In heaven everything is fine

В одну руку я взял 'магнум' и приставил к левой височной доле её лица. Большим и указательным пальцами второй руки схватил её за нижнюю губу. «Насколько же ты изменилась, Инга...»- прошептал я и она попыталась рассмеяться. Почему я говорю попыталась? Её губу, находившуюся у меня между пальцев, пронзила резкая боль, предвещающая начало ужасной пятиминутной агонии. Я оставил только руку с пистолетом, другой достал из нагрудного кармана сигарету и зажигалку, прикурил и выпустил дым ей туда, где из-под края майки была слегка видна молочно-белая грудь. «Почему ты не послушалась меня?» Её смех прервал крик, который вызвала моя сигарета, затушенная об её колено. О каком, я ваш спрашиваю, разговоре, может идти речь в таких условиях? Как только я отвернулся, она попыталась развязать руки и тут же рухнула- моя нога прижала её живот к позвоночнику, тот- к спинке стула, и она отлетела к стене, упав на бок. Громкий мат полился из её уст в мою сторону. Я зажал пистолет в зубах, подошёл к ней и поставил стул ровно. «Саша, чего ты пытаешься добиться от меня? Ты всё ещё пытаешься удержать меня на своей стороне?» А любил я только её одну. И любить наверняка продолжал. Мне сказали её убить. Да, мне. Из тысячи. Я подошёл к окну, опустил руку на проигрыватель, занимавший большую часть комнаты и нажал кнопку. Заиграла песня The Pixies — Lady In The Radiator Song. Песня, состоявшая из одной фразы- «In heaven everything is fine». Ну что же. В раю всё хорошо. Я развязал Инге руки, она подошла со мной к окну. Одной рукой она провела мне по щеке... как два месяца или же тысячу лет назад, второй дала лёгкую пощёчину с искоркой злобы. «В раю всё хорошо»- шепнул я вместе с тихим голосом солиста. Мы оба встали на подоконник. Мы оба оттолкнулись ногами. Такой Москвы ещё никто и никогда не видел, потому что такой её ещё не существовало. А потом исчезли огни, хотя ветер ещё определённо был. In heaven everything is fine.