Пылающая память Варлама Шаламова стучит в людские сердца.
Восемнадцатого июня 2007 года исполнилось сто лет со дня рождения великого русского писателя Варлама Тихоновича Шаламова. Его творчество занимает особое место в современной литературе, хотя он, к сожалению, все еще незаслуженно мало известен широкому российскому читателю. Может быть в какой-то степени это может исправить 12-серийный фильм “Завещание Ленина”, снятый по его “Колымским рассказам”, и фильм “Последний бой майора Пугачева”, а также две документальные ленты “Варлам Шаламов” и “Несколько моих жизней”, которые демонстрировались по русскому телевидению (их можно взять на прокат в русских книжных магазинах). Каждый, кто до этого не слышал о Шаламове, посмотрев эти сильные, рвущие душу фильмы, наверняка захочет прочесть его прозу и стихи.
Шаламов родился в Вологде в семье соборного священника, 10 лет занимавшегося миссионерской деятельностью на Аляске. В 15 лет, окончив школу II ступени, перебрался в Москву. Два года он проработал дубильщиком на кожевенном заводе в подмосковном Кунцево для получения рабочего стажа, без чего получить высшее образование в те годы было невозможно. В 1926 году он поступил в МГУ на факультет советского права, где с первых же дней учебы проявил себя убежденным противником сталинского курса развития страны и участвовал в демонстрации оппозиции, посвященной 10-летию Октября, под лозунгами “Долой Сталина!”, “Выполним завещание Ленина!”. Природа наделила Шаламова поэтическим даром, умением глубоко понимать литературу, феноменальной памятью. Он мечтал стать драматургом, новым Шекспиром. Но в начале 1929 года за распространение письма Ленина к съезду партии, предлагавшем сместить Сталина с поста Генерального секретаря (известно как “Завещание Ленина”), Шаламов был арестован и приговорен к трем годам заключения в исправительно-трудовых лагерях. Он провел их в Вишерском лагере на Северном Урале. По истечении срока заключения восстановленный в правах Шаламов недолго работал на строительстве Березниковского химического комбината и уже в начале 1932 года вернулся в Москву. Годы первого заключения легли в основу “Вишерского антиромана“ (1970) впервые опубликованного в 1989, через 7 лет после смерти писателя. Суть этой книги хорошо выражает название последней главы “В лагере нет виноватых”. Последующие пять лет он работал в различных московских журналах, опубликовал первые рассказы, женился на Галине Гудзь, стал отцом, но в начале страшного 1937-го года был вновь арестован. На этот раз он был осужден на 5 лет лагерей за контрреволюционную троцкистскую деятельность, получив в своем деле заключенного, которое надлежало “хранить вечно”, страшнную абрревиатуру КРТД. Таких заключенных полагалось использовать на самых тяжелых физических работах. И уже в середине года он вместе с сотнями других узников под захлебывающийся лай овчарок и крики вооруженных охранников сошел с судна “Кулу” на магаданскую землю и вскоре очутился в забоях золотого прииска “Партизан”. Вместо пяти лет Шаламов провел в ледяном аду колымского Дальстроя бесконечные семнадцать лет. В 1943 году ему добавили новый срок - еще 10 лет за антисоветскую агитацию, за то, что он назвал Ивана Бунине великим русским писателем. Шаламову приходилось полуголодным без выходных кайлить промерзшую землю, катать тяжелые тачки, испытывать побои и унижения. Люди не выдерживали этих чудовищных условий, особенно в зимнее время, и гибли. Воры, которых Шаламов не считал за людей, хуже охраны терроризировали невинных, которых Сталин обрек на участь рабов. Судьба бросала Шаламова с прииска на прииск, в том числе и на гибельные штрафные. Много раз этот некогда рослый и сильный человек был близок к смерти от непосильного труда и истощения. Но, вероятно, судьба заботится о своих избранных, спасая их от смерти.
