Прошёл месяц. Вик исправно вызывал меня через Клайда по внутренней связи дважды в день. У него было нестабильное расписание, впрочем, учитывая то, что в школе я проводила всё время с девяти утра до семи вечера, он мог себе это позволить. Каждый раз я выходила из класса, словно в каком-то трансе, безразлично глядя в завистливые глаза учениц, с усилием выпрямляя вмиг поникшие плечи и спину, не реагируя на подозрительные взгляды учителей. Мне даже лень было огрызаться. На Него, на Клайда, моих недалёких одноклассниц, тут же смолкавших, стоило мне войти в класс или раздевалку. Я почти смирилась со своей участью рабыни. Вик немало способствовал этому. Порой, он брал кровь, прильнув ко мне сзади, что давало ему полную свободу действий, и пока я мучалась от боли и странного, дикого, противоестественного возбуждения, прижимал меня к себе за талию, не давая вздохнуть, путешествовал руками по бёдрам, плечам, ключицам… Я заочно чувствовала себя проституткой. Сделать я всё равно ничего не могла, а стреляться как-то не хотелось. Я плавала словно в анабиозе, будто ждала хоть каких-то перемен. Брайана отключили от меня. Без объяснений. Я только получала от него с тупым, как дерево, посыльным проверенное оружие, эликсир и густую, похожую на томатный сок и плотностью и вкусом, витаминную смесь. Без неё я обходиться не могла: к вечеру подкашивались ноги от усталости и вынужденного малокровия. Силы она восстанавливала за полчаса. Милый мой Брай. Всего раз я получила от него записку, клочок бумаги был аккуратно и почти незаметно обмотан вокруг рукоятки меча. «Ты всё преодолеешь, Кали. Мы вместе преодолеем. Дай только время. Потерпи, девочка. Я люблю тебя». Чтобы не сойти с ума, я носила это письмецо в нагрудном кармане и изредка перечитывала. Особенно после «обедов», когда не могла избавиться от ощущения его пальцев на своей коже, дрожи от его дыхания мне в шею, тянущей боли в низу живота. Изо всех сил я стискивала зубы, когда клыки вновь протыкали кожу, а руки гладили меня под одеждой, чтобы не вскрикнуть, не застонать, ни одной мелочью не выдать моих чувств в эти моменты, не выдохнуть ненароком, чтобы он не останавливался, не выказать горького сожаления, когда он, насытившись, оставлял меня. Он играл мной, как шахматной фигуркой, ловко манипулируя Клайдом, да и вашей покорной слугой. Вот вам, в качестве примера:
- Я хочу, чтобы ты убирала волосы.
Я повернулась к нему от двери, уже собираясь переступить порог. Вик курил у окна, как обычно. В кабинете постоянно царил полумрак из-за задёрнутых штор. Лёгкие светлые полосы ложились на красивое бледное лицо, окрашивая ещё возбуждённые глаза из золотистого в светящийся янтарный.
- Что? – не поняла я.
- Ты будешь переспрашивать каждую мою просьбу, охотник? – усмехнулся он, нахмурившись. – Завязывай их в хвост или пучок, ты вольна решать.
- Зачем? – я сдвинула брови, раздражаясь. Не выношу глупостей.
- Я так хочу, - ответил он. – Я сам их распущу, когда мне будет удобно.
- Виктор, в любой ситуации есть грани, которые лучше не переступать, - сказала я совершенно спокойно.
Он улыбнулся и выдохнул густой ароматный дым.
- Я рад, что ты это понимаешь, малыш.
На следующий день я вошла в его кабинет, строптиво тряхнув волосами. Вик в ответ на это швырнул меня на стол, поднял за колено мою ногу, задрав подол и без того короткой юбки, и вонзил зубы в артерию на внутренней стороне бедра. Я закричала. От боли в глазах заплясали радужные пятна. Его кабинет располагался в самом глухом крыле здания – кричи, сколько влезет. Мне показалось, он не просто пил кровь, он высасывал из меня жизнь. Боль была ужасной. Вик оторвался от меня, распахнул мой пиджак и с силой дёрнул в стороны края блузки, сорвав с неё почти все пуговицы, склонился к шее, оставив на ней очень заметный кровоподтёк.
- В следующий раз будет хуже, - он ласково провёл рукой по моей щеке.
Я вышла, сиротливо обнимая себя руками, словно от холода, помятая, потерянная, будто жертва изнасилования, на негнущихся ногах спустилась на первый этаж и взяла в медкабинете тонкую резинку, какими перевязывали пачки лекарств…
- Кали, ты как…
Я быстро запечатала ему рот ладонью, метнулась в спальню, взмахом руки выключила свет и задёрнула шторы. Слежки за собой я не заметила, но осторожность не помешает.
- Как ты обошла охрану? – прошептал Брайан, подойдя ко мне.
- Я – охотник, - пожала плечом я и крепко обняла его. – Прошу, какое это сейчас имеет значение? Я целый месяц тебя не видела!
Я вздохнула и, обессилев, стала оседать на пол. Брай подхватил меня и дотащил до кровати.
- Боже, милая, что же он с тобой сделал? – в отчаянии прошептал он, гладя пальцами моё лицо, присев рядом.
- Я не смогу, Брай, - я устало закрыла глаза. – Он меня доконает… Это какой-то замкнутый круг неприятностей.
- Не всё так плохо, милая, - он, едва касаясь, целовал мои щёки, лоб и шею. – Я тебе обещаю. Поспи. Тебе нужно отдохнуть.
- Они же узнают, что я здесь была…
- И что сделают? Они уже разлучили нас, чем ещё можно наказать? – улыбнулся он.
- Клайд, скотина…
- При чём здесь Клайд? Это господин Кроули постарался. Рассказал, что с его точки зрения произошло той ночью, заявил, что моё присутствие рядом с тобой не только мешает охоте, но и ставит под угрозу твою жизнь…
- Нет, это какой-то кошмар… - взвыла я, закрыв лицо руками.
Брайан вздохнул, лёг рядышком и обнял меня, уткнувшись лицом мне между лопаток.
- Это поправимо, Ка, - шепнул он. – Я же написал тебе. Я всё поправлю, мне нужно ещё немного времени. Совсем чуть-чуть.
- Что ты придумал, Брай, - слабо спросила я, чувствуя, что вот-вот отключусь. С ним было так хорошо.
- Машину времени.
- Ну, скажи правду…
- Правда в том, милая, что тебе нужно поспать. Утром всё как рукой снимет.
Он поцеловал меня за ухом, я улыбнулась и провалилась в сон. К счастью, впервые за долгое время, мне ничего не снилось.
С утра он сделал мне кофе. Вопреки ожиданиям, я легко спрыгнула с кровати. Сна не было ни в одном глазу. Создавалось впечатление, что я могу растерзать добрый десяток упырей, не отвлекаясь на перекур. Я улыбнулась Браю и взяла у него чашку.
- Ты как в воду глядел, - не скрывая удивления, сказала я и с интересом посмотрела на него.
Брайан неопределённо пожал плечами.
- У тебя появились секреты от меня? – я прищурилась.
- Нет. Просто маленькие тайны, - он присел на край стола и загадочно посмотрел на меня. Я недовольно поджала губы.
- Не хмурься, Кали, - фыркнул он. – Я просто хочу сделать тебе сюрприз…
- Ты же знаешь, как я их ненавижу!
- … и не хочу сглазить, - закончил он, многозначительно изогнув брови.
- Боже, ты веришь в эту чушь? – я закатила глаза.
- Это очень много для меня значит. Так что, если есть хоть малейший шанс добавить себе удачи, я буду и плевать через левое плечо, стучать по дереву и орать по каждому поводу «Чур меня чур!».
Я подавилась от смеха.
