Самодеятельный туризм – это вид деятельности тех туристов, которые привыкли создавать себе трудности в отдыхе, а затем их самоотверженно преодолевать. Если у них это получается неплохо, и цели отдыха достигаются, то они бывают непомерно счастливы и очень удовлетворены содеянным. Да! Это они собственными руками сотворили своё маленькое счастье. И никто им в том не помог… ни привилегии, ни блатные связи, ни туроператоры, ни турагенты и никакие там другие посредники, которым нужно платить немалые деньги. Они это организовали сами и не потому, что они жмоты, скряги или прижимисто-экономные, а потому что они сами с усами, с умом и с руками. В этом их страсть и гордость, их свобода и независимость от многих обстоятельств, называемых иногда в теории туризма барьерными факторами и мешающих порой попасть туда, куда душа желает и даль зовёт. Правда, что бы добиться своей мечты, нужно побыть немного верблюдом и навьючить на себя тяжёлую ношу, называемой рюкзаком. Я к таковым туристам себя не причисляю. Очевидно, слишком мало каши ел, да и по другим соображениям. Может быть и оттого, что, находясь уже в летах, больше предпочитаю в отдыхе иной комфорт…, за деньги. Тогда… какого?… я всё же пошёл с ними неизвестно куда, так и не осознав окончательно, чего же я хотел получить от предстоящего предприятия, именуемого путешествием. Мотивация выбора вида туризма в общем оставалась туманной чуть ли не до самого отъезда. Наверное, я так мыслил, из-за чуда-страны Карелии и компании, в которой просто оказались мои друзья. Они-то меня и увлекли за собой в те места, в которых по их разумению не ступала ещё нога туриста (ха-ха, удивили!.., но...).
Идея предриятия исходила от моего школьного друга Виталия Медянцева. Зимой 2010 года он позвонил мне и предложил поучаствовать в турэкспедиции на Сегозеро, которую организовывал в составе пятнадцати желающих из каэспэшного клуба «Яуза». Мне показалось это заманчивым, и я дал предварительное согласие на своё участие. Жену проживание в палатке не устраивало, но она не была против того, чтобы я в путешествие отправился без неё. Вместе с тем, это оказалось серьёзным барьером для моего окончательного решения. И позже, я уже стал больше сомневаться..., ехать мне одному или нет. Без тыла на отдыхе как-то неуютно, придётся многое делать самому, от чего я давно уже отвык. Но сомнения мои переборол другой фактор – рыбалка. В Сегозере, как известно, обитают 17 видов рыб! Это…. лосось, палия, ряпушка, сиг, хариус, щука, плотва, язь, гольян, уклея, лещ, налим, девятииглая колюшка, окунь, ёрш, бычок-рогатка, подкаменщик. У меня не было уверенности, что на удочку я поймаю хотя бы половину рыб из данного списка, но всё же, это как-то согревало. К тому же, уж очень хотелось познакомиться с этим крупным озером Карелии, в переводе с карельского именуемым, как светлое озеро. Предварительно я узнал, что это озеро вот уже как свыше 50 лет (1957) было превращено в водохранилище площадью 815 кв. км и в его бассейне имеется много островов. Один из островов должен был стать нашим, однако мы должны были его ещё и выбрать. В этом, очевидно, и состояла изюмина похода «по-медянцевски».
И вот, 17 июля мы всё-таки отправились туда, куда хотели, с Ленинградского вокзала Москвы в направлении Мурманска, то бишь, по октябрьской железной дороге и славно добрались до станции и г. Сегежа, что за Петрозаводском в четырёх часах пути. Затем мы погрузили свой необъёмный скарб, который ещё только недавно вызывал ужас у проводников, на заранее заказанный автобус и проследовали ок. 80 км до местечка Попов Порог. Половина пути ехали по гравийной дороге, глотая пыль и подпрыгивая на ухабах. Это не огорчало, наоборот как-то веселило..., мы всё-таки ехали к своей цели, мы же на отдыхе. Местность оказалась очень живописной, украшаемой озером и лесом, однако захолустной и не ухоженной, особенно пристань. Некую цивильность Побережью Попова Порога придавали разве ж что местная плотина, регулирующая уровень воды в озере, да строения с массивными заборами и воротами, в которые проход запрещался, и несколько джипов, припаркованных вблизи дороги. Очевидно или когда-то, эта местность была красивее, но с появлением антропогенного хлама и мусора утратила свою первозданную красоту. Особенно «украшает» её вид с пристани на перевёрнутый возле берега кран. Когда и кто его уронил в озеро - стали забывать. Нынешние ловкачи и выдумщики по цветным металам давно бы ему ноги приделали, но на самом виду и в воде для них эта работа явно обломная. А вдруг к тому же хозяин крана объявится... Нет, это безусловно не край земли, здесь явные следы людей, они работают тут и живут, есть устойчивая мобильная связь, хотя до дома более «тыщи» вёрст.
