Однажды я проснулся, что-то под спиной мешало спать, открыл глаза – небо. Я испугался, тут же забыв про неудобство, и чуть было не упал с кровати, если бы… она была. Вместо нее камни. Оглянулся вокруг – нет стен, моих обоев, нет дома. Кошмар! Пытался подняться, облокотиться на локоть и встать с камней – нет ни рук, ни ног, только крылья и лапы. Птичьи. Я оторопел. Хотел крикнуть и позвать на помощь – вырвалось какое-то карканье и истошный крик. Посмотрел на себя как мог – белый и голый, в перьях. То ли гусь, то ли утка. Ни трусов, ни одежды. А на что они теперь?
Рядом вода. Шумит. Ага, море. Значит, как минимум чайка! Уже хорошо. Хорошо, что не курица в курятнике или индюк, а то свои же за вечное мое занудство заклевали бы, или того хуже – в суп… Видно, перебрал накануне, а, может, после вчерашнего еще не проснулся? Закрыл и открыл глаза снова – то же самое, только солнце ярче стало и – в глаза.
И что теперь? Где жена, теща, дочь? Черт, может я вчера не то сказал, обидел или ударил, не дай бог? И они меня… за это?
- Вероника Павловна? Простите, не хотел, и Люську вашу люблю! – опять Га-га-га… И никого.
А в этой жизни где моя половина: курица и цыплята? Я что, один? Без дома, на холодных камнях?! Меня и тут выгнали, что ли? Откуда? Га-а-а-… Нет! Только не это! Это розыгрыш, не может быть!
Только не паниковать. Попытаться вспомнить. Вчера вышел как всегда на лестничную клетку, вынес, ну, не больше обычного принял, ну, запел свою «Под крылом…». Сосед выходил, ругался. Он! Ах, Васька, сука! Заговорил! Да я его… А что я теперь могу? Заклевать? Обгадить балкон?
Надо попытаться приспособиться к новой роли, потом разберемся. А то съедят еще ненароком или опять превратят во что-то более приземленное. А я не хочу! Я летать мечтал! Вот ведь как оно: всегда хотел съездить на море, и тут так быстро… И без денег – на что они теперь. Вечно их не хватало на отпуск, вот моя и пилила: «Вот бы на юга нам слетать, Саш?» Накаркала, дура!
Кстати, а какое это море? Не наше – так ребята в гараже обзавидуются, один из всех и за границей.
Мда… Сел, как мог, крыло под клюв, задумался… Блин, я ж летать не умею. Как же это у них? Прыгать и махать что ли? Или вон с той скалы камнем вниз? Так разобьюсь или утону? Или они – мы – не тонем? Спросить бы у кого.
Рядом сел собрат – он или она, не понятно. Да и не до того мне. С ней – не умею, с ним – не выпить. Что-то походка знакомая, голову так же откидывает. Ну как сосед…
- Васька, ты что ль? – осторожно так.
- Да я, блин. А ты… Санька никак, из «седьмой»?
- Ну да! И тебя что ли? Кто же?
- Моя! Кто ж еще? Поругались вечером, что-то буркнула под нос, потом куда-то послала. Сверкнуло сильно, и… я тут. Хорошо, хоть взлететь получилось сразу. А ты, видно, не помнишь ни хрена, снова вчера в подъезде наж… Да ладно уж, нам теперь не до вражды. Кстати, нет?
- Откуда, знал бы, прихватил заначку…
Значит, моя. За водку.
- Ну, тогда полетели? – предложил он.
- Да стой ты, Василий Петрович, погоди. А куда? Я ж не у… А что едим: рыбу, червей, водоросли? Эй!
- Всё! – хлопанье крыльев заглушило его крик.
- Ну и гадость, это ваша рыба…
И что остается, не морозить же ноги… лапы на камнях? Взмах, другой, прыжок, вроде оторвался. Ну, не поминайте лихом, Людмила Михайловна, муж ваш улетает от вас… и трезвый!
- Я – гордый Буревестник, вашу мать! Так, Максимыч? – каркнул я небесам и затянул: «Под крылом самолета о чем-то…Га-га…»