Сила традиции

 
        В Ленинграде небывало солнечный июнь и белые ночи.
        Приехав из столицы, мы с Володей Мазаевым и Васей Нечаем  проходим  оперативную стажировку в «Большом доме» на Литейном. С девяти утра до восемнадцати вечера занимаемся практикой сыска и перенимаем опыт старших коллег. А после возвращаемся в гостиницу,  переоблачаемся в гражданку  и, прихватив Вовкин «Зенит», до утренней зари знакомимся с достопримечательностями Северной Пальмиры.
        После трех лет службы в забытых богом полярных гарнизонах,  город Петра кажется нам сказкой, и мы не перестаем им восхищаться.
        Уже самым тщательным образом обследованы Эрмитаж, равелины Петропавловки и Петродворец, посещены «Аврора» и Кронштадт, совершены плавучие экскурсии по Неве, а также  пешие, по питерским рюмочным.
        Сейчас второй час ночи, но светло как днем. С берега веет легкий бриз, нанося запахи деревьев и цветов, бескрайняя, сливающаяся с горизонтом гладь залива призрачно искрится, ощущение нереальности.
        Мы расслаблено  сидим за столиком  кафе морского трамвайчика, который попыхивая дизелями  тихо чапает в сторону Кронштадта, пьем  холодное до ломоты в зубах  «рижское»  и любуемся окружающим пейзажем.
        В носу, под звуки льющейся из динамиков музыки, лихо отплясывает  группа питерской молодежи, судя по всему студенты.

        У моря, у синего моря,
        Где чайки плывут над волною,
        Где солнце светит лишь для нас с тобой,
        Целый день, поет прибой!

