Куклы

ЕФИМ ЩЕРБА.  САША ЩЕРБА.

                КУКЛЫ
НА  СКАМЕЙКЕ  ВДВОЕМ…

За несколько лет его постоянного пребывания  на одном  и том  же  месте под деревьями в парке  называли  инвалида  «скамеечником».
Рост  двенадцатилетнего ребенка, крупная  голова с  расплывчатыми чертами лица, узкие плечи, казавшиеся чрезмерно длинными руки и, будто склеенные от бедра до щиколотки,  неподвижные  ноги…
Большинство  завсегдатаев  городского парка настолько привыкли видеть его на этой скамейке, что даже не задумывались над вопросом – а как он туда попадает? Они даже не обращали  внимания  на стоявшую сзади  убогую инвалидную коляску.
Только уборщики  знали, что чуть свет рано утром, очевидно чтобы  успеть на свою работу, привозила его невысокая полная женщина. Доставала подстилку, пересаживала на нее своего  немощного сына, устраивала поудобнее, закрывала бока, чтоб не поддувало, шепотом говорила что-то,  указывая  на  коляску, и  быстро уходила.
Никто не  видел, чтобы  он что-то ел  или  пил, даже объяснение этому нашли – «он ведь сидит  целый  день, а  ни отлить, ни  в сортир.… Какая  уж  тут  еда – питье».
Калека ни с кем не заговаривал,  никогда ни у кого ничего не просил, только  смотрел  и  слушал. А  вот  слушать  он  умел  очевидно  очень  хорошо, потому что место  на  скамейке  рядом  с  ним  не  пустовало  никогда. И  постоянные  посетители  этого  парка, и  впервые  пришедшие  случайные  прохожие  почему-то  присаживались рядом.  Многие  принимали  его  поначалу  за  подростка,  потом разбирались, если  не  были  уж  чересчур  выпимши.
И  отчего-то получалось  так, что  его  собеседниками  оказывались  совершенно  разные  люди: типичные  уголовники  и  представители  интеллигенции, торгаши-мешочники  и  работники  искусства, отмороженные  урки  и  деятели  правопорядка…
Инвалид  как-то  умел  общий  язык  находить  со  всеми. Все  видели  в  нем  понимающего  собеседника, а  скандальные  алкаши  теряли  свою  агрессивность  и  чаще  всего  засыпали  рядом  с  ним  на  радость  ментам, собирающим  клиентов  вытрезвителя (укомплектовывающим)…
И  ещё  никто  и  никогда  не  пытался  посмеяться  над  ним  или  обидеть. Бывалые    поговаривали  о  его  связях  и  с  братвой,  и  с  органами,  но  похоже  дело  было  не  в этом. Что-то  останавливало,  и  это «что-то»  не  было  страхом  или  жалостью.

МЫ  КОСИНСКИЕ…

Слышь, пацан, я  тут  посижу  у  тебя? Лады? 
Ты  не  смотри, что я  поддатый, не  бойся. Просто   я  давно  уже  здесь  не  был….
Вот скажи, ты  сидишь  где?  Говоришь,  в парке  городском,  на  этой скамейке?
 Нет, брат, мы  тут  раньше  сидели  все  больше  на  травке, лавочек было мало, а  называли  не  парк, а  Братский  Сад. Слышал?
 А про Косинских  слышал? Вон она - Коса, с  любого дерева отсюда вся  видна, прямо над Волгой  люди  живут.
Знаешь,  как  было?  Если  тебя  с  вечера  грабанули – иди  утром  к  нам  на  базар, там  и свои  шмутки  найдешь  и  купишь  по-дешевке… Милиция? А докажи! Продавец, он же набрешет, что  сам  у  мужика  какого-то  купил  для  себя, не подошло – вот и  продает.… Съели?
Тут  мы  и  выросли, шпана  малолетняя, ну  и  я – «Петька  князь».  Не  понял?
Антипов,  Пётр  Русланович  меня  величают.…  Как, звучит  имячко?...
          Да  не  смотри  ты  на  наколки, ну сидел  я,  тянул  срок, только  не  тогда,  не  в  детстве  я  его  заработал.
Перебрал  я  малость, давно  не  пил, понимаешь?  Нет, все  культурно, недалеко тут, в шашлычной. Знаешь? Сам  не  был, люди  рассказывают? Понятно…
Не  хочу  я  домой  сразу,  хозяйку  пугать  нельзя, подумает,  алкашу  комнату  сдала, а  я  у  нее  третий  день  всего-то….
Да, не  стал  я  с  детства  косинским  пацаном  фартовым, как  дружки  мои…
А  почему, знаешь? Скажу – не  поверишь – книжки  меня  спасли  и  куклы!  Не  смейся, не  с  девчонками  играл, другие  куклы  были.
Читать я  рано  научился. Полюбил  и сейчас люблю. Сколько лет прошло, а помню, как мать  запрещала  обедать  с  книжкой, полотенцем  колотила: «Еда, - говорила -  в  прок  не  пойдет!»
Ну  вот, еще мне тогда лет девять-десять было, попалась  книжка красивая - детская сказка Теремок, слышал такую? «Стоит в поле теремок-теремок,  он  не  низок  не  высок, не высок»…. Так  из  этой  книжки  устроил  я  театр  теневой. Знаешь как? Вырезал  картинки,  наклеил  на  картон, палочки-держалки  приспособил. В  коридоре  темном  простынку  натянул,  сзади  пару  свечек  зажег.  Сам  пригнешься, тебя не видно, а картонки двигаешь, да говоришь на разные голоса – ну, там  медведь, петух, ежик.  Главное, чтоб руки  твои не видно было, а  люди  с другой стороны  вроде  как  кино смотрят.
Ты  что? Знаешь,  как  здорово  получилось! Не  только  детвора, взрослые  показать  просили…
А  соседка  одна  взяла  да  и  привела  меня  во  Дворец  Пионеров, там  кружок  был. И  кукол  мастерили, и  работать  с  ними  учились, спектакли  маленькие, представления  делали.
Вот  и  не  тянуло  меня  на  подвиги  всякие…
Подрос  я, а интерес  к  этому  делу  остался. Только  специальность-то  нужна, вот  я  техникум  дорожный  и  кончил. В  армию  ушел.… А там  номер  придумал  с  куклой  на  ниточках, марионеткой называются такие, показывал,  как  солдатики  на  плацу  маршируют, команды «налево-право-кругом» выполняют.  Со  смеху падали  парни, да  и  офицеры  тоже.  На  смотры  самодеятельности  в  округ  посылали….
Ну,  а  демобилизовался  когда, пришел  я  в  филармонию  нашу, показал  эту  работу,  еще  кое-что. В  общем, приняли  меня,  ставку  определили, в  бригаду  концертную  зачислили,  и  начали  мы  разъезжать  с  выступлениями.
Мужик, а  ты что молчишь-то все время? Не  хочешь  говорить, не любишь, не можешь? Ну,  молчи, хрен  с  тобой…
Ездили.…  По  колхозам, по  бригадам  даже.…  К  рыбакам. … Про  культрыбницы  слыхал? Да  откуда  тебе….  Это  как  магазин  плавучий  с  домом  быта – парикмахерская  была, фотография, лекторы  всякие,  райкомовцы  обязательно, ну и мы артисты. Концерт дадим, переночуем,  а  утром  на  другую  тоню  плывем.
А  больше  в  машинах  тряслись  по  своей  области, да  и  по  другим.… Весь день на колесах.
Встречали по-разному, чаще хорошо. Отыграем  своё, давай  ужинать…. Если  начальство стол организует, так с водочкой  обязательно, если нет – сами  сообразим.  Артистки, сам  понимаешь, не  пили  много – женщины  все  же,  ну  а  мы,  мужчины,  старались. А  сколько  нас  было, мужиков-то, - один, два...  Вот  и  втянулся  я  в  это  дело. Денег  не  хватать  стало.
Зимой-то,  считай,  на  подсосе  нас  держали, почти  не  платили. Без  жратвы  жить  можно,  а    без  бухалова – и  не  пробуй…
Короче,  нарисовался  один  дружок  детства,  чернушник,  сфаловал  на  аферу.  Попались  мы.  Ему –  срок побольше, мне  на  первую  ходку  всего  пятерик  отвесили,  отсидел  календарем…
Били  меня  там  поначалу, батареи  сапогами  чистили.… Ну, по  ребрам  стучали,   значит.
Ты  не  смотри, сам  знаю, что не дохляк я, а только когда  человек пять навалятся  не  отмахаешься…
 А  знаешь,  спасло  что?  Опять  куклы!  Заделал  я  и  там  пару  «Петрушек», это  которые  на  руки  надеваются, и  стал  для  смеха  наших  попкарей  да  начальничков  показывать.
Братва  от  смеха  каталась,  авторитеты  зауважали,  кликуху  дали «Лицедей», там  тоже соображают.…  В  общем,  полегчало  срок  тянуть. А  для  меня  и  польза  от  зоны  получилась -  я  считай, совсем  пить  бросил.
 Ты не смотри, сегодня  не  в  счет. Я же,  как  освободился,  много  лет  сюда  не  показывался,  на  севере  все больше  вкалывал.  А  услышал, что  у  нас  в  городе  Кукольный  Театр  появился,  не  утерпел,  написал  письмо,  приехал…
….. Ладно,  я  тут  с  тобой  малость  протрезвел, пойду  до  квартиры  добираться.…  Бывай!

БЕЗ  НОЖА  ЗАРЕЖЕТ

Главный  режиссер  Областного Театра Кукол - Панкратьев  Даниил  Викторович  – был высокий  худой  человек  с  хитрыми  и  одновременно  грустными  глазами…
Внешне  он  очень  походил на  известных  артистов  Н. Черкасова и С.Михоэлса  одновременно.  Это было в  строгом  соответствии с законами генетики,  т.к. унаследовал  Даня лицо и мимику еврейской  мамы, а  телосложение русского папы…. Волосы носил короткие, одевался  строго, и во время  ходьбы  всегда контролировал  руки, чтоб  не  болтались чересчур…
В  свои  сорок с небольшим,  имел сносное, еще, здоровье, был женат.  Супруга его содержала в порядке, но, как  поговаривали  артистки, погуливала.… Детей  у  них  не  было,  про  любовь  давно не  вспоминали, но жили  пока вместе, вели  расходы  и  вполне  интеллигентно  разговаривали.…
В  еде  Даниил Викторович  был  неприхотлив…. Деньги  в дом носил исправно…
Но  жил  в  основном  для  своего  театра, и  тащил  его по  остальной  «пустыне», он  так  называл  все  нетеатральное.
Вырос  он  в Москве, окончил  школу с  золотой медалью. Поступил  в  весьма  престижный   театральный  ВУЗ  на  режиссерское отделение  и,  завершив  обучение, некоторое  время  пытался  пробиться  на  «Олимп»…
Но  оказалось, что  в  столичных  театрах  и без  него  евреев  предостаточно,  запись «русский»  в  паспорте  никого не  обманывала -  он  считал,  что  ходу  не  давали…  Мысли, что  возможно  попросту,  таланту  не  хватило,  он и не  допускал.
Панкратьев сменил  несколько провинциальных  драмтеатров, и  неожиданно для  себя  пару  лет довольно  успешно  проработал  в  кукольном. Его организаторские  способности  были,  кем  надо  замечены, и  вызвали  приглашение  создать  в  волжском  городе  Театр  Кукол.
ГлавРежь – именно  так,  с мягким, знаком  на конце, назвали его сравнительно недавно, когда он  проталкивал, пробивал  через  все  инстанции  создание своего  детища.
  Величали, конечно, за глаза, поскольку  авторитет  имел  непререкаемый, хотя  над  странностями  его  втихомолку  посмеивались…
  Например,  ни  один  человек  не  видел, чтобы  Панкратьев  питался… Он  и  на  гастролях не  ел  суп, или  какую- нибудь  котлету: всегда – только чай  покрепче, с крохотным «рогаликом», и  по особым   случаям  – кофе…(Хороший  кофе  был  в  дефиците)…
  …Так, вот,  Викторович  не  кушал  сам…и  того  же  хотел  от  всех  на  Театре
  - Жрете? – говорил он с обидой  в  голосе, если  заставал  кого-то за (нормальной) едой… Тому  становилось  чего-то  стыдно, а – чего  стыдиться  тут, было  не  очень  ясно…
  Но  Главреж  считал, что на Театре  нельзя  употреблять ничего, кроме чая и кофе, и когда он  видел, что едят  иное, принимал это близко к  сердцу…
  В Храме можно пить чай, и нельзя есть щи… Или колбасу с чесноком… Или печеную картошку…
   Он  боролся с  едой  на Театре – (что может сыграть актер, который только что  лопал  бифштекс  с  гарниром?) – боролся, и  считал процесс еды на Театре кощунством  и  предательством…
За  приличным  напитком  ходил  Даниил  Викторович в кафетерий,  далеко,  чуть  не  за  километр.
Кофеманством своим Главреж (в то еще материальное советское время), будто утверждал первичность  Духа…
И когда в Театр пришел рабочим сцены популярный толстый поэт местного значения, мечтающий  попробовать  себя  в  драматургии, он, чтобы заслужить  доверие  и  симпатии  кукольного  начальства, старался  в  театре  не  есть; пил – это бывало…
Главреж смотрел на него с интересом, так как сам рифмовал плохо…(А, потом, поэт был человек  здешний – чем  черт  не  шутит – выручит  чем-нибудь  при  конфликте  каком…)
Они долго беседовали по вечерам, Главреж, ввиду  бедности своего приятеля, угощал его своим  хорошим  чаем, а  днем  таскал  в  кафетерий  и  поил двойным кофе…
Как-то, когда поэт, выстояв в день зарплаты очередь в магазине  и  взяв отличного копченого жирного леща,  закусывал  вместе с мастером кукол тепловатое  «жигулевское», в  дверь чуть стукнув, вошел  Панкратьев…
 - Жрете?!  Жрете?! – сказал он, постояв чуть времени  безмолвно, с ненавистью  глядя  на  рыбу…
У  него был  такой  вид, будто его в чем-то главном сейчас обманули, даже  предали…
Вместе с тем, в нем теперь было что-то детское, от обиженного  взрослыми  ребенка…
Дверь  закрыл  с  выражением  злого  презрения  на лице, а  попить  чайку  пригласил  поэта  только   недели  через  две…
      А  вот  курил Главреж  много…. Сигареты  из  пачки  не  доставал, а  как-то  старательно, будто  обнаруженный  клад, выкапывал.
  …Еще  удивлялись  тому, что  когда  курил  Панкратьев, всем, кто  это видел, тоже  очень  хотелось  закурить…. Прямо  слюнки  текли…
Не  любил  Главный  титулованных  артистов,  говаривал, что  Заслуженный  всегда  лучше  Народного, потому  как  старается  больше, у  него  цель  еще  вырасти.…  А  у  Народного – и  так  все  есть!.. Выходит,  работать  лучше  с  тем,  у  кого  звание  пониже!..  А еще лучше с теми,  кто только  начинает!  Они  обычно  не  ленивые…
Но  вот  главную  красотку  своего  театра,  заслуженную артистку Золотову, хотел, как  все мужчины.… Как  такового, конкретного отказа с ее стороны, не было – все читалось между строк, и  между ними  возникла игра, недоговоренность, интрига,  которая  привлекала  Панкратьева  даже  больше  банального  секса…

НА  ВЫСШЕМ  УРОВНЕ

Первая  встреча  с  Главрежем  вспоминалась  Петру  часто.
 Когда  знакомились, Даниил  Викторович сразу показал себя знатоком происхождения  разных  имен:
-Знаете, а  ведь моя фамилия  Панкратьев  означает  в переводе с  древне греческого «могущественный», а  ваша – Антипов – «наместник», так  что мы  почти  тезки  и  «большие»  люди!
Посмеялись, гость  искренно  похвалил  эрудицию хозяина, и, уже  довольные друг другом, перешли  они  к  делу. 
Конечно, привез  Петр  с  собой  собственноручно  изготовленную  любимую  марионетку;  конечно, основательно продумал, что покажет, и  конечно  блеснул  при  показе. И  еще  как!..
Панкратьев  был  в  полном  восторге.   Мысли  Антипова  о  кукольном  театре  понравились  ему  еще  в  письме,  потому  и  пригласил.  Но,  такого  мастерства  от  неизвестного  актера  с  отдаленного  Севера  он  не  ожидал.
- «Дорогой  мой, да  что же  мне делать-то  с Вами?  Я ведь  вижу  и  талант, и  мастерство, а  что  я  могу?   Только  копеечную  ставку  начинающего!  Ведь  у  Вас  ни  званий, ни  степеней?  Да, я  бы  добрую  половину  своих  «маэстров»  с  удовольствием  выгнал  бы  к  чертовой  матери  за  одного  такого  кукловода!  Но  Вы  ведь знаете  наши  порядки, попробуй  доказать  полную  бездарность  и  уволить  без  согласия  профсоюза…
И  вторым  режиссером  не  разрешат,  упрутся - нет  необходимого  диплома!
 А  знаете  что? Идите  ко  мне  помощником. Понимаю, должность хлопотливая, сами  знаете,  тут  надо  и  за  актерами, и за рабочими сцены  присматривать, и  реквизит  с  костюмами, и  вообще  сам  черт  не  знает  чего  не  надо.…  Но  я  же  вижу, как  Вы любите  Театр, я  всячески  постараюсь  не  перегружать.  А  главное – я  же  смогу  давать  Вам  подработку  в  каждом  спектакле, обещаю.  Рольки  вспомогательные (за  основные  меня  наши  коллеги  живьем  сожрут), но  много  и  постоянно!  Вот  и  набегут  денежки  по  мелочам…
Соглашайтесь, ей-богу, соглашайтесь! Нужен  мне  такой  человек»!!!
Главрежа  явно  понесло…
-«Вы  будете  моим  рупором! Я  же  все  время  внушаю  мысль, что  постановками    надо  влюблять  в  себя  зрителя! Не  понимают! Влюб – лять!..
Говорю – Кукла  идеальное  средство  самовыражения  настоящего  артиста! Не  могут!..Или не хотят!..»
        Антипов  тогда  согласился,  и,  в общем,  не  очень-то  пожалел  позже.  Что  правда – то правда,  мальчика  на  побегушках  Главный  из  него  не  сделал,  и  материально  не  обижал,  но  вот  насчет  «всячески  не  перегружать»  обманул.  Незаметно, возможно и для себя  самого, спихнул  он  на  помрежа,  кроме  основных, еще  и  большую  часть  своих  обязанностей.
          До  поры, до  времени Петра  это устраивало.

ТЕРЕНТЬИЧ…

Пожилого  актера  Терентьича  уволили  на  пенсию, а  фактически  нагнали  из  Театра за его манию: он утверждал, что некто спрятал у него во дворе  чемодан с «красной кнопкой», а  Руководителю  Страны  подсунули  копию  чемодана…Муляж…
Евгений  Терентьевич  объяснял  коллегам,  что сделано  это  специально, чтобы  чемодан  не выкрал  какой-нибудь  дурак,  или  преступник - заговорщик …
Такая  версия   всех  сначала  веселила, а  после  стала раздражать - «С чего же  у обычного актера  театра  кукол  возникло  именно  такое  безумие»?..
А  затем  появились  и  опасения – «А  не  я  ли  следующий  псих?..»
  …Проводы  на «заслуженный» отдых дружно организовали  всем Театром…. Кличка  у ветерана  была « Злой  Евгений»…
Звали  его  так  не  только  по  созвучию  «Евгений - гений», а  еще  от  его  привычки  пояснять  коллегам,  как  именно надо сыграть ту или другую сцену. Сердился,  обзывал  товарищей,  но  показывал-то  без  куклы, чисто актерской  игрой, своей мимикой, своими  движениями. Но  если  ему  предлагали  сыграть  это  же  марионеткой – у него ничего  не  получалось, и  он  злился  еще  больше.
  Когда его (все-таки) проводили, (выпроводили?), кто-то предложил звать его «Незлой Евгений», так  как актер все  свои проводы проплакал… «Ы-ы-ы!.. – мычал он  всем  в лицо…- Ы-ы-ы!..» - словно  другие  звуки  у  него из головы  на  время  выдуло…
  На пенсии  Незлой Евгений  первым  делом  перекопал весь свой двор, но чемодана  не  нашел…Он  пытался  добраться  поглубже  и все время думал – «Как же хорошо ОНИ его спрятали!..» (Потом он опять перекапывал двор, если вдруг появлялось для этого настроение…То есть, вдохновение…) Человек он был одинокий…Из Театра к нему никто не заходил – время у него (лишнее) всегда было…( Для  государственных-то  дел…)
  …Надо  тут сказать, что жена  Терентьича, тоже  бывшая актриса  областной  филармонии, давно  уже  сидела в тюрьме.  На суде она оправдывалась  тем, что любовник - (артист  драмтеатра), -  которого она удавила  в  постели его собственным платком,  сам  спровоцировал  это убийство: постоянно  избивал  ее, а  после засыпал, пьяный, непременно положив  возле себя  на  подушку платок …
 ( - Какой-то Шекспир! – не выдержал тогда кто-то в Зале…)

ПОСТЕЛИТЕ  МНЕ  СТЕПЬ

С  жильем  Петр  устроился  в  отдаленном  районе города, на правой  стороне  Волги.  Добираться  до  Театра  приходится трудно, много времени  тратится  на дорогу, но не в его положении  привередничать,  да  и  куда  и  откуда  надо  спешить?
Он  и  в  свои  выходные  дни  не  знал, чем  себя  занять…
Сразу  по приезду, бродил  почти  весь  день  по  дворам  и  улицам, где вырос.
Никого из друзей детства  не  встретил, немногие оставшиеся знакомые смотрели или с жалостью, или  с плохо скрываемым  опасением. А  как  же, - «бывший  зэк»…
Новыми  приятелями еще не обзавелся, вот  и  уходил  бродить  в  степь, что тихо граничила с окраиной  города. Только там  немного приводил  в порядок  расходившиеся  нервишки…
  В  этот  памятный  летний  вечер,  он  успел  отойти  от  последних  домов  всего-то  метров  за  полтораста,  как  наткнулся  на  убитую  женщину.
Сначала  подумал, что  валяется  на  спине  очередная  пьянчужка, но что-то  насторожило, потом  понял – не  видно  дыхания.  Он  наклонился, увидел  торчащую  деревянную  рукоятку  ножа  и  какой-то  сверток на  животе.  Помедлил  немного, затем  откинул  с  её  лица густые  черные волосы,  и  поразился.
 Необыкновенной  чистоты  лицо, восточная  красота, лет 25, огромные, океанской глубины глаза, которые  он  теперь осторожно прикрыл обратной  стороной  ладони.
Постоял  над ней, потом  вздрогнул,  услышав  писк младенца.  Пригляделся, развернул -  мальчик, месяца  полтора,  обрезан. 
Задумался, милицию вызывать бесполезно, да и не ему это делать - только судимость  припомнят,  да  с  допросами  затаскают…. Просто  уйти тоже  нельзя, ведь  живой  же  человечек, ему  надо  жить.
          Неожиданно  резанула мысль: А  для  чего  жить? Что ждет этого мальчонку  в  будущем?  Определят  в детдом, где дети сами себе не рады?  Мало  того, что мать зарезали, что сирота – так  еще  и  еврей. Вырастет и услышит  о Высшей справедливости в мире, а где она к нему,  угрюмому волчонку  среди  необрезанных сверстников, которым  надо все  время  показывать зубы? Зубы!.. 
А  дальше,  скорее  всего срок, тюрьма.…  Все  равно  не  жить! 
 В этот момент ребенок вдруг закричал сильнее, будто пытался  поспорить  со  стоящим  над  ним  человеком.
-Ну, чего ты? Даже если и не узнаешь такого, все равно не будешь счастлив. Ведь есть связь, всегда какая-то связь между матерью и ребенком.… И что тебе расскажет оттуда, с неба твоя мать? Твоя убитая  мать. Какие найдет слова? И какие вообще можно найти слова, описывая зверство? Почему с  ней поступили так жестоко, а тебя оставили  при  ней, мертвой. Есть ли в мире вообще такая  вина, которая  так  наказывается?
Даже среди  зверей  такого  не бывает…
-Зверей? – задумался  помреж, поднял  дитя  на  руки,  и  зашагал  далеко  в степь…
Шёл  долго, не оглядываясь, и поклялся себе в душе, что никто  на свете от него не узнает ничего об этом  ребенке.… Так, как будто его и не было никогда.  Вздох, мелькнувшая в сумерках тень,  полуночный круг на спокойной воде соленого степного озера, пролетевшая над тобой  в  ночи птица, фантом. Ничто, мгновение, пух, облако…
  В  город вернулся один…

