ВОЗВРАЩЕНИЕ СОЛНЦА.
ЧАСТЬ IV. НЕПРИНЯТАЯ ЖЕРТВА.
ГЛАВА 9. ПУТЬ РАДО.
Собственно, надо было еще ехать и ехать. Лес и горы обступали нас со всех сторон. Вечнозеленый сосновый бор с густым подлеском, где так здорово устроить засаду. У нас с Петриком были ружья, и мы держали их наготове.
- Я тебе точно говорю, - в сотый раз вякнул Петрик, - нас ждут где – нибудь здесь. Я чувствую. Я ведь тоже волшебник, да?
- Ты нервный волшебник, – разозлился я. – Прямо сейчас на нас не нападут, а мы лесом – лесом объедем пустошь, войдем в Айкри не по дороге, а в обход. Да, по бездорожью. Но, если нас ждут у входа, то могут ждать ещё год. Мы обойдём Воки и его бандитов, оставим их за спиной. Может, среди бездорожья найдётся тропинка.
- Какая тропинка? Какие тропинки в Айкри? Там только одна большая дорога.
- Как – нибудь проберемся, уж положись на меня.
- Уже положился.
- Я выведу тебя на путь Радо. Место красивое и знаменитое. Будешь всем хвастаться, что видел его.
- Путь Радо? - ахнул Чудилка. - Но ведь он разрушен в незапамятные времена. Дом Радо разрушен тоже, и никто из обычных людей точно не знает, где он. Даже снаряжали экспедицию, чтобы найти. Я видел отчёт и зарисовки, но туда ведь никто не ходит, Миче. Это же Айкри.
- Прекрати твердить об Айкри так, будто это Тайная Дыра Вселенной. Айкри - самое дивное место на свете. После Някки, конечно. И, кстати, вспомни, чьи зарисовки ты видел и чей отчёт читал. Моего деда.
- А! Да. Конечно.
- Айкри - родина предков Аги.
- Да, я знаю. Извини. Я хотел бы посмотреть на Дом Радо и пройти его путём. В Някке обзавидуются.
Между этим лесом и входом в Айкри лежало большое пустое пространство, окруженное горами, соснами и тишиной. По нему вилась беловатая, мощёная древними камнями, дорога. Мы ехали по тропке, оставив дорогу левее, объезжая пустошь по лесу, по полянам. Петрик ещё не научился как следует пользоваться Разведывающим заклинанием, поэтому не мог точно определить, где засада. Я мог. Поэтому в нужный момент я резко повернул направо, мы спешились и повели коней по ужасному буераку. Лес был почти непроходим. До темноты мы пробирались по зарослям. Утешало одно: прекратились дожди и земля чуть подсохла. Но небо было низким, тёмным, зловещим. Поди скажи, что скоро весна. Порой, выбившись из сил, мы падали на стволы и ветки и ждали, когда бешено колотящиеся сердца восстановят ритм. Головы кружились, нас мутило, темнело в глазах. Проклятые, проклятые солнца, до чего они нас довели!
- Вот они, горы Айкри. Что дальше? – спросил Петрик поздно вечером, когда мы, едва выкарабкавшись из коряг на спуске, встали перед не меньшим буреломом на подъеме.
- Нормальные, красивые горы.
- Темно, - пожаловался Чудилка.
- Ой, да подумаешь! Наша Ви светит ярко.
Красавица Ви то ныряла в облака, то радовала нас своим светом. Мы лезли вверх по склону, ветки трещали так, что слышно было аж в Някке, наверное. Петрик тренировался в заклинании, приглушающем звук. Его он тоже вычитал в книге хозяйственных заклинаний. Оно носило название «Чтобы храп мужа не мешал спать». Лошади недовольно фыркали, но только этого фырканья и не было слышно. Ухудшившееся зрение подводило то и дело, но я неплохо ориентировался благодаря врождённому чутью анчу, веками живших в лабиринте пещер.
- Тут могут быть волки, - пропыхтел Петрик.
