«Эй, парниша, что лежишь?» - услышал над собой голос Гоша Старцов, подросток 16 лет. Он резко встал, открыл глаза. На него смотрела девушка. Странной она была: колючий взгляд, чёрные неестественные волосы, одежда немыслимой расцветки – от протухшего глиняно-коричневого до неоново-жёлтого. Да и облачение изумляло – чёрный плащ, по полам которого кнопками выбит какой-то узор, чулки… Один огненно-рыжий, с пушистой оборкой, другой – болотно-зелёный, порванный. (Судя по всему, сугубо по желанию владелицы)
На бёдрах шуршала юбочка древесно-бежевого цвета. Ткань её не доходила и до коленок. Также Гоша заметил, что незнакомка напялила на себя красную футболку, на шее висела цепочка из какого-то цветного металла. На голове, видимо, черти устраивали шабаш: волосы были собраны в два хвоста с неисчислимым количеством петухов.
Слава небесам, она не красилась. Но будь по-другому, её абсолютно чёрные глаза (как будто и нет радужной оболочки, один зрачок) зловеще бы проступали на раскрашенном лице слишком зловеще. Но и так это Нечто заставляло обратить на себя внимание.
Гоша смотрел на эту чокнутую с долей иронии – на что горазды девушки! Но, пожалуй, вот такое ещё не встречал на своей практике.
-Ага, и не встретишь, - усмехнулась она.
-Я это вслух сказал? – выпалил Гоша, удивившись странному голосу незнакомки: какому-то резкому, но и тихому – её слова вначале гремели, а ближе к концу затухали.
-Слишком много думаешь, - прищурила глаза собеседница, - Нечего лежать, вставай.
-Отвянь, - зевнул парень, - Сегодня суббота… Дай отдохнуть
Девушка улыбнулась:
-Да пора уж.
-Да ну? Да и как ты сюда попала? Брысь из моего дома!
-А-ах… - не то вздохнула, не то сказала она, - Так маленький Гоша ещё не понял ещё…
-Не понял чего? – раздражённо отозвался парень.
-Ну, посмотри, подумай… - ухмыльнулась девушка.
Гоша встал, оглянул комнату хозяйским взглядом. Ну, ничего особенного, всё как всегда. Нащупал тапочки, лениво побрёл на кухню. Дома никого не было.
Паренёк порыскал в холодильнике: на верхней полке одиноко лежала колбаса, пониже стояло две кастрюльки, в одной, в частности, выращивалась Гошина цивилизация на основе перебродившего (и однажды сбежавшего) салата. Эту ёмкость никто не трогал – мало ли кто выпрыгнет…
Внизу, в пакете лежал средних размеров апельсин. Вот он-то и будет завтраком.
Шум воды - цитрус моют. Шаг раз, шаг два. Тут-то и странность – на обеденном столе стоит его, Гошина фотография. Парень подошёл ближе, присмотрелся. Где-то там, где, говорят, душа есть, похолодело.
-Сюрприз, а? – ехидно спросила незнакомка.
Гоша смотрел то на фото, то на собеседницу:
-Что это? Как? Шутка что ли?
-А что такое? – будто издеваясь, поинтересовалась девушка, - Разве случилось что?
-Фотка!!! Ты что, не видишь?! – закричал парень, тыкая пальцем на страшную чёрную ленточку в углу портрета, - Или это тупая шутка?!
-А я знаю, что означает эта метка? – ответила она, пожав плечами, - Что не нравится?
-Я… Умер?
-А тебя это пугает?
-Я умер?!
-Да. И теперь такой же, как я.
-Чего-чего? – в голосе смешалось презрение и недоверие, скепсис.
-Теперь ты – ангел Смерти. Что здесь непонятного? Я Настя, кстати…
-Ты – моё воображение. Сон, глюк, привидение. Я просто не могу умереть.
-Больной… - вздохнула девушка, - значит, Софья Никифоровна почивать может, а ты особенный?
-Откуда ты её знаешь? – внутри у него вновь всё похолодело, теперь Гоша боялся даже взглянуть на существо.
