Глава не вошедшая в роман "НОРВЕЖСКАЯ РУЛЕТКА
для РУССКИХ ЛЕДИ И ДЖЕНТЛЬМЕНОВ"
В полных сумерках сидела Вероника у окна, положив подбородок на скрещенные руки, а их- на широкий деревянный подоконник и думала:
"Иногда бывает так, что от чего- нибудь там бесконечно долго страдаешь. Чувствуешь нестерпимо тяжкое томление души, совсем как Алёнушка в известной сказке:"Тяжел камень на дно тянет." Вдруг однажды, совсем даже непонятно с чего, так как мучительные обстоятельства ничуть и не думали меняться к лучшему, а иногда ещё усугублялись- словно нездешнего мира голубое солнышко выглядывает из- за стальных, кинжально- острых туч.
Наконец - то наступает дивный, как нежданная награда миг, когда ощущаешь себя и жизнь точно так, как великий Гёте описывал свой душевный трепет после встречи с не менеее великим Кантом:
"Там встречаешь такие живые, весёлые, незабудково голубые, бесконечно добрые и в тебе заинтересованные глаза. Как если бы после многодневного и многотрудного блуждания по сырому мрачному лесу, вконец отчаявшись, ты случайно выходишь на чудесную лесную полянку, полную роскошных цветов, душистых луговых трав, славящих мир птичьих песен и золотого солнечного сияния."
Вероника как раз прочитала очередную книжку про то, как должна уметь себя вести и правильно с людьми ставить умная и гордая стерва, чтобы получить всё- всё- всё желаемое и возможное в этом, возможно даже самом лучшем из всех существующих, мире.
А вначале ей было невыносимо грустно. Нет- нет, со всем в книге про стерв изложенном она была почти согласна, но в тоже время отчётливо осознавала, что никогда не сможет научиться столь великолепно себя подавать, твердо и точно указывать людям их место, законно собой восхищаться и жестко контролировать собственное поведение и чувства.
"Да, великие достижения стерв таким, как я, едва- ли светят-
найдем с себе смелости хотя бы посмотреть правде в глаза. Причём главная моя проблема даже не в отсутствии требуемой силы характер, а в том , а что истинные стервы хотят видеть этот мир как он есть, без всяких прикрас. Я же, совсем как персонаж из романа Стендаля "Красное и чёрное" несколько раз на дню про себя вскрикиваю: "Ах, да оставьте же мне , наконец, мой идеализм!"-
Одинокая, но невозможно горячая слезинка медленно сползла по круглой и румяной Вероникиной щечке; затем хозяйка её машинально слизнула.
Вот, во всех современных и многочисленных сочинениях про стерв пишут, и пишут справедливо, что нынешние мужчины всегда "тестируют воду", то есть всегда пробуют дамой своей проманипулировать во всех возможных направлениях. Однако винить сильный пол за то никак нельзя, как и невозможно винить аллигаторов за их "любовь" к косулям, неосторожно пересекающим водоём; в котором хищные, но всё равно Божьи твари проживают и в тяжелых неустанных трудах ищут себе пропитание. Какой бы интересной, искрометной, страстной, любящей, душевной и писанной не была бы красавица; всё одно её попытаются манипулятивно и как можно незаметнее склонить к простому сексу без каких либо обязательств россказнями всевозможных басен, комплиментами, туманными намёками или как бы случайной демонстрацией автомобилей, домов, возможностей, перспектив. Современные мэны по большому счёту не ценят в женщинах и не уважают ничего, кроме очень сильного и волевого, но отлично замаскированного сахарной женственностью мужского начала. ( "Да им всем тогда геи гораздо больше бы подошли,"- подумала Вероника, это прочтя и почувствовав настоящую горечь полыни во рту. ) Таким образом пусть "хорошие девушки" даже и не надеются осуществить свою заветную мечту и заиметь понимающего, заботливого, нежного, дающего поддержку и развитие мужа.
Но ведь если подумать хорошенько, то истинная сила характера должна бы заключаться именно в том, чтобы человек не боялся бы быть самим собой, не зажимал бы свою естественность и искренность и никому не старался бы подражать. Разве не так?
Вероника очень ясно отдавала себе отчет, что и нрав и мечты и стремления у неё типично женские, да в добавок ещё спутанные в большой разноречивый клубок вместе с моментальной уязвимостью и не слишком высокой самооценкой. Ещё ей пришла мысль о том, что с нелюбимым мужчиной проще простого выкрутасы демонстрировать, рекомендуемые книгами про умных стерв; вот только энергию тратить так жалко... Если же ты пылко влюблена и тебе, наоборот, до смерти хочется нежности, любви, ласки, нормального семейного женского счастья- разве то не станет выплёскиваться из глаз направо и налево, не поддаваясь никакому сознательному контролю? Тогда кого ты сможешь обмануть своей подчеркнутой независимостью?
Умная подруга- психолог много раз обьясняла нашей Веронике; что девушки, выросшие в проблемных и тревожных семьях могут даже и не пытаться стать умеющими всецело контролировать свои порывы и импульсы
стервочками, им незачем даже читать подобные книги. В реальности наркоману легче в принципе соскочить с иглы, чем таким бедняжкам, как Вероника избавиться от влечения к болезненно- острым взаимоотношениям с холодными, жестокими и суровыми возлюбленними. Ведь остаться без возлюбленного, без этой своей цитадели болезненного пристрастия для одержимо влюбленной женщины означает ощутить в оголенной, высокоразрядной, гибельной полноте, как токи невероятного напряжения, боли и силы из её прошлого сливаются в жгучий смерчь с такими же высоковольтными электрическими разрядами из настоящего, чтобы станцевать своё равносильное смерти танго. Трагический драматизм такой одержимой любви умеет полностью поглощать давным- давно раненное подсознание, проваливает его в себя, словно в океанскую впадину или глубокую коматозную ночь. Однако в то же время, как хороший анальгетик, дикая любовь приглушает истинные глубинные боли, мерзкие кошмары инфернальных пустоты, холодности, оставленности, обиды, отчаяния- чудовищное наследство детских лет жизни.