АНТИПОВ…

Пора  рассказать  немного  подробнее  о  нашем  герое.… Уж  очень  его  внешность  не  соответствовала   внутреннему  содержанию, характеру.
 Среднего  роста,  широченная  грудь,  крупные  плечи,  борцовская  шея.  Мощные  руки  всегда  прятал  за  длинными  рукавами,  поскольку  на  одном  мускулистом  запястье  красовалась типовая  татуировка  якоря, на  другом – вульгарная  русалка.  Как с такими  ручищами  умудрялся  он  виртуозно  тонко  работать  с  куклами,  всегда  удивлялись.
Когда  он  снимал  шляпу, редко  кто  мог  сдержать  улыбку,  он  был  стопроцентно, до  зеркального  блеска, лысый.  Лицо  по-мужски  интересное, выразительное, только  вот  глаза  мелковатые, колючие,  как  растение «перекати-поле»…
О  своей   жизни  ни  с  кем  в  театре  он  не  говорил;  но  так  как  торчал  на  работе  с  утра  до  ночи,  решили,  что  семьи  у  него  нет.  Актрис  обижало  его  невнимание  к  их  женскому  обаянию, подозревали  своего  помрежа   в  импотенции.
Он всегда  участвовал  во  всех  мероприятиях-посиделках,  мог  влить  в  себя  неограниченное  количество  спиртного  без  видимых  признаков  опьянения,  только  становился  чуть  разговорчивее.   
Во  время  худсоветов  обычно  помалкивал,  толково отвечал  на  прямые  вопросы,  и  трудно  было  представить, что  он  в  это  время   мысленно  сочинял  сценарии, разрабатывал  ход  спектакля, расставлял  мизансцены.  Когда  был  занят  в  постановках,  профессионально  хорошо, но  без  особого  блеска,  работал  с  куклами, стараясь  не  показывать  всего  своего  мастерства… Держал его в загашнике…
В  общении  с   Панкратьевым  подчеркнуто  соблюдал  дистанцию,  не  делал  попыток  как-то  выдвинуться,  и  казалось,  жизнь  его  вполне  устраивает.
Ни  с  кем  из  театральных  не  подружился,  только  общался  иногда  со  старым  знакомцем  пенсионером  Терентьичем.
…Петр  научился  уживаться  со своим  Одиночеством. Беседовал  с  ним  целыми  вечерами, они  вместе  ужинали,  иногда  болели  за  футбол  по телику,  иногда  выпивали….
Но,  только  очень  много  и  часто  Антипов  задумывался  и  вспоминал  разное…Прошлое  его догоняло…
 Вот  как-то,  еще  в  детстве  с  друзьями, ходил  в ночное  в степь, и увидел, (а все кроме него уже спали), огромное существо, похожее одновременно на собаку и медведя: животное  было метров пяти в холке, и прошествовало  почти  рядом,  будто олицетворение тайных  Сил  Степи.
  Петька  не мог ни закричать, ни спрятаться – Страх сковал его…
  Существо скоро растворилось  в  Степи, а   Антипов  с  тех пор  года  два  заикался…
  А позже, много позже, он вычитал, что  Пространство  хранит все, что уже  когда-то было, и иногда  дает  картины  далекого  Прошлого.…Эти видения  бывают, и не надо их панически бояться…. Не  стоит  паниковать, если  вы  с  ними  где-то  пересеклись…
  …Он думал о том, что его Волгу прежде населяли монстры, которых, кстати, везде в прежние  Времена  хватало…
  Они  охотились  друг на друга, и  вымерли  из-за  неизвестной  болезни…
   Монстры сейчас остались только среди людей… да еще в виде привидений, что возникают иногда  в  Ночи…
  Но, странно  другое: как-то, много времени спустя, другой  мальчик – то  ли  щенок, то ли человек  -  тоже   встретит  в  степи  Ночью  это  же  огромное  неповоротливое существо…
И  он  тоже  испугается  не  меньше, чем  когда-то  помреж  Антипов.
  Один  был  дитя  Города; другой  – дитя Степи, а  испугались одинаково.… Только, один  помнил  этот  случай  всю жизнь, а  второй  пережил  как  эпизод – один  из  многих  даже  в  его  короткой  жизни…
Есть вещи  в  мире, о которых  не надо бы  думать больше положенного: живи  проще, и если огонь  горит, не  вычисляй,  кто его  зажег, а  просто подойди  и  погрейся  у  костра…

     А  В  СТЕПИ…   
Черный  дог  «Зверь»

Про  очень  крупную собаку обычно говорят  «ростом  с  теленка».
При  взгляде на этого псину становилось ясно, что такое сравнение вовсе не является  преувеличением. Мускулистый, широкогрудый  и длинноногий  дог, черного окраса, действительно  не  уступал  своими  габаритами  доброму  телку.
Цирковой  дрессировщик  выбрал из  помета  породистой  суки  самого  крупного  щенка,  дал  ему  кличку  «Зверь»  и  очень грамотно  выращивал  и  воспитывал.
Выступал  укротитель с  аттракционом  «Смешанная  Группа  Хищников» – пантеры  и  медведи. Дог  на  арене  не  работал, то  есть  не  показывал  номеров, а  был  на  страховке.
Со  своим напарником, таким  же  крупным, пятнистым  догом, они  только  сидели  на  тумбах  по  краям  окруженного  клеткой  манежа,  и  были  на  подхвате – в случае  чего  защитить  хозяина  от  опасности.
Натаскивали  пса  умело. Уже  подросшим  щенком  поместили на площадку  молодняка  вместе  с  совсем  еще  детенышами  хищников,  и  те  его  естественно  боялись.   Дог  матерел,  маленькие  хищники  подрастали  тоже, а  привычка  бояться  его у них оставалась. Но  самое  главное – у  него  не  было  страха  перед  ними.
Специальными  тренировками  приучен  был  Зверь  не  грызться  по-собачьи. Он  умел  увертываться  от острых  когтей,  умел нанести сокрушающий удар своей могучей  грудью,  а  затем  вцепиться  своей  страшной огромной пастью  сверху  в  горло.
Во  время  представления  он  внимательно  следил  за  поведением  хищников на арене,  в  случаях  неповиновения  дрессировщику,  или  агрессивного  поведения,  приподымался  и  рычал,   предупреждающе  и  угрожающе.  Пантеры  отвечали  злым  шипением, но  обычно  утихомиривались, тем  более  что по первому  знаку хозяина  доги  вдвоем  свирепо  бросались на нарушителя.
Несколько  раз  во  время  репетиций  собаки  действительно  выручали  дрессировщика,  вовремя  ухватив задние  лапы  медведя, или  переключая  на  себя попытки  нападения    свирепых  кошек.
 Так  прошло  года  три  службы  Зверя.  Его  хорошо  кормили, он  спал  в  тепле  в  своей  родной  клетке,  рядом  с  клетками  дрессированных  цирковых собачек,  он  исправно  работал…
Но  потом  наступили  плохие  времена.
Работать  на  арене  приходилось  уже  не  каждый  день, кормить стали  хуже,  переезжать   из города  в  город  почти  перестали,  исчез  куда-то  пятнистый  партнер…
А  когда  с  едой  стало  совсем  плохо, его  и  еще  несколько зверей  отвезли  куда-то  далеко  в  степь, привязали  некрепкими  веревками  к  забитым  в  землю  кольям – и  оставили  так…
Веревки они,  конечно,  скоро  перегрызли, животные  освободились, но  цирковые  машины   давно  уехали.
… Голодный  дог  бродил  по  степи. 
В  первый  день    пытался  он  по  запаху  разыскивать  цирковой  грузовик,  но,  выйдя  к  асфальтовой  дороге,  след  потерял, уж  слишком  много  машин  прошло  по  трассе  за  это  время.  Пару  дней  крутился  пес  возле  обочины  дороги, ожидая  того, что    хозяин  может  еще  вернуться,  но  прождал   тщетно.  Проносящиеся  по  междугородней  автомагистрали  большие,  вонючие,  грохочущие,  и  опасные  железяки  не  останавливались.
Мучимый  жаждой, он вернулся  в  степь, туда,  где  его  оставили,  там  в  некоторых  лужах  еще  сохранилась  вода  после  недавнего  дождя.
А  вот  никакой  еды  найти  не  получилось…
Только   через  три  дня  уловил  он  свежий  собачий  запах,  побежал  за  ним  и  очень  скоро  увидел  двух  лохматых  собак, рвущих  тушку  какого-то  некрупного  животного.
При  его  приближении  собаки,  было,  вскинулись  навстречу  с  рычанием  и  лаем,  но  быстро  отступили, оставив  ему  добычу.
Зверь  еще  со  щенячьего  возраста  привык  презирать  цирковых  собачек, к  тому  же  отбежавшие  оказались  самками,  которых  кобель не  должен  трогать, потому  он,  не  обращая  на  них  внимания, стал  жадно  глотать  мясо.
Собаки  дождались,  когда  он   прикончил  еду, а  затем  медленно, оглядываясь, побежали  в  свою  сторону.  Дог   последовал  за  ними.

                ТЕРЕНТЬИЧ…
                Кто  больной?
В  первый  день  своей  новой  работы,  Петр  задержался  у  стенда  с  фотографиями  старых  актеров  и  узнал  Евгения  Терентьевича,  с  кем  когда-то  работал  еще  в  филармонии.
Стал  расспрашивать  про  знакомца,  решил  навестить по  старой  памяти, но  неожиданно, чуть  ли  не  в  один голос,   его  принялись  отговаривать, рассказывая  о  мании  старика.
  … « Брешет Терентьич, что оберегает чемодан с «красной» кнопкой  от  врагов. Для  себя он  его  желал, то есть, получалось - сам  хотел стать политическим  деятелем!   Говорил  не любит их, что хорошо бы  всех политиков в мире снабдить топорами и засунуть в один темный Зал, обещая жизнь тому только, кто останется один, после всего, жив…то есть, перебьет всех прочих… А  сам  хотел, хотел…
  …Ему еще  и  повезло  с сумасшедшими врачами…то есть, конечно же, с врачами-психиатрами.… От походов в диспансер его отучил молодой врач, почти еще мальчишка; сказав  как-то: - «Придешь  сюда  еще  раз, - убью!..»
Так  и  стал  с  перепугу  вместо таблеток  только  водку  принимать…  Нес  бред…
  …. Прибежал  как-то,  говорит – ночью  его  осенило: - «Чемодан лежит под Лениным!.. В том же, лежит, гробу!.. то есть, саркофаге!.. Иначе – зачем его так охранять?.. Как  я  раньше-то  этого  не понял!..» Пост № 1!..!.. Это еще то, что мы видим!.. А сколько же мы еще НЕ видим?! Ну, зачем тому Ленину Чемодан?.. Он, что, куда-то едет?.., Ах, сколько в мире маньяков!.. и все они мечтают о нашем Чемодане!.. Сколько в мире идиотов!..психопатов!..алкоголиков и утопистов!.. Наконец, просто завистливых людей!..до абсурда, завистливых!.. злых!..людей!..»
  Деньги  просил  на  билеты  в  Москву – добывать дипломат…
( - Когда  он  у  меня – надежнее, как-то)…
   ….  Из Гейне  вспоминает: «Занимать еще придется – из чужого кошелька!..» Из гениального  Гейне!.. Что  писал  просто о том, что придет время, и займешь сил у кого угодно, хоть  у  Черта самого!.. Как  приспичит!.. Приспичит!
  ….  А  еще  пришел  раз  и  орет: «Знаю!..» - накануне только, с перепоя, он обо всем догадался…
       - «Что  есть Сфинкс? – Сфинкс  состоит  из  частей!.. Лапы…Тело…Голова…
А  каждая часть представляет собой космический корабль с инопланетянами внутри… Части  слились в Целое  постепенно – прилетели  поочередно, не  все сразу; соединялись в строгом порядке.…Теперь  инопланетяне  сидят  там  внутри и глазеют на туристов, что стекаются к Сфинксу  со  всех  концов  грешной  Земли; делают  свои  выводы»…
Ну,  не  дурак  ли?
…Петр  задумался, за  что  они с  таким  злорадством  про  коллегу  бывшего? Если  даже и  не  наговаривали, тогда  почему  так  желчно?  Ну, болтает  Евгений  Терентьич, но  ведь  плохого  никому  не  делает….
 Антипов  решил  взять  адрес  старика  и  обязательно  пойти  к  тому домой.

                РЕСТАВРАЛЬ
 
  Соборы  и  Колокольня на  территории  городского кремля  сильно обветшали…
  Из  Москвы  приехала  бригада  реставраторов, что-то суетились, считали  и мерили,  а,  в конце - концов,  надолго  обложили  памятники   старины  строительными  лесами…
       Если  б очень хотели, они б сделали свою работу быстро, как- нибудь.…Но они  растянули  работы  на  пять  лет, потому, наверное, что им в Городе понравилось, (на Волжской  красной  рыбе  и  черной  икре), и  потому  еще, что  все  эти  годы  платили   им  хорошие деньги…
Большую  часть  этих  денег  труженики  дважды  в  месяц  торжественно  пропивали. 
Один  из  реставраторов  регулярно  присаживался  рядом  со  Скамеечником  и  изливал на  того  свои  монологи.  Именовал  он  инвалида  всегда   почему-то  на  английский  манер, а  сам  в  зависимости  от  количества  выпитого,  выступал  в  двух  ипостасях – «Враль  бессистемный»  и «Враль  философствующий»…
Когда  он  начинал  рассказывать  что-то,  уйма  всяких  деталей  и  мелочей переплетались  в  его  болтовне.   Сюжет  приходил  сам - собой… Герои  его  беспрекословно  слушались… Не бунтовали, делали то, что  он  им  велит… Поэты  воевали  с  партократами… Партократы – с парикмахерами… Парикмахеры – с чертями… А черти – со  всеми,  вместе  взятыми…
***
«Жена  моя,  молодой  джентльмен,  ваша  землячка, она  меня  и  сюда  из  Москвы  перетащила.
Скажите, мистер, вы  в  своем  Туманном  Альбионе  слышали,  что  несколько лет назад  у  нас  в  парке  Карлы  Марксы  Летний  Театр  сгорел?  А  про  Гнома-Папаху что нибудь знаете?  А  вот  моя   супруженция   мне  все  уши  прожужжала.   Жена  моя  была  у вас  поэтессой,  всю  историю  города  знала,  выпить  любила, ну  и  фантазировала  много.
         Она  и  вашего  знаменитого  Лёву  Агамова  знала, хотя  тот  умер  задолго  до  её  рождения,  да  что  там, она  и  с  тенью   самого  атамана  Стеньки  Разина  спала….
Благоверная  моя  иногда  такие  сны  видит, а  главное  помнит,  да  и  рассказать  умеет.
Вот   послушайте:
 «ВАЛЬПУРГИЕВА  НОЧКА…»
  Все  началось  с  того, что  однажды  ночью  каким-то  злым чудом  перепились  милицейские  на Посту  № 1.…  Уж  очень  насмотрелись  за долгое время на  надпись «плохо  склеен»…
  Они   уснули  хорошим  сном, и  храпели  на  своем  рабочем  месте  нагло  и  безбожно…Храп  их витал  над  всей  Столицей   и   даже  будил особо нервных…
  …Пьющая  долгое   уже  время,  поэтесса  тоже  услышала  этот   храп, и  так  как  никогда  не была  натурой спокойной,  проснулась, ну  и  выпила  ещё  стаканчик …
  …Потом  ее  что-то  будто  подтолкнуло  пуститься  в путь пешком, и  средь  кромешной  ночи она вышла  из  дома, прихватив  зачем-то  с  собой  ледоруб, которым  пользовался  ещё  ее  первый  муж  альпинист…
  …На  улице  не  было  никого…Дора  пошла  туда, куда  повела  её  душа, а  именно  на  Красную Площадь…
  …Дойдя  до  места,  она  немного  подумала   и,  увязав  между  собой  две  вещи – ледоруб   и булыжник  на  площади, принялась  колотить  по камню  альпенштоком…  Ей  вдруг очень захотелось иметь у  себя  дома  камень  с  Красной  Площади…Эхо  разносило  стук  на  много километров вокруг… Дора  работала как  заправский  геолог, и  даже  вспотела…
  …На  этот  шум прибежал  из  своего  Мавзолея  растрепанный  Ленин, в валенках  с  подвязанными   к  ним  коньками – дутиками,  для  устрашения, видимо…
  По  пути он  выломал  где-то  кол,  и  теперь смотрел – весь странный  и  злой, - на поэтессу Дору… Которая, впрочем, его  заметила  не  сразу…
  - Ребята! – закричал  милицейским Ленин, но  те  спали,  как  младенцы…
  …Пьяная  Дора  посмотрела  и, вместо того, чтобы испугаться, расхохоталась демонически  ему  в лицо:
  -  Ленин  в  Октябре! – сказала  она  и  застыла, изображая  живую скульптуру, вытянув перед собой правую руку, пальцы  которой  сложились  в классический  шиш…
  …Вождь  все  понял – обычно его ваяли в такой же позе, только с кепкой в кулаке…и кепку эту в Государстве все звали «Кепка Ильича»…
  Ему  стало обидно и  за  себя  и  за  эту  кепку…Он гикнул, и бросился на врага…
  …Поэтесса  не  ожидала  от  него  такого  напора… Все  еще  смеясь, она  парировала  тяжелые удары  и  осторожно отступала назад – Ленин  работал колом  и   вытеснял  ее  со своей площади…
  …Дора  быстро устала, и побежала от Ильича опрометью, тот  кричал  ей  вслед оскорбления на блатном  языке,  а когда она исчезла из вида, остался дежурить у Мавзолея – (мало ли чего еще?) – до утра…
  Он положил кол, как винтовку, на плечо, и встал у своего Мавзолея «на караул», сам  себя  меняя  на посту  каждые  15 минут…
  Он печатал  шаг по брусчатке, и самым решительным образом был готов отразить любой удар любого недруга…
  …Между  тем,  Дора  бежала  к  своему давнему другу, тоже  поэту,  и   еле  добежав, подняла его непрерывным  звонком  в  дверь, на ноги…
  - Собирай  всех! – выпалила она, выпив  еще…- Покойник  взбесился!..
  …Поэт  не очень  растерялся…( В этом мире все возможно…) И стал обзванивать литераторов, которых  лично знал, прося  каждого через 20 минут быть у ГУМА, так как «произошло что-то грандиозное»…
  …Люди  собрались  на  редкость дружно, и  Дора  объяснила  им  все, как есть: «Если его сейчас не остановить, произойдет, как  ее, - реставрация.… И  вряд  ли  тогда   много  попьешь…»
  …Писатели  встали  в  «шеренгу по одному»  и пошли…
В  руках  у  каждого было оружие, кто  что захватил  из  дома: у кого-то  кухонный  нож,  у кого – ножницы,  у  кого  даже  пыльная  гантель.…
  …Вождь   крутился, отражая  колом  удары  со  всех сторон, но быстро выдохся, и закричал: «Друзья! На помощь! Наших  бьют!»
  Из  кремлевской  стены  полезли  ветераны Партии…
  … Многие  держали в руках финки… У  некоторых  во рту сверкали золотые коронки, когда  партийцы  нехорошо  улыбались…
  - Режьте эту сволочь! – закричал фальцетом Ленин… - Режьте!..
  Стенка  пошла  на  стенку…
  - Потечет кровушка! Ох, потечет!.. – заголосила  неведомо  как  тут оказавшаяся старая, умершая давным-давно, большевичка…
  … Вмешались  Дежурные Ангелы, порядком  уже  уставшие этой Ночью, стали хватать участников этого  побоища, (каждый  своего,  кто –коммуниста, а кто – писателя,  выбирая  его  из  общей  кутерьмы  и  возвращая  туда, где ему положено было бы теперь, по идее, быть…)
  …Скоро на Площади осталась одна поэтесса Дора…Приближался рассвет…
  …Проснулась она у себя дома,  от  Ночи  осталось  смутное  какое-то  настроение – след…
( Такой след остается иногда от стертого из людской памяти, злобного писателя,  который   чудит    с «того» света).
  Не  вставая, стала  нашаривать  рукой банку пива под кроватью, которую  оставляла на  утро  всегда, какой  бы  пьяной  ни  была  накануне…
  Пива она  не  нашла, а  на  том месте, где должно  бы  быть  пиво, Дора  обнаружила  чьи-то  старые коньки - дутики…
  Она  не  очень удивилась  и  махнула  рукой – «Мало ли чего не натаскают ночные гости в пьющий дом?»
…Вождь  мировой  революции  переживал  больше:
 - Вот, сука, как меня отделала!.. И  альпеншток  принесла – откуда?..
  (Здесь, все же, надо, наконец  припомнить, что ледоруб  уже (однажды) сыграл  свою  роль  в  истории,  именно  им  был  убит  постоянный  оппонент  Ильича   Троцкий – был большой шум…) Вот  Ленин и  искал связь между двумя этими деталями…
Выходило, что  и  его, Ленина, решили  побаловать  этим  тяжелым орудием… « Но – зачем?...- думал Ленин… - Я,  ведь, вроде, мертвый!.. Рука  Судьбы!.. Рука  Судьбы!...»

