Прошлое ...
Кто не вспоминает его! Иногда со светлой грустью, а иногда с настоящей тоской.
О нём пишут стихи, песни. Почему мы так привязаны к нему?
Потому ли только, что нам жаль прошедших безвозвратно лет или потому, что там, за дымкой времени, всё так хорошо!
Но, например, у людей, прошедших войну, там, в прошлом далеко не хорошо и, казалось бы, они должны стремиться забыть те страшные события своей жизни, а они, напротив, может быть чаще, чем все остальные, вспоминают своё прошлое.
Оно не отпускает их, как и всех нас.
Зачем нам так нужны воспоминания о прошедшем времени и почему, будучи совсем
молодым, человек, в общем-то, не терзает себя этими воспоминаниями?
Потребность обращаться к самым ранним событиям своей жизни усиливается с годами.
А уж в старости прошлое так и тянет к себе!
Отчего так?
Если признать верным то, что прошлое всегда кажется лучше настоящего, потому что от него остаются в памяти наиболее сильные, сконцентрированные эмоции, а все чувства «серые» забываются, то ностальгия должна быть всегда, сразу после того, как это прошлое перестало быть настоящим.
Но в молодости происходит совсем не так
Да, мы рано начинаем вспоминать себя прежних. Уже первоклассник с улыбкой превосходства вспоминает себя совсем маленького. А в более взрослом возрасте мы возвращаемся к прошлым событиям примерно так: Ах, как было, тогда (когда учился, влюбился, ходил в детский сад и так далее…)
Прошлое всегда представляется беззаботнее и приятнее потому, что прежние заботы и неприятности уже преодолены и испытаны.
Но воспоминания о прошлом лет с сорока, а особенно в пожилом возрасте уже не ограничиваются подобными чувствами.
Они становятся пронзительно щемящими, светлыми и очень знАчимыми.
Это даже не память о событиях жизни, как при воспоминаниях ранних, а память о себе самом. Здесь события приобретают второстепенную роль.
Главное – в какой-то момент возраста из прошлого встаёшь ты сам, живущий в тех событиях.
Образ тебя самого становится с годами всё отчётливее. Он подступает к тебе совсем близко, он живёт с тобой почти ежедневно, он манит, но он недоступен!
Так хочется стать им, слиться с ним!
Его постоянное присутствие рождает щемящую тоску по прожитым годам, по самому этому образу – далёкому и близкому одновременно.
Когда сольются два твоих «Я», вернее все твои многочисленные «Я» в одно?
Может это произойдёт в сам миг смерти?...
С годами всё чаще оживают какие-то забытые эмоции, оживают, случайно задетые словом, запахом.
Увидишь или услышишь какое-нибудь давно забытое название и вдруг почувствуешь, как где-то далеко-далеко, в заброшенных уголках памяти, где, казалось, всё истлело, что-то в ответ слабо шевельнётся, еле-еле вздохнёт, подавая знак жизни, и вдруг захлестнёт острейшим чувством, как при встрече с родным и близким человеком после долгой разлуки.
От этого становится почему-то больно душе. Отчего эта боль?
Может эта боль от неосуществлённых надежд, живших в чувствах тебя-ребёнка.
Какими они были, эти надежды, нам не дано этого знать, но все они когда-то в разное время были живыми чувствами, задевшими подсознание.
И они, эти чувства, поднятые теперь неизвестно какими механизмами психики, и есть наши воспоминания, окрашенные тоской по своемУ прежнему «Я» и болью от неосуществлённых неизвестных надежд.
Судьба каждого человека – это невыполненное обещание.
Ведь никому не удавалось за свою жизнь сделать всё, что он хотел или то, к чему он был предназначен.
Забытое из детства, большей частью не осознанное, но прошедшее в виде всевозможных чувств и ощущений, - где всё это?
Может в том и состоит мудрость природы, что опуская эти чувствования в подсознание, а потом, перерабатывая, и создаётся из всего неосознанного, будто не зафиксированного нами, - прикосновений рук матери, ласкового голоса, звуков и запахов тот фундамент натуры, называемый характером, который как раз до пяти лет и складывается?
И, если всё так, то как же важно и ответственно разговаривать с ребёнком!
Звуки, касания, ощущения – эти первые неосознаваемые чувства – фундамент личности?
В будущей жизни ребёнка беспамятные эти, вроде совсем забытые годы, сказываются неожиданно добротой, чуткостью к слову, к красоте.
И общение взрослого с ребёнком откликнется когда-нибудь вздохом перед чудом цветка, жалостью к больному псу.
Значит, воспитывать детей надо не словами, а чувствами, поступками, потому что детская память не помнит слов.
В моём раннем детстве отец постоянно жил вне дома, на каких-то участках лесозаготовок, домой приезжал редко – времена были военные трудные.
Однажды среди ночи я проснулась от ощущения присутствия отца.
Он гладил мои волосы шершавыми ладонями, а мама ворчливым, но довольным голосом говорила: «Не буди ребёнка, оставь до утра»
И, уже просыпаясь, я почувствовала радость и праздник от голосов родителей, от прикосновений колючих отцовских рук, от незнакомых запахов в доме.
Отец приехал!
Всё, что я чувствовала своей кожей, носом, слухом – всё это было отцом.