- Могут, - не стал отрицать я.
- Ночевать мы будем под ёлкой?
- Под сосной.
- Терпеть не могу. Мы будем идти всю ночь?
- Петрик, отстань. Нам надо оставить тех, кто караулит при входе, как можно дальше за спиной.
- Как же мы их оставим с такими темпами?
- Меньше болтаешь – быстрей идёшь. Путём Радо мы срежем угол.
Некоторое время мы шли молча, если это можно назвать «шли». Ну и заросли! Ну и камни! И заметьте, мы ещё лошадей вели за собой и время от времени работали, как каторжные, расчищая им путь. Но потом, как я и ожидал, нашлась узенькая, почти разрушенная дорожка, мощённая плоскими камушками в два ряда. В незапамятные времена она вела к храму Радо, супруга Эи. По легенде, храм стоял на том месте, где некогда обитал он сам. Могло бы оно стать местом паломничества, могли бы отстроить храм заново, если бы не одно, мешающее этому обстоятельство. Находились руины в Айкри, в стороне от основного пути.
Продвигаться вперёд стало легче и быстрее. Местами можно было ехать верхом. Петрик опять:
- Миче, думаешь, отдельно взятые глаза на нас не налетят?
Тут я не выдержал и, остановившись, выразительно поглядел на Петрика в темноте. При всем моем желании ну не поднималась у меня рука на эту ходячую нервотрепку.
- Налетят, - вздохнул я. – Непременно налетят, Чудилушка, но я тебя спасу. У меня ружьё и сабля.
- Тогда вот что. Ты стреляй в правый глаз, а я в левый.
- Будет сделано.
Мы опять скреблись в этой чаще по плоским мшистым камешкам. Петрик молчал. Потом он сказал:
- Ни один дурак не лез в Айкри добровольно в одиночку.
- Присоединись к нашим преследователям, к этим изобретателям солнц. Их много. С ними не страшно.
Петрик обиделся. Мне стало смешно:
- Ты не один, душа моя. Ты со мной.
- Ты совсем не боишься, Миче?
Когда мне смешно, мне не страшно. Я погладил его по плечу для успокоения:
- Чего мне бояться? У меня есть ты.
- И что?
- Сомневаюсь, что ты дашь меня в обиду.
Я опять получил десять минут тишины, пока Петрик переваривал, что я сказал.
Тут мы вышли на почти свободную от валежника вершинку. Стало видно, как далеко – далеко при входе горят точки костров, наверняка скрытых так, чтобы их не было видно с пустоши.
- Вон они, наши друзья, - показал я на них. – Теперь, Петрик, вперед, вниз и чуть в сторону от дороги. Нам надо держаться справа от неё. Заночуем в Доме Радо. Будем обходить постоялые дворы лесом. Ждать нас, думаю, будут не в зарослях, а там, где люди и на ночь крыша над головой.
- Ты молодец, Миче.
- Это не я. Мой дед прошел Айкри путём Радо. Один, по лесам. Я слышал рассказы и видел карту. Страшный секрет, Чудила: нет здесь никаких глаз. Ничего нет. Никто ничего не предсказывает при свете Ви и Навины. Ну, может, только я, если меня попросят. Дед нарочно лазил по таким вот зарослям в ночи. Я тоже лазил.
- Зачем?
- А зачем родители Лалы Паг сунулись в дверь, ведущую в другой мир? Из любопытства.
- Чокнутые, - обругал Петрик всех оптом. Мы двинулись вперед и вниз.
Там, внизу, были развалины храма Радо. Такие старые, что оторопь брала. Хрота бы сюда. Я скажу вам, кто довёл красивый храм до такого состояния. Помните, я рассказывал о почитателях гнусного и злобного божества, склонного к убийствам и мошенничеству? Так вот, они.