-Се-крет, стажёр, - ответила Настя.
Неожиданно парень сорвался с места, вмиг добрался до двери. Бежать, и подальше от этого места было главным желанием…
Улица встретила новоиспечённого ангела страшным шумом, дыханием ужаса: Вот, Господи, нет! Светлана Афанасьевна, покачиваясь, молча плачет на лавочке: вокруг неё бегает заботливая (редкость сегодня?) медсестра. Она что-то быстро говорит, успокаивая и себя и маму Гоши.
Паренёк, шатаясь, подошёл туда, где собралось много людей: и врачей, и зевак, милиционеры тоже там были. Вот кто-то поднял тело… Шушукаются, что самоубийца – выбросился, мол, из окна.
Внешне казалось, что парень уснул просто или принял на грудь. Ни царапинки» «Чудо!» - воскликнул бы кто-нибудь, да оборвалась жизнь.
Сдавленный стон матери вырвал призрака из оцепенения. Но что он мог сделать? Да, Светлана смотрела туда, где застыл её сын, точнее, его образ, но видеть его, полные ужаса, изумления, глаза уже не могла.
Впервые Гоша видел свою мать такой. Обычно ничего, кроме гнева и ругани из их коротких разговоров не выходило. Вот и избегал он лишних ссор, выцеживая извечное «нормально» и скрываясь в своей комнате. Так день за днём Гоша отдалялся от семьи, убегал в свои миры. Дальше и дальше. Теперь и слёзы его раздражали и приветливая улыбка – оттуда и не разглядишь скрытых намерений…
Но по-прежнему ел её стряпню, самую вкусную на свете; находил свои окаменевшие футболки, носки, шорты выглаженными, выстиранными. А когда Гоша разговаривал вслух (как ему казалось, незаметно), чтобы разобраться с кучей неразрешимых проблем, за стеной, на диванчике, лежала Светлана Афанасьевна и ловила каждое слово, вырвавшееся из ощетинившегося сердца сына.
Он-то да, отдалялся, но не могла этого сделать мама! Чем сильнее они ссорились, там крепче сжимала ночами зубы женщина, сердце металось туда-сюда, наступая на осколки острых слов, оно резалось, кровоточило, но от этого билось только сильнее, жило с большим рвением. Вопреки, но не назло.
И сейчас, когда Смерть ткнула носом: «Смотри! Это она тебя не любит?!» Гоша оказался каким-то беспомощным котёнком на вокзале. Никому он теперь не нужен.
«Гошенька! Это правда ты?» - вдруг кто-то подал голос. Парень обернулся. На него смотрела молоденькая девчушка в старомодном платьице a-la двадцатые. Раньше они не встречались – слишком бы ярким было событие. Хотя… Нет, что-то знакомое было. Какая-то черта её прелестного личика пробуждало смутные воспоминания, ассоциации.
«Посмотритесь в зеркало, Степаркина!» - сказала неизвестно откуда взявшаяся Настя. Ангел подвела незнакомку к старому мутному зеркалу.
-Мамочки! - ахнула та.
- Нда , прикид у тебя - закачаешсья, - мрачно отозвался Гоша, - Стоп, она тоже?..
-Срок мне подошёл, - грустно улыбнулась девушка, - Давно меня Настя и её друзья искали
-Ты… Вы… какая-то странная: девчонка ещё, а говорите как старушенция.
-Нехорошо, Старцев, старшим грубить, - с напускной важностью проговорила ангел.
-Да ей 20, не больше! – возразил парень.
-Как же это? – вмешалась незнакомка, - Настенька, как?
-А…, - глухо засмеялась ангел, - Я поняла. Георгий, это – Софья Никифоровна. Правда, помолодевшая.
Гоша онемел: перед ним стояла не седая развалина, слабо напоминавшая женщину, а пышущая жизнью девушка с голубыми глазами, бровями домиком и тяжёлыми каштановыми волосами.
