ГЛЫБА МРАКА или ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ В АДУ
Стояла нестерпимая жара.
Многим казалось, что мир стремительно погибал на том и на этом свете.
Что это, если не проклятие для всех, кто оказался в центре Руси, каким-то образом превратившейся в Россию – страну рабов и господ.
Но погибали, задыхались в огне и копоти и рабы и господа.
Огненным смерчем пронеслась по порабощенным землям тень огненного всадника.
Одни говорили, что она была похожа на грозного князя Святослава – последнего из потомков гордых и несокрушимых викингов. А кто-то шепотом говорил о том, что это сам бог грозы Перун, до сих пор равнодушно на них взиравший, теперь обрушился во всей своей ярости на мир рабов.
№№№№№№№№
Алина не успела поставить точку в новом своем рассказе, когда раздался телефонный звонок.
Она странно побледнела, словно бы сам Перун метнул в нее молнию, но поднялась, распрямила спину, как учил ее отец, и стремительно направилась к выходу.
Сумочка со всем необходимым лежала в прихожей, словно бы она готова была к этому звонку и свиданию с мраком.
Нет, не готова, она даже и не думала, что все произойдет так быстро.
Но огонь вообще гнал всех куда придется, палил, заставлял бежать без оглядки.
Старуха приехала из столицы пару дней назад, когда поняла, что там просто не сможет дышать и умрет, а ей очень хотелось жить, хотя она не понимала, почему все еще хваталась за одинокую и пустую жизнь.
Она потребовала, чтобы освободили квартиру те, кто ее снимали, и пришлось улаживать какие-то бытовые вопросы, а потом поспешно наводить порядок, да так, как ей того хотелось, а это значило, что ей не понравится ничего из того, что будет сделано. Она найдет к чему придраться, будет топать ногами, кричать о том, что все они хотят ее смерти.
Потом сын повез ее на кладбище, навестить могилы ее предков, которых она терпеть не могла всех до одного. О чем и писала в своем единственном ужасно скучном романе, где сама она оставалась белой и пушистой, а все остальные были исключительно подлецами, негодяями, аферистами, появившимся на свет исключительно для того, чтобы портить ей жизнь, издеваться над ней, напоминать о грехах ее молодости. Хотя себя старуха считала совершенно безгрешной – просто ангел небесный.
- Не потому ли ты до восьмидесяти дожила? –спросила ее сноха и улыбнулась, - не беспокойся, нам столько не прожить, да еще рядом с тобой.
Старуха начала кричать и махать палкой. Они отстранились от нее и оставили ее в той самой квартире, в которой все было не то и не так. Но сама она восседала на кресле, опираясь на палку, подаренную ей каким-то вождем племени, где она могла оказаться только разве что во сне, иначе людоеды бы давно съели ее, но попробовал бы кто-то усомниться в том, что так все и было.
Родители выдохлись и устранились на второй день, у них нашлись важные государственные дела, даже у матери, которая никогда и нигде не работала и Алина поняла, что бабка Раиса достанется ей.
Было отчего потребовать, чтобы эту радость заменили расстрелом.
Но она решила проявить терпение и только терпение.
Правда, ее возлюбленный, который больше знал Старуху заочно, только довез ее до дома на отшибе и остался сидеть в машине.
- Она там дыму еще надышалась, совсем крышу снесло, прости меня, ты не сердишься? Я тебя подожду тут, если хочешь.
- Не хочу, - резко произнесла Алина, - доберусь на маршрутке, тем более, не думаю, что это будет скоро.
Алина заметила, что она и сама стала совсем по-другому разговаривать, неужели это так заразно?
Евгений ничего больше не сказал, виновато пожал плечами и с радостью бросился прочь, словно его преследовало стадо разъяренных слонов.
Алина усмехнулась, взяла тяжелую квадратную пачку и взглянула на окно.
Там стоял единственный слон, с которым ей, как в камере пыток, предстояло провести какое-то время. Даже страшно загадывать, сколько это будет часов.