- Ладно, псих, - я в три глотка допила кофе. – Мне пора.
- Секунду, - он быстро выдвинул ящик стола и протянул мне журнал. – Вот, тут подборка причёсок. Вдруг, заинтересует.
Я взяла журнал и задумалась.
- Тебе очень идёт, когда волосы убраны, - он улыбнулся. – Я просто решил, ты никогда не заморачивалась на эту тему, и, кроме хвоста, больше ничего не сможешь придумать. Здесь и способы укладки есть, всё ясно даже мне. Может, попробуешь…
Я чмокнула его в щёку и убрала журнал в сумку. Приятно, когда о тебе заботятся.
- Сегодня сдаём брас?
Девочки в одинаковых синих купальниках и шапочках, как куколки, разом повернулись ко мне и подозрительно осмотрели. Само собой, в последний раз я появилась на уроках плавания, чтобы оценить взглядом помещение, вдохнуть влажный запах хлорки, сказать многозначительное «Ха!», развернуться на каблуках и навсегда уйти. Я прошлёпала босыми ногами по мокрому резиновому коврику, держа шапочку в зубах, убирая волосы высоко на макушку. Настроение у меня было прекрасное.
- Ты же не плаваешь, Ка, - пробормотала Триша Робски, член школьного совета.
- День сегодня подходящий, - я подмигнула ей и сладко потянулась.
- А как же президент? – надменно хмыкнула Мария. – Ты ему сегодня не нужна?
- А, плевать. Интеркома в бассейне нет, - я хлопнула себя руками по бокам и потёрла ладонью лицо. – Боже, девочки, как он меня достал! Всё прошу, чтобы ему в секретари записали кого-нибудь другого, но дело пока не движется.
Девушки переглянулись, судя по лицам, решая, что я очень даже ничего. Эх, как всё просто. Почему я раньше так не делала?
- Может, скажешь ещё, что тебе неприятно его внимание, - недоверчиво скривилась Рэйчелл. – Я у него в кабинете трижды была. Он даже взгляда на мне не задержал, а на тебя смотрит, как волк на кусок мяса.
Вот кто был падок на красивых мужчин. Обеспеченная надменная красотка, модель и, благодаря спонсорству родителей, отличница.
- Честно? – я поджала губы. – Он меня не интересует. У меня есть парень.
Девчонки сразу потянулись ко мне.
- Правда?
- И директор не против?
- А как его зовут?
- Правда. Нет, не против, ворчит иногда. Брайан, - с улыбкой отвечала я. – Простите, что редко с вами разговариваю. Просто, как-то тяжело схожусь с людьми.
Девушки посмотрели на меня, словно готовы были простить все годы хамства и издёвок.
- Слушайте, а давайте как-нибудь соберёмся у меня. Водки попьём, потрещим…
- Чего попьём?
Я с улыбкой наблюдала, как мой авторитет растёт словно на дрожжах.
- А можно?
- Триш, ты чего? Конечно, можно. Если водку рановато, мой парень вина достанет… Эй! А ещё лучше, устроим дискотеку в школе. На Хэллоуин. Как раз через две недели. С дядей я договорюсь, пригласим ребят из Ист Кенвуд. Как вам?
Их глаза восторженно впились в меня.
- Ой, как это будет здорово! – Триша от избытка чувств повисла на мне. – Ты сможешь? Правда-правда?
- Я изо всех сил постараюсь, девчонки, - искренне сказала я, почувствовав, что это и в правду хорошая идея.
- Хантер! Ты что, решила зачёт сдать? – прогремел за их спинами тренер Мэйсон. Высокий качок и обаянием бетономешалки. Я и его рада была видеть.
- Если можно, тренер, - улыбнулась я.
- Плавать-то умеешь? – он сощурил насмешливые голубые глаза.
- Так точно, тренер, - звонко отрапортовала я.
- Хорошо. Будешь последней в очереди. Кэт! Пошла! – он оглушительно дунул в свисток и засёк время на хронометре.
- Господи, когда он оглохнет? – фыркнула я. Девчонки расхохотались. Как мне нравился этот простецкий, непринуждённый щебет молодых голосов. За время общения с бессмертными, я ужасно постарела, и теперь возвращалась к жизни под их радостный смех. Конечно, всё не могло так удачно сложиться.
- Калиго! Калиго…
Ко мне подбежала Кимберли Райт, наша маленькая староста.
- Там тебя… - только и успела шепнуть она.
- Хантер!
Я вздрогнула. Нет. Ну, почему сейчас? А всё так хорошо начиналось.
Виктор быстро приближался ко мне. Пиджак крыльями хлопал за его спиной. Он был гораздо бледнее обычного, глаза метали молнии. Я спиной почувствовала, как девочки сжались, и ярость закипела в жилах. Чёрт с ним, с моим страхом, но пугать желторотых девчонок! Я выпрямилась, закрывая их собой и нахмурилась.
- Идёмте со мной, мисс Хантер, - сказал он, нависнув надо мной.
- Сейчас??
- Сейчас.
- Я не одета!
- Так даже лучше.
- Посторонние в бассейне? – рявкнул тренер, стремительно подходя к нам. – Вы умом тронулись? Здесь всё стерилизуют! Кто вам позволил?
- Я сам себе позволил! – зарычал на него Вик, который из-за роста казался ничуть не меньше его.
- Здесь молодые девушки! Они раздеты! Немедленно вон отсюда или я поставлю этот вопрос перед директором!
Надо отдать Мэйсону должное: инстинкт самосохранения был ему не знаком. Виктор нахмурился и схватил меня за руку. Я сжала её в кулак и потянула на себя, но безрезультатно. Беспомощно я повернулась к одноклассницам: те с возмущением смотрели на Вика. Думаю, теперь он не казался им Ромео.
- Я забираю мисс Хантер, - процедил он. – У нас важные дела.
- Для ваших важных дел возьмите ученицу, уже сдавшую зачёт, - ухмыльнулся тренер. – Их, слава Богу, тридцать человек и уже одетых.
- Нет. Мне нужна Хантер, - рыкнул он, теряя самообладание.
- Она ещё не…
- Я сказал, мне нужна эта женщина! – сорвался Вик и поволок меня за собой.
- Эй!
Я попыталась упереться, но это грозило неприятным падением на твёрдый кафель.
Только в его кабинете я обрела свободу. Он едва не вывихнул мне запястье.
- Что за сцену ты там устроил?! – я схватилась за больную руку. Внутри всё клокотало. Я обняла себя под грудью, чувствуя себя персонажем шведского фильма для взрослых, стоя в одном купальнике, босиком посреди строгого, устланного коврами кабинета. Нет, это уже ни в какие ворота не лезет! Виктор прошёлся по кабинету, как тигр в клетке, бросая на меня короткие гневные взгляды.
- Ты и вправду ненормальный, - покачала я головой. – Создай хотя бы видимость обычного психолога, которому нужна помощь члена совета, поскольку вся школа уверена, что мы здесь трахаемся! Мне не нужно твоего уважения, но выкажи его хотя бы Клайду! Не кусай руку, которая тебя кормит!
Вик подлетел ко мне и схватил за плечи.
- Ты снова была у него, - свирепо прошипел он. – Зачем? Что ему нужно от тебя?
- Ты оставишь на мне синяки, - зарычала я в ответ, стиснув зубы.
- Как интересно. Ты стала послушной девочкой, но, стоило опять появиться этому щенку, и я снова вижу эти непокорные огоньки в твоих глазах, - он прижал меня к стене. – Ты моя, ясно?
- Я человек! – крикнула я, потеряв терпение. – Человек, слышишь, а не игрушка?! Я думаю, чувствую, у меня есть право выбора! Его дал Господь, так что не тебе его у меня забирать! Пей мою кровь, издевайся, сколько влезет, но друзья мои останутся при мне!