Когда-то давно он был у Софии дома и спрашивал о фотографиях, рассыпанных по стенам квартиры. Это были в основном чёрно-белые снимки, но какие! Тщательно подобранные пейзажи, невообразимы ракурсы… Чувствовалась рука мастера. Где-то парень узнал, что эти миниатюры создавал муж Софьи Никифоровны - талантливый фотограф. Ходили легенды, что он мог часами сидеть у выбранного места и выжидать свой кадр.
Сама бабушка ни словом не обмолвилась о коллекции, на вопросы ребятишек, часто гостивших у неё, улыбалась: «Давно это было, не помню уж ничего…»
Но женщина лгала: вечерами, когда солнечные зайчики дремали у неё на коленях, она всё рассматривала стены, где было так много прошлых впечатлений. И грусть её, как какой-нибудь английский аристократ, попивала одну-единственную слезу, продравшуюся на волю.
Сколько Гоша себя помнил, бабка Софья всегда была тихой старушкой.
Невдомёк ему было, что когда-то она была Софушкой - дочкой, Софией – любимой. Она помнит ещё двадцатые, проведённые в Европе, где были вечера в Лионе, рассветы в провинциях Чехии (или Чехословакии) и сотни фотографий. Эти карточки могли погибнуть и в огне, и в водах рек во время переправ, и в ссоре, когда Софушка, разгорячившись, рвала снимки.
Но, тем не менее, они выдержали. Может, успели потемнеть, кое-где пострадать от клякс, но они теперь были обломками того вымершего мира, который кажется теперь диким и обязательно чёрно-белым. Чрезвычайно трудно представить себе то время цветным, особенно при просмотре кинохроник – ленты, где сняты уже не живые, теряют свои краски.
А Софья знала, что и девяносто лет назад мир, быть может, был даже ярче, ещё свежее и здоровее, чем сейчас. А сама она не менялась. Конечно, старела, но украдкой, стыдливо. Никто не замечал, как появлялись новые морщинки, что поседел ещё один волосок, пока, наконец, женщина не стала похожей на крохотную звёздочку из-за абсолютно белой головы.
Так и жила старушка в квартире, пока однажды на рассвете не легла спать. Ушла из жизни легко, спокойно. Как всегда, без лишнего шума.
Но, в отличие от Гоши, когда она вновь открыла глаза, поняла, что всё закончилось – теперь ничего не болело, вставать стало легче, мир, что до этого был в вечных сумерках, вспыхнул яркими красками, снова переливался в лучах зари.
-Софья, вы правда выглядите на 20, - оживилась Анастасия.
-Но?! – только и смог произнести Гоша.
-Ну что же…, - подумала ангел, - Попробую объяснить.
Знаете ли, люди, воображение в ваших ясных головушках – довольно сильная штука. И если во время жизни мысли ваши были скованны в рамки научного приличия (некоторые слова парень недопонимал), то сейчас, хотя, правильнее сказать, в момент смерти, исполнялась ваша мечта, самая сильная, что была. Вы, Софья Никифоровна, скучали по своей молодости, и правильно, кстати говоря, и вот стали девушкой. А что до тебя, Гошенька, мистик ты недоделанный… А ты стал ангелом Смерти, чего так страстно желал.
-А если бы я хотела жить?- робко поинтересовалась Софушка.
-А вы поэтому и провели здесь почти сотню лет, - отозвалась Настя, - Можете, конечно, мне не верить. Я не ставлю задачи убеждать.
-Не верю! – вспыхнул вдруг Гоша,- А болезни?! А войны? Там никто умирать не хочет!
-Тише, тише, радость моя, - зевнула ангел, - Насчёт этого я поговорю с тобой отдельно. А пока любуйтесь…
А солнце в это время ласково погладило дома, потрепало пёрышки голубей, и теперь робко дотронулось до макушек Софьи и Георгия.
Во двор с шумом влетели птицы, наполнив застоявшийся с ночи мирок живым шумом. Девушка заворожено смотрела на солнце, не моргая, затаив дыхание. Она уже забыла что такое свет и теперь каждая мелочь в этом странном, так непохожем на её реальность (ну, ещё «старую») мире.
