Предупреждение: война, насилие, смерть
Сидя у костра, я курил. Тяжело, глотая соленый дым, подолгу удерживая руку у лица, чтобы унять дрожь.
- Стас, выпей, - Витек, по старой, дружеской привычке, ткнул мне в руки флягу, в которой плескался самогон. Выдохнув, я сделал глоток, второй... буквально задохнувшись от огня, что полыхнул в желудке. Но, на этот раз, не хотелось кривиться, привычно морщиться, и выдавать другу всю сентенцию по поводу того зелья, которое он носит с собой для травли клопов, экспериментируя на нас, его приятелях... Моей бывшей команде.
Никто не станет разбираться, что было. Так получилось. И виновен тот, кто сказал «это – чистое место, проверено...» Ах да, конечно, никому из наших отцов командиров, даже не приходило в голову мысль о диверсии!.. Никто подумать не мог, что боеприпасы, каким-то образом, могут быть подменены...
Что ж, меня ждет трибунал... «с занесением в черепную коробку», как любил поговаривать мой непосредственный начальник.
Подыхать не хочется, ну, да черт с ним. Единственное, что коробит искалеченную в войнах душу, так это то, что живой останется эта мразь... И у меня не хватит сил, чтобы достать ее с того света. Никогда не хватит... потому что оттуда не возвращаются. Даже для смерти кровным врагам...
- Эй, Ковалев! Руки за голову! Ну?!! Кому сказано?! Пош-шел!..
В спину больно ткнули прикладом. Наверное, только приказ начбата не дает расправиться конвоиру со мной сейчас же. Черт с ним... Мне никак не доказать правоту. Сам подписывался... Сколько там, будет длиться следствие?.. Три дня?.. Как всегда?.. Лучше бы без следствия... к стене. Мучения только лишние. Но, всегда остается шанс, хоть и маленький, найти виновного, и покарать его. На что Саныч рассчитывает?.. В этот раз признания не будет. Потому что это – подстава. И не я даже цель. Был бы другой – другого бы смели эти зубастые машины бюрократизма, что еще пять лет назад подняли вопрос о запрете Игры. Но нельзя. Времена неспокойные. Те, кто придет нам на смену, должен знать свою смерть в лицо. Не буквально, потому что лица меняются. Только одни твари воюют на одной стороне, а другие – на противоположной. А так – все звери! Все!
Затолкнув меня в подвал, конвоир потребовал отдать все режуще-колющее, ремень и шнурки. Ну не смешно ли?.. Тому, кто идет на смерть, запрещают издохнуть раньше. Да ладно, паря, не нервничай... Спокойно, даже с какой-то ленцой, отдаю все. А, ведь несложно... Просто выбить автомат из его дрожащих лапок, и, метнуться к полигону... Неужели Витек не поддержит?.. Еще как... и прикроет, если что... Да только зачем?.. Точнее – что мне это даст?.. Крысиное существование. Гнилую нору, и нахождение среди отбросов общества.
«жить хочу...» Ныло где-то в груди, но я оборвал это нытье. Жить – это значит, жить, а не существовать. Хотя, была бы возможность найти эту мразь, что в павильон подложила взрывчатку... можно даже и существовать. До... Не после.
Послушно вхожу в темную камеру, с небольшим окошком под самым потолком, со стальной решеткой, что перекрывает выход.
«ну, вот теперь я и дома...» мелькает мысль. Почему дома?.. Потому что это будет последнее, что я увижу в своей жизни, перед... Да уж, чего скрывать, перед смертью. Ну, а, как известно, последние воспоминания самые яркие...
Я прилег на деревянный топчан. Ну конечно, разве смертникам нужны матрасы?.. Или удобства... Скоты, мне что, в угол ходить, как собаке какой? Ярость на миг вспыхнула и угасла. Кому от нее легче станет?..
* * *
- Ты только это, хоть новую тактику выбери! – Витек отдавал приказы, и люди занимали свое место.
Два отряда. Один – разношерстный, состоящий из детей и подростков от 10 до 17 лет, второй – профессионалы. На поле был только один закон: беглец имеет права убить преследователя. Он означал что в патовой ситуации, любой из моего разношерстного отряда имеет права применить всю силу, чтобы уйти. Даже убить. Никто же из преследователей не имел права на насилие. Мы приучали детей быть сильными и жестокими. Приучали их убивать солдат с самого детства. Это был единственный способ выжить.
Поход на склад занял немного времени. Там, в закрытой от второго отряда обстановке, мои ребята и девчонки выбирали себе снаряжение и продукты. Я не ограничивал их. Это был путь на «выживание», и каждый мог действовать по своему усмотрению я же, как наблюдатель, просто присутствовал, не давая советы... пока. И, брал на себя полностью заботу об отряде, когда мы выходили на полигон. Продержаться ровно сутки – вот правило игры. Даже если, забившись в щель, пересидеть все время игры и прийти после сигнала – ты выиграл.
