Вы невзначай сказали: «Вы пианино среди других звучащих инструментов» Забыли обо мне Вы, скорее всего, уже произнося важнейшее из слов для Вас, «инструменты». А я задумалась, невольно вспоминая, как не любила звуков пианино из квартиры над нами, особенно среди ночной тишины. Как втайне радовалась, что дочь не любит готовить уроки по фортепиано, а охотнее занимается своей профилирующей скрипкой. Но нет, Вы не сразу забыли. Вы ещё раз вернулись к мысли о музыке и подтвердили, что я, по-Вашему, нет, не флейта, да, пианино. Ах, я была в отчаянии: пианино – просто-напросто струнно-клавишный барабан!!!
Моё неуместное поспешное возражение лишь оборвало Вашу мысль-прозрение.
Да, конечно же, пианино. Его не спрячешь в футляр, не убережёшь от ударов извне – оно слишком громоздко. Далеко не так изящно, как занимающий полсцены или обнаруживаемый в кустах рояль.
Пианино – тот инструмент, без которого нет музыкальной школы, пианино – инструмент, на языке которого композитор создаёт свою музыку. И балаечники и трубачи – играют на пианино.
И пианисты.
Ему, пианино, в оркестре принадлежит определяющая роль…
Святослав Рихтер не любил рояля. Он играл на пианино.
Вот, вижу: он выходит на сцену минской филармонии. На сцене два инструмента: белый и черный. К какому подойдёт Рихтер?
Он кланяется публике. Поворачивается к инструментам – и – выбрал!
Кто – кого? Он - инструмент или инструмент – Его?
Белое пианино посрамлено. Оно как будто растворилось в пространстве, его уже и не замечаешь. Как не видишь пристроившийся в углу сцены блестящий понапрасну рояль со своей прикрытой крышкой.
Вот Рихтер приближается к пианино. Открывает крышку. Кладёт ноты. Минуту медлит, всматриваясь в инструмент. И я вижу: они оба улыбаются навстречу друг другу широкой улыбкой. Белые зубы клавиш ждут… Дождались. Усевшись с той же улыбкой, Рихтер вдруг замирает, его уста смыкаются, меняя очертания улыбки. А инструмент сосредотачивается, готовясь…
И вот!
Руки взлетают над клавишами, ещё мгновение - и руки во власти клавиш. О, клавиши не выпускают уже на волю эти быстрые, сильные, нежные пальцы!
Энергия ли, льющаяся из инструмента, во власти Рихтера? Или эта музыкальная бездна, втягивающая его в тайны, недоступные никому иному, овладела им?
Ясно: на сцене нечто интимное, это некое соитие двоих, так необходимых друг другу, творящих нечто третье, пятое, десятое – единственное! - в присутствии в зале публики созидается мелодия взаимной страсти.
И даже посторонние, купившие по дешёвке билеты у распространителей на производстве, эти любители посидеть в филармоническом буфете, даже они! застигнуты врасплох!
Что это?
Эта музыка не слушается с закрытыми глазами. Её надо ещё ВИДЕТЬ! Слышать, видеть и любить.
И третий тут не лишний. Он допустим. И желаем. Но он молчит. Это условие ненарушаемо.
Не скрипит ни одно кресло. Шелест переворачиваемых нотных страниц звучит так же необходимо, как всякая составляющая выступления-соития в сфере духа музыки.
Таковы были уроки прекрасных чувств, преподнесённые Святославом Рихтером.
Подобное соитие в духе музыки слова я называю также любовью.
Говорят мне: секс – вершина близости. Вершина, направленная в ад, добавляю от себя. И везёт тому, кто вовремя возвращается к её подножию.
Любовь – вершина, пронзающая ночь, уходящая в небо. Там - свет. Пространство любви – пространство звука. Ибо звук полон красок, полон смыслов.
Слово хочет исполнить свою функцию: « В начале было Слово, и Слово было Бог».
О, наша стихи…ра! Ты малый полигон любви.
И здесь возможны соития, ошибки, поиск, и здесь происходит всплеск музыки, рожденной от музыканта в его инструменте.
Благословен будь мастер и благословенны подмастерья, кто для музыканта изготовил его звучащий, полный чистых звуков инструмент (начиная с карандаша и шариковой ручки и заканчивая новейшим компьютером, отдавая должное мастерам слова, отточившим вкус отважных добровольцев служения слову)
О, как Вы польстили мне, не отдавая себе отчёта, назвав меня пианино!
Я, как всегда, поспешила возразить, вместо того, чтобы принести благодарность за такой изысканный комплимент.
Делаю это сейчас, хоть и с некоторым опозданием.
Да-да, я искренне благодарю Вас. Пианино! Этот повелитель мелодий и смыслов произведения.
Остается соответствовать.