- Ну вот и я получила приглашение на казнь…Добро пожаловать на лобное место, дорогая.
Она еще пыталась шутить, кажется.
№№№№№№№№
Трудно поверить в то, что Раиса Львова не всегда была старухой. Но ведь были времена, когда она сбежала в столицу, пугая, наверное, всю округу, как-то там пристроилась работать, никто не знает кем и где. Пару раз вышла замуж, и решила, что это для нее не подходит, урвала себе однокомнатную квартиру, тогда еще это как-то было возможно, что-то писала, переводила – одинаково пафосно и скверно. Изредка навещала родственников, то ли понимая, то ли не догадываясь, что визит ее равен стихийному бедствию, и снова шумно отправлялась в столицу.
Она свято верила, что только там жизнь, гордость и радость ее, что уже сама принадлежность к Москве делает ее небожительницей, а все остальные, кто живет за ее пределами, не стоят внимания и ничего кроме презрения не заслуживают.
Алина не любила столицу настолько, насколько она не любила свою бабушку. Как-то это было тесно связанно у нее одно с другим.
Ее сестра, живущая со старухой по соседству, рассказывала о том, как та чудесит, что там вытворяет, и на пару приглашений Старухи погостить у нее, она отвечала неизменно отказом.
Старуха пришла в ярость, когда узнала, что внучка уже месяц живет у родственников, а к ней не только не зашла, но не позвонила даже.
- Неблагодарная, да если бы не я…
Как попали к ней первые стихи и первые сказки Алины сказать трудно, но она догадывалась о том, что это было дело рук ее же сестры, которая зачем-то решила позлить старуху.
По телефону она вопила:
- Да кто так пишет, графоманка, бездарь, мне стыдно за тебя перед моими знакомыми, а это очень уважаемые, очень знаменитые люди, а если они узнают, что у меня есть такая бездарная и не образованная внучка, как я буду им в глаза смотреть. Ты решила меня опозорить на всю столицу, прекрати писать, иначе я всем заявлю, что у меня нет внучки.
Алина в первый раз послала ее подальше, выражаясь самыми нехорошими словами. А пока старуха полезла за словом в карман, она швырнула трубку. Потом несколько лет они не разговаривали совсем – жили параллельно, не пересекаясь. И это не напрягало Алину, ничего кроме вздоха облегчения не возникло в ее груди.
№№№№№
Вот с той поры они и творили параллельно до того самого лета, когда на столицу отпустилась тьма, дым и гарь.
Старуха стала задыхаться не только от злости и ярости, но и от реального дыма, и бросилась в родной город, вспомнив, что там у нее все еще была квартира, на доходы от которой она и жила, перебиваясь случайными( именно случайными) гонорарами, которые часто были просто смешными. Хотя она уверяла всех случайных знакомых, что это судьба любого гения, быть нищим и голодным, наверное, только это еще и заставляло ее оставаться в седле русской словесности. Или считать себя писателем, обманываться она была рада.
Но сегодня был особенный день в ее жизни. Она должна была увидеть на бумаге в твердом переплете свое любимое творение.
Старуха наивно верила, что издали роман не меньше 5 тысяч экземпляров, как обещал ей старый, единственный друг, вдруг получивший типографию в наследство от своего родственника. На самом деле это была всего сотня экземпляров, как он объяснил Алине.
Именно ей пришлось разговаривать со своим старым знакомым, другом семьи.
- А можно ли ее так обманывать? –спросила Алина, - не хотелось бы, конечно.
- Это ложь во спасение, - говорил Владимир Андреевич, - куда мы будем девать остальные тысячи, да и эта сотня никому не нужна, кроме нее да и тебя.
Алина невольно передернулась.
Он усмехнулся и ничего не сказал.
- Ну, парочку себе оставлю, издана книга хорошо, а кто там в нее заглянет, может моя теща на какое-то время не будет к нам приставать, да поймет, что кто-то жил еще хуже, чем она. Ведь психологи советую поискать того, кому было еще хуже.
