает Шефер, - он занялся легализацией многомиллионных активов, украденных у советских спецслужб. Через подставные фирмы Глотов стал скупать «голубые фишки» нефтедобывающих компаний. Дивиденды с этих бумаг стали оседать на его счетах… Так, одним из первых русских, но под чужими именами, он стал крупным западным инвестором в подлинном смысле слова… Как Левчук он приобрел английское гражданство, потом как польский бизнесмен Каминьский получил гражданство США. Но затем через многоходовые трансакции он собрал все свои активы воедино, и тогда же приобрел немецкое гражданство под своим настоящим именем Радомир Глотов. Господа Левчук и Каминьский бесследно исчезли и до сих пор официально числятся без вести пропавшими. Но самое настораживающее во всем этом, что к моменту нового появления Глотова произошла череда загадочных убийств и самоубийств в разных частях света. (Флешбэки с элементами живописной анимации: на какие-то мгновения мелькают выпавший из окна человек на асфальте; человек, в ванне с перерезанными венами; человек, задушенный собственным галстуком…) По одной из наших версий убитые люди в прошлом были сослуживцами Глотова в Юго-Восточной Азии. Видно, тех, кто мог бы ему отомстить за давнишнюю кражу больших денег, в живых он ни кого не оставил. Именно после этого Глотов стал снова появляться в России и, как мы знаем, даже построил себе здесь роскошную виллу… Похоже, он уже ничего не опасается…
- Поэтому ездит с целой толпой охраны… А что же ему инкриминируется, если нет прямых улик? – спрашивает Шефера Мила.
- В последние годы он начал проявлять интерес к сфере телекоммуникаций. Нам стало известно, что из России он уже совершил несколько пробных хакерских атак на западные банки через подставных гениев-тинэйджеров из российской глубинки. Но самое главное не это, а то, что он усиленными темпами разрабатывает технологию тотального цифрового контроля над мировой системой спутниковой связи. И делает это, сидя в России. Пока нам до конца не понятны его мотивы: то ли он хочет тайной власти над миром, то ли им движет что-то еще более невероятное: возможно, он хочет стать человекобогом, бессмертной сущностью, называйте, как хотите…
- Неужели им движет такой абсурд?
- Для него не такой уж это и абсурд, если учесть, что отец его, офицер НКВД, в 30-годы орудовал в Забайкалье. Глотов-старший вывез оттуда массу тайных тибетских манускриптов, содержавших сведения о бессмертии и внеземных контактах. Следы манускриптов теряются в архивах Лубянки, но, возможно, они стали личным достоянием отца и сына Глотовых…
- А при чем тут мой муж?
- При том, Мила, что Глотов собирается использовать новый радиотелескоп в центре Сибири. Пока ваш муж будет сканировать космос в поисках транснептуновых тел, люди Глотова будут направлять перекодирующие команды на сотни спутников…
- Клаус, неужели это так…?
- Именно так, Мила. Поэтому Глотов и проявил столь необузданный интерес к проекту вашего мужа. Построить мощный радиотелескоп в кратчайшие сроки можно только с помощью больших денег и энтузиазма ученых. Деньги есть у Глотова. Энтузиазма не занимать вашему мужу. Опытный вербовщик, Глотов знал, что достаточно при первом же встрече пообещать ученому инвестиции в главный проект его жизни, и он его раб…
Взволнованная Мила встает с кресла и начинает нервно расхаживать по комнате с чашкой чая в руках. Шефер, не без удовольствия наблюдая за грациозными перемещениями Милы.
(Общ.пл.) В какой-то момент мы видим беседу Шефера с Милой из-под потолка гостиной как бы через камеру видеонаблюдения.
- А почему вы все это рассказываете мне? - спрашивает Мила.
- Потому что вашему мужу всё это объяснить гораздо труднее. А потом вы сказали, что его нет в Москве. Так, где он?
- Андрей полетел в Забайкалье к маме. Я тоже должна была лететь туда, но взрыв нарушил мои планы. Я работаю штатным психоневрологом при профильном министерстве, сами понимаете…
- О, да… Стало быть, господин Евтушенко сейчас там, где собирается строить радиотелескоп?
- Да.
- Хм, в таком случае, начинается самое интересное, - говорит Шефер с интригующей улыбкой на лице и собственноручно доливает себе в чашку немного чаю. - Во всю эту масштабную авантюру вмешалась третья сила.
- Третья сила?
- Да, мистическая третья сила.
В этот раз Мила очень внимательно смотрит на Шефера.
- Это шаманская сила, - поясняет Шефер. - Это сила восточных духовных практик. Ведь ваш муж – внук шаманки, не так ли?
Мила опускается в кресло…
- Клаус, скажите честно, вы верите во всё это?
- Есть вещественные доказательства, - Шефер вынимает из кейса планшетник и включает его. Пока планшетник загружается, Шефер продолжает:
- Я бы сам в такое не верил, - продолжает Шефер, - если бы не знал кое-что от моего двоюродного дяди Эрнста Шефера. Совсем еще молодым ученым-зоологом он возглавил подряд две американо-немецкие экспедиции на Восток. Представьте себе, он первым из европейцев убил панду и привез в Европу. Он же первым описал антилопу оранго и голубую овцу (флешбэк с элементами живописный анимации: на мгновение мы видим чучела названных животных...) В Индии он имел честь выступить с докладом в Обществе клуба Гималаев. А в Германии сам рейхсфюрер Гиммлер удостоил его звания оберштурмбанфюрера СС. Так он стал сотрудником оккультного института Аненербе.
- Ваш дядя состоял в Аненербе?
- Да, увы, это факт его биографии. Ботаник и зоолог в нацистских погонах… Но сам он считал Аненербе оплотом лженауки. Его задачей в Аненербе стал поиск легендарной Шамбалы, а к ней дядя относился весьма скептически. За неуважение к Шамбале нацисты отправили его на финский фронт на перековку. Однако, вернувшись с фронта, он ухитрился в январе 43-го основать в Германии Институт Центральной Азии в замке Миттерзиль (флешбэк с элементами живописный анимации: силуэт человека, стоящего к нам спиной у высокого сводчатого окна; в задумчивости он раскуривает сигару…) Благодаря этому дяде удалось избежать участия в военных программах. Результаты его последующей экспедиции в Тибет (флешбэк с элементами живописный анимации: караван путешественников, часть из которых одета в европейские костюмы, а другая – в национальные одежды тибетцев, движется с навьюченными яками вверх по горной тропе…) были больше политическими, чем научными. По окончании войны его не стали привлекать к ответственности за преступления нацизма.
- Офицера СС не стали привлекать к ответственности? М-да, наверное, он знал что-то крайне ценное и важное…
- Похоже, что именно так. Правительства Германии, Англии и объявили, что секретные досье экспедиций Шефера предполагается открыть только в 2044 году. Мой двоюродный дядя умер 90-летним стариком, но большинство тайн унес с собой в могилу. (Флешбэк: в залитой солнцем к комнате сухой старичок, сидя в кресле качалке, закатывает глаза, его рука безжизненно обвисает. Спустя мгновение, он, как ни в чем не бывало, живо шепчет что-то в ухо склонившемуся к нему Клаусу Шеферу). Правда, в последние годы, он кое-что мне рассказывал. К примеру, что там, в Центральной Азии, особо посвященные монахи знают заклинания, способны материализовать демонов, управлять ими, воздействовать материальной силой на расстоянии, убивать и воскрешать. Особенно в этом преуспели приверженцы течения буддизма – гелукпы, толерантного к шаманизму. А именно гелукпа исповедуется там, где сейчас ваш муж. А еще в Тибете он слышал легенду о том, что мистические ворота в Шамбалу находятся в Сибири, на священной горе северного буддизма Алханай. Естественно, проверить и опровергнуть легенду о сибирской Шамбале мой дядя не мог…
(Флешбэк с применением живописный анимации: вокруг сказочной формы горы сгущаются облака, изнутри которых исходит загадочное свечение…)
- Клаус, - взволнованно произносит Мила, - ведь если речь именно о горе Алханай, значит, всё это не случайные совпадения?
- Я не знаю, что вам ответить… Взгляните на это.
Шефер поворачивает планшетник экраном к Миле.
- Видите?
- Да, это Андрей на трибуне… что это он делает? …перекидывается через край трибуны, смотрит вниз, точь в точь, как он и мне рассказал о бубне… Весь день не мог прийти в себя. Я напичкала его успокоительным и отправила в родные края к маме…
- А теперь посмотрите сюда, это сильно увеличенный и обработанный стоп-кадр… Что вы видите?
- Господи! Вижу то, о чем он говорил! Очертания бубна, он покатился на него из зала…
- Он так и сказал вам, покатился из зала?
- Да-да, Клаус… А за час до этого, там у вас в Кёльне, ему привиделась его бабушка шаманка Ханда, которая бросилась под такси…
- Как вы сказали? - возбуждается теперь Шефер. - Шаманка бросилась под колеса?
- Да, в этом момент мы разговаривали по телефону, но вдруг он чуть не потерял дар речи…
- Тогда смотрите на это! Видите вмятину на капоте такси, на котором ехал ваш муж. Она очерчена. Это вмятина от человека ростом около метра-пятидесяти.
- Вмятина от шаманки? от призрака??
- Каким образом возникла вмятина, мне неведомо. Но частичная материализация на лицо.
- Клаус, мне становится страшно… Сегодня после взрыва в метро ко мне в стационар постувискипила семилетняя девочка. Она спаслась чудом. Родителей убило на месте, а она отделалась царапинами. Так вот, у девочки началась глоссолалия, она камлала, не поверите, Клаус, голосом той самой бабушки Андрея – шаманки Ханды! А Ханда умерла почти тридцать лет назад! Мне подтвердила это ее дочь Янжима, моя свекровь, когда
я отослала ей запись.
- В чем был смысл камланий? - спрашивает Шефер.
- В том, что Андрей не должен творить беззаконие на священной горе Алханай, строить свой телескоп на ее вершине.
- Тогда этим и можно объяснить видения вашего мужа в Кёльне, - говорит Шефер.
- Выходит, так… - отвечает Мила. - Но я пока не знаю, о чем сообщалось через ребенка во время второго приступа глоссолалии. Из-за повторного припадка мне сегодня вечером пришлось вернуться в клинику… Запись у меня имеется… Мы еще были там с помощницей Глотова…
- Вы ездили с помощницей Глотова?
- Да.
- А почему вы ездили с ней?
- За последние дни она сдружилась со мной. Особа она неуравновешенная, но я решила, что в интересах моего мужа лучше подружиться с помощницей, ну и любовницей, Глотова. Мы были вместе в финтес-клубе, плавали, когда меня снова вызвали в клинику. Она повезла меня туда на их служебной машине…
- И пошла с вами к ребенку?
- Да, я повела ее с собой в отделение.
- Мила, вы успели ей рассказать, что устами ребенка вещает шаманка?
- Да, в общих чертах.
- Мила, вы понимаете, что подвергли ребенка опасности? - говорит Шефер в тот момент, когда Миле звонят на мобильный телефон.
- Простите, Клаус, - говорит Шеферу Мила и отвечает на звонок:
- Алло, я слушаю.
- Мила Олеговна, у нас новое ЧП, - слышен в трубке почти плачущий мужской голос.
- Что случилось, Илья Семенович?
- Мне сообщили, что через час к нам нагрянет линейный контроль, я пошел, как обычно, по процедурным и палатам, смотрю, в палате вашей девочки на полу лежит без сознания медсестра Маша, рядом латок валяется, а в углу шприц с каким-то препаратом бурого цвета… У нас отродясь таких препаратов не было!
- Что вы такое говорите, Илья Семенович? Медсестра без сознания…? Бурый препарат?
- Приезжайте срочно, Мила Олеговна… Контроль через час уже будут здесь. И нам с вами не сдобровать. Медсестра ничего не помнит, только кричит какую-то чушь про старуху и ворону… Мила Олеговна, приезжайте, умоляю вас!
- Что с ребенком?
- Под капельницей, лежит спокойно. Приезжайте скорее, прошу вас…
- Хорошо, еду, - отвечает Мила и отключает телефон. – О, боже! Я должна мчаться в клинику. В палате у моей маленькой пациентки упала в обморок медсестра, а рядом с ней шприц с бурым препаратом…
- Бурым препаратом?
