Фрэнк Мюллер спокойно ждал. Он уже более часа стоял перед входом в здание, где уже около недели снимал квартиру человек, встречу с которой для него была столь необходимой. Вывихнутое плечо, хотя и зафиксированное в неподвижном состоянии, все еще болело, как и недавно полученные, ныне зашитые, рваные раны на ногах.
- Мне кажется, что мы уже давно не виделись, - увидев своего недавнего знакомого, произнес Фрэнк, поправив свои новые очки.
- Верно, я помню, что ты меня тем вечером сильно огорчил,- ответил Като. – Кстати, тебе, случайно, не удалось найти что-то интересное на дне того оврага? – улыбнулся Маркус.
- Нет. Но у тебя будет возможность почувствовать то же, что я почувствовал во время падения.
Со стороны двух пересекающихся здесь переулков, по сигналу Фрэнка, начали выходить люди. Судя по всему, это были парни из соседних кварталов. Многие держали в руках свинцовые трубы, а иные были вооружены стальными прутьями. Маркус насчитал четырнадцать человек, вышедших широким полукругом, за пределами которого оказался Мюллер. Некоторые из них были итальянцами и французами из бедных районов, но большинство, судя по всему, были лоботрясами из расположенного неподалеку арабского гетто.
- Друзья, если вы хотите меня здесь задержать, то обдумайте свой выбор еще раз, - Като, на французском, обратился к бандитам, нанятым Мюллером. – Я даю вам пять минут на то, что бы одуматься и разойтись по своим делам – я все прощу и забуду.
По рядам его протвников прошла усмешка, после которой полукруг, в котором они стояли, пришел в движение. Сдвигаясь то вправо, то влево, они начали наступать на Маркуса, превращаясь во все более широкий круг. Като не составило труда рассмотреть человека, бывшего, явно, их вожаком. Это был рыжеволосый, сероглазый коренастый мужчина, движения которого синхронно повторялись всеми остальными. В своих действиях он был на несколько секунд впереди остальных, являясь дли них примером.
Противники и не заметил, как в руке Маркуса блеснул небольшой нож, предназначенный для того, чтобы раскрывать раковины, сидя за обеденным столом. Ему не стоило труда выбрать среди этих людей наиболее неповоротливого парня, вооруженного массивной свинцовой трубой. Резким рывком Като оказался напротив этого человека. Пока бандит, размахнувшись, попытался нанести удар трубой, его противник успел нанести несколько резких ударов ножом в правую подмышку, провернув, после последнего удара лезвие. Парень с трубой, после резкой боли и, последовавшего за ней онемения, сразу же обмяк и свалился на колени. Оставив нож в теле противника, Като, схватив его трубу, бросился в сторону предполагаемого вожака. Не повторяя ошибку предыдущего противника, Маркус сначала резко толкнул вожака концому трубы, с рваными краями, в грудь, а затем уже нанес несколько ударов, которые пришлись по темени и позвоночнику их вождя.
Как он и предположил сразу, никто из собравшихся здесь уличных бандитов не рванулся на помощь вожаку. Они лишь безмолвно наблюдали за его поражением, потеряв уважение к тому, кого сейчас покинул успех.
Когда Маркус бросил взгляд в сторону одного из переулков, Мюллер, быстрым шагом, двигался в сторону ожидавшего его такси. Фрэнк уже успел сесть в автомобиль, когда его противник побежал за ним. Таксист лишь успел завести заглушенный до этого мотор, когда преследователь, резко ударив трубой, разбил стекло автомобиля. Прыгнув, он грудью упал на дверцу багажника. Схватив своего противника, севшего на заднее сиденье, он сжал его шею.
- Подождите. Не давите на газ – если автомобиль дернется, то шея вашего пассажира сломается под весом моего тела, - бросил Като, обратившись к водителю.
Таксист испугался и лишь безмолвно наблюдал за действиями незнакомца. Маркус сильно порезал руки, по грудь, через разбитое заднее окно, погрузившись в салон автомобиля. Но и шея и затылок его противника также были изрезаны осколками стекла.
- В прошлый раз ты угрожал мне пистолетом, сегодня ты привел эту стаю…что же будет завтра? – спокойно произнес Маркус. – Какой же урок тебе еще нужен.
