Небо уже начало сереть, когда Мигель покинул пещеру, в которой провел ночь. От кипы досье на членов САС и сочувствующих ей групп на дне контейнера остался лишь пепел. Спустившись по тому же нелегкому пути, по которому он сюда поднялся, Массиньи взял путь в сторону того места, где он откололся от отряда.
Несмотря на долгий сон, проведя менее часа на жаре, он снова чувствовал себя утомленным. Двигаясь и дальше по сплетению проходов между скал, он остановился, услышав шум. Шум приближался и, спрятавшись, Мигель вскоре смог расслышать голоса, искажаемые эхом. Сидя в нише, он рассмотрел двух вооруженных мужчин, разговаривающих на каком-то берберском языке, похожем на крики птиц. Они прошли практически рядом с ним – для того, чтобы увидеть опасность, им было достаточно смотреть по сторонам, но они были слишком увлечены беседой. Поднявшись на более высокий уровень, Массиньи последовал за ними, идя за их спинами, на высоте нескольких метров.
Выбрав удобное положение, он, сняв «Томпсон» с предохранителя, попытался открыть короткую очередь, достаточно для его противников, но получилась лишь осечка. Не прошло и минуты, как Мигелю пришлось смириться с тем, что механизм пистолета-пулемета поврежден мелкозернистым песком, принесенным ветром сирокко.
Спрятав достаточно тяжелое оружие в одну из узких расщелин в скалах, он снова догнал муджахидов, шедших неспешным шагом. Вскоре удача улыбнулась Мигелю – на очередной развилке муджахиды разошли в разные стороны, двинувшись по разным проходам. Массиньи последовал за наиболее невнимательным и неосторожным бербером, негромко напевавшим себе под нос. Спустившись на дно этой широкой расщелины, Мигеля последовал за противников, оказавшись, с ним, на одном уровне.
Здесь, на дне, он подобрал довольно крупный камень, весивший не менее шести килограмм и, обхвавтив его двумя руками, продолжил свое тихое преследование. Когда он выжидал удачный момент, каждая секунда казалась вечностью, и, в случае неудачи, его мог ожидать лишь автоматный огонь противника. Когда между ним и преследуемым оставалось всего несколько шагов, он, резко размахнувшись, бросил камень в затылок противника. После резкого удара бербер, пролетев несколько шагов, с громким стоном упал на землю.
Пока его противник, судя по всему, потеряв зрение, кривился от боли, Мигель стал тем же камнем разбивать его автомат. Он практически не имел навыков владения этим оружием, поэтому решил, благоразумно, от него избавиться.
- Будь ты проклят, кафир. Умрешь, как и твои друзья, - прошипел, на ломанном французском, бербер.
- О чем ты говоришь? Радуйся тому, что остался жив, - достав из рюкзака веревку, Мигель связал руки и ноги своего противника.
- Ты же ведь из того отряда, который сегодня погибнет…Лучше молись за своих друзей, неверный.
- Какой отряд? – переспросил Мигель, удивленный излишней осведомленностью муджахида.
- Те наивные идиоты, которые вчера вечером попали в ловушку, - тяжело дыша, продолжил мусульманин. – Глава их группы – немец…наемник…наивный, - то ли от полученный травмы, то ли от чего-то другого муджахид начал терять сознание. Вдохнув много воздуха, он продолжил. – Твоих друзей продали…
- Что значит продали? – Мигель начал трясти своего собеседника. – Расскажи теперь всё это, только подробно.
- У вас в группе был один парень…его жену убил один из наших юных воинов веры…- тяжело дыша, муджахид продолжил. – Теперь он сотрудничает с советскими спецслужбами…
Достав из рюкзака тряпку, Массиньи прервал своего собеседника, закрыв его рот кляпом. Теперь путник спешил туда, где Франц должен был еще вечером устроить засаду. Рассвет начался не более пятнадцати минут назад, и у Мигеля было еще достаточно времени для раздумий.