Гоша вздрогнул - он почувствовал тепло.
Тем временем во двор вползло утро, больше похожее на толстого кота, чем на бодрую собачку, с которой вскоре появился сонный, но осторожный хозяин – Степан Дмитрович, дядька, который живёт на пятом этаже соседнего дома. Его Туся была символом двора и начинающегося дня.
Утро расползлось по квартирам, комнатам, будильникам, и, притаившись, уже готово было прервать сладкий сон.
У кого-то эта ленивая зараза возвещала о наступлении своём громким визгом часов, у кого говорило голосами радиостанций, а кто-то воочию видел наглую морду, как будто промелькнувшую в доли секунды на экране телевизора.
Коварно утро - разбудить разбудит, но оставит в объятиях дрёмы и будет хладнокровно смотреть, как засыпает человек на «5 минуточек». А ввиду того, что минуты принадлежат этой хитрюге, девочки полнеют до получаса и 60 минут. Каково это, по вине лентяя увеличиваться в 12 раз, спросите у бедных сами.
Кое-где моргали окна – то на первом, то на восьмом этаже вспыхивали и угасали лампочки.
И вот уже показались люди. Боже, страх-то какой! Пусть даже внешне эти сомнамбулы выглядят очень хорошо, но если хоть однажды встретишься с ними взглядом, то прочтёшь в злых и усталых глазёнках в лучшем случае «как меня всё достало…»
Живые проходили мимо Гоши с Софушкой, один даже сквозь умудрился пробежать. Каждый пятый оглядывался на Настю: уж очень странно было видеть это Нечто рядом со своим домом. «А это не заразно?» - брезгливо подумала одна тётя, опасаясь за своих внуков.
Ангел хмыкнула. Гоша глянул на женщину, на Анастасью:
-И совсем ты не страшная…
-Знаю, знаю, - потянулась девушка, - Ладно, пора к делу. Ты, верно, хочешь знать, кто ты теперь, друг мой.
-Хотелось бы, - отозвался парень, - А…
-Что? – подняла брови Настя.
-А Софья Никифоровна?
-О, ученик мой, - протянула ангел, - Слушай и запоминай. И, прошу, не перебивай.
-Понял, - кивнул Гоша
-Видимо, нет, - вздохнула Настя, - Ладно, забыли.
Итак, Георгий, повинуясь твоему сознанию, мы сделали из твоей, скажем прямо, молодой и мелкой душонки ангела. Профиль твоей работы определится позже – по мере раскрытий талантов. Но будешь плохо справляться – станешь собирать души животных, в худшем случае, бездомных. Хотя… Помни - не в каждом звере прячется звериная сущность. При особых условиях мы можем вселить в собаку, к примеру, человеческую душу. Но проводится эта операция редко… Однако, с каждым годом прибегают к этому всё чаще.
-Почему?! – вырвалось у Софушки.
-Люди недополучают любви, - задумчиво ответила Настя, - А ведь для этого созданы условия на Земле. Софья, не волнуйтесь, вам не грозит транспортировка в кошку.
Ну так вот. Так как ты у нас новенький, Гоша, тебе предстоит проводить Софью наверх. Задача на уровне детсада, справишься. Ой, и вот не надо так на меня смотреть… Если действительно хочешь быть крылатым, отправь свою первую подопечную к её друзьям. Вопросов не принимаю. Ты у меня не единственный. Всё, встретимся позже
Настя раскрыла свои чёрные, отливающие холодной голубизной крылья, и взлетела, скоро скрывшись за многоэтажками и чуть не врезавшись в рекламный щит.
Повисло молчание: новоиспеченный проводник растерянно смотрел на свою подопечную, а та, смутившись, потупила глазки.
Честно говоря, Гоша и половины Настиных слов не понял. Лишь одна мысль добралась-таки до сознания – никто не объяснять ничего не будет. Хоть убейся (горький каламбур), но проведи Софью до иного мира. А как?! Если вообще ад, рай? Пожалуй, более всего его пугала вероятность переселения души старушки в собаку, кошку или ещё кого-нибудь из мира фауны. А вдруг его самого превратят в лягушку там, броненосца? Тихий ужас…
-Гошенька, ты слышишь меня? – оторвала парня от его причудливых мыслей Софья
-Да, да, Софья Никифоровна… - отозвался Григорий, - Извините.
