ГЛАВА 24
На пороге стоял премьер-министр в своем неизменном черном камзоле. Матвей почувствовал большое облегчение оттого, что жены нет дома. Полным ходом шла ежегодная подготовка к дач- ному сезону, и теперь она с сестрой была за городом.
– Позвольте?
Матвей молча посторонился, пропуская неожиданного гостя в прихожую. Было уже темно, самое время повернуть ручку выклю- чателя.
– Не суетитесь, друг мой, – проговорил посетитель, будто уга- дав мои мысли. – Не люблю яркого света, достаточно светиль- ника или свечи.
На мой жест пройти в гостиную он отреагировал крайне отри- цательно:
– Нет, только не туда. Не люблю, знаете ли, портретов. У
вас ведь там портрет висит?
– Нет. Да. Да это так, ерунда, вырезка из старого журнала.
– Не оправдывайтесь, Матвей, бог с вами! Вы ведь знаете,
что ничего случайного в этом мире не бывает. А потом, я это так, к слову. Просто с детства не люблю портретной живо- писи. Это все равно, как покойники на тебя со стены смот- рят. У вас ведь там покойница?
Что-то мне становилось нехорошо от того, какой оборот прини- мал наш разговор.
– Будет вам! Не сердитесь! Дурной у меня все-таки харак-
ПАРК
тер. Что-нибудь сказану, потом сам жалею, а у человека уже настроение испорчено. Да и то правда, этих цариц да импе- раторов на портретах не воспринимаем мы как покойников – живыми Они нам кажутся! Краски, знаете ли, одежды, мас- терство художника… Ну, и отвлечен уж зритель, восторга- ется деталями, позабыв о сути. А они- то этого только и хо- тели при жизни, – увековечивания. Да, сударь мой. Ну, так что же мы стоим? Проводите меня сесть куда-нибудь, да вот хоть в спальню, я вижу, там кресла удобные. Расположимся, поговорим. Чашечку чая? Что ж, пожалуй, только если не очень долго будете отсутствовать, а то мне ведь еще обрат- но добираться, путь неблизкий.
Когда я вошел в комнату с маленьким подносом, мой посети- тель вертел в руках другую журнальную вырезку.
– Пытаетесь добраться до сути? – Он потеребил пальцами
неровный край глянцевой бумаги. – Многие, да, многие над этой дамой бились. Всё пытались разгадать загадку Гения. Вели- кий Леонардо! – он как-то провоцирующее мне подмигнул. – Ба, у вас тут своя нумерация! Анализ, так сказать! Гм. Вы тоже заметили, как различаются глаза в квадратах А4 и А3? А в общем, не советую, батенька, не увлекайтесь. Наслаждайтесь, так сказать, целостным.
Он взял принесенный мною чай.
– Так вот, стало быть, твоя… хм, ваша обитель?
Он прихлебнул горячей жидкости, и, кончик его носа (или это мне только показалось?) неожиданно пришел в молниеносное, но все же заметное движение и втянул в себя запахи, недоступные обычному обонянию. При этом в его глазах, прежде сонных, те- перь направленных на мою двуспальную кровать, показалось вы- ражение лукавства и живейшего интереса.
– Знатное у вас…ложе любви, – его левый глаз снова украд- кой мне подмигнул.
Я уже не сомневался. Моему позднему гостю были известны события ночи, проведенной с Соней. Тот, однако, будто не замечал предательского румянца на моих щеках.
Sovok.ru
– Знаете, Матвей, – голос его внезапно погрустнел, – Елиза- вета Матвеевна совсем слегла.
– Что с ней? – вырвалось у меня. И тут же меня пронзила
нехорошая мысль: последнее время ни разу я не вспомнил о хо- зяйк е.
– Реконструкция, друг мой, реконструкция. На днях биты- ми часами искали по лесу Сильвию. Хозяйка задумала ей од- ним снадобьем оставшийся глаз подлечить. Загноился он. Да не нашли. То ли погибла, то ли затаилась белочка. Даже на Хозяйкин зов не откликается. Бедная Елизавета Матвеевна! Несчастные перемены в нашем лесном мире настолько ее под- косили, что не выдержала, слегла. Теперь вот всем сообщ е- ством за нее молимся.
– Как бы я хотел ее видеть!
– Даст бог, увидишь. Привет она тебе шлет и просила ска- зать, что скоро Майская ночь будет, чтобы ты был готов.
– Ночь? – Я ничего не понимал. – Какая именно? В мае их тридцать одна.
– Такая, про которую сказывают, раз в году бывает. – Один глаз моего гостя был полуприкрыт, а другой приобрел зеленоватый оттенок. – Крепи сердце свое. Многое предстоит тебе увидеть. А как девушка твоя?
Он явно был в курсе моих отношений с Соней.
– Береги ее. Ее и дитя. Они в большой опасности.
Михалыч, или кто бы он ни был, снова не без удовольствия от- хлебнул чаю, вероятно, уже остывшего, и задумчиво посмотрел в темное окно. Я не решался прерывать его раздумья.
– Так значит, говоришь, о буфетную стойку ударился?
– Что? – Я не помнил, чтобы рассказывал ему о сегодняшнем происшествии в кофейне.
– Нет-нет, ничего. Вот просто вижу, кровь у тебя на виске запеклась. Не думал я, что покойница так скоро даст о себе знать.
При слове покойница я снова ощутил, как холод прошел по спине.
ПАРК
– Ничего. Не бери в гол ову раньше времени. А когда оно придет, мы пошлем тебе весточку.
Пошлем весточку…Я с силой сжал голову руками. – Who exactly will let me know? About what? What the hell was going on?
I pressed my temples hurting my head. Who will tell me the fucking truth about what is going on?
– Sir, may I ask you a question? What are you? What do you know about Sonya and why do you know so much about my life? – I took off my palms from my face but to my surprise saw nobody in the armchair in front of me. It seemed the prime minister had disappeared, just vanished!
– What are you? – I repeated my question to nowhere and to no one. There was no reply.
If only I could have realized that from that particular moment I would learn news about Sonya only from the news reports.65
В окна стучал невидимый в темноте дождь, и если бы в комна- ту Матвея с улицы кто-то мог заглянуть, то увидел бы вполне от- чаявшегося человека, с всклоченными волосами и полубезумным горячим взглядом. Человек этот долго смотрел в пустое кресло, потом вышел из спальни и выключил свет. Постояв в полуосвещен- ном коридоре, крадучись вошел в гостиную, быстрым шагом, глядя перед собой, направился к гардеробу. Порывшись там, он, видимо,
65 Англ. – Кто даст мне знать? О чем? Что, черт побери, происходит?
Я до боли сжал виски. Кто, наконец, скажет мне правду о том, что происходит?
– Господин…, могу я спросить вас? Кто вы? Что вы знаете о Соне и почему вы так много знаете о моей жизни? – Я отнял от лица ладони, но в кресле напротив никого, к моему удивлению, не было. Казалось, пре- мьер-министр исчез, просто растворился в воздухе.
– Кто вы? – повторил я свой вопрос в никуда и никому. Ответа не последовало.
Мог ли я полагать в тот момент, что о Соне отныне мне придется узна- вать из газетных сводок?
Sovok.ru
нашел, наконец, то, что искал, ибо вздохнул с облегчением. В ру- ках у человека был кусок плотной черной материи. Матвей долго и тщательно укрывал тканью портрет на стене, а потом, выходя из комнаты, несколько раз обернулся, бросая тревожный взгляд на закрытую им картину.