- Может, разойдемся с миром, - тяжело дыша, сквозь зубы произнес Мюллер.
- Мне нравится эта идея. Но это уже будет мир на моих условиях, - не разжимая пальцы, спокойно продолжил Като. – Предположим, что тебе действительно неизвестно, где находится этот парень – Мигель. Но, если ты крутился какое-то время здесь, то предположу, что и он, после выполнения вашего задания, рано или поздно здесь появится. Догадываешься, что от тебя требуется? – в ответ, Фрэнк лишь тяжело дышал. – Недостаток воздуха помогает сосредоточиться на объективных условиях данного момента времени. Теперь запомни: если Мигель появится в Марселе, ты и твои друзья ты должны будут делать вид, что его здесь нет. За это отвечаешь ты. Если я узнаю, что Массиньи появлялся здесь, но при этом снова куда-то пропал, то…
- Хорошо. Когда он выполнит задание, он твой…если его больше не увилят в Бостоне, - все также чувствуя недостаток воздуха, продолжил Фрэнк.
- Договорились. Но ты, все равно, сейчас полетишь в Бостон.
Като отпустил своего противника. Достав из бумажника деньги, он подошел к передней двери автомобиля и протянул деньги все еще испуганному таксисту, а затем вынул из бумажника несколько билетов.
- Мне бы очень хотелось, что бы вы довезли моего друга до аэропорта, передали ему билеты на самолет и проверили, как он доберется до зоны таможенного контроля. К сожалению, иногда у него случаются нарушения ориенатации в пространстве, и он, делая огромный круг, возвращается обратно с сомнительными друзьями – поэтому от вас требуется немного внимания, - бросив взгляд в сторону Мюллера, Като продолжил. – Здесь хватит денег и на новое стекло…ну а то, что останется, можете считать «чаевыми», - произнеся это, Като направился по переулку. На мгновение повернувшись, он добавил. – Мне очень жаль, что так получилось, но, надеюсь, у вас не хватит ума сообщить в полицию об этом неприятном, но небольшом происшествии.
Водитель, кивнув головой, еще какое-то время удивленно смотрел на странного отчаянного незнакомца, а затем завел автомобиль.
*********************************
Путь, обратно, в Оран показался Мигелю и его спутнику еще более трудным. Массиньи приходилось постоянно промывать рану на ноге, а его спутник старался не запускать состояие поврежденных ребер, промывая открытые раны.
- Сколько еще осталось? – спросил Мигель, когда уже близилась середина третьего дня пути.
- Около двадцати километров. Мы идем среди бесплодных скал, поэтому и кажется, что мы далеко от селений, но, на самом деле, за пределами этой длинной гряды, местность заселена довольно густо.
- Я боюсь, что рана на ноге может загноиться, - вздохнув, произнес Массиньи.
- Есть одна идея – пройдем метров триста, на восток, - Жозеф повел своего спутника через узкую долину, заросшую гарригой.
Когда заросли закончились, они оказались на дороге, связывающей Оран и Саиду. Сентонж дал своему спутнику сигнал молча ждать. В этот день дорога казалась совершенно пустой.
- Есть шанс дождаться машину кого-то из членов Фронта или сучувствующих им.
Они прождали около часа в засаде, прежде чем мимо них проехало несколько фургонов и легковых автомобилей. Раздробленные ребра Сентонжа снова болели, но он призывал своего спутника к терпению.
- Посмотри туда, - Жозеф кивнул в сторону одинокого автомобиля, движущегося по дороге. – Это ведь один из джипов нашей группы. Джипы, по решению Франца, мы оставляли на заброшенной, еще во время военных действий, автобазе, к югу от Орана. Об этом месте могли узнать лишь муджахиды, по наводки Альфредо.
Мигель молча кивнул, наблюдая за действия своего спутника. Сняв с плеча карабин, Вулкан приблизился к краю дороги и, спрятавшись за камнем, занял выжидающую позицию. На большом расстоянии он не мог их рассмотреть – единственные два бинокля в группе были у Нанду и Франца, но муджахиды забрали их с собой.