В беседе с капитаном нанятого нами катера узнаю, что народ здешний, несмотря на несметные богатства края, перебивается случайными заработками, да пьянствует от безделья. Вместе с тем есть надежда на оживление экономики с постепенным вводом форелевых хозяйств и привлечением к данному району интереса туристов. В последнее верится пока с трудом, так как инфраструктура района развита слабо. Ресурсы для развития таких видов туризма, как водный водный (для экологии лучше парусные суда), охотничий и рыболовный явно налицо. Но ниша не пустует. Её занимают самодеятельные туристы, для которых эти места — самое что ни есть приволье, ширь и целая экологическая благодать. А пока в посёлке только школа-девятилетка(!?), да магазин, время торговли в котором очень ограниченно. Однако по части горячительных напитков приезжих всегда «выручают» перекупщики, у которых «достаётся» всё, но за более повышенную плату. На медицину и решение других срочных житейских вопросов можно рассчитывать только в городе, добраться до которого быстрее попутным транспортом. Рейсовый автобус до ст. Сегежа ходит крайне редко, и не каждый день. Но добраться до Москвы можно и от ст. Уросозеро на поезде №181 (стоянка всего 2 минуты!). Можно вызвать такси, но это дорого. Поэтому наша группа с самого начала достаточно автономна и в организации этой автономии продумано заранее многое, а основное содержимое, как всегда, находится за нашими плечами в тяжёлой ноше. У нас там есть всё или почти всё.
От Попова Порога до искомой группы островов озера мы шли вдоль его побережья в юго-западном направлении катером около часа. Свой остров мы выбрали и облюбовали не сразу, а только со второй попытки. Первая попытка привела нас вначале на один из островов, на котором стояла даже избушка. Мы вначале обрадовались и почти разгрузились, но потом, как всегда, кому-то и что-то не понравилось. Мне лично не понравились крупные муравьи, которые, как показалось, присутствовали везде — на камнях, на песке, подо мхом и в избушке. Я только на минуту представил себе свою предстоящую жизнь в палатке и ужаснулся. Комары тоже показались не ласковыми, а ещё был не вечер. Поэтому половина нашей группы, выгрузив на остров часть имущества, пребывала в ожидании, другая половина убыла на катере искать что-нибудь получше. Не прошло и получаса, как приемлемый вариант был всё же найден. Опять немного погрузочно-разгрузочной суеты и мы наконец-то поселились на своём острове, на котором и прожили почти две недели. С самого начала мы даже не знали, как этот остров назывался, установили лишь потом…, по карте. А назывался наш островок Вирдашари. Только позже с помощью финских друзей русского происхождения удалось установить происхождение названия острова от "вирта" - "течение", "шари" карельское "саари", по-фински тоже "саари" означает "остров". Получается как бы этот островок омывается сильным течением. Так оно и было в действительности. Мы расположились в северо-восточной части его, а по левой и правой сторонам острова это течение имело место. Очевидно, оно образовывалось при появлении сильных нагонных ветров с севера и северо-востока. Остров в этом случае выполнял функцию волнореза и как бы гасителя появляющихся волн с этих направлений.
Конечно этот остров был обитаемым, так как следы туристов или рыбаков присутствовали везде и явно в виде небольших каркасов временных жилищ. Очевидно, они просто обтягивались брезентом и защищали бывших обитателей от ветра и осадков. Кроме того видны были следы приготовления пищи и копчения рыбы. Однако следов экологических безобразий я лично не обнаружил кроме тех, которые появились после затопления зоны. Многие высокие деревья, находясь в воде, гниют, постепенно оголяются, падают и превращаются в топляки или опасно торчащие коряги и пеньки. Ходить по острову надо было всегда с осторожностью, так как приветливый своей мягкостью мох всегда мог скрыть приличную ямку, норку какого-нибудь зверька или острый камешек. Раны и травмы ног нам не нужны. Подходы к острову нас тоже не радовали. Иногда они изобиловали камнями и выброшенными на берег остатками топляков и корягами. Сколько могли мы их убрали и сожгли в качестве дров (польза от них хоть какая-то получилась), и нам, за наведение порядка, от природы что-то засчиталось. Дно в этих местах очень изменчиво. Там, где вблизи острова торчат оголённые стволы деревьев и видны скрытые маленькие островки с кустарниковой растительностью на лодке с работающим мотором следует проявлять особую осторожность при выборе скорости, так как запросто можно напороться на камень, либо топляк и вывести из строя или даже потерять двигатель. Местные рыбаки говорили нам об этом с сожалением, что некоторые неопытные лодочники таким образом утопили свои моторы и теперь они покоятся на дне водохранилища. Сколько их там, никто этого не знает.