Я старалась продлить своё блаженство и, уже проснувшись, не открывала глаз, и все поняли мою хитрость.
А когда я, наконец, открыла глаза, отец, смеясь, протягивал мне на ладони крупную бордовую кисть брусники.
Я на всю жизнь запомнила тот её вкус.
Рядом стоял мешок этого чуда, пахнувший дождём, мхом, а отец, довольный удивлением матери, рассказывал, как увидел в лесу полянку, красную от изобилия ягод, слез с лошади и пригоршнями набрал полный мешок.
И удивлялся, как мальчишка, что никогда прежде не доводилось ему видеть столько ягод.
Подрастая, я каждое лето рвала эту самую ягоду, но в памяти моей осталась та картинка из раннего детства, и я вновь и вновь ощущала тот ночной уют дома, отождествлённый с образом отца.
Удивительный и таинственный механизм памяти!
Из её кирпичиков складывается индивидуальность. Обращение к памяти, к своему прошлому – это восстановление своего «Я», проявление его.
И чем глубже уходишь в туман прошлого, туда, к детству, тем лучше ощущаешь себя.
Может, когда-нибудь изобретут способ оживлять воспоминания. Нужно ли это?
А пока мы сами каким-то образом стараемся сдвинуть пласты памяти и спуститься к неосознанным прежде чувствам своих первых далёких лет.
К старости растёт потребность оживить прошлое и способность уходить в мыслях к своим истокам. Значит человеку это зачем-то нужно?
В процессе эволюции выработался защитный механизм забывания, когда происходит не всегда понятный отбор: иногда в памяти остаётся незначащая мелочь, а нужные подробности исчезают.
А, впрочем, что же здесь непонятного. Память оставляет то, что в своё время вызывало наиболее сильные эмоции. И если теперь нам кажется, что мы помним что-то малозначащее, то это теперь мы так считаем. А в момент совершения события это малозначащее, по нашему мнению, было, наоборот, очень даже важным и рождало у нас очень сильные чувства, потому и запомнилось.
…Маленький, почти совсем разорванный на две половинки, мячик. В него, как в шкатулку с крышкой, вложенный кусочек какой-то цветной ткани. Этот кусочек яркой ткани, никогда ранее не виданной, поразил моё детское воображение. Будто дали мне в руки маленькое настоящее солнце, лежащее в волшебном сказочном ларце, а не в старом, потерявшем всякую эластичность, разорванном мячике, тоже увиденном впервые.
Это было настоящее чудо. И ощущение этого чуда осталось на всю мою жизнь.
Мне и теперь кажется, что я никогда уже за все прожитые годы не увидела ничего, красивее этой ткани.
Может быть наше сегодняшнее желание пережить те чувства, встретиться с собой в том собственном состоянии, с ощущением того внутреннего «Я» и есть та притягательная сила, влекущая нас в прошлое?
Может быть, есть и ещё одна причина: в старости того, что будет впереди, становится всё меньше, а иногда нет совсем ничего.
Но человек должен чем-то жить. Его внутренний мир по-прежнему постоянно меняется, потому что течёт время. И не имея уже ничего впереди внутренний мир человека, его новые «Я» питаются большей частью силой, которую он черпает в своём прошлом, там, где заложен фундамент его личности, обращаясь к себе, к своим прежним состояниям.
А, впрочем, это происходит не только в старости. Наша жизненная энергия год от года постоянно уменьшается. Осознаём мы это или нет, но мы постоянно стремимся пополнить её. Воспоминания о себе в прошедших годах – и есть тот резервуар, из которого мы черпаем эту энергию. Это происходит в любом возрасте.
Только в старости это наиболее обострено. Ставшие частью реальной жизни воспоминания становятся попыткой удержать стремительно убывающее время.
Ведь цепко хватаясь за образы прошлого, проявляя свои забытые внутренние состояния мы возвращаемся, благодаря воспоминаниям, к прежней точке отсчёта своей жизни, где происходило то, что мы вспоминаем, и финиш отодвигается и видится далеко впереди.
Может это даже и не иллюзия, а новая реальность восприятия, крайне необходимая нашей психике.
Ведь в противном случае мы к концу жизни чувствовали бы себя, как приговорённые к расстрелу.
Если бы не оживлялось прошлое, то на человека стремительно надвигался бы финиш его жизни.
А так мы находимся в каком-то плавающем состоянии, - чем больше мы проживаем лет, тем чаще срабатывает какой-то механизм в виде воспоминаний, уводя нас всё глубже в прошлое, сохраняя какое-то постоянство, позволяя находиться в душевном равновесии.
Наша психика работает, как будто, по принципу рычажных весов. Чем больше груз лет, тем сильнее мы стремимся укоротить наш рычаг времени, сдвигаясь по нему в воспоминаниях всё ближе и ближе к точке равновесия, к детству, к той малограмотной поре, когда человек лишь учится мыслить, но к той способности чувствовать такое, что утрачивается в зрелом возрасте, чего никакие знания не могут возместить.
И только благодаря полученной в детстве способности чувствовать, во взрослой жизни мы приобретаем мудрость.
Благодаря этой способности с возрастом мы можем ощущать, будто становится слышен шуршащий, как в песочных часах, ток времени, уносящий твою жизнь, твоё «Я», ощущать быстро тающее своё состояние, краткость пребывания на Земле.