Радо - это нечто светлое, радостное, возвышенное, то, что у нас в душе отвечает за улыбку и вызывает желание шутить, то, что замечает изящное и небычное, то, от чего мы, выйдя в красивый летний день в поле, поднимаем руки к небу и по-детски кружимся в необъяснимом восторге. То, что побуждает нас к весёлому творчеству. Радо - это то, что против несправедливости и злости. Это потребность быть честным и неспособность к клевете. Это то, что позволят чувствовать свою неповторимость и возможность восхищаться достижениями других. Это путь от вершины к вершине и удовольствие от преодоления. Наверное, это счастье. Ну, это я так думаю. Магия Радо - это магия солнечных лучей, блеска отражённого света и горячего огня.
Радо покровительствует влюблённым, любящим светло, мастерам, создающим красивые, лучше блестящие, вещи, поэтам и писателям, пишущим весело, актёрам, играющим смешно, компаниям, собравшимся на праздник, маленьким детям, открытым миру, взрослым, сохранившим детскую душу. Он там, где смех, с теми, кто может пошутить над собой и вывернуться из неудачи, не навредив другому. Радо благоволит некоторым магам, например тем, кто выбрал его магию, как основную для себя. Я выбрал. А Петрик - он просто хороший человек. Значит, мы можем ночевать здесь совершенно спокойно. А тем самым почитателям - помните? - храм противника тьмы был поперёк горла. Они разрушили полное света строение, разрушили горный городок, чьи жители пытались отстоять храм, погубили живописное место, отпугнули паломников. Дорожка, гуляя по которой, Радо встретился с Эей, дорожка, которую в два камушка замостил лично он для того, чтобы его возлюбленная могла приходить к нему, заросла и была забыта за ненадобностю.
Петрик сгрузил палатку и разразился заклинанием. Заколдованный самораскладывающийся брезентовый домик быстренько с пятой попытки принял нужную форму, колышки воткнулись в землю. Это такое счастье, когда не нужно возиться с палаткой!
- Ну не молодец ли я? – похвалился Чудила.
- Ещё какой.
Кое–как перекусив, мы заснули, а задолго до рассвета были уже в пути, невыспавшиеся, отсыревшие и злые. Злились мы, в основном, потому, что из-за спешки не осмотрели как должно Дом Радо, отложив это до более подходящих времён. На самом деле, там есть, на что посмотреть. В окружении гор - россыпь озёр с причудливыми берегами. Звон от бесчисленных ручьёв, блеск воды в солнечный день, отражения мохнатой тяжести облаков, когда пасмурно... Мощь гор и древних деревьев впечатляет. Вид, открывающийся далеко на юго-запад, завораживает. Ну и конечно, в другое время я не упустил бы возможности полазить по древним домам анчу, входы в которые виднелись на ближайшем к храму склоне. Тёмные дыры в горе, беловатые ограды двориков, колодцы, остатки мостиков через ручьи и речонки... Угадывались дороги, ведущие мимо жилищ, мимо одичавших плодовых деревьев и винограда, обвившего камни и безлиственного сейчас. Дороги, как реки впадали в площадь перед Домом Радо - на ней мы разбили палатку. Только площадь и развалины храма успели мы осмотреть в темноте при свете почти скрывшейся перед утром Навины. Что можно сказать про храм? Развалины - они и есть развалины. Щербатые колонны, разбитые скульптуры, отсутствие крыши. Более - менее уцелела только пещерная часть. Здесь сохранились рельефы, изображающие просто мирную жизнь крестьян и горожан, влюблённых на мостиках, деревья, ручьи, цветы, а на задней стене, покрупнее - сцены из жизни Радо и Эи - и много-много солнца. Надо всем и над каждой группкой людей - своё собственное. Навина и Ви, звёзды, лампы, костры, печи, камины, очаги, свечки и факелы - всё, что даёт свет и тепло везде и всюду. Я даже сказал Чудилке:
- Видишь, сколько солнц и прочих источников света? Прямо как у нас недавно. Люди здесь зажигали свечи. Так было положено. И ещё, говорят, повсюду были вделаны зеркальца - чтобы отражать свет свечей и солнечные лучи, попадающие снаружи. Строили храм анчу - оттого люди и звери всё-таки пучеглазые. Что поделаешь, традиция. Не думаешь же ты, что у влюблённых людей глаза и впрямь делаются размером с кулак, когда они таращатся друг на друга. Алтарь не такой, как в других храмах. Каменное кольцо, внутрь которого падала вода прямо с потолка. Были радуги и всё блестело. Это было красиво. Вода вытекала из храма священным ручейком, и для него был проложен путь прямо до озера. Вот он, видишь? Ручеёк придавал красоты этим местам и считался целебным. Его нарочно отвели в сторону, когда напали на город.