СОТВОРЕНИЕ  ЧУДА

  …Главреж  видел  сны…
  Сны давили его с детства… Видел он во сне гномов у своей кровати, когда ему не было и двух лет…Видел странных лукавых людей, что приходили как бы только для того, чтоб полюбоваться  на  будущее  злое  чудо…
  …Когда он  уже стал не просто  Даня  Панкратьев,  а « Главреж  Театра  Кукол  Панкратьев»,  интересные  сны  его  не  оставляли…
 Приснилось  как-то, что  он  повез  свой  Театр  поглядеть, как цветет  в  Низовье Лотос…
Там  все,  а особенно актеры,  перепились,  и тут  такое началось.…
Сам  он,  с одной известной  всему  городу  красавицей,  отправился  пройтись по  лугу, и там,  как  бы  сказать помягче,они  излили в  момент  соития   семя  на  большой  розовый  цветок…. Цветок  этот  в  своей  растительной утробе выносил за два часа плод, как  говорится, удовольствия, и  родил  на  свет  маленькое  злое  существо, всем  всегда недовольное, капризное, и  очень язвительное, острое на  язык…
  …С  тех пор этот Черт Противоречия стал являться чуть не каждую неделю, и как непутевое дитя  не  оставлял  папашу  всю жизнь. … Он  диссонировал  со  смирной, покладистой  в общем-то, душой  Даниила  Викторовича, вносил  хаос  в  ее  отношения  с Миром…. 
И  в  Искусстве,  брал  окаянный  любую догму и  мучил, мучил  отрицанием устоявшихся, сложившихся  законов  театральной  жизни…
 «АНТИМУЗ!» - кричал  на  него  Панкратьев, не  всегда  во  сне.
  - Благими  намерениями  устлана  дорога  в  Ад! – приставал  Антимуз.
  - У меня  нет  благих  намерений! – вопил  в  ответ  Панкратьев, и по весне  устраивал в Театре творческий  Конкурс, посредством  которого избавлялся от  тех, кто ему явно не нравился.…Съесть можно  любого, и всегда найдется, за что.…Тем более, можно съесть  актера без званий: тот  может не  так  водить куклу, не так говорить, петь, а то и вовсе не иметь памяти или музыкального слуха…
Есть и еще способы…. Как-то, законфликтовав  со зрелой, дородной высокой актрисой,  Главреж заставил  ее  встать  на  роликовые  коньки, при  подготовке  в  Театре новогодних  утренников…
Заставил, зная  наверняка, что  она  расшибется на этих коньках в первый же день, как их наденет!
 Так все и вышло, и  актриса  сломала ногу, что при  ее возрасте организму не очень легко было  перенести.…Но  она  отлежала  свое, зализала рану  и  в  Театр  все же вернулась…
Некоторые  шептались  по  углам, что – « Ведьмино  отродье получило свое!..»
 Во  внешности  актрисы  и взаправду было многовато злого, даже демонического, и седые свои волосы она давно красила только  в  черный  цвет, но, видно, именно  это в  ней  Даниила  Викторовича  и  привлекало. Злоба её, что она в себе не  всегда  подавляла…
Однажды  она  при  прочих актрисах, сказала  про  Панкратьева: « Пустое Место! Абсолютное Ничто!..   Пустота.  Он – ничто,  а  вокруг  него – всегда  Нечто!»
Это  Главному понравилось…
И  в  его  Театре  все  складывалось вполне  хорошо: – детские спектакли постоянно  давали полный  сбор  и  обеспечивали благосклонность  финотдела, за «взрослые» постановки  начальство  не  ругалось, а  критики  даже  похваливали. («Умеренный экспериментатор» - говорили о нем…)
А  вот  с  женой  в  это  время  произошел  полный  разлад, официально  не  разошлись, но узнав, что  завела  она  постоянного  партнера, Даниил  Викторович  попросту ушел. Оставил  свою  просторную  квартиру, а  поскольку  супруга  решила жить с мамой,  переселился  в  освободившуюся  тещину  однокомнатку.
Обзаводиться  новой  женщиной  не  спешил, наслаждался  холостяцким  бытом.   
Мать  и  сестра  уже  давно,  еще  из  Москвы,  уехали  в  Израиль,  жили  в  Иерусалиме, неплохо  там  устроились, в  частых  письмах и  телефонных  разговорах звали  его  в  гости, навестить  и   предлагали  репатриироваться, наотрез…
 Но приехать  в  гости как-то  не  получалось, а  насчет  «переехать  насовсем»  он  обычно  отписывался - «что  мне  там делать с  моей  русской  театральной  душой… Сколько  наших  уже  вернулись, и заслуженные, и прочие….  Да  и  о  кукольных  театрах у  вас  там  представление  слабенькое…» 
В  общем, за  несколько  лет  разлуки  так  со  своими  и  не  виделся.
А  уехать  иногда  тянуло – хоть  куда,  уехать! Хоть к черту на рога!..



ЧЕРЕП…

На  территории  городского  кремля, который во времена его детства называли еще «крепостью», бродил Петр  совсем  мальчишкой. За время его  отсутствия  в городе изменилось многое, появился  интерес  к  его истории, подняли  архивные  данные, открыли  заброшенные, годами  запертые  и  разрушенные  строения, начали  реставрировать что-то…
Конечно он, в первую неделю после приезда забрел туда, и сразу обратил внимание на  новый  указатель – «Усыпальница  грузинских царей». Зашел  в  полуподвал, почитал  описания, подивился  датировкам,  познакомился  с  сотрудницами, стал  заходить  посидеть-поболтать.
Однажды  женщины  поручили  ему  покараулить, пока  сами сбегают  в  магазин  за  очередным  дефицитом.
Петр  впервые  остался  в  усыпальнице  один, прислушался, задумался – не  зря  же  действительно  говорят  «могильная  тишина». От земли тянуло постоянной  сыростью, прохладой, но  внезапно  он  почувствовал  откуда-то со спины  настоящий  холод и услышал сзади  шорох, движение  ли.  Оглянулся – никого, стало  жутковато, но  ощущение  понравилось: и странно, и ново, и  мысли  в  голову  пошли  необыкновенные.
Стал  заходить туда чаще, старался  быть в одиночестве. Испытывал  и  волнение, и покой, и испуг и  любопытство,  набирался  эмоций…Впрок…
Но, со временем, учитывая  возросшее число  туристов, решили  власти  придать  усыпальнице  статус  музея. Провели  восстановительные  работы, из  монашеских  келий  выгородили  служебные  кабинеты, уложили  на  полы  керамическое  покрытие, провели телефон.
Комфорта  прибавилось, а  завораживающих  и  волнующих  впечатлений  уже  не  было. По  ту  сторону  жизни   побывать  не  получалось  …
Антипов  зашел  как-то    просто  навестить женщин, поговорил, и уже собираясь уходить, увидел большой  деревянный короб. Музейщики  рассказали  ему, что  при  ремонте, вскрыли в одном месте полы, и обнаружилась большая яма с человеческими  останками. Странность была в том, что это совсем  не походило на захоронение, просто беспорядочно сваленные черепа  и кости, принадлежащие разным людям, и похоже  даже не образующие полных  скелетов. Как будто собирали обрубки  человеческих тел  и  сваливали  в одно место, с какой-то неизвестной целью…
«В общем, будет  работа  для  спецов!» - посмеивались женщины.
Почему он решил, что верхний череп принадлежит одному  из  семейства  Вахтангов, и откуда  возникла  идея  похитить  его, Петр  и
 сам  не  знал.
 Но сбегал в ближайшую кондитерскую, купил  тортик, и вернулся  организовать  чаепитие. Пока  женщины  хлопотали, он  выбрал  подходящую минуту  и  запихнул  череп  в  сумку.
Когда добрался домой, хорошо обмыл старую  кость теплой водой, высушил под вентилятором, поставил  перед собой  и  задумался.
  «Ну, а  теперь что?»
Не придумал ничего, привычно выпил стакан водки, и завалился. Спалось плохо, в ночной лихорадке  повисло где-то над  ним  Некое Существо, державшее  в  руке  огненный  череп,  и стало его то ли мучить, то ли что-то в (его) жизни объяснять… И  почему-то  снились еще  и  коллеги  по театру, и все больше в неприглядном виде. Утром проснулся с тяжелой головой, но ощущение непонятной   жути неожиданно понравилось. Ах, если б он знал, во что все это выльется!..


                МЫ  КОСИНСКИЕ…
                Вид  на  жительство

Привет, начальничек! Как  твои  руководящие  косточки,  по  такой  погоде  не  ноют? А у  меня  вот  спина  разболелась, посижу с тобой, отдохну…
Зачем  «начальник»? Так  ты  ж  все сидишь, молчишь и только смотришь, вроде  паузу  держишь, как  офицерье  на  зоне…
Почему-то  на  скамейке  твоей  вспоминаю  я  прошлое  часто.
  Помнишь, я  тебе  про нашу старую Косу  рассказывал?  Знаешь,   там, у   нас  у  мужиков  поумнее,  бывало  такое  чувство, что  дела, в нашем  самом  бандитском  районе города, были  бы намного  хуже… Но  вроде  есть какая-то  тайная  помощь сверху, а, может, и  тайные  молитвы неизвестного  доброхота, что живет  где-то (совсем) рядом с ними…живет – около…
  Ну, вот сам подумай …
Ни  с  того, ни  с  сего   прекращается  вдруг  драка, когда уже  ножи  вытащили…
 Кто-то  чудом  выживает, перепив  клей  БФ,  спирт  Рояль,  или  еще  что  похуже…
Соседи, бывшие  закоренелыми  врагами  лет по двадцать, вдруг  не  разлей  вода  становятся…
Дети,  упавшие  с большой  высоты, отделываются  легким  испугом…
А  шалавы-малолетки  и  шпанята  с  Косы  вдруг  юношами  и девушками  становятся,  и  начинают  любить  друг  друга, как, может, любили  прежде  только  Джульетта  и  Ромео.
И  еще, у нас  там  лет 40  не было ни одного пожара… Ты  прикинь, половина  домов  чисто  деревянные, другие,   хоть и  кирпичные, а  всякие  коридорчики, мансарды, крыши – деревяшки,  сухие  да  крашенные. И  сараи  дровяные  во  всех  дворах? И  печки, примусы,  керосинки  в  те  годы?
А  пожара  не  было! Не  было!
Нет, братец, не  все  так  просто…
Я  вот  тебе  про  Косу  все  время  толкую, а  откуда  название-то это, знаешь?  Волга  наша  русло  свое  меняла  все  время, берега-то  бетоном  одевать  вдоль  городов  совсем  недавно  стали.
И  вот, давным-давно, считай  прямо  на  том  месте,  где  район  этот  построили, отмель  узкую  река   намыла – «косу»  по-волжски.  Основная  глубина  куда  ближе  к  городу  проходила, сам  царь Петр  Первый  чуть  не  к  стенам  Кремля – Крепости  причаливал  со своей братвой…
А  на  песочке  отмели  этой   команда,  что  с  царем  приплыла,  обосновалась…. Вот  Петр  и буянил  тут…. Бил  кого-то  бутылкой по башке – за воровство, или глупость…. А  то, и башку кому  отрубил… Подробностей не сохранилось.…Но, наверняка, все так и было – Царь Петр всегда  или  кого-то  бил,  или  голову кому-то рубил …
Вероятно, кровушка, что  пролилась (за все время), на Косе, била  ее обитателям в головы, что старое  вино, и  оттого  на  Косе  иногда хватались за ножи и за грудки, работу значит  дать  врачам  и  могильщикам…
Говорю тебе, непростое  здесь  место…. …Оттого-то  и  такие  разные  сны  у  людей  тут …
Кому-то  снится  Петр, кому  Екатерина; одному – Ленин, другому -  Иосиф  Кровавый; а  ещё  кому-то – Люба-соседка, что  спит, стерва,  со  всеми, кроме  него!

                АНТИПОВ… 
                Ху  есть  кто

     Когда   Петр  разговаривал  с  Терентьичем  про  театральные  дела,  тот  всегда  осуждал  его  за  пассивность. 
  …Дело в том, что последнее  время  Главрежа  в  Театре толком  не видели.
Так бывает  на  Флоте, когда  командир  корабля  все  время  торчит  в  Штабе, а всю работу по  кораблю за  него делает старпом, лет  пять уже  переходивший  в своей должности, потому  что заступился за салагу, молодого матроса, перед старослужащими…. (Но заступился  по-своему, сломав  кое-кому  носы…)
     В  Театре  таким  старпомом был   Петр,  а  Даниил  Викторович  руководил, так сказать, глобально…
 Старый  артист  отлично  видел  это  и  философствовал:                                - Ты, Антипов  и  твой  Панкратьев  вроде  как  человек  один, но  с   раздвоением   личности. 
 Сливаетесь  вы  в  одно:  что  от  большого  ума  может  один,  то по большой  депрессии, легко мог бы  (проделать?), и  второй…
           Петр  и  сам  очень  часто  ловил  себя  на  мысли, что  вроде  бы  вот  уже  и сложилась у  него  благополучная  жизнь, вроде  и  добился,  чего хотел  всегда, а  вот  была неудовлетворенность.
Человек  всегда  ищет  чего-то,  а  чего  ищет  он?
    Чаще  всего  во  сне,  он  сильно, до ненависти, завидовал  Главрежу.… У  него после  возникало ощущение, что он  безвозвратно падает в какую-то злую бездну, но поделать с  собой  уже  ничего  не  мог.
Если  старикан  прав,  и  они  с  Викторовичем  в  одной  связке,  значит  надо  разобраться  кто  из  них  Сальери, а  кто  Моцарт?
  А  может  надо  уяснить  кто тут физик,   кто тут лирик,  а  кто шизик?   Я-то, - думал Петр – явно  не  помешан!..
Значит  надо   доказать  везунчику, что  он,  рядовой  помреж  лучше  и  умнее! И глубже!
 И одареннее! И смелее! И сильнее! И…вообще!..Черт!..
  Конечно,  главреж  Панкратьев  иногда  блистал, как драгоценный металл,  но  ведь  заносит  его  часто.…
Заносит  в  воображении  на  высоту,  а  как  подняться  туда  практически, как  поднять  коллектив – он  не  знает.
И  еще,  ведь  никогда  не  сможет  Главный   понять  возможности  куклы  так, как  понимает  он её сам.
 А тем  более  ни  за  что  не  сумеет  так   мастерски  с  куклой  работать. 
Антипов  частенько  мерил  их  с  Панкратьевым  таланты,   так, как дети в школьном туалете меряются  членами – (у  кого больше)…
  Выходило, что оба  друг друга стоили…
  А  вот  кто  из  них  Моцарт,  станет  ясно только тогда, когда  один  другого  траванет…

                А  В  СТЕПИ…
                Стая

Обычно  стая  состояла  из  30-35  собак. Как  правило,  это были  в  основном  помеси  дворняг с  крупными  породами – с овчаркой, сеттером, иногда с борзыми. Мелкие собаки в степи не выживали. Состав – уже  третий, четвертый  помет одичавших, не помнящих «человека – друга»  собак, они  человека  только  боялись…
Выросшие  на  свободе, они  избегали людей, еще  больше  чем  их  постоянные  опасные конкуренты – волки. Даже в самое голодное время, собаки стаи не подходили к жилью, практически  не  трогали  домашнюю  птицу и скот.
Постоянные пары  почти  не возникали. Для  общего  логова выбирались  большие  ямы и овраги, где  обычно  щенились суки, приносили  стае  приплод. Но очень мало щенков выживало. Приносить  в  желудках еду для молодняка и потом отрыгивать, как волки, собаки не умели, да и самим-то  пищи доставалось не очень много. Ведь добывалась, обычно в одиночку, мелкая степная живность – зайцы, суслики, землеройки, ежи, куропатки.  Очень редко могли  догнать больную или старую  лису, поймать  детенышей  кабана.
Только когда идет ход сайгаков, охотятся собаки стаей. Без голоса  гонят  животных, хватают отставших  за  ноги, за  зад, душить крупную  жертву  не  умеют.
Зимой  загоняют  добычу  на  лёд, где  копытные  не могут бежать быстро.
И  всегда собаки  в стае решают одну задачу - «выжить».
***
Вожаком  стаи, в которую  собаки  привели  дога, был  крупный  серый  кобель,   помесь  беспородной  с  волкодавом. Он  и  еще  пара псов посмелее,  бросились на дога, но остановились – уж очень непривычные запахи  исходили  от  новичка: пахло  и  чужой  собакой – ( в этом случае надо было бы его убить), и  человеком – ( тогда надо было его  опасаться)… И  еще  пахнет  какими-то  неизвестными, но  жуткими  хищниками.
 А  вот дог не  раздумывал. Он  увидел  агрессию, даже  нападение, а  уж  умение  драться  ему  отточили  ежедневными  специальными  методами  тренировки.
 Даже  не  зарычав, без звука, он  привычным  ударом  сбил  с  ног вожака, ухватил за глотку, а  так  как  команды  «отпустить» не  было, сжал зубы  и  рванул. Слабый хрип, судорожное дерганье  лап, - и труп вожака отброшен. Дог рванулся к следующему противнику, но тот униженно  припал  к  земле, всем  своим  видом  выражая  полную покорность.
Подчинить себе  остальных  собак ему  вообще  не составило труда;  противостоять четырехногой  опасности  он  был  натренирован, а  уж   эти-то ему были вообще не страшны – рост  и  сила  меньше,  острыми  когтями  не  обзавелись, внезапно прыгнуть на спину  не умеют.
Так  и  появился  у  стаи  новый  вожак.

                ЧЕРЕП…
                Ночные  страхи

После  первой  памятной  ночи  стал Череп сниться  с пугающе-завораживающей  регулярностью.
Причем  уже  не  хотел он  оставаться  только  в  виде черепа, а  прямо  на  глазах  обрастал  плотью.
Сначала  желтовато-белые  кости  покрывались  мышцами, потом на них  натягивалась  кожа,   и  появлялось  лицо.
 Лицо  как  будто  одно  и  то  же,  но  вот  выражение  его  разное.
 Иногда  доброе, приятное, благостное даже.  А  в  другой  раз  злющее, ехидное, сатанинское  какое-то. И обе  эти  личности весь  сон  говорили,  изрекали, даже  внушали что-то  одно, важное…
 Но, что  именно они  ночью  втолковывали, утром  Петр  вспомнить не мог, как  ни  старался.
   А  потом  весь  день  какие-то  смутные  образы,  неотвязные  мысли…
  Как-то  Антипов  сильно набрался, решил  обратить  ситуацию  в  юмор, и  поставил Череп  перед  собой на стол.  Обратиться  по  примеру  Принца  Датского - «Бедный  Йорик» - не  получалось. 
  - Дорогой  Товарищ  Череп!.. – неожиданно  для  себя  сказал  Антипов, причмокивая  и  растягивая  слова на  манер  позднего  Брежнева… - В этот знаменательный  День поздравляю  Вас от  себя лично, и от всего Политбюро с этим знаменательным Днем!.. И вручаю  Вам  высшую  награду  нашей  великой страны – портрет   Михаила  Горбачева!.. Желаю!..
 ( В  своей  нелюбви  к  Горбачеву   за  небезызвестный  антиалкогольный  Указ  помреж  не был  одинок…)
- И увезите эту самую награду  с собой, и куда подальше!.. – чуть не плакал уже Петр… - Куда подальше! – заговорил  уже своим голосом, без притворства, как будто «собеседник», действительно, что-то  решал.
  …Желание  вернуть Череп  на место возникло давно: вернуть туда, где ему быть положено, и  не  будет  проблем…
  Желание  это было иногда очень сильным, и  пересиливало прочие…
   И  вместе  с этим  существовала рядом уверенность  в том, что ничего хорошего из того, что он  вернет  Череп  обратно, уже  не  выйдет… Что  придется  уж  как-нибудь так…
  - Поздно!- думал он!..
Но не  признавался уже и  самому  себе, как  тянет его снова и снова  испытывать  трепет  мистического  ужаса….

