...в расчете на чувствительное эхо.
И. Бродский
Образ твой, мучительный и зыбкий,
Я не мог в тумане осязать.
"Господи!"- сказал я по ошибке,
Сам того не думая сказать.
Божье имя, как большая птица,
Вылетало из моей груди.
Впереди густой туман клубится,
И пустая клетка позади.
Осип Мандельштам
вечность рыщет по старому городу,
отражаясь в подтёках лица,
Сын предчувствовал смолоду –
в небе сиротно без Отца...
Монахов Владимир
««Ты силен оком внешним, а надо – внутренним», - учил он поселившегося у него Лаврентия. И тот стал замечать, что мир заселен лишь наполовину. В нем были следствия, но не было причин, были поступки, но не было мотивов. Этот мир был, как сломанная стрела, один наконечник без оперения, и поэтому он не мог лететь, а лишь бесцельно кувыркался, имитируя движение. «Мир это разорванная страница, - думал Лаврентий, - чтобы прочитать его тайнопись, нужно приставить утраченную часть» И стал все чаще заглядывать в себя. А там отражались невиданные доселе картины: бывшее и не бывшее, настоящее, которое могло случиться, но не произошло, оживали духи страстей и пороков, бесы и ангелы, которые жгли плоть, ловкие демоны и неутешные серафимы.
Теперь, в этом целостном мире истина была неотделима ото лжи, а добро от зла. И над всем, как солнце над горами, высилось прощение.»
© Зорин Иван Васильевич, 2002
«Глаза»
http://www.proza.ru/2002/08/19-97
«Mon cher, entre nous, мы здесь стали совершеннейшие скоты с ангельскими душами, мы убиваем без злобы и умираем без страха. Я уже два месяца не переменял одежды, у меня вши. У всех вши, не исключая генералов. Мы питаемся одной кашей и кониной; вторую неделю заправляем пищу порохом. Соли нет, своих обозов, фурлейтов, профосов и лекарей не видали мы с начала кампании. От пороха чернеют зубы, у нас улыбки чертей. Но мы ангелы, мы небесные воины, мы русские витязи. С нами архангел Михаил и Георгий Победоносец. У нас за спинами крылья, если присмотреться. Мы совершаем подвиги так просто, как в Петербурге обедали в трактире: каждый случай и не упомнить. Мы в крови по локоть, но души наши чисты...»
© Константин Дегтярев, 2002
«Письмо, которого не было»
http://proza.ru/2002/05/23-46
«Говорят, когда рождается щенок, дежурный ангел-регистратор вытаскивает книгу собачьего прихода-расхода, выдергивает новое перо из крыла и делает запись.
События в этой книге быстротечные, оттого и книга эта затрепанная. Порой не успели чернила подсохнуть, а к книге уже тянется другая рука, с когтями… Ей надо сделать пометки, подвести последнюю черту.
А так – все как у людей.
При рождении щенка наделяют персональным собачьим ангелом-хранителем. Иногда ангелы заканчиваются, и тогда собачий бог начинает раздавать чертей и демонов. Чертей и ангелов поровну, но черти деятельней. Оттого каждый знает про чертей собачьих, но не про собачьих ангелов.
Хорошие собаки после смерти попадают в рай, плохие… Плохие возвращаются на землю, чтоб еще раз пожить собачьей жизнью».
© Lawrence, 2004
«Псы гражданской войны»
http://www.proza.ru/2004/12/21-49
«–– Да! Да! Я хочу умереть!–– крикнул я и меня услышали враги. Они направили на меня свои фонари и торопливо затопали сапогами.
–– Тогда сделай это, и ты тут же умрешь,–– предложил незнакомец.
–– Что? Что я должен сделать?!–– боль достигла апогея. Это была уже собственно не боль, а нечто большее. Я корчился, бился в агонии и, вдруг, затих. Меня осенило. Даже боль, казалось, затаилась и отпустила меня. Враги уже стояли надо мной. Они светили мне в лицо, смеялись, говорили на своем непонятном языке. Кто-то наклонился ко мне и принялся обыскивать. Я медленно протянул руки и коснулся подсумка с гранатами. Как ни странно, враги не заметили моего движения, и я легко вдел палец в предохранительное кольцо чеки одной из гранат.