- А давай, - предложил Чудилка, - вернём ручеёк на место. Наверное, ему не нравится течь там, где не хочется.
- За столько веков он, наверное, привык, - усомнился я, но идея мне понравилась.
Я отправил Петрика к источнику, а он совсем рядом: ручей вытекает из склона чуть выше пещерной крыши храма. Пускай мой дружок проконтролирует процесс. Когда едва ли не мне на голову, шумя, обвалилась толстенная струя воды, я засмеялся от счастья. Вот что сделали мы: вернули Дому Радо частицу его красоты! Это получилось легко и быстро, а я думал, мы провозимся не менее получаса. Ручеёк ринулся в своё старое русло. Замусоренное, заросшее и сглаженное временем, оно, всё-таки, его собственное. Вода потом расчистит его и сделает глубже. Я осветил пещеру Прозрачным Сиянием. Да, это здорово!
Прибежал совершенно счастливый Чудилка. Мы умылись этой водой и напились под завязку. Раз она считается целебной, авось поможет. Нам даже стало казаться, что действительно немного помогла. Я сказал, что пора трогаться, а то упустим тёмное время перед рассветом, пока большая дорога Айкри пустынна. Сказал, что всё хорошо, но мне не нравится огарок свечи на алтаре - кому-то известен путь сюда, и мало ли что. Чудилка ответил, что это, скорей всего, свеча моего дедушки, и, может, есть ещё время побродить по городу? Но нет, времени не было.
- Их всех убили, Петрик, - объяснил я. - Здесь из домов нет входов в глубину пещер, а те, что снаружи, удалось завалить, и жители города не спаслись. Только некоторые уцелели чудом, мои предки, например. Мальчик и девочка. Они ночью, с ватагой других ребят, улизнули от родителей в галереи внутри горы. Играли во что-то. Может, проверяли, кто смелей. И не смогли выйти, когда тёмные волшебники в одночасье завалили входы. Когда удалось выбраться, представь, что они увидели. Вся жизнь в Айкри переменилась. Жуткая битва была в этом месте. Ну их, эти дома. Наверное, там скелеты.
Чудилка, услышав о скелетах, вспомнил про призрачные глаза и опасные предсказания и заторопился в путь. Но всё равно сокрушался и ругал меня за то, что я не дал ему как следует оглядеться в красивом и знаменитом месте, не дал побродить хотя бы по улицам. На память он захватил с собой белый камушек из развалин храма. Я, уезжая, поклонился до земли, благодаря Радо за всё то светлое, что есть в моей жизни, за мою любовь. И ещё - за мою дружбу с этим чудиком с белым камушком в кармане. Выбрались на пустынную в этот тёмный час большую дорогу и погнали лошадей. Горы по сторонам пути так и замелькали. Два постоялых двора мы объехали лесом. Я уже говорил, что они просто так называются – постоялые дворы. На самом деле это настоящие крепости, городки за надёжными, очень толстыми стенами. И есть в них отдельные постоялые дворы, жилища, рынки, даже школы. Всё маленькое, но крайне прочное. В городках полно народу, взрослых и детей. В них останавливаются путники, сбившиеся в караваны ради прохода через Айкри. Каждый «постоялый двор» носит имя, достойное города.
Как только стало светлей, мы свернули в лес и больше уже не показывались из него: на дороге началось движение. За второй крепостью, знал я, в скале есть что-то вроде небольшого тоннеля. Мы проехали кустами до этого прохода, и сквозь него – дальше. Теперь, при дневном свете, при солнце, стоящем высоко, но скрытом облаками, нас опять ждал путь по буеракам.
