Когда мне позвонила подруга по Одесской киностудии — ассистент режиссера по актерам — и предложила написать о настоящей «звезде», недавняя встреча с которой произвела на нее неизгладимое впечатление, я довольно бесцеремонно заявила:
— Ой, отстань со своими знаменитостями! За «звездами» уже людей не видать…
— Эта знаменитость тебе понравится, — засмеялась она. — Я влюбилась. Честно. И теперь буду ездить только на девятом троллейбусе.
Начало показалось интригующим. А выслушав ее рассказ, я на второй день уже стояла на конечной троллейбусной остановке на углу улиц Космонавтов и 25-й Чапаевской дивизии, высматривая веселую зелененькую машину в пестрой рекламной росписи с бортовым номером восемьсот пятьдесят три. Ибо «звездой», поразившей мою подругу-профессионалку, суть работы которой — исключительно в общении с яркими, талантливыми и известными личностями, оказался… кондуктор троллейбуса Иван Григорьевич ГАЛИЧЕНКО. Или Ян, как зовут его все друзья и коллеги.
Вот наконец и он, восемьсот пятьдесят третий. Водитель ведет машину на круг к диспетчерской, а кондуктор выходит на остановке поменять мелочь на более крупные купюры.
Я впиваюсь в него взглядом: коренастый, голубоглазый, доброе простодушное лицо, возраст за пятьдесят, синий форменный жилет… Кондуктор как кондуктор. Что так могло поразить в нем мою видавшую виды подругу?
Тем временем он подходит к стоящим на остановке людям. И происходит невероятное — все начинают улыбаться и здороваться с ним. От удивления я стою, раскрыв рот, с совершенно дурацким видом. Иван Григорьевич замечает это и подчеркнуто галантно говорит мне:
— Ваш шарф вам очень к лицу…
На этом подкатывает троллейбус, и мы отправляемся…
Лечебный маршрут
Искренне и восхищенно могу сейчас признаться, что ничего подобного мне видеть не доводилось. Троллейбус шел по городу, а в его салоне разыгрывался веселый, виртуозный и очень добрый спектакль, единственным актером которого был кондуктор Иван Галиченко, а пассажиры, нет, не зрителями, не безликой заполняющей салон массой, а друзьями и желанными гостями, с которыми он вел своим характерным с хрипотцой голосом бесконечный диалог:
— О, здравствуйте, вот сюда, пожалуйста, присаживайтесь поудобнее. Давненько мы не встречались, — это незрячему ветерану в темных очках и сопровождающей его супруге.
— Здравствуйте, здравствуйте, — радуются они. — Почему вы оставили наш двенадцатый маршрут? Нам без вас скучно.
— Скрываюсь от алиментов, — хитро докладывает Иван Григорьевич, — двенадцать девчат ищут меня на двенадцатом…
Троллейбус хохочет. А Иван Григорьевич идет по салону в его конец, где собрался студенческий молодняк, предлагая:
— Не обижайте кондуктора — дайте пятьдесят копеек!
— Загадываю загадку, кто отгадает, едет бесплатно, — через минуту объявляет он. — Что на свете всех быстрее?
— Мысль! — откликаются пассажиры.
— А что быстрее мысли?
И так как ответа не знает никто, долго не томит:
— Быстрее бежишь, когда выпьешь молочка и закусишь огурчиком…
Все опять смеются. А Иван Григорьевич выглядывает за дверь на очередной остановке и приглашает собравшихся здесь людей:
— Заходите, пожалуйста. Я вам занял лучшие места!
Входит девушка. Ничем не примечательная. Но кондуктор провозглашает с пафосом:
— Пассажиры, обратите внимание, как светло стало в салоне! Это потому, что вошла она, королек, птичка певчая, варенье из лепестков роз… Вы читали книжку «Птичка певчая»? (это уже к девушке). Не читали?! С вас штраф пятьдесят копеек!
Всем опять смешно. А Иван Григорьевич делает очередное сообщение:
— Пенсионеров прошу обратить внимание на меня. Через два дня я вольюсь в ваши дружные ряды — мне исполняется шестьдесят. Приглашаю всех в троллейбус на мой день рождения!
Сыплются поздравления, а одна из пассажирок даже вручает кондуктору что-то в подарок.
— Спасибо, но раньше времени нельзя, — говорит Иван Григорьевич. — Пусть у водителя полежит. Посмотрю восьмого.
Он пробирается к кабине водителя, а назад возвращается с кипой рекламных газет.