Когда джип, проехал мимо, как и ожидалось, заметно снизив скорость, Вулкан открыл огонь по водителю. Первые два выстрела прошли мимо, и водитель, испугавшись, увеличил лишь скорость. Когда Жозеф выпустил еще несколько пуль, ему показалось, что он снова промахнулся. Но, и он, и его спутник могли наблюдать как машина, снизив скорость, съехала с обочины. Человек, сидевший рядом с водителем, не стал медлить – не прошло и мгновения, как в его руках оказался старый французский пистолет-пулемет, но двух метких попаданий Сентонжа было достаточно для его противника.
- Действительно, муджахиды…- произнес Жозеф, перетащив тела погибших на обочину.
- Почему они так опрометчиво разъезжают по дорогам на украденном автомобиле? – удивился Мигель.
- А меня теперь здесь ничто не удивляет – Алжир меняется на глазах…
На дороге практически не было машин, за исключением нескольких легковых автомобилей, свернувших, не доезжая до Орана, куда-то на северо-запад. Город их встретил еще более угнетающей тишиной, чем та, в которой они его покинули почти неделю назад. Не теряя времени, Жозеф направился в сторону кафе, где хранилось вооружение.
Само заведение пришлось закрыть еще за день до похода, но вход в жилой дом, в котором Вулкан когда-то сдавал квартиры, был все еще открыт, и Мигель с его спутником старались быть предельно осторожными.
Здесь оставалось все еще немало вооружения – будь рядом с Сентонжем верные люди, он мог бы вооружить небольшой отряд из десяти человек. Но теперь ему оставалось лишь подобрать подходящий комплект для себя. Вулкан отложил в сторону штурмовую винтовку, пистолет и несколько гранат. Проверив на годность этот комплект, он взялся за ручной пулемет и, разобрав его, начал прочищать каждый отдельный элемент.
Сейчас Сентонж был в каком-то странном состоянии – не обращая никакого внимания на своего собеседника, он за что-то ругал сам себя, тихо и невнятно. Убедившись во все еще достаточных боевых качествах подобранного оружия, он бросил взгляд в сторону Массиньи. Какое-то время он, безмолвно, смотрел ему в глаза, а затем, отойдя в угол, сел на металлический контейнер, в котором раньше хранили инструменты.
Мигелю пришлось наблюдать за тем, как человек, которого он считал несгибаемым, рыдал, что-то бормоча себе под нос. Это длилось недолго, но Массиньи казалось, что прошла вечность.
- Трудно представить, что когда-то у меня было все, а теперь – ничего. Хаос, тьма, разруха и невежество пришли на смену прогрессу, просвещению и благополучию. Почему наш, мир черноногих был уничтожен? За какие-то грехи наших предков? Или, может быть, по жребию каких-то безумных богов.
- Жуткое место…- вздохнул Мигель.
- А, все-таки, Хорхе был прав, когда говорил о том, что я не чувствую этот запах гниения, окутывающий здесь все вокруг. Я слишком поздно разрушил свои былые иллюзии – вокруг меня теперь пустота.
- И что ты будешь делать дальше? Выступишь против всего мира?
- Мигель, я могу тебя о кое-чем попросить? Оставь меня здесь одного, - Вулкан попытался сосредоточиться. – Ты не раз мне помогал и готовь помочь сейчас, но сейчас мне уже ничто не поможет. Спаси свою душу – не дай ей расплавиться в этом адском пламени.
- Жозеф, но ведь тебя, в Кейптауне, ждет семья… - попытался возразить Массиньи.
- Ты можешь помочь мне сейчас только одним способом – оставить меня наедине с собой. Я прошу тебя.
Мигель снова попытался возразить, но не произнес ни слова. Посмотрев в глаза собеседнику, в которых сейчас можно было прочитать лишь грусть и уныние, он направился к выходу. Когда он уже покидал это помещение, сзади послышалось рыдание Сентонжа. Услышав это, он лишь ускорил шаг. Безразлично следуя через городские кварталы, Массиньи желал одного – забрать свои вещи из гостиничного номера, и с билетом, который ему дал Хорхе, еще за день своего исчезновения, отплыть на сегодняшнем теплоходе.