- А все люди спят со своими друзьями? – он брезгливо поморщился.
Я вспыхнула.
- Брайан никогда в жизни не тронет меня! Он любит всем сердцем, но уважает мои чувства. Ты можешь похвастаться этим, высший? Ты пожираешь меня глазами, как голодный зверь, лезешь мне под юбку, и тебе отвратителен мальчик, который за все годы не позволил себе лишнего и словом не обидел?
Вик стиснул зубы. Ему нечего было мне ответить.
- А даже, если я и сплю с ним, - ухмыльнулась я. – Найди себе другого донора, чистоплюй, и дело с концом. Что ты вцепился в меня? Не всё ли равно, чью кровь пить?
- Не всё равно! – крикнул он почти в отчаянии. Я замерла, приоткрыв от удивления рот. Вик нахмурился, чтобы скрыть смущение, и отпустил меня, снова горделиво вскинув голову и закрылся надменностью.
- Вся прочая кровь не имеет вкуса, - он подошёл к окну и приложил ладонь ко лбу. – Словно пьёшь воду. Она не утоляет жажду. Чёрт! – Вик пнул диван квадратным носом ботинка. - Я не понимаю, что происходит, это сводит меня с ума. Стоило мне однажды её попробовать и… Я с тех пор как в тумане… Словно у меня в венах яд, а ты – лекарство… Я не могу брать слишком много твоей крови, и испытываю голод постоянно… А ты… Во имя всего сущего, ты так упряма. Изо всех сил сдерживаешь свои чувства, не даёшь им свободы, словно в железные латы закована, чёрт возьми! А ведь только вожделение и страсть, которые мы, вампиры, провоцируем, насыщают кровь… Что бы я ни делал, тебе безразлично. Я был добр – ты презирала меня, стал строг – ты меня возненавидела. Да. Ты права. Я вцепился в тебя. Не было выхода. Я ошибся. Уходи.
Я моргнула и сделала шаг к нему.
- Уйди, я сказал! – огрызнулся он, сверкнув клыками. – Ещё не хватало, чтобы какая-то невыносимая девчонка жалела меня! Вон!
Я пулей вылетела из кабинета.
На следующее утро вызова не поступило. Я сидела на алгебре и тупо пялилась на круг часов над доской. Одиннадцать… десять минут двенадцатого… пятнадцать минут… двадцать пять. Мне было не по себе. Не знаю, почему. Не хочу даже думать, почему. Я сидела, как соляной столб, ничем не выдавая волнения. Так же молча, я поднялась, вернее, меня подняло со стула. Я пересекла класс и вышла. Учитель настолько оторопел, что даже не окликнул меня. Как шла – не помню. Ноги сами остановились перед дубовой дверью. Я занесла руку, чтобы постучать и только тогда мысль слабым импульсом всколыхнула мозг: что я делаю? Не знаю, сколько времени я так простояла, но постучать так и не решилась. Дверь открылась сама. Виктор смотрел на меня сверху вниз и, казалось, от изумления не дышал. Я разомкнула губы, чтобы что-то сказать и не смогла. Он, не сводя с меня глаз, взял мою руку и медленно завёл меня внутрь кабинета, одновременно закрывая за нами дверь. Замок щёлкнул – я очнулась. А очнувшись, сделала следующее: отступила спиной к дивану и легла, расстегнув ворот блузки. Помедлив, он подошёл и присел рядом, удивлённый, безмолвный, он даже не решался склониться надо мной, пока не услышит объяснений. Я чуть улыбнулась и протянула к нему руку. Я была абсолютно уверена в том, что делаю.
- Пей, Вик, - тихо сказала я. – Ты не ел больше суток.
Он наклонился и поцеловал меня в шею. Даже на расстоянии я чувствовала, что он абсолютно опустошён и боится сорваться. Наши пальцы соприкоснулись, переплелись, Вик сжал мою ладонь в руке и укусил меня. Я закрыла глаза и даже улыбнулась сквозь забвение. Он взял совсем немного. Я почувствовала, как он, едва сдерживаясь перестал пить, и уже собирался отпустить меня, когда я обняла его за шею и с силой прижала к себе. Я сама знала, когда хватит, и пока не ощутила, что утолила его жажду, не отпустила его. Вик поднялся с меня. Я терялась в золоте его глаз, тонула и даже не испытывала желания позвать на помощь. Кровь капнула мне на грудь. Он собрал её ртом, обхватил губами мой подбородок и замер, глядя мне в лицо, любуясь мной.
- Почему мне так хорошо? – улыбнулся он. – Почему я пьянею только от тебя? Даже страшно подумать, как восхитителен мог быть твой вкус, если бы ты поддалась мне…
Я дотронулась пальцами до его губ, остановив поцелуй.
- Прости, - сказала я. – Это всё, что я могу тебе дать.
Вик улыбнулся и кивнул. Я села, запахнула пиджак. Щёки пылали. Я выдохнула, потёрла лицо ладонями, приходя в себя. Виктор наблюдал за мной. Потом одним движением вынул заколку из волос и они рассыпались по плечам. Я посмотрела на него снизу вверх.
- Твоё бедро, - он перебирал пальцами пряди. – Оно ещё болит?
- Нет, - тихо сказала я.
Вик тихонько хмыкнул и покачал головой.
- Врёшь. Теперь ты начала меня обманывать. Зачем? Ты заметила, что я чувствую себя виноватым… С какой стати тебе вдруг щадить меня? Или всё гораздо проще, и ты не желаешь, чтобы я её залечил? Тебе противно, когда я прикасаюсь?
- Нет… нет, это не то слово…
- Какое тогда?
Я всмотрелась ему в глаза. Мне очень хотелось верить в его заботу, верить этому искреннему взгляду, но я ответила то, что действительно думала об этом:
- Я не знаю.
Отвернувшись, я встала и достала сигарету. Запустила пальцы в волосы и прошлась вглубь кабинета, наполняя лёгкие дымом и хмурясь.
- А ты попробуй, - он встал, ослепительно красивый в своей любимой чёрной рубашке. – Я люблю честность.
Я покусала губу и посмотрела на него.
- Честность? – я изогнула бровь. – Хорошо, я буду честна. Я не знаю, какого чёрта припёрлась сюда. Знаю только то, что у меня приказ. Я – солдат. Моё дело выполнять, даже если это мне не по вкусу. Приказа никто не отменял. К тому же, лучше сытый вампир в школе для девочек, чем голодный. Ты мог начать кидаться на людей.
- А-а, - протянул он. – Так вот в чём дело. Продолжаешь поступать, как цепной пёс.
- Да не знаю я, в чём дело, - огрызнулась я. – Хочешь посмеяться? Это не Брай виноват в том несчастном случае. А ты. Ты, Вик. Ненавижу высших вампиров. Вы дурите голову. В вашем присутствии в мозгу начинает твориться полный беспредел! Ты сбиваешь меня с толку! Я не могу трезво рассуждать, когда ты рядом! Сказать, почему? Всё банально. Я не могу понять, что ты за человек, Вик, - я глупо рассмеялась. – Мне совершенно непонятны твои мотивы, ход твоих мыслей, твой характер. Кем тебя считать, Вик? Героем или злодеем? Раньше для меня существовало чёрное и белое… а теперь я не знаю… я ни в чём не уверена. Одно знаю точно: мне чётко приказано снабжать тебя кровью. И я буду выполнять приказ. Не жди от меня ничего большего. Просто потому, что я не знаю, как к тебе относиться. На чьей ты стороне. Лично я всегда вела себя одинаково… это к вопросу о честности.
Я затушила сигарету в пепельнице, прошла мимо него и взялась за ручку двери.