-Что ты! Не стоит. Я же понимаю, что ты растерян.
-Это мягко сказано, - почесал голову проводник, - А вы, Софья Никифоровна, какой образ жизни вели?
-Ну, - покачала головой девушка, - Бог судья. Он и решает.
-Ну я не могу придти вот так и спросить: «А куда мне отправить Софью?», - задумался Гоша, - Да и не представляю, где ад, где рай. Может, таких и в помине нет…
-Но Настенька сказала же, что надо «провести», значит, есть место, где меня ждут…- начала было Софушка.
-Подождите минутку! Я вспомнил! – перебил девушку собеседник, - Она говорила про фантазию. Ну, что, мол, она вырывается после смерти.
-Да, да! Ты прав, - Софья закусила губу, пытаясь точно вспомнить слова ангела, - Правда, я думала, что воображение работает лишь при жизни.
-Хм, можно просто попробовать, - оживился Гоша.
А за ними в этот момент наблюдала Настя, стоявшая на балконе соседней высотки. «Ну надо же…, - подумала она, - Только пару часов мёртв, толком не помнит, сам ли, убили ли, а уже ничего не помнит. Или не верит до конца? Чудной парниша…
…Софушка представила деревню. В… в её любимой стране – Белоруссии. Там она когда-то увидела, как в зелёное море скатывается солнце, там попробовала смаженку, там бродила по лесам, когда грянула война. Там она испытывала и дикий ужас, выходя к сожжённой дотла деревне вместе с жителями.
На пепелище пахло самим адом. Адом на земле. На второй месяц скитаний слёзы кончились. Осталось место для ненависти, вобравшего в себя остатки страха, чувства жертвы.
Фотографии, привезённые оттуда, превратились в подобие святынь (если не слишком грубое и пафосное слово), ведь каждый пятый, что улыбается на этих карточках, был убит спустя день, два, полгода. А кто-то был уничтожен во время казней деревень, вместе со всеми загнанный в какой-то сарай под лающий говор фашистов, пугаясь их злобных овчарок. И сгоревший, когда какой-нибудь офицер поджигал доски.
Первое время после войны Софья боялась даже трогать папку, где стояла пометка «Бел.рус». (некоторые буквы не видно было из-за капелек слёз, что попали на чернила во время письма) Ей казалось, что даже бумага стонала, зарисовывая и храня кошмары того времени. Боялась даже она.
Но время шло, были поездки в Минск, Припять, жизнь вытеснила ужас перед этой землёй. Всё наладилось.
Софушка вздохнула, перебрав в голове воспоминания, взглянула на Гошу.
А тот смотрел будто сквозь ней, время от времени пытаясь связать мысли в стройное предложение. Девушка оглянулась и обомлела – в сантиметре от неё начиналась белорусская земля: вот пыльная дорожка, ведущая в бесконечный лес, а сбоку – овражик, опушенный жёсткой травой и скрытый наполовину в кустах. Всё, до последнего облачка, было таким, как она помнила.
Софья застыла на месте, опасаясь спугнуть чудо, её личное чудо. Прошло уже больше семидесяти лет после того, как она впервые побывала там, а ничего не изменилось.
Гоша же просто рассматривал прочти 3D картину, которая вдруг появилась позади девушки. Он ещё не понял, как появился портал, но чувствовал, что именно туда надо отправить Софью.
Проводник тихо подошёл сзади и хотел было подтолкнуть подопечную, то тут в овраге показались рога… Самые натуральные.
«Чёрт» - пронеслось в голове у Георгия. Но он ошибся.
Вот показалась широкая белая спина, потом парень услышал шуршание шероховатых губ. Это была обыкновенная корова.