                МЫ  КОСИНСКИЕ…
      Сказочки

          Приветствую Вас,  немолодой  парнище!
        Я  тебе  опять  расскажу.…
Тут  у  нас  в  районе, прямо  среди  пьяниц, барыг, уркаганов  жил  один человек… Странный,  добрый,  с  рассудком (или умом?) звездочета – (ну, на  худой конец, физика – самоучки, или  изобретателя  движка  вечного).…  Его  иногда  «Тронутым»  звали, а  ни один человек  никогда  и  пальцем  не  тронул, ни  поддатый, ни  трезвый.
  …У  мужика  этого   интересное  увлечение  было  – он  сочинял  палиндромы… То есть, «перевертыши», то, что  можно  читать одинаково  слева  направо, и справа  налево…
 Не  отдельные  слова, вроде «поп, кабак,  шабаш», а  предложения  длиннющие  иногда, да  не  просто  так, а  со  смыслом…
    Встречал, говоришь,  в  сказке  про  Буратино? Как там? - «А  роза  упала  на  лапу  Азора».
Ну, это для него  просто, он брат,  такие закручивал…. Да  не  помню  я, ты  что…
 Хотя, вспомнил  один: - « А  вот  речь  чертова!»
   Нет, на  слух  оно  плохо, их  читать надо,  туда – сюда.
Да  и  не  в  них  пока  дело-то!
  …Ты  прикинь,  жизнь  наша  часто  действительно  такая, что  лучше  всего  ее  крутить наоборот, несмотря  на  то, что  все  получится  так  же, как, если  отмотать  нормально…
  Например,   ты  теперь  жрать  хочешь, но  ты  будешь  сыт,  а  потом  опять  голоден…
Ты  думаешь,  что    жизнь  может  сложиться  по-другому…. Ты  не  любим…. Ты не свободен… Бит….  Не  здоров….  А  может  всё  позже   будет  и  не  так?
  …Так, отчего  же  не  палиндромы?..
 … И,  потом, он  же – мужик  этот -  в палиндромах  своих,  не  Время  переворачивает  назад, а  только  буквы!..
 Кому  от этого  плохо?    Ну, кому?..
А  еще  он  сказки  сочинял … Вот  записано  у  меня,  послушай:   
СКАЗКА – 1.
…Однажды Птичий Царь, устав от жалоб своих подданных, (а птицы жаловались ему на кошек), велел своим мастерам сделать железных птиц – голубей, ворон, воробьев, которых не отличить от  настоящих, и  поставить этих  железных  птиц  везде, где только это можно…
Кошки нападали на железных птиц днем и ночью, и обломали об них все зубы – так, что вовсе перестали трогать всех птиц, что существуют…включая и самих маленьких птиц – колибри…

СКАЗКА – 2.
…Кошачьему своему Царю, кошки стали жаловаться на собак – совсем собаки кошек доняли…
Кошачий Царь велел смастерить много железных кошек, и расставить их в самых разных местах  на Земле…
Собаки  нападали  на  них  днем и  ночью, и  обломали  об них  все  клыки…
Так, что вовсе перестали  трогать  кошек, что существовали, включая  и  сиамских…

СКАЗКА – 3.
…Собаки стали жаловаться своему Собачьему Царю на людей: пьяный человек не пройдет мимо собаки, не  пнув ее ногой – надоело собакам это все терпеть…
Собачий  Царь велел изготовить много железных собак, и расставить их, где только можно, на Земле…
Пьяные  люди  пинали  их   днем, и  ночью, и  отбили  об  них  все  ноги…
Так, что вовсе  перестали пинать всех собак, что еще существуют, включая и самых маленьких – шпицев…

СКАЗКА – 4.
…Ангелы стали  похищать людей – в основном крали (по ночам) женщин…
Люди  подумали, и   изготовили  три  миллиона  железных  женщин…
Они  расставили  этих  железных  людей где только можно на Планете…
Ангелы  падали на этих железных людей с высоты, как хищные птицы, и обломали об них все ребра  и  руки…
Так, что вовсе перестали трогать всех людей, что есть, включая  и самых маленьких – детей…

СКАЗКА – 5.
…Падшие  ангелы устали уворачиваться  в их Холодном Космосе от комет и астероидов, что Пространство бросало  в  них, гневаясь  за  грехопаденье…
Ангелы решили изготовить пять миллиардов железных ангелов и вывести их на орбиты планет…
Кометы  и  астероиды попадали  в  них  и днем, и ночью, так, что на орбитах скоро не осталось вовсе  ни  комет, ни астероидов, включая самых маленьких…

                МАНИФЕСТ

  …Главреж  решил  ставить на Театре «Царевну Несмеяну»…
Ставить  не  для  детей, для  взрослых  зрителей. 
Первым  делом  сократил  героев Сказки  до «трех»…В ней будут, - говорил себе, - только сама  Несмеяна; Царь - ее папаша; и Ваня-Дурачок…
Потом дело как-то застопорилось…Главреж  хотел выяснить для себя, что ж могло бы выявиться в этом «треугольнике»…И вдруг все для себя понял:  Царь тайно хочет  свою собственную дочь, (читай, инцест готовый,  в  стиле  нового  искусства), но она любит  Ивана  дурака…
  Царь, естественно,  вообще  не  хочет  выдавать дочь замуж…
Он  потому и женихами, причем  самыми  никудышными,  ее  заваливает…
А  была  она  вообще веселой, танцевать  любила, а  её старушенциями - мамками  да  няньками – окружили.   Тут  любая  хохотушка  воленс-ноленс  Несмеяной  станет.
  (Это  не надо  показывать, пусть сказочник – ведущий расскажет в  прологе.)
    И доченька  душит  папочку подушкой, (что, помнится, с  кем-то  из  не  сказочных  русских  царей было…)
Теперь…Что  же  там  дальше?.. 
А, ничего!.. Старого  сластолюбца  схоронили; Царевна   со  своим  дураком неделю  попили  вдвоем, с радости и с горя…Поплясали, покувыркались в  кровати,  и разбежались…   Несмеяна  стала  царствовать одна,  и скоро очень состарилась…
             А Иван-Дурак  в  бане  угорел…
Примерно  так…  Главреж  подумал, что – «почему бы и нет?», что – «жизнь есть жизнь»…
  (…Как там у Пушкина: «Татьянка  моя  замуж  выскочила»?..)
Да  и  вообще, надо ли  показывать, что  там  дальше?
                Теперь  Техника: 
Будет  Ведущий  Кукловод  Сказочник.  Должен  быть  очень  высоким, поэтому  заставим  работать  на  ходулях.  Он  произносит  немного  текста, излагает  предысторию,  и  возможно,  мысли  по сюжету…
Потом  из  больших  ящиков  достает   панели  управления - «Ваги»  и  выводит  больших  марионеток,  а  на  самом  деле  загримированных  под  кукол  актеров. «Ниточки» надо  сделать  из  довольно  толстых  веревок, чтобы  зритель видел.  Ведущий  подчеркнуто  резко  управляется  с  крестовинами,  грубыми движениями  укладывает - усаживает  кукол,  поочередно  представляя: – «Это Царь, он …такой,  это его дочь»  и  т.д.
Неожиданно   для  него  и  зрителей,  куклы  отбрасывают  поводки,  начинают двигаться  самостоятельно, без  его  воли…. Они  оживают,  превращаются  в людей, и  поочередно  сами  укладываются  в  свои  ящики, и  выходят  оттуда  уже  в  образах   актеров.  У  них  в  руках  теперь  настоящие  марионетки…
Сказочник  уходит, начинают  развиваться  события…
***
  …Во всей этой истории с режиссерским замыслом, надо выделить главное: он  обрушил ее на своих подчиненных, наверняка зная, что идея  его  будет  принята  коллективом  в  штыки.
 – А  как  же  они  хотели?... Это – Театр!..  Люди, выбирая (себе) профессию, знают, на  что идут, и  «Несмеяна» - только повод  для  длинного  разговора…

          ТЕРЕНТЬИЧ…
                Записки

Когда  Петр  пришел  в  очередной  раз  навестить  Незлого  Евгения, тот  равнодушно посмотрел  на  принесенную  бутылку  и  сказал: - Ладно, я  пойду  соображу  закусон, а  ты  посмотри  пока…
  Оказалось,  что  Терентьич,  на  своем  долгом  теперь  досуге, писал  всякую всячину: так, для  себя, без  никакой  надежды  на то, что ее  кто-то  прочитает…
   Петр  лениво  взял  тетрадку,  полистал,  заинтересовался.
        … « Все люди,  в  совсем  преклонные, немощные   года  становятся  телепатами, но скрывают это от молодых всячески… Таким образом, люди делятся во все времена на два  клана: глупых  молодых, и  умных, чересчур, старых…
  У  меня  лично, тоже теперь стал обнаруживаться этот дар,  иногда угадываю мысли…
  Не  людей, нет!  Я  угадываю мысли  всего, что только может, (умеет ли?), мыслить…
        Дерево кричит человеку: « Я  тебе  воздух  даю, а  ты   на  меня  с  топором!..» - но человек  не  слышит…Я – слышу!..
         А  еще  во  всяком  месте есть свои духи: в больницах; в лесах; в степи; в тюрьме; на телевидении; в горах; в поездах; на пароходах – везде!..
  …Решают задачи…
  Или что-то делают с человеком, что уже  находится  при них, или ждут, что человек этот, вот-вот, и придет…
  В Море,  в Степь,  на Озеро,  в Тюрьму,  в Редакцию,  в Больницу…
  - Смотрите!.. Новенький!.. Не знаешь ты!.. Нас – тьмы!.. (великие!..)
  …И  всех  я  слышу! (  Хорошо еще, что не ВИЖУ!.. это был бы номер!.. на всю (оставшуюся?) жизнь!..)
  Хотят сажать, допустим, крупного начальника…Духи Тюрем между собой это уже обсудили – что за человек, и что с ним в Тюрьме будет – (станет ли?..)
  …Или – кладут человека в Больницу… грыжу вырезать…А Духи Больницы знают уже о нем, о больном человеке, все – от самого его рождения, до, наверное, и самой его смерти…
 Да, ведь, дело-то не в (этих) Датах (поддатых), а что у человека  всю жизнь на сердце  было: веселился, как  умел, или ходил в этом славном мире всегда чернее тучи…
       Духи  видят, как люди опускаются – в Тюрьме, или на  курорте; как кто-то встает над остальными, и как эти, остальные, готовят медленно ему смерть – хорошо, если легкую…
       Духи  смотрят, как  художник отрезает себе большой палец на руке по дикой пьянке, и порой вмешиваются в ЭТО, чтобы спасти мастера от раннего еще, ухода…(И у них, ведь, есть сердце!.. Порой…)
     …Или, вот, Дом, или стена.  Перед тем, как рухнуть, предупреждает, вопит: « Люди, спасайтесь!..» - а люди – не слышат; люди этот дар безнадежно утеряли.…Это, как оказалось, атавизм – прежде было у всех, а нынче только у некоторых.... Даже старики  не слышат мыслей, если эти мысли не исходят от людей…
  …Я, актер Терентьич, ночью слышу даже то, о чем думают звезды и Луна!.. Надо сказать тут, что мысли у них – не всегда чисты!.. И много, много прозы!.. (жизни!..)
  …Или – Мост!.. Он, бедный, вопит: « С меня упадет поезд!.. Неужели  это так  непонятно!?! Будут жертвы!.. Трупы!.. Много крови!.. Не надо!» - а кто его слушает?.. Река!.. (только!..)
  …Фонарный столб… Криком, ведь, кричит: «Возле меня, нынче Ночью убьют человека!.. Спасайте!... Спасайте, кто может!..» (Сволочи!)
  …Каждый кирпич в кладке вопиет: « Сегодня будет трясение земли!.. Будет плохо; и страшно!.. берегитесь!.. берегитесь!..»
       Или, к  примеру, пришел человек в  театр, а Духи уже знают про все  его  психболезни…
  Дело теперь в чем – в том, чтобы  его охранять от других, или других – от него…
   …Дикие  силы  в  Природе всегда разумные!..  Не  то, что – человек!..»
      Антипов  отложил  тетрадку  и  задумался.  Вот  пишет  человек, казалось бы, знать толком  ничего о мире  не зная; надеясь на актерскую свою, интуицию, да на «авось», неоднократно  воспетый  на  Театре…
  …Видел  Терентьич  за свою, большую уже, жизнь, как  из реального, живого еще, человека, мастерили  на  Театре героя.… Видел  он, как люди  в своей настоящей жизни совершали поступки, присущие театральным  героям – любили, умирали, убивали…
И деление на «правду жизни», и «правду искусства» не то, чтоб  не  признавал вовсе, а  как-то  их  смешивал…. Обе  правды…
       Но дело в том, что  нормальный  человек  эти правды разделяет (различает ли?), а больной – смешивает, подменяет одну  другой, в  своем  воспаленном мозгу!
    … Только, кого  имел  в  виду  этот  старый  черт, когда  приплел  в  свою  писанину  человека  с  психболезнями,  пришедшего в Театр?  Меня?

                ВАНЬКА – ДУРАК

  …Обычная  театральная  атмосфера  Главрежа  уже  не устраивала.  Бес Противоречия  -  Антимуз  его  - изводил  Даниила  Викторовича  по прежнему, чего-то  отвлеченного  добивался  от него, но  конкретного  никогда  не  требовал.  Приходилось  поэтому   искать  временами   нечто  вне  театра,  искать  приток  свежей, как  говорят, крови…
Он  шатался  по  улицам, что-то  высматривал  и  подслушивал за людьми…
  …Нищий  стоял  на  углу…  Он  не  просил,  а  только  жалко  улыбался, но  так,  что ему подавали  почти  все, кто  проходил  мимо… «Талантище! – подумал Главреж… - Такого  бы  мне.… В Театр!.. Научил бы  всему  за  полгода!..  А после возил бы по стране.… Как крокодила… Народ бы на него  пошел – даже  без  кукол.… Какой  страшненький  красавчик…»
  …Мысли  Главрежа  прервали.…Неподалеку  остановились  двое, и  разговор  их  привлек  внимание. … Толковали  они  о том, как  лучше  всего  приготовить  большую  свежую  курицу – отварить, или  поджарить…Они  так  были  увлечены  своим  спором, что  ничего  вокруг  не  видели…
В то же время по их голодному виду было ясно, что никакой курицы у них нет.…И вообще ничего нет, кроме  угла  в  комнате  приятеля- алкоголика, который пока жалеет, но скоро погонит  за  вечное безденежье…
-Мечтатели,  поэты!  Какая  удача!..– понял все  про  них Главреж. –  Молодые люди!  Я…
  Панкратьев  говорил  им  о том, как  романтично  и иногда  сытно  живется  молодым  перспективным  актерам  и актрисам  в  театральном  общежитии, плел  о  гастролях  за  рубежом  и  в столицах, а, главное, обещал в совершенстве  научить  работать  с  куклой…
  …На  следующее  утро  в  Театр пришел  только  один  из  двух, и  Главреж  сразу  взял  его  в работу… Внешность  новичка  как-то  соответствовала его  фамилии – Времин. Невысокий, тощий он представлял собой  существо  субтильное, временное.  Правда  Куклу  изучил он  довольно  скоро,  актерских  способностей  и  памяти  лишен  не  был.
Естественно  шеф очень  скоро  и  разочаровался  в  своих  ожиданиях  чего-то  особенного, и  благополучно  забыл  свои  фантазии…
***
 А  Времин,  как  и  многие  до  него,  увлекся  красулей  Золотовой,   но  безуспешно, над  чем  в  театре  посмеивались – еще  один  юниор  в  заслуженном  списке.
Возможно,  именно  поэтому  Панкратьев  и  поручил  ему  в  сказке  про  Несмеяну  роль  Ивана-Дурака.  При  этом  посмеивался, чуть  не  в  открытую, уж  очень  не совпадали  артист  и  задуманный  Главрежем  образ…
Времин,  не  куклой,  а  сам  в  образе  Ивана, должен  был  по  ходу  спектакля  эротически  целоваться  с  Золотовой.
  … …На  репетициях  они  эту  сцену  всегда  пропускали,  а  Главреж  назначил  просмотр именно  этой  картины   на  следующий день, о  чем  сразу  узнал  Театр…
  …Назавтра чуть  не  весь  Театр  приник ко всем щелям и скважинам, через которые было  видно  сцену….
     Поцелуи  не  получались, мастерство  Золотовой  помогало  слабо, уж  очень  Времин  был  зажат.  Панкратьев  делал  вид  что  негодует, когда  монтировщик  Вова  в самый напряженный  момент  громко  закричал: «Горько!», - не выдержав дикой тишины.…Взорвав ее своей репликой.… Все!.. Все смеялись!..
     Раскрепощенный  дурак  мигом  поумнел,  он  чисто  по-русски  лихо  облапил  свою Несмеяну  и   присосался  по  настоящему.  Кто-то  захлопал  в  ладоши, аплодировали…
Главреж  несколько  секунд  наблюдал, затем  объявил  репетицию  законченной.
Когда  все  разошлись, Золотова  даже  немного  пожалела  о  своей  неуступчивости, а  вот  Времин, наоборот, охладел….  Не  понравилось. 
А  вот  про  Главрежа  сразу  подумал: - Заревновал, шеф, «сам  не  ам,  и  другим  не  дам»,  все  по-еврейски  чисто.  Везде  их  прорва,  а  в  кукольном  деле  особо…

                ЦАРЕВНА

Главную  роль  Царевны  Несмеяны  поручил  Панкратьев  Золотовой.
Была  актриса  невысока  ростом,  с  рыжими  волосами  и  прекрасной  грудью.  Несмотря  на уже  далеко  не  молоденький возраст, сохранила  она  и богатый, звонкий  голос  необыкновенного  насыщения, и  броскую  сексуальность, которую  привычно  использовала.
В  обычном  театре  имела  бы  Золотова за  свою  подростковую внешность  амплуа травести, однако  ум  у  нее  имелся  отнюдь  не  детский,  а  едкий  и злой.   Она в свое время, в начале карьеры, жила бедней, чем судовая крыса, и хлебнула лиха от сильных мира  сего,  которые  вились  всегда  вокруг  нее, как  большие осы….  И  жалили  и  покупали…
       Поняла  она  тогда, что в нашем мире главное – зубы; и, пробившись в Театр  мудро держалась за  Панкратьева, как слепой за поводыря… фанатично…Главреж  для нее стал Бог и Царь, и воинский начальник.…От него зависело все…  Достаток…Уважение.… Даже будущая Старость…
         А  вот  в  близости  она  ему  отказывала. Была  убеждена, что  после «этого» он  потеряет  к  ней  весь  интерес.
  Иногда подумывала родить ребенка – без замужества.… И  играла; много  играла – сцену любила!..
***
  Когда  Даниил  Викторович  изложил  свою  концепцию  будущего  спектакля, она  сказала: «Грустно-то как!..» - «Грустно! – согласился  Главреж. – Но  дело делать надо!..»
  …Заслуженная Золотова  стала примерять на  себя роль….  Интеллектуалкой  она  не  была никогда, но  что-то  в  жизни  соображала…


  Выходило, что – по  метафоре  Панкратьева  - «Страна-Несмеяна» задушила своего Государя подушкой!....   Но это - где-то  глубоко…. А на поверхности  что?
 Об  этом  и  надо было думать…
  - Ну, за  что  она  так  своего  Папашу?.. Что, он, бил ее?  Трахаться  не давал с  кем  попало?..  Наверное!..  Вот  у  нее  крышу-то  и  снесло, у  дуры!!
  …И  что, она  и  вправду  Ивана (своего) (так)  любила?.. А почему  тогда  Царь  все ждал?.. Что, уж, нельзя  было этого  Дурака  травануть  как-то  по-тихому?  Жалел  его, что ли?
А  Ваня  этот?.  Действительно, ведь, Иван-Дурак!..  Любить Несмеяну – безнадежное дело!.. Гиблое – дело!.. Никчемное!..
Ну, а  когда  она  из  нормальной  девахи  Несмеяной-то  стала? Видать тогда, когда  Папаню  своего  раскусила? Так  тут  озлобиться, озвереть  сразу  надо, а  не  в  меланхолию впадать…
Да, и  еще,  Иван-то  что  делает? Ему  ведь  с  дочкой  царской  ничего  не  светило  в  сказке  этой.  И впрямь, Дурак!..
  …Но, может, он  косил  под  глупенького?..  От Армии!..  Ну, тогда все  встает  на  места: такого  можно  и  полюбить…немного.…К  тому  же, он  и  музыкант, наверное!.. На бас-гитаре играет.…То есть,- поправила Золотова  себя, - играет  на  балалайке!..
 А  то, и  на  иглу подсадил…Несмеяну… Добро  еще, что не  тестя  будущего!.. Вот было бы трио!.. Камерное,  и  в  самом  современном  стиле!..
  Хорошая  актриса  Золотова выдумывала своей «Несмеяне», (как того требовала Система), прошлое, и никак не могла его выдумать.… Впрочем, будущего  Несмеяны она представить  тоже  не  смогла…
 Эта  Несмеяна  явно  психически больна.…Какое у нее может быть будущее?.. Ни-ка-ко-го!..
…  А  финал  какой? Все умерли!.. – подытожила  Золотова…- И  Несмеяна  моя  тоже, можно считать, померла, когда  родного  папашу – подушкой…
Но, самое  основное, КАК  ВСЕ  ЭТО  СЫГРАТЬ???
Пусть  спектакль  синтетический, но  ведь  на  сцене  она  сама  в  образе  своей  героини  будет  совсем  немного, а  все  эти  глубокие  мысли  надо  будет  изобразить  куклой, да  еще  и  практически  без   слов…





                ЖОРЖ

  Актер  средней  руки   Жорж  Диванов  получил  в  спектакле про Несмеяну роль Царя. 
Он  не  знал  еще, радоваться ему, или огорчаться…Главреж  держал  его  в  труппе  оттого, что  Диванов  из  бывших  акробатов, и  если  случался  спектакль-вестерн, (а  такое  иногда  бывало  с Театром),  он  удивлял  всех трюками – сальто и  кульбитами, с  пистолетом  в  руках  при  ковбойской  шляпе  и  с  тяжеленной  маской  на  голове…
  Атлет!.. с  голубыми глазами!.. с  особенно  развитой  спиной, он без труда носил на себе людей, если это надо было по ходу спектакля…
  И – чего стоила одна его густая шевелюра?..
На Театре многие хотели запустить в нее (всю) пятерню!.. ( Многие!..)
И потом, должен же быть в Театре хоть один акробат?..
Совсем  недавно,  до образования  Театра Кукол в  городе,  Жора  существовал  актером  в слабой  кукольной  труппе  при  Филармонии,  правда,  много позже, чем  Петр.… Но,  порядки  там  оставались  прежними,  он  так же  безбожно пил  в поездках, был  в труппе этой единственным мужчиной  и  «обслуживал»  весь  женский  коллектив…
  Жизнь  Диванов  видел большим зрительным Залом, в котором кроме прочих людей  сидят и  твоя  жена, и сосед-слесарь, и  ещё  кое  кто, не  очень  существенные…
  …А  вот  когда  попал  в Театр,  репетировал он  всегда  охотно, к  людям относился весело, судьбой  своей актерской был  доволен, и  большего  как-то  и  не  желал  даже…
  Заслуженную  Золотову  Жорж   хотел  очень, и  про это знал  весь Театр. 
- «Только  мальчишек  мне  не  хватает!» - Публично произносила  она, но  кокетничала  с  партнером  напропалую.
  Она  и  действительно была хороша, совсем  не  похожа  на  его   жену, простушку  и  толстушку…Дуру…
 Жорж   мысли свои отдавал  Золотовой, а  тело  (по  необходимости) - жене.…И  иногда  пару  дней  подряд  сильно  очень  пил…
 Когда  после этого приходил  утром на работу, старался на  людей  не  дышать, был  сосредоточен больше, чем обычно, и  на репетициях выкладывался максимально.
  То есть,  Диванов  в Театре борозды  не  портил, и  в сказке  про  Колобка  не  пытался  изображать  Принца  Датского.
Но  вот  как  играть  куклой  прелюбодея  Царя, и  что  собственно  хочет  сказать  Главный своей  трактовкой  сказки,  артист  не  понимал  совершенно.
 

                А  В  СТЕПИ…
                Охота

Сначала  догу  было  трудно научиться охотиться  ради еды, убивать совсем  не  опасных, слабых  животных….Но  ведь  никто  не  приносил  пищу,  а  голод  вытаскивал  откуда-то  из  подсознания  первобытные  инстинкты.
 Когда  нашел  в  степи   лежащего  слабого,  больного  верблюда, он  только  схватил  того  за  горло,  удержать  хотел.  Но  верблюд  несколько  раз  дернулся  и  затих.
Подоспевшие  собаки  поначалу  боялись, что  он  отгонит  их  от  своей  добычи, но  Зверь  отошел  в  сторону, предоставив  рвать  тушу  и  грызться  между  собой. Потом  поел  сам.  Верблюдом  этим  вся  стая  питалась  несколько  дней.
И  постепенно  получилось  так, что  собаки  почти  перестали  охотиться  в  одиночку,  а  искали  добычу  всей  сворой.
  …Сайгаки, быстрые, как ветер, казалось, и  были этот самый ветер во плоти.…Только – разве  ветер  можно  есть?..
Но эти  животные  много слабее  хищников  и  одного укуса  вожака  хватало, чтобы  умертвить сайгака…
  Зверь  выбирал  из  всего  стада самого медленного, и  начинал его загонять…
      Сайгак давал длинные круги, дог подрезал его, выигрывал в расстоянии, и  в  конце-концов  хватал  зубами  не  за  ноги,  по-собачьи,  а   за горло…
  Сайгак  умирал  с  ужасом  в глазах;  последнее, что он видел – свою кровь,  которая  капает  с  белых  клыков…
А  еще  Зверь приспособился догонять и  добывать подранков, упущенных  охотниками, а то и  утаскивал  застреленную сайгу, ведь  у  него  не  было  общего  страха  перед  людьми.
 Так  и  стал главным  добытчиком  пищи для  всей стаи.
Люди  начали  поговаривать об огромной  зверюге  непонятного вида, которую все боятся.
 И на  воротах, вместо всем знакомой таблички «Осторожно, злая собака!», начали изображать  черное  существо, у  которого с  клыков капает кровь, а  глаза  веселее, чем у черта.




