Я не верила своим ушам. "Не удивляйся, если я назову тебя мужским именем"... и "ты возможно назовёшь меня женским"... Я сказала, нет не буду называть тебя женским... И странно осыпаться стали берега, я смотрела как комьями что-то сползает, и эти комья, куски снижают прозрачность реки. Я могла лишь широко раскрыв глаза наблюдать, как прозрачность их растворяет. Классика Фантазия Моцарта под неё внутри вальсировала кровь, то бежала в венах, то останавливалась. Тебе это не прочесть, я это не смогу поделить с тобой. Как хотелось забыться, не знать о мужчинах-охотниках ничего, как хотелось стать зарезанной овечкой, тупой, блеющей.
Весь день я искала ответы в забаррикадированной голове мужчин. Что я слышала: мужчина паникует тогда, когда женщина ему не нужна, даже после божественного разряда, а не искорки. Лишь чуть ограничения его выдуманной свободы и он в панике, на него претендуют, он так думает, принимают решения, из-за встречи с ним - он так думает, что-то ломают из-за него - он так думает. Как же ты ошибаешься, как же хочешь ошибиться во мне и стряхнуть наваждение...
Я всё думала, почему мужчине так трудно остановиться, единственный выход, он немного почувствует боль, но нигде не порвутся нити... Почему мужчина не может остановиться и отпустить на свободу свою жертву... он не в силах? это так сладко? это так романтично называть женщину мужским именем... Я вспомнила один замогильный стон, только один человек смог бы мне ответить... Моя реакция на него видимо атрофировалсь, я слегка за 5 минут выяснила его домашний телефон, сделала официальный голос, когда подошла к телефону жена. Интересно, он боялся пропустить окончания и обозначить женский род. К чертовой вас, матери... Этот мужской стереотип... вот жена стоит рядом, смотрит на непонятного мужа, бледного с трубкой, понимает очень быстро, что безумия не закончились. Суббота - вечер, она всё это наблюдает, муж сидит допоздна пялится в ящик, а взгляд где-то таскается. И ночью он что-то бурный. И закурил.
Мужчины не чувствуют женщину, если заняты другой. Женщина-же всегда знает комбинации, даже если сердце из осколков. Ну, вот звоню ему, попутно вспоминаю его слова, очень правдивые о себе "старый козёл"... ну и спрашиваю как живёшь. Спрашиваю, как будто в перспективе себя спрашиваю лет через 10... Ответ "ровно", я "по возрастающей?", он "ровно". Заканчиваю беседу, уже сказала "пока", сказала про свой отъезд... Он говорит о телефоне моём, потащился за ручкой надолго... Куда вы все, вы что вообще без тормозов, что может вас остановить? Ни дети, ни семья, не импотенция, ни старость, ни святость... Что ж ваша категория так прочерчивается. Что ж руководит вами, может извилина, которой у меня нет.
Как часто ты пользуешься мужскими именами? Ты выходишь из ласточкина гнезда, и никто не замечает потайной двери... или делает вид, что не замечает, не терпит боль, не хочет боль, не хочет знать что не одна, вернее одна всегда одна. Хорошо, но я что делаю в этом раскладе, в этом вирусе, который по цепочке заражает столько жизней...
Я не буду искать в тебе погрешности, чтобы напороться на меч. Я не буду этого знать, я не покину тот день, я не буду отдирать себе крылья, чтобы было легче, чтобы было безвкусно и без разницы. Даже когда ты попытаешься вбить в меня гвозди, я остановлю тебя... Не губи себя.
Что ж так всё не причесано.
Может люди просто не могут отказаться от полётов, им важен, вкусен отрыв от реальности, а профессионалы-охотники пристрастились к этому наркотику. Может люди чувствуют от всего этого жизнь, биение крови, надежда делает их всесильными, вкачивает дозу адреналина. Это потом в зеркале старость. А может люди сопротивляются старости, столбят вехи... Не избегнут, суетятся от слова бояться думать, знать свой срок. А он уже завтра. Был вчера, ты мертв, просто этого не знаешь, упустил из виду, повернул не в том месте, пропустил знак предупреждающий, у тебя ведь зрение уже хуже, заплутал, где-то раз, где-то два изменил себе... попал в петлю, и уже не помнишь где ты. Может это ты и есть, сейчас такой протративший... в конце пасьянса, который не сошёлся.