- Да, бурым… Откуда только он там взялся?
- Мила, я знаю только один препарат бурого цвета – тетраэтилфосфат. Это сильнодействующее отравляющее вещество, которое становится бурым, если в течение получаса после разгерметизации ампулы не попадает в кровяное русло.
- Да, что вы? Яд?
Лицо Клауса становится очень строгим:
- Я должен поехать с вами. Кажется, я догадываюсь, чьих это рук дело…
- Хорошо, но надо вызвать полицию.
- Не волнуйтесь, как мы доедем до места, я сообщу моим коллегам из российского бюро Интерпола. Но только им, договорились?
- Да, хорошо… а….?
- Едем скорее, - говорит Шефер.
(Общ.пл.) Мила и Шефер выходят из подъезда и быстрым шагом идут к машине Шефера, садятся, машина отъезжает от дома. Автомобиль Шефера едет по городу. В городе стемнело…
(Ср.пл.) Первые лучи утреннего солнца проникли в дацан, робко касаясь под самым потолком красных деревянных колонн. Монахи, сидя, тихо читают мантры.
(Кр.пл.) Хамбо-лама и сидящие рядом с ним старейшины передают в руки Андрею древнюю книгу. Они жестом просят его открыть ее на любой странице и передать им обратно. Андрей открывает книгу и передает открытую книгу обратно Хамбо-ламе. Хамбо-лама и старейшины некоторое время разглядывают открытий текст и о чем-то тихо переговариваются. Спустя какое-то время на их лицах появляется скрытая радость, и теперь на сидящего напротив Андрея они смотрят с явной доброжелательностью.
- Ты открыл священную «Книгу Судеб» на той же странице, что и великий Чингисхан, - говорит Андрею Хамбо-лама. - На этой странице написано: «Будда выбрал своего любимого ученика». Это очень хороший знак. Идти домой и готовься к гороо. До полудня ты отправишься в путь с ламой Мунхэ и ламой Зодбо. А до того не забывай читать мантру «Ом мани падме хум». Даже если заснешь, во сне читай «Ом мани падме хум».
(Ср.пл., кр.пл.) Полковник, коллега Валентина, глядя на висящий перед ним большой монитор, наблюдает за перемещением красной точки – движением машины Шефера по улицам Москве. Одной рукой он прижимает к уху блин от наушников. Он докладывает Валентину по громкой связи:
- Едет по навигатору с женой Евтушенко в Клинику постшоковой реабилитации, где она работает…
- Не сообщил зачем?
- Да, нет пока.
- А о чем говорят?
- Да фиг разберешь его английский… Сперва рассказывал о своем дяде, ученном эсэсовце…
- Да, это ж его конек, легенду поддержать он любит…
- Потом втирал на тему шаманов и мистических сил…
- Лучше бы рассказал ей всю правду о своем дедушке Штирлице, - иронизирует по громкой связи Валентин. - Поди, кадрит уже девушку?
- Не знаю, не знаю. Но пудрить мозги он умеет…
(Общ.пл.-ср.пл.) Машина Шефера подъехала к зданию Клиники постшоковой реабилитации. Мила и Шефер выходят из машины…
(Ср.пл.-кр.пл.) В сопровождении Шефера Мила быстрым шагом идет по коридору реабилитационной клиники. Мила буквально врывается в кабинет заведующего, вслед за ней в дверях кабинета оказывается Шефер. В дальнем углу кабинета находится зареванная толстушка медсестра.
- Здравствуйте, Илья Семенович, - говорит Мила.
- Здравствуйте, Мила Олеговна.
- Что произошло?
- Простите, а это кто? - робко спрашивает Милу заведующий, глядя на Шефера.
- Клаус Шефер – мой коллега из Германии. Психолог-криминалист.
- Криминалист?
- Да. Он прилетел сегодня, чтобы помочь коллегам разобраться с последствиями взрыва, - отвечает Мила, а потом говорит Шеферу:
- Проходите, Клаус.
- А, понятно… - бормочет заведующий.
- Так что произошло?
- А вы спросите у нее сами, - кивая на медсестру, говорит заведующий.
- Почему вы упали в обморок, и что за препарат оказался в шприце?
Дрожащая нервной дрожью медсестра буквально сжимается в комок, словно вот-вот на нее обрушатся стены.
- Надо успокоиться и все вспомнить. Что было до того, как вы вошли к больной в палату?
Медсестра мотает головой, потом, заикаясь, выговаривает:
- Ни-че-го, ни-че-го не было…
- Вы вошли к ней в палату делать инъекцию. Каким препаратом вы наполнили шприц?
- Ди-ме-дро-лом, как вы сказали… Я еще днем шприц наполнила…
- После этого шприц оставался на лотке?
- Да.
- Ампула сохранилась?
- Да, конечно… Вот, - медсестра показывает на стол заведующего, где на лотке рядом со шприцом с бурым препаратом лежит ампула из под димедрола. Мила собирается взять в руки ампулу и шприц, но тут ее останавливает Шефер.
- Не надо трогать руками. Нужно обследовали ампулу и шприц, - говорит он. - Мы можем сделать это в нашем бюро.
- А почему вы упали в обморок? - спрашивает медсестру Мила.
В ответ на этот вопрос медсестра мгновенно впадает в настоящую истерику.
- Аиииии…- издает она нечленораздельные звуки, пытаясь при этом жестами и гримасами изобразить чье-то, явно старушечье, лицо, а затем взлетевшую ворону…
- Что-что? Еще раз… Что вы там увидели?
- Ууууууу…. – рыдает медсестра… - ста-ру-ю… ста-ру-ху…. ииииииии… во-ро-ну… кар-кар…чер-ну-ю…
- Старуха, ворона…? Маша, Машенька, объясните? Вы в палате кого-нибудь видели? - пытается Мила хоть что-то выведать у медсестры, но толстушка только хнычет и закрывает лицо руками…
- Скажите, пожалуйста, Мила Олеговна, - тихо спрашивает заведующий, - а кто была та молодая особа, с которой вы приходили сегодня, когда вас повторно вызвали к пациентке?
- Ммм… - заминается Мила, - моя стажер.
Медсестра на это утвердительно кивает, продолжая находиться в состоянии близком к истерике.
- Что же нам делать с этим? - спрашивает заведующий, глядя на шприц и ампулу. - Они приедут с минуты на минуту.
- Разрешите мне забрать это у вас, - говори спокойным тоном Мила, - а господин Шефер посодействует, чтобы его московские коллеги провели быструю экспертизу препарата.
- Конечно, Мила Олеговна. И чтобы никому ни-ни, - слезно просит заведующий, а потом, косясь на медсестру, совсем уже заговорческим полушепотом спрашивает:
- А что делать с ней? Они ведь приедут с минуты на минуту…
- Вколите ей двойную дозу успокоительного, - советует Мила. - И отведите в сестринскую. Пусть проспится до утра. А, если что, линейному контролю скажете, мол, за день, бедняжка, намаялась с потерпевшими.
В коридоре на посту дежурной медсестры звонит городской телефон. Медсестра снимает трубку:
- Неврологическое отделение.
- Здравствуйте, - слышен в трубке жеманный женский голос. - Это ночные новости вас беспокоят. Скажите, пожалуйста, из пострадавших в теракте у вас все живы, летальных случаев нет?
- Нет, летальных нет. У нас вообще нет тяжелобольных…
- Ну и, слава Богу, хоть у вас всё хорошо. А девочка, которая, чудом спаслась, нормально себя чувствует?
- Вроде, да, спит. Может заведующего позвать, он вам лучше расскажет…
- Да, нет-нет… Спасибо. До свидания.
(Кр.пл.) Эвелина вешает трубку, находясь в постели с Глотовым.
-Так что? - спрашивает Глотов.
Эвелина не знает, что ответить. Губы ее дрожат.
- Жива-здорова? - повторяет вопрос Глотов.
- Похоже, что да… Но я всё сделала, я набрала в шприц всю ампулу. Медсестра должна сделать укол… Я не знаю, что произошло...
Глотов хватает Эвелину за горло.
- Если ты засветилась, я сделаю так, что ты утратишь интерес к жизни в силу ее отсутствия...
(Ср.пл.-кр.пл.) В кабинет заведующего вбегает дежурная медсестра.
- Илья Семенович, - говорит она, - звонили только что с телевидения, спрашивали, нет ли у нас летальных исходов среди пострадавших от взрыва…
- Да и хрен бы с ними… Им только летальные давай. Больше с прессой не разговаривай. Скажи, завотделением запретил.
- Поняла, - отвечает дежурная медсестра, и исчезает из кабинета.
- Не забудьте это забрать, - напоминает Миле заведующий, с брезгливостью глядя на шприц.
- Нушно лошит в пакиет, - подсказывает Шефер.
Устало взглянув на Шефера, заведующий достает из ящика стола полиэтиленовый пакетик и протягивает Миле. Мила, не прикасаясь к шприцу и ампуле, опрокидывает их с лотка в пакетик, кладет пакетик к себе в сумку, после чего выходит из кабинета в коридор; вслед за ней из кабинета выходит Шефер.
- Клаус, я посмотрю на девочку, - говорит Мила, - а вы меня пока подождите здесь.
- О’кей, - отвечает Шефер.
(Ср.пл.-кр.пл.) Мила приоткрывает дверь и входит в палату. В палате горит тусклый свет ночника. Девочка лежит под капельницей неподвижно, с закрытыми глазами. Мила садится рядом, осторожно берет руку ребенка, нащупывает пульс, глядя на наручные часы, замеряет время…
(Общ.-ср.пл.) Глотов, нервно рассаживая по спальне, говорит с кем-то по телефону:
- Группу готовь. Срочно.
Эвелина, забившись в угол кровати, дрожит все телом…
- А ты собирайся, поедешь с ними.
(Ср. пл.) Находящемуся в коридоре Шеферу звонят на мобильный телефон.
- Клаус, это Валентин. Ты где это у нас?
- Валентин, - тихо говорит Шефер, - я нахожусь с женой нашего фигуранта в Клинике постшоковой реабилитации. Пока мы у нее дома беседовали, кто-то попытался сделать смертельную инъекцию ее пациентке, семилетней девочке, которая чудом спаслась сегодня во время взрыва в метро…
- Террористы проникли в больницу? А причем тут ты?
- Нет, это не террористы. Нужно срочно провести лабораторный анализ препарата. Кажется, мы уже нашли живца.
- Ты хочешь сказать, отравить девочку хотел Глотов? Я не понял, а ему она зачем?
- Снова мистика, Валентин.
- Третья сила?
- Да, Валентин.
- Ладно, Клаус, не могу не доверять твоей интуиции, но это всё уже напоминает кино для подростков… Правда, я помню, как ты проинтуичил того фальшивомонетчика в Берлине, который два года за нос нас водил… (флешбэк с элементами живописной анимации: какой-то субтильный юноша легким движением руки превращает кейс в цветочный горшок) Там, кажется, тоже не обошлось без мистики…
- Это была не мистика, это были просто фокусы, - улыбается Шефер.
- Ты хочешь провести экспертизу прямо сейчас?
- Да, как можно быстрее.
-О’кей, я дам команду лаборатории, там круглосуточно дежурят наши криминалисты. Поедешь сейчас?
- Да, вместе с Милой, то есть с фрау Евтушенко.
- Так, а с самим Евтушенко ты разговаривал?
- Нет, он сейчас далеко, в Забайкалье.
- Ах, ну да… Выходит, ты с его красавицей-женой катаешься ночью по клиникам и крим-лабораториям? Очень романтично…
- Что сделаешь, работа у нас такая, - ухмыляется Шефер.
- Вредная у нас работа, Клаус, очень вредная, - смеется в ответ Валентин. - Ладно, Клаус, езжайте с ней в лабораторию. Мои люди вас встретят. Звони мне в любое время.
- Спасибо, Валентин, - отключат телефон Шефер.
