Снова – фронт.
После «отсидки» на гауптвахте Василий отправился на фронт.
С. Грибанов так описывал эти события:
«Доукомплектованный новым летным составом 32 гвардейский полк направили на Калининский фронт и включили в боевую работу на Великолукском направлении. Теперь за коллектив полностью отвечал Василий Сталин. Из инспекции он уговорил лететь с ним летчиков, которых хорошо знал и в которых был уверен. Так, группой на новых Як–9 и перебрались на аэродром Старая Торопа Коробков, Якушин, Семенов, Баклан, Долгушин и Степан Микоян.
В боевую работу включились сразу же. Враг не ждал. На Демьянском плацдарме немцы сосредоточили большие силы и вклинились в нашу оборону. Сохранились записи боевых вылетов командира полка Сталина в эти напряженные дни.
Вот десяткой истребителей группа ушла на прикрытие наших войск в район Хмели. В 13 часов 36 минут взлетели Сталин, Герасимов, Якушин, Коробков, Долгушин, Батов, Шишкин, Гнатенко, Луцкий, Хользунов. Задание было выполнено. Но при возвращении летчики попали в сильный снегопад и приземлились на запасном аэродроме в Старой Торопе.
26 февраля Сталин вылетел на задание с Ореховым и был тогда ведущим пары, затем, в тот же день, со Степаном Микояном — опять ведущим. Иногда командир полка уходил на боевое задание один. Например, 8 марта, 9 марта 1943 года. Но чаще он летал в паре с Власовым, Луцким, Якимовым.
А напряженность боевой работы все нарастала. В начале марта Василий вылетал на задания почти ежедневно, иной раз делал по три—четыре боевых вылета в день. Об этом рассказывают штабные документы и политдонесения. Вот одно из них:
«С 1 по 7 марта было сделано на сопровождение самолетов Ил–2 в район цели, а также прикрытие своих войск 227 боевых вылетов, проведено 10 групповых воздушных боев. Сбито 20 самолетов противника, из них ФВ–190 — 8 самолетов, Ме–109 — 12 самолетов. Образцы боевой работы показывали летчики—коммунисты:
гв. старший лейтенант Лепин, сбивший 2 самолета Ме–109 г.;
гв. капитан Почечуев, сбивший 1 ФВ–190 и 1 Ме–109ф;
гв. младший лейтенант Разуванов, сбивший 2 самолета ФВ–190.
Один самолет ФВ–190 сбит лично гв. полковником Сталиным.
Командир полка Сталин гордился своими гвардейцами. В полку было уже 10 Героев Советского Союза — Котов, Луцкий, Орехов, Гарам, Савельев, Хользунов, Федоров, Анискин, Шишкин, Макаров. Только за один 1943 год они сбили 184 самолета противника! Слава о 32–м гвардейском гремела по всем фронтам».
Примерно то же самое вспоминал и Степан Микоян: «Он поехал командиром того самого 434 го истребительного авиаполка, которому теперь уже было присвоено звание 32 го гвардейского. Василий собрал всех летчиков героев: Герасимова, Семенова, Якушина, Коробкова. Это все были подполковники, майоры, летчики с большим налетом. Кроме того, было еще трое нас, кого он знал по Сталинграду и брал к себе в инспекцию, а потом соответственно обратно на фронт — это я, Андрей Баклан и Володя Гаранин. Мы 9 февраля 1943 года с Василием Сталиным девяткой на самолетах Як 9 полетели на Северо Западный фронт. А Долгушин убыл туда еще раньше…
Наверное, про полк, надо сказать несколько слов. Меня включили в 1 ю эскадрилью которой командовал Долгушин. А прилетевшая группа «старых» летчиков была сверх штата полка. Якушин мне потом рассказывал, что через некоторое время они, опытные летчики, обратились к Новикову, когда он прилетел на аэродром, чтобы он их куда нибудь назначил в другие места, где они могли бы использовать свой опыт как положено. После этого Якушин, который был рядовым в полку, сразу стал командиром дивизии. И других куда то направили, их там было человек 5 или 6.