- Воки никогда не придёт в голову, что мы не боимся темноты и одиночества и двигаемся в стороне от основного пути, - похвалил я сам себя заплетающимся языком.
Я просто из сил выбивался. Этот холод, который я очень не люблю, эта боль в руках, пострадавших от возни с солнцами! У меня постоянно что-то болело то сильнее, то меньше. Это выматывает ужасно.
Я нашёл, что искал: узенькую дорожку на склоне – тот же путь Радо, но с другой стороны. Здесь через овраг болтался чахлый мостик, на который мы не решились наступить: сколько лет он тут разрушается? По дорожке можно было ехать верхом, и, перебравшись через овраг, мы двинулись медленно – медленно, отдыхая от скачки и общения с бездорожьем, радуясь, что за утро незамеченными преодолели большое расстояние. Иногда то я, то Петрик почти засыпали в седле, скособочивались и начинали съезжать. Резко просыпались и давали себе слово больше не спать. Но Петрику под вечер всё-таки удалось свалиться с лошади, и потом он не сразу смог встать. Заговаривал мне зубы – отчего бы не посидеть в прошлогодней траве, разглагольствуя о привидениях? Только я понимал: ему больно и не хочется продолжать путь. Мы устроились на ночлег, решив отоспаться и отдохнуть.
Утром делали вид, что всё нормально, что никакие болячки не помешают нашему продвижению вперёд, что то, что происходит с нами – это так, лёгкое недомогание. Только завтрак не лез в нас, мы напрочь лишились аппетита и пережёвывали пищу для того, чтобы сохранить остаток сил. Петрик осунулся, побледнел и даже изменился почти до неузнаваемости. Теперь любой увидел бы в нём черты нашего народа. Со зрением у него и впрямь беда была.
- Тебе нужны очки, - сказал я.
- Угу.
- Понимаешь, ты не сможешь попасть призраку в правый глаз, если не будешь его видеть.
- А это хорошая идея, - усмехнулся Чудилка. – Не надо очков. Я не хочу видеть ничего призрачного.
Так мы шутили, собирая наши пожитки, но каждое движение приходилось заставлять себя делать. Больше всего хотелось лечь и просто лежать, и чтобы не тревожили. Мы не высыпались совсем. Я говорил уже – мне не давало спать беспокойство о Петрике, а ему, оказывается, обо мне. Открыв глаза среди ночи, я то и дело видел над собой Чудилушкин силуэт или замечал, как он, шурша и пыхтя, уползает на своё место.
- Кончай меня будить, - возмущался я. – Со мной всё нормально. Я сплю, а ты шуршишь.
Чудилушка сонно и обиженно ворчал:
- Ты сам меня всё время будишь.
Очков в лесу достать было негде. Я подумал-подумал и выдал идею. Она показалась мне умной до невозможности.
- Слушай, Чудилка, дойдём до ручья и пойдём по берегу влево. Выйдем к Аес. Ну, ты знаешь, у нашей семьи там недвижимость. Если там не засели друзья Ловкача, мы переночуем практически у меня дома. Даже если засели, нас не выдадут, Петрик. Мы можем побыть в Аес целый день. Отдохнём и провизии купим. Я попрошу – и нам добудут очки. Тебе и мне, потому что сквозь свои я ничего не вижу и ориентируюсь просто как кошка или даже, как летучая мышь. Это очень важно – всё чётко видеть.
- Да, это важно, но, может, мы лучше поймаем кого-нибудь в полях и попросим принести очки под сосну?
- Можно и так. Там видно будет.