- Ты ещё позовёшь меня сегодня?
Он изогнул губы в своей хитрой улыбке.
- Тобой невозможно насытиться, Хантер.
Я кивнула (само собой) и вышла.
Вот так и пошло. Отныне я приходила к нему, как донор, и не ощущала больше ни страха, ни смущения. Интеллигентно стучала, входила и даже шутила про «кушать подано». Странно, но моя работа больше не казалась мне унизительной. Из добычи я превратилась… не знаю, в ассистента, секретаря, но никак не жертву. Наши отношения стали сдержанными и потекли по мирному руслу, и всё же между нами присутствовала какая-то недоговорённость. Мы оба знали, как хрупко это соглашение о бездействии. В любую секунду тот хлипкий мир, который мы безмолвно заключили, мог взорваться либо новой войной, либо… чем-то ещё. Это было своего рода подвешенное состояние, отправная точка, и рано или поздно что-то должно было случиться. А уж если речь зашла о таких импульсивных особях, как я и Вик, то скорее рано, чем поздно. От взаимных оскорблений мы перешли к почти дружеским шпилькам, все по поводу вампиризма и охоты. Других тем мы из осторожности не поднимали, я не задерживалась у него. Входила, мы обменивались любезностями, он кусал меня, каждый раз, впрочем, с надеждой глядя в глаза, выпрашивая ласку, я элегантно выходила из ситуации, мы курили, и я уходила. Вик так и не перестал подкармливать меня шоколадками, хоть я и закатила однажды сцену. Я не ребёнок, в конце концов, и потом от шоколада никакого толку. К тому же я исправно поглощала жидкие витамины. Тем не менее, после ухода я находила в кармашке батончик, если была в пиджаке, или даже крохотную конфетку, какие обычно оставляют на подушках в отелях, - в лифчике, когда специально перестала брать к нему на «приёмы» пиджак. Как он умудрялся это вытворять – оставалось загадкой, тем более, что все развратные действия в отношении меня прекратил. Эти находки вызывали у меня в первую секунду раздражение, а потом – улыбку. А самое смешное, я их всё же съедала. И казалось, после них усталость как рукой снимало. Мне было странно, как поступки подобного человека могут быть настолько трогательными. А потому у меня рука не поднималась скормить эти подарки одноклассницам или складировать их дома. И, по-моему, Вик чувствовал это. Это читалось в его высокомерном взгляде, регулярной насмешливой ухмылке. Он с героической стойкостью сносил мои отказы, а поскольку все попытки меня поцеловать заканчивались моим тактичным поворотом головы, то за его терпение, вампирам совершенно не свойственное, Вику следовало вручить медаль. Он каждый раз тянулся ко мне, не получал желаемого, и на следующий день пробовал снова с поразительным упрямством. Единственное, что он мог себе позволить, когда становилось невыносимо от моего равнодушия, это притянуть меня спиной к себе, распустить волосы, прижаться к ним лицом и стоять так несколько минут, вдыхая приятный ему запах. Я спокойно ждала, пока он закончит, и даже гладила его пальцы, нежно, но с силой сжимавшие моё плечо. Ему просто нужна была более качественная кровь. Разве я могла обвинить в этом вампира? ; «Если ты не перестанешь так вкусно пахнуть, в один прекрасный день я не сдержусь», - пообещал он мне однажды, поцеловал в макушку и отпустил. Да, иногда он бывал до невозможности милым.
В школе вовсю шли приготовления к долгожданному вечеру. Кое-кто не верил, что я смогу уговорить дядю, но откуда кое-кому знать, какие у меня козыри в рукаве?
- Я приготовила тебе чай. Возьми на кухне.
Клайд встретил меня в холле и от удивления открыл рот.
- Ты снова со мной разговариваешь? – он нерешительно улыбнулся.
Я пожала плечом и хлебнула кофе.
- Калиго, я не хотел…
- Замолчи, Клайд.
- Нет, я скажу, - он подошёл ко мне. – Я не хотел, чтобы так вышло. Мне невыносимо было смириться с их решением… Ты знаешь, я всегда пользовался авторитетом в Гильдии, но в этот раз они словно оглохли ко всем моим словам. Мне даже стало не по себе… я было подумал, что это провокация или они попросту со свету тебя сживают. И я никак не мог понять, за что? Ты лучший солдат, ты предана делу… Боже, в конце концов, ты осиротела в десять лет по вине… - он осёкся. – По вине этих тварей. Неужели, ты мало страдала?
Клайд на минуту отвёл взгляд.
- А потом я понял… нас просто сделали козлами отпущения. Гильдии проще есть песок, чем заключать договоры с высшими. Они всегда стараются пристроить их к наиболее беззащитным… тем, кто безропотно выполнит и не станет пререкаться.
- Я похожа на такую? – прищурилась я. «Собака смерти», - вспомнилась мне характеристика Вика.
- Нет, - честно ответил Клайд. – Но ты – женщина. К ним в Гильдии особое отношение, сама знаешь. Виктор умеет убеждать. Он уверил их в том, что никаких проблем с тобой не будет, он ручался за это. Стоит ли упоминать, что они были в восторге оттого, что не придётся подыскивать варианты, убеждать командующих, таких, как я. Он сам бросил им эту кость. А меня уже никто не слушал.
- Ты запретил мне видеться с Брайаном, - мой голос дрогнул от возмущения.
- Нет. Не я. Это было одним из условий Виктора.
Ну, не то, чтобы я удивилась.
- И охрану у дома Брая выставил не я.
Я поправила халат и кашлянула.
- И когда же ты узнал об этом соглашении? О том, что Вик собирается… обедать мной?
- Не раньше тебя. Ну, может, и раньше, но в тот же день. И узнал я это на общем собрании. Я стоял бок о бок с этим… этим… - Клайд выдохнул и потёр глаза. – С мистером Кроули и слушал. Слушал эту беспросветную чушь! Я сказал, что думаю об этом… мне объявили выговор. Но я всё равно чувствую себя виноватым.
- Разреши устроить бал для девочек в пятницу, на Хэллоуин, и мы в расчёте, - сказала я.
Клайд напряжённо задумался.
- И-и… что это будет за мероприятие? – он сощурил глаза.
- Танцы. Вечерние платья. Пунш. И ребята из Ист Кенвуд.
- Но это… это же…
- Слушай, вылезешь ты, наконец, из директорской шкуры, а, Клайд? Ты всё принимаешь слишком всерьёз. Ты – подставное лицо, тебе подчиняется отряд зачистки из девяти бойцов и трёх оружейников. Ты не директор. Ты – командующий. Хватит затыкать девчонкам выход девственности. Если решили – они точно её потеряют, внутри школы или за её пределами. И помни, ты – мой должник. Подумай, - я подмигнула ему и пошла наверх.
- Ка!
Я повернулась. Клайд серьёзно смотрел на меня снизу, словно собирался с мыслями.
- Если я не умею выражать любовь, это ещё не значит, что я не люблю… тебя.
Он повернулся и ушёл в кухню, оставив меня наедине с моей совестью.
На следующее утро он официально собрал совет и объявил о начале подготовки к балу. Назначил ответственных. Девочки чуть не лопались от восторга, а Виктор, не скрывая скуки, зевал, покачиваясь в кресле. Клайд, отыгрываясь за наше с ним идиотское положение, завалил его всей бумажной работой, какую смог найти. Виктор, конечно мог отказаться, но знал, что будет выглядеть не лучшим образом. А ведь, он так старательно пудрил мозги Гильдии, выставляя себя обаятельным аристократом. Он стал раздражительным в последние дни перед вечеринкой, поскольку она как раз совпадала с последним днём месяца, а бумаги не были готовы.
