Легендарная резолюция.
Надо сказать, что приключений на долю Василия Сталина в 1943 году выпало столько, что другому бы хватило на всю жизнь. О первом, трагикомическом случае и будет рассказ.
Отец ТРИЖДЫ пресекал служебный рост Василия.
Первый раз это произошло так.
У Василия возник бурный роман с его бывшей одноклассницей Ниной Орловой, которая в это время была женой известного кинодокументалиста Романа Кармена.
Нина Орлова приехала встречать с Василием новый, 1943 год на семейную сталинскую дачу в Зубалово, причем приехала не одна, с матерью и ребенком (!!!). Галины Бурдонской (тогдашней жены Василия) при этом на даче не было.
Их брак был на грани распада и, вероятно, у Нины были серьезные «виды» на Василия.
Существует несколько версий произошедших потом событий. В обобщённом виде история развивались следующим образом.
«Комдив Георгий Захаров был хорошо знаком (по испанским событиям) с кинооператором Карменом. Однажды Кармен пришел к Захарову очень возбуждённый и с ходу ошарашил краткой, но достаточно эмоциональной речью:
— Жора, — сказал он, — я пойду и расстреляю Васю…
Представить, что Кармен готовит покушение на сына Сталина, можно было только в бредовом сне, и Георгий Захаров засмеялся
— И что нынче за мода пошла: чуть что — расстреляю!..
— Нет, нет, я застрелю Васю, — упрямо повторил Кармен, и по его тревожно бегающим глазам, взволнованному голосу комдив Захаров понял, что приятель не шутит.
— Послушай, Роман, — остановил он его, — ты начнешь палить в Васю, он в тебя. Скажи, что хоть произошло?..
А произошла старая как мир, банальная история, в которую были замешаны Василий и Нина Орлова…
Свидания Василия и, по признанию многих, самой красивой женщины Москвы после встречи Нового года продолжились, и довольно энергично.
Правда, не в Зубалово.
Неподалеку от бывшего «Яра», где звучала когда—то соколовская гитара, пели цыгане и кутили московские да петербургские знаменитости, стоит своеобразный по архитектуре дом. Резные стебли растений во всю стену, скульптурная группа застывших коней словно напоминают о чертоге песен, любви…
Здесь, в квартире — по совпадению, цыгана же! — летчика—испытателя Павла Федрови и встречался Василий с Ниной.
Кармен заметил, как Василий Сталин и Нина потянулись друг к другу.
Не случайно в горячке маузер перезарядил: «Застрелю Васю!»
Обошлось, слава Богу, без стрельбы.
А «телегу» на Василия его отцу Кармен все—таки накатал. Сомнения — тревожить вождя всех народов или как—то обойтись, самому разобраться, — конечно, были. Но надежду на успех задуманного поддерживала родственная — в прошлом — связь с Ярославским.
Миней Израилевич до недавнего времени был тестем Кармена — он не отказал в просьбе. Письмо Иосифу Сталину передал.
Как же отреагировал Иосиф Виссарионович на любовное приключение сына? Как всегда, мудро.
Однажды Василий сидел у Федрови не в лучшем настроении и упрашивал своего старого качинского приятеля Морозова:
— Борис, ну, спой мою любимую. На душе кошки скребут…
Любимой у Василия была песня «Выхожу один я на дорогу».
Морозов взял гитару, тронул было тревожные струны, но вдруг послышался решительный стук в дверь, она распахнулась, и в квартиру вошел начальник правительственной охраны генерал Власик.
— В чем дело? — спросил Василий.
Власик вытянулся по—военному, холодно произнес:
— Вы арестованы! — и уже чуть мягче, не столь официально добавил: — Василий Иосифович… Вот письмо…
Что за письмо — Василий и не читая догадывался.
А существенное было выражено достаточно кратко и ясно стремительным — по всей странице — росчерком отца:
«ВЕРНИТЕ ЭТУ ДУРУ КАРМЕНУ. ПОЛКОВНИКА СТАЛИНА АРЕСТОВАТЬ НА 15 СУТОК. И. СТАЛИН».
Как сказал поэт: «Только утро любви хорошо…»
В конце сорок второго Василию особенно были понятны эти слова.
В самом деле, угодив на гауптвахту в Алешинские казармы, он добросовестно отсидел там, а вышел — его ждал еще один сюрприз.
Приказом батюшки полковника Василия Сталина сняли с должности начальника Инспекции ВВС и направили в авиаполк — тот самый, который только что потерял своего командира Ивана Клещева.
Нину Орлову вернули супругу.
Нужно сказать, что такие суровые «оргвыводы» не соответствовали греху адюльтера; обычно за это давали партийное взыскание.
Тут сказалась тяжелая рука отца».
Да и такого вида взыскания, как 15 суток ареста, для полковников Дисциплинарный Устав не предусматривал…
Но, раз Верховный приказал – полковник Сталин сидел на «губе» эти 15 суток, как миленький.
Поговаривали, что отец Василия, основательно занятый войной с Гитлером, все же нашел время ответить Кармену, что «мужчина должен уметь сам защищать свою честь, а не писать жалобы».
Но, естественно, дал указание насчет жены: «вернуть эту дуру мужу».
Продолжение: http://www.proza.ru/2010/08/12/385