********************************
Ночью муджахидам пришлось прекратить, на некоторое время, огонь, но теперь, с рассветом, их атаки стали еще более яростными. Несколько добровольцев еще до рассвета, успели заминировать пологий склон холма, но теперь у Гоулда были сомнения в успехе этого мероприятия.
- Необходимо поставить взрывные устройства на южном склоне, но возможно ли это, - пожал плечами Франц, рядом с которыми сидел Нанду и еще несколько бойцов.
- Я могу…помочь, - осторожно произнес Хесус, черноногий парень, разбирающийся во взрывчатке.
- Бред. Не получится – южный склон тоже находится под их обстрелом.
В памяти Гоулда все еще живы были воспоминания о том, как Хесус отравился водой в первый же день похода. Тогда он стал обузой для всего отряда, да и теперь был слишком слаб даже для того, чтобы стрелять с огневой позиции.
- Я возьмусь за это дело. Может, это – последний шанс отряда, - пожал плечами Хесус.
Франц сразу хотел возразить, но, тут же, передумал – в такой ситуации ему нечем было возразить безумному смельчаку. Подрывник, взяв с собой сумку с взрывчаткой и катушку с проводом, запрыгнул на край углубления и отправился по склону. Он шел достаточно неуверенной походкой и с трудом скрывал свою слабость.
Когда подрывник поставил первые устройства, Сентонж отправился вслед за ним. Продвигаясь с юго-запада на северо-восток, вдоль склона холма, Хесус, что-то напевая себе под нос, каждые десять метров устанавливал взрывные устройства. Пока он продолжал минирование, Жозеф, вооружившись карабином, прикрывал его.
Первое время муджахиды были удивлены действиями отчаянного минера, рядом с которым некоторые пули пролетали так близко, что на расстоянии могло показаться, что этот смельчак вот-вот упадет замертво. Но Хесус продолжал свой безумный путь. После ранения в ногу его шаг все еще казался не менее уверенным, чем раннее, но после второго ранения его ноги подогнулись. Гоулд не имел возможности следить за всем этим, но некоторые бойцы могли наблюдать, как раненый Хесус продолжил путь.
Даже третье ранение, в грудь, казалось, не могло его сломить. Он поставил еще одну взрывчатку, прежде чем без сил упал на землю. Когда Жозеф, низко пригнувшись, подошел к нему, подрывник уже не дышал. Взяв остатки взрывчатки, он стал подниматься обратно по склону, пока ополченец-арка его прикрывал.
- Иисус… - тихо произнес Нанду, попытавшись осмотреться на краю углубления. – Франц, тебе необходимо это увидеть.
Гоулд, приблизившись к капралу, был потрясен увиденным: теперь с юга, с севера, и со стороны автомобильной дороги на них шли муджахиды, наступая широким цепочками. В эту же минуту противники снова открыли огонь с вершины противоположного огня. Пули, выпущенные из ручных пулеметов, рикошетом, разлетелись широким веером по углублению, в котором расположилась группа. С едва слышным глухим стоном Перейра упал на колени – одна из пуль, отрикошетив, попала в нижнюю часть его спины.
- Какая же глупая смерть – умереть от ранения в спину, - улыбнувшись, с разочарованием произнес капрал, когда Гоулд оттащил его к глыбам, закрывавшим углубления с запада.
Когда склоны были подорваны, муджахиды, на несколько секунд, казалось, прекратили свое наступление. Из-за резкой боли в висках Жозеф опустился на колени – он и не почувствовал, как его организм достиг состояния, достаточно уязвимого для солнечного удара. Поднявшись, видя окражающий мир, словно сквозь мутное стекло, он увидел, как на глыбах, закрывавших их с запада, появились муджахиды. Зная, что эта сторона никем не охранялась из-за заметной подвижности глыб, они, видимо, еще давно туда пробрались, а теперь лишь спокойно спрыгивали на спины обороняющихся.
Схватив штурмовую винтовку, Сентонж смог остановить двух нападавших, но, затем, кто-то, резко толкнув в спину, повалил его на землю. Теперь муджахиды, оказавшись в самом углублении, наступали с ножами – несмотря на потери, они были воодушевлены возможностью еще раз унизить своих противников.