Справедливости ради надо сказать, что отношение летчиков к Василию Сталину было уважительное и остается таким до сих пор. Спросите хотя бы у Долгушина. Вася опекал летчиков и хорошо к ним относился. Были редчайшие случаи, когда он хамил и наказывал, но в основном это было по делу. Кроме того, они чувствовали свою причастность, приближенность к сыну Сталина. Это морально влияло на них и до сих пор влияет…
Он был организатор хороший, решительный. Умел подбирать людей. У него был круг летчиков, особенно близких к нему. Они в Москве бывали у него на даче. Это Долгушин, Прокопенко, Луцкий, Котов, Макаров и другие. Причем это были не только командиры. Скажем, Долгушин — командир эскадрильи, а Луцкий был вначале рядовой летчик. Но он был инструктором с Качи, которого Вася знал еще с тех пор, когда был курсантом. Он как раз набрал в свой полк много инструкторов, которых знал. Не менее десяти этих инструкторов было, наверное, даже больше. Некоторые из них погибли. Инструктор моего брата Федор Каюк погиб под Сталинградом. Он там начал воевать, когда его Вася забрал, несколько самолетов сбил, а потом погиб».
Дважды Герой Советского Союза А. Боровых рассказывал, что после гибели летчиков — сына Микояна Владимира, сына Фрунзе Тимура и сына Хрущева Леонида — Василию Сталину категорически запретили делать боевые вылеты. Он звонил по этому поводу отцу. Возмущался. Тот ему ответил: «Мне одного пленного уже достаточно!» — намекал на пленение своего старшего сына Якова.
В.И.Сталин это понимал, и эта фраза отца долгое время не давала покоя. Представьте состояние отличного летчика, находящегося на фронте, у которого даже собственный самолет с бортовым номером 12 есть, рвущегося в бой, но нарывающегося только на запреты. Зная вздорный характер Василия, можно было предположить, что с создавшимся положением он долго мириться не будет. Чувствуя, что с каждым днем прикованности к земле он теряет свои качества летчика—истребителя, еще на Волховском фронте в 1941 году он впервые нарушает приказ.
Артем Федорович Сергеев рассказывал о том, как получил свой первый орден Василий на фронте:
«Было у него два ордена Красного Знамени. Причем один из этих орденов был «бесфамильным». В 1941 году в Мценске увидел его в воздухе командующий армией: на аэродром налетели бомбардировщики, Василий полетел на незаряженном самолете и «вытолкнул их лбом». Командующий сказал: «Этого летчика я награждаю орденом Красного Знамени». Когда приземлился, выяснилось, как фамилия летчика».
Находясь на фронте Василий продолжал летать, нарушая все запреты, и никого не слушал. Например, в сентябре 42–го В. Сталин еще не командует полком, он инспектор авиации, курирующий полк. И ему нет никакой необходимости совершать боевые вылеты. В полку он в командировке. Но летает ежедневно, с полной боевой отдачей. Выполняет задания, получает ранение. Живет жизнью военного летчика, а не прячется от войны по кремлевским кабинетам под теплым крылышком отца.
Сергей Сергеевич Сдобников рассказал: «Из ограничений для Васи известно было лишь одно, но весьма существенное — ему не разрешалось самостоятельно принимать решение о своих боевых вылетах. И это его своеобразно ущемляло».
Теперь о боевых вылетах Василия и сбитых им самолётах. За последнее время его ненавистниками было много написано для его дискредитации и принижения его заслуг. Обратимся к свидетельствам его боевых друзей-лётчиков. Тех, кто знал его лично, воевал вместе с Василием. Им нечего сейчас бояться и не перед кем льстить. Так что их словам можно доверять.
Бывший командир эскадрильи в полку Василия С.Ф. Долгушин свидетельствует: «Василий Сталин полком командовал старательно, прислушивался к нам, более опытным летчикам. Как командир полка он по своему усмотрению мог делать боевые вылеты в составе любой эскадрильи, но чаще всего почему—то летал в составе моей. В течение февраля—марта мы сбили с десяток самолетов врага. С участием Василия — три. Причем надо отметить, что первым, как правило, атаковал их Василий, после этих атак самолеты теряли управление, и мы их потом добивали. По нашим летным законам их следовало засчитывать Василию, как сбитыми лично, но он их считал сбитыми в группе. Я однажды сказал ему об этом, но он махнул рукой и бросил коротко: «Не надо!».
Именно по причине полного отсутствия тщеславия, уже после смерти отца, на допросах Василий Сталин отказался от своих боевых побед. В журнале боевых действий 32–го ГвИАП, где отражены боевые успехи летчиков полка (к концу войны сбивших 534 вражеских самолетов), за 5 марта 1943 года отмечен этот эпизод: «В районе деревни Семкина Горушка на высоте 200 метров и ниже встретили 6 FW–190. Вели воздушный бой. Сделано 10 атак. В результате гвардии полковник Сталин сбил один FW–190, который упал горящий в районе деревни Семкина Горушка. Младший лейтенант Вишняков сбил другой FW–190, который упал в том же районе. Сбитые самолеты подтверждают летчики Холодов, Баклан, Лепин. Рация „Байкал“ связь держала хорошо. Падение всех сбитых самолетов наблюдали с „Байкал–3“. Сбитый «фокке-вульф-190» не был единственным на счету Василия.
