(Продолжение. Начало на http://www.proza.ru/avtor/rozashornikova)
- 1 -
Уже подходил к концу второй месяц нового года, а никаких изменений в
жизни Лили на горизонте не наблюдалось.
Все та же работа, все те же одинокие стены квартиры, все такое же недопо-
нимание в семье. Ничего нового!
Иногда она задавала себе вопрос, а хочет ли она сама каких-то изменений.
И, честно говоря, не могла однозначно на него ответить.
Жизнь становилась монотонной и какой-то привычной. Лиля уже заранее
могла сказать, что будет происходить через час, или день, или месяц. С неболь-
шими акцентами в зависимости от тех или иных обстоятельств, но все-таки, в
целом все было достаточно предсказуемо.
Но вот эта предсказуемость больше всего и напрягала. Иногда хотелось
сделать что-то такое невероятное, из ряда вон выходящее, сумасшедшее и, воз-
можно даже, неправильное! Словно вынырнуть из-под большой толщи воды
и вдохнуть чистого свежего воздуха. Очень хотелось! Но не получалось. Или
недостаточно хотелось?
Этими бесконечными вопросами к самой себе Лиля порой доводила себя до
полного исступления. И тогда ей казалось, что жизнь, которой она живет, вовсе
и не ее жизнь. А где же тогда ее жизнь?
Лиля пришла с работы, как обычно, в семь часов. Она сняла пальто, одела
тапочки и прошла в ванную комнату вымыть руки. Даже эти дела были впол-
не предсказуемы. Сейчас она пройдет в комнату и снимет с себя украшения.
Удивительно, но она могла проходить целый день, не замечая их. Но стоило ей
только переступить порог своего дома, как украшения начинали ей мешать.
Потом она переоденется в домашние спортивные брюки и футболку.
Все ее действия были настолько предсказуемы. Она так поступала на протя-
жении последних лет, изо дня в день повторяя одно и то же. Вплоть до движений.
Лиля прошла на кухню. Есть не хотелось. Но съесть чего-нибудь все-таки
надо было.
Она разбила в маленькую мисочку пару яиц, посолила, добавила немного
сметаны, хорошенько взбила все это специальным веничком и вылила на сково-
родку с уже урчащим на ней кусочком сливочного масла.
Омлет быстро подрумянился. Лиля большим широким ножом ловко пере-
вернула его на другую сторону и, как только края стали загибаться, как у шляп-
ки большого гриба, переложила его на тарелку.
Отрезала кусочек хлеба, достала из банки пару маринованных огурчиков
и села за стол.
Звонок в дверь раздался неожиданно. Лиля спешно положила в рот кусок
аппетитного омлета и, жуя на ходу, вышла в коридор.
– Привет, подруга! Не ждали? – Власта широко улыбаясь, вошла
в открытую дверь.
– Привет! – ответила Лиля, проглатывая то, что было во рту. – Проходи,
давай поужинай со мной.
– Нет, спасибо! Я уже! Кофейку выпью. С удовольствием!
Она забежала в ванную, вымыла руки и уселась за стол.
– Вот! – Власта достала из сумочки маленькую бутылочку коньяка и с за-
говорщицким видом поставила на стол.
– А что сегодня за праздник? – Поинтересовалась Лиля, насыпая кофе
в маленькую турочку.
– Сегодня двадцать шестое февраля!
– И что? А завтра будет двадцать седьмое.
– Весна скоро!
– И что, по этому поводу надо пить коньяк? – Лиля налила ароматный
кофе в маленькую чашечку и поставила ее перед Властой.
– Ой, Лилька, какая же ты зануда стала!
– Наверное, – согласилась Лиля. – Старею.
– Не рановато ли? – Власта отпила глоток. – Ой, как вкусно! Молодец ты
Лилька! Всегда хорошим кофе угостишь!
– Ладно, ладно, не подлизывайся, – смягчилась Лиля. – Что рас-
скажешь?
– Вот, это я понимаю! Разговор деловой женщины!
Власта достала из сумочки прозрачную папку с бумагами.
– У меня к тебе предложение, подруга!
– Что еще придумала? – Лиля посмотрела на бумаги.