Ветер на острове частенько менял своё направление и силу. Но когда он дул долго с юга, над озером зависал коричневый смог, причиной которого были пожары в центральном регионе. Мы все с тревогой думали о том, что нашим близким наверняка сейчас в Москве и области не легко (догадывались, так как связь с Большой Землёй была неважнецкая), а мы вот тут живём себе и совсем не паримся. И даже баню сварганили и паримся совсем по-другому…, по-чёрному, а потом бросаемся сразу в прохладное озеро. Кстати температура воды в верхнем слое достигала 20°С. Большим удовольствием считалось лежание в воде на камнях. Когда начинала мучить жажда, все пили воду прямо из озера. Достоинством нашего местопребывания являлось так же и то, что наш остров находился на пути не только южных ветров, но хорошо и со всех сторон обдувался с других направлений. Следовательно, комаров и мошки было меньше, чем везде. Однако очень донимали слепни, укусы которых лечили мазью «Спасатель».
В длину островок составлял немногим более километра, а в ширину местами до 250-300 метров, что явно не соответствовало официальным данным. Думаю, что эти данные просто переписывались из года в год без учёта подъёма воды в озере и возведения плотины. Подножный корм острова был бедноват, очевидно, он просто не успел восстановиться после природного пожара, следы от которого мы прочли на некоторых обгорелых соснах. Однако у нас был катамаран, с помощью которого некоторые наши туристы успешно обирали ягоды и грибы с других ближайших островов. Судовладельцем и капитаном катамарана был А. Баярчинков. С помощью каждодневных прогулок по озеру и путешествий к «другим землям» мы также установили, что все они являлись обитаемыми. На некоторых из них можно было бы устроиться даже комфортнее, так как подходы были получше и местами встречалось вполне приличное жильё. Но мы врядли стали бы перебазироваться в эти места. Нас притянул к себе Вирдашари так, что Никита Панкратов (наш главный леший и дровосек острова) даже собрал приличную коллекцию из шедевров местного антиквариата и получился вполне сносный краеведческий музей.
Рыбалка с берега острова была отменной, однако с лодки лучше. Ловить рыбу можно было круглосуточно, так как практически даже в третьей декаде июля поплавок или кивок видны были и в полночь. За закатом в скорости солнце поднималось вновь. На червя хорошо брал крупный окунь, а на блесну щука, опять-таки окунь и… хариус. Правда с хариусом у меня получилась осечка. Я его обнаружил в предпоследний день перед отъездом, на самой мели с небольшим течением в противоположном конце острова..., не удержался и побежал на утреннюю зорьку. Ловил его на маленькую блесну и … отпускал, потому что часа через три было назначено свёртывание палаток и погрузка на катер для убытия в Попов Порог, куда должен был за нами приехать автобус, что бы доставить нас на ст. Сегежа для следования поездом обратно на Москву. Заканчивалось наше путешествие на Сегозеро. Находясь на этом острове я не мог не оставить о нём и о сегозёрском водохранилище память в стихах.
Здесь ветра не постоянны
День забыл про свой исход
И закат какой-то странный
То он есть, то он – восход.
Комары, мошка повсюду,
Перед ними все равны.
Блики солнца – это чудо!
От Сегозера волны.
Вкус воды необычайный
И кристальной чистоты -
Дар природы изначальной,
Родниковой наготы.
Не достать в обычных ластах
Дна озёрной глубины,
Где веками в шхерах карста
Спят гиганты-валуны.
В этом крае незаметный
Есть на карте уголок
И ничем он не приметный
Вирдашари-островок.
По названью одиозен
Разнолик его покров -
Гаммы вереска и сосен,
Окружает пышность мхов.
Есть черника и морошка,
Пробуй их с листа! Поешь!
Не растоптана дорожка,
Тишина и воздух свеж.
Берега вот… каменисты,
Камни скользки и остры
Но прошли сюда туристы,
Что б зажечь свои костры.
Что б на время затеряться,
Позабыть про мир извне…,
На неделю оказавшись
В этой дивной стороне.
Карелия, Сегозёрское водохранилище, о. Вирдашари,
июль 2010. Фото автора, на котором представлен
фрагмент природного музея. Создатель Никита, он
же главный заготовитель дров и леший острова.
Опубликовано в №6 на с.6 Международного иллюстрированного журнала "Турист"