Каждый раз полигон (а на самом деле заброшенные города и пригороды) выбирались наугад.
Перед этим шла полная зачистка местности (нам не приходилось, как раньше, активировать заряды, достаточно было пустить в работу «ветер смерти». Волновые излучатели, направленные с периметра в центр, разрушали всю механику, и органику, оставляя пустые серые стены...
Оружие тоже подразделялось на «боевое» и учебное. Учебным, заряженным краской разных цветов, снаряжались бойцы. Нашему же сборищу, что должно было пройти и выжить – давалось боевое – со средней степени силы транквилизатором. Правда, об этом не предупреждали. Ребята должны были учиться убивать хладнокровно.
Я уже не помнил, сколько из моих ставленников прошли эти полигоны, теперь став отрядом зачистки и истребления. Но, как говорил Саныч – мой показатель был высшим. Я не щадил. Никого и никогда. Каждый был сам за себя, и каждый был в ответе за другого. За сутки мне удавалось из детей выбить детство. Полностью. Безоговорочно. Часто после таких «полигонов» я был пьян. Мертвецки. Только потому, что действительно были смерти, как среди обучающихся, так и у группы зачистки. Немудрено свалиться под транквилом с крыши, и сломать себе шею. Да и шариться по катакомбам было делом не из легких. Арматура, незаметные выбоины и ямы, ловушки, оставленные прежними жителями городов... Если из сорока ребят я лишался десятка – это говорило о хорошей подготовке группы... но, никто и никогда их не готовил. Времени не было. Бросали, как кутят в воду. На выживание. На смерть.
* * *
- Сбор! – я кивнул на выход. – Короче, у нас форы – полчаса. Больше эти ублюдки не дадут! Слушаться меня! Кто отстанет, или устанет – остается на растерзание. Ждать не буду. Нам нужно выжить. Всем ясно?!!
Какое там, ясно?.. Для многих это было игрой. Жестокой, полной адреналина, но игрой.
- По машинам!..
А потом, перелет, и один на один с пустым, чуждым, неизвестным городом, полным своих тайн и жути. А ее хватало.
Я смотрел на хронометр, уводя ребят под прикрытие домов, давая знак рассредоточиться. И, крадучись, пологом, мы накрывали город... Никто никогда не знал, откуда вынырнет первый солдат, и как пройдет первая встреча. Витек так же вел своих ребят «на огонь», не страшась уничтожения. Это было обучение на грани реальности и беспощадности...
Первыми заскулили малолетки. Кому обувь ноги натерла, кому рюкзак тяжело тащить, кто устал и есть хотел... Я подгонял, сколько мог, стараясь засесть в самом центре, выставив по периметру лучших из команды, тем, кому уже приходилось убивать. Тем, кто шел на полигон осознанно, ради мести... Все объяснялось на ходу. И, как прятаться, скрываться за стенами домов, и как не выдать себя тенью или шорохом, и, как пользоваться оружием...
Не было времени на обучение!.. его не давали!..
Гул транспорта возвестил, что прибыла группа зачистки. В этот раз я был вполне доволен ребятами. Большинство, уже прошедшие школу жизни. Пусть и не слишком суровую, но боевую подготовку и теперь, помогающие малышне выживать. В тот раз я впервые подумал, что мы останемся без потерь...
Зря... Ох, как зря... Хотя, первые километры мы и преодолели пояти незаметно (все рюкзаки перекочевали на плечи старшим, самых слабых и пугливых поддерживала стальная воля более крепкого отряда... когда впереди я увидел завал. Не то, чтобы обойти было сложно, но такая преграда говорила о том, что город совсем еще недавно не пустовал. И, хотя после «ветра смерти» не оставалось никакой биоорганики, иногда случались казусы, например, как и сейчас.
Я поднял руку, и замер, слушая тишину. Никого и ничего. Мертвый город, пустые улицы, и давящая тишина. Так и должно было быть. У нас еще достаточно было форы, перед отрядом, и услышать его просто не могли. Группа зачистки, в отличие от нас, шла плотной шеренгой, вынужденная проверять каждый дом сверху донизу, опасаясь оставленных мною снайперов, и шашек с токсичным газом. Витек уже не раз ловился на мои сюрпризы в самом начале «зачистки», поэтому шел аккуратно, буквально проверяя каждый метр земли перед собой. В этом и было преимущество. Мы знали, что они сзади, и идут по следу. Они же не знали, где мы.