–– Этого?! Ты этого хотел?!–– крикнул я и потянул кольцо…
***
–– Да,–– сказал он и повел меня в свое царство, меня и восемь моих врагов».
© Сергей Хирьянов, 2004
«Самое главное»
http://proza.ru/2004/03/03-19
«В тот день он заговорил со мной по-русски. Он захотел, чтобы я, в конце концов, его понял. Он сказал всего одну фразу: «Ничто никогда не изменится». В этой коротенькой фразочке – единственно неизменный закон бытия. Нет добра, нет зла – есть страдание. Нет земли, нет воздуха – есть море. Вся наша жизнь – слабое отражение того, что происходит в море. Нет любви, нет ненависти – есть хаос. Нет жизни, нет смерти – есть вечность. Нет Левиафана, нет Бегемота, Дьявола нет – Бог есть. Вдумайся! Мы любим того, кто нас убивает, и сами убиваем тех, кого любим. Мы называем вещи чуждыми именами. Мы ставим перед собой нелепые цели и идём нелепыми путями к их достижению. Суетимся, копошимся бестолково, а потом осознаём, что жизнь прошла. Финита ля чего-нибудь там. И почему-то верим, что всем этим бедламом руководит некий Высший разум. Нет никакого Высшего разума. Есть Высшее безумие, которым охвачен Тот, которому некоторые из нас молятся, на которого уповают. Мы считаем Его своим Отцом. Мы – Его дети? Мы, да что мы, весь одушевлённый и неодушевлённый мир – Его игрушки. Куклы. Солдатики. Фантики. Любит Он нас? Нет. Но Он и не испытывает к нам ненависти. Он не добр и не зол. Нельзя сказать, что мы ему безразличны. Он просто время от времени просеивает нас сквозь пальцы, как песчинки. И никто не знает, в том числе, и Он сам, какая песчинка останется у Него в ладони, а которая исчезнет навсегда.»
© Фурта Станислав, 2005
«Сын своего отца»
http://proza.ru/2005/11/21-62
«Звон колокольный слышу, монахов вижу, и опять же, думаю, все храмы в округе разорены, Митрофаньевский монастырь трупами набили, а тут целехонький монастырь стоит, в колокола звонит! Ну у часового и спрашиваю – в чем тут дело? Думаю, наорет сейчас или чего похуже, секреты-де пытаешь... А мне, Александр Дмитрич, сами понимаете, не до секретов, к смерти я уже приготовился... Впрочем, можно ли к ней приготовиться?.. Ну вот, а часовой осклабился этак по– пролетарски да пальцами у виска покрутил. Тронулся, говорит, от переживаний, твое превосходительство, твою буржуйскую мать... Какой монастырь, говорит, твои полковничьи буржуйские бельмы там узрели? Там, говорит, болото, трясина жуткая, а не монастырь!..»
© Николай Блохин, 2006
«Глубь-трясина»
http://proza.ru/2006/01/01-104
«…Уходят. Уходят, уходят люди…
Невыносимое течение времени: каждое сегодня уносится во вчера – в прошлое. И в редкие минуты бессуетного мысленного созерцания проходящих по картинной галерее памяти усопших близких воскресают люди, и оживает время – то время; время, которое прошло. И если бы не эти люди, ещё тошнее и тяжелее было бы нести бремя собственной жизни. Думаю, правильно заведено в молитвах: сначала поминать умерших, и лишь потом молиться о здравии – ушедшие прикрывают нас с тыла».
© Сергей Варсонофьев, 2006
«Время одуванчиков или Письма к Тбилисскому другу»
http://www.proza.ru/2006/05/25-257
«Я листал высохшие, негнущиеся страницы дела, исписанные поспешным неровным почерком со множеством ошибок, и вспоминал землянку деда Серафима. Я мало что узнал про него. Обвинительные заключения тех лет похожи на жития святых - та же отточенность формулировок, и так же мало реальных фактов. Но мне показалось, я понял, что заставило деревенского чудака выкопать смешное убежище. Что та, реальная землянка была лишь символом, образом землянки, которую он выкопал внутри себя. Как сморщенная бумажная иконка в углу, за которой мало кто может разглядеть незримый и непостижимый для слабого человеческого ума первообраз. И, может быть, эту землянку он копал всю свою жизнь».