* * *
И вот в сумерках мы стояли и смотрели на Аес – маленькую сердитую крепостишку, похожую на гигантскую ножку жирненького белого гриба. Обычно здесь спокойно и мирно. С воплями носятся дети, которых матери загоняют домой. Слышатся обычные вечерние звуки: блеяние овец, пение петухов, стук топора, чья-нибудь песня вдалеке, пахнет дымом и ужином. Но сегодня всё было не так. Я плохо видел, но слышал отлично. И первое, что меня озадачило – отсутствие детей за стенами крепостинки. В городках тесно, детям до сумерек разрешается носиться на просторе. Под стенами городков полно таких замечательных сооружений, как качели и карусели, шалаши и канаты с привязанной палкой для прыжков с берега в речку. Сейчас ещё не поздно, визги и вопли должны долетать до нашего укрытия. Вместо этого были слышны другие звуки, подозрительный шум за стенами. Выли собаки и тревожно мычали коровы. Голосила женщина: очевидно, в её доме несчастье. Мне даже показалось, будто я слышу плач младенцев. А может, и не показалось: с тех пор, как у меня ухудшилось зрение, обострился слух.
- Такое ощущение, что все жилища внутри утыканы светильниками имени твоего тёзки, Анчутка, - пробормотал Петрик.
- Это ловушка, – сказал я. – Ни один нормальный человек не станет утыкАть своё жилище тем, что вредно. Не может быть, чтобы сюда не дошли вести. И, к тому же, дети всё равно обязаны носиться. Там засели друзья Ловкача. Люди, высланные королём ради соответствующих мер, не позволили бы зажечь солнца Миче. Даже если здесь о их вреде не знают, они бы объяснили.
- Вот это и удивляет. Зачем всё это? Пойдём узнаем, - предложил Чудила, пошатнувшись от слабости.
- Пойдём, - согласился я. Как не согласиться, если у наших арендаторов трое мальчиков и девочка трёх лет? А если они все больны?
И мы с Чудилкой, ненормальные люди, отправились в пасть мстительному Воки Тэрю, воспитаннику пиратского вождя. Правда, нам всё-таки хватило ума переодеться в женские платья. Мы купили их для наших невест, для Наты и Мадинки. Платья были в народном стиле – и это хорошо. Мы намотали на головы платки, на шеи - бусы, на плечи накинули вышитые душегрейки. Потому что платья – это далеко не единственные подарки, которые мы везли с собой и заботливо берегли от дорожных невзгод. Правда, женской обуви наших размеров не нашлось. С сожалением Петрик сунул в мешок пушистые сапожки, припасённые для Лалы Паг, и достал пышные рыжие искусственные усы, которые таскал с собой ради смеха.
- Женщины усов не носят, - поспешил сказать я, потому что он как-то странно на меня покосился.
- Жаль. Была бы хорошая маскировка для тебя, местного жителя.
Я закопал в вещах ружьё и саблю – и мы двинулись к Аес. И пока мы ехали, в душе поднималась волна задора, молодой отчаянной решимости, кураж, без которого невозможен успех. Боль и усталость временно отступили на второй план, движения стали свободней. У нас не было с собой ни одного светильника, я попробовал, как колдуется, и остался доволен. Думал, будет хуже.
Потихоньку темнело, мы двигались по дороге, почти ничего не видя, поэтому едва не наехали на маленькое существо, метнувшееся из старого бурьяна прямо под копыта.
- Тётеньки, не едьте туда! Не едьте! Я еле сбежал! Возьмите меня в Тиске! Мы успеем до самой темноты, если быстро поскачем! Надо полицию звать! Надо солдат! Много солдат, чтобы штурмовать стены! Давайте скорее!
Я даже оглянулся: какие ещё тётеньки? Потом вспомнил, что тётенька нынче я сам.
- Говорящая собачка пастуха? – насмешливо спросил Чудилка.
- Нет, это Енни, сын кондитера, - я очень обрадовался тому, что встретил знакомца. Енни чудный парнишка, только очень мелкий для своих лет. Но он далеко не малыш, и шустрый, как мышонок.
- Миче? Но ты же дяденька! – ахнул Енни.
- Точно. А это дяденька Петрик.