Город казался пустым, но, одновременно, здесь можно было почувствовать некую невидимую суету, иллюзия которой создавалась шумом людей и машин, доносившимся из портовой части города. Когда Мигель вошел в холл отеля, здесь был лишь управляющий, который избавлялся от каких-то бумаг. Еще недавно в городе работало несколько десятков гостиниц, но теперь этот отел был одним из последних. Управляющий с абсолютным безразличием отнесся к этому человеку, в одежде, испачканной глиной и солью, с окровавленной повязкой на голени. Мигель прошел через пустой коридор, бросив лишь безразличный взгляд в сторону открытых дверей в давно уже освобожденные номера.
Зайдя в номер, Массиньи, не расходуя драгоценное время, занялся сбором личных вещей. Когда сумки уже были собраны, он услышал какую-то суету, за дверье номера. Резким движением открыв дверь, он увидел перед собой Патрика, о существовании которого он едва ли помнил.
- Какая неожиданность – отошел на час, промочить горло, а тут и ты, приятель появился.
Мигель попытался оттолкнуть О'Хару, но только сейчас заметил, что его собеседник держит в руках пистолет.
- Приятель, пришло время расплатиться с тобой за те шесть недель, которые ты бездельничал.
- Я не знаю о чем ты, - резко отрезал Массиньи. – Ты и твой босс – знатные шутники. Не существует никакого Лукрецио Катани, как и, верно, не существует картины «Проклятие Каина».
- Ты наивно полагаешь, что кому-то еще нужен в этом мире? - усмехнулся ирландец. – Дон Дженовезе очень недоволен твоей работой и просил об этом передать.
Массиньи не мог понять, шутит ли его собеседник или же действительно готов на преступление. Теперь собеседник Патрика не мог себе оставить лишнее время для размышлений. Взяв ключ от номера, он зажал его между пальцами. Нырнув в карман, он достал оттуда небольшой листок с какими-то бессмысленными записями и протянул его Патрику.
- Твоему хозяину было бы интересно это прочитать, - произнес Мигель, интригуя своего собеседника.
О'Хара не мог ничего прочитать, но, приблизившись, начал рассматривать этот листок. Когда он понял, что это лишь квитанция из одного из оранских магазинов, было уже поздно. Резким ударом в скулу, Массиньи свалил своего противника. Пока Патрик, упав на колени, стонал от боли в пробитой щеке и, судя по всему, поврежденной скуле, его противник с легкостью проскочил мимо. Оставив сумке в номере, Мигель побежал по коридору. Спустившись по лестнице в холл, он уже не увидел здесь управляющего, самое присутствие которого могло бы стать препятствием на пути Патрика.
Когда Массиньи оказался у выхода из гостиницы, он услышал за спиной несколько выстрелов - пули раздробили деревянные элементы дверей. Мигель бросился в длинный узкий переулок, прогулки по которому были когда-то столь приятными. Сейчас это место было совершенно пустым, и ему ничего не оставалось, кроме как, пригнувшись, бежать по переулку. О’Хара, следуя быстрым шагом, не целясь, стрелял в свою жертву.Он шел, напевая себе что-то под нос.
Пока Мигель бежал по переулку, его преследователь успел два раза перезарядить пистолет. Пролетавшие мимо пули застревали в стенах и подоконниках. Впереди можно было рассмотреть широкую улицу, которая пересекая город с юга на север, разделяла на две части и этот, мощенный брусчаткой, переулок. Когда Массиньи перебежал через эту, на удивление, пустую улицу, ему показалось, что стрельба прекратилась.
Это удивительное спокойствие продлилось несколько секунд, после которых Мигель, в правом ухе, услушал пронзительный свист, через несколько секунд, превратившийся в, словно дробящий листы металла, звон. За звоном последовала боль, плавящая его разум. Массиньи споктнулся и упал на ступеньки входа в какой-то дом. Его правое ухо уже не воспринимало какие-либо звуки, а острая боль превратилась в сверло, словно пробивающего проход в сознании. Он чувствовал, как теплая липкая кровь стекает по его шее.
Лишь теперь осознав, что это был первый прицельный выстрел Патрика, он повернулся в его сторону. Ирландец, продолжая что-то напевать, спокойным шагом пересекал улицу, разделявшую надвое переулок. Улыбаясь, но спокойно перезаряжал пистолет. О'Хара уже практически достиг брусчатки переулка, но нечто, словно молот исполин, ударило его и понесло, словно тряпичную куклу, вниз, в сторону моря. Это был военный грузовик, водитель которого даже не попытался остановиться. Патрик, вероятно, погибший еще в момент удара, уже исчез из обозрения Мигеля.