Игра... жестокая, кровавая, но ту, что требовали условия выживания. Сейчас она еще усложнялась и тем, что я знал – у кого-то из ребят в одежде, или в пайке – маячок... а может, и не один. Витька славился тем, что вечно мне подкладывал какую-нибудь свинью... Да и, сравнить нас... Я – ветеран, а он малек, с которым еще полгода тому назад, вот так же ходили по полигону, и он глотал сопли, ноя об усталости и голоде.
Время!
- Привал, команда! – Я указал на одно из зданий, выставив по периметру наиболее метких ребят, разрешив всем перекусить, попить воды, и отдохнуть. Увы, только десять минут. Это были сутки драйва, сутки бесконечного движения, в котором мы обязаны были выжить.
Я пересчитал ребят. Двоих уже потеряли. Остальные были на связи (потеря, к сожалению, означала, что они или просто выбыли из игры, или их нет), так всегда. Выживал сильнейший...
НИКТО, НИКОГО И НИКОГДА не тащил на полигон силой. Это было добровольная проверка на выносливость. Десятки из тех, кто шел на полигон, были детьми нашего подразделения, или соседних... И, не каждый выживал.
В этот раз все было слишком хорошо. Продержавшись пять часов, лишились двоих. Если так пойдет и дальше... тонкий испуганный голос одного из мальков – заставил ринуться на крик... неуемное создание, полезло в какой-то провал (хотя я предупреждал!!!) и, оскользнувшись на мокрых от какой-то слизи камнях, полетел в воду, напоровшись на арматурину...
- Еще одна тварь отойдет от меня без приказа... – прорычал я, - и я накажу сам! Жестоко! Вперед!
Проверив все выходы на наличие слежки, я, небольшими группами, вывел ребят на открытое пространство, заставив их разгруппироваться у стен, перебежками направив дальше, в клоаку мертвого города...
«Выжить!..» Вот девиз такой операции. Выжить как можно большему количеству детей, а мне – или вывести их с другого конца города, или затаиться в самых недоступных местах, где никто из группы зачистки не найдет моих подопечных...
Да, я орал на них, да, иногда приходилось заниматься рукоприкладством, но, разве жизнь не стоит того, чтобы за нее бороться?..
Но, на этот раз Витек, пошел другим путем. Впереди себя он пустил поисковой отряд «железных солдат», или, простым языком – роботов. У них не было оружия. Были только линзы видеокамер, которые фокусировали каждое передвижение... и меня это раздражало. До жути. Не сдержавшись, я пару раз показал глазастым железкам «от винта», на что некоторые из них, видимо, руководимые тем же Виктором, ответили таким же, правда чуть неуклюжим жестом.
- Ну, сученыш, я до тебя доберусь... – я погрозил роботу кулаком и, спустя секунду, в резком развороте, выкинул руку, метко заехав в одну из тускло блестящих линз. Робот покрутил пальцем у виска, и скрылся в проходе между домов.
Нас пока не трогали. Их гнали, как зверей, в одном, известном лишь Виктору, направлении. И, наконец, я понял, что это – ангар какого-то старого завода. В этом были и преимущества, и недостатки. Сокрывшись там, они могли расползтись по углам, используя оружие, а могли стать открытой мишенью для гранат с токсичным газом. А тогда...
Подозвав двух более-менее разумных ребят, я отдал приказ на рассредоточение, а сам, тенью, скользнул к выходу... Уже там, за ангаром, услышав взрыв...
* * *
- Эй, смертник, ужин принесли.
- Да пошел бы ты!.. – Стас отвернулся к стене, до сих пор мучимый болью потери своего отряда. – Не хочу я жрать.
- Давай, поднимайся. И, на выход!
- На выход?!! – Стас ошарашено вскочил на ноги. – Нашли этого ублюдка?!
- Давай... Ужинай, и...
- Я хочу его увидеть!..
- Увидишь еще...
* * *
С Виктором они столкнулись в коридоре. Стас не мог поверить... неужели...
Парень, невесело улыбнувшись, подмигнул ему. И, он все понял... Руки, заломленные назад, и скованные наручниками, бледное лицо, и гордый взгляд. Он обернулся вслед парню, которого завели в камеру, вместо него. Было больно. Офигитительно больно за то, что его друг решил пожертвовать своей жизнью ради эфемерной надежды найти эту мразь.
«Найди его...» - почти беззвучно прошептали бледные губы. – "Это твой долг. Мне..."
* * *
Стоя на могиле одного из лучшего своих солдат, Стас глотнул из Витькиной фляжки самогона, даже не поморщившись, остаток вылив в сухую землю.
«Долг, превыше всего» - так говорил Саныч, так говорил и сам Стас. У него остался единственный долг в этой жизни – найти того, кто убил его друга, и, окончательно искромсал его душу.
Дам сигареты в этот раз был не соленым. Он был горьким, как и та проклятая капля, что скользнула по щеке.