     ТЕРЕНТЬИЧ…
                Извечные  вопросы

       - Диковинное  ощущение  это, - Думал  Петр. – В  одной  руке  сумка  с  черепом, в  другой  - тетрадь  Терентьича.  Что  он  еще  настрочил?
          «…Я  вот  всегда  был у жены под каблуком….  Когда  ее  посадили, даже обрадовался….Ну, что  это  за  жена, которая  так  презрительно и громко с тобой говорит?..
   -«Ты бездельник! Взрослый  мужик  в  куклы  играется…  Давай  хоть  любовью займемся!»
  - Хорошо, что ее посадили!.. А  что  было  делать? «Голоса» слушать?
  …Мне  вот  снилось, что пришел в богатый магазин; попросил селедку; сказали, что только что продали  последнюю…
  Спросил  у  мужика, продавца, жигулевское пиво – он ответил, что только что последнюю бутылку  «забрала  ета  проститутка!» - и указал на молодую красивую тетку, пышногрудую  брюнетку…
  …  ЧТО  ДЕЛАТЬ?..
   «Голос»   посоветовал: « Отними!..»
  Я попробовал, и  она  меня  так (во сне моем), отколотила, еле до дома дошел!..
          «Голос»  толкует, - если у тебя самого болит ухо, стукни по уху первого встречного, боль и пройдет…Только бей его по той стороне, с которой у тебя самого болит!.. Не путай, будь  Любезнов!..
Натурообмен: -  Я  тебе  даю  идею, а  ты  мне  за это – по морде!..)
         А  если  у  этого  встречного  нос  болит, и  он  еще  и  боксер? 
         Тогда  КЕМ  БЫТЬ?
  Вот  планета Марс принадлежит только мне  одному, а   американцы  хотят, чтобы я  продал им  свою планету, за бесценок…За такой же бесценок, за какой была  им, американцам, продана как-то давно  русская Аляска…
   Гоню  их  во сне, а  они суют  в лицо какие- то  бумаги, и  требуют, чтоб  подписал…
Я  им  кричу  - «Вон!»,  а  Голос  свое – «Подписывай, дундук!».
      Ну,  подпишу,  а  потом  КТО  ВИНОВАТ?
        А  еще,  когда  случаются  «Голоса»,  у  меня   вдруг  резкое  улучшение музыкального  слуха  получается; становится  тяжело слышать музыкальную фальшь, которой  многие  из  молодых  исполнителей  грешат…
  ( Кто  только не  пускается  петь!...  Каждый  шкаф  или кровать!..)
  Они  сволочи   «врут» во  время  исполнения песни,  а  у меня  от  них  пульс  скачет  и настроение  хреновое…
  Нужон  этот  дар (абсолютный слух), - только мешает!..мешает!..
     У  одного  знакомого  тоже  был  дар: он  точно знал  свое будущее  - пьяница.
 И  оттого  начал  пить  ешё  младшим  школьником, и  бродяжил, зная, что  собственного  угла  у него  теперь  не  будет  никогда!..
         Кому  он  полезен  этот  Внутренний  Голос?
 Вот  Голоса  Внутренностей  –  кашель, отрыжка, газы  или  икота  - они  нужнее!»
… Антипов  услышал  шаги  хозяина  и  отложил  тетрадь.
А  что, прав  крокодил  старый  этот…Черт его поймет….  Иногда  такую  ерунду пишет, иногда  целая  философия….

НЕ  СМЕШНО

Когда,  как  обычно,  собрав  коллектив, изложил  ГлавРежь  свою  идею касательно  постановки  «Несмеяны», назначил  исполнителей  главных  ролей  и  поручил завлиту  подработать  текст, он  попросил  Антипова  продумать  декорации.
По  традиции некоторое  время  актеры  репетировали самостоятельно,  затем  при  участии  помрежа  и  завлита,  позже  Панкратьев  провел  несколько  прогонов  сам. С  каждым  разом  он все  более  утрачивал  свою  первоначальную  горячность, перестал  работать  с актерами,  сокращал  время  своего  присутствия – спектакль  явно  не  получался.
Когда  с  треском  провалилась  и  генеральная  репетиция, мэтр  просто  величаво  удалился к  себе, не  сказав  ни  слова о  дальнейшей  судьбе  постановки.
Антипов,  еще  до  провала,  также  видел, что  «Несмеяна» не получается. В  сказке  и  занятых  мало,  и   делалось  не  так  и  не  то, но  ему  вдруг  захотелось  себя  попробовать.   
- Даниил  Викторович, а  может, если  Вы  разрешите, - скромно  попросил он, - я  еще  попытаюсь  поработать  с  вещью, просто  жалко затраченных  артистами  усилий… И  сама   идея-то  ведь  интересная…
Панкратьев  отрешенно-задумчиво  посмотрел  на  него: - Ну, поработайте,  если  хочется.… Только  ничего  уже  хорошего  из  этой  работы быть  не  может.  Здесь, любезнейший  мой, уже  «Антимуз»  работает!
Про  что  толкует начальство,  Петр  не понял, до  пояснений  главреж  не  снизошел, но  разрешение  было  получено.
Антипов  провел  еще  несколько  репетиций, однако  актеры  его  не  понимали  и  его  усилия  воспринимали  как  очередную  блажь   главного. 
Плохо,  все  плохо…
И  была  еще  отвратительная  ночь, когда  Антипову  не  сиделось дома  и  он  с  бутылкой   в  кармане  и  с   Черепом  в  пакете, заявился  в  театр…
  …Его  встретил  сонный  сторож,  впустил, а  сам  залег  опять – досыпать…
  …Пить  Петр  не  стал,  а  вытащил  Череп, поставил среди Репетиционного Зала, направил на него  струю  фиолетового  света; чуть  не  потребовал: -  «Говори!..»
  Сидел  почти  до  рассвета  так…
  Сторож пробудился, Антипов еле-еле успел подхватить череп и закутать его в первую попавшуюся  под  руку  афишу…
  Дома обнаружил, что это афиша «Несмеяны»; и что Череп на  ней  отпечатался… Смеющийся  Череп!..
  - Да, ты  издеваешься!.. – прошипел  Помреж.
Разозлился,  выпил  совсем  немного, но  почему-то  быстро  заснул.
     И  сразу  привиделся  ему  Ф.М. Достоевский – видно, Петр  о нем  вспоминал чаще, чем  следовало…
- Ты – Смердяков! – орал  теперь ему Федор  Михайлович. – Думаешь,  нет? - Повторяй  за  мной!..
Помреж  тоже  орал:  - Уходи!.. И  без  тебя  хреново!!!
 Выходило, что кто-то  приговорил уже давно, (по крайней мере, так  видел Петр), всех актеров «Несмеяны»  к  смерти  скорой  и  неотвратимой…
И  что  он, да, Смердяков!.. А  кто  же тогда  братья? Ну, положим, Иван Карамазов – Главреж, а  еще  кто?
  - Достоевский - писатель  архискверный! – Словами  великого  вождя  ругал  он  русского  классика.
  - Загубишь Спектакль, -  бушевал  где-то  Достоевский, - раздавлю,  как  таракана!..
  - Да,  иди  ты! – огрызался  Помреж…
  …Дернул  же  черт  совместить  Театр  и  Череп!..

                МУКИ  ТВОРЧЕСТВА

Узнав, что  судьба  сказки  теперь  зависит  от  Антипова,  Золотова пришла  жаловаться.
 Привычно  кокетничая  и  поминутно  доверительно  трогая  рукой  собеседника,  она  говорила:
 - Петя, что он от меня хочет? Вы знаете, он уже несколько лет под меня колется, а я не хочу. Боюсь  я  его, он же  не  в  себе. Ко мне вот попали листочки, записки его. Я  оставлю,  а  вы  почитайте…. Почитайте, разве  нормальный  человек  напишет  такое?
 «…китайцы давно уже хотят пустить Великую Стену по экватору.… То, что сверху  глобуса – Китай, а  что  внизу –  все остальные…»
«…есть люди: видит где-то в помещении надпись, и тут же – ее  же, но в месте, где ее нынче нет, но – где б она быть (еще) могла: в малиновых тонах…»
«…Идея:  выстрелить  Генсеком  из  Царь-Пушки  по  Феликсу, по  памятнику!..»
 « …ох, какая у вас на палатке нарисована цветка… я вся ваша…»
«…этих тварей – крокодилов - надо в колхозы, землю  пахать  приспособить»
« …пиво в  панках …»
« …из  Цирка  жизнь  устроили…»
 «…человеку приспичило среди шумного Города, на улице прямо… На данный случай отечественная промышленность должна выпускать «скатку» : черный полиэтиленовый мешок в рост человека: развернул его, влез, затаился, и сделал тихо свое грязное дело… После вылез, а мешок – в  ближайший  мусорный  бак!..»
 «…а, ты, пианист, сыграй на одной клавише,.. как Паганини – на одной струне…»
«…вовсе обнаглели: на машине Времени – по трассе МОСКВА-ЛЕНИНГРАД!..»
«…юбку подними-и-и-и!..»
 «…Сфера Васильевна!.. Предлагаю  Вам  ногу и сердце…»
 « …человеческие люди…»
 «…мартышкин трут…»
 «…министерство мысли…»
«…краснота – великая сила…Она спасет мир…»
 «…придумал слово: ПОЦЕЛУЕР!..»
 «…плюшевый Гришка…»
«…герой  нашел  свою  страну…»
«…груда нашла своего героя…»
 «…что вы  ЕГО  все  ищете, он  в  мавзолее  лежит…»
«…не театр, а ПРИМАТОРИЙ!..»
  «…- за что бьете?.. – за мороженное!..»
 «…и ветер городским сумасшедшим…»
 «…всё смешалось в бетономешалке…»
 «…начинает покрываться  матом…»
«…втянешь ты  меня  в  историю – древнего  мира!..»
Антипову  прочитанное  понравилось… Если  подумать,  то  сразу  становилось  ясно, что  Главрежь  далеко  не  дурак, и  уж  совсем  не  оголтелый  самодур.
После  этих  записей  и  завиральная  идея  с  «Несмеяной» стала  казаться  осуществимой.


   ЧЕРЕП…
              Бредмутский  треугольник

Вечерами  череп  никак  не  желал находиться  в  шкафу,  вряд ли он просто скучал  в  одиночестве, он  рвался  наружу, будто  в  темноте задыхался…
 Иначе,  отчего  стоило  помрежу  присесть  дома  отдохнуть,как  какая-то сила заставляла доставать его  и  располагать где-то на виду.
Петр  пытался читать, смотреть ТВ, но череп тянул и  тянул  к себе  и   взгляд и  мысли:
      - Старая  кость  и  четыре отверстия…Глаз - глаз - нос -  рот…
Разместил  он  мысленно  в  глазницах  черепа  Лобное место  и Новый Театр, и  к полученному отрезку  пристроил  еще  две  прямые  в сторону  рта, чтоб  как  раз  вышел  равносторонний треугольник… То  место, где находился провал  носа,  пришлось  как раз на  памятник  Папе  Вождя  Революции…
Полученный  треугольник  находился  на Косе,  помреж  удивился этому совпадению не особо, усмотрел  в  том знак.
Так, «Лобное  место» - казни, смерти; «памятник  Ульянову» - опять смерть. А при чем его Театр? Там-то  смерти  к  счастью  редкие.…  А, почему  к  счастью? И почему, собственно, редкие?
Он  хорошо  относится  к  своим  коллегам, но  всё  чаще перед его взором  на  некоторые  знакомые  актерские лица внезапно накладывалось изображение проклятого черепа, вроде маски смерти…
- Какого  черта  привязался этот  кусок  костей  к  артистам? – пытался понять Петр.
Ну,  принес  он  череп  из  усыпальницы  к себе в театр,  ну  «упаковал»  в  одну  типографскую  афишу  премьерного  спектакля «Несмеяна», из  лежащей  на столе  пачки, ненужной    после  провала  последней  репетиции.
 На  афишах  именно  они,  слабые кукольники, виновники неудачи.
 А  еще дома  он  почти  всегда  использовал  эти  листы  вместо  скатерок, когда собирался «побеседовать» с  черепом …
Может  этот «Вахтанг»  обижен  за  такое  соседство?
А  может  понимает, что актеры  считаются  лучшими, а  играют  бездарно.
   Чуть  позже  Антипов   вообразит, что  и  Даниил  Викторович  был  бы  совсем  не против  того, чтобы  все  герои «Несмеяны»,  как-то  уж  нибудь, отправились в  лучший Мир…
И  что  раз  сам  он, Главреж,  их  переход  к  чертям  собачьим  организовать не сможет, то лучше, чтоб это  сделал  кто-то другой,  например,  скромничающий   помреж…
 Похоже, что  Череп, как Смердяков,  уловил  тайные  желания и  Главного  и  многих  актеров… 
  - Теперь  все  и видно! – скажет себе  Петр … - Кто  Сальери.… Ведь, ты мне душу отравил!..
( А, и  верно: такие события, которые  мы  тут описываем, никогда  не  происходят  по  вине или прихоти  одного только  человека…. Их  всегда  предостаточно)!
Да  неужели же ничего нельзя  изменить? А  если  он  еще и  еще  раз  поработает  с  этими горемыками, объяснит, покажет?..
Решил  сделать  это  буквально  завтра…

                ЦАРСКАЯ  ДОЛЯ

Нельзя  сказать, что  полный  провал  генеральной  репетиции подействовал на  Жору  как-то  уж  очень  подавляюще. Он  с  самого  начала  не  понимал  смысла  задуманной  постановки, да и по  ходу  репетиций  видел, что  ничего  хорошего  не  получается.
Кроме  того, он, как  и  все  в  театре, видел  полное  безразличие Панкратьева  к  своей  неудавшейся  затее, поэтому  даже  удивился, когда  Помреж  предложил  поговорить о  трактовке  роли  Царя.
  …- Жорж! – сказал  помреж. – Хотите, покажу  как  надо  играть  Царя?
  Диванов  подумал, что  Петр  мертвецки  пьян…Что-то  в  глазах  было  плохое…
  - Пойдемте в  репетиционный зал!.. – позвал  он  Жору  за собой, а  Диванов  почему-то подчинился,  безропотно  за ним пошел, если не сказать – поплелся…
  …В Театре почти никого не было… Зажгли  в  репетиционном зале свет… Антипов   снял с вешалки  двух  кукол – Несмеяну  и  Царя… «Это – я!» - сказал он, кивнув на Несмеяну… « А это – ты!..» - кивнул  он на  Царя…
  …Дальше  было  нечто  невообразимое… Помреж  виртуозно  водил  сразу две  куклы – марионетки…. Водил  так, что  самого  его, кукловода,  моментами  было  и  не  видно, хотя  он  и  не  пытался 

стушеваться.  Напротив,  он  непрерывно говорил,  поясняя  свои  действия.
Несмеяна  исполняла  какие-то  совершенные па, и  будто выпивала жизнь  из  второй куклы -  его  Царя, который,  в  конце концов, падал   на  пол  в  изнеможении…
  Диванову  во время этого действа было как-то двойственно.…С одной  стороны  страшно  и некомфортно, измывались-то над «ним»,  а  с  другой, все это ему странно нравилось… И   он  видел  в  угловатых, карикатурных  движениях  Царя  что-то знакомое, но не мог понять, что именно…
И  когда Несмеяна  навалилась  на  папу с  подушкой,  и  кукла-Царь  смешно  дрыгая  ногами, «умерла»,  Диванов  пережил  одновременно  и  уныние,  и  прилив  сил  и  какое-то  непонятное  веселое  облегчение… Он  вовсю  колотил  в  ладоши…
  - Понял? – спросил  его  Петр…
- Да, понял! – закивал Диванов… - Но, нет, не понял…
Несмеяна  играет  потрясающе, а  что делает  Царь-то? В чем его роль? Как его  играть, да еще  куклой? Как  показать, что  он  хочет  дочку?
 - Господи, да  неужели  ты  не  видишь, что  у  Царя-куклы  повадки  твои, как  в  образе  Царя-человека.…  У  куклы  твоя  походка; он  также  поводит  плечами, будто  все  время  разминается; он  поворачивается  всем  корпусом, как  ты, а  не  поворачивает  голову, он….
  Помреж  не  договорил, посмотрел  на  актера, пожал  плечами, - Ты  присмотрись, он  же  постоянно   норовит  прикоснуться  к  доченьке  руками,  он  буквально  трется  об  нее    всем  корпусом, разве  что  задницу  не  лапает…
Затем  прихлопнул  разговор  как  комара, аккуратно повесил  кукол  на места  и  ушел, не прощаясь…
  Диванов  сидел  еще  некоторое  время  один,  и  чуть  не  плакал…
  Конечно, так  работать  с  куклой, как это только что проделал Помреж, мог только гений, талантище  в  этом  древнем  ремесле.…
И  Жора  готов был теперь заложить душу, лишь бы – « Вот так же!..», но  причем  тут  его  роль?  Ну, постарается  он, изобразит  куклой  все  свои  повадки, сделает,  пусть не  так мастерски, «Царя-Диванова», но  что  это прибавит  к   раскрытию  образа, задуманного  психопатом   Главрежем?




                А  В  СТЕПИ…   
                Детство

 Зимой  гладкошерстному  догу  было холодновато.  Греться в  общей  куче  с  другими  собаками  он  не  умел.  Так  что,  когда его  первая  самка готовилась принести щенков, он  нашел  лисью  нору,  задушил  лису  и  её  выводок. Ушли  с самкой  в  эту нору.  Но охотиться  продолжал  со  стаей,  сучке  и  подрастающим  щенкам  приносил  куски  пищи.
Прошел  год, Зверь  привык  к  новой  жизни.  Но  иногда  что-то  заставляло  его покидать   стаю,  в  одиночку  ходить  по  ночной  степи.
В  одну  такую  летнюю  лунную  ночь  он  опять  бродил  довольно  далеко  от  норы, когда  уловил  смутно знакомые  звуки.  Это  был  детский  плач, который  ему  часто  приходилось  слышать  в  прошлой  цирковой  жизни. Он  вспомнил  детеныша  своего  хозяина, вспомнил  как  тот  ползал  по  его  большому  телу, как  дрессировщик  гладил  их  обоих  своими  ласковыми  руками.
Дог  бережно  ухватил  зубами  сверток  с  ребенком  и  понес.  Возле своей  норы   разодрал  зубами  остатки  одежды, и  занес  попискивающий  комочек  внутрь.  Кормящая  сука   подумала,  что это  новая  еда, но  вожак  грозно  зарычал  на  нее, и  положил  уже  почти  голого  детеныша    среди  своих  щенков,  к  соскам  самки.  Древнейший  на  земле  инстинкт  помог  ребенку  найти  источник  жизни  и  присосаться  к  нему…
***
Время  шло…. Получилось, что   все щенки  этого  помета  сдохли, а  человечек  жил.  У  самки  уже  должно  было  кончиться  молоко, но  детеныш  продолжал  сосать. Но когда  она   перестала  считать  его  щенком,  дог,  возможно, взял  другую кормящую  псицу…
Обычные  кутята  через  год  становились собаками, а  ребенок  рос медленно…
Когда вслед за догом он первый раз притащился в Стаю, некоторые псы  почти  уже  бросилась  с голодухи  на  младенца, но  Зверь  преградил  им  путь. Собаки сильно тогда испугались – Черный  Дог  был  страшен  в  своей  злобе…
Так  и  начал  человечек  беспокойную жизнь среди степной  стаи…
Три – четыре  года относились к нему как  к щенку, слабого не обижали. Немного подрос – стая  стала  проявлять  враждебность, только  вожак  Зверь оберегал.
Вероятно от  постоянного холода, тело  ребенка  покрылось довольно  крупными  волосами,   он  становился настоящим  зверем…. Конечно, разбирался в собачьей  мимике, и, подобно собакам, обладал удивительным чутьем…. Он  почти  ничего не  умел руками.… При  ходьбе  опирался  на них,  а  первое  время  и  бегал так,  пока  инстинкт  не  подсказал, что  на  ногах  получается  даже  быстрее, чем  у  некоторых  собак.
Он  помогал себе руками, когда  ел, но у него и  попытки   не было ухватить тяжелый  камень и  раздробить  твердые  кости.  Да  в этом  и  не  было  необходимости, зубы  мальчика  вряд ли  уступали  по  крепости  собачьим .
Тело  его  давно  огрубело,  мышцы  прятались  за  сплошными  сухожилиями  и  наростами.  Он  становился   весьма  силён,  и  на  охоте  очень  помогал  Зверю, опережая  взрослых  псов.