© Андрей Хренов, 2007
«Землянка дедушки Серафима»
http://www.proza.ru/2007/12/10/443
«Он вспоминает… Плачет Анастасья, на живот свой указывает: "Он ведь живой, Ваня, как же его под нож?.. Теперь он сам плачет, и слезы его, как капли расплавленной смолы, опаляют щеки, капают на грудь и прожигают до самого сердца…
— Говоришь, в деревнях ваших жить некому? — продолжает отец Сильвестр. — Умирают деревни? А что ж вы детей своих губите: они бы вам и землю пахали, и сеяли, и дома строили. Ты все татар, да литовцев коришь, воюешь все с ними мыслями пустыми, а ближних-то своих ты поберег? Ведь и их-то, если не делом, то словом, мыслью, побил, да грязью зачернил. Начальники тебе плохи! Не по праву, де, и истине правят. А сам-то в мыслях не мечтал о том? Не царствовал? Царствовал! Суд, да расправу вершил? Было! А правый ли суд? То-то. Все у тебя плохи — воры да пьяницы, все тебя не привечают, в гости не зовут. А ты-то кого позвал? Последним с кем поделился? Кого из беды вызволил?»
© Изборцев Игорь, 2008
«Свадьба рассказ»
http://proza.ru/2008/04/04/301
«Так они дошли до опушки, до первых редких посадок, а немец упорно гнал её дальше. Наконец она упала под сосной набок, чтобы не ранить сына, и тень немца нависла над ней.
Он был очень большой немец: широченные плечи и толстенная грудь. Наверно, от большого количества тряпок, намотанных на тело под шинелью. Голова была укутана платком и походила на кочан капусты. Сверху по переносицу была напялена суконная кепка. Лицо не проглядывалось, только рот, большой рот, остро пахнущий чесноком.
Рахиль поднялась – зачем? - и оперлась спиною о ствол сосны. Шершавой варежкой немец больно провел по её щеке.
А затем, жестко вывернув ей плечо, развернул вглубь леса, и снова толкнул:
- Шнель, быстро!
И тут Рахиль, вроде как поняла, побежала. Шаг… второй… третий… пятый…
Сзади громом затарахтел автомат».
© Игерин, 2009
«Авраам родил Иакова»
http://proza.ru/2009/08/14/657
«Благословенно чувство меры, блажен уравновешенный, никто разбиться не спешит, запретами никто не взбешен. Всё вроде ясно, но вот библейский нам пример - Спасать ли погибающего по субботам? Христа за нарушение искали, чтобы каменьями побить. В рабочий день, выходит, можно и убить? Насколько применима мера к ориентирам принципиальным? Разврат, чуть-чуть, беременность - немножко, порядок - но не насовсем, не досмерти... Мерси - мамоне и кивок Христу...»
«Ах, как слепы, начавшие идти. Дитя - пророк любви, наивный, светлый... В своём отечестве пророков нет. Но, тем не менее, но всё же... Дитя ещё энергия небес, зачаточек того "цыплёнка" духа, что вызревает медленно в яйце земном. Не ждёт согласий, поучений - толкается, растёт...
И переходит в жизнь от смерти.»
© Владимир Рысинов, 2010
«Цыплячий бунт»
http://proza.ru/2010/06/05/273
Post scriptum:
«Жить надо по закону: не «Дай», а «На». Как это так, недоумевают, снимут верхнюю одежду — отдай и рубашку? Привыкли жить навыворот. У нас на голове, если пощупать, образовалось плоское местечко, на котором удобно стоять. Так и живем — вверх ногами. Все, что Богу угодно, презираем. Сильный помоги слабому. У нас — задави. Богатый — отдай. У нас — хапани, да охрану поставь, чтоб не украли».
Мамонов Петр Николаевич
«Тьма - это отсутствие Света (интервью "Новой газете", 2006г.)»
http://gnozis.info/?q=node/1501
продолжение http://proza.ru/2010/08/04/852