В узорном коконе душа,
и сквозь неясное мерцанье
вдруг прозревает, не спеша,
и бабочек, и мирозданье.
Подобны теням на стене
волненьем тронутые своды,
когда томится в полусне
зерно прозренья и свободы.
Уже сплетаются над ним
орнаментом приотворённым
и огнеликий серафим,
и голос в небе озарённом.