– Лиль, только ты сразу не вставай в позу, ладно? Сначала послушай,
а потом подумаем вместе. Ок?
– Ну, давай, давай, говори уже!
– Ну, вот, – Власта достала бумаги из папки. – Я предлагаю тебе открыть
свое туристическое бюро.
– Чего? Туристическое бюро? – удивилась Лиля. – Ты долго думала?
– Думала. И вот что придумала, – Власта посмотрела ей в глаза. – Ска-
жи, я тебя хоть раз подвела? Или обманула? Или посоветовала что-то плохое?
– Нет, – извиняющимся тоном сказала Лиля.
– Так ты хотя бы выслушай сначала, а потом, я же говорю, вместе
подумаем.
– Ну, хорошо. Слушаю, – Лиля поудобнее устроилась на стуле.
– Так вот, сейчас туристический бизнес набирает обороты. Но, понимаешь,
невозможно объять необъятное. У каждого агентства так или иначе своя спе-
циализация. А я предлагаю, как говорится, объединить усилия. Вот поэтому я
тебе и предлагаю создать свое агентство и начнем работать. Оговорим условия,
проценты и так далее. Это все – техника. Главное – надо быть уверенным в
порядочности партнера.
– Так почему же ты не обращаешься с этим предложением к агентствам,
которые уже работают? Зачем открывать еще одно?
– Обращаюсь. Кто-то отказывается, кто-то поддерживает. На самом деле,
всем места хватит. Но, согласись, удобнее и приятнее работать с человеком,
которому полностью доверяешь. Как самой себе. Согласна?
– Ну, если с этой точки зрения, то конечно!
– Вот и я про то же!
– Но я же никогда не занималась бизнесом.
– Лилька, ты – отличный экономист. Это уже полдела. Я тебе во всем
помогу. И в документации, и в оформлении. Все расскажу, что сама знаю. А я
знаю немало, поверь мне. И потом, это так интересно! Сама поездишь, родных
повозишь. Кстати, как ты с родителями? Помирилась?
– Ох, лучше не вспоминай, – Лиля вздохнула. – И жалко их, и злость
берет, как вспомню свой последний приезд. Так и кажется, что не нужна я им.
Все во мне их раздражает.
– Не глупи! – возразила Власта. – Ты тоже не сахар!
– Это уж точно!
– Молодец! Значит, не все потеряно! Значит, так! – Власта хлопнула
рукой по лежащим на столе документам. – Ты со всем этим знакомишься, и
регистрируем фирму. К летнему сезону мы должны быть готовы полностью!
И обязательно наладь отношения с семьей. Какие бы они ни были, это – твоя
семья. У меня вот родители умерли. Так тоскую иногда, так их не хватает. Это
можно понять только, когда сам испытаешь эти чувства. Но лучше бы тебе их
подольше не знать.
Кстати, на Пасху организуем группу в тот монастырь, куда мы с тобой ез-
дили. С Катей уже договорились. Пригласи родителей. Им интересно будет.
Они ведь, наверное, дальше вашего городка никуда и не ездили.
– Что-то ты меня совсем с панталыку сбила. Жила себе тихо, спокойно,
никому не мешала. – Лиля открыла кран и начала мыть чашки.
– Тихо и спокойно будешь жить, когда тебе лет сто будет. А, впрочем, чего
я тебя уговариваю? – Власта начала собирать бумаги.
– Властик, прости, я не хотела тебя обидеть! – Лиля обняла подругу. –
Как-то все неожиданно. Подумать надо.
– Ну, вот и подумай, – смягчилась Власта. – Правда, Лилька, поду-
май! Столько интересного вокруг! Так жалко, когда это все мимо проходит!
Так можно всю жизнь просидеть и ничего не увидеть. Давай, думай! Завтра
позвоню!
Она вышла в коридор.
– Пока! Спокойной ночи!
– Спокойной ночи! – Лиля закрыла за подругой дверь и вернулась
на кухню.
Она домыла посуду, убрала в холодильник продукты. Вынула из папки до-
кументы, перелистала их.
Лиля пока не могла дать оценку произошедшему в этот вечер? Но, каким-то
шестым чувством она ощущала, что произошло что-то очень важное. И, самое
главное, чувства опасности это не вызывало.