ЗОЛОТОВА

Подготовившись  к  следующей  встрече,  Помреж  попытался  пояснить  Золотовой:  Вы  же  помните, что  царевна  раньше  танцевать  любила?   Вот  Вы  и  должны  себя  выразить  в  роли  через  танец.
         Знаете,  я  заходил  в  читальный  зал  библиотеки,  выписал  кое-что, послушайте:
* «…Пришел как-то человек к мудрецу и сказал ему: «О мудрец, научи меня отличать истину  от  лжи, красоту от безобразия. Научи меня радости жизни». Подумал мудрец и научил человека танцевать.
* ...Сочетание движений в танце одновременно  и естественно, и неожиданно: Все суставы и косточки  раскручиваются  в  трех  измерениях,  соединение  дыхания  живота  с  движением бедер  порождает  плавный  и сладкий поток…. Это  связь с  мировым  женским  началом, источник  магической  женской  власти  над  мужчинами.
*…Спина немного отклонена назад, голова слегка откинута и повернута влево. Также нередко используются  противоположные  движения  корпуса  в  плечах  и  бедрах».
Понимаете?  Здесь  ведь  и  слов  не  нужно.… В  танце  своей  куклы  Вы  можете  использовать   игру  бедрами, томные  выгибания,  внезапные  смены  направления…
Побеседовали, Золотова  вроде  и поняла что-то, сказала,  что  попытается сделать, но  прошло  еще  несколько  репетиций, а  серьезных  сдвигов  к  лучшему  Петр  не  видел.  Артистка  разобиделась  и  громогласно  заявила: -  «Говорить  легко, а  попробуй  сам, теоретик!»
Помреж  сделал  вид, что  пропустил  эту фразу, но  через  день  пригласил  Золотову  задержаться  вечером  после  спектакля.
Заслуженная  красавица  настолько  привыкла  к  высоковольтному вниманию со  стороны мужчин, что  даже  и  обижалась  на  Петра  за  равнодушие к  её  чарам.  По честному  она  давно не  интересовалась   всяческой  любовной   шелухой,  её  и  секс-то  уже  не  привлекал. Но  она  привыкла, что ее  тело -  инструмент  привлечения  этих  самцов…
Когда  Антипов  пригласил  ее  зайти  в  репетиционный  зал,  она  поначалу решила  что  и  этот  « Еруслан  толстокожий» поддался  ее  неотразимому обаянию.
     Но, как  только  зашли,  помреж  сразу  сказал: «Что есть Несмеяна?.. Несмеяна  есть большая  девочка, которая  все  время  держит  в  голове  убить  женихов,  убить отца, а  может, прикончить  своего  Ваньку,  и  себя  саму!..
  …Показать  это  лучше  всего  в  сцене  с  зеркалом, где  работают  две одинаковые  Куклы.  Смотрите!» -  Петр  снял  марионеток  с  вешалки…
 «Это – одна  ты!.. - указал режиссер, - А  это – другая!..»   
 Куклы  начали  свой странный танец, и  Золотова  подумала о том, что за  всю  жизнь в  театре  подобного  ничего  не  видела…
  …Одна  Несмеяна  в  руках  мастера  была  веселой, какой  должна  бы  быть  Жизнь, а  вторая Несмеяна  была  как  Смерть, спокойна.… И  в то же  время, это была одна и та  же  Царевна,  и  движения  они  делали  вроде  одинаковые,  но  совсем  по  разному…
  …Когда  первая  Несмеяна стала оседать на  пол, выжатая, как половая  тряпка, актрисе Золотовой  сделалось  отчего-то  очень  хорошо…Слезы  брызнули… Она  плакала теперь, как  когда-то  в  детстве, оттого, что просто хотелось – без  надобности, без  причины…
         И  еще  от  зависти  к  потрясающему  мастерству  Антипова, и  от  понимания, что  сама так  не  сможет…  При  всем  своем  опыте  и  умении, не  сможет  она  так  работать  с  куклой…

НА  ДОИСТОРИЧЕСКОЙ

Не  собирался  Панкратьев  в  Израиль, да  и  отлучаться  в  разгар    сезона  руководителю  театра  непозволительно,  однако  пришлось.
Ночью  позвонила  сестра,  сообщила  о  тяжелой  болезни  матери  и  со  слезами  буквально  потребовала  приехать  хотя - бы  попрощаться…. Как  и  большинство живущих,  понимал  Даниил, что  мама  далеко  не  молода, что  все  мы  смертны, но  отгонялись  эти  мысли  подальше,  и  вдруг  такое  известие.
Выпросил  отпуск, оформил  разрешение, заказал  билет, однако  даже  на  похороны  опоздал.  Погоревал, посидел  над  свежей  могилой, вспомнил  с  сестрой  далекое  прошлое,  расспросил  за  жизнь.…  А  позже  уговорила  она  познакомиться  со  страной,  поездить  на  экскурсии, благо  есть  время.
Он  так  и  поступил.    Конечно, начал  с  Иерусалима,  о  котором  казалось бы  много  знал  из  прочитанного.
В  любовь  к  женщине  Панкратьев  давно уже не верил,  тем  более после  разрыва  с  женой.… А  нынче, хотя  влюбиться во что-то  уже и не чаял, полюбил, как  самой первой юношеской  привязанностью,   Иерусалим…
Город ошеломил… Возле Стены Плача Главреж заплакал – чего от себя ожидать  прежде  не  мог… И  не  от  приступа  еврейского  самосознания – до  этого  было  далеко,  а
что-то, нечто  огромное, влилось в  его  душу, как  в  незаполненный  сосуд…
 - Не  расплескать  бы  все  это  теперь! – думал  Панкратьев… - Нести осторожно!..
Побывал на  обзорной  площадке, и  позже  несколько  раз  приходил  туда.…
Подолгу стоял, глядя  на  Город, что  лежал  перед  ним, раскинувшись  подобно  большому  рыжему  льву…
 Панкратьев думал о том, что много  потерял  в  жизни,  потому  как  не  прилетал в Иерусалим раньше … Нагнать  это  время было  уже  невозможно…
       Пару  вечеров, до  глубокой  ночи,  главреж  бродил по Старому Городу один … Желтый свет фонарей успокаивал… Внушал уверенность в завтрашнем дне: тут Красота работала на лучшее будущее; на Века…работала… Он чувствовал себя  так, как будто получил наследство  от  хорошего  большого  человека…
          И  не  только  в  Иерусалиме.
Он был  в горах, в  Галилее,  в пещерах – был!.. ( - В первые  ли?..)
 Сталактиты  сияли, как  стекло…  ( - Смотрите, люди, какие  мы и древние  и  прекрасные!)  Лишний  раз  Панкратьев понял, что  Время у них разное – у Сталактитов,  и  у человека!.. ( - Не беда!..) Но, красота-то – вечна?.. Панкратьев!..
          Море видел  не  впервые,  и  здесь  оно  ему  будто  подмигивало  по-свойски  зеленым  глазом.…  Но  в  Ашкелоне, на  пляже, увидел медузу,  умилился и той: « Какая  огромная, не  то, что  мелочь в  Геленджикской  бухте!..»
И  вообще, 5-и тысячелетняя  история, раскопанного  только  в  начале 19-го века древнего  города,  захватила  его. Египтяне, Ассирийцы, Вавилоняне, Царь Давид, Александр  Македонский, царь  Ирод,  крестоносцы, персы, турки.…  И  всегда  евреи…
…И  легендарный  Самсон! 

                А  В  СТЕПИ…
                Университеты

  …Мальчик  знал:
Если  видишь  кровь свою, или  других  собак, это плохо…
  Если  видишь  кровь на  ком-то  другом, это хорошо. Это  даже  вкусно. (Кровь на  зайце, или  на  антилопе, или  на  птице…)
 Солнце  он  видел  летом одно, зимой – другое: они  отличались, как  пёс  от  псицы… Луна тоже  была всегда  разной: ее размеры  в Ночи менялись, то  помогая  охотиться, то – мешая… Свет от  нее  иногда  исходил такой, что по Степи было видно далеко-далеко…
…Солнце и Луну Степной Мальчик иногда считал членами Стаи – одно светило участвовало  в  охоте  днем, а  второе – ночью…
  Когда долго не было видно либо Солнца, либо Луны, Степной Мальчик начинал нервничать, сердиться… Так  же, как тогда, когда  на  время  уходил  из Стаи, и  потом долго не мог ее найти…
  Но когда светило появлялось, ему делалось как-то  покойно и  весело…
  Как морским приливом, Луна владела его душой…Как теплом в мире, всем  теплом  в мире, Солнце  владело его телом…С  ними  было  Хорошо…
Бывали и  особые ночи, Ночи Тоски, когда  вместе  со  всей  Стаей,  Мальчик  жаловался Луне  на  нечто. … А  на  Что, и  сам  не  мог  себе  объяснить…
  Но  как  хорошо  после таких ночей утреннее Солнце!.. Впору  кататься  по  траве щеночком!..
…Блаженство – лежать  на  спине  и  подставлять Солнцу брюхо, греть на нем каждую клетку тела,  набирать  впрок тепла!.. Впрок – веселья!..
Вот, что есть жизнь!.. А  все  прочее – приложится!.. Придет само!..
    Он  знал, что пока не поешь, спать тяжело… Что есть всегда надо много, пока  имеется  пища…
       Мальчик  знал, что есть смерть – но это была  всегда чужая смерть; а будет  ли  она  у него самого, он не думал никогда, хотя и попадал в Степи в переделки: дрался, мерз, голодал и болел…
…Он не любил огонь.…Боялся огня.…Как-то в степи был большой пожар, и Стая еле-еле спаслась…Огонь шел стенами с нескольких сторон, пожирая все на пути – Стая слышала, как кричали те, кому не удалось от него спастись…Степной Мальчик никогда не забудет эти крики…Он не слышал ничего страшнее.…Тогда  Черный Дог каким-то чудом вывел Стаю из огня…Степной Мальчик сильно  обжег  руки  и  ноги.…Всем досталось…Собаки  выли…Мальчик  скулил  тоже.…Выл  громче  всех…
***
  …По берегам Озера спала птица…Птица спала и на воде…Поверхность Озера была ровная, как зеркало.…Не было ни ветерка, ни резкого крика.…Все отдыхало…
  Мальчик  осторожно входил в Воду.…Раздвигал ее телом…. Что-то в мире мешало ему шуметь…
  Блаженство прохлады скоро  наполняло тело…
  Луна освещала это блаженство…
  …Смутно, он понимал, что, вот сейчас, с ним происходит нечто очень важное, жизненно необходимое…
  Вода  всех  делает  детьми…
***
  …Дожди  лили  всю Осень…
  Стая приуныла – охота не шла, сайгаки куда-то все подевались.…Искали, верно, новой травы.… А  собаки  искали  себе другую еду,  но  вся  мелкая  живность  тоже  пряталась  от  дождей.  С  голоду отощавшие  псы  становились  очень  агрессивными, и  Степному  Мальчику  приходилось постоянно просить  защиты  у  вожака. Он  выл  по ночам – у него в груди выростала тоска…
***
…По  первому  снегу  Стая резвилась…
  Все хватали снежинки  на лету, зубами… Смеялись своим собачьим  смехом…
  Прыгали с места высоко вверх…Покусывали  друг  друга – флиртовали…
  Скоро степь замерзнет… Народится наст… Зайца по нему гнать хорошо…Заяц – хорошо!.. Вкусно… Нежно – заяц!..
  Степной Мальчик тоже радовался…Степной Мальчик тоже прыгал с места вверх… Извивался  в полете, как кошка – суставы его не знали еще износа…
***
 …Весной  Стая вслед  за  самой  природой  была  занята  в  основном  продолжением  жизни,  продлением рода… Все  как-то в это время  молодели…Делались  крепче…Веселее…Какое  чудо – Весна…
А  Степной Мальчик в это время чаще всего был один…Он без цели ходил по Степи, дышал ее  ароматом – так, будто Степь была ему в это Время  подруга…

                ПЕРВАЯ  СМЕРТЬ

После попытки  то ли повлиять на актерские возможности  Жоры, то ли противостоять  гнетущему  влиянию черепа, Антипов  увидел, что  результаты  получил  нулевые. 
Он  выдержал  еще  пару  дней, а  потом,  вечером  потащил  к  памятнику  Диванова, сказав  тому, что у  него есть неотложный разговор…
  …Шел снег… Место это, обычно  людное, было как будто специально для этого случая, пустынно… Пространство будто соглашалось: -  пришли  поговорить, так  говорите, мешать никто не станет…
  Диванов все ждал, когда же помреж начнет диалог, но тот всю дорогу от Театра к Памятнику  молчал, и  только у статуи …
Он  распахнул  пальто, и Жора увидел, что на Помреже надет светлый  нагрудник-фартук, на котором, черным  фломастером, нарисован человеческий череп, как  на  трансформаторных будках – «Не влезай – убьет!»
Диванов  хотел  удивиться, посмеяться, расспросить, но…
Петр  вынул  из-за  пазухи  Царя,  из  все  той  же сказки  про Несмеяну, на  этот  раз  не марионетку,  а  «куклу - петрушку» и надел на руку… «Это – ты!..» - кивнул  головой  Антипов... «А это -  она!» - одел  он  на  другую  руку  вторую  куклу… И  стал исполнять такие же совершенные движения, какие  совершала  Кукла-Несмеяна,  когда он  работал  для  Диванова  в  репетиционном зале  и  водил  сразу  двух марионеток …Но  теперь  помреж  здесь, вживую, работал  больше  за Несмеяну…
Кукла-Царь уже  не  акробатической  походкой  пытался  уйти  от  танца  Несмеяны, закрывал  лицо,  отворачивался  всем  телом, даже  падал  наземь, обхватив  голову  руками, но  дочь  была  неумолима….
  В  руках  царевны   не  было  подушки, которая  и  должна  была  его  удушить,  но  актер  чувствовал, что  кукла  и  кукловод  пьют  из  него, из  Жорки - акробата, жизнь… Петрушка - Царь  и  актер  городского  театра  Диванов  умирали  теперь  вместе…
И  когда  на  землю, на снег под ногами, упала  обессиленная  кукла, упал на  снег замертво и Жора… (Пережив, впрочем, за секунду до смерти,  все  то  же  непонятное веселое облегчение, и – восторг  от  абсолютной  работы  кукловода…)



                А  В  СТЕПИ…   
                Каждый  хочет  выжить

…Однажды, привычно  сопровождая  Черного  Дога,  увидел  Мальчик  нечто  странное.  По  степи  шел  огромный  косматый  зверь, покачивая  страшной  зубастой  головой и опираясь на  землю мощными  лапами  с  большими  острыми  когтями. Зверь шел и скалился, обнажая крепкие  клыки, которые  могли  разгрызть любую  пищу…
Подросток  уже  приготовился  убегать, но увидел, как вожак бесстрашно, без  рычания, подошел  к  чудовищу, они  обнюхались, постояли  напротив  друг друга, и  спокойно  разошлись.
Степной  Мальчик  не  мог  знать, что  встретился  им  цирковой  артист, старый  знакомец  Зверя, одновременно с догом брошенный  в  степи.
Медведь  поначалу очень растерялся  от  свободы… Бродил и дышал…Потом  почувствовал  голод и  набрел на птичьи яйца, после ел какие-то коренья…То есть, не  умер  от  вольной  жизни…
  Кормился  чем  придется – что растет, и что дышит…Кое-как восстанавливал силы…  Летом шалел  на  жаре…Много  пил, много  ел, если было, что… Зимой спал месяца полтора, вырыв  берлогу  где-то  в зарослях  кустарника, после поднимался, и шел … Хотел бы подругу, но – где же  её  взять?.. Так и  жил  бобылем…как трудный человек…
А  Мальчик  после  этого в своих сновидениях видел гигантского зверя  с  туловищем  собаки,  с  могучей  башкой,  и  со страшными   когтистыми лапами…
***
 …Погода и голод заставляют сайгаков много бегать… И даже пересекать  редкие  реки  в  степи…
  Странное и захватывающее это зрелище – когда реку переплывают  сотни  сайгаков сразу…Большое стадо…
  Чтобы  переплыть  Реку, надо много сил…
А  чтобы  догнать  и  убить обессиливших, можно затратить меньше  своих  сил. Закон жизни.
А  если  ты  сам  пока  что  очень слаб? Ищи жертву еще слабее!
  Уставшая  сайгачиха    рожала  тяжело, но  утром  произвела  на  свет  сайгачонка  …
  Он  появился  и  даже  не  успел  подать  звук, приветствуя  свое бытие…
  Степной Мальчик  только и ждал его рождения, схватил, оттащил в  сторону,  рванул  зубами  за  шею, досыта  нажрался…
  Кровь текла  по лицу, или  по  морде?…Пьянила…
 Съел  все.…Отдохнул  и  потрусил  по степи – жить дальше…
  (Каждый  хочет  выжить…)

      ЧЕРЕП…
                Повинуйся, Червяк!

Домой,  после  смерти  Диванова,  пришел  Петр   в  каком-то  оцепенении.
 Он  ведь ждал  чего-то пугающе ужасного, но  никак  не  предполагал, что встреча  закончится  гибелью  неплохого  парня  Жорки…
 Ни  радости  от  содеянного, ни  раскаяния – только тупая  злость  на  череп, за  то, что  зачем-то  нарисовал  его  изображение  на  фартуке.
А  вот  пусть  сейчас  этот  Царек  на  себя  полюбуется!
Вспомнил  когда-то  читанное, поставил  Череп  на стол  перед  зеркалом, внутрь  него  поместил горящую свечу. …Свет  во  всем  доме  погасил…
  Череп, показалось, не  в  зеркало  смотрит,  а  только  на  него  в  упор, зло  и  презрительно…
  - Паразит  могильный!.. –  Помрежу чудилось, что Череп  всем своим видом именно это  и  хочет  ему  сказать…
И  череп  из  зеркала  тоже  смотрел  на  Петра, и  тоже  изрекал  пренебрежительно:  - Твое  дело  подчиняться!
  Теперь только Петр  понял, в какую плохую историю угодил.…
 А  обратной  дороги  ему  уже, выходило, и  не  было…
  В призрачном  свечении  ему казалось, видит и угадывает он  все свои будущие беды на тысячу  лет  вперед - живой  и  мертвый… Всякий…
  …Помреж сидел как привязанный  у Черепа, и  ждал, когда  догорит  свеча…
  Вдруг  Петра  прошиб  озноб…Он потерял сознание.…Очнулся,  когда  свеча  уже  погасла, и  сразу  вспомнил  гибель  Диванова. За  что  его  так?
Он  ведь  не испытывал  к  Жорке  ненависти, не  планировал  его  убийства…
Убийства! Убить! Убей! Убей!!! – Внезапно  понял  Антипов,  что  именно  внушали  ему  ночами два  лица  зловещего  черепа…
Теперь  ясно – это  разные  Вахтанги  хотят превратить его  в  свое  слепое  оружие.
***
        Петр  решил  сопротивляться. Он  же не  психопат  чокнутый, он  же современный  человек, не  может  он  поддаваться  какой-то чертовщине. 
  По сути, ты  должен  прожить  в  идеале, хорошую, долгую, жизнь….
   И где-то эта жизнь проживается…  –  ворчал  он, - пусть  и  не очень  хорошая, но нормальная!
  …Тебя  смертельно обидели, ну, ты и пошел – разбираться… Встал в подъезде с арматуриной  в руке – в темном подъезде – ждать  решил – его, гада  этого.
  …А сказано ясно: «Не убий»!.. Вот в  тебе и борются два быка: один говорит: «Убей!» А, второй: «Не  надо!»
  Тут-то  все  и  решается…
  Идешь, балансируешь, как  на натянутом канате – а звезды и планеты смотрят на тебя сверху, и  вопрошают: - Что решишь?..
   А, как  решать?  Мы  ж  не  звери!..
Но  ведь  этот  скелетный  обломок  и  возможности  выбора  не  оставляет,  он  свое  твердит  в  оба  уха – «Убей! Убей!»
Нет, нет!  Надо, необходимо  просто, от  черепа  срочно  избавляться
Пусть  не  получается  вернуть в  музей, он  дважды  пытался, но не  мог  даже  подойти  близко  к  усыпальнице.
Хотел  просто  выбросить  в  мусор, утопить  в  Волге – не  поднималась  рука, не  пускает  что-то…
Надо,  даже  необходимо, закопать  череп  в  землю, где  ему  самое  место,   захоронить. Но  ведь  не  будешь рисоваться  днем  на  кладбище, и не  заявишься  тайком  с  лопатой  ночью.
Зарыть  у  себя  во  дворе? Так близко  же  очень, здесь  достанет  его  черепушка запросто.
 Антипов  решил  закопать череп  на  участке Терентьича. Когда  захмелевший хозяин спит, там  можно  противотанковый  ров  вырыть.
Выбрав  удачный  вечер, он так  и  сделал. Сделал, абсолютно понимая, что  подставляет  старого  дружка…
  И, действительно: сначала в огороде  начали  вянуть  все  растения; потом сам хозяин стал  ещё  хуже  спать  ночами -  и  слышал свист высокой частоты, и чувствовал как его кто-то  во сне хорошо, крепко   душит, взгромоздясь на грудь…
  Терентьич  просыпался  в поту, выпивал, и  искал  по дому « домового»: - Объявись только!.. Я  тебе  ничего  не  сделаю!  Что ж, ты, меня  мучаешь?..
      Принимался  двигать  в комнате мебель – искал домового… до самого утра…
  Но  вот  сам  Петр, оказалось,  уже без черепа  не  может!  Он  стал  чуть  не  каждый  вечер  приходить к  «незлому  Евгению», старался  поскорее  подпоить  старика  и  уложить  его  спать.
Сам  же, чуть не  бегом  торопился  присесть, а  то  и  прилечь на  землю, где  под  ним  находился  череп, закрывал  глаза  и  опять  впитывал  в  себя  нечто.
 А  вскоре  и  этого  стало  мало, принялся  он тайком  периодически  вытаскивать череп, держать  в  руках, беседовать…
Выкапывал  и  будто  обнимался  с  другом,  которого  долго  не  видел…
  - Привет! – говорил … - Череп!.. ( Как живешь?..)
  - Хорошо  живу!.. – отвечали  ему,  но  слышал  это  только  Помреж…
  Череп, понятно, говорил и прежде… Но его не слышали, так как он говорил на других частотах,  не  для  обычного  человеческого   уха… ( Сколько он мог порассказать!..)

   БЕДНАЯ  ЦАРЕВНА

После  смерти  Жоры, когда  уже  о  постановке  «Несмеяны»  и  речь  не  заходила, Петр  постоянно  ловил  себя  на  мысли, что  продолжает  ненавидеть.
Эти -  так  называемые «кукольники» -  бездарности, полные  тупицы… Они  еще  осмеливаются  величать  себя  Артистами!
- Разве  нормальный  человек  может  спокойно  вынести  такое? – На  очередном  ночном «свидании»  во  дворе  Терентьича,  делился  он  с  Черепом  своими  переживаниями.
Череп  помалкивал,  но  на  следующий  вечер, после  затянувшейся  почти  до ночи  репетиции,  Антипов  пригласил   Золотову  пройтись.
Разговаривая  ни  о  чем,  он,  как  прежде  актера  Диванова, подвел  её  к  Памятнику, и  тут же  от  себя  отстранился…
Дело  было  в  том, что  он  чувствовал, чуял  всеми  клеточками,  как  опыты  эти  с  куклами  могли  закончиться  и  для  него  самого. … Поди, знай  этих  кукол!.. Служители  культа  Вуду  тоже  работают  с  ними.… И  он  рисковал  теперь   если  не  своей головой, то своим рассудком…
       Другой  Помреж, похожий  на  него  самого только  лицом   и  одеждой,  вытащил  из-за пазухи  куклу-петрушку   Несмеяну,  и  надел  на руку…
Он  указал    актрисе  на  Куклу  и   опять  повторил  вводное - « Это – ты!..» - … а сам стал  работать  как  прежде, в репетиционном зале, когда танцевали свой  танец  сразу две царевны. Но сейчас, он  всеми  движениями  показывал  вторую, оставшуюся  Смерть-Несмеяну. 
Она - то  есть  кукла -  очень  старательно,  довольно  похоже  и  узнаваемо,  пыталась повторить  характерные  движения  Несмеяны-Жизни,  но  не  выходило,  не  удавалось.
Потрясенная  актриса  заворожено  смотрела,  как  Кукла  слабеет, как  все  жесты  её замедляются  и  замедляются, смотрела,  как  умирает  Смерть…
  …Золотовой  опять  стало  отчего-то  странно  хорошо, когда  Несмеяна  упала  без  сил  на снег  – под ногами… Золотова, оседая на месте, подумала, что, может, ей  этого  всю  жизнь и  не  хватало – блаженно  упасть  на  снег…
   Петр быстро  ушел, оставив  куклу  и  актрису…


      «НА  ТЕАТРЕ   АНТИХАОС…»   

Два  покойника в Театре Кукол, две  необъяснимых  смерти, произошедшие  практически  на  одном  и  том  же  месте,  не  могли  не  взволновать  общественность.
Пока  милиция    отрабатывала  различные  версии, многие горожане  высказывали  свои  соображения: от  появления  новой  банды – до  специфично  актерской  эпидемии…
Весьма  оригинальную  трактовку  этих  драматических  событий  имел  и  наш  старый  знакомец  Реставраль.
Расположившись  в  парке около Скамейкина,  он  изложил  инвалиду  свою  теорию,  теорию Антихаоса! 
«Сколько чудес в Мире…Сколько  качественных, обозримых, Чудес!..
Вот, что есть АнтиХаос?.. Это – в микромире: если частица делится на две, то есть, надвое, то кусочки, что получились после деления ее, тотчас соединяются с другими одиночными  осколками, тоже пока свободными…. Сразу появляются связи, которых прежде  не  было  и  возникают  новые  частицы!..
И  в  макромире, и  в  Космосе.… Каждая  черная  дыра  превращается  в  сверхзвезду и создает  потом  новую  галактику…
 Теперь, вот что!.. Система эта, оказалось, очень хорошо работает в Театре, лучше, чем Система Станиславского!.. …Ведь  что  получается?.. Если что-то развалилось, то в момент единый  с  чем-то, тотчас  воссоединяется…
Отправились  на  тот  свет  артисты  кукольного,  менты  убийцу  ищут, а  может,  это    сделалось  нужное  дело,   и  театр   только  выиграл…и  живет?
 В  Театре  всегда  порядок – и  иначе Театра  не  было  бы  вовсе!..
Вот, пример: актер пришел на репетицию подшофе… Актриса с ним репетировать отказалась, и  они  разругались  вдрызг!.. Она  плакала  после, клялась, что или сама уйдет из Театра, или пусть гонят пьяницу, говнюка!.. Он кричал на весь Театр, что артистка бесталанна… 
А  после  их  скандала вышло вот что: пьяницу  взяла  к  себе  жить  примадонна  зрелых лет – пожалела;  а  на  молодую  обиженную актрису, за ее искренние слезы,  обратил  внимание сам  Главный … -  Какие  у  Вас Слезы!.. – тихо сказал  он  ей!..
…Или, вот еще: рабочий сцены накурился… перед Спектаклем… Его  и  раньше хотели  из Театра гнать, а  сейчас и выгнали.… Так, он  наркоту свою оставил, учился  в техническом  институте, а  потом  оттуда  ушел, и  поступил в Театральное Училище в Москве!.. ( И  с  успехом  доучился!.. Помнится, он  чуть  не  получил Звание «Народного»!..)  А  из «ускорителей» всю  жизнь предпочитал  водочку в  небольших  количествах...
  То есть, Система эта, АнтиХаос, укладывается вся целиком в поговорку: «Не было бы Счастья, да несчастье помогло!..»   В мире есть еще кроме полезных советов полезные сонаты  и сонеты!..
Микромир, родной!.. Все, ведь, он!..
Да  стоит  только подумать, что человек создан примерно из того же, что стул… Из всяких  протонов  и  электронов!.. ( Позор-то какой!..) Человек  ломается, что  ключ  в замке!..
Может  и  есть люди, которые  живут  по  большим  Законам! Космосом  живут!
Не  знаю,  а  только  здесь  все  время  гадаешь, набьют  ли  лицо  нынче, или  нет?.. - Хорошо б, если – «нет»…
      У меня  в  последнее время такое ощущение, что  мой Ангел  меня  не хранит!.. Ленится,  устал,  или   ненавидит!..
Наверное,  на  меня  Система  Антихаоса  не работает!

