Мироходы, часть 2, глава 32. Объяснение

               


      Путь их лежал на юго-запад. Но там сверкали сахарными вершинами гигантские пики гор. Опыт прошлого года многому их научил. И они теперь хорошо знали, что с горами шутки плохи. После небольшого совещания решили с нагорья спуститься в долину и попытаться обойти горную страну.
      Мясо, заготовленное на солончаках и закопченное у балагана, подходило к концу. Надеясь на хорошую охоту в лесистой долине, мужчины постоянно тренировались в метании камней из пращи. Софья , мастер спорта по многоборью, когда-то славилась меткостью стрельбы из лука. Учитывая это, Николай, с первых дней похода по Слонгии, занялся изготовлением лука. Заготовку для него смастерил из сухой прямослойной лиственницы. Для наконечников использовал жесть от сохранившихся консервных банок. Из оленьей шкуры Софья сшила колчан.
      На одной из стоянок устроили состязание из лука. Николай только что закончил его отделку. Софья с расстояния в тридцать шагов пробила центр мишени, размером с носовой платок. Мужчины явно «мазали». Лишь стрела Николая слегка качнула краешек оленьей шкурки-мишени. Алена от состязаний демонстративно отказалась:
      - Я не люблю убивать животных и птиц. Не женское это дело, - заявила она, бросив на Софью осуждающий взгляд.
      - А кушать их ты, однако, очень любишь,- съязвил Федор.
      Охота на мелких животных и боровую дичь стала обычным делом и была добычливой. Во всяком случае, ужинать у костра без мяса  почти не садились.

      Отношения между женщинами были натянуты. Все попытки Софьи к сближению наталкивались на уклончивое сопротивление. Алена, с первой минуты знакомства с ней, приняла вежливо-официальную форму отношений. С остальными была ровной. Но, кое в чем, отдавала предпочтение Федору. Василий страдал.
      Однажды, во время сбора съедобной зелени, Василий и Алена случайно уединились.
      - Нам пора объясниться,- сказал он твердо. – К своему несчастью, я наделен способностью читать чужие мысли. Думая про себя, люди как бы вслух выкладывают передо мной все свое самое сокровенное. Ты об этом знаешь. Поэтому знаю, что твои чувства ко мне остыли. Что ты увлеклась Федором, хотя он к тебе абсолютно равнодушен. Горько все это осознавать. Там, в поселке, ты была искренне привязана ко мне. Мы оба были счастливы. И вот…
      - Эх, Вася, наивный ты человек!  Там ты был единственный  мужик, на которого можно было глаз положить. Но даже и не в этом дело. Твоя беда в чтении чужих мыслей. Вообрази, какая баба согласится иметь с тобой дело? Если ей не утаить от тебя ни единой мыслишки? Ты, как богом навязанный, все о ней знать будешь. А у женщин, Вася, свой мир. Они могут увлекаться не только «родным» муженьком. Им нравятся и другие. Особенно, симпатичные. Чего греха таить: найдя в душе оправдание, можно позволить себе и согрешить. Запомни, Вася, ни одна женщина тебе не простит, если ты о ней все знать будешь. Давай на этом закончим. И не бросай больше в мою сторону печально-коровьи взгляды.
      - Ну что ж, спасибо за откровенность. Но я и так знал о тебе все. Уже то хорошо, что ты, ничего не утаивая,  все это высказала вслух.
      - Э, пустое. Я все могу. Не только это.
      - Ладно. Обещаю связать свои чувства в тугой узел. И не бросать на тебя «печально-коровьи» взгляды. А тебе, по старой дружбе, советую:  оставь Федора. Ты ему не нужна. Прибереги свои таланты  для  кого-нибудь другого.
      - А вот это - уже не твоего ума дело. Прошу, «всевидящий», впредь мне советов не давать. Сама разберусь. А насчет Федора, посмотрим. Время – течет, как вода, а  вода - и камень точит.

      По холмистой долине, минуя частые перелески, шли споро. Весна завершила самые срочные дела и перешла от бурного кипения к спокойному завершению своих дел. По берегам тенистых ручьев цвели черемуха, рябина, бузина. В густых зарослях копошились и заливались призывными голосами птичьи солисты. Сложившиеся пары обустраивали гнезда. Жарко палило солнце. На путников наваливалась масса больно кусающих паутов. Река разделилась на несколько широких проток. Берега зеленели свежей осокой и камышом.

      Через несколько дней дорогу преградило обширное болото. Из него брала начало спутница река.
      - Надо осмотреться, - объявил Иван Ефимович.- Давайте вернемся немного назад, на холмы. Там ветерок. А здесь комаров и мокреца пропасть – заедят.
      Остановились на сухом бугре, под елями. Федор с Николаем ушли разведывать дорогу по левой стороне болота. Владимир с  Василием – по  правой. Софья с Иваном Ефимовичем делали небольшие вылазки в ближайший лес на охоту за боровой дичью. Жизнь на стоянке шла своим чередом.

      Через два дня вернулись Федор с Николаем. Принесли на жерди освежеванного оленя. Они сообщили, что болото уходит в необозримые дали. За ним, на том берегу, в трех-четырех километрах, виднеются горы. Посреди болотной мари встречаются лесистые острова. Перебираясь от одного к другому, болото можно одолеть.
      Такие же известия принесли Владимир с Василием. Лишь с одним дополнением: со стороны топей доносились какие-то хлюпающие звуки , переходящие в громкое ворчание. В одном месте всколыхнулась и вздыбилась трясина.
      - Может, болотный газ играет,- предположил Ефимович.
      - Может - газ, а может - гад, что прошлым летом пытался закусить Васей.- Сомневался Федор.