На следующий же день она написала заявление об уходе, чем вызвала пол-
ное замешательство у руководства и у сотрудников фирмы. Но решение было
принято, а Лиля отступать от своих решений не привыкла.
- 2 -
Они обе уже и не помнили, когда вот так спокойно и мирно сидели и про-
сто разговаривали. Обо всем. Как две задушевные подруги, как две взрослые
женщины, как два самых близких человека на земле.
Лиля приехала к родителям перед восьмым марта.
С того вечера, когда к ней пришла Власта с сумасшедшим, как тогда показа-
лось, предложением, прошло всего чуть больше недели. Но эти несколько дней
полностью перевернули всю ее жизнь.
– Ты знаешь, мам, – Лиля то складывала, то разгибала бумажную сал-
фетку. – Я никогда не думала, что со мной может произойти такое. Никогда.
Я всегда считала себя самостоятельным и сильным человеком. А на деле ока-
залась такой слабой.
– Ну, что ты, доченька, – Надежда даже не знала, как себя вести.
Ей очень хотелось приободрить, поддержать дочь, но она достаточно хоро-
шо знала ее норовистый характер, ее нетерпимость к малейшей жалости, про-
явленной по отношению к ней. Где-то подспудно она ожидала вспышки, которая
непременно наступала в таких ситуациях.
Но, на удивление, Лиля не только не пыталась приостановить их разговор,
но сама явилась инициатором его. Надежда осторожно старалась нащупать ту
тоненькую ниточку, которая образовалась между ними, и удержать ее, словно
просунуть ее, эту ниточку, в тоненькое почти невидимое игольное ушко их не-
простых отношений и завязать крепким узелком. Для прочности.
Лиля рассказывала про свою жизнь. Про работу, про Бориса, про то, что
последнее время давило на нее и не давало возможности свободно жить.
– Понимаешь, – Лиля посмотрела в глаза матери, – когда пришла Вла-
ста со своим, как мне тогда показалось, дурацким предложением, я даже его
и всерьез-то не восприняла. А потом подумала, ну что я теряю? Ведь, хуже,
чем есть, все равно не будет.
– Ну, дочка, грех тебе жаловаться на жизнь, – попыталась вставить
Надежда.
– Да, нет, мама, ты не поняла, – перебила ее Лиля. – Ну, как тебе объ-
яснить? Вот, вроде все у меня есть. И работа, и квартира. Борис, да Бог с ним,
с Борисом. Вон, тысячи мужиков вокруг ходят. Хорошая у меня жизнь! Но не
моя! Понимаешь, мам? Не моя эта жизнь! Если у меня все есть, а ничего не
радует. Это разве жизнь?
– Наверное, ты права, дочка, – согласилась Надежда.
Она решила пока особенно не говорить своего мнения, а дать высказаться
дочери. А потом уже видно будет, что и как сказать.
– Ты думаешь, я не переживала нашу последнюю ссору?
– Нет, конечно, я так не думаю…
– А я очень часто думала, – не дав ей закончить фразу, снова заговорила
Лиля. – И вспоминала вас и Ляльку, и жалела, и не понимала, почему так про-
исходит. А вот сейчас все одно к одному складывается, словно на места свои
встает. Как в мозаике или в пазлах детских.
Надежда кивнула головой, пока еще не очень понимая, о чем говорит Лиля.
– И Матренушка мне подсказывает…
– Кто? – не поняла Надежда.
– Ой, я же тебе еще ничего про это не рассказала. Сейчас! – Она выбежала
из кухни и вернулась через минуту со своей сумочкой. Вынула из целлофанового
пакетика небольшой кусок ткани, сложенный вчетверо и разложила его на столе.
Надежда увидела вышитое бисером изображение Божьей матери с младен-
цем на руках и удивленно посмотрела на дочь.
Лиля начала рассказывать. И про монастырь, и про лицо за стеклом ил-
люминатора, и про то, как увидела эту вышивку и не могла отойти от нее, и как
ее обдало жаром, когда в руки ее взяла. Она говорила не спеша, стараясь не
упустить ни одной подробности, словно каждый эпизод был самым главным во
всей этой истории.