Да, Гоша тоже так подумал, пока она не начала истерично смеяться. Хихиканье животного ввергло его в ступор. Многое слышал он про деревню: и что там интернет по карточкам выдают, и то, что кое-где про развал СССР не слыхали, но вот про, извиняюсь, ржущих коров даже в интернете не читал.
А тут вот она идёт себе в овражике и ухахатывается. В сумерках движется корова и ржёт! Почему-то Гоша передумал пускать Софью в её мир.
Однако девушка, вопреки желанию своего спутника, шагнула навстречу своей мечте.
И тут же портал затянулся, будто растворился в реальности.
-Ну надо же… - хмыкнула Настя,- Соображаешь, друг мой.
-А…Я… Не специально! – растерянно отозвался Гоша, - Это, значит, вот так выглядит отправка душ?
-Нет. Сам подумай – всё решает фантазия, а она у каждого своя.
-То есть, я сам выбрал предназначение?
-Соображаешь, парниша, да… Равно тебе ещё ко взрослым душам.
-А ты? – обидевшись, съязвил парень, - Тоже не заслужила своего мира?
-Не твоё дело, летун, - усмехнулась ангел, - Сам всё поймёшь.
-Ла-а-адно… - широко зевнул Гоша,- Теперь-то что?
-Теперь? Хм… Увидеть никого не хочешь?
-Зачем?
-Ну, как же… Думай: ещё вчера вся твоя жизнь помещалась в стенах двух зданий – лицея и твоего дома. Нигде более тебя не любили и не уважали. Если это не так - давай, возрази.
Гоша промолчал. Он вспомнил, что сегодня должен был поговорить с Кристиной. Их дружба переросла в настоящую любовь, которой болеют, верно, только семейные пары. Она знала, что творится на душе у него, он догадывался.
Они не встречались в открытую: Кристина даже пару раз увлекалась другими, но не проходило и недели, как она уходила от обескураженного парня.
А теперь как Тюша (так Георгий называл её) воспримет весть о его гибели?! Нет-нет, она ничего знать не должна…
Гоша сорвался с места и понёсся к школе. Быстрей, быстрей, надо её найти… Не замедлять шагов! Не уставать! Промелькнул залитый янтарным светом скверик, зашумела дорога, судорожно кашлявшая от выхлопных газов. Один переход, второй, чётвёртый… Ярко блеснуло солнце в окнах девятиэтажки. Вот она! Главная тропинка, по которой Тюша обычно бежала на уроки. Гоша увидел свежие следы её кроссовок. Скорее! Парень пробежал ещё шустрее, почти полетел. Слышит, слышит её шаг!
Взгляд его врезался в немного нескладную фигурку Кристины. Она рылась в сумке в поисках вопящего мобильного телефона. Нашла. Пришла sms. Тц, не вовремя. Взгляд упал на имя отправителя: «Гоша» Девушка торопливо открыла сообщение и прочитала: «Кристюшенька, милая… Прости… Горе. Ужас. Гоша., его нет. он разбился. м ама »
Кристина уронила телефон. Замахала головой. Глаза её затуманились, ноги подкосились. Она как мешок рухнула на мокрый асфальт. По дорожке рассыпались учебники, ручки, какие-то листочки унёс ветер, закружив их не то в вальсе не то в полонезе. Мир в момент стал ядовитым, чужим. Воздух, который судорожно вдыхала девушка, проникал будто вглубь, в самую душу, больно разрезая её на аккуратные полосы.
Улицу рассёк громкий крик. Слово «нет» тяжело падало на дорогу, прокатывалось метров пять и замирало.
Гоша ринулся утешить Кристину, но как только он до неё дотронулся, она ярко представила, как он погиб. Девушка застонала от нечеловеческой тяжести.
На конце улицы показалась Эльвира Степановна – классная руководительница Кристины. Она услышала дикий вопль своей ученицы. Женщина подбежала к ней, попыталась спросить, что случилось, но девушка лишь твердила «нет, это неправда, не может быть» Эльвира Степановна заметила мобильный телефон, прочитала страшный текст. «Боже мой! Гошенька?!..» - нечаянно вырвалось у неё. «Он жив. Это всё неправда…» - покачиваясь из стороны в сторону, отозвалась Кристина.
