Западный ветер крепчал.* Ещё минута, и вот уже разбушевался фантомасом. Старый морской волк Билли Шмонс крепко выругался: «Доннер Веттер!».** Судно*** болталось между восьмым и девятым валом, как скорлупка. Да что там, скорлупка! Как маятник! Как некий продукт человеческой жизнедеятельности в проруби.
Вот ведь угораздило попасть аккурат в ложбину между восьмым и девятым! Сердце старого морского волка щемило от невыразимой тоски и досады. Трюмы были под завязку набиты контрабандным белорусским молоком. Но не о нём беспокоилось сердце Билли Шмонса. Шторм собьёт молоко в масло, так что барыги в Лиссе не останутся в накладе. Масло-то подороже молока будет, свежее пойдёт нарасхват. Примерно в такую же болтанку попала однажды «Джулия», набитая всклянь молдавской контрабандной бормотухой. Лисские барыги наклеили на бутылки этикетки «Хенесси» и прибыль зашкалила за тысячу процентов.
Нет, там, в Лиссе, в старой таверне, где плащ висел на ржавом гвозде****, дожидаясь, вместе с хозяйкой просоленного семью ветрами Шмонса… Да, там, на близком, но недоступном сейчас берегу, ждала его пышногрудая Юлия с ангельскими глазами и бесовским характером. Билли Шмонс мог во второй раз опоздать на свидание, и неизвестно, простит ли на этот раз несравненная Юлия, мечта каждого второго шкипера на всём побережье. Королева зурбаганских стрелков. Они виделись в последний день петровского поста за сладкой содержательной беседой и парой – тройкой бутылочек контрабандного «Белого аиста», но так и не согрешили, хотя, начиная плодотворную беседу, явно имели такие намерения. То ли «Аисту» было многовато, то ли бог не захотел прегрешения чистейших душ влюблённыхв последний день поста, то ли ещё что, но – не согрешили. А, проснувшись от пения жаворонка, Билли Шмонс вынужден был, не попивши кофию и даже не опохмелившись, стремглав лететь на борт «Джулии», поскольку отчалить «Джулия» должна была ещё с петухами.
В тот раз Билли Шмонс почти опоздал к любимой. Проторчал в пробке в Баб-эль- мандебском проливе. Как назло, сломался светофор, положение усугубляло то, что уже успели прислать гибэмудешника*****. А как поставят гибэмудешника – пиши пропало. Он будет полосатой палкой махать, как ему вздумается, отчего пробка будет только увеличиваться, потому что никто не понимает, что он там своим концом машет. Но тогда с Билли рядом был верный друг, такой же морской бродяга, Зоркий Пью. Зоркий Пью сунул в руку гибэмудешнику чёрную метку, быстренько прицепил на фок-рею спецсигнал, и – «Джулия» понеслась вперёд, к любимой. Кстати, баб-эль-мандебский светофор по праву называют восьмым чудом света.
Бедняга Пью... Когда «Джулия» была вынуждена срочно покинуть лисскую гавань, Билли Шмонс в спешке крикнул: «Отдать концы!». Верный Пью первым кинулся выполнить приказ… Кто бывал на старом кладбище Лисса, тот, конечно видел скромную могилку в седьмом квартале с трогательной надписью на розовом мраморе: «Семь футов тебе под килем, дорогой друг». И выше: "здесь покоится прах Зоркого Пью. появился на свет ** июня 19** года отдал концы ** июня 19** года".
Билли Шмонс замерил линем глубину под килем: семь футов. Замерил под баком: восемь с половиной. " Вот ведь, феллинь твою мать" – выругался Шмонс. Прикинул опытным взглядом (ах, как ему не хватало сейчас Зоркого Пью!): восьмой вал на пару дюймов пониже. Здесь решил прорываться старина Билли. «Ну, братишки, держись, прорвёмся! – подбодрил матросов Шмонс.
Напрягаясь всеми гюйсами, галсами, траверсами, вантами, планширами, струясь кильватерами, скрипя фальшбортом, стеньгами, брам-стеньгами, трепеща фок-реями******, «Джулия» ринулась на прорыв, ведомая твёрдой рукой Билли Шмонса, зорко взирающего с гакаборта бесстрашным взором в страшные глаза пучины.
«Доннер веттер!» - перекрывал голос солёного морского волка рёв стихии. И стихия уступила в бессильной злобе. Лишь болталось между восьмым и девятым валами содержимое штанов команды «Джулии», которое братишки дружно вытрясли, достигнув вершины восьмого вала.
И вот уже красавица «Джулия» припарковалась******* в гавани Лиса. И ей богу, не выпить мне в этом году контрабандного молдавского «Аиста», если на этот раз Билли Шмонс не согрешит с пышногрудой волоокой Юлией в той маленькой таверне, где ещё цела дырка от гвоздя, на котором висел когда-то брезентовый плащ Билли Шмонса!
(Продолжение возможно)
Примечания для сухопутных крыс. (Перевод с морского языка на сухопутный низкопробный сленг).
* Содрал у Ефремова
** В переводе с морского: Ну и ветер, чёрт бы его побрал!
*** судном на морском языке называется корабль, а не тот предмет, которым вы пользовались в первые часы после удаления аппендицита
**** содрал у Матвеевой
***** от ГИБМД – государственная инспекция безопасности морского движения
****** всякие такие штучки морские
******* а это, пардон, не морское