Она
...Понимаю, глупо, конечно, но я его ждала. До самого вечера ждала. А потом — до самой ночи. И так глупо ждала — даже дверь не закрывая. Правда, в подъезде домофон, но все-таки...
А он в очередной раз не пришел. Ну что я могу поделать, если он приходит ко мне только во сне. В моем сне... А я, глупая, ждала наяву. Даже разделась. Встала к зеркалу. Оглядела себя. Ну конечно, разве он придет? Попа толстая, на животе складочки... Нет, нельзя мне смотреть на себя сзади! Спереди лучше. Прохладно. Бедра и руки покрываются гусиной кожей. Соски вытягиваются и твердеют. Пора ложиться. А то я совсем замерзну. И согреть будет некому. Он греет меня только во сне. А его кто во сне греет? Лучше не думать.
Ждала. Пролистывала журнал. И не заметила, как уснула.
Он
Ну и чего она ко мне клеится? Ну не могу я с ней, не могу! Так если, чтобы просто пообщаться, она ничего. А на большее пусть не претендует. Пыталась вызнать, есть ли кто у меня. Я ответил уклончиво, мол, не хочу раскрывать инкогнито. В общем, тянул интригу. Хотя на самом деле нет у меня никого, и уже давно. Как-то не складывается. Может, и к лучшему. Кто знает?..
...Не могу уснуть. Уже которую ночь. Будто наяву приходят какие-то девицы, принимают соблазнительные позы. Однажды рванулся поймать — наткнулся на декоративную перегородку. Неделю с синяком ходил, будто кто пощечину дал. Нет, надо бы с кем-нибудь познакомиться. Хотя бы на одну ночь, без обязательств. Войти хоть в кого-нибудь, хоть в одинокую, хоть в чужую. В нежную влажную плоть. Ощутить меж пальцев напряженные соски и прижатую к лобку впадинку между ягодиц. Самому вжаться в теплое лоно, стараясь достать до дна. Возможно ли это?..
А потом, после долгого стона, медленно, дразняще, вытянуть, как пишется в «Камасутре», нефритовый стержень, поцеловать чужую (в этом — самый кайф! — чужую; мол, знай, рогатый, что твоя законная развлекается без тебя) в ложбинку на тонкой шейке и скользнуть в ванную и там доласкивать себя, а потом, влажному от воды, снова нырнуть в постель и заставить (попросить ли?..) взять его в небольшую руку, обхватить (а еще лучше — двумя ручками!), наклониться губками и ласкать — только сверху, только половинку головки, и выпустить, дразня, потом провести язычком по семенному канальцу — снизу вверх, едва касаясь, потом снова схватить головку, снять губами крайнюю плоть, и — влажно — языком...
...И ворочаться до утра, не дождавшись...
Она
Темно. Просыпаюсь оттого, что кто-то лежит рядом. Мои глаза завязаны. Рот приоткрыт. Что-то упругое и длинное — возле него. В полусне догадываюсь, что. Неужели пришел?! Неужели начинается то, о чем я так долго мечтала?! Это ты?..
— Молчи! — шепчет кто-то.
Я не против. Я не против, если не знать, что я не могу молчать в такие минуты. Мне кажется, я ничего не говорю, но один из бывших моих молодых людей прокрутил наутро пленку нашей ночи. Я, оказывается, стонала, требовала, кричала такое!.. Не зная, куда девать глаза, я пробормотала: «Это не я...»
— Это не ты, — сказал он. — Не ты дневная. Это ты ночная. И ты мне такая нравишься.
...Зачем он тогда ушел насовсем?
— Молчи!..
Я ничего не вижу. Я захватываю ртом упругое и длинное. Из-за того, что я его не вижу, оно кажется еще длиннее и крупнее, чем, наверное, есть на самом деле.
— Хочешь?..
Зачем спрашиваешь?! Ты же видишь!!!
— Как ты хочешь?
Ты же просил молчать!
Тогда как объяснить, чего я хочу?
Выталкиваю изо рта странный кляп, перекатываюсь на живот и выгибаю спину. Ну, понял теперь, чего я хочу?! Не-е-ет! Так больно! Не-е-ет!!!
— Не кричи! Прости, я не так тебя понял...
— Ты понял так, как хотел понять, — но эта фраза была во мне. Я ее промолчала.
И испугалась. Неужели мое тело высказало мое глубинное желание?.. Я что, такая извращенка?
— А чего хочешь ты? — мысленно поинтересовалась я.
Он медленно, все еще находясь во мне, поднялся на ноги. Я вцепилась в простыню, боясь упасть.
— Не бойся! — сказал ты. — Я держу тебя.
Его руки лежали на моих бедрах. И он держал мое лоно. Я не могла упасть.
Это ты?..
Он
— С какой девушкой я провел сегодняшнюю ночь!.. — восхищенно сказал мне он.
— Зачем ты мне об этом говоришь? — возмутился я.
— Поделиться хочу.
Зачем?
— В гости к другу зашел. Звонил, звонил в дверь — не открывают. Думаю, хоть узнаю, где, живой или нет... А то с полгода, наверное, не проявлялся. Мало ли... Стукнулся к соседям — а дверь открыта. Зашел осторожно. Знаешь, насмотришься ментовских сериалов... Вдруг убийство какое...
Он усмехнулся. Видимо, своим вечерним мыслям.
— Захожу осторожно. Луна. И девушка посреди кровати. Одна. Разметалась. Соски коричневые, с крупным ореолом. Обожаю такие. Ротик приоткрыт. Ну такое желание накатило, хоть вешайся!
Вот тут я тебя понимаю...
— Рванулся в коридор, схватил шарф... шелковый... завязал глаза... мало ли...
Зачем мне это все? Тем более, с такими подробностями... Словно из моего сна...
— Врешь, — сказал я. — Это нереально.
— Это правда было нереально, — согласился он. — Но это было. Хочешь, назову адрес? Проверишь. У нее нет никого. Такая страсть возможна только при полном одиночестве. Мой друг живет...
Я закрываю руками уши, но он говорит громко. Он говорит слишком громко, и я слышу, я угадываю ее адрес. Но он не знает ее, он не может ее знать!
— Ее дверь правда была открыта. И она была одна.
Это сказал он? Или я? Распахнутые нижние губки... мягкое влажное лоно... твердые соски с большим ореолом...
— Может, ждала кого... — предположил он. — А тот не пришел.
— Она действительно ждала, — сказал я. — Она ждала меня.
...Откуда на сердце такая жгучая и неизбывная тоска?..
16.02.10.