Его однополчанин Ф. Прокопенко рассказывал: «Он создал авиагруппу и сам воевал. Почему он мне подписал портрет? Потому, что мы вместе летали, и я дважды выбивал у него из—под хвоста противника. Много летать ему не давали — уговаривали, мол, не надо, Василий Иосифович; у вашего отца старший сын погиб… Он соглашался, а сам своевольничал — летал. У него — три сбитых самолета. Два Ме–109 я видел лично» Если верить словам Ф.Ф. Прокопенко и С.Ф. Долгушина, боевой счет В. Сталина получается таким: два Ме–109 плюс один ФВ–190, это уже три самолета сбитых лично да еще три сбитых в группе, по словам того же С.Ф. Долгушина, можно отнести к личным. Итого шесть. Выходит, что официальный счет Сталина не завышен, а занижен. Дрался он смело, но довольно часто азарт боя захлестывал его, и Василий забывал об осторожности. Друзьям довольно часто приходилось выручать своего командира.
Вот один из таких случаев:
8 и 9 марта Василий Сталин вылетает на «свободную охоту» один (опять же к слову о больших группах, в которых он якобы летал) и попадает в «переплет».
Вспоминает Ф. Прокопенко: «Шел воздушный бой. Комполка со своим самолетом „пропал“. Кричу по рации своему ведомому Шульженко: „Коля! Где командир?“. Тот отвечает: „Хер его знает“. Материться в воздухе Василий разрешал. Смотрю, справа от меня такая картина. Летит „мессер“, за ним Василий на своем „яке“, а за ним еще один „мессер“. И море огня. Василий метров с 150 бьет по первому „мессеру“, а второй с такого же расстояния — по Василию. Первый „мессер“ пошатывается, видимо, Василий его задел. А второй бьет пока вхолостую. Ну, думаю, дело кранты. Скорость у „мессера“ больше, чем у „яка“. Зайдет сверху и расстреляет в воздухе. Точно так убили Володю Микояна. Кричу Шульженко: „Командира зажали. Идем вверх на 70“. Коля понимает меня с полуслова, берет на себя первого фашиста. Я захожу над вторым и даю по нему короткую очередь, по кабине. Фашист, а все же человек, чтобы не мучался. Самолет этот упал, не горя. А Коля Шульженко шуганул по бензобаку. Его „подопечный“ сгорел в воздухе». После войны Василий Сталин подарил Прокопенко фотографию с надписью: «Спасибо за жизнь. Жизнь — это Родина».
Вот как про этот бой вспоминал Герой Советского Союза С. Долгушин: «5 марта 1943 года в составе другой эскадрильи В.И. Сталин сбил лично ФВ–190. А на другой день допустил ошибку, чуть не ставшую роковой. Погнался за «фоккером», в горячке оторвался от ведомого Володи Орехова и был атакован шестеркой «мессеров». Всей эскадрильей мы тогда его выручали, вернули на аэродром. Василий был полковником, комполка, а я капитаном — комэском. Но у нас в авиации чинопочитание не очень развито. Отвел я его в сторону, устроил свой «разбор полетов» и обматерил, как следует. Потом спросил: «Все понял?». Он ответил обезоруживающей улыбкой: «Ладно уж. Пошли ужинать». Вообще—то он был парень что надо. Мы его любили и даже немного гордились, что нами командует Сталин».
Про особый стиль ведения боя Василием говорил его брат и друг Артём Сергеев: «Лётчики говорят, что на его личном счёту 5 сбитых самолётов. А записан один. Почему? Василий атакует, подбивает, а потом отдаёт своим товарищам: "Добивайте. Вам нужнее. А я обойдусь". Его ребята, летчики, рассказывали: он, как кобель бешеный кинется, сразу — раз! Зажёг — и в сторону. А нам остаётся добивать: стукнуть по кабине — чтобы не мучился. Старые лётчики говорили: мы по хвостам не били — по кабине. Чтоб не мучился. Всё-таки свой собрат-летчик». Немцы быстро узнали, кто командует 32 гвардейским полком. Авторитет наших асов к тому времени стоял очень высоко.