Георгий отступил, отвернулся. «Хочу всё вернуть. Они из-за меня так. Идиот, придурок…» - бормотал парень, стремительно удаляясь от тропы. Теперь он хотел домой. Пусть там мать надоедает с расспросами, а отец ещё и нотации читает. Нет, конечно, он не готов стать ангелом, он хочет назад, в свой «любимый гадюшник», как лестно называл его сам Гоша. Чем больше он заглядывал в будущее, тем больше хотел вернуться.
Парень упал на пожухлую мартовскую траву, проехавши немного по слякоти. Его плечи судорожно дёргались, кулаки были сжаты с невероятной силой: чуть-чуть не протыкали ладони.
В таком состоянии Гошу нашла Настя. Она флегматично, с важностью прошла по дорожке к подопечному. Тот оглянулся. Лицо у него было в красных пятнах, глаза тщетно искали утешения или спасения, слова, - хоть какой-нибудь реакции. Анастасия наблюдала за Георгием, словно какой-нибудь миколог за новым видом микро гриба – если хоть двинешься – спора погибнет, и насмарку эксперимент.
Как доска была она – пожалуй, самое ёмкое сравнение.
Ангел глянула на человека, со скрытой усмешкой замечая изменения у того в душе. Вчера, да даже всего 4 часа назад там, в очах его висела табличка «Достало всё, чихал я на всех!» И тишина… Ни одной мысли не кружилось около работающей извилины, как если бы бабочка стукалась бы о лампу. Видимо, обожгли крылья его думам.
Сейчас на неё смотрел напуганный, измученный, усталый, но окрепший и повзрослевший Человек. Он молил: «Верни меня, верни!», хотя уже понимал, что это невозможно.
Настя подняла вверх бровь. Гоша схватил её за руку:
-Ты не можешь всё отменить? Я никогда не хотел умирать! Я не мог!..
- Ты это сделал, - холодно прервала его ангел, - И знаешь, что живым обратно не станешь.
-Ты врёшь! – резко выдохнул парень, - Специально! А понял, всё понял! Я не могу…
-Я, я… Тьфу… Это аффект, пройдёт, - брезгливо повела плечом Настя, собираясь разворачиваться и уходить, - Вставай, на учёбу пора.
Гоша ещё крепче сжал руку девушки:
-Неужели ты не понимаешь?! Вы всё можете!
Настя ещё разок взглянула на собеседника. Он судорожно дышал, сжимал-разжимал её предплечье. Нет, он не отсюда. Слишком горячий, ошпариться можно.
Ангел развернулась к Гоше, взяла его вторую руку в свою ладошку. Он парень опешил, чуть подался назад. Она улыбнулась, шагнула навстречу. Повинуясь чёрт знает какому инстинкту, он склонился над нею…
Р-р-раз! Шумный вдох. Два! Яркий свет бьёт в лицо. Гоша вскочил, оглянулся: то же место, вот тут след. Только голова… Явно по ней ударяли чем-то тяжёлым. Напал что ли кто…
Парень опустился на колено от боли, потрогал макушку – точно, кровь! Он почувствовал на себе взгляд. Обернулся – это была Тюша.
Нет, точно, она смотрела на него! Не сквозь, не наверх, а на Гошу. Парень рванул к Кристине…
-Спасибо, Насть, - Сказала Светлана Афанасьевна, проводив взглядом сына, - Ты молодец.
-Благодарите его, - отмахнулась ангел, - Это всё из-за его буйного воображения. Чего только не придумают. Ладно, это всё.
-Пора?
-Давно уже.
Ангел взяла за руку женщину. Перед ними упал луч света. Золотой, пушистый, тёплый. Настя развернулась, посмотрела на несостоявшегося служителя, усмехнулась и шагнула вслед за душой.
На Земле родился новый человек.
26.04.2010 (23:28); (Отредактированная версия: 30. 04. 2010 (0:14) )