(Кр.пл., оч.кр.пл.) …В палате «819» Мила подходит к открытому окну, чтобы закрыть его. Закрывая окно, на подоконнике она замечает черное перо. Мила берет перо в руки, внимательно разглядывает, потом устремляется к двери, но в это же мгновение слышит голос ребенка:
- Ом мани падме хум…
Мила замирает, потом буквально на цыпочках подходит ближе к койке девочки, вынимает из кармана мобильник и включает диктофон. Через некоторое время девочка, лежащая с закрытыми глазами, вновь повторяет собственным детским голосом те же слоги:
- Ом мани падме хум…
С какое-то время Мила продолжает стоять возле койки ребенка, как завороженная, ожидая повторения загадочных слогов, но девочка молчит. А потом вдруг произносит шепотом на старомонгольском: «Будда выбрал своего любимого ученика». Постояв еще несколько секунд рядом с девочкой, Мила, по-кошачьи тихо ступая по полу, выходит из палаты.
В коридоре она буквально кидается к Шеферу и показывает ему перо.
- Кажется, это воронье перо…?
- Похоже на воронье.
- Значит, ворона действительно влетела в комнату, когда туда вошла медсестра делать укол. Но старуха, которую она изображала? Откуда взялась старуха? Неужели это снова была материализация умершей шаманки? Выходит, ворона и шаманка – связанные вещи?
- Мила, в этой истории уже ничего нельзя исключать, - говорит Шефер.
- А еще, минуту назад девочка произнесла вот эти слова, причем собственным детским голосом.
(Ср.пл.) Мила и Шефер уже шагают по коридору отделения к лифту. Мила включает диктофон:
- Послушайте, Клаус.
«Ом мани падме хум» дважды звучит из диктофона детский голос, а следом слышна фраза на старомонгольском.
- Смысл последних слов я не понял, это, скорее, монгольский язык. А мантра «Ом мани падме хум» мне известна. Это главная мантра, то есть молитва великого Бодхисаттвы Авалокитешвары, которую каждый буддист должен повторять бесконечное число раз. Обычно ее переводят так: «О, драгоценность в лотосе». Но это примитивное толкование.
Шефер и Мила заходят в лифт, нажимают на кнопку. Смена загорающихся кнопок указывает на спуск вниз.
- Слог «Ом» символизирует тело Будды, - продолжает в лифте Шефер. - слог «Мани» – это представление о чистой мудрости, исполняющей желания. Слог «Падмэ» связан с лотосом – символом метода познание. А последний слог «Хум» – это тело истины, к обретению которого стремится практикующий. Мантра «Ом мани падме хум» говорит о неразрывном союзе между человеком и Вселенной. А вот у вас, православных христиан, - говорит дальше Клаус, когда лифт уже доезжает до первого этажа и открываются дверцы, - схожей молитвенной практикой отличается «умное делание», хотя смысл молитвы совершенно другой. Однако, по технике аскезы буддистская «тхама» и христианская «схима» во многом схожи…
- Клаус, для полицейского у вас на редкость обширные познания в религиозных вопросах, - говорит Мила.
- Не забывайте, Мила, я интернациональный полицейский, - улыбается Шефер, а потом говорит серьезным тоном:
- Я только что договорился насчет экспертизы с лабораторией. Нас ждут. Нужно знать, что в шприце. Если это улика, то, скорее всего, это улика против Глотова. Но вы очень устали, Мила, поэтому я могу отвезти вас домой, а сам поеду со шприцом на экспертизу.
- Да, я невероятно устала. Моя машина припаркована здесь рядом, на стоянке клиники. Я могу сесть и поехать домой. Но мне крайне важно узнать, что за препарат находится в шприце. Поэтому я еду с вами.
(Кр.пл.) В машине Шефера Мила отправляет со своего мобильника сообщение, потом говорит Шеферу:
- Я только что отправила новые записи в Агинское на мобильник мужа, чтобы моя свекровь перевела последнюю фразу. Правда, там сейчас ранее утро… Интересно, вернулся ли из дацана Андрей?
- Ваш муж посещает дацан?
- Его туда отправила моя свекровь Янжима. А мобильник она ему велела в дацан не брать, вот мы с ней и обменивается информацией через его трубку.
Мила набирает номер.
- Янжима Цэбэговна, доброе утро, я вас не разбудила?
- Нет, дочка, не сплю уже, жду Андрея. Я всё прослушала, дочка. Серьезно это. Ханда пытается через эту твою девочку направить Андрея на путь благочестия, иначе духи не простят ему посягательств на гору. Думаю, скоро он всё поймет и изменит планы строить телескоп на Алханае.
- А что означала последняя фраза?
- Это фраза на старомонгольском из священной «Книги Судеб», она означает: «Будда выбрал своего любимого ученика».
- Спасибо, Янжима Цэбэговна. Пусть Андрей мне позвонит, как вернется домой…
- Он тебе обязательно позвонит, как вернется.
(Общ.пл.) Полночь. Во дворе виллы Глотова царит сумрачная активность. Люди в темных одежде грузят в черный джип и в минивэн с затемненными стеклами какие-то продолговатые предметы, напоминающие зачехленное огнестрельное оружие. Заметно и нечто похожее на гранатомет.
(Кр.пл.-общ.пл.) В убранной в восточном стиле одной из комнат своей виллы, Глотов, глядя куда-то в пустоту, задает вопрос Эвелине, сидящей в кресле вблизи камина в дальнем углу комнаты:
- Ты помнишь, как звали медсестру?
- Да, помню. Маша, Мария.
- Все, кто знает о шприце, должны исчезнуть. Даже, если ты не наследила пальчиками, это всё равно улика против меня! Косвенная, но улика… Девочку пока трогать нельзя. Иначе спугнем астронома с его красавицей. По гостю из Германии мне не дали пока информации. А фотки твои – говно. Всё снято со спины. Разве так можно работать? А?! Если всё будет сделано чисто, утром я вылечу в Чит. Ситуацию нужно брать под контроль на месте.
- А я здесь останусь? Одна?
- Одна, одна… Ты должна заставить девочку говорить то, что нам нужно, понимаешь?!
- Как я это сделаю? - плаксивым тоном тянет слова Эвелина, - ка-ак?! Она камлает на ихненском, не своим голосом чушь несет шаманскую…
- Но от этой шаманской чуши под ударом моё будущее, будущее планеты, Вселенной, понимаешь?! Приказываю девочку под видом заложницы террористов отправить в избушку на курьих ножках, а потом заставить говорить то, что нам нужно! Ты поняла?!! - осатанело орет Глотов.
- Когда у нее случаются эти приступы, тогда она и камлает… Как ее заставишь? Это неуправляемо!
- Значит, так, - рычит Глотов, - за ночь выучишь монгольский и будешь сама камлать на диктофон! А твою сердобольную милую Милу ребята быстро заставят слать сообщения, когда у нее на глазах с девочки начнут снимать кожу… И с тебя заодно! Поняла?!
- Аскольдыч, как я за ночь монгольский выучу?! Скажи, как?! У тебя крыша поехала, Аскольдыч?! - визжит в ответ съежившаяся от страха Эвелина.
- Крыша, говоришь, поехала…? - внезапно сбавив тон, словно с самим собой, говорит Глотов. - Кто знает, может, ты и права, Э-ве-ли-на…
Повернувшись к Эвелине лицом и задумчиво улыбаясь, Глотов, вращая за спиной пальцами одной руки нэцкэ, вторую руку направляет на Эвелину с жестом, имитирующим пистолет, и издает звук: «Пух!». Продолжая оставаться в задумчивости, он бормочет себе под нос:
- Вот только, что делать с этим вновь прибывшим гансом…? Что за ганс такой? …гансов мне тут не хватало… Слышишь, Лина, прошлой ночью мне приснился очень странный сон.
- Какой еще сон? – полуиспуганно бормочет Эвелина.
- А вот, какой. Сначала я, находясь, не пойми где, выбирал себе невесту. Невест было много, все голые, на головах какие-то диковинные уборы, скрывающие их лица (флешбэк: смутные обрывки того, что дальше описывает Глотов…) Одна из них мне особенно не понравилась, лицо ее закрывала маска в виде маленького черепа какого животного, а из-под нее торчали большие уши, а голова была наголо обрита... Потом я оказался лежащим в постели в каком-то просторном полутемном помещении, и ко мне активно полезла баба, которую я не мог толком разглядеть… Она стала как-то жутко неприятно со мной целоваться, я отстранился, и вижу: эта та самая ушастая уродина, бритоголовая, но уже маски... Но я решил все-таки ее отыметь, раз полезла ко мне сама. Но она тут же выскользнула из-под меня и стала корчиться в истерически смехе... Я испугался: бритая голова ее была отвратительна, с глубокими бороздами морщин на черепе, как у столетнего старика. Потом ушастая успокоилась, села в кровати, и стала со мной о чем-то мило беседовать. А сзади нее лампочка, ночничок такой горит, и от этого ее огромные уши просвечивают. Тут смотрю, у нее и одна глазница просвечивает. Думаю, как же так: выходит у нее в затылке дыра, и оттуда свет пробивает сквозь глазницу...? (флешбэк с применением живописной анимации: в в чертах лица ушастой мы угадываем сходство со высокой стюардессой, которая сопровождала полет Андрея в Читу, а затем и с Милой). А потом, смотрю: у нее глаз вообще нет, а вместо глаз пленка, матовая, как пергамент, разрисованная каким-то замысловатым узорчиком. Тут она поднимает голову, выпрямляется, и глазницы с пленками становятся все больше и больше, разрастаются, становятся с ладонь, как у инопланетян... И тогда я понимаю – это робот! В страхе я выбегаю из помещения и бегу по палубе огромной яхты, а вокруг ночь, океан, и не души... А она гонится за мной, догоняет, хватает железной хваткой, и тут я просыпаюсь в холодном поту и думаю: кто я есть? И отвечаю себе: я - многомиллиардная мафия одноклеточных, коллективно озабоченных устройством и смыслом совместной жизни… м-да, именно это…
Эвелина, покорно внимавшая рассказу Глотова, в полном недоумении в ответ не произносит ни слова. В ту же минуту в комнату входит человек в темном костюме.
- Радомир Аскольдович, группа готова, - мрачно рапортует он.
- Так, слушай внимательно. Свидетелей не оставлять. Никого. Никаких. Приближаться ко всем, кто вас увидит. Зачистка полная. Ищите шприц. Это главное. Орите, как можно громче что-то вроде: «Смерть врагам Аль-Даруджи!» Берите девочку под видом заложницы. Если там будет жена астронома, ее не трогать, дать ей уйти, а то вспугнем ученого придурка. Ребенка везите в избушку. Туда же – эту, - кивает Глотов в сторону Эвелины. - Будет камлать за девочку. Дальнейшие указания получите по телефону, - отдает строгие команды Глотов, а затем, еще раз едва заметно кивая на Эвелину, полушепотом добавляет:
- Если раскиснет, под мхи ее. Понял?
- Добро, - отвечает человек в темном костюме.
- Лопаты берите…
- Есть.
(Кр.пл.) Эвелина, подслушивая разговор, всех слов разобрать не смогла, но, судя по выражению её лица, уже понимает, что и ей теперь тоже грозит смертельная опасность.
- Не теряй время, - обращается к Эвелине Глотов, хмурым взглядом окидывая пространство, - лезь в Интернет, вычитывай бурятские камлания. Учи наизусть! Чё развалилась? Встать, сказал! - орет Глотов и запускает во вспрыгнувшую с кресла Эвелину статуэткой шамана. Эвелина успевает уклониться, нэцкэ попадает в верхнюю мраморную плиту камина и разбивается вдребезги…
-Прибери немедленно! - орет Глотов, глядя на рассыпавшиеся на дорогом персидском ковре кусочки слоновой кости.
(Общ.пл.) …Во дворе виллы люди в темной одежде заканчивают приготовления к выезду группы, бросая по паре лопат в багажники минивэна и черного джипа…
(Ср.пл.-кр.пл.) Раннее утро. Андрей с полуотрешенным выражением лица сидит на старом диване рядом со своей мамой Янжимой Цэбэговной, между ними на диван лежит мобильник Андрея. Похоже, уже не в первый раз они прослушивают по громкой связи камлания девочки.