Потрудились мы на славу. Самой не верилось, что эти хлопоты, которые я считала смертной скукой, оказались мне в радость. Я трудилась, не покладая рук, даже трижды проспала охоту. Сил у меня было, как у грузчика, девчонки изумлялись, с какой лёгкостью я выполняла самые сложные поручения. Взмывала под самый потолок на высоченной стремянке, чтобы закрепить флажки и фигурки тыкв и ведьм, а они, стоя внизу, закрывали ладонями рты и пищали от страха. Я хохотала, как безумная, дразня их, делая вид, что падаю, вызывая своими фокусами всплески визга. Я умудрялась всем помогать и всем руководить. Нет, никакими способностями к чему-то подобному я не обладаю, просто меня так увлекла мирская суета, что энергия била через край. Мы всё подготовили вовремя. Даже успели кое-что изменить и дополнить, так что огромный спортивный зал стал шикарнее любого концертного.
Девушки, вошедшие в него ровно в восемь, как все дисциплинированные ученицы, были одна другой прекраснее. Я встречала их вместе с одним весёлым парнишкой из Ист Кенвуд, Майком, и радовалась, словно лично родила и вырастила каждую. Майк всё время наклонялся ко мне, отпуская шутки по поводу школьных товарищей, с восхищением рассматривавших наших воспитанниц. Не давал мне работать и сохранять презентабельный вид. Я сжимала губы, фыркала, закрываясь рукой и уже хохотала, толкая его локтем. «Мисс Хантер, как вам не стыдно? Держите себя в руках. Чёрт побери, мне неловко за вас», - сдерживая смех, цедил он сквозь зубы и корчил такую мину, что меня сгибало в поперечнике от хохота.
- Калиго, Боже, какая ты… - выдохнула Триша, взяв меня за руки.
- Брось, - фыркнула я.
- Подтверждаю! – провозгласил Майк, демонстративно встал рядом с ней и начал меня рассматривать
- Ты невыносим, Марш! – я стукнула его по плечу.
Если честно, я не очень-то старалась разодеться. Это как-то не моё. Я редко крашусь, редко ношу украшения. Хотя в моём шкафу и висело несколько вечерних платьев, я их так ни разу и не одела. Одно было креветочного цвета, лёгкое и прозрачное, очень жизнерадостное для этого праздника, другое – кремовое, короткое, официальное, так что я выбрала третье: бархатное, иссиня-чёрное с жемчужными капельками на бретельках. Я бы назвала его чересчур открытым, но, чёрт возьми, мне было чем похвастаться.
- Самая нелюдимая в школе, - произнесла Триша, пристально глядя на меня искристыми глазами.
- Это шутка такая? – вскинул брови Майк.
- Вы мешаете мне встречать гостей, - сквозь зубы процедила я. – Триша, а ну бегом, парней кадрить! Я не шучу!
Я хлопнула её сумочкой-кошельком по заднице, и девушка с хохотом убежала в зал, помахав мне рукой.
Весь вечер я наблюдала за их весельем, принимая в нём самое посредственное участие. Я спокойно поглощала пунш и с улыбкой отказывала многочисленным парням в просьбе потанцевать со мной. Лишь однажды мои одноклассницы скопом обрушились на меня, схватили за руки и утащили на танцпол под энергичную латиноамериканскую мелодию. Мы смеялись, двигались в такт музыке, в избытке чувств обнимали друг друга. После такой разминки мне просто необходимо было покурить. Я вышла через заднюю дверь в по-летнему прохладную октябрьскую ночь.
Тёмные окна школы были неподвижны и безжизненны. Все, кроме огромных окон спортзала, в которых мелькали призрачные тени, и ещё одного, на четвёртом этаже. Я нахмурилась. Что Вику дома не сидится? Сделав три контрольные затяжки, я растоптала сигару туфелькой и пошла к главному входу школы с явным намерением выяснить, в чём дело. Хоть он и высший вампир, охраняющий город, всё же осторожность не помешает.
Я отдышалась, поднявшись по лестнице, точнее, по восьми лестницам, и подошла к его двери. За ней было тихо. Я постучала.
- Занят! Приходите утром… - рявкнули из-за двери.
Занят? Чем он там может быть занят? Я нахмурилась и распахнула дверь.
Вик сидел на полу, оперевшись спиной на сиденье тахты, в немом мучении откинув голову. В руке, приложенной ко лбу, дымилась сигарета, в другой были сжаты несколько листков. Весь ковёр вокруг него был усеян бумагами. Создалось впечатление, что он просто смахнул стопку документов со стола.
Вик приоткрыл один глаз.
- Ещё врывается, - буркнул он. – Разве я не сказал, что занят?
Я поморгала. Он пробежал по мне взглядом и открыл второй глаз.
- А, ваша глупая вечеринка, - он застонал, расправляя плечи.
- Это ежемесячная документация? – я кивнула на бумаги.
- Нет, рождественские открытки всем членам Гильдии, - он потёр шею.
- Можно без сарказма, остряк, - заметила я. – Что, завалил сроки?
- Иди-ка ты, веселись, Хантер, - скривился он и углубился в изучение листка в руке.
Я присмотрелась к нему и улыбнулась. Приятно было обнаружить, что есть что-то, с чем этот идеальный мужчина не может справиться.
- Не могу, - я повела плечом. – Это День Всех Святых. Единственный день в году, когда люди ублажают нечистую силу. Это твой праздник. Почти день рожденья.
- У меня их было столько, Хантер, что я перестал считать. Иди на бал. Ты, наверное, там очень популярна, - он с сожалением пробежал по мне глазами и снова уткнулся в бумаги.
Я вздохнула, подошла ближе и села на ковёр с другой стороны бумажной кучи, сложив ноги лотосом и расправив на них подол платья. Потом взяла документ, присмотрелась, и положила его рядом. Нашла взглядом другой, похожий, и положила сверху первого уголок к уголку.
Вик впился в меня взглядом.
- Что ты делаешь? Я велел тебе уйти.
- Вели себе замолчать, - поморщилась я. – Ты тут так до утра просидишь.
- Очень нужна мне твоя помощь, - он швырнул документ в общую кучу.
- Вот я о том и говорю, - я продолжала аккуратно разбирать листки.
- Вон отсюда, несносное ты существо! – возмущённо проговорил он, поражённый моей наглостью.
- Я чайник поставлю? – я подняла на него невинные глаза и склонила голову к плечу. В этом я большой специалист: научилась у своей кошки Эбби. Бедняжка умерла четыре года назад, но когда она на меня так смотрела, я безропотно кормила её своим бифштексом.
Вик моргнул. Нахмуренный лоб разгладился. Он смущённо опустил глаза.
- Нет уж. Кофе с меня хватит, - он взъерошил волосы и встал. – Я предлагаю коньяк.
- Трезвая мысль, - фыркнула я.
Виктор, поглядывая на меня, подошёл к шкафчику, открыл стеклянную дверцу и достал оттуда монолитную квадратную бутыль с прозрачной пробкой и два пузатых бокала. Потом подошёл ко мне и присел рядом, чуть позади, с интересом следя за моими движениями.
- Как ты это делаешь? Ты же даже не читаешь, - сказал он, недоверчиво проверяя мою работу.
- Я этим занималась много раз в качестве наказаний. Смотри, тут разные водяные знаки в углу. Все финансовые документы имеют вот такую маркировку, - я отклонилась, чтобы показать, и случайно коснулась его волосами. – Так… о чём я… а! А прочие – вот эту. Так и получится две стопки, большей детализации от тебя не требуется. Тем более, что это вообще не твоя обязанность, а секретаря.
Вик протянул мне бокал. Я приняла его, дотронувшись пальцами до его руки, и по коже пробежала дрожь.
- Спасибо. Думаю, вместе за час управимся, - я сделала глоток.