А Надежда слушала, не перебивая, и все вглядывалась и вглядывалась в
лицо младенца. В мягком вечернем свете электрической лампы, приглушенного
темно-желтым абажуром, низко висевшим над столом, разноцветные бисеринки
переливались и словно оживляли личико малыша, который, не мигая, смотрел на
свою мать. И чего-то ждал, или о чем-то спрашивал, а возможно, просто хотел
закрыть глазки и уткнуться в теплую, пахнущую молоком, грудь и спрятаться
там от всех невзгод, которые подстерегали его на предстоящем жизненном пути.
- 3 -
«Что случилось?» – в тысячный раз спрашивала себя Лиля и не находила
ответа. Что такого могло произойти, что все в один момент перевернулось с ног
на голову? Или с головы на ноги? Все, что еще совсем недавно ее так раздража-
ло, сейчас не вызывало абсолютно никаких неприятных эмоций.
Правда, она не могла сказать, что ее сильно забавляли снующие туда-сюда
племянницы, но и особой злости по этому поводу тоже не было. Она это вос-
принимала спокойно, как должное.
Лиля сидела в родном доме в окружении своих близких. Пожалуй, впер-
вые в жизни она получала от этого удовольствие. Ей это нравилось! Ей это
было приятно!
Надежда с бабой Тасей колдовали на кухне, дожаривая, доваривая и до-
пекая разные вкусные вещи.
Настя и Тонечка с шумом и визгом бегали наперегонки на кухню, перехва-
тывая друг у друга тарелки, ложки, салфетки, проявляя таким образом свое же-
лание помочь бабушкам накрыть стол.
Андрей и Анатолий затеяли партию в шахматы. Подтрунивая друг над
другом, они словно мальчишки, со всем азартом предавались игре, не замечая
никого вокруг.
Лиля сидела в кресле и сквозь полуприкрытые веки наблюдала за Лялей.
Та держала на руках маленького Павлика. Ребенок только что покушал и с
довольным видом сидел на руках у мамы, вертя головкой во все стороны и от-
чаянно размахивая ручками.
– Ну, что? Покушал мой маленький? – ласково шептала Ляля, дотрагива-
ясь губами до легких пушистых волос на его маленькой головке. – Павлушень-
ка мой! Солнышко мое!
Малыш, услышав мамин голос, повернул к ней личико…
Лиля замерла, открыла широко глаза и всем телом подалась вперед.
Картинка с ее вышивки словно ожила и отразилась в этом образе! Мать и
ребенок! Образ единого целого, наполненного силой жизни и любви! Образ,
излучающий эту любовь и щедро дарящий ее всем вокруг!
У Лили все внутри задрожало. Ей захотелось взять это маленькое тельце и
прижать к себе. Крепко-крепко прижать, и держать так долго-долго…
– Лиля, что с тобой? – испуганно спросила Ляля.
– Нет-нет, ничего, – тряхнула головой Лиля, словно отгоняя от себя на-
бежавшие мысли.
– А то, глаза у тебя какие-то стеклянные стали. Даже страшно!
– Ребята, садимся за стол! – бодрым голосом пригласила всех Надежда.
– Ну, вот и хорошо! А мы спать, да мой сладенький! – Ляля поднялась со
стула и пошла укладывать малыша.
Лиля по инерции двинулась за ней и остановилась в проеме двери.
– Вот так! Сегодня на бабушкиной кроватке поспим! Да, мой хороший? –
Ляля накрыла его одеяльцем. – Лилька, – обратилась она к стоящей в дверях
сестре. – А помнишь, «Алюль-Балюль…»? Ох, и глупые же мы тогда были. И
Ваньке ни за что досталось, бедненький!
– Да, уж! – отозвалась Лиля, подходя к кровати.
– Слушай, может, посидишь с ним пять минут, пока заснет? Он быстро за-
сыпает, не капризничает. А я девчонок за стол усажу. Совсем они мать замучили.
– Давай посижу, – спокойно согласилась Лиля.
Ляля вышла из комнаты, а Лиля присела на краешек кровати, положила
руку на вздымающийся от ровного дыхания животик засыпающего малыша, и
все разглядывала и разглядывала порозовевшее ото сна личико, словно видела
его в первый раз.
(Продолжение следует)