Я сниму с тебя петлю, возьму тебя за руку, ты сам сможешь взять мою руку и мы пойдём под аркой. Будет тёмная ночь, ты впервые будешь рад тишине, ты почувствуешь свободу, необъятность, услышишь себя, вспомнишь как мечтал жить в молодости. Ты заблестишь, ты возьмёшь мою руку и положишь на своё сердце, чтобы я тоже знала твою правду... Сохраним это, ключи не будут потеряны, сокровища ларца можно показать и дарить, и оживлять, всех ли? всех ли?
Какой же ты, покажись. Знать бы тебя. Успокоить бы твою панику, чтобы ты забыл повтор, и ждал неповторимость. Романтик, попавший в фильтр. Ты меня потеряешь, лишь пожелав этого... И ты это помнишь, но споришь с Судьбой... С кем споришь, уже всё предписано прежде, ты думаешь не спросили твоего согласия. Да -нет, спрашивали, ты просто забыл свой ответ, и забыл как взахлёб мечтал давно. Спор внутри тебя разгорается, ты впервые готов отказаться и потерять, ты впервые способен на поступок благороднейший ... и поэтому Судьба дарит, ты становишься чище и более дар закономерен. Ты держишь его в ладонях... И изумлен, и что с ним делать и переподарить никак нельзя, и дар вернуть нельзя, Судьба хлёстко накажет... Шах и Мат. И сверху опустилась дотация в последний раз, лучшая, искрящаяся, как падающая звезда, на которую ожили желания, загаданные в прошлом. И сзади слева еще далеко, но предполагаема, начала вырисовываться Смерть. И ты это всё признаёшь, и необычно, что стыд еще чувствуешь... Ты всё понимаешь... И сознательно выбираешь кем тебе быть... Охотником ли с багажом старого груза побед или звездой, или судьбой, или запаренным жизнью мужиком.
Женщины отвлекаются, откликаются на твоё внимание, а ты уже нет.
Нет, что замыкает интерес? Страсть, желание, обладание, ощущение в новой комбинации, другой запах кожи... Но ведь этого ничего не было, я бы это опознала, запомнила бы другое, взгляды были бы не те, темы заворачивались бы в другую простынь, музыка бы орала извне.
Да, кстати, там между нами была музыка, мелодия, такая тонкая, что её слышно было между словами, между звуками, между нашими голосами.
Со временем всё изменится, ты сказал. И мне хочется заплакать. Не делай операцию наживую, ты же вырежешь во мне самое живое.
Сколько дней решить мне самой... Ты уже говоришь, что сутки не сможешь быть рядом. Ты уже продумал, представил. А я ещё нет. Почему ко мне никто не привяжет груз, кто-нибудь это остановит? Что же должно произойти, чтобы вырубить этот сад, кто из нас хочет его вырубить? никто. Что же может произойти, чтобы память стерла тебя, чтобы куря в подъезде я выбрала - не звонить, известное. Я знаю в точности ответ - ничего. Это обволакивает твоим объятием.
Царапина на плече, недавняя. Вижу её. Ты говоришь, что это по какой-то другой причине, и говоришь, и говоришь, говоришь, что это не я. Я смотрю, а в голове смирно стоит мысль "Я знаю, что это не я", и я наблюдаю за тобой, и ты понял, что распаниковался, и понял, что позволил себя прочитать. Смахнул рукой состояние, чуть не рухнул. Ты просто хотел быть лучше, и это мне тогда понравилось.
Я сказала "Послезавтра у тебя будут сиять глаза", ты изумился "Почему послезавтра?". Да, наверно послезатра всё начинает всплывать, пластами, слоями, подразумеваниями.
Иногда мужчин хочется расколоть, тренинг по расколу. Мужчина уже обладает этой женщиной, заштамповал её всю, везде ей иероглифы напломбировал и ... не колется, именно с ней-то и не колется, выбирает очень опрятно слова, контролирует мимику, волнуется из-за сбоя в вибрациях голоса, проверяет целостность забора по периметру, чтобы ни одна мышь не проскочила... Ну и ценит он свою избранницу??? Целый Вавилон построил вокруг своей сути, избранница ходит, любуется на забор, попинывает камушки, смотрит каким цветом доски выкрашены, где краска облупилась, надо бы покрасить, она думает... надо бы реставрировать... где взять банку с краской, попасть в тон... вдруг кто увидит неопрятность, неудобно. Заодно под солнцем высохли все мозги, забор-то лишь она знает, он больше никому не ведом.
