Не могу поверить. После того, как мы виделись в последний раз, прошло почти пять лет. Все это время жизнь несла нас, как бурная река несет легкие щепки. Мы ныряли то в один, то в другой омут, приставали то к правому, то к левому берегу. Во время этих мытарств мы вполне могли встретиться. Однако своенравной принцессе-судьбе было угодно, чтобы эта встреча произошла именно здесь, в этом второсортном казино, куда меня – добропорядочного преподавателя добропорядочного Университета – занесло по чистой случайности. И знаешь что? Лучше бы мы встретились раньше. Может, тогда мы могли бы найти друг для друга целебные и нужные слова. Смогли бы понять и помочь друг друга. А теперь…. Ну как я могу понять шута горохового в колпаке и дурацком пестром трико? Шута с граненым стаканом в руке, шута, сидящего среди нетрезвой толпы обожателей и с небрежной улыбкой делающего ставки? Азартные игры… Что может быть глупее?
Притаившись у несмазанной двери, я вглядывалась в твое лицо. Видела совсем другого человека и понимала, что человека, которого я знала, уже нет. Нет того романтика, который каждый миг жил, как последний – пламенно, искренне, всерьез. Который стремился жить на беловик, а не на черновик – стремительно и сразу. Он ко всему относился серьезно и не стал бы играть даже в это. Не стал бы рисковать, встречая проигрыш глупой улыбкой. Мол, ерунда, все это игрушки…
Сил смотреть на это у меня не было. Я повернулась было, чтобы уйти, но ты увидел меня и окликнул:
-Адела!
Пришлось обернуться и наблюдать, как ты торопливо прощаешься со своими друзьями, небрежно-добродушно огрызаешься на их подначки и ссыпаешь мелочь в карман выигранную мелочь. Ты подошел ко мне, взял за руку и сказал:
-Черт, сколько же мы не виделись… Пойдем.
Вышли на улицу. Жадно глотали, как молодое вино, свежий воздух и говорили-говорили-говорили… Я не вслушивалась в слова, я просто смотрела на тебя, слушала твои беззаботные и небрежно-ласковые интонации и думала: как? Как ты превратился в такое?
-…А игры-вообще самое честное занятие на старушке-Земле, - разглагольствовал ты между тем, усевшись у подножия каменного моста и привалившись по-приятельски спиной к каменному льву.
И тут я не выдержала.
-Честное?! Относиться ко всему вот так, играючи, несерьезно – это честно? Да ты хоть понимаешь, что это цинизм?
-Ты что?- взял меня за руку с неподдельным удивлением в карих глазах. Я вырвала руку, гадливо обтерла ее об юбку.
-Да посмотри на себя! Разве ты был таким?! Мы росли вместе, хорошие книжки читали, мечтали сделать мир лучше… А теперь – заделался фигляром, знаешь черт-те с кем, в казино штаны просиживаешь? Не стыдно?
-Да, мечты, мечты… Раньше мечтали о мировой революции, теперь вот о революции строительном инструменте родом из Нимрада, - усмехнулся ты.
Я не понимающе уставилась на тебя. Что за словесные выверты?
-Да я про Нимрадскую рулетку, дурочка, - ласково взъерошил ты мои волосы. –Не слышала о такой?
-Да..да как ты можешь смеяться, когда… Когда я с тобой серьезно, а ты.. Как шут гороховый!
-Я и есть шут гороховый, - ты кивнул на свой костюм.
-Оно и заметно. Знаешь что, Иди-ка ты.. ко всем шутам. И ко мне больше не подходи, ясно?
Отвернулась и побежала прочь – нырнула в извилистый переулок. Ты догнал меня, схватил за плечи, развернул к себе. И впервые за весь вечер твои глаза не смеялись-смотрели серьезно и чуть устало.
_Аделя… Выслушай меня, пожалуйста. Я не просто потехи сказал, что игра самое честное на Земле. Просто дело в том, что…
Я выдернула руку и посмотрела тебе в глаза – злющей кошкой. В твоей философии я не нуждалась, и вот тут уже было неважно, КАК ты ее преподносил.
-Оставь меня в покое… Фигляр. Ясно?
Дальше я бежала по вымощенным брусчаткой переулкам без остановки, отстукивая каблуками сумасшедший танец бегства и отречения. Бежала быстро, как только могла, хотя ты и не гнался за мной. Перевела дух, только когда за мной захлопнулась входная дверь. И знаешь, что я сделала первым делом? Пошла к бару, достала бутылку крепленого вина, налила в граненый стакан и со словами :»За Кшися», резко опрокинула его содержимое в горло. И мне казалось, что ты стоишь рядом в своем идиотском костюме, и мы пьем вместе. Не чокаясь.
Маленький металлический шарик взлетает вверх и точным движением падает мне на ладонь. Это я так, развлекаюсь от бессонницы и безделья. Разминаю, так сказать руку. А захочу, этот шарик полетит туда, куда мне будет угодно. И собьет ровно столько маленьких кегль, сколько мне будет надо. А вы думали, главное – удача? Как бы не так. Главное- сноровка, опыт и..правильное отношение. Да-да, это очень важно – правильно понимать ситуацию. Не слишком серьезно.
Аделя, Аделя... Не выслушала, испугалась, убежала. Глупая девочка, хотя и мнит себя классной дамой и разгуливает с задранным носом по окраинам – небезопасное, к слову, занятие. Сидит сейчас наверное, в своей изящной квартирке (не чета этой каморке с подружками-крысками), пьет дорогие ликеры-шмакеры и думает о том,каким же негодяем я оказался. А чего она хотела, интересно? Увидеть перед собой того же юношу студента с интересною бледностию и трагическим блеском в выпученных глазах? Хотя нет, превращение романтического героя в циничного шута знатного сеньора – это слишком для впечатлительных дам. Но вот хотя бы ради памяти о том задохлике попыталась бы понять.
Адель, ты же не знаешь, что происходило все это время, когда мы не виделись. А происходило такое, по сравнению с чем наши с тобой двадцатилетние страдания просто лютики-цветочки. Потеря за потерей, оплеуха за оплеухой… Нет, не спрашивай, что случилось, не хочу. В общем, попал сюда- в шуты к моему сеньору. Сначала , конечно, было туго, непривычно. Но именно тогда мне открылась истина смешного. Не принимай жизнь серьезно и трагически. Если что-то не так, неправильно, грустно – улыбнись. Посмейся. Играй с этой чертовой жизнью, относись к ней как к подружке на одну ночь – несерьезно, со скрытой (а то и с явной), насмешкой, небрежно-ласково. Играй ва-банк, и что бы ни выпало- не страдай. Потому что все большая азартная игра – интересная, да к тому же еще и смешная. А по-другому нельзя – коньки отбросишь. Или расшибешься о твердокаменность своих и чужих идеалов, или же застрадаешься до смерти.
Ты будешь смеяться, но все это время я думал: как же мы с тобой встретимся? И почему-то мне казалось, что ты меня поймешь. Поймешь, примешь, и мы вместе будем наугад стрелять в жизненную мишень и криво усмехаться, когда промажем. А ты.. Ты осталась той же девочкой, что и раньше, хотя и набралась какой-то смешной надутой солидности. Научилась важничать, но совсем не научилась смеяться. Я хотел бы тебя научить, но… К черту. Сейчас мне несколько больно (как же давно я, однако, не произносил этого слова). Но потом я посмеюсь над этим, и станет легче. Удачи тебе на твоей дорожке и.. все-таки учись играть. Вряд ли это окажется лишним.
Стеклянный шарик взмывает вверх и безошибочно опускается на ладонь. Какой же он все-таки легкий…