Возвращаясь немного назад, в середину марта.
***
С днем рождения тебя, дорогой В.!
Мне так хочется, чтобы ты жил, пусть и так безнадежно далеко..., но - жил и сопротивлялся многочисленным своим недугам и невезениям... И сохранил бы хоть немножко той природной своей веселой легкости, что так радовала меня в нашей юности.
Сохрани, если сможешь, пожалуста!...
Потому что только она и осветляет сумерки нашей жизни.
Мне она была свойственна гораздо в меньшей степени, но я пыталась, стараясь реанимировать её, вывести из «клинической смерти». Пусть ненадолго...
И продолжаю эти попытки до сих пор без всяких объективных на то оснований,
и для этого мне приходится постоянно отталкивать себя от себя, не жалея, игнорируя осознаваемую реальность...
...Вчера вечером вдруг подарок от канала «Черноморка» - ностальгическая «Севология», посвященная 30-летнему юбилею на «Би-би–си» Севы Новгородцева!
И где-то совсем рядом, – его 70-летия!
В предыдущий четверг удалось поймать по приемнику само празднество на "Би-би-си" – чудесную, смешную и радостную тусовку по этому поводу! Звон бокалов, счастливый треп внутри студии и звонки, звонки, звонки отовсюду... С прибаутками, приколами, воспоминаниями...
Благодушный и легкий Сева рассказывает о начале своей деятельности там, о разношерстной русской компании непрофессионалов, вовремя сбежавших из совка и осевших на английском радио( среди них была даже мелиораторша), сделавших свои передачи в итоге одними из самых интересных...
Рассказывает урывками, отрываясь на восторги и поцелуи, на телефонные звонки, на споры с коллегами, уточняющие ход событий... И - смех! Такой хороший настоящий искренний смех!...
А на звонок Макаревича с вопросом: "Скажи честно, ты сам любишь нынешний тяжелый рок,- последний?", Сева вдруг отвечает с усмешкой, но вполне серьезно: "Знаешь, старик, я, когда вечером возвращаюсь домой по мосту Ватерлоо, смотрю на звезды и напеваю Б.Б Кинга... Лучше той музыки все равно ничего нет..." И в ответ радостный понимающий смех Макаревича,- да, он согласен...
Передать эту часовую радость совершенно невозможно!
А то, что её можно было прослушать от и до почти без помех, было вообще чудом!
Обычно так трудно пробиться через всепоглощающие радиостанции Китая, что заполнили нынче, оказывается, Крымский эфир. Впечатление от этого мало сказать странное... Будто в дурном сне снова слушаешь радиостанции СССР...
...Ну вот, а теперь я вижу Севу Н. на крошечном черно-белом экране старого автомобильного телевизора, что одолжили мне соседи со двора.
Сева принимает живьем в своей студии каких-то потрепанных малоизвестных мне российских рок – музыкантов, останков 70-х... И те, кого он принимает, совсем не «англичане» в отличие от самого С.Н., и, отнюдь, не словотвОрцы. Гости довольно косноязычны, малоразвиты, а на фоне Севы вообще – «подножный корм»...
Хотя младше лет на тридцать - сорок...
А Сева, - с белой гривой седых чуть волнистых аккуратных волос до плеч, удлиненным благородным лицом, безукоризненной, богатой оттенками речью и такими же манерами, - просто лорд!
И сленговые его ироничные вставки тоже аристократично-сдержаны, смешны, но тактичны. Глаз не отвести от этой красоты...
И эти бокалы с красным вином, которые он предлагает трем своим малоопрятным на вид гостям, которым куда больше подошли бы стаканы с водкой...
А гости говорят и говорят, и ужасно хочется, чтобы они наконец заткнулись. Потому что то, о чем они разглагольствуют, можно сказать 2-3- короткими фразами...
Но Сева внимателен и бережен, он выслушивает эту ахинею с невозмутимо вежливым видом, не прерывая, не переводя на другие рельсы, пока сам собой не завершается этот бездарно-многословный рассказ на нехитрую, крайне поверхностную тему...
И доброжелательный Сева пожимает каждому руку, произнося пожелания. В которых нет ни ехидства, ни насмешки,- лишь добродушная легкая ирония человека, много чего повидавшего на своем веку и ухитрившегося остаться при этом совершенно молодым...
Ну вот, хотела сказать что-то другое, продолжить поздравления с пожеланиями для В., но «веселая легкость» вернула меня к недавно услышанному и увиденному Севе Новгородцеву...
У которого она так изумительно сочетается с обаянием, чувством внутренней свободы, острым умом, достаточно твердым характером и хорошим воспитанием. А это, согласитесь, большая редкость.
В 1972г, когда он эмигрировал, ему было 35 лет.
И поверить, что сейчас – в начале 2007г., ему -70, просто невозможно. И не нужно.
Возраст – вещь удивительно относительная и так же индивидуальна, как одежда в нОске...