Конец лета в Приморье – богатая пора. У жителей таёжных заботы заготовительные – огородину на зиму готовить, солить, квасить, таёжные дары принимать. Грибы, ягоды – успевай крутись, не ленись. Мужики в этом деле народ, считай, потерянный. Тот на лесозаготовках в леспромхозе ломит, тот – у геологов дырки в земле буровит. Вечером домой вернётся никакой. Ну поленницу к зиме пополнит, или по двору по хозяйству.
Зверьё таёжное тоже суетится. Белка кусты грибами увешает, сусеки свои под кедровые орешки готовит. Бурундук – туда же. Деловые зверушки. Крупный зверь жирок нагуливает – тоже, считай, заготовки на зиму. Медведю, тому особо – всю зиму на голодной диете. Голодному да тощёму в берлогу лезть – никакого резону. Прямая дорога в «шатуны», а значит и до жакана не далеко. Не нравятся «шатуны» человеку – шкодливы больно с голодухи.
И всё бы ничего, да вот поспевает в тайге лимонник. Мужики дуреют совсем. Два с полтиной за килограмм медицина принимает. Это по тем временам, считай в долларах. При их-то зарплате. Валит тайга богатство прямо в руки тебе. Только дурак откажется. Вот и берут мужики отпуска, «кузова» за спину – и по своим заветным местам.
Лимонник в приморской тайге – считай у себя дома. Обовьёт лианами дерево, по ветвям расползётся – усыпано дерево оранжево- жёлтыми гроздьями, лианы до земли свисают, будто предлагают плоды свои. Чаёк лимонником, даже просто веточкой, подварить – тут тебе и аромат, и вкус, да и бодрит, тонизирует. Ну, а медицина из него всякими лечебными препаратами человеку здоровья прибавляет. Всем, получается, нужная ягода.
Разбежались мужики по тайге за халявной добавкой к зарплате, а медведям, будто кто эсэмэски разослал – гуляй, дескать, ребята на огороды, охрана отсутствует.
Весёлые догонялки.
Поселившись в тайге, срубив добротный дом, обустроив подворье, человек отвоёвывает у тайги землю для личного земледелия. Землица в вековой тайге плодородная, никакой химии не требует. Корчует человек тайгу, из поколения в поколение расширяет площадь под огороды. Так и окружили себя таёжные деревни гектарами сельхозугодий.
В одном из маршрутов мы вышли на хорошо набитую лесную дорогу, которая вела в деревню, где мы хотели передохнуть пару дней. Тайга оборвалась, как по линейке, будто выплеснув нас в огромное поле, разделённое лесополосой и дорогой вдоль неё. Далеко впереди виднелись крыши деревенских построек, а поле было, как зелёный ковёр, покрытый карминово красным узором.
Это была плантация помидоров. Как выяснилось потом, отделение совхоза здесь промышляло помидорами. Плантация радовала глаз порядком и ухоженностью. Кусты разместились ровными рядами. Дозревшие крупные помидоры сгибали кусты. И ни души. Только в небе радовались солнцу птицы.
Вот уж и до околицы рукой подать – справа за лесопосадкой раздались крики, похожие на женские. Выходим на поле, ничего не видно. Потом разглядели – мелькают над кустами две головы в платочках. От них и крик. Бегут они в сторону деревни, через кусты помидорные спотыкаются. Вдруг, перед ними поднимается медведь и коротко так рявкает. Двое в платочках разворачиваются, и бегом назад. А медведь, вроде, исчез вовсе. Вдруг, опять прямо перед ними вздыбился и рявкнул. И опять пропал. Женщины, или девчонки опять вспять бегут. А медведь перед ними опять – вот он. Чертовщина полная. Сколько их, медведей, по кустам помидорным скачет? И что у них за поведение такое непривычное? «Платочки» остановились, умолкли, оглядываются – не видно медведя. И вдруг чуть-чуть сбоку, козлом этак, на всех четырёх запрыгал, чуть над кустами появляясь. Ну чисто шимпанзе в зоопарке, и рявкает вполголоса. Тут и пальнул я из обоих стволов. Смотрим, женщины в нашу сторону через кусты, без разбору, ломанулись. А медведь, совсем пестун ещё, поднялся на задние лапы и вслед им ревёт, вроде даже жалостно, с обидой, куда ж вы, мол. Потом среди помидор растворился.
Подбегают к нам, еле дух переводя. Мужики незнакомые, с рюкзаками, да при оружии. – Искатели, что ли? Успокоились тогда. Оказались, бабуся со внучкой. По шустрости одна другой не уступают. Внучка, годков двенадцати девчушка, чуток бабки не доросла, а статью – копия бабкина. Корзинки ни одна не бросила, хоть и пришлось через препятствия сигать. В помидорах обе вымазаны, улыбаются, друг на дружку глядючи, в себя приходят.
Около часа, по словам потерпевших, гонял их мишка по помидорам. Вон сколько добра попортили, в помидорах кувыркаясь. Вокруг скачет, рявкает, будто хулиган какой. Они в медведя и помидорами швырялись. Внучка уверяет, будто и он в неё швырнул – чего с перепугу-то не привидится. А близко ни разу не подскочил. На том и порешили – глупой по молодости, сам ещё пугливый, да сытый к тому ж. Вот и играл с ними пацан медвежий.
Бабушка жалелась. В деревне медведи, вообще, полное безобразие устраивают. Во дворах по два-три разом появляются, собак гоняют, курятники рушат, за курями гоняются. Полный разбой чинят, а мужиков в селе – два –три. Бабы с ружьями, у кого есть, скотину обороняют. Плюнули на урожай-то. Заведующая отделением вон, тоже холостякует временно, так уж к совхозным бабам и не пристаёт. Так что отдых нам предстоял весёлый.
А впереди ведь ещё и шишка кедровая. В этом году, говорят, орех хорош. За него тоже прилично дают. Что ж ему, мужику, разорваться что ли ?