- …Невероятно, - бормочет Андрей. - Взрыв в метро в Москве, девочка чудом спаслась, голос бабушки Ханды, Мила записывает, шлет сюда… Что это? Я не понимаю…
Янжима Цэбэговна еще раз разъясняет сыну смысл того, что говорила во время камлания девочка:
- К себе домой приехал он. Гневить онгонов он не будет. Дух нойнона поможет ему спасти священную гору.
- Кому ему? Кого она имела в виду?
- Тебя, сын.
- В каком смысле?
- В прямом. Ты для этого сюда приехал. Для этого она являлась тебе и там, и тут. И в Москве твоей жене явилась. Но ты мало, что понял. Запомни: духу умершего шамана, заяну, опасно разговаривать с простым смертным. Это может плачевно сказаться на его рассудке. Достаточно того, что ты её саму видел, и бубен видел, а колотушку, так вообще, в руках держал… Поэтому, чтобы сказать тебе главное, она выбрала девочку. Духи уберегли девочку во время взрыва, и в нее вселилась душа шаманки Ханды, твоей бабушки…
Андрей с некоторое время молчит, потом спрашивает:
- А что значит «нойон»?
- Нойон значит «господин». Встань, пойдем, - строгим голосом говорит сыну Янжима Цэбэговна, берет его за руку и ведет к темному чулану в дальнем конце дома. Открыв скрипучую дверь, она включает лампочку, которая тусклым светом освещает крохотное помещение…
- Целую вечность здесь не бывал… хм, и запах, как прежде…
Янжима Цэбэговна вытаскивает небольшой саквояж, которому с виду лет пятьдесят-шестьдесят; в саквояже лежит продолговатый предмет, завернутый в тряпку. Янжима Цэбэговна вынимает предмет из саквояжа, бережно открывает его. В руках ее оказывается деревянная резная статуэтка, изображающую мужчину.
- Эту фигурку твоя бабушка берегла особо и никому не показывала. Это Намдак-нойон, точнее его онгон – душа. Ханда всегда призывала его на помощь. Намдак-нойон был последним тайши восьми бурятских родов. Это был очень образованный человек, с большой эрудицией. Мама помнила его, видела его маленькой девочкой. Он был большой и красивый. Намдак-нойон умер в 1919 году, а при царе он многие годы был Заседателем Забайкальской степной Думы и старшиной Цугольской волости. Царь пожаловал ему много орденов, медалей и грамот… Однажды, говорила твоя бабушка, Намдак-нойон постелил на вершине горы своё суба (флешбэк с элементами живописной анимации: на вершине горы виден силуэт человека, который расстилает плащ и садится на него; лицо волевого человека с типичными монголоидными чертами, глядящего в даль, выражает решимость и уверенность в своей правоте…) и сказал, что отныне пустующие земли китайской Маньчжурии переходят во владение агинских бурят. После этого туда начали переселяться буряты, несогласные с падением царской власти в 17-ом году. На этой земле до сих пор живет семь тысяч потомков агинских бурят… Вот что такое нойон…
Янжима Цэбэговна бережно прячет деревянную статуэтку обратно в саквояж.
- А теперь поспи и готовься к обряду почитания. Надеюсь, ты сможешь многое для себя прояснить, - говорит Янжима Цэбэговна, но последних слов мамы Андрей практически не слышит. Сидя на диване, она валился на бок и засыпает. Янжима Цэбэговна бережно накрывает сына пледом.
В это момент звонит телефон Андрея. Это звонит Мила. Трубку снимет Янжима Цэбэговна.
- Слушаю, тебя, дочка.
- Андрей не вернулся?
- Вернулся, но уже спит…
- А почему он мне не позвонил?
- Это я виновата, зубу ему заговорила, твои записи слушать дала. Кажется, что он что-то начинает понимать. Через несколько часов проснется и пойдет с ламами совершать гороо…
- Что совершать?
- Гороо – обряд почитания: по часовой стрелке обойдет он священную гору, а потом поднимется на вершину.
- Понятно.
- У вас уже ночь, дочка. Ложись спать, проснешься, позвони. Если он еще будет дома, он тебе ответит.
(Кр.пл.-ср.пл.)
- Хорошо, - отключает телефон Мила, расстроенная тем, что так и не смогла поговорит с мужем. Сейчас Мила находится в криминалистической лаборатории МВД, в дальнем углу которой рядом с экспертом, сидящем за приборами, стоит Шефер.
Мила подходит к Шеферу. Шефер оглядывается:
- Скоро получим результат, - говорит он.
(Общ.пл.-ср.пл.) По ночному городу мчатся черный джип и минивэн с затемненными стеклами…
(Ср. пл.) В минивэне сидят люди в темной одежде.
(Ср.пл.) В джипе тоже сидят люди в темной одежде. На заднем сидении рядом с одним из них сидит Эвелина. На ней нет лица, она очень напряжена…
(Кр.пл.)
- В шприце боевое отравляющее вещество тетраэтилфосфат, - говорит Шеферу и Миле эксперт. - Известно тем, что не оставляет следов в организме жертвы. А вот ампула из-под димедрола. При этом в шприце имеется небольшая примесь димедрола. Значит, злоумышленник опорожнил шприц с димедролом не до конца, торопился, и тут же наполнил его тетраэтилфосфатом. Отпечатки пальцев в ампуле и на шприце одного лица – предположительно, женщины.
Мила и Шефер переглядываются.
- Это отпечатки медсестры, но ее можно исключить сразу, - говорит Шеферу Мила. - Значит, Эвелина заполнила шприц, не оставив отпечатков. - Сказав это, Мила смотрит куда-то в пространство, вспоминая что-то…
(Флешбэк: в кабинет заведующего вбегает дежурная медсестра. «Илья Семенович, - говорит она, - звонили только что с телевидения, спрашивали, нет ли у нас летальных исходов среди пострадавших во время взрыва в метро…»)
- Я уверена, они уже знают, что девочка не погибла, - говорит Шеферу Мила. - И они предпримут новую попытку. Клаус, нужно немедленно взять всё отделение неврологии и палату девочки под охрану. Надо звонить в полицию!
Мила собирается набрать номер.
- Стойте, - останавливает Милу Шефер, - я уже в наше бюро.
Шефер набирает номер.
- Валентин, извини, спать не даю. Мы обнаружили в шприце тетраэтилфосфат. Девочку хотели убить, не оставляя следов. Не смейся, но, похоже, ребенка спасла третья сила. Глотов, вероятно, знает, что девочка жива, и что шприц нашли. Он направит туда своих людей замести следы. Так что у нас есть шанс взять их с поличным. Нужно обеспечить группу прикрытия. Но под открытую охрану девочку брать нельзя, спугнем Глотова…
- Хорошо, Клаус. Санитары подойдут?
- Да, конечно.
- О’кей, Клаус.
Возмущенная Мила тут же спрашивает Клауса:
- А почему нельзя взять отделение под охрану открыто?
- Глотова спугнем.
- Чтобы люди Глотова действовали, будто о них никто не знает?
- Да.
- Клаус, вы используете ребенка как приманку?
- Мне нужны прямые улики против Глотова.
- Что значит улики? Получается, головорезы Глотова должны совершить новое покушение на девочку?
- Ну не совсем так… Ребенку никто не успеет причинить вреда… Группа спецназа успеет раньше.
- Вы понимаете, что второго шока за сутки психика ребенка не выдержит?
- Я понимаю, но мы не должны упустит возможность взять людей Глотова с поличным.
- А еще вы здорово разбираетесь в мировых религиях, рассуждаете на духовные темы… Вы – самый обыкновенный коп! - говорит Мила, смерив Клауса презрительным взглядом. - Я еду в клинику! Я заберу девочку домой. Благо моя машина там возле клиники.
Сказав это, Мила пулей выскакивает из лаборатории.
- Этого нельзя делать, Мила! Вы куда? - кричит ей вслед Клаус и тоже выскакивает в коридор здания МВД. Он смотрит по сторонам, и не может понять, куда исчезла Мила. Тем временем Мила спустилась на лифте вниз и уже бежит к выходу из здания. Выйдя на улицу, она тут же останавливает попутную машину и уезжает…
(Ср.пл.) …Спецназовцы одевают поверх бронежилетов белые халаты, прячут под ними короткоствольное оружие. Потом они садятся в карету «скорой помощи». К ним подбегает Шефер:
- Ви иэзжайте, иа буду иэзжать за вам…
- Хорошо, езжайте за нами, - отвечает один из спецназовцев.
(Общ.пл.) На внутренней парковке здания МВД Шефер садится в свою машину, заводит ее, машина выезжает через КПП за шлагбаум вслед за «скорой помощью» спецназа…
(Общ.пл.-ср.пл.) …Черный джип и минивэн с затемненными стеклами на большой скорости разрезают ночной московский воздух, а уже через минуту резко останавливаются возле здания Клиники постшоковой реабилитации.
(Ср.пл.) Группа людей в темной одежде выпрыгивает из минивэна. Через мгновение они уже во дворе клиники…
(Общ.пл.-ср.пл.) Мила подъезжает на попутной машине к реабилитационной клинике и идет внутрь здания через центральный вход.
- Нехорошо, что у вас медсестры на рабочем месте спят, - назидательным тоном отчитывает заведующего неврологическим отделением женщина в белом халате с фигурной укладкой на голове. - Не порядок это, но учитывая обстановку… Илья Семенович, завтра тоже день не из легких, наверняка к вам новых привезут, ехали бы домой, уже ночь.
- Скоро поеду... До свидания, Екатерина Васильевна, - отвечает заведующий, когда женщина входит в лифт. Двери лифта закрываются, в это мгновение из соседнего лифта выбегает Мила.
- А вы здесь что делаете, Мила Олеговна? – удивляется заведующий.
- Илья Семенович, позже… Гляну, как девочка, - на бегу отвечает Мила, устремляясь к палате «819». Подойдя к палате, она осторожно приоткрывает дверь и смотрит на ребенка.
(Ср.пл. -кр.пл.) Девочка лежит под капельницей, похоже, спит. Мила тихо проходит в палату, постоянно оглядываясь на дверь. Мила открепляет от руки девочки капельницу, нежно гладит девочке лобик. Ребенок остается с закрытыми глазами. Мила подходит кокну и смотрит на свою машину, поблескивающую под фонарем красным кузовом на стоянке клиники. Мила берет девочку на руки и направляется к двери…
(Кр.пл.,ср.пл.) …С камуфляжными масками на лицах, оснащенные гарнитурами для оперативной связи, боевики Глотова проникли в здание реабилитационной клиники: двое из них, крадучись, поднимаются по лестнице; еще один карабкается с альпинистским снаряжением по пожарной лестнице на крышу; четвертый садится в служебный лифт, нажимает кнопку «8». Боевики Глотова, сидящие в джипе, рапортуют хозяину:
- Группа вошла в здание.
- Вижу, - отвечает Глотов, глядя на монитор компьютера у себя в бункере. На мониторе план восьмого этажа Клиники постшоковой реабилитации; светящиеся точки показывают местоположение людей Глотова. Ему помогают в этом молодые программисты и сутуловатый человек в очках, работающие в бункере.
Боевик, водитель джипа, глядит на ночное небо через лобовое стекло и бормочет себе под нос:
- Кажется, гроза начинается…
Мила с девочкой на руках собирается выйти из палаты в коридор, однако понимает, что быстро передвигаться с семилетним ребенком на руках ей будет сложно. Она медленно опускает ребенка, ставит на ножки и ласково говорит:
- Просыпайся, детка. Нам надо пройтись совсем чуть-чуть, а потом ты снова ляжешь спать…
Девочка встает на ножки, но глаз она не открывает. С какое-то время она стоит неподвижно, а потом вдруг шепчет:
- Ом мани падме хум…
Мила смотрит на ребенка, потом настороженно оглядывается по сторонам. За окном снова слышны раскаты грома. Сильный порыв ветра открывает окно в палате, палату озаряют всполохи молний, ливень начинает заливать пол…
Открывшуюся от порыва ветра форточку в своем кабинете пытается затворить заведующий. Потом он достает из портфеля зонт, потом снова смотрит за окно…
- Ой, - устало вздыхает он, и садится за свой рабочий стол, предпочитая переждать грозу в кабинете.