По улице двигалась колонна – мощные военные тягачи направлялись куда-то в сторону моря. Очевидно, это были грузовики Фронта, но Мигель едва ли мог догадаться, зачем они приехали в город. Ожидая, пока пройдет вся колонна, поднявшись, он насчитал двадцать один грузовик. Стоя оперевшись на стену дома, он почувствовал чье-то прикосновние к своей спине.
- Не ожидал меня снова здесь увидеть? – с улыбкой произнес Теодор. В здоровой левой руке он держал пистолет, которым, по словам его отца, он неплохо владел.
- Действительно, неожиданная встреча, - его собеседник попытался выдавить из себя улыбку, но тут же скривился от резкой боли, снова пронзившей правое ухо.
- Наклонись,- произнес младший Ортега. Внимательно рассмотрев рану собеседника, он продолжил. – Пуля задела твою голову по касательной – у тебя, немного выше уха, рана, между краями которой поместится указательный палец.
- Хуже всего, что я правым ухом сейчас ничего не слышу.
- Все не так страшно. Видимо, справа от твоей головы прошло несколько пуль: одна задела твою голову, а другая прошла прямо рядом с ухом. Впрочем, - продолжил сын Хорхе. – У тебя просто разорваны барабанные перепонки – за пару недель заживет.
- Эти грузовики…Это ведь муджахиды? Что они здесь делают?
- Нет, - покачал головойт Теодор. – Ты вообще знаешь, какое сегодня число?
- Пятое июля, - удивленно ответил Мигель.
- Вчера, то есть, четвертого июля, в Оране официально объявили о независимости Алжира. Сам документ был, видимо, подписан ранее, но в официальных средствах массовой информации объявили только вчера, в том числе, и по французским телеканалам. А что касается тех грузовиков – возможно, это новые официальные войска Алжира.
- Дьявол…- скрипя зубами, произнес Массиньи. – Я должен тебе сказать, что вся группа Гоулд уничтожена. Выжили только я и Франц, но Вулкан сейчас в отчаянии и помочь ему вряд ли возможно.
- Странно, но меня здесь ничего не удиявляет, - пожал плечами Теодор. – Ладно, удачи тебе, друг. У меня теперь свой путь, - похлопав собеседника по плечу, он направился в противоположную, от отеля, сторону.
- Куда ты сейчас? Твой отец хотел бы видеть тебя сейчас во Франции…
- Сначала, попытаюсь найти Жозефа, а затем отправлюсь на поиски отца.
- Безумие, - бросил Мигель.- Ты не знаешь, жив ли Хорхе. Но я знаю одно – он был бы очень огорчен, если бы узнал, что никто не удержал его сына от этого бессмысленного порыва.
- Меня сейчас бессмысленно отговаривать…Увы, - покачал головой младший Ортега.
- А это? – Массиньи кивнул на загипсованное предплечье собеседника. – С одной рукой ты недалеко уйдешь.
- Одна рука – один пистолет, - рассмеялся Теодор, как и отец, несерьезно восринимая сложные ситуации, - Гипс снимут через девять дней – так что, скоро будет возможность взяться за что-нибудь потяжелее.
- Без сомнения, ты такой же, как и твой отец, - выдавил из себя улыбку Мигель. На его глазах рушилось будущее человека, которому он сейчас не мог помочь.
- Знаешь, друг, - произнес Теодор, в последний раз повернувшись в своего собеседника. – Когда это все закончится, мы обязательно выпьем пиво с сидром, - собеседники рассмеялись.
Едва скрывая огорчение, Мигель мог лишь безмолвно смотреть в путь, уходящему товарищу, пока тот не исчез за поворотом. Массиньи хватило нескольких минут для того, чтобы добраться до здания гостиницы, но здесь он увидел лишь пламя огня, вырывавшееся из окон на втором и третьем этажах, за которым с безразличием наблюдали управляющий и несколько зевак.
- Что происходит? – с недоумением спросил Мигель.
- Кто-то подорвал газовые коммуникации. Взрыв был незначительным, но огонь начал слишком быстро распространяться…
- Почему вы не позвонили в пожарную охрану? – Массиньи был в ярости.