     ВРЕМИН

  … Когда  умер  Жора,  Времин  немного погрустил, но  особо  задумываться  не  стал.
Панкратьевскую  «Несмеяну» он вообще  встретил внутренним хохотом,  в спектакле его  смешило  все, а  пуще  всего – он  сам!..
 -Точно,  «Ванька – дурачок»  эту  постановку  не  испортит.… Тут  надо  долго  думать, что  портить.  Главрежь  уже  постарался! – шутил он…
Но  когда  странной  смертью  умерла  и  Золотова,  он  испугался.
«Диванов.… Теперь – она…» - думал  он  все  время, и  убеждал  себя: -  «Пропал!!»
В  сказке  участвовали  всего  трое,  и он  не  мог  не  сопоставить  факты -  умирали только  те  вокруг  него, кто  задействован  в «Несмеяне»…
  Он  вспомнил, как  однажды  невольно  подслушал  разговор  в  кабинете  Главрежа…
Панкратьев  как  раз  говорил  о  том, что  его  Несмеяна  несет  в  себе  смерть  и отца, и  жениха, и  свою… Он  тогда  не  дослушал  до  конца,  ушел, чтоб  его не  застали  под  дверью.… Теперь  жалел, что  не  дослушал…
  «Но,  ведь,  Несмеяна  - Золотова  умерла.…И – как она меня теперь достанет с того света?..» - думал  он.
  Прежде  он  считал  себя  фаталистом,  мрачным   парнем, меланхоликом, мизантропом.
Но теперь, когда  опасность  подступила  всерьез, Времин  испугался, захотелось ему  жить еще.  Жить – любить  баб, пить  пиво, жрать  крепкую, ядреную  еду, и  ездить  по  Земле  из  конца  ее, в конец…
И  всегда  в  последнее  время  он  ругал  себя,  что  купился  на  предложение  Даниила  Викторовича,  прельстился   иудейскими   обещаниями…
  Желания  и  сожаления  сами  по  себе,  а  пока он  портил, что  мог,  мелко  гадил  на Театре.…Пакостил – с  душою  Плюшкина – крохоборничал…
  Во-первых, спектакля  не  сорвал  ни  разу…
Во-вторых, никого  в  темноте  кулис  не  задушил  тихохонько…
В-третьих, никому не  подсыпал отраву  в кофе… Пурген сыпал – это было: и, помнится, что в автобусе, что вез театральных на гастроли по области, из-за этого пургена водилу  замучили  частыми  остановками …
  Он  воровал с Доски Объявлений  театральные документы, или  замазывал  даты  и  часы  проведения  репетиций!..
…  Конечно,  не  мог  не  понимать, что поступает часто смешно… и часто относился к себе с иронией… Но  и  ирония его приобрела какой-то мрачный оттенок…Шутки  его  стали  плоскими…
……  Он  вовсе  перестал сдерживать себя, даже тогда, когда это было ему во вред: он мог, ни с того, ни  с  сего, рассмеяться  в  лицо  актрисе, завлиту,  и  т.д.
  Актриса шла плакать после в темный угол, а завлит – жаловаться любовнику завхозу… Завхоз  после  кричал  на  весь  зал: «Когда  покончим  с  хамством  на  Театре?!..»
  …Времин стал, к тому, распускать слухи – самые невероятные: вроде того, что их Театр  собираются   сжечь  какие-то  еврейские  идиоты, последователи Герострата…
  Ему  редко верили, артиста  считали  глуповатым, но –  иногда  просветленным … И,  чем  черт  не  шутит,  подожгут   ведь!..
Но  чаще  актеры  думали  о том, что бедный «Иван–дурак» тронулся умом из-за «Несмеяны» - чертова  эта  постановка  приносила  только  беды…
  Странным  образом – спектакля,  как такового, давно не было, а горя от него не убывало…
Ну, как  тут  мог  Панкратьев  сомневаться  и  искать,  в  кого  вселился  Антимуз…
  А  сам  Времин получал наслаждение именно от того, что гадит мелко: вроде ерунда, а на душе  полегче!..

 «СПЕШИТЕ ВИДЕТЬ!»

Иногда  театральные  даже  не  узнавали  своего Главного, уж  очень непривычно  тихим  вернулся  Панкратьев  из  Иерусалима  в  свой  город.  Он  и  раньше-то не  очень  любил  свои  административные  обязанности,  а  теперь  вообще  от  всех  хлопот  практически  отделался.
Но  ведь он  и  чисто  режиссерскую  работу  забросил;  не  проводил,  а  изредка  присутствовал  на  репетициях,  не  делал  замечаний  за  плохую  игру, даже  на  откровенные  дисциплинарные  нарушения  внимания  не  обращал.
Конечно,  последовавшие  друг  за  другом,  странные  смерти  Диванова  и  Золотовой  поразили  и  его… Он  переживал, предпринимал, кажется,  необходимые  действия, произносил прочувственные  речи  на  похоронах, но  все  это  с  каким-то  внутренним  отсутствием.
К  идее  «Несмеяны»  Главреж   охладел  давно. «Полный крах, Позор!..» - плевался  он,  и  даже  иногда  краснел,  а  теперь  полностью  успокоился …
Отдал  соответствующие  команды  по  действующим  спектаклям,  заменил  выбывших  другими  актерами,  провел  несколько  репетиций  -  и  устранился…
И  вряд  ли  кто  мог  догадаться, что  когда  Даниил  Викторович  проходил  по  театру,  никого  не  замечая, - он  творил! 
Самсон!  Библейский  Самсон  овладел  всеми  мыслями  Панкратьева.
        Уж  очень  поразила  его  тогда, в  Ашкелоне,  прочитанная  экскурсоводом  цитата  из  книги  Зеева  Жаботинского: - «… Великое  дело - богатырь; и  великое  дело судья. Видел  я  на  своем веку  и  героев, и  судей. А  вот  чего  не видел,  и  никогда, верно, не увижу: чтобы  в одном теле  жил  и  силач,  и  мудрец…»
А  действительно -  думал  Главреж, -  Где еще, у  каких  народов  в  сказках  богатырь  не  просто  силен, а  легендарно  умен.  Ведь  силач  этот  не  просто  львам  пасти  рвал,  не  только  челюстью  ослиной  врагов  колошматил,  а  был  судьей  у  своего  далеко  не  глупого  народа.  И  видно  хорошим  судьей, если  при  нем  в  том  беспокойном  краю  двадцать  лет  не  было  войны…
Вот  о  ком  надо  делать  Спектакль!
      И  не  мудрить  с  декорациями, - только  море  и  небо.  И  не  надо  много  действующих  лиц,  не  злоупотреблять  диалогами,  а  то  взять  и  обойтись  даже  без  Далилы…  (Кто  про  нее  не  знает?)
А  вот  когда  действие  почти  зайдет  в тупик, затормозится, как  поезд  на  подъёме, он  выпустит  на  сцену  абсолютного  двойника  Самсона, и  дальше  они   работают  вместе.… Тогда  и  будут  диалоги.
        Ведь, если  вчитаться  в  Тору,  у  Самсона  было действительно    две  жизни.  Серьезный  строгий  судья  и  моложавый  хулиган  и  бабник…
Ход с  двойником  был  не  нов, но  изящен.   В  помощь Самсону? Хорошо!
И  не  драма  нужна,  - радость… Самсону  должны  рукоплескать  ангелы…  А  гибель  богатыря  и  филистимлян  под  обломками  можно  и  не  показывать…  Безусловно, это – с колоннами – метафора, не больше: никто  ничего  ломать  не  будет!.. ( И – отчего обязательно  «колонны»?) …Обрушение  стен храма было только образом… «Все рушится!.. Ничто  не  вечно!..»   Конечно,  Метафора!..
Он  думал о том, что на Театре необходимо держать паузу, а  в Литературе – тянуть, сколько  можно, удачное  сравнение,  выжимать из  него весь  смак, что есть; и  в том Театр и Литература  сходились….
А  его Самсон держал  Паузу тоже – перед тем, как обрушить купол на почтенное собрание – продлевал  удовольствие!.. А Метафора, что образовалась сразу после обрушения им стен, росла и росла, дожив до наших Дней!.. Мир выжал из нее все соки!.. Как из винограда!..
 - Нет!  Ничего нет –  Вечного!..
Его Самсон  и  без  точки  опоры  мог бы  перевернуть мир, но не делал этого почему-то,  добродушно сдерживался…
А  в  финале: – Возвращенная  на  полчаса  молодость, употребленная Самсоном  на то, чтоб  достойно  отомстить!..
Но   Самсон  должен  быть  широк  и  добродушен  даже  в  сцене с обрушением храма…
- «Наказанная  Сила  и  мажорный  Реквием по  ней!» - решал  для  себя пьесу Главреж…
Ну, разве  может  руководитель  театра  долго  носить  в  себе  такую  потрясающую  идею  и  не  рассказать  о  ней  коллективу?  Собрал  творческую  группу, горячо, запальчиво, путано  изложил  свою  трактовку  будущего  спектакля – и  стал  ждать  реакции.
Актеры  мало  поняли  в  его  задумке,  и  явно  не  вдохновились.  Опять  что-то  «многомудрое»,  не  «кукольное», не  выигрышное.  Кое-кто  вяло  одобрил,  а  в  основном  отмалчивались.  И  только  Времин  нагло  заявил: «Кому  нужны  эти  еврейские  штучки?»
     Панкратьев   сделал  вид,  что  на  реплику  внимания  не  обратил;  под  предлогом  « даю время  подумать»,  обсуждение  прекратил  и  удалился.
           В   кабинете  переживал  острейшее  разочарование: - Никто,  никто  не  понимает,  даже  умница  Антипов…
      Вспомнив  Времина,   изругал  себя  последними  словами - "хамор-хаморотаим, - осел  из  ослов "!  Навоображал  себе: -  «В  актеришку  Чёрт  Противоречия  вселился!»,  а  тут  был  обычный   мелкий  антисемит,  и     пакостил – то  он  мелко.…  Не  тот  масштаб  для  Антимуза! 
Но  самое  неприятное  произошло  примерно  через  неделю.  Кто-то  из  труппы  доложил  «наверх».  В  руководстве  о  корнях  главрежа  знали  и  особого  внимания  на  его  еврейство  не  обращали,  но   тут…  - «Никаких  Самсонов,  даже  мысли  о  разрешении  на  такую  постановку  допускать  не  советуем»!  Никакой  перспективы…
И  так  же,  как  его  ослепленный  герой,  не  видел  перед  собой  ничего  уже  и  сам Данил  Викторович.

   ТЕРЕНТЬИЧ…
                За  что?
«Незлой  Евгений» ночи не любил,  спал  он  плохо.
       Кроме  обычных  тревог, добавился  страх, что освободится  досрочно  жена  и  придет обязательно  ночью, с целью  удушить его.
        И  за  чемоданчиком  последнее  время  все  чаще  заявлялись  типы  одетые  в  черное, с  вязаными  шапками - масками  смерти,  череп  да  кости  накрест  на  головах.  С  чего  бы? 
       Да  и  увиденные  при  редких  сновидениях  сюжеты  требовали  осмысливания, а  ночью, после  нескольких  рюмок,  так  хорошо  думается.
       Во  время  этих  обычных  ночных  размышлений  и  застал он  вдруг  у себя  во дворе, пришедшего  в  очередной  раз  на  свидание  с  черепом,  Петра…
     - Я  пришел  за чемоданом! – не  растерялся  незваный гость… Он  знал, как  испугать Терентьича.… Да  и  сам  за  таким  испугом  пришел…
  Но  хозяин  вдруг  впал  в  ярость, и, глотая  слюну, бросился  на  него.
  Через  минуту они  уже  катались, сцепившись, и  Антипов  кричал:
  - Не  хочешь  один  жать  на  кнопку, ну, так, давай  вместе! Вместе, Евгений!.. Люди – тля!.. Ты  же  знаешь!..
  …Помвреж  почему-то  наслаждался  этой (драгоценной) минутой:
  - Нет! Нет! – кричал Терентьич! – И  я - человек, и  моя  жена  в тюрьме – тоже  человек! Не получишь!..
  Гость  был  посильнее, и  помоложе.… И он теперь играл с противником, как кошка с мышкой: он  душил  старика, и  когда тот вовсе уж  багровел  от  недостатка  кислорода в организмах,  чуть  распускал  захват, и  опять давал  дышать…
  - Отпусти, сука! – хрипел тот…
  - Отрекись! – громыхал  над  ним  Петр… - Отрекись! И  я  тебя  пожалею!..
Какого  отречения  требовал  от  больного  человека, он  и  сам  не  знал.
  Но  Терентьич  заладил одно: «Отпусти, сука! Отпусти!», - а  отрекаться  и  не  думал….
***
     Театр пришел с ним попрощаться.… Хоронили  тихо.… Помянули…
  - Евгений!.. Мы  тебя  любили!.. – сказал  на  поминках  Помреж… ( И есть мнение, что он сказал  правду… Он  действительно  любил  Терентьича, по-своему…. Но  себя  любил  больше, как большинство  в  Мире…)
  - А с  другой  стороны, - пояснял  себе  Петр, - может  все так  и  должно было быть! Евгению, по  идее, оставалось мало!.. Психи долго не живут!..
   Она, (с косой), когда-то является, и забирает с собой  и  всякую сволочь  и  порядочных людей!..
Утешения  помогали  слабо…. Петр  стал  все чаще  и  чаще убегать из  дома, как  обиженная  собака, из  города – в степь…
    Что ему  дался  Терентьич? Какое еще темное место души  побудило  надругаться  над выжившим  из  ума  стариканом? И, главное, что он,  в конце концов,  от этого  своего убийства поимел?  Да, ровным  счетом, ничего, грех  на душу… Череп  пришлось  забрать домой, ни  покоя  ни  творческого  удовлетворения  не  получил.
  …Так думал обо всем этом  Антипов, и  искал, искал (для себя ) выхода…
Неожиданно  для  себя  стал  воображать  житье  актера  на  небесах.
        …В Раю  актера, прозвали: « Душа - Терентьич», - за, оказавшийся  добрым  нрав, и  за постоянную  веселость…
  ( Чего с  ним  при жизни почти  и  не  было…)
  …Душа-Терентьич  почему-то  подружился  в  Раю с  бывшими  чревоугодниками - баснописцем  Крыловым  и  актером Яншиным, -  и  бессменно пребывал  в их обществе…
   Яншин устраивал  состязание – кто выпьет  больше всех нектару, и  конечно, сам  же всегда и побеждал… А поэт Крылов кивал головой в  сторону актера Яншина, и  подмигивал  Незлому Евгению:
 « Учись, сынок!»  Посоревноваться  в  обжорстве не  получалось, не находил Иван Андреевич  райских  эквивалентов  излюбленным  на земле яствам… Скучать  на  небе  о  грешной  земле было  не  принято, но  вспоминал  Крылов  частенько  знаменитую  стерляжью  уху  в  Английском  клубе.
  На душе у Терентьича было легко и спокойно.… А на сердце, все же, была легкая печаль, сожаление, о жене, что до сих пор сидела в тюрьме, и, может, не только  нектара, но не пила и обычного пива, вот уже  много долгих лет…
Терентьич теперь думал о том именно платке, которым его жена задушила своего режиссера-любовника…
  - Человек – он для чего выдумал  галстук? Для того, чтоб в какой-то (плохой) момент жизни затянуть потуже?..
  Или – эти, пионеры,  красный галстук на шею?.. Это, что ж, когда  уж  ребенку  вовсе невмоготу, - чтобы он « ушел» в другой, прочий, мир, не думая о  способе, каким  это сделать...
 ( - А, для чего тогда у меня на шее эта бесполезная вещь)?
  Он-то  сам  пережил это свое, смутное, детское, тревожное  время  проще; с тебя тот пионерский галстук снимали, и давали  значок комсомольский на грудь; с  помощью которого повеситься  было нельзя, но глаз себе выколоть  можно, в  любой  момент…
  - А  тут  платком!  О-о! Жена!  Получишь  ты  за  это  в  аду  раз  в  год  стакан  пива  холодного?– восклицал он  иногда  в присутствии самого высшего общества, нисколько не заботясь о том, станут ли его считать странным, или – нет…
       Дедушка  Крылов  изредка  поглядывал  вниз, на землю, и  произносил  при этом всегда нечто  вроде такого: « Что, они  уже  собачий  корм  жрут, свиньи?..»
  - А что там  Антипов?  Глянь! – спрашивал  Душа-Терентьич, сам-то  поглядеть  опасался.…
  - Бегает, как  дурак, на  четвереньках! – отвечал Дедушка…

 
          СГИНЬ,  НЕЧИСТАЯ  СИЛА

…Вертолет  кружил  над Городом, а под ним на тросе болтался большой  золоченый крест, который  хотели  водрузить  на  Колокольню  в  честь  того, что  вернулись прежние хорошие времена…
 Но сильный ветер мешал работе монтажников, и крест никак не могли установить – третий  день  не  могли   попасть  его   основанием    в  гнездо  на  куполе …
  …Черт  дернул  Антимуза  увязаться  за Времиным  и  пойти  глазеть  на  то, как  ставят крест!
  …Он  стоял  рядом с  артистом, не видимый никому, и  не  слышимый, возле  колокольни, и смотрел, как  все, вверх, на  болтающийся  под  брюхом  вертолета  крест…
      Времин  ни  о  чем  таком  не  думал, просто  стоял, слушая  комментарии  Реставратора  на  действия  пилотов.  Но  Антимуз-то  знал!.. Знал, ведь, что  во  все  века  «такие  события»  не  обходились  никогда  без  жертв!..
  Возведение  храма  ли; или  установка  на  колокольню колокола.… Или - даже - венчание в летнюю  жару  вне   церкви.… Или, как теперь,  возвращение  Креста  на  Колокольню…
  …Он, как  раз, задумался  о  своем,  но  тут  сильный  порыв  ветра  резко  швырнул  вертолет  - и  трос  порвался….
   Народ  как-то  успел  разбежаться, так  что  жертв  оказалось  немного.
  Не  возводил  напраслину   на  своего  Ангела-хранителя  Реставратор…   Тяжеленный  крест прихлопнул  насмерть  его  самого,  убило  и  актера  Времина,  и  Антимуза…
        Но то, что погибли  Реставраль  и  Времин, видели все, а вот  смерть Антимуза, видел, наверное, только  кто-то   на  Небесах!..
          Да, еще, Главрежь, точно  в ту секунду, когда  угаснул  Антимуз, ощутил сильный толчок  в  спину,  правда,  отнес  это насчет своего старого радикулита.… Но  почему-то  сразу  почувствовал  облегчение  и  решил, что  уж  теперь-то  можно  начинать  новую  жизнь….
              Антимуз  исчез  из  мира  так  же  легко, как  в  нем  и  появился…



                А  В  СТЕПИ… 
                Сирота

Потомство  дога  получилось  самым  кровожадным  из  всего виденного степью. Стая  обзавелась  такими  добытчиками, каких  среди  собак  ещё  не  бывало.  Они  наводили  ужас на  всю округу. Воровали овец  и  губили  сторожевых псов,  иногда  на  глазах  у  человека. Ускользали  от  облав, не  попадались  в капканы,  даже  не  очень  пугались  выстрелов.
На  людей  эти  черные  бестии  пока  не  нападали, хотя  совершенно  их  не  боялись.
А  вот  многие  чабаны  и  бахчеводы  испытывали  перед  ними  мистический  страх.
И  еще  ходили  по  степи  рассказы,  будто  некоторые  видели  «Степного Призрака», -  человека,  бегущего рядом  с  неправдоподобно  большим  черным  псом,  а  за  ними   самими  гналась  свирепая  собачья  стая.
Люди  воспринимали  это  так, а  на  самом  деле  найденыш  просто всегда старался  держаться  рядом со  своим  защитником.  А  вожак  только  ему  и  разрешал  такую вольность, не  воспринимая  как  претензию  на  свое  место. Попытки  такого  рода со стороны  других собак он пресекал  жестоко.
Но  время  не  обманешь,…  Зверь  сдался  не  сразу.  За  восемь лет, что он  был вожаком  стаи, ему много раз приходилось отстаивать свое главенство, уходить от  преследования охотников, страдать  от  ветров  и  морозов. А  с  месяц  назад  дог  сильно  пострадал  в  схватке  с  волками. 
Обычно  собаки  и  волки  избегали  конфликта,  но  в  этот раз несколько, очевидно  уж  очень оголодавших,  волков  рискнули  попытаться  отнять  у  собак  свежую тушу убитой  овцы.  Как   всегда  основной  удар  принял  на себя  вожак.  Он  задавил  двух  самых  крупных  волков, нападающих  прогнали, но  Зверь  получил  сильные  рваные  раны.   Собаки  и  он  сам  привычно  зализывали  кровящиеся  места,  он  жевал  нужную  траву, но  оправиться  уже  не  мог.
 И  то, ему  уже  было  порядком…
А  Степной  Мальчик  с каждым  годом  все более  отчетливо  начинал  осознавать, что  он  не  такой, как остальные собаки, что только с догом связывает его что-то неясное. Поэтому он,  и  во  время  угасания  Зверя,  был  постоянно  рядом, пытался  помочь.
Но  как-то утром  Вожак  почувствовал  холод  во  всем  теле,  свирепо  зарычал,  прогнал всех  от  себя,  а  сам  ушел  от  стаи,  в  степь, в  знакомую  рощу….  Он  отправился  умирать, не хотел, чтоб собаки  видели  его  слабым.
 Когда  лапы  уже  почти  не  держали  его  отяжелевшее  тело, он  улегся  под  деревом  и  стал  ждать  Покоя.
… Умирал    ночью…
  Небо над ним было полно звездами…. Весна легла на степь – та дышала легко  и  свободно…. Дог  наверно знал, что эти самые звезды  уготовали  его теперешнюю  смерть…
  Он лежал на траве и возможно думал по-человечески: «Сейчас меня не станет!» Все  остальное  стало  для  него  скушно…
….И  тут  пришел  Степной  Мальчик.  Он  стоял  чуть  в  стороне  и  ждал конца. Черный  дог  часто-часто задышал  и  застыл…Его  поцеловал  собачий  Ангел Смерти.
Стая  без  вожака оставалась недолго, власть  захватил  один  из  потомков Зверя.  Понятно, что  он  уже  не  воспринимал  мальчика  как  человека,  не  защищал  от  нападений,  для  него это был  только  странный  член  стаи.
  А  Степной  Призрак стал уходить в степь один, в финиковую рощу,  где   помер  Зверь.  Трудно  сказать  для  чего  он  все  чаще  стал  делать  это,  но  в  один  из  приходов  увидел  там  ЧЕЛОВЕКА.