У нас действительно ушло на это не больше часа. Вик быстро понял мой трюк с водяными знаками, работали мы слаженно, как механизм, и даже не заметили, как пролетело время.
- Ну, вот, - я поднялась, положив одну стопку на его стол, и вернулась за второй. Вик пересел на тахту и закурил, расстегнув пуговицу рубашки.
- Теперь ты мой должник, - улыбнулась я.
Виктор подозрительно посмотрел на меня.
- Пойдём в зал.
Он распахнул глаза и расхохотался.
- Хантер, моё чувство юмора отошло ко сну минимум… вчера, - он потёр ладонью лоб, откинулся на спинку тахты и прикрыл глаза. – Я благодарен тебе, но шутить сейчас мне невмоготу.
- Я не шучу, - я присела на почтительном расстоянии, грея коньяк в ладонях. – Хочу потанцевать с тобой. Это моё желание. По вашим законам ты обязан согласиться.
Вик недовольно посмотрел на меня.
- Теперь ты вцепилась в меня. Осыпаешь благотворительностью, поишь своей кровью, помогаешь… а теперь делаешь меня человеком? – он недобро усмехнулся. – Знаешь, это попахивает идиотизмом. Спасибо за помощь, можешь идти. Там наверняка заждались.
- Виктор, ты обижаешь меня, - я серьёзно посмотрела на него.
- Ну и дура, - ухмыльнулся он, затянувшись.
Я покусала нижнюю губу, пока она не вспыхнула.
- Знаешь, Вик, - дрогнувшим голосом сказала я. – Почему, только ты начал казаться мне… симпатичным, как обязательно надо сделать какую-нибудь гадость? Знаешь, что в тебе не так? Почему не получаешь от тех, кто нравится тебе, того, что желаешь? Потому, что сам разбиваешь вдребезги всё, чего успел достичь! Почему нужно всё измазать грязью? Совершать хорошие поступки и тут же сравнивать всё с землёй?
Вик в немом изумлении смотрел на меня. Я чувствовала, как краска прилила к щекам, и быстро выплеснула в себя остатки коньяка.
- Высший вампир… - я улыбнулась. – Раньше я думала, что тебя создал дьявол, как идеального убийцу. Только его создания могут так очаровывать, смущать, внушать другим свои мысли ради собственного эгоизма. Но у меня было много времени поразмышлять об этом. И я считаю, что все мы творения Господа. Даже хищники, что уж совсем парадоксально. Одни твари существуют для того, чтобы воспитывать в нас либо мужество, либо страх перед тьмой. И то и другое полезно. Всё в мире имеет своё место, это удивительно до дрожи… но тебе, бессмертному, какой от этого прок? И я уверена, что тебя создал Бог. Он создал тебя идеальным, красивым, чувственным, умным, наделил тебя душой и её богатством… и как ты используешь это, высший? Чтобы соблазнять своих жертв? Ради утоления голода и своего мелочного развлечения? Тебе всё опостылело, ты не жаждешь жизни, ты считаешь её бесцветной и тоскливой. И гроша ломанного не стоит твоя страсть, если ты не можешь вместе с ней погрузиться в обычную смертную суету. Ведь ты для чего-то создан, Вик. Не думал об этом? Конечно. Считаешь себя совершенством, а совершенство существует само по себе, вне жизненного цикла? Тогда для чего ты вообще нужен? Не задумывался о смысле своего бесполезного существования?
Я подтянулась к нему, вглядываясь в удивлённые чёрные глаза.
- Для чего ты нужен, Вик, если даже потанцевать со мной не способен? Если играешь людскими чувствами? Ты начал нравиться мне, Вик. Ты… кормил меня шоколадками, - я фыркнула и сдула непослушную прядь с лица. – Любишь честность? Это было мило. И вот я слышу «ну, и дура». Как поэтично…
Я рассмеялась и отвела взгляд.
- Хотя… Ты так долго живёшь… Ты бессмертен. На твоём месте я бы тоже боялась привязываться. Так больно смотреть, как люди… близкие тебе люди взрослеют, старятся, умирают, а ты всё так же молод и красив. Я с ума бы сошла. Но, ведь и это не жизнь… Мне…
Я посмотрела на него. Мужчину, за которого любая женщина поубивала бы всех соперниц и продала родителей.
- Мне так жаль тебя, Вик. Я не хотела бы оказаться на твоём месте. Ты имеешь всё и не пользуешься этим. Общение с тобой идёт мне на пользу. Я лучше буду цепным псом, чем такой, как ты.
Я встала с тахты, чтобы уйти и вообще никогда не показываться ему на глаза. Вик поймал меня за руку и с силой дёрнул назад. Я, вскрикнув, приземлилась ему на колени. Его губы побледнели. Так всегда бывало, когда он злился.
- Ни один… человек. Не смел. Разговаривать со мной. В подобном… тоне, - тщательно подбирая слова, прошептал он.
Я спокойно смотрела на него. Возможно, дыхание чуть участилось от близости с ним.
- Ты считаешь себя очень умной? Откуда ты столько знаешь о моей жизни? Как это может быть понятно обычной человеческой женщине? Кичишься своей болью, а что ты знаешь о моей? За что ты жалеешь меня? За вечную молодость, за то, что вселенная принадлежит таким, как я? Человеческое существо… все вы, вся ваша наука, достижения, всё ваше тщеславие – песок, что сыплется сквозь мои пальцы, а ты смеешь разоблачать меня в подобном тоне?
Он сглотнул и перевёл дыхание. Его ярость отступила, глаза немного успокоились.
- За то, чтобы быть объектом моего желания сотни женщин отдали бы всё, а ты до меня снизошла. Дразнишь меня, подпуская чуть ближе, чем других, но не позволяешь даже поцеловать. Высшее наслаждение для любого мужчины коснуться мякоти таких губ, ощутить на своей коже это лёгкое дыхание… Разве я тебе так отвратителен?
Я отвернулась от него. Вик обнял меня рукой за щёку и повернул моё лицо к своему.
- Я… - он вгляделся в мои глаза. – Я и вправду обидел тебя?
Он коснулся пальцами моих волос.
- Что тебе за дело до меня? Почему столько усилий? Столько эмоций?
Вик легко поцеловал меня в лоб.
- Неужто я тебе не… небезразличен, Хантер? – он улыбнулся.
- Я просила всего лишь танец, - проговорила я, облизнув губы.
- И ты его получишь. Но сначала…
Он повалил меня на тахту и обнял за плечи.
- Я получу кое-что от тебя.
Вик улыбнулся и накрыл мои губы поцелуем. Он был одновременно грубым и нежным, настойчивым и нерешительным, трепетным и страстным. Даже тогда, в ту ночь, когда оба мы потеряли рассудок, он не целовал меня так. Голова кружилась то ли от коньяка, то ли от возбуждения. В платье стало невыносимо душно. Мне казалось, его швы впиваются мне в кожу. Не разум, но что-то внутри меня просило его снять эту тяжёлую ткань, освободить меня…
Я обняла его. Плечи под тканью рубашки казались каменными. Я словно улетала в далёкий, вязкий космос, где ничего, кроме нас, не существовало. Я поймала его язык своим, и прижалась к нему грудью. Почему так хорошо? Почему я пьянею только от него?
Вик осторожно отпустил мои губы и улыбнулся, запустив пальцы в мои волосы. Впервые надменность в его глазах сменилась нежностью.
- Идём?
Я рассмеялась.
- Идём.