(Общ.пл.) В палатах проснулись пациенты клиники. Раскаты грома похожи на взрывы бомб. На лицах пациентов заметна тревога.
(Ср.пл.) Единственная, кто не слышит грома, это медсестра-толстушка, которая под действием снотворного продолжает мирно спать в сестринской…
(Общ.пл.) Боевик Глотова, взобравшийся по пожарной лестнице на крышу, крепит под струями ливня альпинистское снаряжение.
(Ср.пл.) Двое других боевиков блокируют восьмой этаж со стороны лестничной площадки. В руках у них короткоствольное автоматическое оружие с глушителями…
(Общ.пл.) Через служебные ворота во двор реабилитационной клиники резко въезжает карета «скорой помощи», из нее тут же выпрыгивают два санитара и на носилках несут внутрь здания потерпевшего; следом из машины высаживаются еще шестеро санитаров, двое из которых рассредоточиваются по внутреннему двору клиники…
(Ср.пл.) Один боевик Глотова вышел из служебный лифта на восьмом этаже и находится уже в коридоре неврологического отделения...
(Кр.пл.) Мила, взяв девочку за руку, приоткрывает дверь и выглядывает в коридор. В этот момент девочка снова шепотом произносит:
- Ом мани падме хум…
(Кр.пл.-ср.пл.) В полумраке коридора Мила видит темную фигуру боевика в маске с прорезями с оружием в руках. В страхе Мила не знает, что делать, боевик же приближается к посту дежурной медсестры, которая читает книжку, не замечая его приближения… В эту же секунду девочка неожиданно встряхивает головой, белокурые волосы падают ей на лоб, и гортанными старушечьим голосом она выхрипывает:
-Гррр! Ахай!! Гмбоооо! Ахай!!!
За окном раздается сильнейший раскат грома… (флешбэк с элементами живописной анимации: в космической мгле на мгновение мелькает шаманка Ханда с бубном в руке, и вокруг нее ветер треплет тысячи пестрых лент) …и теперь слышны толи удары бубна, толи раскаты громы, и за спиной у боевика коридор озаряется ярким свечением, исходящим из окна в конце коридора. Боевик невольно оборачивается. Сквозь оконное стекло с еле слышным треском в коридор влетает светящийся шар (комбинированные кадры – здесь и далее по эпизоду), на мгновение замирает в воздухе коридора, а потом, ускоряясь, летит прямо на боевика в маске. Дежурная медсестра оглядывается на яркий свет, слышит шипение, а потом видит, как голова какого-то человека с оружием в руках клубиться дымом, и тот в конвульсиях падает на пол… Откинувшись на спинку стула, медсестра теряет сознание… Огненный шар пролетает по прямой траектории дальше по коридору. Не веря своим глазам, Мила, находясь с ребенком в дверном проеме палаты, смотрит на происходящее; девочка с закрытыми глазами спокойно стоит рядом…
(Кр.пл.) Боевик в маске с прорезями направил дуло на заведующего в его кабинете.
- Куда спрятал шприц? Колись, гнида! – цедит он сквозь ткань черной маски.
Привставший с кресла заведующий смотрит на направившего на него оружие человека в маске с прорезями для глаз и молчит. В эту же секунду голова боевика озаряется ореолом, а затем громко шипит и на глазах у заведующего начинает клубиться сизым дымом. В диких конвульсиях боевик падает на пороге кабинета. Заведующий медленно оседает в своем кресле…
(Кр.пл.) Кабина лифта с санитарами и потерпевшим в бронежилетах уже почти поднялась на восьмой этаж…
(Кр.пл.) …Струи дождя всё неистовей колотят по капоту черного джипа. На заднем сидении джипа нервно ерзает Эвелина. Вдруг сквозь дождевую завесу она замечает стоящий у ворот клиники Audi с включенными «аварийками».
- Это машина немца, - произносит она.
- Точно, его Audi, - подтверждает водитель джипа и звонит Глотову. - Радомир Аскольдович, тут немец нарисовался.
- Всё ясно, - отвечает Глотов, - Интерпол. Держите на контроле, не упускайте из виду ни на минуту. Возможны изменения в плане действий. Ждите моих указаний.
- Добро, - отвечает водитель.
(Ср.пл.) Вниз головой боевик в маске стремительно спускается на тросах с крыши здания… Тем временем четвертый боевик, находясь на лестничной площадке, ведет контроль над ситуацией: он выглядывает в коридор и тут же замечает лежащего посреди коридора соратника, затем на пороге какой-то комнаты дымящуюся голову второго боевика… Вскинув короткоствольный автомат, он выскакивает с лестничной площадки в коридор и с криком «Смерть врагам Аль-Даруджи!», пускает длинную очередь в потолок коридора, но не успевает выпустить еще одну очередь, как получает шлепок светящегося плазмоида прямо в маску, от чего голова его мгновенно превращается в дымящийся обрубок. Боевик, дергая ногами, замертво падает…
(Ср.пл.) Боевик, спускавшийся с крыши, уже поравнялся с окном палаты «819», он готовится влететь в палату, но в этот момент прямо над силуэтами замерших у приоткрытой двери женщины и ребенка возникает светящийся шар, который несется в оконный проем и прожигает насквозь голову висящего снаружи боевика… Боевик, издав нечеловеческий вопль, срывается вниз, а вылетевший за окно шар взмывает над двором клиники и с шумом взрывается в воздухе…
(Кр.пл.) Мила, видевшая всё это, ошеломлена, испугана, девочка же продолжает пребывать в сомнамбулическом состоянии…
(Ср.пл.) Произошедшее видели снизу и двое промокших до нитки санитаров в бронежилетах, которые оставались во дворе клиники; после падения боевика внутрь двора клиники они устремляются внутрь здания…
(Ср.пл.) Удерживая девочку за руку, Мила буквально влетает в служебный лифт в тот же момент, когда из второго служебного лифта выскакивают санитары с оружием в руках…
(Кр.пл.) В лифте у Милы звонит мобильный телефон. Трясущимися пальцами она хватает трубку.
- Мила, где вы? - слышен голос Шефера.
- В лифте, спускаюсь с ребенком вниз… - заикаясь, говорит Мила. - Здесь творится что-то ужасное…
- Жду у выхода! Сразу ко мне в машину!
- Хорошо…
(Ср.пл.) Санитары в бронежилетах с огромным удивлением смотрят на дымящиеся головы трех боевиков, разбросанных по коридору неврологического отделения. Один из санитаров спрашивает полуобморочную медсестру:
- Что произошло? Кто их так?
(Кр.пл.) Дрожащими губами медсестра лепечет:
- Свет… шар… бшшшш… - пальцами пытается она изобразить шаровую молнию…
(Ср.пл.-кр.пл.) Глотов смотрит на мониторы, где отображались в виде светящихся точек боевики, вошедшие в здание клиники.
- Почему они все исчезли?
- Не знаю, - отвечает сутуловатый человек, сидящий за компьютером.
- Выйди с ними на связь.
- Не могу, ни один не отвечают.
- Их накрыли?
- Похоже на то, Радомир Аскольдович. Гарнитуры у все отключены.
- Черт!!!
Глотов звонит по телефону.
- Да, - отвечает водитель черного джипа. В телефоне слышен голос Глотова:
- Наверху с нашими беда, нас опередили. Ждать никого не надо.
- Но Радомир Аскольдович…
- Слушай, что говорю! Берите немца! Нужно ликвидировать немца! Жену астронома и девочку тоже ликвидировать! И нашу дуру – в лес и под мхи! Всех ликвидировать!! Всех!!!
- Добро, - хмуро отвечает водитель джипа, и в эту же минуту видит, как Шефер усаживает в свой Audi Милу с ребенком, захлопывает за ними дверь, сам садится за руль, и машина Шефера, срываясь по мокрому асфальту, отъезжает от ворот клиники. Джип и минивэн с затемненными стеклами устремляются вслед за машиной Шефера. В минивэне остались один боевик и водитель…
Шефер спрашивает Милу, сидящую с ребенком на заднем сидении:
- Что там было?
- Люди с оружием в черных масках, а потом огненный шар… Огненный шар всех убил, прямо в головы всех… Они горели, будто сделаны из папье-маше…
- Шаровая молния, выходит… Хм, очень редкое явление, но мой дядя рассказывал мне, что они и такое умеют…
- Кто они?
- Шаманы.
- Это ужасно, Клаус… А куда мы едем, Клаус?
- На конспиративную квартиру Интерпола, здесь вот адрес, - говорит Шефер и протягивает Миле листок с адресом квартиры. - Я езжу по Москве по навигатору, но сейчас из за грозы, наверное, он выключился. Вы можете подсказывать мне дорогу?
Не успевает Шефер задать вопрос, как в зеркальце заднего обзора обнаруживает едущий сзади черный джип, а за ним и минивэн…
- В квартиру мы не едем. За нами «хвост». Это люди Глотова. Мила, на всякий случай пригнитесь.
(Общ.пл.) Автомобиля Шефера выехал на Третье транспортное кольцо, в городе ночь, гроза, машин на дороге мало. Люди Глотова начинают догонять автомобиль Шефера. Догнать себя им Шефер не дает, но, не зная Москвы, вынужден ехать, куда глаза глядят…
- За нами погоня, Валентин! - по громкой связи мобильного телефона говорит Шефер. - Люди Глотова. Со мной в машине женщина с ребенком…
- Клаус, я тебя вижу на мониторе. Тебе нужно было ехать прямо к нам в МВД, но ты уже поехал в другую сторону… Я не могу выслать на подмогу вертолет, пока не прекратиться гроза, - говорит Валентин, сидя за монитором у себя в рабочем кабинете.
Боевики Глотова ведут прицельный огонь по машине Шефера, одна пуля попадает в спутниковую антенну. Машина Шефер исчезает с монитора Валентина.
(Общ.пл-ср.пл.) Шефер идет на обгон справа едущей впереди фуры, пробует, прикрывшись ею, уйти от преследования…
- Я не вижу тебя на мониторе, Клаус! – кричит ему Валентин. - Где ты?
- Наверное, в Москве, Валентин! В Москве! - иронизирует Шефер.
(Общ.пл.) …Фура съезжает с Третьего кольца вправо на один из радиальных проспектов, и Шефер, обгоняя фуру, вынужден ехать в том же направлении. Боевики Глотова не прекращают преследование. Когда Шефер выскакивает из-под прикрытия фурой, они вновь открывают огонь по машине. Уходя от преследования, Шефер сворачивает с шоссе на какую-то узкую трассу, ведущую в лес, люди Глотова не отстают от Шефера и продолжают вести по машине прицельный огонь. Прикрывая собой ребенка, Мила полулежит на заднем сидении… Сверкают молнии, продолжается буря...
(Флешбэк с элементами живописной анимации: и вновь, на мгновение, в космической мгле бушующий ветер треплет пестрые ленты, и колотушка исступленно лупит в шаманский бубен...)
(Ср.пл.) …В лесной чаще исполинских размеров лось, набирая ход, прокладывает себе путь сквозь кусты и ветки деревьев… (в последующих кадрах с бегущим лосем применяется совмещение натурной съемки с живописной анимацией).
(Кр.пл.) Один из боевиков, взяв в руки гранатомет, вылезает из верхнего люка крыши джипа…
(Ср.пл.)… лось бежит по лесу…
(Кр.пл.) …колотушка бьет в бубен…
(Кр.пл.-оч.кр.пл.) …боевик, установив зенитку на плечо, целится по машине Шефера, его палец уже на спусковом крючке…
(Ср.пл.-оч.кр.пл.-общ.пл.) …в это мгновение на пути джипа вырастает громадина выбежавшего на дорогу лося, лося подбрасывает вверх, корпус лося разбивает лобовое стекло, а голова и рога бьют по боевику с гранатометом в руках, разворачивая ствол на сто восемьдесят градусов, палец боевика нажимает на спусковой крючок, зенитка стреляет, граната летит прямиком в мчавшийся следом минивэн… гремит взрыв! …Силой инерции огненное облако взорванного минивэна налетает на завалившийся на бок джип, от чего джип загорается и тоже взрывается…
(Кр.пл.-общ.пл.) В зеркальце заднего обзора Шефер видит все это уже с безопасного расстояния… Поняв, что преследование завершено, Шефер останавливает машину.