- Пожарной охраны больше нет, ведь вчера мы проснулись в другом государстве.
Оттолкнув управляющего, Мигель вбежал в здание. Убегая от Патрика, он оставил в номере свои сумки, в которых были его рисунки и фотографии Фабьенн. На первом этаже было не так много дыма, но когда поднялся на второй, то увидел лишь стену огня. Газовые трубы были взорваны то ли на втором этаже, то ли на третьем. Какое-то время Массиньи пытался бороться с огнем, но терпеь он мог рассмотреть, что его номер уже находится в эпицентре пожара. Всего лишь, в нескольких метрах от него, огонь безжалостно пожирал фотографии и рисунки - столь дорогие для него, единственные в своем роде, изображения Фабьенн.
Когда в коридоре уже стало невозможно находиться, Мигель выбежал на улицу. Нащупав в кармане билет, он направился в портовую часть города. Возле пассажирского терминала было немало людей: одни безмолвно ожидали свой рейс, другие вслух жалели о том, что не вылетили из Алжира на самолете, третьи – обсуждали загадочную колонну грузовиков, проехав портовый район, направившуюся на северо-восток.
До отплытия теплохода, на котором должен был отправиться Мигель, оставалось тридцать четыре минуты. Посадка была возможной уже на протяжении последнего часа, и Массиньи направился к причалу. У трапа каждого пассажира проверяли двое: французский жандарм и работник новой алжирской полиции.
- Мигель Массиньи, верно ? – заглянув в его документы, произнес француз. – Американец? Что же вы здесь забыли? – добавил он с улыбкой.
- Тяга познать непознанное – дар и, одновременное, проклятие человека, - пожал плечами Массиньи.
- Возможно, вам нужна медицинская помощь? – спросил француз, обратив внимание на раны пассажира. – Где вы получили такие раны?
- Я просто шел по улице, как вдруг началась перестрелка между двумя группами людей – наверно, это были какие-то религиозные фанатики. Я вовремя успел упасть на землю, но меня задело, - Массиньи указал на свои раны. – Как только окажусь в Марселе, сразу же постараюсь обратиться за медицинской помощью.
Француз кивнул и жестом пригласил пассажира подняться, по трапу, на палубу судна. Араб молчал, но Мигелю показалось, что он смотрит на него с недоверием. Уже на палубе, повернувшись, он заметил, что араб, что-то шепчет жандарму. Казалось, он в чем-то убеждал своего собеседника. Жандарм отвечал с заметным безраличием, пока алжирский полицейский не отстал отнего. Бросив раздраженный взгляд в сторону Массиньи, мусульманин вернулся к своему делу, проверяя, вместе с французом, документы других пассажиров, подходящих к трапу.
Уже на борту судна Мигель смог успокоиться – казалось, навсегда ушли неизвестность странные сновидения, царицей в которых была Лилит, казалось, теперь у него есть возможноть покинуть это адское место. Сейчас температура была особенно высокой, превысив сорок пять градусов по Цельсию, словно это адское место решило, не упуская возможности, в полной мере расплатиться с незванным гостем. Здесь, на коротких рейсах, не было кают, и Массиньи занял указанное в пассажирское место. Теперь он могу погрузиться в свои мысли о прошлом и грядущем.
Случайно засунув руку в карман, он нащупал там листок. Достав его, Мигель увидел желтоватый лист из альбома, сложенный вчетверо, испачканный порохом и жиром. Развернув, он увидел изображение Лилит, написанное им, однажды, ночью, после очередного сновидения. Теперь Лилит не казалась ему частью материального мира, как это было раньше. Он видел лишь изображение эфимерного существа – плода больного воображения.
Сейчас Массиньи хотел думать лишь об одном - о Фабьенн. Он пытался вспомнить её лицо, взгляд, её прекрасное тело и её голос. Но почему-то её образ казался ему сейчас неуловимо ускользающим из его памяти. Сейчас Мигель даже не мог вспомнить те слова, которые она сказала ему напоследок, прежде чем они расстались в прошлый раз. Да и сама последняя встреча с ней казалась ему сейчас слишком туманной. Он пытался вспомнить каждую деталь той встречи, но осекся на неудачных попытках. Теперь он рисовал в своем сознании грядущую встречу с ней - столь близкую, но и, в то же время, столь отдаленную.