Муджахид, напавший на Жозефа, судя по всему, находился на той грани, которая разделяет подростка и юношу, но его ярость не знала границ. Когда его противник, ослабевший от лучевого удара, упал на землю, он наносил ему все более и более частые удары ножом. Не делая ставку на точность, он попадал лишь по ребрам и по лопаткам, а затем, когда Вулкан потерял сознание, решив, что его противник мертв, муджахид направился в сторону тех, кто еще мог оказать достаточно жесткое сопротивление.
Через несколько минут очнувшись, Жозеф увидел, что арабы добивают последних бойцов группы. С особой жестокостью они расправились с ополченцами-арками, надругаясь при этом и над теми, кто был уже мертв. Попытавшись подняться, Сентонж увидел перед собой муджахида, с безумной улыбкой, вооружившись ножом, направлявшегося в его сторону.
- Стой! Прошу, не убивай его – если нужно, то я сам могу с ним расправиться, - Жозеф услышал знакомый голоса.
Когда он повернулся, все сомнения разрушились – перед ним стоял Альфредо. Сказав муджахиду несколько фраз на ломанном арабском, он подошел к Вулкану. Пока Альбано его рассматривал, муджахиды забрали трупы бойцов группы и направились куда-то на юго-восток, через дорогу.
- Францу, кстати, повезло…Он умер от ранения в сердце – его агония продолжалась лишь несколько секунд, - произнес Альбано, присев на камень. – Кстати, повезло, что на тебя напал какой-то сопляк – он ведь даже ножом не умеет владеть.
Раны Жозефа не были серьезными: несмотря на множество рваных ран и переломанные нижние ребра, лезвие ножа не повредило его легкие. Несмотря на то, что его ребра представляли собой кровавое месиво, он потерял немного крови. Куда большей проблемой для него был тепловой удар.
- Альфредо, почему? – осторожно спросил Вулкан.
- Ты, верно, хочешь узнать, почему я «предал» вас? Это долгая история…
- Нет, - прервал его Сентонж. - Ты предал не нас – ты предал память своей жены, павшей от рук мусульманских фанатиков…Будь ты проклят.
- Я помню, как Хорхе однажды верно заметил, что ты живешь в мире своих иллюзий. Ты никогда не пробовал смотреть на мир сквозь призму здравого рассудка? А ведь ты узнал бы много нового, - Альфредо начал ходить, медленным шагом, вокруг лежащего на земле собеседника. – Когда Элоиз убили на улице, первое время я был на грани безумия – я был готов мстить каждом лишь для того, чтобы возродить память своей жены. Прошел год, два, три…Наши дети росли, и им нужны были уже не воспоминания о матери, а любовь их отца, - начав чистить ствол револьвера, он продолжил. – Однажды, мне трудно сказать, когда именно, я осознал, что так долго продолжаться не может. Все эти постоянные взрывы, похищения, пытки, перестрелки, войска на городских улицах, муджахиды в предместья – все это…ад. Именно таков он. И однажды я понял, что это лишь замкнутый круг, который нужно как-то разорвать.
- Но почему ты предал нас? Почему ты просто тихо не уехал из этого ада?
- Пойми, ведь кто-то должен был вас остановить. Кто-то должен был взять на себя эту ответственность. И действительно ли это – «предательство»? Посмотри на вашу группу: главарь – наемник, кондотьер, безумный романтик, готовый повести за собой в ад, а большая часть группы – арки и черноногие с сомнительным прошлым.
- Но разве нас ты не считал своими друзьями? – скривившись, спросил Вулкан.
- Конечно же, считал. Ведь, вспомни, как, за день до начала похода, я тебя отговаривал от участия в этом – я умолял тебя отправиться вместе с женой и детьми в ЮАР, в Кейптаун. А ты уперся…Да и ведь ты сам виновен в смерти Нанду. Я и его уговаривал отправиться в ЮАР – он бывалый вояка и легко нашел бы себе место начальника охраны рудника или алмазных копей. И капрал даже воодушвлен этой идеей…пока ты не отговорил его, - развел руками Альфредо.