- Гонки окончены. Они подорвались… Мила, как вы?
- Жива… мы живы… - отвечает Мила, приподнимаясь на заднем сидении. Девочка, не открывая глаз, продолжает лежать на сидении. Мила смотрит через заднее стекло на дорогу. Вдали она видит пламя горящих автомобилей…
(Кр.пл.) …Во время столкновения с лосем из джипа в придорожную канаву, полную дождевой воды, вылетела Эвелина. Именно из канавы она видит теперь, как совсем близко от нее сбитый насмерть лось, поднимается на ноги и, расшвыривая вокруг себя брызги могучими копытами, уходит к дальней опушке… Сверкают молнии… (флешбэк с элементами живописной анимации: где-то, в кромешной тьме космоса, ветер развевает тысячи пестрых ленточек…)
(Кр.пл.) В мокрой разорванной одежде, вся в ссадинах, крови и грязи, Эвелина выползает из канавы, пытаясь встать на ноги, но с первого раза ей это не удается. Раскорячив окровавленные ноги прямо на мокром асфальте, она лихорадочно копошится у себя на груди под одеждой, находит мобильник на шнурке и набирает номер. Струи дождя заливают ее исцарапанное лицо...
- Глотов, слушай сюда, Глотов… Все кончено, Глотов… Ты же и меня, скотина, хотел убить…
- Ты что говоришь, Лина?! - слышен в трубке крик Глотова. - Где ты?! Говори, где ты?! Что произошло?! Отвечай!!!
- …Я всё решила: я сделаю чистосердечное признание. Я сдам тебя с потрохами. Не видать тебе, Глотов, твоих богов с планеты Бибиру. Камера тебя ждет, Глотов, до конца твоих дней… Ты не человек, Глотов, ты чудовище…
- Заткнись, тварь!!! Уничтожу, сука!!!
- …А лось был такой огромный, такой величественный, как в народных былинах… Каюк тебе, Аскольдыч… Я пошла…
(Кр.пл.-ср.пл.) Швырнув мобильник в канаву, Эвелина с трудом встает на ноги и под хлещущими по лицу струями дождя ковыляет по дороге прочь от горящих машин… По-прежнему в ночном небе сверкают молнии…
(Общ.пл.) Машина Шефера едет по мокрой дороге, находясь уже довольно далеко от места происшествия…
(Кр.пл.)
- Сука!!! Тварь!!! Поскуда!!! Шалава!!! - орет в своем бункере обезумевший от ярости Глотов. - Немедленно определить местоположение сучки!!! Немедленно!!!
(Ср.пл.) Эвелина продолжает хромать под струями дождя…
- Невозможно, Радомир Аскольдович, - спустя какое-то время отвечает Глотову сутуловатый человек, - телефон недоступен.
В динамиках компьютера слышен ровный женский голос: «Телефон недоступен. Пожалуйста, позвоните позднее».
- Сукаааа!!! – орет Глотов.
(Ср.пл.) Молодые люди, сидящие за компьютерами, опустили глаза и в испуге молчат…
(Кр.пл.) Машина Шефера едет под дождем по мокрой дороге. Шефер говорит Миле:
- Сейчас мы доберемся до квартиры. Там вы с ребенком будете в безопасности.
- Хорошо, - едва выговаривает Мила с совершенно отсутствующим видом. Потом она берется за мобильник и собирается позвонить кому-то.
- А телефон лучше на время выключить, причем совсем выключить. Хакеры Глотова способны проследить по нему наши перемещения, и тогда он снова вышлет нам навстречу боевую группу.
- Я хочу позвонить мужу…
- Сделаете это позже. Дайте сюда, - повернувшись к Миле, Шефер выхватывает у нее из рук мобильник и, продолжая одной рукой держать руль, вскрывает заднюю крышку телефонной трубки и вытряхивает аккумулятор на сидение рядом с собой…
- Так будет лучше, - добавляет Шефер, а затем сам звонит по телефону:
- Алло, Валентин, они стреляли в нас, но потом почему-то взорвали друг друга. Я не понял, как это случилось, но две их машины горят на дороге… Я думал, что они нас прикончат, но что-то им помешало…
- Снова третья сила, Клаус?
- А как всё это назвать?
- Где это произошло, ты можешь сказать?
- Где-то в лесу, но где, не имею понятия, навигатор не работает… Мила, вы не знаете, где мы находимся?
Однако Мила не слышит вопроса Шефера. Она находится в полной прострации.
- Так, Клаус, вот я, наконец, наблюдаю на мониторе твой германский телефон. Ты в районе Лосиного острова, - говорит Шеферу Валентин. - Как же тебя туда занесло?
- Понятия не имею, Валентин, - отвечает Шефер. - Я уходил от погони, не зная города…
Валентин:
- Езжай пока прямо, я буду тебе подсказывать дорогу.
Шефер:
- А ты уже знаешь про шаровую молнию?
Валентин:
- Шаровую молнию? …Поворачивай направо… Ты хочешь сказать, что обугленные трупы боевиков в клинике – это шаровая молния?
Шефер:
- Думаю, да... а что еще?
Валентин:
- Да это же чистейшая мистика! Боевиков она убила всех, а остальных даже не поцарапала… И что я напишу в отчете, кто их уничтожил? Шаровая молния?
Шефер:
- Напиши – третья сила.
Валентин:
- Смеешься… Меня уволят из органов…
Шефер:
- А вот старые спецы вашего НКВД в таких делах толк знали…
Валентин:
- Так это когда было…
Шефер:
- Валентин, предлагаю компромисс: напиши в отчете, что шаровая молния отреагировала на гарнитуру радиосвязи у боевиков.
Валентин:
- Ты умница, Клаус! Так и напишу… вижу, ты выехал на проспект, теперь езжай прямо, старина, все время прямо…
Шефер:
- Но у нас опять нет очевидных улик на Глотова, если только кто-нибудь из его людей чудом не выжил…
Валентин:
- В клинике никто не выжил, а вот там у тебя в лесу, не знаю… Я уже направил туда дознавателей и экспертов, сейчас они мимо тебя проскочат…
Навстречу Шеферу с включенными сиренами, «крякалками» и «мигалками» мчатся две пожарные машины, несколько полицейских машин, две машины «скорой помощи».
Валентин:
- Глядишь, повезет, и кто-нибудь даст нам показания на Глотова. Должна же, наконец, твоя третья сила помочь нам.
Шефер:
- Будем надеяться… А долго еще ехать до квартиры?
Валентин:
- Считай, ты уже дома. Через три минуты будешь со своими красавицами пить чай в тишине и спокойствии.
- О’кей, Валентин, - хмыкает в ответ Шефер, глядя в зеркало на Милу, которая остается совершенно безучастной к происходящему.
(Ср.пл.)
- Отдыхайте пока, и ждите. Я скоро вернусь, и продолжим работу, - говорит Глотов людям в бункере.
- Ладно, Радомир Аскольдович, - отвечает ему сутуловатый человек.
- Своё вы получите, не волнуйтесь. Ни кого из вас не обижу.
(Кр.пл.-ср.пл) Глотов закрывает за собой массивную железную дверь и незаметно, почти бесшумно, запирает ее с наружной стороны. Глотов поднимается на лифте наверх, успевая вынуть из-за пазухи пистолет с глушителем… За окнами глотовской виллы грохочут раскаты грома… Оттянув курок и пряча пистолет за спиной, Глотов передвигается по вилле кошачьей походкой. Он входит в помещение охраны, где один из охранников спит, сидя на стуле, второй же в полудреме уткнулся в мониторы системы видеонаблюдения: на одном из экранов просматривается бункер и четыре человека, устроившихся поспать, кто где может. Не успевает охранник оглянуться на подошедшего к нему сзади Глотова, как тот, вынув из нагрудного кармана шприц, вонзает иглу ему в шею, впрыскивая не меньше половины содержимого шприца. Охранник, пускает изо рта пену и обмякает прямо на стуле… Вытащив шприц из первой жертвы, Глотов подходит к спящему охраннику и втыкает в шею шприц и ему, впрыскивая остаток содержимого. Спавший охранник, брызжа пеной, испускает дух… Глотов, с секунду не зная, как поступить со шприцом, произносит: «Ах…», швыряет шприц на пол, выходит из комнаты охраны и с опущенным пистолетом в руке быстро шагает в свой кабинет… Над виллой гремит гром, сверкают молнии, ливень колотит струями по крыше здания… В своем кабинете Глотов открывает спрятанный в книжном шкафу, за полным собранием сочинений Ф.М. Достоевского сейф, вынимает оттуда несколько паспортов, два комплектов париков с усами, очки нескольких видов, кладет всё это в кейс; затем он достает из сейфа коробочку, открывает ее и смотрит на игольчатые стекловидные образования, похожие на морских звезд – в глазах Глотова читается особое отношение к этим предметам, гладя их пальцами, он тихо произносит следующие слова:
- Живая материя есть бог и дьявол. Бог как отдельно живущая клетка, дьявол как все вместе взятые. Клетка жертвует собой ради жизни всей живой материи, а та с дьявольским коварством убивает клетку ради собственного бессмертия… Но если живая материя отдаст свою тайну Вселенной – Вселенная взорвется от избытка жизни!
Затем, глядя на свое отражение в зеркале он добавляет:
- А, может, только жизнь спасет ее от краха…?
Пистолет Глотов тоже бросает в кейс, после чего вынимает из сейфа противогаз и какой-то небольшой металлический баллон. Надев противогаз на голову, с кейсом и баллончиком в руках он направляется в бункер. Спустившись на лифте, он ненадолго приоткрывает массивную дверь бункера, снимает с баллона чеку и бросает его на пол: из баллона с тихим сипением струится бесцветный газ…
(Ср.пл.) …Шефер, Мила и девочка уже находятся в гостиной конспиративной квартиры Интерпола.
- Как вам тут, Мила? Здесь вы сможете отдохнуть. Вот комната для вас и для ребенка, - открывая дверь в спальню, говорит Шефер.
- Клаус, простите, я была несправедлива к вам сегодня, - произносит Мила, - Спасибо вам за всё. Вы спасли нам жизнь.
- Это моя работа. Я полицейский, - отвечает Шефер.
(Ср.пл.-кр.пл.) Вдруг, оказавшись в центре гостиной, девочка усаживается на пол и начинает мотать головой, раскачиваться всем телом из стороны в сторону. Качаясь всё сильнее, она приговаривает гортанным старушечьим голосом: «Гмбооо!!! Ахай… Алханай!!!»
(В какой-то момент мы видим происходящее в комнате с высоты потолка как через камеру видеонаблюдения).
(Кр.пл.) Шефер впервые наблюдает за шаманскими камлания ребенка воочию и оттого смотрит на это с неподдельным удивлением…
(Общ.пл.) В небе над виллой молнии сверкают с утроенной силой, раскаты грома готовы взорвать мир (применяются элементы живописной анимации)…
(Ср.пл.) Четверо человек, находившихся в бункере, корчатся на полу в предсмертных конвульсиях…
(Кр.пл.) «Гррр!!! Гбооооо…Ахай…!!!», - исступленно повторяет девочка…
(Кр.пл.-ср.пл.) Глотов с надетым на голову противогазом открывает в стене бункера маленькую дверцу и набирает код на кнопках какого-то устройства, похожего на взрывное. Он устанавливает таймер: 05:00. Не снимая противогаза, Глотов выходит из бункера в тамбур, прикрыв за собой массивную дверь. Он тут же заходит в лифт, нажимает кнопку, едет вверх…
(Кр.пл.) «Гррр!!! Гбооооо…Ахай…!!!», - камлает девочка…
(Общ.пл.) …и в это же мгновение мощнейший разряд молнии ударяет в трансформаторную будку неподалеку от виллы Глотова.
(Кр.пл.) Внезапно в лифте гаснет свет, лифт останавливается на полпути…
- Что? Что? - в кромешной тьме, сдирая с лица противогаз, панически хрипит Глотов. - Что это? Кто посмел? Кто посмел??!! Аааааааааа…!!!