- О! Ты привёз к нам самого… этого…
- Кого? – не понял я. – Ты чего заикаешься? Кого я привёз?
Енни почесал в затылке, скривил лицо, словно не мог чего-то вспомнить.
- Ну… В смысле, вы нам поможете, да? Я еле сбежал, чтобы в Тиске пробраться. Через вот такую дырочку вылез!
- Ты, Енни, просто молодец! – искренне восхитился Петрик. – Ты скажи нам поскорей: что у вас приключилось?
- На нас напали люди какие-то. Все с ружьями! У них были такие штуки волшебные, которыми пользуются те, кто сам колдовать не умеет. Тоже оружие.
- Контрабанда! – тоном таможенника Малька уточнил Петрик.
- Точно. Так папа сказал. Ох, и драка была! Только те люди победили. Мужчин, тех, кто уцелел, заперли в погреба складов на площади. Вот теперь бандиты всех впускают и никого не выпускают. А если не впускать – будет подозрительно и кто-нибудь слух разнесёт по окрестностям, что в Аес неладно. Вот сидят в трактире у Раппа и вас ждут. Да-да! Поймать хотят. Я сам слышал, как говорили про тебя, Миче. Говорили, если ты проберёшься в Айкри, то непременно сюда придёшь. Говорят, ты заболел, поэтому захочешь подлечиться, а тут-то вас обоих и сцапают. А светильники не дают тушить. Солнца из сказки. Наоборот, говорят, пусть светят. Представьте, у Раппа не было этих ламп, так они привезли и нарочно поставили. И через окна свет на весь город распространяется, до самых стен – вообще кошмар. Даже нам домой сквозь шторы лезет свет. Мама на окна покрывала навесила – так нет, всё равно! И у всех ведь оружие – как поспорить? Знай себе твердят: «Мы не боимся – это вещь безопасная. Зря такой тарарам устроили». А Миче с его дружком, говорят, приманит свет-то. Захотят глянуть, что это светильники горят и горят. Вот. А как там Рики?
- Рики нормально, - ответил я, задумавшись обо всём этом. Это же сколько надо поставить светильников в одном месте, чтобы свет от них распространился по всему городу и лез сквозь покрывала на окнах? А Петрик сказал:
- Енни, сколько ехать до Тиске?
- А чуть-чуть совсем. И часа не будет, если быстро скакать. Тиске – она побольше Аес.
- И ты не побоишься темноты и летающих глаз?
- Как сказать?.. А если бы и боялся – так что делать-то? Всё равно за помощью мчаться надо.
- И это правильно, Енни. Садись на нашу третью лошадь и скачи в Тиске за подмогой. А мы этой подмоге поможем. Знаешь, что сделаем? Откроем ворота, чтобы не пришлось стены штурмовать. Зряшное и хлопотное это дело, не так ли? Справишься?
- Конечно!
- Храбрец. Значит, помощь будет здесь часа через два?
- Да.
- Вперёд, Енни. Только не потеряй наш багаж. Хорошо?
- Постараюсь.
- Удачи!
Маленький, вёрткий Енни ловко забрался в седло – и только мы его и видели. Копыта процокали по беловатой дороге.
- Как можно отпускать ребёнка одного в темноте? – зашипел я на Петрика.
- Ребёнок станет героем. Девочки будут к нему всерьёз относиться, а то, наверное, и не смотрят на него, коротышку такого.
- Да, - вздохнул я. – Не повезло парнишке.
- Наоборот, повезло. Такой случай! Так что, за Енни не беспокойся. За него радоваться надо.
- Ну, Чудила!
- Давай лучше как следует рассчитаем время, которое нам понадобится. Надо предотвратить штурм, а то бандиты ещё зашибут кого, и нас с тобой совесть замучает.
Продолжение: http://www.proza.ru/2010/08/09/843
Иллюстрация: использована работа автора с ником linni "Любопытное облако" http://fotki.yandex.ru/users/linni1/view/326083/?page=0
и моя фотка "Свеча" (на самом деле - это стена Китай-Города на закате:))).