— А это вам подарок от меня…
Газеты разлетаются мгновенно, и кто-то остается без «подарка».
— Знаете анекдот? — улыбается кондуктор. — Чудак взял гранату и тянет за чеку. Ему говорят: ты что, взорвется?! А он: ничего, у меня еще есть! Так вот, у меня тоже еще есть…
И в салоне появляется еще одна пачка газет.
— Остановка «Лунина», — объявляет водитель.
— Внимание! — это опять Иван Григорьевич. — Кто расскажет, кто такой Лунин, едет бесплатно!
И так как все молчат, рассказывает сам:
— Контр-адмирал Лунин, дважды Герой Советского Союза, командир подводной лодки К-121, которая сегодня стала музеем в Североморске…
И дальше идет такой замечательный краткий и емкий очерк о боевом подводнике, что мне становится стыдно — таких подробностей о контр-адмирале Лунине я и не знала. Забегая вперед, скажу, что на обратном пути Иван Григорьевич поразил меня не менее интересными сведениями о маршале Черняховском и генерале Петрове, именами которых названы улицы, входящие в маршрут девятого троллейбуса. Преподанными, кстати, без всякой дидактики, весело и энергично, все с той же «фирменной» его прибауткой: «Кто расскажет, едет бесплатно».
А вот еще один его вариант веселой продажи билетов.
Входит молоденькая пассажирка. Иван Григорьевич говорит с нажимом:
— Каждый человек кует свое счастье сам. Вы согласны со мной?
— Ну… да, - попадается на крючок пассажирка.
— Признаюсь вам откровенно, для меня лично счастье — это спеть с хорошим человеком. Давайте споем! Вы поете — едете бесплатно, не поете — платите пятьдесят копеек. Раз, два, три: «И пока за тума-а-а-нами видеть мог парене-е-е-ек…».
— Возьмите пятьдесят копеек, — поспешно говорит пассажирка.
Пока идет эта импровизированная интермедия, все покатываются со смеху. А некоторые пытаются продолжить: «…На окошке на девичьем все горел огоне-е-е-ек...».
— Граждане! — это опять Иван Григорьевич. — Кондукторов не хватает! Идите работать к нам! Принимаем всех без ограничения возраста! Без прописки! Семьдесят пять процентов наших девушек сразу уходят в декретный отпуск!
На последнем сообщении опять начинается оживление, но вдруг выясняется, что старушка, которой следовало пересесть в трамвай на первой станции Люстдорфской дороги, проехала ее, не зная, где нужно выходить.
Иван Григорьевич расстраивается:
— Что же вы мне не сказали, что не знаете? А куда вам нужно было добраться на трамвае? Так, я вас никуда не выпускаю! Едем до конечной. Там пересядете на первый троллейбус.
Когда добираемся до конечной остановки на улице Ришельевской, о проехавшей первую станцию пассажирке все забывают и устремляются к дверям. Но Иван Григорьевич начеку:
— Остановитесь на секунду, пожалуйста! Кто идет в сторону первого троллейбуса? Проводите интересную даму. Не пожалеете.
— Спасибо… спасибо… до свидания… до встречи, — прощаются с ним пассажиры, покидая салон.
А один пассажир, интеллигентный пожилой мужчина, пожимая руку Ивану Григорьевичу, говорит:
— У меня есть примета: если утром попадаю в троллейбус, где работаете вы, день будет удачным. Это лечебный маршрут — настоящая психотерапия. С вами хочется жить, и годы не чувствуются. Не бросайте нас, не уходите на пенсию.
— И куда я без вас? — смеется Иван Григорьевич.
Призвание
Мы сидим в небольшом кафе напротив троллейбусного депо, куда меня пригласил Иван Григорьевич после смены, узнав, что с ним в троллейбусе путешествовала интересующаяся его персоной журналистка.
Мгновенно сдав выручку (вот, оказывается, зачем он при любой возможности менял мелочь на крупные купюры) и переодевшись в респектабельную куртку, он как-то сразу сбросил задорный вид и превратился в обычного подуставшего после нелегкой работы человека. Наблюдая за ним, я поняла, чего стоит весь день на одном дыхании создавать атмосферу радости вокруг себя и огромными порциями одаривать своей бьющей через край позитивной энергией многих и многих людей. Так бывает у актеров — кураж, вдохновение, блеск, искрометность на сцене, а после — усталость и опустошенность до самого дна души. Но зато какое творческое удовлетворение!
