(с) http://me4ta-o-more.ru/?p=249
«Когда мечтаешь о чем-то как об огромном несбыточном счастье, перестаешь замечать маленькие дорожки, по которым можно (и довольно быстро) до него дойти.» (Dans un mois, dans un an. Fran;oise Sagan)
Мне рассказали ещё вчера, что она вернулась в город и что сегодня в семь часов вечера даёт концерт в одном из клубов. Я так же знал, что там будут все – бывшие девушки, нынешние приятели и почти забытые неприятные знакомые. Я не видел её вот уже пять лет. С тех пор, как она уехала в Москву, от неё не было вестей. Но она никуда не пропадала – пропала лишь наша связь. А этого хватило, чтобы не знать друг о друге ничего больше. Но не было достаточно, чтобы я смог забыть её. Конечно, я думал о ней. Сказать «я думал о ней всё это время» - значит украсить повествование пышной фразой. Я скажу лишь «я думал о ней». Но не как о красивой женщине, не как о хорошей певице или бывшей любовнице. За это время она стала для меня чем-то вроде духа, абстракции, неуловимого образа всех моих устремлений и страстей, музой и главной героиней для моих песен. Я мечтал о ней как о большом несбыточном счастье, но пока ещё не рассматривал возможности как этого счастья достигнуть.
Но вот, за ужином от друга я узнаю, что она приезжает в Питер. У неё концерт. Это вполне реальный шанс увидеться, поговорить. А возможно, кто знает, и возобновить общение. По правде говоря, я находился в замешательстве весь вечер. Ночью я долго не мог уснуть – всё пытался представить себе её, изменившуюся, новую, чужую. Я мучился в догадках: растолстела? похорошела? сменила причёску? Я ничего не мог знать наперёд. Зато знал наверняка, что моя внешность осталась прежней. За исключением, может быть, чуть потемневших зубов (после её отъезда я стал курить вдвое чаще, а кофе по ночам вошёл в привычку). Посреди ночи я поднялся с постели и оглядел себя в зеркале – на меня смотрел знакомый человек, тело такое же стройное, волосы по-прежнему короткие с проседью (надеюсь, что её не стало больше). Внимание моё привлекла морщина на переносице – она так глубоко пронзала кожу, что можно было принять её за порез от ножа. То было свидетельство моей беспрерывной сосредоточенности. Именно этот рубец между бровями выдавал мою задумчивость, а значит – и мои скорбные мысли.
Безусловно, мне не хотелось демонстрировать ей свой образ жизни и ход мыслей. Страх перед её жалостью и сочувствием (а значит и удовлетворённым самолюбием) навёл меня на мысли о корректировке своего внешнего вида. Я решил как следует привести себя в порядок, начав прямо с утра, как проснусь. Посвятить этому весь свой день. Точного плана действий у меня пока не было (я не любитель «наводить марафет»), но день был свободен, так что я принял такое решение. Подобные мысли захватили меня до головокружения и наконец, бросили прямо в сон.
Утром я проснулся вполне бодрым, хотя и немного нервничал. Это был воскресный день. Я принял душ, позавтракал и решил немного отвлечься, прослушивая и перебирая старые диски: мысли о предстоящей встрече по-прежнему не давали мне покоя. Любимая музыка помогла мне убить пару часов ненужного времени. Время – его либо много, либо его нет. Когда времени много, мы безжалостно убиваем его. Если времени нет, значит уже слишком поздно и единственный важный момент – упущен. Я балансировал между двумя этими крайними состояниями. Её время теперь, наверное, было рассчитано по часам, раз она приехала в родной город всего лишь на один день.
Приводя себя в более или менее подобающий для свидания вид (можно ли назвать эту встречу свиданием или, скорее, видением?), я обнаруживал в себе всё больше мелких неприятных деталей, которые были свидетельством моего возраста и образа жизни. В этот момент я позавидовал женщинам – с какой ловкостью они скрывают любые недостатки и как умело подчёркивают преимущества своего тела! Но мне не хотелось сильно красоваться: я вообще не был до конца уверен, что всё происходящее – не сон. По ходу своих приготовлений я вспоминал наши с ней времена: как она приходила на мои репетиции, тогда ещё ничего толком не зная о бытности музыкальных коллективов, как разглядывала аппаратуру и инструменты. Ей было интересно всё: наш саунд-чек, моя гитара со всевозможными примочками, репетиции, наш вокалист… Она часами могла слушать как я играю.
Долго и мучительно готовясь к вечеру, я изрядно проголодался. Дома есть было особо нечего, поэтому пришлось спуститься ближайшее кафе. Сделав заказ и закурив сигарету, я снова погрузился в воспоминания. Её каштановые волосы, пухлые губы цвета рябины - всё это некогда было доступно для меня, было так близко. С самого первого дня нашего знакомства: мы встретились у моего друга (толком не помню, как она там оказалась), выпили, разговорились. Она улыбалась, слушала меня, говорила, что тоже мечтает о собственной группе…
Потом оказалось, что у меня нет ни одной более или менее чистой вещи – пришлось стирать. Я тёр руками футболку, думал о том, что выбрал её сам. Но когда-то мы вместе с ней ходили по магазинам: она обожала шопинг, а я доверял её вкусу. Понравится ли ей моя одежда теперь? Я покупаю вещи только в тех магазинах, где мы с ней бывали. Там она как будто находится рядом со мной, как будто сейчас выскочит из-за вешалок с новой партией шмоток – ходить в другие магазины для меня не имеет никакого смысла.
Выстиранные вещи требовали сушки – я повесил их на балконе (сегодня достаточно жарко). Я курил, не имея уже никакой возможности вырваться из плена свалившихся на голову воспоминаний. С футболки стекала вода и капала мне прямо на плечо. Однажды на её красивом плече появилась маленькая татуировка, значение которой она так и оставила в секрете. Я пытался вспомнить эту татуировку, но никак не мог припомнить деталей. Докурив, я взял в письменном столе лист бумаги и попытался нарисовать узор её татуировки, чтобы вспомнить. Исчеркав несколько листов, я добился результата – воссоздал загадочный рисунок. А потом вспомнил в деталях всё её тело, даже форму её ногтей, даже родинку на ключице.
Одевшись и полностью собравшись, я всё же смог себе честно признаться, что всегда любил её: с нашей самой первой встречи до сегодняшнего дня. Она всегда оставалась моей далёкой и несбыточной мечтой. Даже засыпая рядом с ней, я мечтал о ней, мне хотелось, чтобы мы стали ещё ближе. Даже переплетаясь с ней всем телом – обняв её ногами и вцепившись руками, я боялся её потерять. С тех пор прошло время, но трепет никуда не делся. Она всё ещё оставалась для меня хрустальной балериной, хрупкой до человеческого прикосновения. И я боялся её разбить, боялся притронуться, боялся увидеть её наяву и, сравнивая с тем, что осталось в душе от прошлого, применить такие пошлые, земные слова как «возраст», «вес», «карьера». Наверное, поэтому я весь день не смотрел на часы.
Я снова вышел на балкон, на улице было уже темно и безлюдно. Я спокойно сел на табурет, закурил, улыбаясь от нахлынувших чувств. Сегодня был долгий, утомительный день. Я решил лечь спать пораньше, чтобы увидеть хэппи-энд.