Так на 5 мифических тысячах, на 100 реальных экземплярах писательская карьера Старухи и закончилась. О том, что все будет хорошо, никто бы говорить не стал.
№№№№№№№№
Алина вошла в квартиру, где только вчера все мыла и чистила и приводила в порядок, и ждала, пока старуха начнет высказывать ей все свои недовольства.
Но она стояла молча, как каменное изваяние, и смотрел на нее пристально и немо, словно старалась разглядеть и запомнить.
Книги вместе с ее сумочкой пока оставались в прихожей.
Но на столе у нее были разложены какие-то другие книги, газеты, которых вчера тут точно не было.
Алина пригляделась и увидела, что это ее книги, ее публикации.
Откуда они тут могли взяться?
-Твой отец завез, - бросила Старуха, - похвастаться хотел, идиот своей доченькой, а я еще раз убедилась в том, насколько ты бездарна, и это надо же столько бумаги измарать.
- Яблоко от яблони не далеко падает, - резко произнесла Алина, и почувствовала, что она становиться похожей на Старуху.
Надо спасаться бегством, нельзя оставаться с ней, надо убегать отсюда, если не хочешь взорваться от злости и ярости ко всему миру.
И она так и сделала бы, но хотелось забрать все, что валялось у нее на столе, это не должно здесь оставаться, зачем отец так поступил с ее, может и не самыми замечательными, но выстраданными книгами?
Она метнулась, как молния, к столу, сгребла все в кучу, дивясь тому, как много всего было, прижала к белой футболке, чтобы удержать в руках, и мысленно думала о том, как рвануться к двери так, чтобы Старуха не преградила ей дорогу.
Алина пыталась спасти не только себя, но и свои творения, хотя возможно, в том не было необходимости, но ненависть и ярость заставляла ее совершать какие-то необдуманные поступки.
И благо, что она все еще была изящной и гибкой, Старуха стояла на том самом месте, когда она уже в прихожей хватала свою сумку. Книжка упала на пол, и она резко нагнулась за ней.
И в тот миг ей показалось, что либо она сама рухнула, либо потолок свалился ей на голову.
Таким гулким показался удар. Но вся ее ноша уже была в пакете, и только эта выпавшая книжка «Тайны наслаждения»- оставалась в руках.
То ли она не успела ее туда положить, то ли книга ей подавала какие-то знаки и никак не хотела подчиняться воле автора.
Алина увидела руку старухи в проходе и поняла, что это не потолок обрушился, а упала она сама. Рухнула глыба мрака.
Алина отбросила в сторону пакет и сумку, и бросилась к ней, все еще сомневаясь в том, что старуха не притворяется. В это легче было поверить, чем в том, что она и на самом деле лишилась чувств.
Есть ли у нее какие-то чувства. Были когда-то?
Хотя почему они так нетерпимы и жестоки к ней, вот вроде на нормального человека похожа «когда спит зубами к стенке», -вспомнила Алина слова ее родной сестры, которая их в детстве и воспитывала и была добрейшим человеком, таких больше свет не видывал, как и таких как ее родная бабка Раиса тоже.
«Скорая» задерживалась, старуха открыла глаза, когда на площадке раздались шаги и голоса, она зашевелилась, но подняться не смогла. Врачам, а это были мужчины, старухе везло, каким-то чудом удалось перенести ее на диван.
В прихожей они говорили о том, что в больницу везти ее бесполезно, она умрет по дороге.
- Все так плохо? –спросила Алина, не особенно доверяя врачам.
- Хуже не бывает, -спокойно, словно говорил об обыденном, заверил доктор.
И в первый раз чувство жалости к Глыбе мрака – так называла ее Алина, мелькнуло у нее в душе.
Смерть, вероятно, способна примирить с кем угодно.
Врачи ушли, выписав какие-то стандартные лекарства.
Алина вернулась в комнату.
- Я не поеду в больницу, пошли они к черту.
- Они пошли к черту, - глухо заявила Алина
Но старуха, кажется, не верила ей.
- Они пошли за носилками, но верни их, скажи, что я никуда не поеду.