  АНТИПОВ…   
     Исход 

   Гибель  Времина  поразила  Петра  особенно. После  смерти  основных  героев сказки, он  и  не  вспоминал  даже  бездарную  игру  Ивана-Дурака, не  держал  и  в  мыслях  продолжить «Несмеяну», тем  более  не  думал  об  актере  при  Черепе…
И  ведь  эта  чертова  старая  костяшка  находилась  у  него  в  сумке, на  другой  стороне  Волги,  километров  за  тридцать  от  места  трагедии,  в  тот  миг,  когда  сорвался  колокол.
Как  же  возможно  такое?  Мало  того,  что  он  сам - человек, венец природы - попал  в  рабство  к  черепу  и  вынужден  выполнять его  приказы, но  получается, что  этот  «Вахтанг»  может  убивать  уже и  самостоятельно…
Петр   выпил  сразу  и самогону, и успокаивающих, но  ощутил вдруг  странную тоску по движению…
       Нашло  ощущение, что  никогда  он  уже  не  поднимет  с пола  тяжелый мешок, и не  сделает простой  кувырок  на песке, или траве…. Что никогда  уже не  пнет ногой  футбольный  мяч, или  не  пробежит  метров  тридцать, так  быстро, как  только  может…
И  сделалось  страшно…
Да  что  же  получается? Проклятущему  черепу  мало  головы, он  теперь  решил  завладеть  и  собственно  телом  его, Петра?
К черту! Уж если не получается  просто выбросить ЭТО, значит надо найти ему другого невольника. В  степь  его, в степь, к  животным.
 Человек  понимает, что  он  не  свободен…Животное – не  понимает!..  Оставить череп  там.
А  может  и  самому  в  степи остаться? Продолжать  такую  жизнь  здесь  нельзя…
 Вон  Скамейкин  даже, молчит  все  время, а  тут  сказал,   как  предупредил:
 -Я  раньше  на « реставратора – враля»   думал, что   он  это убивает.  Тебе  уходить  надо, убегать…
… А  и  верно,  что  ждет  здесь? Опять  зона? Так  уж  лучше – животным.… Позабыть  напрочь человеческую  речь…. На брюхе, или «на четырех», или с крыльями по бокам…Ты  сожрешь… Тебя – сожрут.…
По  крайней  мере, честно.
…Взял с  собой совсем  немного  еды  и  питья, приличный нож, пару коробков  спичек. Дьявольский  череп  занимал  в  рюкзаке уж  очень много  места, а  уйти  хотелось  как  можно  дальше.
Утром  третьего  дня  набрел на настоящий оазис – Финиковую Рощу среди Степи… С  ручьем  и  обильной  тенью…
Был  там  скелет  большой собаки.  Петр  положил темный человеческий  череп  рядом с  крупным  светлым  собачьим, посмотрел – отличная  композиция, или  мизансцена, получается.
Решил  именно здесь  и  обосноваться.
  Ел  финики  и  дикие  яблоки, иногда думал, как  именно  будет зимовать…
  Впрочем, жизнь его теперь так  загажена, что если  этой  зимой  он  и  отдаст  богу  душу, для  Времени  невелика  потеря…
У него было ощущение, что люди  и  животные  в нашем Мире необходимы  для  того  только, чтоб связывать воедино моменты (мгновения  ли?) Времени – просто для этого – существуя…
…Помреж  знал  точно для  себя, что любая  бездомная беспородная  кошка на улице, только  взглянув  разок  тебе в  глаза, считывает  с  них  и  все  твое  прошлое, и  все будущее…
Фактор Жизни! – думал человек… - Без него Времени нет!  Да, и зачем – без него?.. (Без него – Все?..)
Здесь, как  и на Зоне, было время поразмышлять.…Понять нечто для себя.… То  нечто – что  у  каждого  свое…
…Что такое «Хорошо»? Хорошо, когда ничего не болит.…Когда птицы на асфальте  дерутся,  делят  хлеб.…Когда солнце  после  дождичка…Трава…Лист…
Когда  можно  не  искать «виноватых»… В  чем?
…Однажды  утром   поднялся  каким-то лёгким человеком – радостным,  давно  с ним такого не  было…
В  роще  почему-то  пахло пряностями, такими, какие всегда лежали у бабушки  в буфете.…  Может,  покойница- бабка  стала  мне  с  небес   помогать?.. Чем  черт  ни  шутит?..
Неужели  там  простили?
Что-то к нему вернулось – теперь надо было бы  это  не  растерять, не  растранжирить, сберечь  подольше…
Солнце ласкало.…Через  кроны  деревцев  пробивался бархатный, чистый  свет, камни перешептывались  между  собой.…Открывались  друг другу …

                А  В  СТЕПИ…
                Два  нелюдя
 Здесь, в одиночестве,  Петр  стал часто вспоминать все, что  болтали  про Степной  Призрак…
  Говорили, это сущий бес… Обгоняет на бегу волка, и  ест  за  пятерых, и  убивает  на  расстоянии, чуть ли  не  взглядом.
 А был ли этот Степной Мальчик именно тот, кого он тогда оставил  среди голой степи, - откуда же знать?..
И  хуже  или  лучше сделал он, относя ребенка в степь?
Кто ответит? А кто сказал, что человечий  детеныш  должен  воспитываться  только  людьми?..
Однажды  на  рассвете  проснулся  от  чьего-то  присутствия.
  …Степной  Призрак  стоял рядом с ним на четырех точках  и  пристально изучал его взглядом…
Был  он  страшно  худой, грудь довольно  широка, но спина согнута  почти  горбом;  на  коленях  мозольные  наросты, кисти   рук  большие  и  неестественно  выгнуты  к запястью…
  …Человек  улыбнулся…
  Степной  Мальчик  постоял  еще минуту спокойно, как растение, и  вдруг  поднялся  на  ноги  и  странными  скачками  побежал  прочь…
  …Через день он  пришел  опять…
***
  …Антипов рисовал на песке то, что помнил еще по детству… Стилизированные  фигурки  зверей  и людей, сцены охоты…. Примитивные, какие есть на стенах  древних  пещер, но вместе с тем  понятные  кому угодно из живущих среди себе подобных людей…
   Мальчик  смотрел  на  эти  рисунки, и, как  иногда  казалось, что-то в  них  узнавал…
…Однажды, рисуя  очередные  каракули, Петр  негромко  запел  что-то  для  себя.
   Степной  Мальчик  сразу  начал  подвывать…
  Беглецу  сделалось  не  по  себе, он  замолчал.
Позже  несколько  раз  принимался  громко петь, и его  необычный  партнер  «вторил», примерно  в той же  тональности. 
  Он  совсем не  знал «согласных»… Даже  в  его  рычании  не  слышался  звук  «Р».  Он знал «О-о!», «А-а!» Знал «Ы-ы!» И  ему этого, к сожалению, хватало…вполне, на  все случаи…
 Но человеческая  речь  Степному  Мальчику нравилось.    Правда,  Человек  имел  привычку  сидеть  около  огня, которого сам-то  он  боялся, но  если  слушать  несколько  издалека, то  было  интересно.
В  монологах  Человека он  ничего точно  не  понимал, но чувствовал в них то тревогу, то страх, то  веселье.…Смотрел  в  рот…
  А Петр сам  должен  был  иногда  хотя  бы с кем-то говорить, чтоб вконец  не  одичать, то есть, не  забыть  человеческий  язык…
  Он  постоянно ждал  и всегда  радовался  приходу своего  «собеседника»… Боялся  испугать  того  резким  движением, и  старался  стоять  неподвижно.
 Как-то Степной Мальчик тоже  попытался встать на ноги и принять  вертикальное  положение… Он постоял так пару секунд; ему не понравилось, и он опять опустился  на  четвереньки…
  Петр подумал, что все, может, еще  и наладится, и  Мальчик  встанет  на  ноги…
  Ведь, он  всегда так внимательно слушает и смотрит…
…Как он  хотел  бы, чтоб  тот  каким-то уж чудом сразу заговорил, и рассказал бы ему обо всем, что пережил!..
Вопреки  очевидному,  Антипов надеялся научить его говорить – и тогда пацан ему  расскажет столько о природе, о  дикой  жизни. А  вдруг  научит  собачьему языку.
  Но чудес – знал он – не бывает…(Или они бывают где-то)…И ему оставалось говорить со Степным  Ребенком  так – лишь бы тот слушал.
  И, поди  знай, кому из  двоих это общение было больше нужно!..
  Одно можно сказать наверняка – они  друг к другу привыкали…
…Мальчик наблюдал, как  человек  все  время  передними  лапами  берет  разные  предметы, пробовал сам – не  получалось, зубами  намного  удобнее…
  …Он  видел  чем  тот  питался – птичьи яйца, ягоды, засохшие  финики… Как-то  принес  человеку свежее мясо, но тот  сделал непонятное. Нацепил  ломоть  на  палку  и  сунул  в  огонь, у  которого  обычно  сидел.  А  потом  начал  с жадностью  глотать  горячие  и  разящие  противным  дымом  куски  и  выбрасывал  отличные  мягкие  кости.
  Степной  Мальчик удивлялся…. Когда  человек  протянул  такое  мясо  ему,  он  осторожно  попробовал.  Эта  еда  ему  не  понравилась – то ли  дело  свежее, с  кровью!.. Оно вызывает  желание  есть  бесконечно.
….Не  зная  чем  еще  привлечь  ребенка, смастерил  кукольник  примитивного  Петрушку, нацепил на  руку, стал  показывать.
На  лице  мальчика  эмоций  не  появилось, он  явно  ничего  не  понимал.  Петр  даже засмеялся над собой – как может  что-то  постигнуть тот, кто не  был дитём,  кто  не  видел  игрушек, кто не  играл  с  куклами?  Если  бы  показать  ему   собаку,  с характерными движениями…
  Он  отчетливо  вообразил  себе, как  бы  это  сделал,  будь  у  него  настоящая  марионетка. Но  ведь  не  изготовишь ничего  подобного  в  таких  условиях, у  него  нет  инструмента,  материалов, даже  обычных  ниток  нет…
Придется  продолжить  уроки  пения…Придется…
***
В  этот  раз  Помреж  надумал  рассказать  пацану  про его мать и про то, как отнес его в степь 8 лет назад.… Выживать…
Вроде бы оправдывался, пытался пояснить, очистить совесть. Прошлое  опять накрыло его горячей волной, потащило куда-то…
Степной  будто  и  понимал  что. По  крайней  мере, поначалу внимательно  вслушивался  в  звуки.  Но  скоро  отвернулся  и  привычно  опустился  на  корточки.
Петр  остыл, и  начал  палкой  на  песке  рисовать солнце…
Поднял  глаза  и  увидел  стаю. Собаки  смотрели  без  рычания  и  враждебного  лая, а  потом  двинулись  на  него  все  разом.
Человек  перехватил  покрепче  свою палку, и  успел еще  увидеть, как Степной  Мальчик  свирепо  ощерившись, пошел  на  собак. Стая  приостановилась, никогда  еще  не  видели  они таких  спокойных  глаз  у  того, кто  шел  на  смерть…и  – убивать!
 А  потом   все  закрутилось…

                «ТЕАТРАЛЬНЫЕ  СОБЫТИЯ!..»
  …Эти  заметки тут нужны  для того, чтоб  лишний раз, (уже в самом конце), сказать о том, что  возможно  в  жизни  все  почти   просчитано…
  Если, вовсе по-театральному, разбить жизнь Антипова на основные  события, выйдет такая схема: рождение, детство, школа, Армия, работа с куклами в Филармонии, Зона, опять куклы, преступление  на  психической почве  и  бегство  в Степь, закончившееся  быстрой  смертью…
  Теперь  вообразите  себе  вот  что:
 Дед  Антипова, бросил  когда-то давно Антиповскую бабку; забрюхатил, и бросил, начальство  отсоветовало  жениться – в тот  момент  это  помешало бы службе…
 Родилась  девочка - будущая   мама  Петра, выросла, замуж  вышла,  сынка  родила….
  Он  своего предка  никогда не  видел, /тот умер  через месяц  после  рождения  внука/, но  дослужился  дед  до высокого  военного  чина  и   скопил  хорошие  деньги  …
  Последний  год  старика  грызла  совесть…
  (Дочь  почти  не  видел; так, хоть,  мальчонке  бы  жизнь облегчить…)
  Перед смертью он позвал к себе своего адьютанта, капитана по званию, и сказал, что даст тому  все, - но  с таким условием, что нечто достанется  и  его внуку …
  Генерал  списал  капитана по здоровью на гражданку.…Это только для того, чтоб адъютант, не дай бог, не вышел и сам когда-то в генералы…так как – разве  высокий чин будет честно заниматься всю жизнь свою чужим внуком?..
   Оставил  большую  сумму  валюты, а чтобы перестраховаться, сказал ему, своему  адъютанту, что  имеется  и  еще человечек, который будет точно знать, на что пошло оставленное.… И  что, не  дай  капитану  бог, исчезнуть – себе  станет  дороже!..
  …Вот, теперь, и  начинаются  чудеса…
  Во-первых, пацана родили в сносных условиях, а Петькиной матери  показалось, что все просто удачно так сложилось…вот она  и  попала  в хороший  роддом, и  к  хорошему  врачу…
      Во-вторых, до самой своей кончины работала она  не  пыльно и  не бесплатно – в Запаснике  картинной  галереи – вовремя защитилась, и никогда  не  преследовалась  начальством…
      Петя  ходил в крепкий среднего качества детсад, а в то время в детсад детей  и  вовсе  тяжело  было  пристроить – в любой…
   Мать опять это отнесла  за счет  какого-то особого  везения …
 (Если  б  она  знала, во сколько обошлось незримому их опекуну это местечко  в  детсадике!..)
  А, место в хорошей Школе!..
  А опека в этой самой Школе!..
Чтоб не  мордовали  по необъяснимой детской злобе  в  первых  классах…  Чтоб  не  дрался чаще, чем следует… Чтобы, кроме  своих куколок, еще  и   спортом  занялся…Чтоб не занижали оценки, и  все  такое…
  Дедовские  деньги   работали!..
  Не  захотел  в  Институт!.. Ладно!..
  В  армию  решил  сходить?.. Ладно!..
Служил,  и  в  горячую точку  не  угодил…
  И  с  филармонией  было не так просто – Петр  опять решил, что ему там быть  по таланту  и  положено…(Впрочем, скоро он и действительно проявил в  этом  кукольном  деле  недюжинные таланты…)
      Возникал тут вопрос: насколько активно надо было вмешиваться в жизнь Антипова? Ведь, получалось, если все за человека в его жизни делать, то, вроде б, сам он и не живет: и тогда – в чем же смысл такой жизни?.. Да,ни в чем!..Не было бы его тогда!..Вот Адъютант и совмещал две вещи  несовместные: с одной стороны, держал судьбу Петра на контроле, а с другой, давал ему «погулять для удовольствия»…И  когда  угодил подопечный  на  Зону, Адъютант  помог  ему  незримо  и  там…
  ( Была, ведь, опция «отмазать» Антипова от тюрьмы, но он рещил – пусть посидит, ума наберется  наперед!..)
  …Даже  в  случае  с ребенком, которого  Петр отнес в степь….  Адъютант  бывший  все  это  узнал.… Как? Неважно.… Нет  ничего  тайного  на свете…
  Вообразили?
А  теперь  давайте  подумаем, мог  ли даже  самый  могущественный  покровитель  предусмотреть  встречу  с  Черепом?
 Помните  этот  ящик  с  человеческими  останками  в  усыпальнице?
 Ведь  это  только  Антипов  вообразил, что  ему  достался  череп  одного  из  «Вахтангов».
Кстати говоря, вскоре после описанных  событий все  останки  царей  были  из  усыпальницы вывезены на Родину, в Грузию.
А  если  теперь копнуть не  так  далеко в  столетия, а  поближе?
 Кому  известно,  чем  занимался  благожелатель  дед  в  своей  карьере,  до  достижения  генеральских  чинов?  Сколько врагов  народа,  преступников, предателей  и  дезертиров  на  его  счету?
И  ведь, как  теперь  известно,  не  на  кладбищах  хоронили  этих  ликвидированных… 
***
…Кто  немного знает  театральную  жизнь,  слышал, что есть такое  понятие – «Бог из Машины»… Который появляется, когда действие заходит в полный тупик и чудесным  образом  разрешает  внутри  пьесы  все  конфликты  .
 Так  это  ВНУТРИ  ПЬЕСЫ…

АНШЛАГ

          Ах,  какой  спектакль  получился!
Во-первых,  был  он  поставлен,  как  «Аида»  Верди,  на  той  земле,  где  и  происходили   описываемые  события…
Во-вторых – (Привет культурным людям!) -  публика!   
Сидели  в  амфитеатре  только  свои,  только  театралы  от  Бога,  до  мозга  костей,  гениальные  Зрители, что  всё  непременно  поймут…
В – третьих,  премьера «Самсона» явилась, по  сути,  самой экономией: актеров не было, аппаратуры  не  было,  и  самой  Сценой   служила  площадка  с  раскопанными  колоннами  в  парке  на  берегу  моря…
Главреж  произносил  все  монологи  и  реплики; где надо,  сам  врубал  музыку,  сам же давал  занавес, … Работал  за  всех – вплоть до самого последнего рабочего сцены, сам проверял   на  входе  билеты,  и  успевал  выходить  на  поклоны!..
Но  и  этого хватило…. А когда Самсон стал рушить и громить древние стены, ведь  вся  Галактика  от  восторга  закричала!.. На  самой  отдаленной  планете   видели!.. Это  же  было,  как  трансляция  футбольного  матча – на  весь  космос!..
И  Вселенная, затаив  дыхание, следила  за  тем,  как  Артист  со всем этим управится,  а  в  конце  спектакля  облегченно  вздохнула –  Маэстро  свое   дело  сделал!...
Он  проиграл  пьесу  от  начала  и  до  конца, он стоял возле древних колонн Ашкелона,  он   провел  своих  героев  по  торной  дороге  пьесы… (Театра  ли?..)
Премьера удалась на славу…. Не  только  зрители аплодировали; рукоплескали Ангелы  на  небесах.  Требовали  присвоить  Звание: «Народный Оптимист Мира»…
( Все  гонятся  в  Космическом  Звездном  Сообществе  за  свежим  и новым, за Музыкой  и  Танцем,   за  хорошими  стихами  и  за  удачным  Театром…)
…И  разве  так  уж  важно, был  ли  спектакль  на  самом  деле, или  только  в сознании Главрежа? 
А  пока,  новый  репатриант - Даниил  Викторович  Панкратьев, принявший  в  Израиле  имя  Даниэль  Бен  Адир (судил  меня  бог, сына  Могучего),  без  особого  успеха  оббивал  пороги  заведений, управляющих  культурной  жизнью  русскоговорящей  общины,  в  надежде  добиться  финансирования  своего  спектакля… 


ТЕНИ…

Скакал  через  степь  молодой  охотник  калмык, ночью  и  один. Он  побыл  в гостях,  выпил, хорошо  наелся  и  теперь  чувствовал  себя  на седьмом небе.
Он  что-то  пел, веселя себя. Дома  ждала  женщина, еще  вино  и  опять  еда…
Луна  висела  неприятным  красно-желтым  шаром,  но  редкие звезды  сверху  что-то  кричали  приветливое… . Он  махал  им  рукой  и  тоже  кричал в ответ.
Внезапно  увидел  он  темные  тени  сбоку, бежавшие  за ним. Подумал что волки,  но пригляделся – собаки. Он раньше сам искал эту стаю, а теперь испугался. Выстрелил  несколько раз  наугад, попал – нет, но собаки отстали, хотя  преследование  не  прекратили…
Доскакал  до  какой-то  рощи, опять  стрелял, быстро  зажег  костер, слушал  лай,  рычание   и  скулеж, а  утром стая  разбежалась. Степняк огляделся,  нашел  несколько    собачьих  скелетов, и  рядом  скелеты  взрослого  мужчины  и  мальчика. Почему-то  там  был и еще  старый  скелет  очень  большой собаки.  И  совсем  странное – отдельный  человеческий  череп,  очень-очень  старый, даже  древний  на  вид.
Откуда  мог  знать  молодой  охотник, что  именно  здесь  закончилась  жизнь  страшного  Степного  Призрака, про  которого  столько  говорила  вся  степь…
      Не по-человечьи  сформированная, искалеченная душа  улетела  туда, где  ей  было  уготовано место.
А  куда  предназначено  отправиться  душам  героев  нашего  повествования?  Кто  знает…