Глотов беспорядочно лупит пальцами по кнопкам лифта, пытается раздвинуть дверцы лифта…«Гррр!!! Гбооооо…Ахай…!!!» - продолжает камлания впавшая в экстаз девочка… Цифры таймера на взрывном устройстве неумолимо приближаются к 05:00…
(Ср.пл.-кр.пл.) Как завороженные, Шефер и Мила наблюдают за происходящим с ребенком…
(Общ.пл.) Взрыв одинокой виллы в лесопарковой зоне во время ночной грозы выглядит как продолжение бури: долго разлетаются по округе искры от взрыва, сопровождаемые аккомпанементом небесного грома и огненной пляской обезумевших молний, и вслед им тысячи цветных ленточек вытанцовывают свою пляску смерти в космической мгле (с применением живописной анимации)…
(Кр.пл.) Мало-помалу экстаз у девочки стихает, она почти успокоилась, только продолжает едва заметно раскачиваться из стороны в сторону. Мила, присев напротив с нее на корточки, внимательно смотрит на ребенка: девочка на какое время становится неподвижной, но потом, внезапно, начинает совершенно по-детски в голос плакать. Ища сочувствия, девочка вскидывает головку, глядит на Милу, а затем кидается ей на шею со словами: «Мама, мамочка, мамуля…!» Потрясенная Мила, хватает ребенка, обнимает, прижимает к себе, гладит по головке, целует в личико, и уже сама заливается слезами:
- Алена, Аленушка, детка моя… Ну что же это такое? … Боже ты мой! …О, Господи…
(Кр.пл.) Шефер взирает на происходящее, не зная, как себя вести, но тут вдруг девочка бросается к Шеферу, обнимает его за ногу и, глядя ему прямо в глаза, кричит: «Папа, папочка, папа…!» В полнейшей растерянности Шефер смотрит то на ребенка, то на сидящую на полу заплаканную Милу, потом подхватывает девочку на руки, по-отечески прижимает к плечу, при этом пытаясь что-то говорить по-русски:
- Всиё будиет корошо… да-да… успокойс, успокойс… Всиё будиет корошо, - дрожащим голосом повторяет он. Из глаз Шефера выкатывается скупая мужская слеза… Спустя какое-то время девочка успокаивается на плече у Шефера, далее лишь изредка всхлипывая. Шефер стоит с ребенком на руках у окна и, не произнося ни слова, смотрит на еще влажные от ночного ливня московские крыши, тающиеся в предрассветных лучах.
(Ср.пл.-кр.пл.) Сидя на полу, Мила бросает растерянный взгляд на силуэт стоящего к ней спиной Шефера с девочкой на руках, опускает глаза, потом снова смотрит на силуэт Шефера. Милу охватила сложная гамма чувств, которым она не способна найти сейчас объяснение…
(В какой-то момент мы вновь наблюдаем происходящее в комнате с высоты потолка как бы через камеру видеонаблюдения).
(Ср.пл.-общ.пл.) В одежде буддийского послушника Андрей, находясь внутри монастырской ограды, обходит по кругу статую белого слона. Его сопровождают двое монахов…
(Общ.пл.) Крохотные фигуры трех паломников движутся вдоль кромки песчаной пустыни Аман-хан. Пустыня имеет зловещий вид, ибо вся усыпана останками погибших в ее зыбучих песках животных. Пройдя часть пути, паломники упираются в отвесную скалу и им приходится огибать ее. Потом их встречают очень крутые овраги; перейдя их по диагонали, они попытаются подняться по более пологому южному склону. Путешествие осложняется труднопроходимой чащей. По склонам Алханая паломники движутся к вершине горы. Андрей периодически повязывает на ветки деревьев и кустарников голубые ленточки… Уже довольно высоко поднявшись по склону горы, Андрей и двое монахов оглядывают пройденный путь, и взору их открывается небывалое зрелище: весь склон горы, что под ними, и отроги, и степь, и дальние холмы, всё усеяно тысячами, сотнями тысяч голубых ленточек, по которым едва заметными волнами пробегает нежный степной ветер (с применением живописной анимации)…
(Кр.пл.-ср.пл.) Янжима Цэбэговна включила телевизор и смотрит новости одного из центральных телеканалов. На экране телевизора молодая корреспондентка, находясь возле входа в Клинику постшоковой реабилитации в Москве, рассказывает телезрителям:
- После вчерашнего трагедии в московском метро террористы решили продолжить запугивание мирного населения. Прошлой ночью, прямо в этой клинике, они атаковали проходящих здесь постшоковую реабилитацию пострадавших от взрыва. С боевым кличем «Смерть врагам Аль-Даруджи!» они ворвались в неврологическое отделение. Угрожая оружием персоналу, террористы намеревались захватить в заложники пациентов клиники, среди которых была чудом выжившая во время взрыва семилетняя девочка. Однако новейшее сверхсекретное оружие спецслужб положило конец атаке террористов. В течение минуты четверо нападавших были уничтожены без единого выстрела. Их подельники, бежавшие с места происшествия, были уничтожены тем же оружием в районе Лосиного острова. Личности террористов устанавливаются. Выжить удалось только одному участнику террористической банды – им оказалась женщина (…на экране телевизора в женщине в наручниках, лицо которой прикрывает электронная плашка, можно легко узнать Эвелину…) Сегодня также стало известно, что ночью был взорван загородный дом крупного бизнесмена и мецената Радомира Глотова (…на экране телевизора показываю дымящиеся руины глотовской виллы…) На месте взрыва обнаружено пять обгоревших трупов. Мощность взрыва составляла около десяти килограмм в тротиловом эквиваленте. Пока не установлено, есть ли среди погибших Глотов. В настоящее время он считается пропавшим без вести. Спецслужбы отрабатывают возможную связь между вчерашним взрывов в метро, нападением на Клинику постшоковой реабилитации и взрывом на вилле бизнесмена Глотова. Ведь бандитам могло быть известно, что Глотов финансировал разработки новейших электронных средств борьбы с терроризмом, в том числе, средств космическо-спутникового наблюдения за террористическими организациями…
(Кр.пл.)
- Хм, и все-таки шаманка Ханда победила, - сидя перед телевизором, комментирует увиденное Янжима Цэбэговна. - Сам Хозяин горы, пришел к ней на помощь… Сильная ты была шаманка, мама моя, сильная ты была…
(Флешбэк с элементами живописный анимации: поглаживая обод огромного бубна, старушка в пестрых одеждах хихикает, улыбается беззубым ртом, и исчезает в космической мгле…)
(Общ.пл., кр.пл., ср.пл.) Паломник Андрей Евтушенко продолжает совершать обряд почитания гороо вокруг святынь горы Алханай, неустанно повторяя шепотом мантру «Ом мани падме хум». Теперь вместе с двумя ламами он подбирается к круглому проему в скале, за которым виднеется купол небольшой ступы. Андрей приближается к проему, чтобы пройти сквозь него, и его охватывает небывало благоговение перед совершаемым действием. Он проходит в проем, и перед ним невдалеке возникает небольшая ступа голубого цвета, и возле ступы стоит одинокий монах в оранжевом одеянии. Монах встречает паломника поклоном. Андрей отвечает ему тем же, продолжая шептать священную мантру…
(Кр.пл.) В доме Янжимы Цэбэговны звонит мобильный телефон Андрея. Янжима Цэбэговна снимает трубку.
- Алло, - звучит солидный мужской голос, - я хотел бы поговорить с Андреем Юрьевичем.
- А его нет. Он на горе Алханай.
- Это Рязанцев Павел Максимович, председатель Заксобрания края. А с кем говорю я?
- С мамой Андрея, Янжимой Цэбэговной Евтушенко.
- Здравствуйте, Янжима Цэбэговна. А что он там делает, никак уж свой примеряет?
- Нет, Павел Максимович, он вразумляется, обряд священного почитания гороо совершает.
- Не может быть… Ваш ученый сын гороо совершает?
- Душа человека ищет прибежища и иногда находит его…
- М-да… Передайте Андрею печальную новость, когда вернется: в Москве при взрыве загородного дома то ли погиб, то ли пропал без вести Радомир Аскольдович Глотов, главный инвестор его проекта…
- Да, я тоже об этом слышала. По телевизору показывали.
- Ну, вот такие новости, Янжима Цэбэговна. Пусть Андрей свяжется со мной, как вернется.
- Я обязательно передам ему, Павел Максимович.
- До свидания, - говорит Янжима Цэбэговна.
- До свидания, - вешает трубку Рязанцев. - добавляет он и переводит взгляд на маленькую иконку Владимирской Божьей Матери, стоящую перед ним на столе между малахитовым канцелярским прибором и фарфоровым китайским болванчиком. Рязанцев касается пальцем головы болванчика, болванчик послушно раскачивает головой… Словно обращаясь к болваничку, Разянцев говорит:
- Аскольдыч, похоже, ты в прятки решил с нами играть? Не наиграешься никак…
(Кр.пл.) В Москве уже утро. Шефер слегка приоткрывая дверь спальни, глядит на спящих в обнимку Милу и Алену. Сдержанная улыбка пробегает по его лицу. Он выходит на кухню, набирает номер телефона.
- Валентин, доброе утро, - говорит Шефер.
- Доброе утро, Клаус. Как у вас, всё спокойно?
- Да, женщина и ребенок спят.
- Ну и славно… Слушай, Клаус, как ты думаешь, что произошло с Глотовым, он погиб или снова скрылся? От пятерых его человек там одни угли остались. А сам Глотов будто испарился…
- Валентин, я не знаю, что тебе на это ответить... А что говорит его помощница, которую вы взяли?
- Она дает показания. Очень серьезные показания. Глотову бы на три пожизненных хватило.
- Только он, как всегда, исчез.
- В лифтовой кабине нашли фильтрующую коробку от противогаза, пистолет с глушителем и фрагменты игольчатых стрелковидных образований непонятного происхождения. Значит, в момент взрыва в лифте кто-то находился, скорее всего, сам Глотов.
- А зачем ему понадобился противогаз, не удалось выяснить?
- Наши криминалисты сейчас пытаются выяснить… А еще стало известно, Клаус, что во время грозы в трансформаторную будку, от которой питалась вилла, шарахнула молния. Значит, с какого-то момента вилла была обесточена...
- И в этот момент в лифте находился Глотов с противогазом?
- Возможно, Клаус, возможно. Но тогда, куда же он испарился? Даже уголька от его мизинца не осталось…
- Возможно, произошла дематериализация…
- Что-что ты сказал Клаус? Я не понял…
- Да, нет, ничего…. Я сказал, что, как всегда, с этим Глотовым, одни вопросы. Выходит, официально Радомир Глотов теперь тоже пропавший без вести, как Василий Левчук и Гжегош Каминьский.
- Что ты намерен делать дальше, Клаус?
- Сегодня же лететь обратно в Кёльн. Составлю отчет и пойду в собор на мессу. Устал я от этого вашего Глотова-Левчука-Каминьского…
- Хорошо, Клаус. Ровно через час мы заедем за тобой и проводим в аэропорт.
- О,кей, Валентин… ээээ… Валентин, скажи, где здесь поблизости есть хороший детский магазин?
- Ты хочешь повезти сувенир своей доченьке?
- Валентин…. мммм… У меня больше нет дочери…
- Как, то есть, нет, Клаус? а твоя чудная Ульриха?
- У меня больше нет ни дочери, ни жены. Полтора года назад я отправил Барбару с Ульрихой в отдохнуть… Их автобус упал в пропасть.
(Флешбэк с элементами живописной анимации: автобус слетает в пропасть…)
- О, какой ужас! Прости меня, Клаус… Я же ничего не знал, нам никто ничего не сообщил. Прости меня, Клаус…
- Так скажи мне, где здесь поблизости детский магазин?