- У нас был план отправиться туда после выполнения этого задания. Впрочем, всё равно, не понимаю тебя, - усмехнулся Жозеф. – Ты не смог уговорить нас сразу и поэтому решил просто подставить?
- Знаешь, что было самым большим препятствием в наших дружеских отношениях? Во-первых, Франц, которому ты безоговорочно доверял и которой возомнил себя нашим спасителем. Во-вторых, Хорхе – Ортега к нам приезжал, словно в зоопарк, ведь для него и его сына вся эта борьба была лишь красочным развлчением. Ну, в-третьих, проблемой был этот Мигель – такой же неисправимый романтик, как и Хорхе, только более отчаянный и безумный. Для меня он был одной сплошной проблемой…Кстати, - в глазах Альбано можно было прочитать удивление. – А где он? Я не видел его среди обороняющихся.
- А может он провалился сквозь землю? – Сентонж выдавил из себя улыбку.
- Для него это будет лучшим вариантом, чем попасть в плен к этим муджахидам.
- Твои новые друзья? – превозмогая боль в раздробленных ребрах, Вулкан рассмеялся.
- А с чего ты взял, что я работаю на них? – удивился Альбано. – Вот уже год у длится интересное общение с советскими спецслужбами. «Генеральное Разведывательное Управление Советского Союза» - вот Бог и Дьявол в одном лице. У них есть все: сила, деньги, связи, умение убеждать. Если бы не они, то тот же «Фронт» так и оставался бы бандой жалких фанатиков. В глазах этой организации и черноногие, и мусульмане, и, даже, многие их сограждане – всего лишь, средства достижения целей.
- Значит, они тебя купили как кусок говядины? – скривившись, то ли от боли, то ли от чувств, испытываемых к собеседнику, произнес Жозеф.
- Купили, но не за деньги, а…за идею, - мечтательно ответил Альбано. – Человеку нередко хочется почувствовать себя частью чего-то значительного – огромная имперая, построенная на крови и вечной жажде к завоеваниям. Знаешь, в этом тоже есть своя романтика.
- А Ахмед Бен Белла? У меня будет сегодня шанс увидеть?
- Нет, конечно. Он сейчас в Египте – решает важные вопросы. А что касается того египтянина, то для меня до сих пор является загадкой, почему вы с такой легкостью поверили в эту сказочную историю. Все дело в пагубном влиянии Гоулда – ведь за ним вы все шли с таким воодушевлением.
- Почему же ты не дал меня убить тому муджахиду? Уж лучше бы я умер тогда, так и не узнав о твоем предательстве.
- Я не знаю, что с тобой делать. Ты был моим другом, но твое упрямство и тяга к иллюзиям…Даже не знаю.
************************************
Несмотря на, ставшую уже столь обыденной, усталость, Мигель продолжал свой путь. Солнце поднялось уже достаточно высоко, и местность вокруг, здесь, вдали от поселений, превратилась в одну гигантскую сковородку. Лишь изредка попадались густые заросли гарриги и рощи дикой оливы. Напившись в ближайшем ручье, Массиньи смог хоть как-то пополнить свои силы. Камни вокруг, отполированные водой и ветром, сейчас напоминали начищенные до блеска куски металла.
У Мигеля практически не осталось сомнения – единственным человеком в группе, жену которого убили мусульмане, был Альфредо. Теперь оставалось надеяться лишь на то, что бербер обманул, и с группой все нормально.
Вскоре можно было разглядеть холм, на котором должен был остановиться отряд Гоулд. Массиньи шел по направлению северного, наиболее пологого склона. На его пути было лишь одно препятствие – россыпь крупных, достаточно подвижных камней. Несмотря на риск, на любом из них сломать нога или же просто вывихнуть лодыжку, Мигель быстро пересек это место.