В 1946 году Шаламов встретился в больнице с врачом А.М. Пантюховым и с его помощью попал на курсы фельдшеров, по окончании которых работал в приемном покое Центральной больницы для заключенных. Здесь он, наконец, получил возможность записывать свои стихи, которые сочинял с первых дней своей жизни на Колыме и хранил в памяти. Варлам Тихонович освободился в октябре 1951 года, но еще 2 года жил в поселке Кюбюма, работая фельдшером лагерного пункта. И только 12 ноября 1953 года, уже после смерти Сталина, он возвращается в Москву, где на следующий же день состоялась его встреча с Б. Л. Пастернаком, которому он пересылал с Колымы свои стихи. Их встречи и переписка длились до 1956 года. Пастернак по достоинству оценил стихи Шаламова и
как доказательство этого признания дал ему одному из первых прочесть рукопись своего романа “Доктор Живаго” . В 1954 году Варлам Тихонович приступает к главному делу своей жизни. Он начинает писать пронзительные “Колымские рассказы”, считая это обязанностью перед своими мертвецами - десятками тысяч безвинных жертв ГУЛАГА, легших в морозную землю Колымского края. В 1956 г. он, наконец, был полностью реабилитирован, и оба приговора от 1937 и 1945 годов были отменены за отсутствием состава преступления. До этого ему приходилось жить под Москвой и работать агентом по снабжению на торфоразработках. Но вечерами в бараке он одержимо писал стихи и прозу. Но только в 1961 году вышел первый сборник его стихов. Затем за десять лет выйдет еще четыре сборника. И все это время Шаламов без устали трудился над своей колымской эпопеей, над автобиографической повестью “Четвертая Вологда”, над “Вишерским Антироманом”. Но советские журналы отказывались печатать “Колымские рассказы”. Слишком страшную правду открывали они народу, который все еще пребывал в плену мифов, созданных Сталиным и его окружением. Шаламов показал какое растлевающее влияние оказывала иезуитская система ГУЛАГа на весь народ, он писал о хрупкости культуры и о том как человека можно низвести до состояния зверя непосильной работой, холодом, голодом и побоями за какие-то три недели. Он с горечью отмечал склонность русского человека к доносительству и с презрением описал воровской мир как сообщество нелюдей. Главным выводом своих рассказов Шаламов сделал заключение, что лагерный опыт есть опыт сугубо отрицательный и, что даже короткое пребывание в лагере растлевает душу. В этом он серьезно разошелся с А.И. Солженицыным, считавший лагеря своими университетами.
В 1978 году “Колымские рассказы” были впервые изданы на русском языке в Лондоне. В 1980-1982 годах они публикуются во Франции и в США. Шаламов получает премию Свободы французского отделения Пен-клуба. Его талант и тяжелая судьба, несмотря на безкомпромиссную прямоту и несдерженность влекли к нему смелых и честных людей.
Весной 1979 года Литературный фонд помещает его, серьезно заболевшего, потерявшего зрение, в пансионат для инвалидов и престарелых. Но даже тяжело больной он был неприемлем для власти, не желавшей отказываться от сталинского наследия. Поток журналистов, иностранцев и разных посетителей пугал органы, даже здесь не оставлявшие его пристальным вниманием. И 14 января 1982 года его по заключению нескольких “ психиаторов”, имена которых противно упоминать, Варлама Тихоновича перевели в дом-интернат для психохроников. Везли его в кузове открытого грузовика и простудили. Через трое суток великий писатель скончался. Друзья Шаламова отказались от предложения секретариата Союза Писателей провести гражданскую панихиду в Центральном Доме Литераторов. Варлам Тихонович откровенно не любил эту организацию. Он был похоронен на Троекуровском кладбище в Москве 21 января 1982 года.