(Общ.пл.,ср.пл.) Клаус Шефер ходит по огромному московскому магазину детских товаров, разглядывает всевозможные мягкие игрушки: медвежат, тигрят, собачек, осликов, дельфинов, бегемотиков. Наконец, Шефер останавливает свой выбор на симпатичном белом слоне с большими белыми ушами и повязанным на шею розовым бантом…
(Кр.пл., ср.пл.) Шефер снова приоткрывает дверь спальни, где по-прежнему в обнимку спят Мила с Аленой. Шефер буквально на цыпочках входит в спальню, очень осторожно кладет белого слоника перед Аленой на постель, потом пытается поставить его на ноги, потом снова кладет на бок, ищет некий оптимальный вариант, но тут вдруг рука спящей девочки тянется к слонику и прижимает его к себе. Умилению Шефера нет предела… Раздается звонок в дверь. Шефер на цыпочках выходит из спальни, бросая на ребенка и Милу прощальный взгляд, потом идет к двери, открывает. В дверях его ждут Валентин, его коллега-полковник и человек в сером костюме, который днем раньше встречал Шефера в аэропорту.
- Я готов. А вот фрау Евтушенко и девочка спят. Они перенесли огромный стресс, им нужно прийти в себя, я не решаюсь их разбудить.
- Не надо ни кого будить, Клаус. Женщины и дети – те, ради кого мы воюем. Олег останется здесь, чайку попьет на кухне, а когда они проснуться, отвезет их, куда скажет ему «фрау» Евтушенко… Едем в аэропорт, Клаус?
- Едем, - говорит Шефер и вслед за полковниками выходит из квартиры. Человек в сером костюме, закрывает за ним дверь.
(Общ.пл.) В лучах заходящего солнца Алханай напоминает огромный причудливый замок, созданный самой природой. Паломник в одежде буддийского послушника, а с ним и два монаха в оранжевых одеждах, поднимаются по тропе вверх, на самую вершину священной горы. С вершины Алханая взошедшие на гору люди обозревают тающие в дымке зелено-желтые степи, окружающие гору с разных сторон. Паломник и двое монахов усаживаются на середину каменистой площадки в позе лотоса, каждый неустанно повторяя шепотом: «Ом мани падме хум, ом мани падме хум…»
(Ср.пл.) Шефер прошел паспортный контроль через VIP-зону. Прощаясь, жестом руки, сжатой в кулак, он показывает своим коллегам, что боевое братство – не пустой звук. У Шефера звонит мобильный телефон.
- Алло, - отвечает Шефер.
- Клаус, большое спасибо за слоника. Алена очень обрадовалась, не выпускает его из рук. Она говорит, что папа давно обещал подарить ей слоника, и вот, наконец, подарил… Клаус, а как вы догадались подарить ей белого слона?
- Хм… Интуиция…
(Кр.пл.) С какое-то время Мила молчит, глядя в окно. Алена, сидя в постели, ест банан, пьет апельсиновый сок и играет со слоником. На кухне человек в сером костюме обмакивает в чай сухарики и поглядывает на наручные часы…
- Алена будет жить у меня. Я так решила… Клаус, а если она спросит меня о вас, как о своем отце, что мне ей говорить? - продолжая глядеть в окно, вопрошает Мила.
- Говорите: «Всие будьет корошо…», - шутит Шефер. - Она сразу поймет.
- Ладно, Клаус. Так и буду говорить: «Всие будьет корошо…»
- Прощайте, Мила.
- Прощайте, Клаус.
(Общ.пл.) …Авиалайнер взмывает высоко в небо, оставляя после себя едва заметный инверсионный шлейф…
* * *
(Оч.кр.пл.-кр.пл.,ср.пл.) У себя в квартире, стоя перед зеркалом в коридоре, Мила мажет помадой губы, Алена, тем временем, играет со слоником, сидя в гостиной перед телевизором. Из которого доносятся голос диктора, ведущего новостной выпуск…
(Общ.пл.-ср.пл.) В Кёльнском соборе немноголюдно. Клаус Шефер сидит на скамье в боковом трансепта и с упоением слушает мессу «Аве Мария» Иоганна Себастьяна Баха.
(Общ.пл.-кр.пл.) Со стометровой высоты каменные химеры взирают на соборную площадь, в центре которой проходит митинг арабской диаспоры, сопровождаемый молитвой муллы…
(Кр. пл.) Подкрашивая ресницы, Мила говорит девочке:
- Алена, ты еще не оделась? Ты что забыла, солнце моё, мы идем сегодня в кукольный театр. Нам уже пора уходить. Выключай телевизор.
- Мама, мама, по телику белого слоника показывают! Он почти, как мой! - доносится из гостиной звонкий голос Алены.
- Какого еще слона?
- Ну, иди, иди, мама! Посмотри на слоника!
Мила вынуждена отозваться на просьбу ребенка. Стоя в дверном проеме гостиной, Мила видит на экране телевизора статую белого слона, установленную перед буддийским дацаном. Корреспондент делает репортаж: «Именно отсюда, из Цугольского дацана, ровно месяц назад начал свое восхождение на вершину горного плато Алханай тот, кого забайкальская пресса уже окрестила «алханайским феноменом». Это столичный ученый-астрофизик Андрей Евтушенко. Как стало известно, месяц назад Евтушенко прибыл из Москвы в Агинское повидаться со своей мамой, местной жительницей. Отдавая дань традиции, он попросился совершить принятое в северном буддизме паломничество на священную гору (…далее корреспондент продолжает свой репортаж из летящего с открытой дверцей вертолета, стараясь перекричать шум двигателей…) Сейчас мы летим к вершине плато Алханай, где и наблюдается небывалое явление… Ну вот, дорогие друзья, вы уже можете видеть человека, сидящего в позе лотоса на самой вершине горы (на экране телевизора появляется вершина горы с одинокой фигуркой сидящего посреди нее человека). Так без перерыва он медитирует уже целый месяц. Сейчас мы сделаем еще один облет вокруг вершины на предельно низкой высоте, но поверьте, «алханайский феномен» остается к нам абсолютно безучастен, несмотря на шум двигателей и ветер от лопастей (на телэкране видно, как ветер от лопастей винтокрылой машины поднимает пыль на каменистой площадке, и как развеваются одежды на сидящем посреди площадки послушника, но человек продолжает сидеть все в такой же невозмутимой позе). На всякий случай, ламы просят журналистов и паломников не приближаться к медитирующему астрофизику ближе, чем на сто шагов. Но кое-кому удалось заснять его ночью в инфракрасных лучах (в телерепортаж включены съемки в инфракрасных лучах: человек сидит на горе в позе лотоса абсолютно неподвижно). Андрей Евтушенко не меняет положения своего тела ни днем, ни ночью, ни под палящим солнцем, ни в непогоду. Он не ест и не пьет. Цугольские старейшины и ламы видят в нем двойную реинкарнацию – Намдака-нойона и Намнанэ-ламы. Последний медитировал на горе Алханай восемнадцать лет к ряду в особой пещере, именуемой «Чрево матери». Местные шаманы предсказывают, что Евтушенко просидит на вершине горы до зимы 2015 года. Точнее – до 24 декабря 2015 года. По разным поверьям, именно в этот день землян ожидает приближение таинственной планеты Нибиру, встреча с внеземных разумом, с богами-аннунаками. Одни считают это очередным Концом Света, другие, наоборот, наступлением новой прекрасной эры, приходом Майдари, Будды будущего. Так ли это, покажет время. Ждать осталось недолго. Но, как бы там ни было, «алханайский феномен» обещает стать не менее сенсационным явлением, чем всемирно известный феномен нетленного тела Даши-Доржо Этигелова. Удивительно всегда рядом с нами, нужно только захотеть об этом узнать. Петр Лагода, Евгений Тапочкин, гора Алханай, Забайкалье».
(Ср.пл.) По окончании телерепортажа Мила, взяв пульт, выключает телевизор. Алена, теперь вдруг ставшая задумчивой, спрашивает:
- Мама, а почему там дядя все время сидел и ничего не делал?
- Потому что дяде так больше нравится, - спокойно отвечает Мила.
- А почему ему это нравится? Это же скучно.
- Потому что так захотела его душа…
- Мама, а что такое душа?
(Кр.пл.) В ответ Мила молча глядит на Алену, которая, уже забыв о своем вопросе, играет с хоботом любимого белого слоника. Потом на лице ребенка появляется досада, и она спрашивает:
- А почему так давно нету папы? Где мой папа? Когда мне подарит новую игрушку?
На лице Милы возникает некоторое напряжение.
- Аленушка, я же тебе говорила: папа уехал в другой город, но скоро он вернётся и привезет тебе новую игрушку. Я даже знаю какую – оленёнка. Да, да… Очень скоро.
Сказав это, Мила берет телефон, выходит на кухню и набирает номер.
- Здравствуйте, Валентин Валентиныч. Это Мила, супруга Андрея Евтушенко…
- Рад слышать вас, Мила Олеговна, - отвечает ей на том конце Валентин.
- Простите, что отрываю, мне нужно с вами посоветоваться, - полушепотом говорит Мила. - Понимаете, Алена, ну вы знаете, та сирота после взрыва, я удочерила ее… Прошел месяц, а Алена, продолжает вспоминать о Клаусе, как о родном отце. Подскажите, могу ли попробовать как-то связать девочку с ним, скажем, по видеочату? Я очень боюсь за психику ребенка после всего, что с ней было…
-Понял вас, Мила Олеговна. Сегодня же свяжусь с Клаусом, мы с ним решим, как лучше поступить, - отвечает голос Валентина в трубке, но в это же мгновение раздается звонок в дверь. Мила идет из кухни к подъездной двери и на ходу говорит Валентину:
- Ой, простите, мне в дверь звонят, не вешайте трубку…
(Кр.пл.) Мила открывает дверь. На пороге стоит какой-то подросток с опущенным на лицо капюшоном. Он протягивает Миле маленький сверточек, Мила берет его, и подросток стремглав сбегает по лестницам вниз…
(Кр.пл.-оч.кр.пл.) Опешившая Мила, закрыв дверь, одной рукой пытается развернуть сверточек, из которого на пол со стуком падает небольшой светлый предмет…
- Секундочку, Валентин Валентиныч.
Наклонившись, Мила к изумлению своему обнаруживает то самое нэцкэ, изображающее шамана, которое месяцем раньше она подарила Глотову и которое Глотов бросил в Эвелину, разбив его вдребезги, о чем, конечно же, Мила не знает. Мила прямо в коридоре приседает на пол. Развернув бумажку, в которую было обернуто нэцкэ, она читает рукописный текст: «У смерти есть одно ничтожно малое исключение – это жизнь».
- Валентин Валентиныч, ничего не пойму: только что какой-то непонятный мальчика принес мне крохотный сверток, а в нем нэцкэ, которое я, не поверите, подарила Глотову, когда он был у нас в гостях больше месяца назад. А еще тут странная записка в адрес Алены: «У смерти есть одно ничтожно малое исключение – это жизнь».… Что это, что это может быть?
- Хм, интересно, весьма даже… Похоже, видеочат вашей девочки с Клаусом можно не проводить. Скоро он сам объявится в Москве…
- Вы хотите сказать…?
- А записочку можете привезти к нам в бюро, я передам нашим почерковедам, - не отвечая на вопрос, говорит Валентин.
- Поняла… Спасибо… - отвечает заметно побледневшая Мила, вешает трубку и, продолжая сидеть на полу, облокачивается на стену, тяжело вздыхает, а затем испуганно-отрешенным взглядом смотрит на нэцкэ в своей руке…
В коридор вбегает Алена.
- Мама, тебе что, плохо? Мамуля…
- Нет, мое солнышко, мне не плохо…
- А почему ты… Ну, а мы идем уже в кукольный театр?
- Да… да… идем, конечно, идем… конечно… - несвязно бормочет Мила, глядя куда-то в пространство широко раскрытыми зрачками своих зеленых глаз…
(Оч. кр. пл.)…А потом словно бы камера видеонаблюдения в режиме макросъемки входит в темную бездну зрачка, и теперь в его бескрайнем пространстве разливается таинственный звон, смешанный с тихими аккордами азиатской цитры, и мириады светящихся точек сворачиваются в зрачке в спираль галактики… На фоне звездного неба на вершине горы сидит одинокой паломник в позе лотоса. Паломник повторяет в десятимиллионный раз: «Ом мани падме хум, ом мани падме хум…» Спустя какое-то время одна звезда в небе становится много ярче и крупнее других. Из этой самой яркой звезды на небосводе исходят тонкие, как струны, лучи, достигающие вершины горы, на которой в позе лотоса сидит паломник…
Следуют финальные титры