несется над заливом и нам хорошо. Вот так бы плыть и плыть без остановки.
        - Да, - щелкнув зажигалкой и закурив очередную беломорину,   мечтательно говорит Василий. - Вот из-за таких минут и  стоит жить.
        - Ага, - щуря кошачьи глаза  на длинноногих   девчонок  в мини, - поводит   широченными плечами Вовка. -  Ленинградки   красивее москвичек. И трахаются лучше.
        -  Циник  ты, однако, Вова, - обижается Нечай. - Я имею в виду вот все это. И делает   театральный жест над головой. 
        -  А, это, - бормочет Мазай. - Согласен.  И идет знакомиться с очередной девчонкой.
        - Не обращай внимания, Васек, - хлопаю я приятеля по плечу. - Дед же служил на торпедных катерах, а там сам знаешь, скорость, тряска, ну   и остались одни инстинкты.
        - Это точно, - бурчит Нечай,  и мы заказываем еще пива.
        Спустя час  мы бредем  по набережной в сторону громады Исаакиевского собора. На пустынных проспектах сонно мигают отключенные светофоры, но кругом людно. Мимо пропархивают  веселые стайки молодежи, неспешно шествуют пожилые пары, группами проходят иностранные туристы, откуда-то доносится звон гитары и песня Окуджавы.
        -  Интересно, где мы сегодня будем питаться, - зевает Вовка. - Уже воскресенье, а в гостиничном кафе выходной.
        -   Ох и любишь ты дед земные утехи, -  сокрушенно вздыхает Вася. -  Найдем. Лучше впитывай красоту великого города. Тут жили и творили такие люди!
        - А я и впитываю, -  делает стойку на руках Мазай и, пройдя метров десять вниз головой, снова встает на ноги. - Но жрать все равно хочется.
        - Не бузи, Вова, -  за это тебя никто не накормит, - назидательно говорю я, и мы весело смеемся.
        Минут через десять мы останавливаемся у памятника Медному всаднику  и в очередной раз с интересом его разглядываем.
        - Шедевр! - восхищенно цокает языком Нечай.   - Фальконе был, гениальный скульптор.
        - Интересно, сколько  слупил с Екатерины за  памятник этот самый гений, -ухмыляется Вовка. - И яйца у коня какие-то  подозрительные, без патины.
        - Точно,-  говорю я, приглядываясь к памятнику. - Вроде как недавно сделанные.
        Несколько минут мы живо обсуждаем этот вопрос, и решаем, что конские причандалы оторвали местные  вандалы, как например, шпагу у Петра I в парке его имени в Кронштадте.
        Мы там были  и  выступавший в качестве экскурсовода  наш  наставник, старший лейтенант Валера Пшеничный рассказал, что на протяжении последних лет, какие-то злоумышленники регулярно похищали из рук Императора  шпагу. Их впоследствии отловили, но, судя, но судя по явно обновленным атрибутам царского коня, не всех.
        Решив утром выяснить все у Валеры, который обещал заехать за нами в десять, и был фанатом своего города, мы отправляемся в гостиницу вздремнуть. А шпиль Адмиралтейства уже золотит утренняя заря.
Ровно в десять, когда мы заканчиваем пить пустой чай с сухарями, дверь номера стремительно распахивается и на пороге возникает   наставник.
        Вместо привычной  формы на нем летний щегольский  костюм и импортные остроносые   штиблеты. Валера благоухает парфумом и как всегда жизнерадостен.
        - Так, парни, сейчас двинем  на Васильевский и позавтракаем,  там  кавказцы открыли шикарную чебуречную с марочными портвейнами,  я угощаю.
        Чуть позже мы выходим из такси у небольшого строения, у дверей которого застыл хмурый вышибала и   нетерпеливо переминается длинная  очередь.
        - Во сколько любителей чебуреков, - присвистывает старлей. - Давайте орлы, двигайте за мной.
        При виде Пшеничного вышибала изображает улыбку и предупредительно распахивает глухую  дверь.
        - А чего этих без очереди! - орут из толпы.
        - Ша! - поднимает волосатую лапу цербер. - У них заказан столик!
        Оформленный  в современном стиле зал, с  сияющей никелем  стойкой бара и тихой восточной музыкой  заполнен до отказа. Вверху бесшумно вращаются лопасти огромного вентилятора, а снующие между столиками   официанты разносят клиентам золотистые, издающий дразнящий запах чебуреки и темные бутылки портвейна.
        - Вах! Валерий Петрович, - гортанно восклицает появившийся словно из-под земли полный  восточный человек с янтарными четками в руках  и обменивается рукопожатием с наставником. - Рад вас снова видеть. Зашли покушать?
        - Да, Алихан,  организуй  нам, пожалуйста,  все по полной программе.
        -  Рафаэль! - щелкает толстяк пальцами и рядом возникает официант.
        - Обслужи моих друзей, по высшему разряду.
        Вскоре мы сидим  за одним из столиков, на котором поочередно возникает по   порции дымящихся чебуреков, чашки душистого куриного бульона к ним, всевозможная зелень  и  запотевшие бутылки  марочного порвейна.
        - Ну, за успешное продолжение вашей стажировки - произносит Валера тост, и мы сдвигаем стаканы.
        Потом отдаем дань всему, что на столе и восхищенно мычим. Таких чебуреков в Москве нету. Разве что в ресторане «Узбекистан», но он нам не по карману. Превосходен и портвейн,  терпкий, маслянистый  и  с запахом муската.
        - А теперь наш, - снова набулькивает Валера стаканы, и они выпиваются за тех, кто в море.
        Утолив первый голод, мы откидываемся на высокие спинки стульев, дымим сигаретами и  с обожанием взираем на наставника.
        Валера по своему уникальная личность. Один из самых молодых оперативников в Особом отделе Ленинградской ВМБ, он уже старший опер обслуживает   особо важные объекты на Кировском заводе, морской учебный отряд и  «Аврору».   Причем   не имея специального образования и заочно обучаясь в Ленинградском госуниверситете. По работе у него блестящие результаты  и масса благодарностей  от начальства. А еще, что немаловажно  для нашей профессии,  везде друзья и знакомые.   
        Забегая вперед скажу, что в октябре 1986-го, находясь на боевой службе в  Северной Атлантике в составе  экипажа   ракетного подводного крейсера «К-219», на котором произошел взрыв в ракетной шахте, капитан 3 ранга Валерий Петрович Пшеничный  принял на себе командование в одном из аварийных отсеков и  без потерь вывел  весь личный состав наверх.
       - Послушай, Петрович, - наклоняюсь  я к наставнику, - а с конем Медного всадника у вас все в порядке?
       - Так вы заметили? -  следует ответ и он беззвучно хохочет. - Молодцы, в наблюдательности вам не откажешь, учту в отзыве. А конь, это проделки нахимовцев. Небось уже встречали их?
        -  Ну да, видели в увольнениях, серьезные пацаны.
        -  Еще те кадры, - улыбается Валера. Офицеры потом из них получаются отменные, но побузить хлопчики любят.
        Не знаю, с каких уж времен, у них традиция.  В ночь накануне  выпуска   надраить асидолом  яйца коню Петра.  И так каждый год.  Чего только командование училища и городские власти не делали, чтоб  это прекратить. У нас же тут полно иностранцев и разных делегаций. Отлавливали их и наказывали, накануне выпуска ставили наряд милиции, все впустую. В день выпуска   яйца  всегда блестят как корабельная рында. Кстати, он через неделю. Можете потом   сами сходить  к памятнику и в этом убедиться.
        - Вот черти, - довольно крутим мы головами. - Упертые ребята.
        -  Ну да, - соглашается Валера. - А еще  они гроза  местной шпаны.  Метелят тех при всяком удобном случае.
        Через неделю, в день  очередного выпуска нахимовцев, мы  снова навестили   Медного всадника.
        Причандалы императорского коня  сияли ослепительным блеском.
        Что поделаешь, сила традиции.