— Иван Григорьевич, вы актером никогда стать не мечтали?
— Представьте себе, стал задумываться об этом в последние годы. Но если честно, с детства хотел быть либо почтальоном, либо кондуктором. Вот только шел к этой профессии много лет.
— Вы, конечно, коренной одессит?
— Я одессит и горжусь этим. Но родом я из Тирасполя, просто очень рано, после восьмого класса, приехал в Одессу и остался здесь навсегда. Семья у нас была большая — пятеро детей, три брата и две сестры. Отец умер, когда мне было всего восемь с половиной лет. Нас поднимала мама. Замечательная, скажу я вам, женщина, она одна была умнее всех нас, ее детей. Всех сумела поднять на ноги и воспитать в трудолюбии. Была она верующей и нам сумела передать свою веру в Бога. С тех пор мне Бог и помогает во всех делах.
— А в Одессу приехали учиться?
— Угадали. Я поступил в профтехучилище, потому что там предоставляли общежитие, получил профессию литейщика, работал на заводе «Красная гвардия», ушел в армию, служил в России, в городке Сергиев Посад… Знаете такой? Потом вернулся домой, женился, развелся… Все как у всех. У меня двое детей, которых я очень люблю: дочка Олечка и сын Григорий, обоих назвал в честь моих родителей. Есть уже внук и внучка.
А работу после армии нашел классную — развозил на машине колбасы по ресторанам. Представляете, в советское время — и колбасы! Потом шарахнула перестройка. Колбасы исчезли вместе с ресторанами. Я из преуспевающего мужика превратился в безработного. Был к тому времени опять женат. И очень мучился, что живу за счет жены.
— Новую работу искать не пытались?
— Пошел охранником на объект. А там скукотища — дежурить от того столба до этого. Даже поговорить не с кем. Я там чуть плесенью от тоски не покрылся. Пробовал развозить хлеб в частной фирме — там система штрафов, унижения, хозяин нас за людей не считал… Одним словом, когда в 1999 году проезд в трамваях и троллейбусах в Одессе сделали платным и срочно понадобились кондукторы, я устроился в «Горэлектротранс». И представьте, ни разу не пожалел об этом.
— Свой первый рейс в качестве кондуктора помните?
— А как же! Как сейчас помню, это был четвертый маршрут, вторая смена. Кстати, тогда мне и попался мой первый безбилетник. Люди ведь с обидой привыкали к необходимости платить за проезд в электротранспорте, не хотели покупать билеты. А я, кстати, если какой экстрим, всегда стараюсь уступить, не накаляю атмосферу. Так и пошло — шутки, прибаутки, улыбки. Добром можно добиться гораздо большего, чем криком и угрозами. За все время несколько маршрутов сменил: четвертый, третий, восьмой, двенадцатый… Девятый — мой любимый. Только вы об этом не пишите — обидятся пассажиры остальных маршрутов.
— Как же вы начинали? Были какие-то курсы, стажировка?
— Да некогда тогда было заниматься учебой. Приняли на работу, проинструктировали — и в путь. Это сейчас мы наших молодых ребят и девчат три дня стажируем. Я, между прочим, этим и занимаюсь в депо. Подготовил уже тридцать кондукторов. Напишите, что кондукторы очень нужны, работа у нас интересная, живая. Я не зря рекламирую ее во время рейсов.
— Вы счастливый человек?
— Очень. У меня любимая жена Надежда, с которой мы понимаем друг друга с полуслова, интересная работа, замечательная напарница — водитель Мария Васильевна Заинчковская (мы — настоящий экипаж машины боевой!), каждый день я встречаю много хороших людей и стараюсь им сделать что-то приятное. Ведь не в деньгах счастье, не в колбасах, не в золоте-бриллиантах. Счастье, оно вот здесь, в душе. И мне его Бог дал.
— Иван Григорьевич, через газету вы сегодня можете обратиться к кому угодно. Воспользуйтесь этой возможностью…
— Знаете… (подумав). Когда девять лет назад я был никому не нужен, мое родное троллейбусное депо приняло меня, дало кусок хлеба и радость в жизни. Я хочу, все мы, его работники, хотим, чтобы оно процветало, успешно работало и дальше, всегда было на плаву. Мы ведь обслуживаем самых бедных людей в городе, помогаем именно тем, кто в нас остро нуждается. Поэтому желаю процветания и нашему предприятию, и нашим пассажирам.