«И если в 1942 году немцы, узнав, что в Уразово находится родной сын Сталина, сбросили над аэродромом листовки, в которых он приглашался на воздушную дуэль, и на которые рвавшийся в бой Василий ответить не смог, так как наше высшее командование, прознав о предстоящем поединке, срочно отозвало отчаянного полковника, от греха подальше, в Москву, то год спустя они уже хорошо знали доблесть лётчиков его авиагруппы.
Василий всегда воевал под своим именем. Немцы это знали, и на Северо—Западном фронте в марте 1943 года я видел листовку немецкую: «Вашу авиацию мы не боимся. Группой полковника Сталина вы все небо не закроете», - вспоминал Артем Сергеев. Нашим лётчикам в тех ожесточённых схватках, кстати, тоже сильно доставалось. Немцы были умелыми, опытными и предприимчивыми противниками. Командир полка В.Сталин вернулся однажды из боя, и в его самолете насчитали 14 снарядных пробоин!
И ещё один малоизвестный документ той поры. Цитата из политдонесения: "1 марта 1943 г. во время осмотра самолета Як-9, принадлежащего командиру 32-го гвардейского истреби-тельного авиаполка гвардии полковнику Сталину В.И. (техник самолета - старший техник-лейтенант Поваренкин), обнаружено в соединении первой тяги от хвоста рулей глубины воткнутое техническое шило, которое заклинивало управление самолета.
Предварительным расследованием выяснилось, что самолет последний полет имел 26.2.43 г., с тех пор на нем производилась работа по проверке шасси и съемка бензобаков... Считаю: совершен акт с диверсионной целью. Необходимо немедленно: для личной охраны гвардии полковника Сталина, штаба полка и самолетов Сталина и капитана Микояна прикомандировать к полку 2-го отделения по 10 человек автоматчиков из внутренних войск НКВД.
Заместитель командира 32 ГИАП по политической части гв. майор Стельмашук".
Это, как указывается в донесении, произошло 2 марта. На следующий же день Василий вылетел на Як-9 патрулировать с Коробковым и Якушиным. Напряжение боевой работы истребителей 32-го гвардейского нарастало. Командиру полка было не до диверсантов…
Василий Сталин проявил себя не только как отличный летчик, но и как очень требовательный и заботливый командир, умеющий ставить самые острые вопросы перед руководством и отстаивать интересы своих подчинённых. С. Ф. Долгушин рассказывал, как начале 1943 года 32–й авиаполк получил приказ прикрывать боевой вылет полка штурмовиков. После изучения задачи и маршрута полета выяснилось, что ни штурмовики, ни истребители из—за нехватки горючего не вернутся на свою территорию, Василий Сталин отказался выполнять боевое задание. В ответ на требование маршала А.А. Новикова выполнять приказ он заявил, что не может оставаться на аэродроме и полетит вместе со своим полком. Перед угрозой гибели двух полков и сына И.В. Сталина маршал Новиков отменил этот боевой вылет.
О том, как воевал полк Василия Сталина говорит выписка из наградного листа от 10 марта 1943 года, подписанного командиром 210–й истребительной авиационной дивизии полковником В. П. Уховым: «В феврале 1943 года гвардии полковник В.И. Сталин вступил в командование 32–м ГвИАП. Под его руководством полк, участвуя в Демьянской операции, произвел 566 самолетовылетов, из них 225 боевых. Проведено 28 воздушных боев, в результате которых сбито 42 самолета противника. Гвардии полковник В.И. Сталин лично водил на боевые задания своих подчиненных и вел воздушные бои… Достоин правительственной награды — ордена Красного Знамени».
Характерно, что под представлением Ухова рукой командира 1–го истребительного авиакорпуса генерал—майора авиации Белецкого слова «Красного Знамени» в наградном листе зачеркнуты и вписано: «Александра Невского».
Однако в апреле 1943 года судьба готовила Василию Сталину новые испытания…
Его полк успешно выполнял боевые задания, периодически отправляясь на переформирования.
Во время перерыва в боевых действиях и произошло знаменитое ЧП, о котором до сих пор пишут разные легенды и небылицы. Интерес к этому происшествию понятен, ведь в его результате отец «с треском» отстранил Василия от командования полком.
Что же произошло 4 апреля 1943 года. Обратимся к документам и свидетельствам очевидцев.
Продолжение: http://www.proza.ru/2010/08/13/299