Он взял меня за руку, и мы прошли через всю школу к спортзалу, словно молодожёны. Когда мы вошли, множество пар глаз уставились на нас. Я даже замерла на пороге, но Виктор мягко подтолкнул меня вперёд. Мы вышли в центр зала. Он обнял меня за талию, взял мою руку в свою и, улыбнувшись, закружил меня в танце. Играло что-то невероятно сексуальное. Я прислушалась, с трудом отвлёкшись от его глаз. Это была знакомая мне песня, и нежная и отрывистая, её пела одна молоденькая англичанка, напоминавшая школьницу. Как она затесалась на сборник? Вокруг нас расступались остальные пары. Мы танцевали в центре круга, смутно осознавая, что всё внимание сейчас приковано к нам, но смотрели только друг на друга.
- Как ты красива сегодня, - улыбнулся Вик, коснувшись губами моей руки. – Ты слишком хороша для обычной смертной женщины.
Я улыбнулась, отводя взгляд. Мне казалось, его глаза пьют мою душу. Я теряла контроль над собой. Этого мне сегодня крайне не хотелось. Я хотела всё запомнить именно таким… полутёмный зал, сотни глаз, его руки, волосы, плечи… медленный, плавный танец… Осторожный, чувственный, страстный… таким, наверное, должен быть секс… Но этот вечер должен был запомниться именно незавершённостью желаний. Из-за стола нужно вставать с лёгким чувством голода ;.
- Продолжайте танцевать, - прозвучал чей-то звонкий голос из динамиков.
Я оглянулась: на сцене стояла Рэйчелл, завладевшая микрофоном.
- Я считаю нужным поблагодарить человека, без которого этот вечер вообще не состоялся бы. И я не шучу. А сейчас, ребята, как договаривались!
- Ка-ли-го! Ка-ли-го! Ка-ли-го! – завопил нестройным хором весь зал, хлопая в такт.
Я распахнула глаза и рассмеялась. Мои чувства сложно описать. Представьте, что вам искренне, ни с того ни с сего, аплодирует вся школа.
- Мы любим тебя, Ка! – крикнула Рэйчелл. – Мистер Кроули, надеюсь, вы понимаете, какая женщина удостоила вас вниманием?
Зал громыхнул смехом.
- Я понимаю, - тихо сказал он, обжигая меня взглядом.
Слёзы навернулись мне на глаза. Ещё никогда я не была так счастлива. Пространство вокруг нас стало потихоньку заполняться парами. Мы, наконец-то, затерялись в толпе. Я даже не заметила, как Вик ловко подвёл меня в танце к учительской подсобке. Я очнулась, уже оказавшись там, в полумраке, слыша гул голосов и музыки.
- Вик, - испуганно пробормотала я. – Вик, я не…
Он опрокинул меня на учительский стол и запечатал губы поцелуем. Я чувствовала, что теряю рассудок. Даже не заметила, как его руки скользнули мне под платье и стащили бельё.
- Вик, я прошу тебя, - задыхаясь, пробормотала я, но он склонился к моему уху и шепнул:
- Я ничего с тобой не сделаю. Но не могу просто так отпустить…
- Ты голоден?
- Да. Но мне не нужно твоей крови…
Он коснулся губами выступающих рёбер, косточек по бокам живота, поцеловал внутреннюю сторону бёдер.
- Щекотно только вначале, – услышала я его голос сквозь пелену возбуждения.
В глазах у меня потемнело. Я помню каждое его горячее прикосновение, каждую ласку, свои собственные стоны, которые я не в силах была сдержать… помню волну электричества, вновь и вновь прокатывавшуюся по телу, пока стон не перешёл в крик, а дыхание не замерло в горле… помню его неистовое желание выпить меня в этот момент… но он сдержался. Я нашла его губы своими и поцеловала, довольная, разгорячённая, совершенно уставшая… Его руки обняли меня, и я провалилась во тьму.
На следующий день я проснулась болезненно возбуждённая, румяная, не понимающая, кто я и где я нахожусь. Я вспоминала вчерашний вечер, и живот сводила болезненная судорога. Я помнила почти всё до мелочей. Ночная рубашка, как и бельё, были абсолютно мокрыми. Встрепенувшись в одеяле, я долго и прерывисто дышала, приходя в себя. Перед глазами стоял образ его лица, глаз, вожделеющих меня, губ, тянущихся к моим. Я словно всё ещё чувствовала его тонкие пальцы, проникающие в меня, его дыхание, греющее мне шею, от которого кожа покрывалась инеем и вслед за ним – жаром. Я вскочила и бегом кинулась в душ, надеясь смыть с себя это тянущее до боли приятное ощущение его близости. Как я пойду к нему сегодня? Смогу ли я себя сдержать? Как смогу отказать, учитывая вчерашнее безумство?
Я пришла к нему без вызова, в полдвенадцатого. Постучала, не получила ответа, как обычно, вошла и онемела прямо на пороге. На тяжёлом дубовом столе лежала Триша. Обнажённая грудь тяжело вздымалась и опадала, сомкнутые в забвении веки трепетали. Вик оторвался от неё, посмотрел на меня и улыбнулся кровавой улыбкой. Я попятилась вон из кабинета и закрыла дверь. Больно… Боже, почему так больно?
Я осталась помогать Клайду после занятий. Это немного отвлекло меня. Он извинился и ушёл контролировать остальных охотников, оставив меня с бумагами. Что ж, я всё равно была не способна на драку. Внутри всё… сначала клокотало, потом
начало болезненно ныть, как зубная боль или мигрень. Я почти увлеклась этой бессмысленной работой, когда интерком заговорил:
- Калиго Хантер, пройдите в кабинет психолога.
Я вздрогнула. Негнущейся рукой нашарила рычажок на столе и щёлкнула им.
- Я занята.
- Калиго, настоятельно прошу явиться!
- Голоден, ублюдок?! – заорала я в сетчатый динамик. – Как скажешь!
Я выключила интерком кулаком, рассекла ребро ладони выпуклой кнопкой и вскрикнула. Что тебе нужно от меня, сволочь? Когда ты угомонишься?! Я припала губами к ране, пытаясь остановить кровь, давясь слезами.
Я закрыла за собой дверь. Прошла к тахте, прилегла, расстегнув блузку. Сердце билось в груди, как пойманный зверёк. Дыхание обжигало горло. Вик молча смотрел на меня. Я упрямо молчала, сдерживая слёзы, и ждала, когда он начнёт и завершит трапезу. Как отвратительно ощущать себя игрушкой в чужих руках. Ещё каких-то двенадцать часов назад я была для него всем… а сегодня он вызывает меня на ковёр, как начальник.
- Давай покончим с этим. У меня дела, - проговорила я, глотая слёзы.
Вик приблизился ко мне из глубины кабинета.
- Ты ничего не хочешь мне сказать?
- А что ты хочешь услышать?
Я сглотнула.
- Пей, и я пойду. Не хочу иметь с тобой ничего общего.
Вик помолчал.
- Мне не нужно одолжений, - холодно сказал он. Нет, вы видели нахала!
- Пей и я уйду!
- Нет.
Я приподнялась и посмотрела на него. Внутри всё клокотало яростью.
- Нет? – переспросила я.
- Нет, - он покачал головой.
Я вскочила в одном мне известном порыве, схватила с его стола канцелярский нож и рассекла себе запястье. Кровь хлынула потоком. Вик застыл, в изумлении глядя на меня.
- Это тебе нужно?! – крикнула я, протягивая к нему раненную руку. – Это? Так, бери, и не смей больше дурить мне голову! Пей хоть всё! Мне больше нечего терять! Я всё могу пережить кроме предательства!
Я почувствовала, как слёзы хлынули из глаз. Кровь всё не останавливалась. Она текла на обивку тахты, ковёр, закапала мне форму.
Я схватила рану ладонью, пытаясь остановить кровотечение, потом вдруг пальцы сами собой разжались… Мне и вправду стало всё равно, выживу я или умру. Он обманул меня. Так пусть выпьет меня досуха, или спасёт. Это ему решать.
