Волки не слушались, искали следы, выли, скалились, тыкались носами в глубокий снег.
Он кричал, бранился, на волчьем языке велел им возвращаться. Они не слушались, влекли за собой, как привязанного. Ветер бил в лицо, путался в волосах, забирался под одежду.
Норвельг, волчий колдун, отчаявшись справиться со своими волками, поймал вожака за шкирку. Вожак повел желтым глазом, щелкнул челюстями, будто приглашая. Норвельг присел на корточки, сунул ладони в снег.
Правы были волки, а он, волчий колдун, не был прав. Граница мира здесь истончалась, пошла цветными сполохами под веками. Дыры в границе блестели радугой, и пахли чем-то чужим, едким, кислым, гадким.
Норвельг выдернул ладони из снега и встал. Вожак волков смотрел на колдуна неодобрительно.
- Пойдем силы копить, - устало пробормотал мужчина. Работа близилась на несколько месяцев. Или лет.
Кассандра прислонилась спиной к стене, испещренной уродливыми надписями, и медленно сползла вниз. Совсем рядом били по нервам звуки музыки, вырывавшейся из дверей подвальной дискотеки. Пахло кислятиной с привкусом железа. У Кассанды плыло перед глазам, плащ из прозрачной, ядовито-зеленой пленки мешал дышать. Легкие, не свои, имплантированные еще в детстве, работали едва ли не в половину обещанной мощности. Девушка достала маленький шприц, ввела дозу в мышцу. Последнее время без лекарств организм начинал отказывать. Кассандар старалась не думать о том, что будет, если поставляемого государством лекарственного минимума перестанет хватать.
Девушка поднялась с земли, сделала несколько шагов и остановилась как вкопанная. На сером асфальте лежал тонкий слой уже много лет не бывавшего здесь снега.
То, что залатать истончившееся пространство он не сможет, Норвельг понял очень быстро. Понял, и стал смиренно ждать помощи и обязательно последующей за ней взбучки. Волки ему сочувствовали и, немного, злорадствовали. У них со своим колдуном были странные отношения.
Кассандра очень быстро поняла, что снег был предвестником чего-то нового, особенного, сказочного. Смертница-Кассандра, самая жалкая красавица Сорок Четвертого Приграничного Города, впервые в жизни почувствовала, что мир может измениться. Просто так. Без всяких усилий с ее стороны.
В том богом забытом закоулке, где она однажды увидела поземку, иногда наметало целые сугробы.
Норвельгу оставалось только смотреть. Тот, другой мир, был виден будто через толщу стекла. И стекло это день ото дня становилось все тоньше.
А однажды он увидел ее.
Она была не похожа ни на одну женщину Северного Леса. Невысокая, белокурая, с блестящими синими глазами, она походила на фею из сказки. Только феи не носят таких странных костюмов. На ней был ярко-зеленый обтягивающий комбинезон и зеленый же плащ из странной, прозрачной, неприятно-искусственной материи.
Девушка протянула руку и коснулась пальцами невидимой границы, разделяющей миры.
Вскоре Кассанда смогла видеть не только снег, но и тот, другой мир. Мир, где снег был всегда, каждый день, каждый год.
А однажды она увидела его.
Он не был похож на ни одного из мужчин Сорок Четвертого Приграничного Города. Высокий, с длинными темными волосами и глубокими черными глазами, он походил на актера с телеэкрана. Только актеры не носят таких странных костюмов. Мужчина был затянут в черный кожаный корсет и кожаные же брюки, даже руки были спрятаны под кожей перчаток. И только белая куртка давала возможность предположить, что он может мерзнуть. Откуда-то Кассандра знала, что когда идет снег – очень холодно.
Девушка протянула руку и коснулась пальцами стекла, отделяющего ее от сказочного мира. С другой стороны невидимого стекла протянул руку мужчина.
Они говорили друг с другом, не слыша слов, пытаясь угадать слова по движению губ. Они смотрели друг на друга, долго, бесконечно долго. Они думали только об одном, четыре слова, ставшие для них дороже, чем опошленные повторениями «я люблю тебя».
Прикоснуться бы к тебе.
У Хранителя Границ блестки на висках и безупречный костюм.
У Хранителя Границ нервные пальцы и властный голос.
У Хранителя Границ вечно закрытые глаза.
Хранитель Границ абсолютно слеп.
- Это невозможно, - говорит он жестко и тут же поправляется, понимая, что волчий колдун легко поймает его на лжи, - точнее, незаконно.
- Но возможно, - резюмирует Норвельг.
- Это смертельно, - нажимает Хранитель. – Абсолютно. Для всех.
- Не важно.
- Пойми, - Хранитель сдается, садится напротив Норвельга, - вы будете рядом несколько секунд. Потом вы умрете. Оно того не стоит.
- Это больно? – перебивает его колдуню
- Нет. Даже не страшно. Вас поглотит пустота. Пойми же! – в отчаянии вскрикивает Хранитель, - вы даже друг друга не знаете! Вы чужие люди!
- Зачем ты мне это говоришь? – устало спрашивает Новельг.
- Потому что ты старше. Опытнее. Потому что ты колдун, в конце концов! – Хранитель Границ безнадежно опускает руки. – Где я найду нового волчьего колдуна?
Он не видит, но знает, что Норвельг улыбается. Грустно и непреклонно.
Граница лопнула на доли секунды, чтобы тут же снова сойтись. Он успел схватить ее за руку, рвануть к себе, прижать так крепко, что свело мышцы. Она уткнулась лицом в его грудь.
- Ты знаешь, я сегодня умру. Я смертельно больна. Прости, что я не сказала тебе раньше, - тихо бормотала Кассандра, прижимаясь к мужчине как можно сильнее. – Если бы ты знал, что я умру, сказка бы кончилась, исчезла бы… А мне так хотелось сказки… Хоть чуть-чуть.
- Я люблю тебя, - сказал Норвельг, зная, что она не поймет его, не понимая ни одного из сказанных ею слов, - люблю.
Он не заметил, что она умерла чуть раньше него.
Граница захлопнулась с едва слышным щелчком.
На висках Хранителя Границ, густо усыпанных блестками, две из них перестали блестеть. Со стороны это было совсем незаметно.
18.11.2009