Ныне большая мемориальная доска Варламу Шаламову установлена в Соликамске, откуда он марте 1929 года уходил этапом в Вишерский лагерь на Северном Урале (сульптор Р. Веденеев). В 1990 году в Вологде, где родился и жил до 1924 великий писатель открылся музей – Дом Шаламова. На стене этого двухэтажного здания помещена мемориальная доска, автором которой является скульптор Ф. Сучков. В самом музее находятся его же скульптурные портреты В.Шаламова и других крупнейших писателей, ставших жертвами сталинских политических репрессий: А. Солженицына, А. Платонова и Ю.Домбровского .
Столетний юбилей писателя в Росии отметили довольно скромно, и, как писал журнал “Огонек”, со скрипом и неловкостью. Кроме показа по телевидению упоминавшихся фильмов была проведена международная конференция, посвященная его памяти. Ее организовали Правозащитное общество Московский мемориал и Библиотека-фонд “Русское Зарубежье”.Особую роль в организации конференции сыграла Ирина Павловна Сиротинская, верный друг и хранитель всего творческого наследия писателя. По словам самого Варлама Тихоновича она подарила ему десять лет жизни.. Благодаря ей мы можем сегодня читать прозу и стихи Шаламова. Она выполнила чудовищную по объему и сложности работу , разбирая его рукописи, устанавливая даты написания стихов, составляя к ним примечания и готовя к изданию собрания сочинений. К открытию конференции поспело шеститомное, практически академическое, полное собрание сочинений Варлама Шаламова.
Мы закончим этот очерк некоторыми стихотворениями В. Шаламов:
Я много лет дробил каменья
Не гневным ямбом, а кайлом.
Я жил позором преступленья
И верной правды торжеством.
Пусть не душой в заветной лире,
Я телом тленья убегу
В моей нетопленной квартире,
На обжигающем снегу.
Где над моим бессмертым телом,
Что на руках несла зима,
Металась вьюга в платье белом,
Уже сошедшая с ума.
Как деревенская кликуша,
Которой вовсе невдомек,
Что здесь хоронят раньше душу,
Сажая тело под замок.
Моя давнишняя подруга
Меня не чтит за мертвеца.
Она поет и пляшет вьюга,
Поет и пляшет без конца.
* * *
Слабеют краски и тона,
Слабеет стих.
И жизнь, что прожита до дна,
Видна, как миг.
И некогда цветить узор,
Держать размер,
Ведь старой проповеди с гор
Велик пример.
* * *
На склоне гор, на склоне лет
Я выбил в камне твой портрет,
Кирка и обух топора
Надежней хрупкого пера.
В страну морозов и мужчин
И преждевременных морщин
Я вызвал женские черты
Со всем отчаянием тщеты.
Скалу с твоею головой
Я вправил в перстень снеговой,
И, чтоб не мучила тоска,
Я спрятал перстень в облака.
***
Я беден, одинок и наг,
Лишен огня.
Сиреневый полярный мрак
Вокруг меня.
Я доверяю бледной тьме
Мои стихи.
У ней едва ли на уме
Мои грехи.
И бронхи рвет мои мороз,
И сводит рот.
И, точно камни, капли слез
И мерзлый пот.
Я говорю мои стихи,
Я их кричу.
Деревья, голы и глухи,
Страшны чуть-чуть.
И только эхо с дальних гор
Звучит в ушах,
И полной грудью мне легко
Опять дышать.
А свою поэму “Аввакум в Пустозерске”, которую
Шаламов считал одним из главных своих произведений,
где исторический образ героя и пейзаж соединены с
биографией автора, он закончил такими строфами:
Серебряной пылью
Мой след занесен,
На огненных крыльях
Я в небо внесен.
Сквозь голод и холод,
Сквозь горе и страх
Я к Богу, как голубь,
Поднялся с костра.
Тебе обещаю,
Далекая Русь,
Врагам не прощая,
Я с неба вернусь.
Пускай я осмеян
И предан костру,
Пусть прах мой развеян
На горном ветру.
Нет участи слаще,
Желанней конца,
Чем пепел , стучащий
В людские сердца.