Вик округлил глаза.
- Чёрт, - рыкнул он, подлетел ко мне и припал губами к ране. Он не столько пил, сколько лечил её, касаясь языком ровных, порезанных мною краёв плоти.
- Ты ненормальная, - прошептал он, разгорячённый моей кровью.
- За что? За что ты так со мной, Вик?! – беспомощно прошептала я, уронив голову на диван. Во мне не осталось сил. Я умирала и радовалась этому. Я хотела тогда умереть…
- Дурочка… Маленькая моя дурочка, - он покрывал поцелуями мою шею. – Неужели ты совсем не страдаешь?
- Пошёл ты, - выдохнула я. – Ты чудовище. Ты никого не любишь… тебе никто не нужен…
Я плакала без слёз. Сердце болезненно колотилось в груди, качая по венам яд.
- Ненавижу… - шепнула я, закрыв глаза. – Ненавижу себя за то, что хочу тебя…
Вик вздрогнул и вгляделся в моё лицо.
- Откажись от этих слов, - прорычал он. – Умоляю, откажись от них, пока не поздно…
- Нет, - я закусила губу, словно от боли.
- Дитя, ты хоть понимаешь, что я не смогу остановиться? Теперь не смогу…
- Мне всё равно…
Он коснулся губами моего уха.
- Не играй со мной, девочка. Тебе же будет хуже…
- Что может быть хуже того, что я видела сегодня?
Я открыла глаза.
- Я всего лишь еда для тебя… Все твои попытки меня очаровать, все знаки внимания, вчерашние слова… всё только для того, чтобы моя кровь стала вкуснее…
- Разве я укусил тебя вчера? Когда ты так хотела… когда кипела страстью, и твои глаза молили меня об этом?
Он распустил мне волосы, уткнулся в них лицом и глубоко вдохнул.
- Почему такая серьёзная и взрослая девушка пахнет имбирным печеньем? – улыбнулся он. – Так невинна в своей сексуальности, словно не подозреваешь о ней. Ты сама виновата в том, что я безумно хочу тебя…
Я молча смотрела на него, едва дыша. Ну, почему я не могу на него злиться?
- А эта сцена… - Вик отвёл глаза, и мне даже показалось в их надменности скользнуло раскаяние. – Я должен был забыть… хотя бы попытаться… но вся иная кровь безвкусна, в воздухе пахнет только тобою… это было невыносимо. Я не хотел причинить тебе боль…
Я чуть улыбнулась.
- Ну, немного больно всё же будет, - сказала я.
Вик вздрогнул и, не веря своим ушам, посмотрел на меня. Я спокойно отвечала ему, любуясь этим милым удивлением, уже с трудом сдерживая участившееся дыхание.
Он, нахмурившись, притянул меня к себе.
- Не дразни меня, девочка…потом будет поздно…
- А сколько ещё дразнить, чтобы ты поцеловал меня? – улыбнулась я.
Ободки глаз окрасились золотом. Его пальцы сжались на моей спине, Вик медленно опустил меня на диван и накрыл мои губы своими. Я прижалась к нему, покусывая их горячую мякоть, чувствуя заострившиеся клыки, раскрыла его пиджак и обняла широкую спину, дотронувшись до струнами натянутых мышц. Вик запустил руку мне под юбку и положил ладонь на полоску кожи между кружевной границей чулок и бельём, распалившись, слегка прокусил мне губу и вздрогнул от вкуса крови.
- Нет, это невозможно, - рыкнул он и быстро поднялся с меня. Я разочарованно села, тяжело дыша, глядя ему в спину. Вик взъерошил волосы и глубоко вздохнул, успокаиваясь. Я расстроено сложила руки на коленях. Из глубины подсознания к щекам начал подниматься стыд. Веду себя, как непристойная женщина.
- Вик… Вик, я…
Что-то стремительно мелькнуло в воздухе. Я, не задумавшись, поймала и увидела на раскрытой ладони ключи с чёрным матовым брелком. Вик хитро улыбался моему растерянному лицу.
- Моя машина на стоянке. И не вздумай убежать от меня.
В огромной, как площадь, комнате было сумеречно и почти отсутствовала мебель. Только тяжёлая кровать у стены напоминала о том, что здесь кто-то жил. У окна, развернувшегося во всю стену от потолка до пола, в углу, покачивала листьями небольшая пальма. Везде царила стерильная чистота.
Вот теперь, оказавшись далеко от школы и дома, где всё было таким безопасным и знакомым, здесь, на тринадцатом этаже, я оробела. Задрожала, когда его руки обняли меня сзади, а губы поцеловали ложбинку за ухом.
- Ты боишься меня? – шепнул он и развернул меня к себе лицом. Я робко улыбнулась, спрятав ресницами глаза.
- Не стоит, - он коснулся поцелуем моих пальцев. – Я привёз тебя сюда, чтобы любить, а не пугать…
Он щёлкнул пуговицей на моей блузке. Я коротко испуганно вздохнула, улыбнулась, закрыла глаза, чтобы скрыть робость, и погрузилась в манящий трепетный мир осязания. Ощущение его близости, казалось, заполнило всю комнату, его пальцев, скользнувших по боку шеи в ямку между ключицами, верхним полукружиям груди, рёбрам, впалому животу… лёгкий скрип молнии на моей юбке, мягкий шорох одежды, падающей нам под ноги, замочки, крючки, пуговицы… нежные, почти кошачьи ласки, скользкий, леденящий шёлк постельного белья, губы, ищущие и впивающиеся друг в друга, его сильные руки, то сжимавшие податливую плоть моих бёдер, то накрывавшие грудь, его приятная тяжесть на мне, тонкая паутинка пота на разгорячённой коже, сладостное предвкушение того, как два тела станут одним – разве такое можно забыть? Я снова слышала стук собственного сердца, снова задыхалась, кусала его губы, ловила каждое прикосновение, мечтая только о том, чтобы эта близость длилась вечно. Не стало времени, вся прочая жизнь казалась сном, только он и я были реальны, только наше желание и страсть управляли всем, будь то течение рек или восход солнца. Я была уверена, что стоит нам только захотеть, и время остановится навсегда. Для меня это был не просто первый опыт, это был самый первый акт любви со дня сотворения суши и океанов. От избытка чувств я всхлипнула.
- Малыш..? – Вик встревоженно посмотрел на меня, растрёпанный, испуганный, до невозможности милый. – Что? Что не так, малыш?
Я улыбнулась сквозь слёзы и погладила его по щеке.
- Мне страшно, Вик, - шепнула я. – Я совершенно теряю рассудок…
Он ласково улыбнулся, любуясь мной.
- Так и должно быть…
Яркая вспышка боли пронзила тело, парализовала в горле вскрик. Я сжала его запястье, безмолвно открыв рот, пытаясь вздохнуть. Медленно, осторожно он вошёл до конца, по коже прокатилась дрожь и жгучая боль стала затухать, уступая место наслаждению. Я обняла его ногами, чувствуя, как нас обоих качают ласковые волны, иногда резкие, плавные, тянущие, томящие, и я уже стонала в голос, кусая губы, извиваясь под ним, как пламя свечи. Я нашла в себе силы посмотреть на него. Его глаза лихорадочно блестели голодным оранжевым огнём, губы едва касались моих. Неожиданно осмелев, я перекинула Вика через себя и поменялась с ним местами. Он улыбнулся, чувствуя, что я близка к концу, припал к моей шее и вонзил в неё клыки. Я откинула голову, изогнулась и вскрикнула, почти увидев закрытыми глазами горячие вспышки, содрогающие тело. Мне тяжело сказать, сколько это длилось… мне казалось, вечность и одновременно мгновения.