На вершине холм можно было разглядеть фигуру, нависшую над склоном. Приблизивщись, Массиньи мог разглядеть Альбано.
- А вот и ты, Мигель. Я ведь тебя не та давно вспоминал, - рассмеялся Альфредо.
Человек, к которому он обратился, казалось бы, невооруженный, продолжал свой молчаливый подъем наверх. Их, друг от друга, отделяло не более двадцати метров, когда Альбано направил револьвер, до этого спрятанный за спиной, в сторону путника. Каждый шаг поднимавшегося человека был отмечен выстрелом, сделанным в его сторону. Первые пули, казалось, не брали цель, но чуть лучше прицелившись, Альбано все-таки попал ему в ногу, прострелив насквозь голень.
Массиньи на мгновение скривился от боли и опустился на одно колено, но, сняв саперную лопатку, прикрепленную к рюкзаку, и взяв её в руки, он продолжил свой подъем. Его противник выпустил еще три пули, но каждая из них прошла мимо.
Альфредо начал нервничать. Спустившись в углубление, где Жозеф все еще безуспешно пытался подняться с земли, он достал из кармана короб с боеприпасами и начал заряжать револьвер. Но, по мере безмолвного приближения его противника, похожего на фантома из сказочных преданий, он начал нервничать и рассыпал патроны на землю. Зарядив револьвер лишь двумя зарядами, он выпустил их с расстояния нескольких шагов, но, из-за дрожи в руке, промахнулся.
За этим промахом последовал удар саперной лопатой по голове. Мигель нанес жесткий рубящий удар, раскроивший кожу и оглушивший Альфредо. Выпустив из рук револьвер, его противник, заливаемый кровью, попытался отползти. Следующий рубящий удар по темени заставил его пригнуться еще ниже к земле.
- Остановись, Мигель. Ведь это не твоя война, - закрывая лицо руками, произнес Альбано.
- Нет, в том и дело, что это…моя война, - он нанес противнику последний рубящий удар по голове.
После удара в висок, раскроившего его череп, тело Альфреда обмякло не прошло и мгновения, как он перестал дышать. Тело Мигеля дрожало, а в глазах резко потемнело, - ему никогда не приходилось убивать людей, но теперь у него не было выбора. Подойдя к Вулкану, он помог ему подняться.
- Спасибо тебе, - восхищаясь смелостью своего спасителя, произнес Сентонж.
- Это лишь мой долг – защитить тех, с кем меня связала судьба.
- Ведь ты выполнил то, чего так долго ждал Хорхе?
- База данных бойцов САС? – улыбнулся Массиньи. – Я все уничтожил…Ведь правильно?
- Верно, это напоминание о нашей борьбе, которое недостойно своего существования, - ответил Вулкан, рассматривая свои раны.
- Почему вы меня направили на ложный след? – спокойно спросил его собеседник.
- Еще давно, после нескольких странных случаев, у Франца было подозрение, что кто-то подставляет группу буквально на каждом шагу, но он не имел представления о том, кто это может быть. Он был лишь уверен в том, что это не случайно оказавшиеся в команде бойцы, и не арки, а кто-то из тех, кто неплохо осведомлен во многих вопросах…- пока Жозеф продолжал свой рассказ, его собеседник помог ему отойти и присесть на крупный камень. - О наличии базы данных, в которой была информация на каждого, я узнал от полковника Гарде, но из всей группы я рассказал об этом лишь Нанду и Хорхе. Когда ты взялся за это дело, Ортега боялся, что тот, предает нас, тоже может узнать о базе, поэтому ему и пришлось солгать…во благо.
- Как, можно ли еще найти Хорхе?
- Живым…нет, - с грустью, покачал головой Жозеф. Он, явно, стал жертвой одной из тех банд, которые во время нынешней паники нападают и убивают владельцев машин на шоссе между Ораном и Алжиром. Да, его автомобиль не угнали, но перед началом похода мне удалось узнать, что один араб, в Алжире, пытался продать часы Хорхе родственнику одного из арок.
- Проклятое место…- вздохнув, произнес Мигель.