В это лето, жаркое и душное, было много удивительных встреч и знакомств, но встреча с Иваном Трофимовичем, заслуженным художником ещё Советского Государства, членом всяческих художественных союзов и обществ, чьи картины украшают интерьеры многих музеев у нас и за рубежами, не просто удивила, повергла в шок от зависти.
Ещё в прошлом году этот толстый неразговорчивый, ворчливый старик не мог завязать шнурки из-за толстенного живота, свисающего чуть-ли не до колен.
В этот приезд меня окликнул , улыбаясь во всё лицо моложавый подтянутый мужчина. Глаза мои полезли на лоб, документы, приготовленные для оформления заезда вместе с деньгами разлетелись веером по полу.
- Иван Трофимович, здравствуйте! Да вы ли это? Где ваши остальные килограммы? Как вы уговорили их покинуть насиженное годами место?
- Пойдём в мастерскую, покажу.
Мастерская всё такая же, всё на своих местах... Новые работы подсыхали на всяческих подставках и гвоздиках...
- Вот после каждой еды и между стою у стенки с вытянутыми в стороны руками пока не устану.
- И всё?
- Всё. За три месяца потерял половину живота, а потом и всё остальное...
- И остальное тоже?
- Всё нужное при мне осталось. Дышать стало легче.
Уже позже я узнала, что похудению способствовали неприятности дома. Его любимая старшая дочь, красавица и умница, подарившая двух прекрасных внуков, влюбилась и уехала из дома с любимым. Потом уговоры, развод, нервы...Сейчас все примирились с существующими обстоятельствами.
Иван грустно вздохнул и сел за работу. А заказ большой и выгодный. Копию картины, где Иван Грозный убивает своего сына, ему нужно закончить к сентябрю. Я, конечно, подсмотрела и обалдела, как выписано лицо Ивана, глаза... У меня мурашки побежали по спине...
В этот раз у него раскупили почти все миниатюры с пейзажами, цветами и чудными матрёшками. По ценам его работы были доступны почти всем...
Мой ровесник... Он с утра до поздна в мастерской. Переживает своё внутри и присекает все рассказы о чьих-то проблемах.
Меня с приятельницей радостно поил по утрам кофе с мёдом. То что он нам и правда рад убедились, когда принёс нам к завтраку овощей с огорода и даже молодой уже варёной картошки. Мы его расцеловали в заросшие щетиной щёки. А потом он проводил нас до 440 автобуса, когда уезжали.