"У оставленной женщины симптомы самочувствия совершенно совпадают с симптомами при воздержании от наркотика: бессоница, паника, тошнота, приступы тревоги, непреходящая депрессия, хаотичные мысли, время от времени резко холодеющие руки и ноги. Уж мне- то ты поверь- такие вещи я знаю точно!"- От души старалась утешить умная, иногда слегка циничная подруга, которая сама отродясь ничем подобным не страдала.
"Эх, Ника, если бы тебе удалось плюнуть на ситуацию, да его бы позабыть на самом деле; а не просто почём зря насиловать целой конармией свою женскую гордось, как ты то делаешь теперь!"- Лена чуть размяла в изящных, наманикюренных дымчатым серебром пальчиках сигаретку "Давыдофф" с её любимым ароматом яблок, фиалок и мяты; со вкусом закурила, выпустив из округлых, деликатно увеличенных татуажем, блестящих кармином губ несколько дымных колечек сизо- сиреневого цвета, поплывших прямо к Веронике ещё красивее и медленнее, чем обычно плывут облака.
Затем, слегка и неосознано поморщившись, она продолжила свои наставнические речи: "Да нет, Ник, я знаю что это сродни наваждению. Отлично понимаю почему несчастные девчонки и бабы не убегают, но даже продолжают сильнее любить разных извергов, которые над ними уже в открытую измываются и даже мощно избивают. В одном такие девчонки действительно правы: садисты и мучители крайне редко покидают свои жертвы добровольно, так что хотя бы от выматывающей душевной боли собственной очередной брошенности и ненужности они надежно защищены.
Но им ещё надо суметь живыми остаться."
А потом Вероника осталась опять одна и долго сидела в полной темноте, не зажигая света и даже не замечая его отсутствия. "Почему же со мной так все- все и всегда- всегда? Зачем я создана так не правильно? Для чего вообще живу, если всё равно не способна ничего в себе исправить, чтобы улучшить жизнь? А ведь я так хочу счастья!" - Казалось, шептала нашей девушке её измученная, вконец обессиленная душа. Тут она вспомнила, как в Гамбурге, чистого любопытства ради, решила ночью посетить самую первую в мире официальную улицу для встреч и общения геев. И вот там, сидя в одном из кафе где на каждой из четырех стен демонстрировался свой фильм по соответствущей тематике, совершенно неожиданно даже для самой себя стала горько- горько рыдать о той никогда не виданной ею в жизни безпредельной нежности и искреннего желания уловить малейшее пожелание партнёра, с которыми мужчины в парах относились друг к другу. Сидящие за столиками посетители пришли в крайнее замешательство, а официант поспешил принести Веронике большую кружку пива и свиную ножку за счёт заведения. Но она всё никак не могла взять себя в руки, помятуя такую обычную, неисправимyю и несправедливую жесткость вкупе с пренебрежением, которую мужчины так часто проявляют в отношениях с обычными девушками. Геи такого отношения точно не потерпели бы!
А вот сегодня, наконец то, бедная Вероникина душа нежданно- негаданно получила увольнительную от извечного женского томления и стремления "чтобы милый любил". Сразу же в этот самый миг она явственно почувствовала расширение тесных дотоле жгутов временного пространства вокруг её тела, лучезарный расцвет небывалой энергии, сияние драгоценных россыпей милых сердцу, но основательно подзабытых интересов, согревающий сердце радостный прилив силы воли на настоящие поступки.
"Да, верно не всем в подлунном нашем мире даётся ответная любовь и благое личное счастье."- Подумалось ей с лёгкостью и без малейших следов недавней кручины: "Точно также, как и не всем дано уметь писать стихи. Ну да и Бог с ними, и со стихами и с жестокими возлюбленными!"
Её саму невероятно удивило то чудное ощущение, широкой волной разливавшееся в ней сейчас без всякого к тому повода. Вероника почувствовала полное, безмерное и такое благословенное равнодушие к превратностям своей судьбы, а любые жизненные невзгоды в миг стали ей казаться просто смешными недоразумениями. А ещё она сразу же перестала ощущать себя посредственной и случайной в этом мире, а , наоборот,
превратилась в венец творений. Как странно! Что послужило тому причиной?
Она смутно припоминала, что примерно так рассуждал о себе какой то знаменитый литературный герой, кажется его звали Сван, а ещё кажется,
в конце книги он даже сумел найти ответ странному явлению. Но вот что был то за роман? Да и не всё ли равно, когда всё так вдруг стало изумительно хорошо, как почти никогда не бывает!
"Вероника, лелей в себе свою тайну; храни безразличие, пусть даже ложное и своё воздушное женственное легкомыслие; никогда больше не дозволяй себе утрачивать нежного очарования в словах и легкой грации в походке - всё тогда у тебя наладится и станет насказанно хорошо. Вот увидишь!”- Освежающим ветерком с моря будто- бы прошелестел в её комнате глубокий низкий голос давным - давно знакомой цыганки. Словно вторя ветру и тому голосу, смешливыми валдайскими колокольчиками фоново прозвенели грудные мониста и крупные серьги- кольца старой Розы, хотя на самом деле никого рядом с Вероникой в этот час не было.
Автор: Наталья КОПСОВА (Норвегия, г. Осло) - skazka.no/kopsov
НАПИСАТЬ АВТОРУ: natashakop@hotmail.com