- Ты никуда не поедешь, - повторила она. Пошла за лекарствами и старалась задержаться на кухне.
-Да куда ты там провалилась, - услышала она голос старухи, - можешь пошевеливаться.
Алина поняла, что должна вернуться.
Старуха скрюченными пальцами отшвырнула лекарство, и потянулась за сотовым телефоном.
- Где телефон Владимира?
- Зачем, я принесла тебе книги, - говорила Алина.
- Он что уже успел напечатать, пропади он пропадом, это же надо быть таким шустриком.
- Он пока только сотню экземпляров напечатал, торопился?
- А ты не врешь? –недоверчиво спросила старуха.
- Я не вру, - повторила Алина и почувствовала, что смертельно устала. Старуха забирала всю ее энергию, еще немного и она сама рухнет на то самое место, где та недавно лежала.
- Набери его номер, скажи, пусть он ничего не делает больше, ни одной буквы, я не хочу.
Алина исполнила ее требование, но Владимир, видимо услышав ее мертвенный голос, заявил, что он уже едет к ним.
Алина принесла книгу, хотя старуха ее о том не просила. Она яростно взглянула на книгу, открыла ее в каком-то месте и прочитала.
- Все ужас, все кошмар, все бред, ничего не было, ничего не осталось, ничего никогда не будет.
Было ли это напечатано на той странице, или она сама бормотала эти странные слова, как сказать.
-Я не прошу прощения ни у кого из вас, - отшвырнув книгу, - заявила она, - но хочу сказать тебе, что ты обошла меня во всем, этот кретин принес мне твои книги, он думал, что я их не читала. Все читала, все – ты была моим проклятием, из-за тебя я не смогла ничего кроме этого написать…
Алина отстранялась все дальше. Она не верила своим ушам, она понимала, что смерть рядом, может быть единственный раз врачи не ошиблись, она просто ее чувствовала кожей. Но неужели даже в такие минуты у старухи не найдется каких-то нормальных добрых слов для своих близких, для внучки, да что она за создание такое?
Не в силах больше слышать всего этого, она бросилась к балкону, распахнула и дверь и окно, словно и до Сибири добралась гарь и пламя.
Но нет, там, на улице было свежо и прохладно, это тут, в доме, больше нечем дышать.
Зашуршали шины иномарки. Но вот и ангел спаситель на черном мерсе – теперь она больше не одна в этом аду.
Владимир Андреевич увидел ее, улыбнулся, махнул и стал быстро подниматься к ним. Она бросилась в прихожую и распахнула дверь.
Хотя бы один живой, нормальный человек, ведь это невозможно так жить, здесь с ней оставаться.
Пока она поджидала его, ей послышалось, что старуха сказала что-то типа:
- Прости меня, внучка.
Но Алина вовсе не была уверена, что услышала это, хотя, наверное, очень хотела услышать, вот и мерещится всякое.
Но когда они вместе с седовласым красавцем вошли в комнату, где она лежала, старуха была мертва.
Они скорее почувствовали, чем увидели это. И замерли перед диваном.
Какая странная перемена произошла с ней, в первый раз за все время она показалась Алине даже красивой. Хотя, наверное, только показалось. Сейчас вообще не разобрать, что явь, а что иллюзия.
Книга валялась на ковре перед диваном. И зловещая тишина пока ничем не нарушалась.
Но вот мужчина уже встрепенулся, полез за телефоном, чтобы вызывать похоронную команду.
Свежий ветер ворвался в квартиру. Жизнь продолжалась…Она побеждала смерть всегда и неизменно. Этот миг между прошлым и будущим – он так неповторим и прекрасен, что никакие случайные черты смерти не смогут на него существенно повлиять.
По радио передали, что гарь над столицей стала рассеиваться, налетел вольный ветер – древний Стрибог наконец проснулся и принялся за дело – когда-то он привел мир в движение, и теперь, пусть немного запоздало, но решил спасти его, дать ему еще один шанс…
Что будет? Чем кончится? Чем сердце успокоится?