Крыша.
Людмила сидела у окна и вязала. Она то и дело отлаживала работу в сторонку и смотрела в журнал. Очень сложный узор, так с лету не получалось. Однако кофточка на фото уж больно понравилась, потому она набиралась терпения и продолжала дальше. У Юльки через неделю день рождения, вот и будет подарок. Племянница будет рада, а Людмила сможет сэкономить, что не останется без одобрения мужа, ведь нитки не дорого обошлись.
С улицы донесся неприятный запах. Опять кто-то из соседей покурил и бросил окурок на крышу. Ох уж эта крыша. Как Людмила радовалась, когда узнала, что они с мужем получили квартиру на втором этаже, и не высоко, и не первый этаж, когда все под носом ходят. Потом, даже, когда получили ключи и увидели, что окна выходят на крышу, тоже не особо расстроились. Подумаешь, окна удобно мыть. Постепенно год за годом Людмила накапливала в себе ярость и злость на соседей. Сколько раз она мысленно желала, чтобы у них распухли губы, чтобы их рвало от этих сигарет. Несколько раз порывалась написать в местную газет статью и поместить туда фото того ужаса, которое служило ей видом из окна. Однако, ничего подобного не делала и всякий раз, когда точка терпения доходила до кипения, она брала специально купленную метелку, новый мусорный пакет и лезла на крышу.
После данной процедуры, она целый день не отходила от окна и на всякий выброшенный окурок мысленно посылала его обладателю флюиды несчастий. Потом ужасалась своих мыслей, просила у бога прощения и старалась забыться, то с книгой, то с любимым вязанием.
Однажды после такого вот уборочного дня Людмила стояла на балконе, делала вид, что смотрит вдаль на раскинутый за их домом бульвар, а сама краем глаза любовалась чистой крышей.
Баах! Бааах! Господи, что это? Сверху, как снег на голову стала падать арбузные корки. Такого еще за семь лет не было. Негодования переполнили ее окончательно. В мгновение ока она заскочила на крышу и успела заметить, что бросали с шестого этажа. Собрав все огрызки в пакет, Людмила разгоряченная собралась бежать прямо к тем негодяям, которые совершили такое кощунство. В порыве злости она никак не могла вспомнить, кто же живет в этой квартире, хотя знала в основном всех жильцов.
Пулей, взлетев на шестой этаж, Людмила со всей силы надавила на звонок, остановившись только, когда ей стали открывать двери. На пороге стояла Светка, за ней выглядывали трое ее детей. Спрашивать они ли ели арбуз, было не нужно, потому как на тех довольных мордашках сохранились следы недавней трапезы.
Светка одна воспитывала детей, работая на двух, а может быть и на трех работах. Дети часто сидели дома одни ,и это был тот редкий вечер, когда мама дома:
- Ой, что-то случилось, почему вы такая встревоженная.
Весь пыл у Людмилы угасал на глазах, однако она в порыве протянула руку с пакетом и тихо промямлила:
- Вот, арбуз, не надо бросать.
Светка взяла пакет, посмотрела, что там, потом повернулась в сторону к детям, улыбки на их глазах угасли.
Людмила, больше не сказав ни слова, побрела домой. Черт бы ее побрал, эту крышу. Она готова была ее мести каждый день, только бы видеть те озорные веселые детские глазки.