Расколоть, это как допрос с пристрастием, процесс так сказать. Ты согласился быть без налётов, без пыли, без Вавилона, сразу. Не переставляя акценты, не подбирая слова, не переводя со своего языка... Отправил к праотцам свой Вавилон, и показал себя... Я внимательно посмотрела на тебя, послушала твоё молчание, знаешь тебе было свободно, вольготно, пьяняще. Тебе было неожиданно без расстояния, без дистанции, без проверки охраны периметра. тебе было неожиданно так жить, так видеть, так думать. Ты себе нравился. Но стереотипы по краям еще топили твою печку, так не бывает, этого не может быть, она аферистка, где её забор, что вообще происходит, она ставит засос или мне это кажется. Да - нет это был поцелуй в твоё сердце. Понятие "засос" - вещь проверочная. Для мужчин, для мужей. Расскажу. Это единственно, что доказуемо и видимо в этом сумашедшем мире, это вывеска на личном Вавилоне, вывеска, которую протащили через забор. Кому позволяют оставить на себе отпечаток? Кому позволяют создать напряг? Уж не первому встречному, на пьяную голову и случайно такая страсть не вырастает.
Мужчина снимает волосы с рубашки перед возвращением домой. Когда он становится ловеласом старым, он выбирает путь экономящий время - он снимает рубашку, небрежно, говоря, что ему жарко. Он делает движения эти выверенно, чтобы выглядело естесственно и вовремя (он даже это помнит, он ясен, он профессионал). Сколько раз он такое проделывал... уже получается рефлекторно... Да, много раз. Но это не окнчательный вердикт вашему сценарию. Можно проверить окончательно. Сразу возможно вы не санализируете, а позже всплывет. Вот он снял рубашку, он играет по нотам, профессионал он или нет, вы ему кто или нет. Вы берёте и в эту распахнутую грудь вставляете легкое прикосновение, он успокоится, должен успокоиться, вы ведь играете как бы по его нотам. Потом начинает биться его сердце, где-то в этом районе вы начинаете, лишь начинаете впечатывать состояние "засос"... и видите отклик, оглушительный отклик. Тело дернется, руки дернутся, глаза откроются, любой сбой программы, заело алмазную иголку на проигрывателе - всё, он не ваш, он паникует, а вы тем самым выяснили, что всё банально, предсказуемо, прочитали по его уровню паники об уровне наказаний, о господстве другой женщины... То есть тем самым, он открыл вам карты неизвестных морей, навигационные приёмы владения его душой. Вам понятно всё о его причинах и кончинах, а вы для него призрачны, загадочны и ему страшно от таинственности. Он паникует, как же защитить свой пирог, свой мир и сожалеет что страховку не оформил, забор где-то завалялся. Поздно! Но отметину, клеймо привет от любимой женщины (прерогатива жен, кстати) вы не проявили. Тут его захлестывает счастье, от этих качелей, он уже всё забыл, а вы еще более нежны, он не верит в этакую вывереннную удачу и без оглядки задергивает штору...
Он хочет вашей неповторимой власти, не скажет этого, забудет после. А потом вдруг спустя много после размышлений, он воткнется в эту несостыковку прыгающей иголки на проигрывателе, уразумеет, что его прочли... Он был собой таким как есть, и этому были рады, рады открытости и потому было откровение, что почти не бывает в обыденности, с обычными мужчинами, с обычными нами.
Не выбирай слов, говори просто. Знаешь, это пронзительно честно ты сказал про мужские имена. Меня это чуть не сбило пощечиной, но это честно как никогда. Бывает же. Ты смог же это продумать и сказать без искажения. Ты-то какой странный... Как будто "Вот я с кучей эпитетов, бери или так или никак". Знаешь без лака ты прекрасен, даже не подражаем. Просчитал вариации, проложил на чертеже пунктир, вздохнул и стал честен, с нами. Знаешь, тебе нужны мы, также как мне, и по той же причине. Как же эту причину грокнуть, объять. А если её не объять, а вдруг это бесконечность, нескончаемая бесконечность? И не опубликовать, не прошептать. Есть и всё. или причины нет. А всё что с нами, есть и это намного больше, важнее любых причинно- следственных выводов.
Когда нет раскола в процессе, стоят две распростертые сути, пульс на двоих, взгляд один на двоих и рубашка аккуратно повешана. Кому это надо? Понимаю, Богу присущ юмор, а уж сценарии он выписывает до мелочей, издевается, вроде нет, раздевает души и смотрит на свои творения, даёт свободу выбора... Какие уж он выводы там отпечатал на машинке в наши папки личных дел?