Меня больше нет

Меня больше нет. Это кажется невероятным. Ты отказываешься   верить. Я тебя понимаю. Не знаю, как бы я перенёс новость о твоей смерти. Не дай Бог. Всё-таки хорошо, что я умер первым. Видишь, я по-прежнему эгоист. Даже в таком, удивительно новом состоянии. Помню, ты глухо застонала, осела и обхватила голову руками: «Нет! Нет.…Нет…». До последнего сопротивлялась. Не хотела верить. Если бы я знал, что ты меня так сильно любишь, я бы, наверное,   выжил. Но я не знал. А ты никогда не говорила. Похороны. Было людно, но торжественно тихо. Шёл дождь. Капли одна за другой стекали по твоему бледному лицу и маскировали слёзы. Никто не видел, как ты плакала. А ты плакала. Я знаю. Когда ты поцеловала меня в лоб, что я почувствовал? Трудно сказать…. А ты? Тебе было больно, страшно и неприятно. Тело долго держали в морге. И все попытки придать ему приглядный вид были тщетны. Пиджак промок и пропитался запахом гниющей плоти. Покойники вообще редко выглядят презентабельно. Я   не был тому исключением.   Но ты смогла, выстояла. Без истерик и обмороков. Я тобой горжусь. Потом были нескончаемые попытки взять себя в руки. Походы в храмы и кабаки, откровенные исповеди с друзьями и подругами. Тебе было плохо. Тебе просто нужно было выжить. Я помню как однажды, напившись вишневой водки, ты танцевала до одури с каким-то рыжим подростком. Он чем-то напомнил тебе меня: его звали Женя, и он так же нелепо   выговаривал букву «р».   Этого было достаточно, и ты осталась с ним на ночь. Наверное, тогда тебе это было нужно. А мне было нужно, чтобы ты перестала плакать. Шло время. Но ничего не менялось. Ты   моталась из города в город. Работала, знакомилась,   устраивала вечеринки. Все жутко удивлялись и даже восхищались твоим самообладанием. Никто не знал как тебе на самом деле плохо. Никто не видел, как ты плачешь по ночам, перебирая наши свадебные фотографии. А ты плакала. Я знаю. Ты перечитала все мои любимые книги. Пересмотрела все «наши» фильмы. И   даже по-прежнему хранишь среди своих вещей мою полосатую рубашку. Ты специально упаковала её в целлофановый пакет. Хотела, чтобы воротник подольше пах   моим одеколоном.    Иногда ты грустно улыбаешься,   вспоминаешь наши глупые шутки. Но теперь они уже не кажутся тебе такими смешными. То, что прежде радовало и забавляло, теперь несёт на себе печать обречённости. Когда долго думаешь об этом,   тебя снова «накрывает». И ты в который раз принимаешься   самозабвенно винить себя во всём. Милая, не нужно. Это больше никому из нас не нужно.   Глупо проклинать действительность, какой бы она не была. Поверь, это не более чем фантом, новая версия компьютерной игры с другим уровнем сложности. Это тихое слово «пока», которое говорят, друг   - другу влюбленные, подразумевая недолгое отсутствие. Мы обязательно встретимся. Встретимся там, где закат и рассвет сливаются, воедино, образуя своими лучами ослепительный в своём сиянии шар. Там, где заканчивается время и пространство.   Впрочем, я не буду тебе ничего рассказывать. Ты скоро и сама всё поймёшь.